Первая причина вполне прозаична. Наши исследования увели нас несколько в сторону от изучения сегодняшнего дня и советской эпохи в свете утопии. Один из нас окунулся в XIX век и модернизм, другой занят диалогом между искусствами и поисками нового подхода к вопросам социалистического реализма. Утопия остается в кругу нашего внимания, но уже как бы "по совместительству". Мы стараемся следить за достаточно многочисленными публикациями о русских утопиях, однако задача перестала быть для нас приоритетной.
      Вторая причина, по которой мы взяли на себя смелость переиздать книгу на русском языке в ее почти первозданном виде, более принципиальна. Нам кажется, что, независимо от ее качества, книга не потеряла актуальности. Насколько нам известно, попытки дать единую перспективу развития русской утопической традиции никто после нас не предпринимал, ни среди западных, ни среди русских исследователей или критиков. Разумеется, все минувшее десятилетие велась горячая дискуссия о роли утопии в русской культуре и истории; иногда в ней участвовали ученые из других стран1 ; дискуссия позволила российскому (и не только российскому) читателю познакомиться со многими аспектами темы, некогда задавленной идеологией. Если бы мы пошли в такой ситуации на редактирование, включение нового материала, переосмысление написанного, было бы велико искушение взять установку на этого нового читателя, подлаживаться под него. Мы рисковали бы потерять то понимание вещей и ту панорамность видения, которые сложились в работе над книгой.
      Кроме того, мы думаем, что некая "остраненность" книги, ее позиция вне прямого временного контекста и "с того берега", может составить интерес именно для сегодняшнего русского читателя.
      Пусть кое-что в книге ему покажется устаревшим, наивным, неверным, пусть ему захочется спорить с высказанными мнениями Истина в споре, может быть, и не рождается. Но осмысления предмета без споров не бывает.
      ***
      Отдавая книгу на строгий суд читателя, ограничимся лишь несколькими замечаниями.
      Начнем с самокритики, с признания чрезмерной, быть может, компактности книги. Навязанный французским издателем объем не оставил нам шансов ни на облегчающие чтение смены ритма, ни на полную академичность подхода. Не хватило места на раскрытие анализа, развертывание аргументации, отсылки к авторитетам. Некоторая скороговорка оказалась неизбежной. Полемика с разными теориями и толкованиями велась по большей части имплицитно; вполне возможно, что она не будет воспринята в соответствии с нашими намерениями. Приведем пример. В пору завершения книги модными стали попытки описать "специфику русской культуры" исходя из фактов языка или других семиотических кодов. При этом пускались в ход соответственно адаптированные для этой цели новейшие арсеналы "археологии знания", "мифологической этимологии", "концептуальной лингвистики" и, конечно, ученой культурологии, не говоря о культурологии кустарной. Эти попытки не прекратились. Против них были полемически направлены наши итоговые формулировки. Наше исследование привело нас к выводу, что необыкновенное богатство русской культуры не нуждается в доказательстве существования каких то ее вечных метафизических качеств. Так же, как богатство русской утопической традиции незачем выводить из архаических свойств русской "ментальности" или "души". Мы ясно увидели (и, надеемся, сумели показать), что эту традицию во все времена питало множество источников. Несмотря на наши старания, мы не обнаружили в собранном материале глубинной бинарной структуры, якобы отличающей русскую культуру от тернарной европейской. Неверной, впрочем, оказалась сама предпосылка: согласно многим специалистам, пресловутая бинарность отличает именно европейскую традицию с характерным для нее до- и послекартезианским разделением души и тела. А если это так, то структуры, лежащие в основе русской и европейской традиций, ничем принципиально не отличаются. Различия порождаются историей, а история не укладывается в схемы и не объясняется целиком каким то одним фактором, даже таким важным, как религия. Занимаясь народным утопизмом, мы видели, к примеру, как тот самый русский народ, который будто бы находится в плену отрицательной мифологии "Иного" (немца, латинянина, иностранца, иноверца), с легкостью принимает якобы чуждые ему рационалистические верования и мечтания (баптистов, меннонитов, моравских братьев).
      Короче говоря, отбросим и упрощения, и старые пропитанные ностальгией стереотипы, встанем на точку зрения отнюдь не научно-сухую, а просто трезвую, и согласимся, что Россия нуждается не в каком-то особом "понимании" со стороны наблюдателей, страстно любовном или страстно враждебном, и не в мистической "вере", а, как любая страна и культура, в спокойном и благожелательном изучении, внимательно учитывающем все детали.
      Наша книга писалась именно с такой установкой.
      Мы не могли и не собирались исчерпать тему. В дальнейшем придется многое дополнить, поставить новые вопросы. Но мы думаем, что некоторые из разработанных нами приемов анализа и проблем помогут разметить поле для будущих исследований.
      Актуальны обозначенные нами векторы развития утопической мысли. Если народный утопизм изучен хорошо, то утопиями эмиграции XX века еще только начинают интересоваться. Известны революционные утопии большевиков, но не их неудачливых соперников, эсеров или анархистов (последними занимается один из нас). О русском "космизме" написано много, но по-прежнему мало исследованный "научный" утопизм", к которому были причастны (не только в России, конечно) ученые, врачи, инженеры, не исчерпывается одним "космизмом". Список маршрутов, полезных для составления новой карты русских утопий можно продолжить.
      Нам кажется оперативным разграничение утопизма, некоего состояния ума и сердца, не просто готовности мечтать, а готовности больше доверять мечте, чем опыту, теоретического утопического проектирования и прогнозирования, утопии-жанра и утопии-произведения, созданного средствами жанра и вида искусства (например) утопии литературной, архитектурной, как башня Татлина, и т. д.) и, наконец, утопического мотива или топоса (к примеру, геометризация городского пространства). Необходимо оговориться, что элементы утопии - утопизации - утопизма сплошь и рядом работают внутри заведомо неутопических моделей.
      Специфика русской утопии зависит не от наличия или отсутствия той или другой из названных категорий, а от их активности, от форм, от времени, от исторического контекста их взаимодействия.
      Вряд ли утопизм присущ русской культуре больше, чем западной. Вопрос не в количестве, интенсивности или духовной высоте мечтаний. Как мы показали, утопизм несколько иначе функционирует в системе русской культуры, он менее выделен, чем в послеренессансных европейских культурах, менее склонен развиваться внутри особых жанровых форм, у него большая проникающая способность. Исходя из нашей классификации, можно констатировать, что жанровый канон утопии импортируется в Россию сравнительно поздно (но при этом утопическая топика сразу же проникает в произведения самых разных жанров и видов искусства); что большинство утопических топосов свободно переносится с Запада или Востока в Россию и аналоги русских мотивов легко найти в других традициях; что начиная с Петра I утопическое проектирование стало одной из функций власти.
      Последнее представляется важным. Не исключено, что своими особенностями русская традиция во многом обязана сложившейся в новое время схеме отношений власти к альтернативным утопиям, своеобразному состязанию в утопичности мышления между властями предержащими и "неофициальными" элитарными и народными утопистами. Характерен установленный властью с XVIII века цикл: краткая фаза поощрения - долгая фаза подавления "независимой" утопии. Характерна сравнительная терпимость по отношения к утопизму как настроению, как включенному мотиву ("Что делать?" пропускается цензором!), и нетерпимость к публикации самостоятельных утопических произведений, ни в виде трактатов, ни в виде романов по модели Мора.
      К началу XIX века русское миростроение фиксирует свои цели: геополитические (панславянство, ориентализм, позже скифство, евразийство); мистические ("свет с Востока", Новый Человек); культурные (всеобщее образование) и т. д.; свои подлежащие решению общественные вопросы: крепостной, еврейский, польский, местного представительства и др.; свои аргументы: идеализация славянской старины; наследование античной (универсальной) культуры; размеры страны как предлог для сильной власти; бесконфликтность многонациональной России (по контрасту с Британской империей). В эту конфигурацию вписываются и утопизация общества, и традиционные топосы утопии, орудия утопизации (функционализация мира, оптимизация труда, евгеника, униформизация жизненных процессов с целью уравнения и проч.), и новые идейные и жанровые формулы.
      Предоставляем читателю оценить, как по сравнению с этим перечнем, не претендующим на полноту, изменились за последние годы цели, вопросы, аргументы общественных мыслителей и деятелей, с одной стороны, и утопистов, с другой.
      Но разве остались еще утописты в России?
      Разумеется, особенно, если помнить, что антиутопия очень часто скрывает в себе невысказанный образ утопии. Готовясь к прощанию с читателем, перечислим вразброс то, что нам уже не под силу серьезно комментировать, но что мы сумели заметить.
      Фантастическая литература все еще цветет. Конечно, изменились и цензурные условия, и масштаб потока, и контекст, и издательские структуры, меняя коренным образом природу явления. Гораздо большими тиражами, чем раньше, и без разбора выпускаются авторы всех видов англо-американской фантастики: они задают тональность. На этом фоне происходит настоящий разгул космической оперы, заваренной на фэнтези с примесью то черной, то белой магии. В издательстве "ACT" серия "Век дракона" плавно переходит в серию "Звездный лабиринт". Бесчисленные романные циклы, в которых, по примеру Азимова, Герберта и Толкиена, живописуются истории то ли древних магических цивилизаций, то ли галактик и сверхгалактических союзов, пишут С.Лукьяненко, А. Громов, В. Васильев, Ник Перумов. В связи с последним автором нам встретилось новое жанровое определение: "космическое мочилово". Введен термин "магическая утопия" (М. Магид), который относится не только к образам миров, описанных в такой литературе, но и к "ролевой игре", в которую она втягивает читателя. Элементы как утопии, так и антиутопии переполняют всю эту продукцию (к ней надо добавить новый "национальный триллер", созданный такими авторами, как Григорий Миронов, и посвященный защите идеализованной русской культуры от посягающих на нее иностранных гангстеров) и, пожалуй, требуют внимания со стороны исследователей.
      Из перечисления видно, что это сложный и неоднородный массив, расположенный на разных качественных, функционально-социологических и культурно-тематических уровнях и (как бы ни оценивать его отдельные части) несомненно участвующий в процессах обновления русской литературы.
      Нынешний подъем отдаленно напоминает 1960-е годы, эйфорическую атмосферу освобождения чистой фантастики (тогда прикрывавшейся грифом "научной"). Нельзя не отметить неослабевающее влияние братьев Стругацких: богатство фантазии и виртуозность в порождении политико-идеологических параллелей между небывалым и реальным поддерживает авторитет классиков. Сегодняшние волшебные эпопеи заставляют вспомнить первопроходца Олеся Бердника с его приключениями в Атлантиде. Мы с некоторым удивлением наблюдаем, как на поверхность поднимается целый континент философской, метафизической, оккультной фантастики, - у истоков этого тектонического сдвига стоят нонконформисты 1960-х годов, и, в первую очередь, Юрий Мамлеев, занявший, как кажется, одну из ключевых позиций на сегодняшней литературной арене.
      Разными скрытыми и явными путями сближается, а иногда и сливается с этим массивом творчество лидеров русского постмодернизма. Они уже упоминались в этой книге. В. Маканин, В. Пелевин, В. Сорокин, А. Курков продолжают писать, направляя свою деконструктивную энергию и (ретроспективно) на советскую псевдоосуществленную утопию, и на любые утопии в классическом понимании, прошлые и будущие: игра, заслуживающая названия "метаутопической". А если учесть, что деконструкции у этих авторов подлежит и вся создаваемая в письме виртуальность (так разлагается воображаемый мир в романе Пелевина "Чапаев и пустота", 1996), об их литературе можно говорить как о "метафантастической". К этой тенденции близок нашумевший роман Т. Толстой "Кысь" (2000): стилистика в нем борется с хорошо известным сюжетом о послеатомном возврате к примитивному общественному устройству, осложненному диктатурой и мутациями. Более радикален (и потому интересен) эксперимент Д. Пригова. В романе "Живите в Москве" (2000) он переигрывает прошлое, сталкивая свои действительные воспоминания о детстве в столице советской страны с вымышленными апокалиптическими событиями, пропущенными сквозь деформирующий фильтр бреда: память как мир антиутопии, или антиутопия памяти. Все творчество Пригова последнего времени, определяемое им как поиски свободы через деконструкцию тоталитарных языков, можно поместить в перспективу творческой утопии авангарда, о которой здесь было много сказано.
      Отметим, что небывалую до сих пор динамику как волне фантастики, так и авангардным экспериментам, придает явление, которого мы не оценили по достоинству, когда писали эту книгу: Интернет. Надо сказать, что русская сеть - одна из самых оживленных, разнообразных и творческих в Интернете. Там можно встретить и настоящих критиков утопии, и ее собирателей (в частности, хорошие сайты, посвященные архитектурным и художественным утопическим проектам: например, "Русская утопия. Депозитарий" Ю. Аввакумова). Время от времени в сети можно найти и мечтателей, тех, кого дух постмодернизма вдохновляет не на разрушение утопий, а на создание новых: так, мы узнали о планете Атэа, населенной однополыми существами лемле: "их цивилизация - удивительное сочетание культуры, пронизанной духом лесбийской любви и эроса, с достижениями науки, техники, и, как ни странно, ведовства. Цивилизация, преодолевшая распри и насилие, старение и смерть, вышедшая на просторы космоса и сохранившая природу своей планеты". Сайт О. Лаэдель знакомит всех желающих с рассказами и стихами, где описаны грезы, удивительно близкие к узорным фантазиям начала XX века.
      Итак, "утопия" - модное слово. Но вне области литературы и искусства нам кажется, что конкуренция между утопическими программами, которую мы отмечали в середине 1990-х годов, выдыхается (но тут с нашей стороны не исключено недопонимание происходящего). Глуше, чем раньше слышится мощный голос А. Солженицына. Его идеи перестали быть темой серьезных обсуждений, порой подвергаются не совсем заслуженной критике, а часть из них, к сожалению, эксплуатируется неославянофильской средой, где мечта о православной России сочетается с представлением о современном мире как царстве Антихриста и (что то же самое) осуществленной технологической антиутопии. "Глобализация" отождествляется (например, в статьях К. Гордеева) с "дьяволизацией" мира. Курьезно, что для этих картин порой используется набор терминов и понятий самой современной науки.
      Будущее покажет, сможет ли такое анахроническое прогнозирование серьезно влиять на настроения, на политику России, на ее поиски нового равновесия, внешнего и внутреннего.
      Мы надеемся, что и в этом отношении наша книга не совсем запоздала; читатель найдет в ней двойное предупреждение - об опасности утопизма, когда он становится слишком сильным, и о тщетности надежд на его исчезновение.
      Однако, если приручить утопии, они могут быть не только полезны, но и необходимы.
      Леонид Геллер
      Апрель 2003
      1. Приведем здесь для примера лишь несколько работ, о которых мы узнали уже после написания нашей книги: Арсентьева Н., Становление антиутопического жанра в русской литературе, 2 тт., М., 1993, Никитин А., Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в советской России: исследования и материалы, М., 1998, Czapik-Litynska Barbara, Tokarz Bozena, Tokarz Emil, red., Utopia w jezykach, literaturach i kulturach Slowian, 3 tt., Wyd. Uniwersytetu Slaskiego, Katowice, 1997, Duda Katarzyna, Antyutopia w literaturze rosyjskiej XX wieku, Uniw. Jagiellonski, Krakow, 1995.
      БИБЛИОГРАФИЯ
      Глава 1
      Тексты
      "Изборник". Сборник произведений литературы древней Руси. Сост. Л. А. Дмитриев и Д. С. Лихачев М., Худ. лит., 1969.
      *Александрия - Роман об Александре Македонском по русской рукописи XV века. Сост. М. Ботвинник, Я. Лурье, О. Творогов. М.-Л., Наука, 1966.
      * Буслаев Ф. Русская Хрестоматия. М., 1904.
      * Гуджий Н .Хрестоматия по древней русской литературе Х -XVII веков. 1-е изд. М., 1962.
      Домострой. СПб, "Наука", 1994.
      Крижанич Ю. Объясненье виводно о писме Словенском; Толкование исторических пророчеств в: Собрание сочинений, вып. I - II, М., 1891. Политика. Беседы о правлении [1663 - 1666]. М., 1965.
      Кульман К. Прохладительная псалтырь. Фрагменты в: Н. Тихонравов, "Квирин Кульман", Русский вестник, 1867, 11.
      Нил Сорский. Предание и Устав. СПб., 1912.
      * Памятники литературы древней Руси (XI - начало XII века, М., 1978; XII век. М., 1980; Конец XV - первая половина XVI века М., 1984, 768 с.; Середина XVI века. М., 1985)
      Ржига В. "Новая версия легенды о земном рае", Byzantinoslavica II, 1930, С. 374-384.
      * Тихонравов Н. Памятники отрешенной русской литературы. Тт. I -II, СПб., 1863.
      * Cazacu М. L'Histoire du prince Dracula en Europe centrale et orientale (XVe siecle). Geneve, Droz, 1988.
      Leger L. Chronique dite de Nestor. Traduite sur le texte slavon-russe avec introduction et commentaire critique par Louis Lege. E. Leroux, 1884. (reprint New-York, 1967).
      Marichal R. Premiers chretiens de Russie. Cerf, 1966
      * Pseudo-Callisthene. Le roman d'Alexandre. Les Belles Lettres, 1992 (autre traduction, par A. Tallet-Bonvalot: GF-Flammarion, 1994).
      Исследования
      Арзамасцев А. М. Казарменный "коммунизм". М., 1974.
      Бердяев Н. Русская идея основные проблемы русской мысли XIX в. и начала XX в. М., 1997.
      Гольдберг А. Г. ""Идея славянского единства" в сочинениях Юрия Крижанича", ТОДРЛ, 1963, XIX, С 373-391.
      Елеонская А. Русская публицистика второй половины XVII века. М., 1978.
      Зеньковский С. Русское старообрядчество. Munchen, W. Fink, 1970.
      Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М., Наука. 1958.
      Клибанов А. Народная социальная утопия в России. Период феодализма. М., Наука, 1977.
      Лихачев Д. С. Историческая поэтика русской литературы. СПб., 1999
      Лихачев Д. С., Панченко А. М. "Смеховой мир" древней Руси. Л., Наука, 1976.
      Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV начала XVI века. М., Наука, 1960.
      Панченко А. М. "Квирин Кульман и "чешские братья"", ТОДРЛ, 1963, XIX, с.. 330-347.
      Сахаров В. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской письменности и влияние их на народные духовные стихи. Тула,1879.
      Седельников А Д "Мотив о рае в русском средневековом прении", Byzantinoslavica 1938, VII, с. 164-173.
      Успенский Л. Богословие иконы православной Церкви. М., 1989.
      Федотов Г. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам). YMCA-Press, 1935 (и М., 1991).
      Флоренский П. "Иконостас" [1922] в: Собрание сочинений, т. 1, Статьи по искусству. YMCA-Press, 1985.
      Andronikof C. Le Sens de la liturgie. Cerf. 1988.
      Bayle P. Dictionnaire historique et critique, 3e ed., Rotterdam 1720 (articles "Brachmanes", t. 1, p. 644-647 et "Gymnosophistes", t. 2, p. 1258-1260)
      Behr-Sigel E. Priere et saintete dans I'Eglise russe. Cerf, 1950.
      Chaillou-Geromini V. Contribution a I'etude du lexique de la langue des "Discours sur le gouvernement" de Juraj Krizanic. Doctorat de l'Universite de Grenoble, 1993
      Clement O. L'Eglise orthodoxe. PUF(Que sais-je?), 1985
      Coquin Fr-X "La philosophic de la fonction monarchique en Russie au XVIe s.", CMRS, 1975, XIV (3), p. 253-280.
      Danielou J. "Terre et paradis chez les Peres de l'Eglise", Eranos Jahrbuch, 954, XXII, p. 433-472.
      Delumeau J. Une histoire du paradis. Le jardin des delices. Fayard, 1992.
      Eliade M. "Paradis et utopie geographic mythique et eschatologie" in: La nostalgie des origines, Gallimard (Idees), 1971, p. 165-205.
      Fedotov G. The Russian Religious Mind. (I-II) Nordland Publ., Behnont. Mass. 1975.
      Florovsky G. Les Voies de la theologie russe. t. 1, DDB, 1991.
      Goldfrank D. "L'utopisme dans la Russie d'Ivan le Terrible. Une interpretation de la pensee russe du seizieme siecle", RES, 1984, LVI/4, p. 591-598.
      Gorainoff I. Les Fols en Christ. DBB, l983; Histoire de la litterature russe. Ouvrage dinge par E. Etkind, G. Nivat, I. Serman et V. Strada. Vol. I. Des engines aux Lumieres. Fayard, 1992.
      Evdokimov M. Pelerins russes et vagabonds mystiques. Cerf, 1987.
      Kappler et coll. Apocalypses et voyages dans I'au-dela. Cerf, 1987.
      Kologrivov I. Essai sur la saintete en Russie. Bruges, Ch. Beyaert, 1953.
      Leger L. Nouvelles Etudes slaves. Histoire et Litterature. E. Leroux, 1880.
      Lotman I., Ouspenski В. Semiotique de la culture russe. Lausanne, L'Age d'Homme, 1990.
      Maloney G. La Spiritualite de Nil Sorskij. L'hesychasme russe. Abbaye de Bellefontaine, 1978.
      Meyendorff J. Initiation a la theologie byzantine. Cerf, 1975.
      Mille ans de chnstiamsme russe. 988-1988. Actes du colloque international de l'Universite de Paris-Nanterre. YMCA-Press, 1989.
      Pascal P. Awakoum et les debuts du raskol. Paris-La Haye, Mouton et Cie, 1969.
      Poliakov L. Moscou, Troisieme Rome. Hachette, 1989.
      Scolardi P. G. Krijanich, messager de I'unite des chretiens et pere du pan-slavisme. Picard, 1947.
      Sedel'nikov A. D. "Vassily Kalika: l'histoire et la legende", RES, 1927, VII, 3-4,p. 224-240.
      Vodoff V. Naissance de la chretiente russe. Fayard, 1988.
      Глава 2
      Тексты
      Аввакум. Житие преподобного Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. М., 1934.
      Агитационная литература русских революционных народников. Потаенные произведения 1873-1875 гг. Под ред. О. В. Алексеевой. Л., Наука, 1970.
      Белый А. Петербург. М., 1978, Серебряный голубь. М., 1989.
      Кельсиев В. Сборник правительственных сведений о раскольниках. London, Trobner & С°, vol. 1-4, 1860-1862.
      * Комарович В. Л. Китежская легенда. М., 1936.
      Мазурин В. "Рассказ и раздумья об истории одной тотстовской коммуны "Жизнь и Труд"", Новый мир 1988, 9.
      Материалы к истории и изучению русского сектантства (потом: религиозно-общественных движений) Под ред. В. Бонч-Бруевича. 4тт., СПб., 1908-1911.
      Материалы к истории и изучению русского сектантства. Под ред. В. Бонч-Бруевича. Сост. А.Чертков, Christchurch, Hants, England. 8 тт., 1901-1904.
      * Мельников-Печерский А- "В лесах" в: Собрание сочинений/ 8тт.,Т/ 7, М., 1976/
      Рогинский А., сост. Воспоминания крестьян-толстовцев. 1910 - 1930-е годы. М., Книга, 1989.
      Хохлов Г. Т. "Путешествие уральских казаков в "Беловодское царство"", Записки Императорского Русского Географического Общества по отделению этнографии. СПб., 1903, Т. 28, 1.
      Birioukof-Tolstoi. Socialisme el christianisme. Correspondance Tolsloi-Birioukof. Tr. par M. Semenoff, Grasset ,1957.
      * Klytchkov S. Le Livre de la Vie et de la Mort. Recits choisis, traduits et presentes par M. Niqueux. L'Age d'Homme, 1981.
      Tolstoi L. et Bondareff T. Le Travail. С. Marpon et E. Flammanon, 1890.
      Исследования
      Абрамов Я. "Выговские пионеры", Отечественные записки 1884, 3, С. 89-126 и 4, С.347-384.
      Барсов Н. И. [Н. Б-в], статьи "Меннониты" и "Молокане", Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона, т. 19, СПб., 1896, С. 93-96 и 644-646.
      Бонч-Бруевич В. Д. Избранные сочинения. 3 тт., т. 1: О религии, религиозном сектантстве и церкви. М., Изд. АН СССР, 1959.
      Булгаков С. "Апокалиптика и социализм" (1910) в: Два града. Т. 2, М., 1911, С. 51-127.
      Дурылин С. Церковь невидимого Града. М., Путь, 1913.
      Герасимов А. "Повесть о дубческих скитах", Новый мир, 1991, 9, С. 91-103.
      Гурьянова Н. С. Крестьянский антимонархический протест в старообрядческой эсхатологической литературе периода позднего феодализма Новосибирск, Наука, 1988.
      Зюрюкин В. Е. Меннониты Кеппентальского района области немцев Поволжья в бытовом и хозяйственном отношении. Покровск, 1923.
      Каблиц И. И. (Юзов) Русские диссиденты Староверы и духовные христиане. СПб., 1881.
      Клаус А. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России. СПб., 1869.
      Клибанов А. И. Реформационные движения в России в XIV - 1-й половине XVI вв. М., Наука, 1960; История религиозного сектантства в России (60-е годы XIX в. - 1917 г.). М., Наука, 1965; Религиозное сектантство и современность. М., Наука, 1969; "Народная социальная утопия в России в XIX веке", Вопросы философии, 1972, 11, С. 108 - 121; Народная социальная утопия в России. Период феодализма. М., Наука, 1977; Народная социальная утопия в России. XIX век. М., Наука, 1978.
      Клибанов А. И., сост. Критика религиозного сектантства (Опыт изучения религиозного сектантства в 20 х - начале 30 х годов). М., Мысль, 1974.
      Мельгунов С. П. Из истории религиозно общественного движе ния в России XIX в. М., Задруга, 1919.
      Мельников П. И. (А. Печерский). Собрание сочинений. 8 тт., Т. 7: "Очерки поповщины"; Т. 8: "Письма о расколе", "Тайные секты", "Белые голуби", М., 1976.
      Милюков П. Очерки по истории русской культуры. Т. 2/1 ("Церковь и религия. Литература"), Париж, Современные Записки, 1931.
      Окладников А. П. "Земля бородатых", ТОДРЛ, 1958, XIV, С. 516-524.
      Поповский М. Русские мужики рассказывают. Последователи Л. Н. Толстого в Советском Союзе. Лондон, OPI, 1983.
      Пругавин А. С. "Значение сектантства в русской народной жизни", Русская Мысль, 1881, I, С. 301 - 363; "Алчущие и жаждущие правды Очерки современного сектантства", ibid., 1881, X, С. 119 - 139, XIL, С. 274 - 316, 1882, I, С. 255 - 288, перепечатано под назв Сютаевцы (СПб, 1910); Религиозные отщепенцы (Очерки современного сектантства). СПб., 1904; Старообрядчество во второй половине XIX века. М., 1904; Раскол и сектантство в русской народной жизни. М., 1905; Раскол вверху. Очерки религиозных исканий в привилегированной среде. СПб, 1909; Бунт против природы (о хлыстах и хлыстовщине). М., Задруга, 1917.
      Розанов В. В. Апокалиптическая секта (хлысты и скопцы). СПб., 1914; "Опавшие листья" в: Сочинения. Л., 1990.
      Рождественский А. Южнорусский штундизм. СПб., 1889.
      Рыбаков Б. А. Стригольники. Русские гуманисты XIV столетья. М., Наука, 1993.
      Рындзюнский П. Городское гражданство дореформенной России. М., Наука, 1958.
      Савушкина Н. И. "Легенда о граде Китеже в старых и новых записях". Русский фольклор, 1972, XIII, С. 58 - 76.
      Смирнов П. С. История русского раскола старообрядчества. 2-е изд., СПб., 1895.
      Синявский А. Иван-дурак: очерк русской народной веры. Париж, Синтаксис, 1991.
      Трубецкой Е. Н. Иное царство и его искатели в русской народной сказке. М., 1922.
      Туган-Барановский М. В поисках нового мира. Социалистические общины нашего времени. СПб., 1913; Величайшая в мире коммунистическая организация (Община духоборов). Харьков, 1919.
      Чистов К. В. Русские народные социально-утопические легенды. М., Наука, 1967, "Национальные истоки социально утопических идей" в: Н. Прусков, сост., Идеи социализма в русской классической литературе. Л., 1969, С. 19-61.
      Avrinch P. Russian Rebels. 1600-1800. New-York, Schocken Books, 1972.
      Cohn N. Les Fanatiques de l'Apocalypse. Millenaristes revolutionnaires et anarchistes mystiques au Moyen Age. Payot, 1983.
      Comtet M. "S. M. Stepnjak-Kravcinskij et la Russie sectaire", CMRS, 1971, XII (4), p. 422-438.; "V. G. Korolenko et les sectes russes", CURS, 1973, XIV (3), p, 281-307.
      Crummey R. O. The Old Believers and the World of Antichrist. The Vyg Community and the Russian State. 1694-1855. Madison, Wisconsin UP, 1970.
      Desroche H. Dieux d'hommes. Dictionnaire des Messianismes et Millenarismes de l'Ere Chretienne. Paris-La Haye, Mouton, 1969.; Sociologie del esperance. Calmann-Levy, 1973.
      Haxthausen, baron A. de. Etudes sur la situation interieure, la vie nationale et les institutions rui ales de la Russie. T. 1, Hanovre 1847; t 2, Hanovre 1848; t 3, Berlin-Paris, 1853.
      Kahle W. Evangelische Christen in Russland und der Sovetunion. Wuppertal und Kassel, Qacken Verlag, 1978.
      Kerblay В. "Les utopies communautaires au banc d'essai de la Russie des annees vingt", RES, 1984, 56/1, p 97-103.
      Kovalevsky P. "Le raskol et son role dans le developpement industnel de la Russie", Archives de sociologie des religions 1957, 3, p. 37-56, "Messianisme et millenarisme russes?", ibid., 1958, 5, p. 47-70.
      Leroy-Beaulieu A. L. Empire des tsars et les Russes. Robert Laffont (Bouquins), 1990.
      Longworth P. Les Cosaques. Albin Michel, 1972.
      Milioukov P. La crise russe. Libraine Universelle, 1907.
      Muller E. "Opportunismus oder Utopie? V. D. Bone-Bruevie und die russischen Sekten vor und nach der Revolution", Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas, 1987, 35/4, p. 509-533.
      Muller de Morogues I. "Leskov face aux schismatiques", CMRS, 1988, XXIX (3-4), p, 399-414.
      Niqueux M. "Utopie patriarcale ou quete spintuelle? Une interpretation de Inonija de Esenin", RES, 1984, LVI/l. p. 87-96.