Вдали он видел сверкающие башни города Блудницы и прикидывал, сколько у них остается времени до того, как ее сатанинские легионы явятся учинить над ними расправу.
      Появление Быка с Фэрдом было приятной неожиданностью, но еще более неожиданным оказался рассказ быка о встрече с Сзшарком.
      - Ты говорил с одним из приспешников дьявола? - сказал Пастырь с ужасом. - Уповаю, твою душу не спалил адский огонь.
      - Он казался... - Бык пожал плечами, - ...во всяком случае, честным, Пастырь. Он предостерег нас против этой женщины.
      - Не будь глупцом, Бык. Он исчадие тьмы и не знает, что есть правда. Его пути - пути обмана. Если эта женщина предлагает нам мир, мы должны считать ее предложение честным - хотя бы потому, что демон утверждает обратное.
      - Погоди-ка, Пастырь. Ты с ним не говорил. А я так да. И в общем-то доверяю тому, что он сказал.
      - Значит, дьявол коснулся тебя, Бык. И больше на тебя полагаться нельзя.
      - Строговато, Пастырь. Так что же, ты хочешь выдать Целителя этим тварям?
      - Что мы знаем о нем и о его связи с ними? Возможно, он убийца. Возможно, эту погибель навлек на нас он. Я помолюсь, потом люди проголосуют. А ты поезжай назад, следи за врагом.
      - А я, значит, не голосую, Пастырь?
      - Я подам голос за тебя, Бык. Как я понял, ты против любой... сделки?
      - Вернее ты сказать не мог бы, будь я проклят!
      - Я слышу тебя. А теперь отправляйся. Пастырь позвал к себе Нои, и они начали прохаживаться по берегу озера.
      - Почему эти твари охотятся на вас, менхир? - спросил Пастырь.
      - Я говорил против царя в храме. Я предупреждал людей о надвигающихся бедствиях.
      - И потому они считают вас изменником? Неудивительно, менхир Нои. Разве Библия не велит нам почитать власть царей, ибо они помазанники Божьи?
      - Я не осведомлен в вашей Библии, Пастырь. Я следую Закону Единого. Бог говорил со мной и велел мне пророчествовать.
      - Будь Он истинно с вами, менхир, то оградил бы вас от бед. А так вы бежали от закона своего царя. Ни один истинный пророк не страшится гнева царей. Илия противостоял Ахаву, Моисей - фараонам, Иисус - римлянам.
      __ - Про Иисуса я не знаю, но я читал в Библии Шэнноу про Моисея, и разве он не бежал в пустыню, прежде чем, вернулся спасти свой народ?
      - И не стану препираться с вами, менхир. Нынче вечером люди решат вашу судьбу.
      - Моя судьба в руках Бога, Пастырь. Не в ваших.
      - Неужто? Но какого Бога? Вы ничего не знаете об Иисусе, Сыне Божьем. Вы не знаете Библии. Так как же вы можете быть Божьим человеком? Ваш обман искусен, но меня вы не провели, ибо Господь наделил меня даром проницательности. Вы не покинете пределов лагеря. Я отдам распоряжение заковать вас в цепи, если вы попытаетесь бежать. Вы поняли?
      - Понял даже лучше, чем вы полагаете, - ответил Нои. Когда солнце закатилось, Пастырь созвал мужчин и обратился к ним с речью. Но тут в их круг вошла Бет Мак-Адам.
      - Что вам тут нужно, Бет? - спросил Пастырь.
      - Я хочу выслушать каждый довод, Пастырь. Как и все женщины тут. Или вы не хотите допустить нас на ваше собрание?
      - Написано, что женщины должны молчать на собраниях верующих, и вам не подобает подвергать сомнению святой закон.
      - Я не подвергаю сомнению святой закон, чем бы, во имя дьявола, он ни был. Но две трети людей в лагере - женщины, и нам есть что сказать. Никто не живет за меня моей жизнью и не принимает решений за меня. А души тех мужчин, которые покусятся на это, я отправлю в ад. Сейчас вы решаете судьбу моего друга, и, клянусь Богом, я приму в этом участие. Мы все его примем.
      Женщины толпой вошли в круг, и вперед выступила Марта. В сгущающихся сумерках ее волосы отливали серебром.
      - Вас не было в караване, Пастырь, - сказала она, - когда менхир Нои исцелил там всех. У него был Камень Даниила, а кому не известно, какую цену можно за него взять? Менхир Нои мог бы разбогатеть, этот Камень мог бы подарить ему беспечную жизнь. Но он истратил всю его силу на людей, которых никогда прежде не видел. Не по-христиански будет выдать его убийцам.
      - Довольно! - загремел Пастырь. - Призываю мужчин проголосовать. Нет сомнений, что Дьявол, Сатана вновь оплел сердце Женщины, как в тот злополучный день, когда Мужчина был изгнан из земного Рая. Голосуйте, говорю вам!
      - Нет, Пастырь, - начал Джозия Брум, вставая и откашливаясь. - Не думаю, что нам следует голосовать. Думаю, это принижает нас. Я человек мирный, и я страшусь за всех нас, но дело обстоит просто. Менхир Нои, по вашим словам, не истинно Божий человек. Однако в Библии сказано: "По делам их будете судить их". Ну, и я его сужу по его делам. Он исцелил наших людей, он не носит оружия, он не говорит худого. Эта женщина, Шаразад, которой вы уговариваете нас поверить, покупала оружие у менхира Скейса, а потом натравила демонов на нашу общину. По ее делам сужу я ее. Голосовать о подобной сделке - позор, который я не хочу брать на себя.
      - Ты говорил, как трус, каков ты и есть! - закричал Пастырь. - Так не голосуй, Брум. Уходи. Повернись спиной к исполнению долга. Погляди вокруг. Посмотри на детей и женщин, которые умрут. И ради чего? Чтобы один человек - чужой нам - мог избегнуть кары за свою измену?
      - Как вы смеете называть его трусом! - вспылила Бет. - Если вы правы, то вот сейчас он предпочел смерть позору. У меня двое детей, и я жизнь отдам, лишь бы они были здоровы и счастливы. Но отдать чужую жизнь? Да будь я проклята - нет и нет!
      - Очень хорошо, - сказал Пастырь, стараясь подавить гнев. - Пусть голосуют все. И пусть Господь умудрит ваши сердца. Пусть все, кто за то, чтобы этот человек, Нои, был возвращен соплеменникам, подойдут сюда и станут позади меня.
      Медленно некоторые мужчины начали переходить к нему. Встал и Фэрд.
      - Пойдешь к нему, Эзра Фэрд, так ко мне не возвращайся! - выкрикнул женский голос. Фэрд неловко потоптался на месте и снова сел. Всего за Пастырем встали двадцать семь мужчин и три женщины.
      - Похоже, с этим покончено, - сказала Бет. - А теперь пора разжигать костры и готовить ужин.
      Она повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась и медленно направилась к Джозии Бруму.
      - Мы не во всем согласны, менхир, но, как ни мало это стоит, я сожалею о том, что наговорила вам. И слушать вас нынче было честью.
      Он ответил ей поклоном и нервной улыбкой:
      - Я не человек действия, Бет. Но и я горжусь тем, как повели себя здесь люди. Вероятно, в конечном счете их решение ничему не поможет, но это показывает, на какое величие способен род человеческий.
      - Вы не поужинаете со мной и моими детьми?
      - Буду очень рад.
      27
      Шэнноу и Скейс поднялись на гребень последнего холма и увидели внизу озеро темной красоты. Между двумя дальними пиками в небе висела луна, и вода отливала серебром. Лагерь на берегу был освещен кострами, фургоны, точно нанизанные на нить жемчужины, окаймляли изнутри бревенчатую ограду как дополнительное укрепление. С того места, где они стояли, все выглядело спокойно и мирно.
      - Красивый край, - сказал Скейс. - Забытый Богом, но красивый.
      Шэнноу промолчал. Он оглядывал горизонт, высматривая какие-нибудь признаки присутствия рептилий. Они со Скейсом прошли через пролом в стене и видели множество следов, но ничто не наводило на мысль о близости врагов.
      Шэнноу это тревожило. Зная, где находится его противник, он мог обдумать, как взять над ним верх или скрыться от него. Но Кинжалы исчезли, хотя следы словно бы указывали, что они направились в леса к западу от лагеря.
      - Ты не слишком разговорчив, Шэнноу, - заметил Скейс.
      - Когда мне нечего сказать, Скейс. Там как будто устроили собрание. Он указал на середину лагеря.
      - Так идем туда. Я не хочу, чтобы какие-то решения принимались без меня.
      Шэнноу пошел впереди, ведя жеребца на поводу. Их заметил дозорный, узнал Скейса и быстро проводил через проем в ограде. К ним широким шагом поспешил Пастырь, и Шэнноу увидел, что лицо у него багровое, а глаза пылают гневом.
      - Какая-нибудь беда, Пастырь? - спросил он.
      - Не бывает пророк без чести, разве что в краю своем, - яростно объявил Пастырь. - А где остальные?
      - Все убиты, - ответил Скейс. - Но что происходит? Пастырь коротко рассказал им о собрании и, как он выразился, его сатанинском результате.
      - Будь тут вы, все могло бы обернуться по-другому, - сказал он Шэнноу, но Иерусалимец не ответил, а повел жеребца к коновязи, расседлал и несколько минут чистил его шерсть. Потом задал ему зерна, позволил напиться из озера, после чего привязал и пошел через лагерь в поисках Бет Мак-Адам. Она сидела у костра возле своего фургона с Джозией Брумом и Нои. Тут же, завернувшись в одеяла, спали ее дети.
      - Можно мне посидеть с вами? - спросил Взыскующий Иерусалима.
      Бет подвинулась, освобождая ему место рядом с собой, а Брум тут же встал.
      - Благодарю вас, Бет, за приятную беседу. Но теперь я вас оставлю.
      - Зачем торопиться, Джозия, куда здесь можно пойти?
      - Я, пожалуй, попробую уснуть. - Он кивнул Шэнноу и удалился.
      - Он меня не терпит, - сказал Шэнноу, принимая из рук Бет кружку баркеровки.
      - Что так, то так. Но вы слышали, что произошло?
      - Да. Как вы, Нои?
      Корабельный мастер пожал плечами:
      - Хорошо, Шэнноу. Но ваш Пастырь удручен. Он верит, что я приспешник какого-то дьявола. Мне жаль его. Ему приходится очень тяжело, и все-таки он творит чудеса, объединяя людей. Хороший вождь, но, подобно всем вождям, убежден, что прав всегда он, и только он.
      Из западного леса донесся треск выстрелов - более чем в миле от озера. Шэнноу встал и обозрел открытую равнину, но ничего не увидел, а выстрелы оборвались.
      Снова сев, он допил кружку.
      - Мне кажется, я знаю, как я могу попасть домой, - сказал Нои. - В Храме Эда было внутреннее святилище, где раз в году старейшины исцеляли болящих. У них были Сипстрасси. Если конец наступил внезапно, возможно, хранившиеся там Камни еще целы.
      - Отличная мысль, - сказал Шэнноу. - Я как раз направляюсь туда. Поезжайте со мной.
      - А что вы намерены делать там? - спросила Бет.
      - Говорят - Пастырь и не только он, - что это город, где черная царица властвует над чудовищными зверями. Я пойду к ней, расскажу про рептилий и нападении на город.
      - Но ведь она исчадие зла, - возразила Бет. - Вас убьют.
      - Кто может это утверждать? - сказал Шэнноу, - Пастырь никогда ее не видел. Никто уже много лет не бывал За Стеной. Я верю только собственным глазам, Бет Мак-Адам.
      - Но тот зверь в городе? Этот полулев. Вы же его видели. Ничего страшнее не придумаешь!
      - Я встретил такого же полульва, когда был в беде, Бет. Он исцелил мои раны и выходил меня. Он рассказывал мне о Черной Госпоже. Он говорил, что она - наставница и помогает людям Льва, Медведя и Волка. Я не полагаюсь на слухи. Я не выношу суждений.
      - Но если вы ошибаетесь...
      - Будет то, что будет.
      - Я отправлюсь с вами, Шэнноу, - сказал Нои. - Мне необходим Камень. Мне необходимо вернуться домой. Мой мир на краю гибели, и я должен быть там.
      Шэнноу кивнул:
      - Погуляем у озера. Нам надо многое обсудить.
      Они неторопливо направились к озеру и сели у воды.
      - Когда мы беседовали на холмах, - сказал Шэнноу, - вы говорили мне о царе и творимом им зле. Но не назвали его имени. Скажите, его зовут Пендаррик?
      - Да. Царь царей. Но что за важность в его имени?
      - Этому человеку я обязан жизнью. Он дважды меня спасал, Три года назад он явился мне во сне и показал свой меч, объяснив, что если я увижу этот меч наяву и у меня будет в нем нужда, я должен протянуть руку, и он станет моим. Сражаясь с Саренто в пещере Материнского Камня, я увидел изображение этого меча на алтаре. Я протянул руку, и клинок оказался в ней. А позже, когда океан затопил пещеру и я уже умирал, передо мной возникло лицо Пендаррика, и он вывел меня в безопасное место.
      - Ничего не понимаю, Шэнноу. Что вы пытаетесь мне втолковать?
      - Я у него в долгу. И не могу выступить против него. Нои поднял плоский камешек и пустил его прыгать по воде.
      - Прежде Пендаррик был хорошим царем. Даже великим. Но к нему пришли сыны Велиала и показали ему силу Сипстрасси, накормленного кровью. Он изменился, Шэнноу. Зло овладело им. Я видел, как тела детей с перерезанным горлом волокли за ноги с алтарей Молоха-Велиала. Я видел сотни безжалостно зарезанных молодых женщин.
      - Вы, но не я. Хотя я знаю, что вы говорите правду. Ведь Пендаррик сказал мне, что был царем, погубившим мир. И мир падет, что бы я ни делал или не делал.
      Нои пустил по воде второй камешек.
      - Я строю корабли, Шэнноу. Придаю необходимую форму килям. Я работаю с деревом. Все на своем месте и в положенном порядке. Нельзя начать с палубы и прибавлять к ней борта и днище. То же и с Пендарриком. Вы и я - слуги Творца, а Он тоже верит в порядок. Он сотворил Вселенную, солнца и луны и звезды. Потом мир. Потом морских животных. И, наконец, Он поместил на землю человека. Все по порядку.
      - Но при чем тут Пендаррик?
      - Очень при чем. Он изменил порядок Вселенной, Атлантида погибла, Шэнноу. Погибла двенадцать тысяч лет назад. И все же она здесь, ее солнце сияет рядом с нынешним. Дух Пендаррика, который спас вас, пока еще не существует. Царь там - еще не он. Вы понимаете? Правитель, служитель зла, который пытается завоевать миры, превосходящие воображение, еще не встречался с вами. Только после гибели Атлантиды он появится в вашей жизни. А потому вы ничем ему не обязаны. И вот что еще, Шэнноу. Вы уже выступали против него, и, быть может, теперь он знает про вас. Быть может, потому он и явился вам три года назад. Он уже знал вас, хотя вы о нем ничего не знали.
      - Мой ум - точно котенок, который гоняется за своим хвостом, - сказал Шэнноу с улыбкой, - хотя, мне кажется, я понимаю. Но даже и так, я прямо против него не выступлю.
      - Возможно, вы будете вынуждены, - сказал Нои. - Если два корабля связаны друг с другом в бурю и один получает пробоину, что происходит со вторым?
      - Не знаю. Оба пойдут ко дну?
      - Вот именно. Так подумайте вот о чем, мой друг. Пендаррик связал наши два мира. Есть врата, ведущие в прошлое. Что произойдет, когда океан вздыбится?
      Шэнноу вздрогнул и посмотрел на звезды.
      - В Балакрисе, - сказал он, - у меня было видение. Я увидел, как огромная волна катилась к городу. Я видел, как она бушевала. Это было страшное зрелище. Вы думаете, что она ворвется через врата?
      - А что ее остановит?
      Они помолчали. Потом Шэнноу вынул из кармана золотую монету, которую нашел в пещере Шэр-рана. Он вгляделся в изображение на одной ее стороне.
      - Что это? - спросил Нои.
      - Меч Божий, - прошептал Шэнноу.
      * * *
      Бык натянул поводья и прислушался к внезапно раздавшимся выстрелам. Он следил за Кинжалами с почтительного расстояния, видел, как они, добравшись до нижней опушки леса, скрылись среди деревьев, и разгадал их намерение обойти лагерь и напасть под покровом темноты. Он как раз думал повернуть назад и предостеречь Пастыря, когда тишину разорвали выстрелы. Он оглянулся на дальний лагерь, на мерцающие костры. Вернуться сейчас? Но ведь сообщить ему почти нечего. Он вытащил пистолет, проверил, как он заряжен, а затем, держа пистолет наготове, направил лошадь в лес.
      Он медленно ехал по оленьей тропе, часто останавливаясь, чтобы прислушаться. Под ночным ветром ветки над его головой шуршали и постукивали, но время от времени ветер стихал, и тогда Быку казалось, будто он слышит звериный рев. У него вспотел лоб.
      Он стащил шляпу с головы и утер лицо рукавом рубахи. "Никак ты в уме помутился, малый!" - сказал он себе, слегка ударив кобылку каблуками. Она была сложена, как выносливый горный пони, и короткие расстояния пробегала с большой резвостью, но теперь она прижимала уши и шла неохотно, словно запахи, приносимые ночным ветром, ее пугали. Ветер совсем стих, и Бык услышал впереди жуткое рычание. Он натянул поводья и вновь подумал, не повернуть ли назад, однако спешился, обмотал поводьями сук и прокрался вперед.
      Он раздвинул ветки большого куста, и перед ним предстало кровавое зрелище. Поляну за кустом усеивали трупы рептилий, и их рвали на куски гигантские медведи. На середине поляны блеснули золотые волосы - и труп женщины Шаразад был утащен в лесной мрак. Он быстро пересчитал медведей. Великанов тут было свыше сорока, и повсюду вокруг него слышалось урчание и рычание. Он попятился, взводя курок. Внезапно рядом с ним вздыбился мохнатый гигант. Бык перекатился через плечо и всадил пулю в нависавшую над ним разинутую пасть, но массивная когтистая лапа опустилась, вбивая его в землю. Он тяжело ударился о камень, но сумел выстрелить еще раз. Из пасти хлынула кровь, и все-таки зверь нагнулся над ним. Из кустов выскочил Сзшарк с зазубренным кинжалом в руке, прыгнул на спину медведя и вонзил ему кинжал в правый глаз. Под треск ломающихся веток зверь рухнул. Бык вскочил и побежал к своей лошадке. Сзшарк бежал рядом. Вспрыгнув в седло, Бык высвободил поводья. Повсюду вокруг хрустели кусты, проламываемые огромными тушами. Сзшарк зашипел и поднял кинжал. Инстинктивно Бык протянул к нему руку.
      - Нам лучше поскорее выбраться отсюда, - крикнул он, и Сзшарк, ухватившись за его запястье, вскочил в седло позади него. Лошадка помчалась по оленьей тропе, словно ей подожгли хвост. Они выехали на опушку и галопом помчались все дальше от леса.
      - Много хорошшших сссхваток, - сказал Сзшарк. - много душшш.
      Бык натянул поводья и оглянулся. Медведи остановились на опушке и смотрели им вслед. Он дал кобылке передохнуть, а потом направил ее шагом к лагерю.
      - Уж не знаю, как тебя встретят, Сзшарк, - сказал он. - Как бы Пастырь тебя в масле заживо не сварил! - Сзшарк ничего не ответил. Его треугольная голова легла на плечо Быка. - Ты меня слышишь?
      Ни ответа, ни движения. Бык выругался и поехал дальше. Дозорные пропустили его и лишь тогда заметили, кого он везет. Весть облетела лагерь быстрее степного пожара. Бык слез с седла и извернулся, чтобы поймать падающее тело Сзшарка. Он положил" рептилию на траву и увидел жуткую рану, которую оставили на чешуйчатом плече грозные когти. Кровь стекала на землю. Золотистые глаза Сзшарка открылись.
      - Много душшш, - прошипел он, замигал и посмотрел на склоненные над ним лица. Его глаза затуманились, чешуйчатая рука протянулась и схватила Быка за локоть.
      - Вырежи мое сссердце, - сказал Сзшарк. - Ты... - Золотистые глаза закрылись.
      - Зачем ты привез сюда этого демона? - спросил Пастырь.
      Бык выпрямился.
      - Они все убиты, Пастырь, благодарение Богу. А это Сзшарк. Он спас меня в лесу. Там звери - дьявольски большие - десять футов высотой, а то и все двенадцать. Они уничтожили рептилий. Женщина тоже убита.
      - Значит, мы можем вернуться в Долину Паломника! - воскликнула Бет Мак-Адам. - Вот это чудо так чудо!
      - Нет, - сказал Пастырь. - Как вы не понимаете? Мы приведены сюда, как дети Израиля. Но наш труд еще впереди. Надо уничтожить Великую Блудницу и освободить Меч Божий. Вот тогда Бог истинно благословит нас, волк и ягненок будут пастись вместе, и лев, как вол, будет есть солому. Как вы не видите?
      - С меня хватит сражений! - объявила Бет. - Завтра я вернусь домой. Раздались одобрительные возгласы. - Послушайте, Пастырь, вы нас спасли, что и говорить. Если бы не вы, нас бы всех перебили. Я благодарна вам - и это не пустые слова. Вы всегда будете желанным гостем в моем доме. Но я возвращаюсь туда. Домой! Про эту вашу Блудницу я ничего не знаю, и мне нет дела до какого-то там меча.
      - Что же, я отправлюсь один, - сказал Пастырь. - Я не сверну с Божьего пути!
      Он направился к коновязи и оседлал лошадь. К нему подошел Шэнноу.
      - Сначала удостоверьтесь, что путь - Божий, Пастырь, а уж потом следуйте ему.
      - Мне ниспослан Дар, Шэнноу. Ничего плохого со мной не случится. А вы не поедете со мной? Вы ведь Божий человек.
      - У меня другие планы, Пастырь. Будьте осторожны.
      - Моя судьба неотделима от Меча, Шэнноу. Я это знаю. Он заполняет мои мысли, он укрепляет мое сердце.
      - Да будет с вами Бог, Пастырь.
      - Да будет воля Его, - ответил Пастырь, садясь в седло.
      28
      Араксис отодвинул листы с вычислениями и уставился на полуденное солнце. Его томил страх. Когда Пендаррик в первый раз призвал его в зимний дворец в Балакрисе, ему было уже четыреста двадцать семь лет, и болезнь грозила вот-вот унести его в могилу. И Сипстрасси изменил его жизнь. Царь исцелил его, вернул ему давно забытую юность. Однако с тех пор появилось много астрологов, и семнадцать из них были преданы смерти, потому что не угодили царю. Не то чтобы Пендаррик не желал слушать про зловещие предзнаменования, но он требовал от астрологов точности в предсказаниях. Однако, как знают все посвященные, постижение воли Судеб - не наука, а искусство. И теперь Араксис оказался в той же ловушке, в какую попадали многие его предшественники. Он вздохнул и встал, собирая листы пергамента.
      В стене возникла дверь, и он вошел в нее, держа голову высоко, расправив худые плечи.
      - Ну? - спросил царь. Араксис разложил листы на столе перед Пендарриком.
      - Звезды сдвинулись, государь... а вернее, сдвинулся мир... Очень трудно установить, как это произошло. Некоторые из моих собратьев полагают, что мир - который, как Нам известно, обращается вокруг солнца - постепенно сместился. Сам я склонен считать, что какая-то катастрофа изменила наклон земной оси. Мы истощили два Камня, пытаясь найти истину. Но точно нам удалось установить лишь то, что область, которую ты показал нам, прежде находилась под океаном.
      - Тебе известны пророчества этого Нои-Хазизатры? - спросил царь.
      - Да, государь. И я много думал, прежде чем прийти к тебе с этим выводом.
      - Он говорит, что Земля опрокинется из-за творимого мною зла. Ты хочешь сказать, что соглашаешься с его богохульством?
      - Величайший, я не сановник и не философ, а лишь изучаю Звездную Магию. И на заданный тобой вопрос я могу ответить одно: согласно всем вычислениям Атлантида тысячи лет покоилась на дне океана. Как это произойдет, я установить не могу. Но если Нои-Хазизатра прав, случится это скоро. Он сказал, что конец года увидит гибель Атлантиды, а до этого срока остается шесть дней.
      - Жил ли когда-нибудь царь, более могущественный, чем я, Араксис?
      - Нет, государь. На протяжении всей истории такого не было.
      - И все-таки эта катастрофа мне неподвластна?
      - Кажется, так, государь. Мы видели будущий город Эд и нашу Звездную Башню в коросте морских раковин и окаменелого океанского ила.
      - Через три дня Серпьят введет свои легионы в тот мир. И тогда посмотрим, можем ли мы учиться у будущего и изменять настоящее.
      - В этом одном вопросе, государь, заключено множество их. Будущее поведает о том, что уже произошло. Но можем ли мы изменить случившееся? В открывшемся нам будущем катастрофа давно произошла. Если мы отвратим ее, то изменим будущее, и, следовательно, то, что мы видели, существовать не может. Но мы же видели это.
      - Что ты посоветуешь?
      - Закрыть все врата и держать все Материнские Камни города наготове, если земная ось начнет смещаться. Сосредоточить всю энергию Сипстрасси на том, чтобы удерживать мир в равновесии.
      - Весь мир? Это полностью истощит имеющуюся у нас энергию. А что мы без Сипстрасси? Всего лишь люди... люди, которые одряхлеют и умрут. Должен быть другой выход. Я подожду доклада Серпьята.
      - А Шаразад, государь?
      - Мертва... убита собственной глупостью. Будем надеяться, что это не знамение. Что показывают мои звезды?
      Араксис откашлялся.
      - Я не могу сказать ничего, сверх того, что уже очевидно, государь. Сейчас время великой неустойчивости, чреватой грозной опасностью. Есть указания на путешествие, из которого нет возврата.
      - Ты говоришь о моей смерти? - загремел Царь, выхватывая инкрустированный золотом кинжал, и прижал острие к горлу астролога.
      - Я не умру, - прошипел он. - Я останусь жить, и мой народ тоже. В мире нет иного закона, кроме моего! Нет иного Бога, кроме Пендаррика!
      * * *
      Клем Стейнер сел на постели в глубине фургона и надел рубаху. Швы, стягивавшие рану на груди, ныли, а нога словно онемела, однако дело шло на поправку. Медленно одевшись, он взобрался на козлы. Бет запрягла быков, но, увидев его, бросила возиться с постромками и в бешенстве закричала:
      - Дьявол! Ты даже дурнее, чем кажешься. Лезь обратно и ложись! Попробуй только сорвать швы! Новых я накладывать не буду!
      Сэмюэль захихикал, и Стейнер улыбнулся белобрысому мальчугану.
      - Ее легко разозлить, верно? - подмигнул Сэмюэль, стрельнув глазами в сторону матери.
      - Ну да, как хочешь, - сказала Бет. - А если уж тебе приспичило встать, так помоги Мэри с завтраком. Мы отправляемся через час.
      Когда раненый начал неуклюже и осторожно слезать с козел, подошел Шэнноу. Наконец, добравшись до земли, Клем совсем ослабел и уцепился за тормоз, чтобы отдышаться. Шэнноу взял его под руку и довел до костра.
      - Всегда на месте, если надо меня спасать, а, Шэнноу? Ты для меня скоро станешь как мать родная.
      - Меня удивляет, что ты еще жив, Стейнер. Выходит, ты покрепче, чем я думал.
      Клем сумел улыбнуться, а потом откинулся на спину. Шэнноу сел рядом.
      - Надеюсь, ты освободился от желания убить меня?
      - Да уж! - ответил Стейнер. - Это же было бы верхом неучтивости. А что за шум был ночью?
      - Все рептилии перебиты. Подробности можешь узнать от своего приятеля Быка.
      Дозорный испустил предупреждающий крик, и, оставив Стейнера, Шэнноу побежал к ограде. По открытой равнине к лагерю медленно двигалась сотня медведей. Дозорный прицелился, но Шэнноу крикнул "не стрелять!", и он с неохотой опустил ружье. Звери были гигантских размеров. Массивные плечи, безволосые морды. Их руки выглядели непропорционально длинными и свисали почти до самой земли. Почти все время они шли на задних ногах, но время от времени опускались на четвереньки. Шэнноу перелез через ограду и пошел им навстречу.
      - Ты свихнулся? - крикнул Скейс ему вслед, но Шэнноу махнул рукой, чтобы он замолчал, и продолжал неторопливо идти вперед. Потом остановился, заложив руки за пояс.
      Вблизи звери чем-то напомнили ему Шэр-рана, Хотя туловища были медвежьими и горбатыми, морды еще хранили сходство с человеческими лицами.
      - Я Шэнноу, - сказал он.
      Звери остановились и сели на землю, не спуская с него глаз. Один, самый крупный среди них, встал на четвереньки и направился к нему. У Шэнноу зачесались руки схватить пистолеты... но он не шевельнулся. Зверь подошел почти вплотную к нему, встал на задние лапы, а когтистые руки взметнулись у самых его глаз и опустились ему на плечи. Оголенная морда почти касалась его лица.
      - Шэ-нноу? - сказал он.
      - Да. Это мое имя. Вы убили наших врагов, и мы благодарны вам.
      Коготь коснулся щеки Шэнноу, огромная голова качнулась.
      - Не врагов, Шэ-нноу. Всадник увез одного к вам в лагерь.
      - Он мертв, - сказал Шэнноу.
      - Что вам надо на землях деенков?
      - Нас загнали сюда рептилии. Теперь фургоны вернутся в долину По Ту Сторону Стены. Мы не замышляем ничего против тебя и твоих людей.
      - Людей, Шэнноу? Не людей. Животных. Зверей. - Он зарычал, снял когти с плечей Шэнноу и скорчился на земле. Шэнноу сел рядом.
      - Мое имя Керрил... и я чую, их страх, - сказал человеко-зверь, мотнув головой в сторону лагеря.
      - Да, они боятся. Как и я. Страх - это дар, Керрил. Он сохраняет человеку жизнь.
      - Когда-то и я знал страх, - сказал Керрил. - Страх стать зверем. Ужас перед такой судьбой. Теперь я силен и ничего не боюсь... кроме зеркал и неподвижной воды заводей и озер. Но пить я могу, закрыв глаза. А сны я еще вижу, как человек, Шэ-нноу.
      - Зачем вы пришли сюда, Керрил?
      - Убить вас всех.
      - И убьете?
      - Я еще не решил. У вас очень сильное оружие. Многие из моих будут сражены, может быть, все. Но ведь тем лучше! Ответ на молитвы!
      - Если хочешь умереть, Керрил, скажи только слово. Я тебе услужу.
      Зверь перекатился на спину, почесывая плечи о траву. Потом вздыбился, и когти вновь прикоснулись к щекам Шэнноу, но на этот раз он ощутил под челюстью холодный металл пистолета.
      Из клыкастой пасти Керрила вырвалось что-то похожее на смех.
      - Ты мне нравишься, Шэ-нноу. Забирайте свои фургоны и уезжайте с нашей земли. Нам не нравится, когда на нас смотрят. Нам не нравится копаться в земле в поисках насекомых. Мы хотим остаться одни.
      Керрил встал, повернулся и вразвалку направился к дальнему лесу. Его собратья последовали за ним.
      * * *
      Магеллас, лежа на животе, следил за разговором Шэнноу и Керрила.
      Кровь-Камень многократно усиливал его зрение и слух. Линдьян рядом с ним также не спускал холодного взгляда с Взыскующего Иерусалима.
      - Он отлично справился, - сказал Магеллас. - А ты заметил, с какой молниеносностью его пистолет вступил в игру?
      - Да, - ответил Линдьян. - Но как он мог знать, что зверь его не убьет? Он умеет читать мысли? Он ясновидящий?
      Магеллас отполз от гребня и встал.
      - Не знаю, но сомневаюсь. Владыка, наш отец, предупредил бы нас.
      - Разве? - с иронией спросил Линдьян. - Он же сказал, что это испытание.
      - Узнаем в ближайшие три дня. - Магеллас пожал плечами. - А почему ты остался со мной, Линдьян? Почему не уехал, как Родьюл?
      - Может быть, мне нравится твое общество, брат. - Стройный воин улыбнулся и направился к своей лошади, ощущая спиной взгляд Магелласа.
      Он с некоторым удивлением понял, что сказал правду: Магеллас ему действительно нравился. Великан много раз помогал ему в дни, когда они вместе росли в военных стойлах и он был мал ростом и слаб. К тому же с Магелласом всегда было легко. Не то что с надменным Родьюлом, слишком уж уверенным в своей непременной победе. Он вспрыгнул в седло и улыбнулся Магелласу.