– Ах ты крошка… Да ты совсем закоченела.
      Я прижалась лицом к его груди, с удовольствием чувствуя, что мне уже не так холодно. Он укачивал меня, как младенца перед сном, и смотрел на меня с ласковой улыбкой.
      – Как хорошо, Антонио, что ты пришел, – прошептала я. Он, не ответив, усадил меня на стул и разгреб жар в очаге.
      Брошенные поленья заполыхали так жарко, что я обомлела от такого потока теплого воздуха. Антонио бросился в соседнюю комнату и, принеся в кухню брачьери, досыпал туда целый ковш древесного угля. Я запротестовала:
      – Не делай этого, Антонио, у нас нет больше дров!
      – У вас будут и дрова, и уголь, Ритта.
      Он вытащил из кармана увесистый мешочек и швырнул его на стол.
      – Здесь деньги, Ритта.
      – Золотые? – пораженно спросила я.
      – Такие, какие нужно. Их хватит на несколько месяцев.
      – Ох, Нунча будет очень рада… Он вздохнул, гладя меня по голове.
      – Жаль, что я не смогу с ней проститься.
      – Разве ты уезжаешь?
      – Да…
      – А где ты взял денег? – спросила я, не слишком обеспокоенная известием об отъезде брата. Я знала, что временно ему нужно скрываться. – Так где же ты достал денег, Антонио?
      – У Энрико Фесты, сестренка. Мои глаза сделались круглыми.
      – Так ты все-таки был у него?
      – Все эти дни, Ритта. И заработал немало денег… Два дня назад нас разгромили солдаты. Феста получил пулю в лоб. А я скрылся… Мне нужно бежать, малышка.
      Я готова была расплакаться. Антонио, не замечая слез, дрожавших у меня на ресницах, распахнул дверцу буфета и сунул в карман кусок сыра рикотто и краюху хлеба, объяснив это тем, что несколько дней ему лучше не попадаться на глаза лавочникам.
      – Я хочу, чтобы вы жили хорошо, Ритта, – сказал он, направляясь к дверям. Он действительно очень спешил.
      – Ты уже уходишь, Антонио?
      – Да, сестренка.
      – А как же Аполлония? Ты слышал, что она пропала? Брат усмехнулся.
      – Аполлония едет со мной, малышка. Она ждет меня в порту Ливорно.
      – Так это она с тобой сбежала?! – воскликнула я изумленно.
      О, теперь я знала столько тайн, как никто в деревне! И как будут удивлены Нунча и братья, когда я расскажу им все это!
      Антонио весело подмигнул мне и распахнул дверь. Холодный воздух повалил в дом. Я задрожала и живо слезла со стула.
      – Можно я провожу тебя, Антонио?
      – Можно, только оденься.
      Я натянула на голову платок, закуталась в одеяло и, сунув ноги в сабо, побежала вслед за братом.
      Мы остановились на пустыре за деревней. Антонио явно нервничал, но сдерживался и только время от времени трогал большой кинжал за поясом.
      – Ты скоро вернешься?
      Он, присвистнув, покачал головой и ласково прикоснулся к моей щеке.
      – Я уезжаю очень далеко, Ритта, в Америку. Оттуда редко возвращаются. Быть может, мы и не увидимся больше.
      – Даже так? Разве Америка дальше Флоренции?
      – Гораздо дальше, сестренка.
      Я подняла к нему обиженное лицо. Он посерьезнел, нахмурился, словно от боли, и поднял меня на руки.
      – Уезжаю, потому что так нужно, Ритта. Я люблю тебя, малышка, и мне жаль, что ты останешься здесь без меня. Но я вернусь, я постараюсь вернуться… потому что я люблю всех вас. И Нунчу, и Джакомо, и Луиджи с Розарио… Вы самые дорогие для меня. Я не знаю, как буду жить без вас. Но я не жалею о том, что сделал.
      Он порылся в карманах и дал мне две монеты.
      – Возьми. На одну купишь себе орехов, а на другую поставишь свечку Винченцо. От меня.
      Я зажала деньги в кулачке.
      – Ты помнишь Винченцо? – тихо спросил он.
      – Да, – прошептала я. – Я очень его любила.
      – Он был настоящим мужчиной, правда? – глухим сдавленным голосом произнес Антонио. – Я должен был отомстить за него. Винченцо стоил того. Он знал, что такое честь. Ты должна помнить его, Ритта. Он был очень хороший, наш Винчи, его все любили…
      – А как же мама, Антонио? – спросила я.
      Его лицо странно дернулось, как от внезапной боли.
      – Что мама… Разве у нас была когда-нибудь мать?
      – И ты с ней не попрощаешься? Он попытался улыбнуться.
      – Знаешь, где я ее в последний раз видел? С каким-то щеголем в карете в Пизе. Она даже не кивнула мне. Словно не заметила.
      Он замолчал, будто ему не давали говорить спазмы в горле.
      – Она, наверно, не увидела тебя, – сказала я. Антонио недовольно двинул плечом.
      – Не хочу больше говорить об этом.
      Я опустила голову. Брат держал мою руку в своей, большой и горячей, и отогревал ее дыханием.
      – Если б ты знала, Ритта, как мне жаль всех вас!
      У меня мороз по коже пробежал от этих слов. Я всхлипнула.
      – Не думайте, что я вас предал. Так уж получилось. Я постарался раздобыть для вас денег, чтоб вы не очень бедствовали. И еще я боюсь за нашего Луиджи… Как бы этим подонкам Сантони не вздумалось убрать его вслед за Винчи. Но тогда, – его глаза хищно сверкнули, – я приеду даже из Америки! Будем надеяться, что у Сантони хватит совести не трогать мальчишку… А я буду писать вам, если это получится. Правда, я не ахти какой писака.
      Я обняла его за шею и прошептала:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.