Глава 1

Шотландия, Пертшир

Весна 1728 года

Коннор Макферсон узнал о приближении всадников задолго до их появления. Хотя ночная тьма и туман скрывали от глаз узкую горную долину и холмы, а плотная, густая мгла искажала звуки, в темноте явственно слышалось нестройное бряцанье упряжи, поскрипывание кожаных седел и глухой стук копыт, доносившийся со стороны старой тропы гуртовщиков. Отряд приближался.

Сердце Коннора отчаянно заколотилось. Долгое мучительное ожидание близилось к концу. Левая рука Макферсона судорожно сжала оплетенный эфес спрятанного в ножнах меча. Кэтрин София Маккарран, Кейт. Чтобы стать его женой и превратиться в замужнюю женщину, ей суждено быть похищенной из родительского дома. Свадьба состоится, хотят они оба того или нет. На тщательно сложенной бумаге, спрятанной на груди у Макферсона под рубашкой, начертаны имена Коннора и Кейт. Бумага подписана братом девушки, лэрдом Данкриффа и главой клана Карран.

Что ж, Коннор выполнит пожелание друга. В конце концов, ведь это из-за него Маккаррана схватили и бросили в тюрьму, где, по слухам, несколько дней назад Данкрифф скончался.

Горькая весть. Боль оказалась куда сильнее, чем Коннор мог предположить. Не в силах стоять без движения, он нетерпеливо зашагал вперед. Густая бурая трава и вереск надежно приглушали звук шагов. Двое спутников Коннора неуклюже поспешили за ним, словно медведи. Сгустившаяся тьма скрывала их лица и светлые рубашки, но Коннор все же различил тусклый блеск пистолетов и мечей. Шотландцам запрещалось носить оружие, но Макферсон и его люди были вооружены до зубов.

Укрывшись за огромными древними валунами, Коннор достал спрятанный заранее между камней плотно свернутый шерстяной плед и сунул его себе под плащ.

– Все готово? – тихо шепнул он по-гэльски.

– Веревки на месте, – откликнулся Нейл Мюррей, слуга и соратник Коннора. – Священник ждет нас в старой часовне на холмах.

Коннор Макферсон угрюмо кивнул, глядя, как над узкой долиной сгущается туман. Он напружинился, готовясь к прыжку, словно дикая кошка, но во мгле невозможно было разглядеть добычу. Коннор коснулся рукой холодного камня и нахмурился.

– Это всего лишь шутка, – подал голос его кузен, Эндрю Макферсон. – Мы могли бы решиться на что-нибудь позабористей.

– Это лишнее, – отрезал Коннор. – Мы и так навлечем на себя немало неприятностей.

– Есть и другие способы найти себе невесту, – проворчал Нейл.

– Но этот самый быстрый, – тихо отозвался Коннор. Послышался скрип седел, бряцанье упряжи и глухой стук копыт. К ним явно приближались. Молочно-белые клубы тумана на мгновение расползлись, открывая узкую ленту тропы гуртовщиков, и тут же снова сомкнулись.

Коннор знал долину как свои пять пальцев. Он и с закрытыми глазами мог представить себе каждый изгиб двух ручьев, бравших начало высоко в горах и пересекавших вересковую пустошь. Даже в густом тумане он мог безошибочно указать, где расположены мосты и сколько времени потребуется отряду, чтобы добраться до них.

Топот копыт стал громче.

– Лошади, – прошептал Нейл. – Когда девушка и ее служанка покинули дом мирового судьи, их сопровождали двое пеших шотландцев и два всадника-драгуна.

– Ага, – подтвердил Эндрю, – мы их видели. Они угощались обедом. Сэр Генри послал с девчонкой целый эскорт.

– Какая обходительность, – протянул Коннор. – Погубить мужчин, но снабдить охраной женщин. А теперь исчезните. Если меня поймают при попытке похитить невесту, я хочу, чтобы повесили меня одного.

– Мы последуем за тобой. Как всегда, Киннолл, – возразил Нейл.

Коннор подавил горький вздох. Киннолл. Ему удалось сохранить титул, но не владения. Сэр Генри Кэмпбелл поселился в его доме, и одна мысль об этом жгла Коннора мучительным огнем.

Макферсон сделал знак своим спутникам и осторожно двинулся вперед. Он не стал пригибаться к земле. Для этого лорд Киннолл был слишком высок ростом и слишком горд. Коннор бесшумно скользнул за соседний валун и склонил голову набок, прислушиваясь к шуму ветра, плеску воды и приближающемуся стуку лошадиных копыт. Казалось, он отчетливо слышал глухие удары собственного сердца.

Еще было не поздно уйти и остановить это безумие. Кейт Маккарран – красивая и храбрая девушка. Характера ей не занимать. В этой женщине огонь и лед слились воедино. Коннор видел ее всего однажды, но и этого было достаточно. Ее брат заверил Коннора, что Кейт – тайная якобитка. О такой подруге мечтал бы любой разбойник, вот только Коннор Макферсон – не самая лучшая партия для девушки-невесты.

Глупец! В такую ночь лучше всего сидеть у очага наедине с певучей скрипкой, с полной кружкой эля и разбитыми мечтами. Но несмотря ни на что, он задумал осуществить этот безумный план. Это желание разъедало его изнутри, словно жгучий голод. Оно оказалось даже сильнее непомерной гордости Макферсона.

Отряд приближался. Пристально вглядываясь в туман, Коннор различил неясные фигуры двух пеших шотландцев, следом ехали верхом закутанные в плащи женщины и всадники-драгуны.

Коннору не нужна была жена, по крайней мере, сейчас. Да еще добытая таким способом. Но проклятое письмо связало его по рукам и ногам, а Макферсон привык держать слово. Даже если тот, кто потребовал с него обещание, уже мертв. Честь обязывала Коннора отдать долг Данкриффу и его клану, а тот довольно ясно выразил свою волю: Макферсон должен похитить Кейт и сделать ее своей женой, прежде чем кто-либо успеет вмешаться.

Коннор осторожно покинул свое убежище и прищурился, всматриваясь в темноту. По обеим сторонам от того места, где он прятался, вересковую пустошь пересекали два ручья, над которыми возвышались деревянные мосты. Эскорт как раз приблизился к первому из них. Коннор сделал знак своим спутникам. Нейл и Эндрю бесшумно пробежали вперед, легли на землю и ухватились за крепкие веревки, спрятанные в густой траве и надежно привязанные к доскам обоих мостов.

Коннор подождал, пока два рослых горца перейдут первый мост. За ними верхом на лошадях следовали женщины. Их легко было узнать по длинным платьям и накидкам. Одна из женщин, одетая в яркое переливающееся платье, сияла, словно звезда. Драгуны скакали на значительном расстоянии от женщин.

Вот и они приблизились. Коннор отчетливо различил глухие удары копыт по деревянным планкам моста. Послышались голоса. Один из мужчин что-то говорил, а женщина недовольно ворчала, на что-то жаловалась, но спутница отвечала ей мягко и ласково.

Сердце Коннора глухо заколотилось. Нежный женский голос околдовывал, заставляя забыть обо всем на свете.

Это она, его невеста. Внезапная мысль заставила Коннора вздрогнуть, как от удара. На мгновение он забыл об осторожности. Этот чудесный голос отныне будет звучать в его доме и в его мечтах, а эта прелестная головка будет покоиться на его подушке. Да поможет ему Господь!

Говорят, все Маккарраны из рода Данкриффов сродни феям и колдунам. Магические способности передаются у них из поколения в поколение. Конечно, Коннор не верил в подобные вещи, но голос девушки по-настоящему очаровывал, казался каким-то сказочным, неземным. Макферсона охватила дрожь.

«Это все туман», – попытался успокоить он себя, сердито нахмурив брови.

Надежно скрытый ночной мглой, Коннор скользнул вперед, выбирая момент для нападения. Лошади, на которых сидели женщины, преодолели первый мост и ступили на мягкий вереск, направляясь ко второму ручью. Двое шотландцев уже шагали впереди по доскам второго моста, а лошади драгунов принялись осторожно перебираться по мосту через первый ручей.

Когда женщины оказались одни на узком перешейке между двумя мостами, Коннор тихо ухнул по-совиному. Его товарищи резко дернули за спрятанные в траве веревки. Оба моста одновременно со скрипом накренились, доски обрушились в воду. Послышались крики мужчин, конское ржание, громкие восклицания женщин. Лошади всадниц испуганно попятились.

Коннор стремглав бросился в темноту.

Лошадь крутанулась на месте, и Софи Маккарран резко натянула поводья. Внезапно обрушились оба моста, и ее эскорт оказался в воде. В темноте невозможно было понять, насколько пострадали провожатые Софи. Растерянная девушка попыталась успокоить громко храпящую лошадь. Ее спутница, миссис Эванс, пронзительно вскрикнула. Она с трудом удерживала в руках поводья. Сказывался преклонный возраст и нарастающая паника.

– Миссис Эванс, держите крепче узду! – крикнула Софи. Ей никак не удавалось развернуть лошадь, чтобы прийти на помощь пожилой служанке.

Вцепившись в поводья, Софи вглядывалась в темноту. Почти неразличимые в густых клубах тумана, ее кузены, Алан и Дональд Маккарраны, с шумом бултыхались в воде и громко ругались по гэльски. Позади двое английских драгунов с плеском и криками пытались высвободить лошадей.

Лошадь Софи снова закрутилась на месте, и девушка окончательно потеряла направление. Теперь шум, казалось, доносился со всех сторон. Где же ручьи? Софи не решалась направить лошадь к берегу. Ее и раньше нельзя было назвать опытной наездницей, а за последние шесть лет, проведенных в монастыре, она успела окончательно отвыкнуть от поездок верхом.

Попытки сдержать перепуганное животное отняли все ее силы. Внезапно лошадь резко дернулась. Софи с трудом удержала поводья, едва не выскользнув из седла.

– Осторожно, девочка.

Она почувствовала, как чьи-то сильные руки крепко обхватили ее талию. В следующее мгновение Софи уже прочно сидела в седле. В молочно-белой густой мгле мелькнуло могучее плечо, покрытое клетчатым шотландским пледом. Софи сумела разглядеть длинные темные волосы и небритую щеку. Горец забрал узду из рук девушки и тихо зашептал лошади на ухо что-то успокаивающее.

– Алан? Дональд? – Софи облегченно перевела дух и уже хотела узнать, кому из ее кузенов удалось благополучно выбраться из воды, но тут ее спаситель повернул голову, и она увидела перед собой незнакомца.

«Должно быть, живущий по соседству фермер-арендатор услышал шум и пришел на помощь», – решила она.

Незнакомец шагнул вперед и потянул за собой лошадь.

– Спасибо, сэр, – поблагодарила его Софи. Он посмотрел на нее и молча отвернулся. Девушка успела заметить лишь колючий взгляд, взметнувшуюся гриву темных волос и клетчатый плед. – Лошадь уже успокоилась. Помощь нужна моей служанке и людям, свалившимся в воду.

Незнакомец ничего не ответил, а лишь продолжал молча шагать, ведя за собой лошадь.

«Может, он говорит только по гэльски?» – растерянно подумала Софи. Когда-то в детстве она знала этот язык, но сейчас не могла припомнить ни слова.

– Tapadh leaf[2], – все-таки сумела произнести она и добавила по-английски: – Спасибо, но моим спутникам нужно помочь.

Шотландец перешел на бег, увлекая за собой лошадь в клубящийся туман, все больше удаляясь от ручьев, где барахтался эскорт Софи. Позади визжала и стонала миссис Эванс. Она никак не могла справиться со взбесившейся лошадью.

Софи встревожилась и попыталась остановить лошадь. Животное нерешительно дернулось в сторону и тихо заржало.

– Отпустите узду, – попросила она горца. – Остановитесь! Но тот даже не обернулся. В густом тумане Софи видела лишь мощный кулак незнакомца, сжимавший кожаную уздечку, мускулистую руку, обтянутую рукавом полотняной рубашки, да широкие плечи и темные волосы. Он двигался вперед стремительно и бесшумно. Софи вдруг заметила, что на поясе незнакомца сверкнуло оружие.

О Господи! Да это разбойник!

Софи вернулась в Шотландию всего несколько дней назад, но уже успела наслушаться историй о мятежниках и бандитах, нашедших себе пристанище на этих холмах. Здесь прятались и мятежники-якобиты, и самые отчаянные головорезы. Сэр Генри Кэмпбелл, мировой судья, пригласивший Софи на обед в Киннолл-Хаус, предостерегал ее против вечерней поездки по долине.

Но в обществе своих шотландских кузенов и двух солдат, приставленных к ней судьей, Софи чувствовала себя в безопасности. Они с миссис Эванс так устали от этого визита, что хотели как можно скорее вернуться в замок Данкрифф. Софи тяготило общество сэра Генри. Отец перед смертью обещал отдать ее в жены Кэмпбеллу, невзирая на протесты дочери. Когда девушка завершила образование во фламандском монастыре, овдовевшая мать отослала ее в Шотландию. Здесь Софи должна была выполнить волю отца и выйти замуж за человека, которого презирала.

Теперь девушка горько пожалела, что не приняла приглашение сэра Генри заночевать в Киннолл-Хаусе. Зловещее пророчество судьи насчет разбойников неожиданно сбылось. Этот шотландец определенно не какой-нибудь местный доброхот. Он коварно увел ее лошадь в самую гущу тумана, вместо того чтобы прийти на помощь барахтающимся в воде провожатым Софи.

С бешено бьющимся сердцем девушка сжала колени, силясь остановить лошадь, но животное почему-то повиновалось мужчине. Софи попыталась закричать, хотя от ужаса не смогла выдавить из себя ни звука. В отчаянии она оглянулась назад.

Сквозь густой туман до нее доносились пронзительные вопли миссис Эванс, возгласы мужчин и конское ржание. Ни один из спутников Софи так и не понял, что девушку похитили.

– Поверните назад, – яростно выдохнула она. – Господи, да отпустите же меня! – На этот раз ей все же удалось закричать.

Горец резко повернулся, сунул ногу в стремя и вскочил в седло позади Софи. Он действовал так быстро, что девушка не успела позвать на помощь или столкнуть разбойника. Захватив поводья, он закрыл ладонью рот Софи. Его крепкие мускулистые руки не давали ей выскользнуть. Умело управляя лошадью, незнакомец уносил свою пленницу прочь, в темноту, в клубящийся туман.

Извиваясь в руках разбойника, Софи почувствовала, что похититель крепко прижал к крупу лошади ее платье и накидку, стиснув ногами ее бедра. Его руки напоминали стальной капкан. Спиной она почувствовала его напряженное тело, мощное и разгоряченное. Он заставил лошадь нестись галопом, сильно склонившись к седлу, так что девушке тоже пришлось согнуться. Повинуясь твердой руке всадника, конь летел стрелой.

Скрючившись, Софи задыхалась от ярости, но не в силах была издать ни звука. Мощная ладонь незнакомца по-прежнему закрывала ей рот. Софи все же попыталась освободить руку и пихнуть локтем своего мучителя.

– Успокойтесь, – коротко приказал он. – Вы поедете со мной.

Похититель говорил спокойно, но твердо, хотя Софи услышала в его голосе неожиданную мелодичность и мягкость. Это немного успокоило девушку.

Почувствовав на своем плече руку незнакомца, Софи попыталась стряхнуть ее. Похититель лишь крепче обхватил ее твердой, как железо, рукой, не позволяя пошевелиться. Тяжело дыша, Софи снова начала вырываться.

Шотландец ослабил хватку, убрав ладонь, закрывавшую рот Софи.

– Вы можете дышать?

– Вы меня похитили! – выпалила девушка. – Напали на моих спутников. Зачем? Вы и мою служанку захватили? Она уже немолода, ее нельзя обижать! Почему вы это делаете?

– Как я вижу, воздуха вам вполне хватает. – В речи незнакомца не чувствовалось резкого шотландского акцента. Он говорил на безупречном английском, произнося слова мягко и певуче, как урожденный кельт. Его голос, низкий и звучный, отличался необыкновенной густотой, словно смесь нежных сливок и терпкого виски.

Софи пыталась не терять самообладания.

– Вы должны были помочь моим спутникам!

– С ними все будет в порядке. Я пришел не за ними, а за вами.

Софи почувствовала, как горячее дыхание шотландца обжигает ей щеку.

– Но почему? – спросила она, затаив дыхание.

Он ничего не ответил, а лишь крепче прижал ее к себе. Прикосновения незнакомца, его движения и голос обладали странной магической силой, несли уверенность и покой. Это было похоже на наваждение. Софи снова охватил страх. Ведь этот разбойник похитил ее под покровом тумана, словно вор.

– Не прикасайтесь ко мне! – выкрикнула она. Похититель внезапно разжал руки. Девушка покачнулась и соскользнула вбок, теряя опору. Еще мгновение, и она бы упала с лошади. Шотландец вовремя подхватил ее. На этот раз Софи была рада оказаться в его объятиях. – Куда мы едем? – спросила она, с трудом переводя дыхание. – Зачем вы меня похитили? Вы уверены, что никто не пострадал? Что с моими провожатыми? А моя служанка? Я знаю, вы нарочно повредили мосты! Как вам это удалось? И что вам от меня нужно?

– Как много вопросов, – ехидно заметил разбойник, но даже и не подумал ответить хотя бы на один.

Софи сделала глубокий вдох, собираясь закричать, но и пикнуть не успела, как в следующий миг ей на голову накинули плед и все вокруг погрузилось во мрак.

Она почувствовала, как руки незнакомца снова смыкаются вокруг нее, не давая пошевелиться. Грубая шерстяная ткань пледа колола щеки, в нос ударила смесь ароматов дыма и сосновой смолы. И еще запах мужчины. Пытаюсь вырваться из шерстяного кокона, Софи поняла, что задыхается. Грудь незнакомца оказалась плотно прижата к ее спине, а его ноги крепко стискивали ее бедра.

– Успокойтесь, – шепнул он. – Все будет хорошо.

Софи перестала вырываться и замолчала. Слезы жгли ей глаза, а все ее существо содрогалось от гнева. Тяжело дыша, она попыталась успокоиться, собраться с мыслями и придумать план спасения.

Кипя от злости, Софи вдруг вспомнила рассказы своих кузенов о местном отступнике-якобите, получившем прозвище Хайлендский Призрак. Он воровал скот, нападал на отряды английских солдат и даже чинил препятствия строительству новых, вымощенных камнем дорог, которые прокладывали в Шотландии английские войска. Его никто никогда не видел при свете дня, но поговаривали, что он отличается особой свирепостью и буйством нрава, что он чрезвычайно умен и добивается всего, чего ни пожелает. «Не мужчина, а настоящий зверь», – сказала как-то о нем одна из служанок в Данкриффе. «Жестокий и грубый дикарь» – так охарактеризовала его экономка. «Мятежник и разбойник», – вынесли свой приговор двоюродные братья Софи.

По слухам, он скрывался как раз в этой долине. Софи бросило в дрожь. Надо было послушать сэра Генри и остаться в Киннолле. Кажется, кузены подозревали, что Призрак причастен к аресту ее брата. Ах, нужно было расспросить их поподробнее.

Неужели этот неизвестный похититель и есть Хайлендский Призрак? Наверняка это он обрушил мосты, чтобы избавиться от крепких шотландских парней и драгун. Но почему он похитил только одну женщину?

О Господи! Софи не хотелось даже думать об этом. Она попробовала закричать, но плед приглушал звуки. Вдобавок рука незнакомца снова закрыла ей рот.

– Тише! Замолчите! – шепнул ей на ухо похититель.

У нее закружилась голова. То было странное, пугающее чувство. Ей вдруг почудилось, что она мчится в объятиях дьявола сквозь грозовые облака. Земля осталась далеко внизу, а впереди их ждут разверзшиеся врата ада.

Глава 2

«Похищение невесты – презренное дело», – решил Коннор. Девушку пришлось закутать, словно рождественский пудинг, но и этого оказалось мало. Она продолжала вопить и брыкаться, вынуждая Макферсона крепко скрутить ее, прижать к себе и закрыть ей ладонью рот. А ведь для того, чтобы управлять скачущей галопом лошадью с двумя всадниками, нужны обе руки. Девчонка кричала, словно раненый зверек. Зажимая ей рот, Коннор чувствован ее теплое дыхание. И она вскоре затихла.

– Тс-с, – успокаивающе пробормотал он. Одной рукой Коннор обхватил девушку за плечи, а другой натянул поводья.

Терпение Макферсона было на исходе. Ему вовсе не нравилось запугивать женщин. Но данное Данкриффу обещание заставляло его стиснуть зубы и мчаться во весь опор вместе со своей пленницей. «Увези ее, – настаивал Маккарран. – Сделай дело, а все объяснения будут потом».

Но как быть, когда дело дойдет до супружеской постели? Здесь не так-то легко будет «сделать дело», оставив на потом все объяснения. В конце концов, Коннор вовсе не грубое животное, чтобы принуждать женщину силой разделить с ним ложе. Он привык наслаждаться актом любви, даря наслаждение своей подруге. А Кейт Маккарран явно была из тех женщин, что способны на подлинную страсть, если, конечно, верить тому, что говорят об отважной сестрице Данкриффа.

При мысли о том, что вскоре ему предстоит прикоснуться к роскошному телу Кейт, чьи соблазнительные изгибы и выпуклости были заметны даже сквозь складки одежды, Коннора охватила дрожь. Но как, черт возьми, ему удастся убедить ее исполнить свой супружеский долг? Ведь без этого Макферсону невозможно будет выполнить взятое на себя обязательство. В этом-то и заключалась главная трудность.

Коннор все тщательно продумал. По крайней мере, так ему казалось. Но теперь, когда похищение состоялось и сестра Данкриффа Кейт, закутанная в шерстяной плед, сидела перед ним в седле, дорога к часовне, где их ожидал священник, казалась бесконечно длинной. «Проклятие, а ведь это только начало», – с ужасом подумал Коннор.

Маккарран твердо стоял на том, что брак его сестры с Макферсоном должен состояться по всем правилам. Его должны признать подлинным и законным. Коннор понимал, как важно сделать все, чтобы никто не мог оспорить его право защитить свою жену от юридических споров и разногласий, а они неизбежно возникнут впоследствии. Незадолго до ареста Данкрифф признался, что его сестра обещана в жены сэру Генри Кэмпбеллу, но Роб слишком ослабел от раны и не сообщил почти никаких подробностей. Коннор понял одно: нельзя допустить, чтобы Кейт вышла замуж за мирового судью. Страстно желая отомстить Кэмпбеллу, Макферсон дал слово похитить Кейт Маккарран и сделать ее своей женой.

Коннор тяжело вздохнул. И тут девушка укусила его за руку сквозь шерстяную ткань. Макферсон недовольно поморщился и усилил хватку. Тогда пленница изловчилась и ткнула его локтем в живот.

Данкрифф предупреждал, что его сестрица отличается крутым нравом. Не зря ее прозвали Чертовкой Кейти. Коннор знал, что Кейт – якобитская шпионка. Маккарран упоминал и о другой сестре, воспитаннице какого-то монастыря. «Должно быть, та сестрица нисколько не похожа на дьяволицу Кейт. Пожалуй, похитить маленькую монашку было бы намного проще, чем эту дикую обезьяну», – с тоской подумал Коннор.

Он ровным счетом ничего не знал о благочестивой сестрице Маккаррана, но был уверен, что та никогда бы не стала подвергать опасности себя и других безрассудными поступками. Например, участием в заговоре якобитов. Неудивительно, что Маккарран так усердно вытягивал клятву у Коннора с обещанием жениться на Чертовке Кейти. Только мятежник, разбойник и бандит смог бы справиться с ней в отсутствие брата.

Коннор снова вздохнул.

Они миновали вересковую пустошь. Теперь перед ними лежала гряда холмов, и лошадь с двумя всадниками принялась взбираться на крутой склон. Коннор понимал, что животному не под силу выдержать такой трудный подъем с тяжелой ношей, да еще в темноте и густом тумане. Гораздо проще и безопаснее было бы идти дальше пешком, но тогда ему пришлось бы тащить за собой в часовню сопротивляющуюся девушку.

Коннор огляделся и настороженно прислушался, нет ли погони, затем медленно направил лошадь вверх по склону, прижимая к себе брыкающуюся пленницу.

Судя по приглушенным крикам, несущимся из долины, эскорт благополучно выбрался из воды. Как только охранники сообразят, что девушку похитили, они тут же бросятся в погоню. «Появление лошади без всадницы вызовет растерянность и, возможно, поможет выиграть немного времени», – рассудил Макферсон.

Натянув поводья, Коннор остановил лошадь, соскользнул на землю, подхватил девушку и поставил на ноги. Она покачнулась, запутавшись в складках пледа, и если бы Коннор не поддержал ее, непременно упала бы. Но едва почувствовав, что твердо стоит на земле, она тут же набросилась с криком на своего похитителя, пустив в ход кулаки и остроносые туфли. Коннор вовремя увернулся, избежав смертоносного удара коленом, но несколько ее тычков все же попало в цель.

Бормоча про себя проклятия, незадачливый похититель схватил концы пледа и запеленал девушку как можно туже, а потом отпустил лошадь, легонько хлопнув ее по крупу. Та тут же поскакала рысью вниз с холма. Со стороны пустоши все еще слышались отдаленные крики. Коннор не сомневался, что лошадь легко найдет дорогу обратно.

Пленница извивалась, брыкалась изо всех сил, пытаясь сбросить с себя плед. И Коннор снова плотно завернул ее в ненавистную тряпку, перекинув через плечо. Макферсон крепко держал ее одной рукой. Слава Богу, плотная шерстяная ткань надежно приглушала пронзительные вопли.

– Тихо, – предупредил он и принялся взбираться на холм с брыкающимся свертком на плече.

– Поставьте меня на землю! Отпустите! Я думала, вы хотите нас спасти!

– Именно это я и делаю. Я спасаю вас. Прекратите брыкаться и не мешайте мне.

– Вы сумасшедший! – выдохнула девушка.

– Да, так говорят, – учтиво согласился горец, уверенно взбираясь на холм.

Сестра Данкриффа была легкой как перышко, а Коннор привык таскать на себе добытую на охоте дичь, но на этот раз его добыча лягалась, словно кельпи[3]. Склон стал круче. Карабкаясь вверх вместе со своей ношей, Макферсон замедлил шаг. Поставить девушку на землю было никак нельзя, ведь тогда он признался бы в собственной слабости. А Коннор не собирался сдаваться!

– Остановитесь, – взмолилась пленница. – Пожалуйста, остановитесь! Отпустите меня! Почему вы похитили меня у охранников?

– Теперь я сам вас охраняю.

– Но вы явно не собираетесь провожать меня домой. Не знаю, чего вы хотите, но если вы задумали… обесчестить меня, то знайте: я никогда не покорюсь! Никогда! – выпалила девушка срывающимся голосом и зарыдала. Коннор поспешно поставил невесту на ноги, сорвал с нее плед и обхватил ладонями ее лицо.

– Я отнюдь не зверь! – сердито воскликнул он.

– Зверь… – Широко открыв глаза, Кэтрин София уставилась на похитителя. – Вы тот, кого называют Хайлендским Призраком?

– Что вам известно о нем? – Коннор схватил девушку за плечи и притянул к себе, чтобы та не смогла сбежать или лягнуть его ногой.

– Говорят, он убийца и вор. Крадет скот, проникает сквозь любые преграды и берет все, что ему понравится. Так это вы?

Разбойник насмешливо изогнул бровь:

– А что, я похож на призрака?

– Ну, на медведя вы не похожи, а тот человек, как я слышала, огромный, как гора, – неуверенно протянула девушка, внимательно вглядываясь в незнакомца сквозь темноту и туман. – Служанка рассказывала, он настоящий великан с черными космами. Вы тоже довольно высокий, и у вас длинные темные волосы. С небритым лицом и в одежде горца вы тоже похожи на разбойника… но вашу внешность и манеры можно назвать приятными. – Коннор насмешливо кивнул, принимая похвалу. – Впрочем, под милой внешностью нередко скрывается безумие, – добавила пленница.

– Так мне надо вас опасаться, мистрис? – поднял брови Коннор. Девушка нахмурилась, настороженно глядя на него. – Надеюсь, вам доводилось слышать и что-то хорошее об этом Призраке? – По правде говоря, Макферсону вовсе не хотелось продолжать разговор. Должно быть, Кейт и без того наслушалась сплетен у себя в замке.

Он взял девушку за руку и повел за собой. Пленница, все еще закутанная в плед, семенила за ним мелкими шажками.

– Если честно, один из моих кузенов говорил, что Призрак великодушен к обездоленным. Повинуясь своим прихотям, он не раз помогал несчастным арендаторам, которых англичане лишили крова и земли. Когда у бедных вдов и сирот крадут скот, он возвращает его. А еще я слышала, что он сожалеет о каждой отнятой им жизни.

– Что ж, звучит обнадеживающе. – Коннор невольно улыбнулся.

Алан и Дональд Маккарран – славные ребята. Приятно слышать, что они хорошо отзываются о его проделках в роли так называемого Хайлендского Призрака. Однако, похоже, слухи о смерти главы клана пока не дошли до его семьи? Макферсона кольнула тревога. Нет, он не собирался сообщать злую весть никому из Маккарранов, пока не убедится сам, что Данкрифф действительно мертв.

Что же до Призрака, то его целью было не столько похищение скота и помощь бедным вдовам, сколько намерение помешать генералу Уэйду[4] в прокладке военных дорог через горную Шотландию. Данкрифф и сам принимал участие в нескольких вылазках мятежников, последняя из которых обернулась неудачей. Тогда-то Коннор и связал себя поспешным обещанием выполнить его последнюю волю.

– Думаю, в каждом человеке есть что-то хорошее. – Сестра Данкриффа испытующе посмотрела на разбойника. Она старалась не выдавать своего смятения, но от Макферсона не укрылось, что Кейт вся как-то заметно напряглась, а по ее телу пробежала легкая дрожь.

Коннор угрюмо нахмурился.

– Что еще вам известно о Хайлендском Призраке?

– Говорят, он предал главу Маккарранов. – В прекрасных глазах пленницы вспыхнул гнев.

«Смелая девочка», – восхитился Коннор. Несмотря на опасность, она отважилась бросить вызов своему похитителю, о храбрости Кейт Маккарран ходили легенды.

– Может, и так, – проворчал он. – А может, и нет.

– Так вы отрицаете свою вину?

– Будь я Призраком, отрицал бы.

– Рано или поздно я все равно узнаю правду.

– Сейчас у нас есть заботы поважнее. – Коннор схватил девушку за руку и потянул за собой, но Кейт продолжала упираться. «Придется снова тащить девчонку на себе или найти какой-то другой способ заставить ее подчиниться», – вздохнул про себя Коннор. Нужно было спешить. Им еще предстояло преодолеть довольно крутой подъем.

Пленница остановилась. Замер и ее спутник.

– Если вы Хайлендский Призрак, то я на вас сильно обижена.

Сжимая руку девушки, Коннор почувствовал, что она вся дрожит. Кейт держалась храбро, но была по-настоящему напугана. Это открытие смутило Коннора. Он ненавидел себя. Ненавидел то, что ему приходилось делать.

– Знаю, – хмуро кивнул он.

Кейт выпрямилась во весь рост. Теперь она доставала ему до плеча. На бледном овале лица ее огромные глаза казались серебристо-серыми, и Коннор невольно задумался, какие они при дневном свете.

– Я взываю к вашему милосердию, сэр. Несмотря ни на что, я все-таки верю, что у вас великодушное и благородное сердце. Так докажите это и отпустите меня. – Глядя на свою пленницу, Коннор увидел не только хрупкую беззащитность и храбрость. В глазах девушки он прочел искреннее сострадание и жалость, которых вовсе не заслуживал. От волнения у него перехватило дыхание. – Отпустите меня, и я скажу своим родным, что вы хорошо обращались со мной. Что вы… спасли меня на вересковой пустоши. Это не будет ложью. И я… обещаю, что не стану держать на вас зла.

Коннор потрясенно замер. Она взывала к его доброте и снисхождению. Уж этого он никак не ожидал. Коннор думал, что ему придется подчинить себе эту женщину, укротить, заставить покориться. Макферсон мог бы сгрести в охапку упирающуюся воинственную фурию и отволочь в церковь, к алтарю, но он решительно не знал, как вести себя с беззащитной пленницей, молящей о пощаде. По слухам, Кэтрин Маккарран не отличалась особой добродетелью и кротостью, но, видимо, и у отъявленной грешницы, Чертовки Кейти, бывали минуты, когда она впадала в праведность.

Если, конечно, эта хитрая бестия не притворяется.

Самое ужасное, что Кейт сказала правду. Коннор действительно следовал собственному кодексу чести, хотя ради этого ему частенько приходилось преступать закон.

Впрочем, у него не было ни времени, ни желания пускаться в объяснения или извиняться. Свадьба должна состояться как можно скорее. Если для этого придется применить силу, значит, так тому и быть.

– Нам надо спешить, мисс Маккарран.

– Вам известно мое имя!

– Я похитил вас отнюдь не по случайной прихоти.

– Так вы все рассчитали заранее?

– Вы не только красивы, но и сообразительны.

– Но я вас не знаю! – Она нерешительно замолчала. – Так вы тот самый Призрак?

Коннор нетерпеливо дернул плечом.

– Мы должны идти, мисс Маккарран.

– Вы предали моего брата? Приложили руку к его аресту? Говорят, это были вы. Пожалуйста, ответьте. Мне нужно это знать.

– У нас нет времени, – яростно прошипел он. Девушка гордо вскинула голову и смерила своего мучителя гневным взглядом.

– Скажите хотя бы, почему вы похитили меня, отбили у охраны? Вы затаились и ждали, пока мы въедем в долину?

– Да, – прошептал Коннор, низко склонившись к своей пленнице и чувствуя на губах пар от ее дыхания. – Думаю, я ждал бы вас, даже если бы пришлось там стоять целую вечность.

Какого дьявола он это сказал? Разболтался, как влюбленный болван. Или как чертов поэт. Эта женщина имела над ним какую-то странную власть. Его влекло к ней, и все труднее становилось противиться этому чувству. Коннора завораживал ее удивительный голое, не терявший своей магической силы, даже когда она сердилась, но сверкающие глаза и соблазнительные формы сестры Данкриффа волновали его еще больше.

– Вы должны отпустить меня, – прошептала она, просительно заглядывая ему в глаза.

Макферсон мрачно насупился. Он не мог. Не мог отпустить ее. Это было выше его сил. Их лица почти соприкасались. Крепко держа девушку за плечи, Коннор почувствовал, как на мгновение ее тело в его руках стало мягким и податливым. Вероятно, неукротимая страсть, овладевшая им, коснулась и ее. Внезапно ему захотелось поцеловать девушку, сжать в своих объятиях, раствориться в ней, уступить переполнявшему его желанию. С бешено бьющимся сердцем он склонился над ней и потянулся губами к ее губам, забыв о клятве, данной ее брату. Сейчас ему хотелось только одного – прикасаться к нежной коже и вдыхать ее дивный запах.

Удивительно, как быстро он оказался в ее власти! Коннор никогда не отличался несдержанностью, порывистостью в проявлении своих чувств, но сейчас он едва мог противиться искушению.

Кейт откинула голову и закрыла глаза, а Коннор прижал девушку к себе, почти не владея собой.

Она испуганно отшатнулась.

– Не стоит давать моим кузенам еще больше оснований для мести. Они найдут меня. И вас.

Коннор медленно провел пальцем по ее губам, пытаясь избавиться от овладевшего им наваждения.

– Ваши кузены нас не найдут. Но мы не можем больше медлить. Уходим.

Он снова набросил плед на голову своей пленнице, подхватил ее на руки, перекинул через плечо и стремительно зашагал вверх по склону холма. Возмущенные крики девушки постепенно затихли, приглушенные грубой шерстяной тканью.

Вскоре Коннор заметил в тумане какое-то движение. Поспешно отступив за груду камней в зарослях утесника, он низко пригнулся, поставил девушку на колени и крепко обхватил ее, не давая ей пошевелиться или закричать.

– Тихо, – шепнул он. – На этих холмах можно встретить вооруженных бандитов. – Коннор понимал, что его предупреждение звучит как насмешка, и все же девушка безропотно подчинилась и притихла.

«Похоже, это Нейл и Эндрю продираются сквозь заросли вереска, – подумал Коннор. – быть, спутники Кейт уже выбрались из воды. У них, пожалуй, хватит ума обыскать и холмы, если, конечно, смогут найти дорогу в тумане».

Девушка устало склонила голову ему на плечо, и тело Коннора мгновенно отозвалось на это удивительное, приятное и давно забытое ощущение. Макферсон закрыл глаза, наслаждаясь близостью женщины, замершей в его объятиях. Как давно не испытывал он подобного чувства! Когда в последний раз он обнимал женщину? И не для того, чтобы утолить желание, а просто баюкать ее в своих объятиях…

Коннор поднял голову и вгляделся во тьму. Различив в тумане две движущиеся фигуры, он узнал в них Нейла и Эндрю и махнул рукой.

Эндрю подошел ближе и окинул взглядом закутанную в плед девушку.

– Это она?

Коннор помог своей спутнице встать. Задыхаясь под толстым пледом, она с силой наступила похитителю на ногу и издала пронзительный вопль. Макферсон мгновенно зажал ей рот рукой. Кейт принялась извиваться, норовя еще разок пнуть Коннора ногой.

– Да, это она, – протянул Нейл.

– Кажется, ее называют исчадием ада? – поинтересовался Эндрю. Как и Нейл, он предпочитал гэльскую речь.

– Вроде того, – отозвался Коннор.

Эндрю наклонился к девушке и заговорил по-английски:

– Веди себя смирно, малышка, а не то Призрак заставит тебя дорого заплатить. Он у нас бешеный малый, настоящий сорвиголова. Лучше лишний раз не злить его попусту. Постарайся ему не досаждать.

– Это он мне досаждает! – огрызнулась пленница. Эндрю и Нейл весело ухмыльнулись, глядя, как их приятель пытается справиться с брыкающейся девушкой.

– Бешеный, говоришь? – раздраженно прорычал Коннор. – Вам двоим есть о чем рассказать? Или вы от нечего делать пялитесь на меня?

– Наши олухи вылезли из воды. Они промокли насквозь и жаловались, словно дети малые, – охотно отозвался Нейл. – Теперь они ищут девчонку, думают, она упала с лошади. Лошадка-то вернулась без всадницы! Вторая леди визжит, точно недорезанная свинья.

– А священник ждет, – поспешно доложил Эндрю. – Мы оставили с ним Родерика и Падрига.

– Этих двоих? – грозно рявкнул Коннор. – Если святой отец не одноногий, с такими стражниками ему не составит труда сбежать. Извини, Нейл.

– Это верно, – сконфуженно протянул Нейл. – Хотя «эти двое» – мои сыновья и я их очень люблю. Эндрю, тебе лучше вернуться в церковь и присмотреть за священником самому. А я пойду с Коннором, прикрою его с тыла.

Коннор кивнул.

– Пошли парней в замок Глендун. Мы отправимся туда, как только уладим дело со священником.

– Ладно, – согласился Эндрю.

– О чем это вы? – Сестра Маккаррана под пледом завертела головой.

– Разве она не знает гэльского? – удивился Эндрю.

– Знаю. Пожалуйста, повторите, что вы сказали! – сердито воскликнула девушка на гэльском языке. Она выражалась несколько высокопарно, не слишком точно подбирала слова, но ее выговор был безупречен.

– Довольно, – отрывисто бросил Коннор, когда Эндрю начал было пересказывать разговор. Он снова взвалил пленницу на плечо и принялся карабкаться на склон. Нейл пустился следом за ним, а Эндрю бросился бежать через гряду холмов к старой часовне, где дожидались остальные.

Внезапно тело девушки обмякло, отяжелело, и Коннор с досадой заметил, что нести ее стало намного труднее. Он легонько шлепнул девицу Маккарран пониже спины, давая понять, что ее хитрая уловка не одурачит его и не заставит прервать путь.

«Да, – хмыкнул он про себя, – хорошо бы сейчас оказаться дома, уютно устроиться у очага со скрипкой в руках».

Одиночество и музыка – лучшее лекарство от тоски, которое помогало Коннору справляться с жизненными неурядицами. С каким удовольствием он предался бы сейчас любимому занятию! Но вместо этого вынужден тащить на себе в церковь сквозь темноту и туман упирающуюся невесту. Слово есть слово. Макферсон не знал, куда приведет его эта ночь, но с каждым шагом все больше росла его уверенность, что он взвалил себе на плечи нечто гораздо большее, нежели упрямую, брыкающуюся девицу.

В конце концов, что он может предложить такой, как она? Обветшалую башню, клочок бесплодной земли, несколько коров да жалкую кучку овец. Пожалуй, немного музыки, если ей захочется. Еще он мог бы разделить с ней свои мечты. Их не так уж много…

Но разве все это вместе имеет хоть какую-то ценность для блестящей и гордой красавицы, сестры предводителя клана? Ей нужен муж, которым она могла бы гордиться. Мужчина, которого она полюбила бы.

Любовь. Однажды Коннор уже испытал это чувство.

Макферсон задумчиво брел вперед, и девушка у него на плече притихла. Должно быть, бесплодные попытки вырваться вконец измучили ее. Коннор с удивлением заметил, что ноша стала легче. И внезапно им овладело странное предчувствие…

Словно он несет с собой свою судьбу.

Глава 3

Софи мутило. Сложившись пополам, будто тряпичная кукла, она висела на крепком, широком плече разбойника. Ее голова безвольно болталась на хрупкой шее, к горлу подступала тошнота. Софи с шумом втянула в себя воздух, пытаясь побороть дурноту, но это не помогло. Желудок сводило спазмами. Софи с ужасом думала о недавнем обильном обеде. Она задыхалась. Ей нужен был свежий воздух.

– Стойте! – взмолилась она. – Пожалуйста, остановитесь.

Но разбойник и не подумал замедлить шаг.

Софи попробовала успокоиться и подавить приступ рвоты, но это оказалось непросто. Мало того, что ее захватили силой, везут неведомо куда, так еще заставляют висеть вниз головой. И все это после роскошного обеда в доме сэра Генри, с закусками и вином. Вдобавок талию девушки стягивал ужасно тугой корсет, добавляя особые мучения.

А ведь совсем недавно, покидая монастырь во Фландрии, Софи страстно мечтала о приключениях. Уж слишком спокойными и скучными представлялись ей последние шесть лет, проведенные в монастыре. Предстоящий браке сэром Генри не обещал ни приятного волнения, ни счастья. Софи хотелось освободиться от этого замужества. Втайне она мечтала о том, чтобы с ней случилось что-то необычное, волшебное, удивительное.

Теперь на ее долю выпало намного больше приключений, чем ей того хотелось бы. «Будьте осторожны в своих желаниях они могут исполниться, – любила повторять сестра Берта. – Если ваше желание искреннее, оно непременно осуществится. А вы потом станете ломать себе голову, что же с ним делать».

Софи закрыла глаза, вспоминая старую монахиню, садовницу английского монастыря в Брюгге. Маленькая француженка часто советовала Софи и другим воспитанницам присматриваться к жизни цветов. «Старайтесь быть такими же грациозными, изящными, нежными, сладкими и красивыми, – повторяла сестра Берта. – Сияйте радостью, расцветайте добротой и сочувствием. Цветы учат нас прощать и быть счастливыми. Цветы показывают нам, как жить в любви, умиротворении и покое».

«Хорошо так рассуждать, гуляя по монастырскому саду, – подумала Софи. – Сестра Берта долгие годы не покидала стен монастыря и совсем не знала мирской жизни. Естественно, она и понятия не имела, что может чувствовать человек, когда его похищает шотландский разбойник, перебрасывает через плечо, точно мешок с мукой, и уносит в неизвестном направлении, угрожая всякими ужасами».

Кейт, младшая сестра Софи, отправившаяся на месяц-другой в Лондон, наверняка не растерялась бы и что-нибудь придумала. Кейт никогда не допустила бы, чтобы ее похитили какие-то безумцы. Попробовали бы проклятые горцы подступиться к ней! Сразу бы об этом пожалели. Они давно лежали бы оглушенные на вересковой пустоши и только тихо постанывали. Кейт могла околдовать и поработить любого мужчину. А если кто-то сопротивлялся ее чарам и не падал перед ней на колени, то она пускала в ход оружие или свой острый язычок, смертоносный, как кинжал.

Софи не обладала храбростью и отвагой сестры. Обе девушки унаследовали так называемый волшебный дар фей – природное очарование, присущее всем Маккарранам. Но вместе с ним к ним перешла и знаменитая фамильная вспыльчивость. Софи провела долгие годы в монастыре, пытаясь смягчить свой буйный нрав. Она привыкла к спокойной, безмятежной жизни, посвящая все свободное время занятиям цветоводством. Но сейчас, на безлюдных туманных холмах горной Шотландии, в лапах бандита, от ее талантов было мало проку. Софи уже испробовала на своем похитителе терпимость и всепрощение, но и то и другое оставило разбойника равнодушным. И как, скажите на милость, настраивать себя на мягкость и доброту, когда голову тебе замотали вонючей шерстяной тряпкой?

– Пожалуйста, – прохрипела она, – мистер Призрак, сэр Призрак! Мне нужен воздух!

Коннор остановился, осторожно поставил девушку на ноги и развязал плед, закрывавший голову Софи.

Она замерла, хватая ртом холодный сырой воздух. Отвратительная тошнота накатывала волнами. Софи упала на колени прямо под ноги разбойника и уткнулась лицом в заросли вереска. Приступы рвоты сотрясали все ее тело.

Коннор опустился на одно колено рядом с девушкой и взял ее за плечи. Словно в полусне, она почувствовала, как он проводит рукой по ее волосам, откидывая их назад, подальше от лица.

– Воды, – отрывисто бросил он по гэльски своему товарищу. – Быстрее!

Голова отчаянно дружилась. Пока похититель разматывал тяжелый плед, освобождая ей руки, Софи уселась на землю. Проведя ладонью по спутанным волосам, она нащупала кружевной чепец, закрепленный на волосах серебряной булавкой. Он каким-то чудом удержался на голове, хотя некогда аккуратная прическа давно развалилась. Использовав чепец вместо платка, Софи брезгливо поморщилась и выбросила его в заросли папоротника.

Какое унижение! Ей пришлось корчиться в приступе рвоты на глазах у этого горца. Софи опустила голову, не в силах поднять глаза. Теперь он будет считать ее жалкой неженкой, а ей хотелось выглядеть сильной и стойкой.

Она храбро пыталась бороться с врагом, сопротивлялась, сколько хватило сил, но проклятый желудок подвел ее и погубил все дело. Великолепный обед с вином за столом у сэра Генри Кэмпбелла оказался слишком обильным, но, может, теперь ей станет легче.

Второй разбойник откуда-то принес мокрый лоскут. Похититель вытер девушке губы, и Софи, закусив зубами ткань, втянула в себя капли влаги.

– Спасибо, – прошептала девушка. – Пить… Очень хочется пить.

– Не сейчас. Вы можете стоять? – Он помог ей подняться на ноги. Продолжая поддерживать ее за плечи, он говорил что-то тихо по гэльски другому горцу.

Софи осторожно прислонилась к его плечу. Прикосновение могучей, сильной руки оказалось неожиданно приятным, словно незнакомец предлагал ей свою защиту.

Девушка огляделась и увидела, что стоит на склоне высокого холма. Рассеянный лунный свет заливал заросшие вереском пригорки, оставляя во тьме погрузившуюся в сон туманную долину. Хайлендский Призрак забрался намного выше, чем думала Софи.

Теперь пленница могла получше рассмотреть своего похитителя. Возвышающаяся над ней фигура поразительно напоминала ангела-воителя. «А может, это всего лишь игра лунного света и тумана?» – подумалось ей. Он был высок и широк в плечах, а лицо с правильными чертами отличалось благородной красотой: твердо очерченные скулы, решительный подбородок, оттененный короткой бородой, прямые темные брови над глубоко посаженными глазами. При дневном свете они могли бы быть голубыми или зелеными. Длинные темные волосы разлетались на ветру мягкими волнами, касаясь воротника рубашки. Заметив ее взгляд, разбойник нахмурился.

Софи склонила голову набок, внимательно изучая горца. От него исходила какая-то особая уверенность человека, твердо стоящего обеими ногами на земле. Облик незнакомца был полон достоинства и внутренней мощи. Софи с удивлением заметила, что в уголках его губ притаилась озорная усмешка. Выразительные глаза горца выдавали незаурядный ум, а в линиях рта скрывалась неожиданная мягкость и доброта.

Внезапно Софи поняла, что пока она разглядывает своего похитителя, он тоже изучает ее. Она тут же смущенно отвела глаза.

– Если я не стану завертывать вас в одеяло, вы пойдете за мной?

– Я пойду домой, – огрызнулась Софи и отступила на шаг. Горец немедленно схватил ее за руку:

– Вы пойдете со мной.

Она обожгла его гневным взглядом.

– Зачем?

Он не ответил, а молча повел ее вниз по склону холма к горному ручейку. Опустившись на колени рядом с ручьем, он ополоснул руки, а затем зачерпнул ладонью воду и предложил Софи напиться.

– Вы сказали, что хотите пить. У меня нет чашки.

Она растерянно заморгала, потом нерешительно поднесла к губам ладонь незнакомца и сделала глоток.

Холодная вода приятно освежила пересохшие губы. От кожи горца исходил едва уловимый запах земли. Запах мужчины. Она стояла почти вплотную к нему и касалась губами его руки в каком-то странном, едва ли не мистическом ритуале. Но Софи почему-то не испытывала смущения или робости. Более того, ее снова охватило уже знакомое, но необъяснимое чувство защищенности, хотя этот мужчина вовсе не собирался защищать ее.

Захватив пленницу, Коннор определенно преследовал совсем другие цели. Щеки Софи вспыхнули. Она вспомнила мгновение, когда Призрак готов был поцеловать ее. А ведь она едва не ответила ему! Нет, не похитителю, а мужчине, который скрывался под маской хайлендского зверя. На какой-то миг ей даже показалось, что она отчетливо видит его подлинное лицо. «Да, подобное не должно повториться!» – ужаснулась Софи. Она подняла голову и поспешно попятилась.

– Спасибо, – пробормотала девушка.

Горец наклонился, подхватил ее на руки и продолжил путь.

– О нет, пожалуйста, – взмолилась Софи. Разбойник остановился.

– Вас сейчас вырвет?

– Не думаю, но не нужно меня нести. Меня сразу же начинает тошнить. К тому же вам самому явно тяжело.

– Я захватил вас силой, а вы еще беспокоитесь о моей спине? – удивился он, опуская Софи на землю. – Если вас нельзя нести, что ж, придется устроить наше дело прямо здесь. Нейл! – окликнул он своего приятеля. – Приведи сюда священника. Мы подождем.

Он говорил на гэльском, но Софи уловила суть.

– Нет. – Она испуганно отступила. – Лучше я пойду сама.

– Если мы пойдем дальше, вам придется не отставать от меня.

– Я смогу. – Софи упрямо вскинула голову.

– Увидим. Эй, идите-ка сюда, – махнул рукой Коннор, делая пленнице знак приблизиться. Схватив ее за руку, он достал из складок своего стянутого ремнем пледа моток веревки.

– Веревка? – ошеломленно выдохнула она.

– Я прихватил ее на тот случай, если бы вы с самого начала не захотели пойти со мной.

– Не хотела тогда, не хочу и сейчас, – возмущенно отрезала Софи. – Прекратите!

Плотно обмотав веревкой запястье девушки, он сделал узел и привязал другой конец веревки к своему запястью. Затем невозмутимо объявил:

– Приношу свои извинения.

– Вы и в самом деле безумец! – гневно воскликнула Софи, разглядывая путы и чувствуя себя диким животным, посаженным на цепь. Стоило натянуть веревку, и узел затягивался сильнее, сжимая руку. – В этом нет нужды!

– Я не могу рисковать. А если вы сбежите? На холмах ночью слишком опасно. Вы можете заблудиться или пораниться. Вас могут обидеть.

– Ах вот оно что! А вы, полагаю, меня не обидите?

– Я не обижу. – Его ответ прозвучал сдержанно, едва ли не успокаивающе.

«Его можно возненавидеть только за один этот мягкий, вкрадчивый тон, – раздраженно отметила про себя Софи. – Этот необыкновенно звучный голос мог бы принадлежать королю, поэту, барду. Он слишком хорош для простого бродяги-разбойника».

– Идем. Нам нужно спешить, еще довольно далеко.

– Куда вы меня ведете?

Он дернул за веревку и нетерпеливо шагнул вперед. Софи оставалось только следовать за ним. Спотыкаясь, она сделала несколько шагов, свирепо уставившись бандиту в спину.

– Братья найдут меня, – угрюмо бросила девушка. – Если, конечно, вы не перебили их всех.

– Я не убийца.

– Вы похищаете женщин и топите мужчин. И еще предаете своих друзей.

– Я никогда не предавал друзей! – прорычал разбойник, теряя терпение, но Софи была в ярости.

– Теперь вы вряд ли успеете еще кого-нибудь предать, – сердито прошипела она и громко закричала: – Алан! Дональд! На помощь! Я здесь!

Ее крик разорвал тишину подобно выстрелу. Горец моментально подскочил к Софи, сгреб ее в охапку, зажав рот ладонью. Товарищ подбежал к нему, торопливо бормоча что-то по гэльски. Похититель коротко и резко что-то ответил ему, затем достал из кожаной сумки влажную тряпицу и крепко завязал пленнице рот, стянув концы лоскута у нее на затылке.

Софи с ненавистью сверлила его взглядом.

Разбойник угрюмо кивнул и отвернулся, сжимая в руке веревку, привязанную к запястью девушки.

Второй горец, жилистый и крепкий старик, с густой копной седых волос и неряшливой бородой, принялся ожесточенно спорить, неодобрительно поглядывая на веревку. Ее горец – теперь Софи мысленно называла похитителя именно так – отрывисто бросил что-то в ответ, и старик немедленно затих. Потом разбойники принялись тихо шептаться на гэльском. Софи внимательно прислушалась, пытаясь разобрать, о чем они спорят. В детстве она училась гэльскому у родни и слуг в фамильном замке Данкрифф, но за годы пребывания в монастыре, после того как отца изгнали из Шотландии, ей редко доводилось слышать гэльскую речь. В беседе двух горцев Софи с трудом удавалось уловить отдельные слова. Она так и не поняла суть разговора, но была уверена, что похитители снова упомянули священника.

Девушку охватило дурное предчувствие. По телу пробежала дрожь. Католические священники даже здесь, в горной Шотландии, тайно служили мессы. А на немногочисленных католиков вроде Маккарранов смотрели сквозь пальцы. Но вряд ли шайка бандитов станет исповедоваться в своих грехах или слушать святую мессу глубокой ночью, даже если они и принадлежат к католической вере.

Вероятно, этот горец собирался жениться на ней сегодня ночью. А может, он хочет доставить ее к другому мужчине? Тому, кто замыслил стать ее мужем? А что, если это сэр Генри Кэмпбелл отдал приказ похитить ее? Софи похолодела от ужаса.

В Киннолл-Хаусе она так беспокоилась о судьбе своего брата, что не осмелилась показать, как ненавистна ей сама мысль о браке с сэром Генри. Но Софи так старательно избегала ухаживаний судьи, что он легко мог догадаться, каковы ее истинные чувства. Клан Карран нуждался в поддержке местного мирового судьи, желая помочь своему предводителю. Данкриффа арестовали две недели назад, но обвинение так и не было предъявлено. Сэр Генри намекал, что ее брата подозревают в шпионаже. В глубине души Софи не сомневалась, что Маккарран примкнул к мятежникам, но свои догадки и страхи старалась держать при себе.

Возможно, Кэмпбелл почувствовал, с каким отвращением и неохотой она думает о брачном союзе с ним, и решил силой принудить ее к браку.

– Пожалуйста, – жалобно взмолилась она, кляп во рту мешал ей говорить, – не надо священника!

Горцы замолчали и повернулись к ней. Похититель протянул руку и ослабил девушке повязку.

– Что?

– Не надо священника! – повторила она.

– Вы знаете гэльский лучше, чем я думал.

– Так следите впредь за каждым своим словом, – огрызнулась Софи.

Разбойник вернул повязку на прежнее место и продолжил разговор со своим спутником. Теперь горцы говорили так быстро, что Софи едва успевала уловить отдельные слова и фразы.

Она вспомнила прикосновение холодной руки Кэмпбелла, похожей на дохлую рыбину. Ей была противна его натянутая улыбка и пронзительный взгляд. Неужели сэр Генри задумал похитить ее? Может, это он послал за ней этих шотландских головорезов, как только Софи и ее спутники покинули Киннолл-Хаус?

Если нет, значит, похититель сам замыслил свой коварный план. Но зачем? Горец знает имя Софи, значит, ему известно, кто ее брат. Может, он принимает ее за богатую невесту, раз она сестра главы клана? Или ему хочется связать свое имя с именем Маккаррана? Но нынче Данкриффа не назовешь богачом. К тому же Роберт заключен в тюрьму в Перте. Ему грозит обвинение в государственной измене. Похоже, его семье предстоит лишиться имущества, а не обрести богатство.

Софи нащупала у себя на груди маленький кулон – сверкающий кусочек дымчатого хрусталя в тонкой серебряной оправе на цепочке. Этот древний камень обладал волшебной силой. По семейному преданию, один из предков Софи получил его в дар от феи. Если правильно обращаться с талисманом, то всю жизнь будешь находиться под его защитой. Так гласила легенда.

Осколок хрусталя и дальнее родство с феями связали Софи незримыми узами долга. Она должна была непременно исполнить волю феи – выйти замуж только по любви. Фамильное предание не оставляло никаких сомнений в том, что если пренебречь обетом, несчастье постигнет не только ее, но и весь клан. Счастливое будущее клана Карран находилось в руках того, кто владел талисманом, поэтому Софи надо было вести себя мудро и осмотрительно.

Считалось, что хрупкий кристалл может сотворить чудо, и только один раз, если подлинной любви будет грозить опасность. Если же хранитель талисмана нарушит обет, волшебный дар феи жестоко отомстит, погубив самого отступника и его близких.

Софи знала, что не сможет выйти замуж за сэра Генри, хотя отец перед смертью и обещал ее Кэмпбеллу. Он хотел покрыть свои долговые обязательства. Не могла Софи выйти и за чужака-горца, похитившего ее по какой-то случайной прихоти.

Она погладила прохладный камень, ища утешения в этом привычном жесте, но ощущение оказалось немного необычным: кристалл под ее пальцами как будто замерцал приглушенным светом. Софи решила, что это всего лишь игра воображения, ведь камни Данкриффа оживают лишь в лучах подлинной любви, по крайней мере так утверждала легенда.

Горцы продолжали шептаться. Внезапно похититель обернулся и посмотрел на Софи. Его взгляд был таким пристальным и острым, словно разбойник видел свою пленницу насквозь и знал все ее мысли.

Софи душили гнев и разочарование. Едва сдерживая рыдания, она медленно поплелась за своим мучителем, жалея только о том, что у нее нет другого способа досадить ему. А тот лишь невозмутимо натягивал веревку, заставляя девушку прибавить шаг и продолжая беседовать со своим приятелем.

Несчастной пленнице оставалось только повиноваться чужаку, отнявшему у нее все, что ей было дорого. Он держал себя с ней как-то странно: то на удивление терпеливо, то незаслуженно жестоко.

Софи представления не имела, как намеревается с ней поступить этот бандит. Она боялась, что ее принудят выйти замуж против собственной воли.

– О чем это вы говорите? – раздраженно пробурчала она. – Почему упоминаете священника и часовню?

– Священника? – усмехнулся горец. – Мне вдруг захотелось помолиться, мисс Маккарран.

– Хм… да! – насмешливо фыркнул Нейл. – Такая славная малышка плетется на привязи, точно корова. – Он вопросительно взглянул на Коннора из-под насупленных бровей. – Да к тому же ее, бедняжку, мутит.

– Мне это нравится не больше, чем тебе, – вскинулся Коннор. – Если ее отвязать, нам придется потом всю ночь лазить по холмам и разыскивать ее, можешь мне поверить. Я уже сыт всем этим по горло.

– Как только выяснится, что она исчезла, здесь будет полно людей. Они прочешут холмы вдоль и поперек, – заметил Нейл. – Лучше бы вам успеть обвенчаться, прежде чем Кэмпбелл узнает, что ее похитили.

– Это верно. Знаешь, иди-ка ты лучше в часовню и жди нас там вместе с Эндрю и священником, а я поведу Кейт через холмы на север. Это не самый легкий путь, но там нас никто не станет искать. Держись тропы гуртовщиков, доберись до часовни и убедись, что нас не выследили.

– А куда ты собираешься отвести ее потом? Имей в виду, искать будут на совесть, Киннолл. Они не успокоятся, пока не найдут девчонку.

– Они узнают, где она, когда я буду готов оповестить их об этом. К тому времени, надеюсь, Кейт уже станет довольной новобрачной.

– Если бы хоть один мужчина мог сделать женщину довольной, сынок. Говорят, что ты…

– Довольно, проваливай, – сердито оборвал его Коннор.

Нейл весело ухмыльнулся, нырнул в туман и скрылся в ночной темноте.

Коннор повернулся к девушке. Ее стройный силуэт отчетливо выделялся в туманной мгле. Под длинным темным плащом мелькало яркое атласное платье цвета горящих углей. Свободно рассыпавшиеся по плечам светлые волосы мягко светились в лунном свете. В своем наряде Кейт была похожа на королеву фей. И скоро эта красавица станет его женой.

На мгновение Коннору отчаянно захотелось сделать свою невесту счастливой, хотя начало получилось не слишком удачным.

В последнее время жизнь стремилась доказать Коннору, что он не рожден для счастья. Все, что у него было, – это его музыка, книги да время от времени редкие часы уединения и покоя, когда он мог помечтать о будущем, которое, возможно, никогда не наступит.

Объявленный вне закона лорд, нераскаявшийся якобит, вор, угоняющий чужой скот, Коннор стал мрачной легендой этих мест. А когда-то он мог считаться подходящим мужем для сестры главы клана. Сын виконта, получивший образование во Франции, он считался законным наследником великолепных земель.

Но за последние три года ему пришлось пережить многое: арест и позорную казнь отца, потерю дома, расставание с матерью и собственное заключение в тюремную камеру. Коннору Макферсону довелось заглянуть в лицо смерти сквозь веревочную петлю на виселице.

Да, ему хотелось любви, хотелось иметь семью и дом. Он всегда этого желал и всегда будет к этому стремиться. Но долго ли пробудет с ним Кейт Маккарран, когда узнает о той роли, которую сыграл он в судьбе ее брата? Да она просто возненавидит мужа, увидев в нем виновника всех бед Данкриффа, а возможно, и его смерти. Так или иначе, она все равно не захочет играть роль леди Киннолл при безземельном лорде Киннолле.

И все же он позаботится о ней и сделает все, чтобы уберечь ее от той неведомой опасности, о которой предупреждал Данкрифф. Пусть ненадолго, но она останется с ним, пока угроза не исчезнет. Коннор сдержит свое слово, и этого будет достаточно. Такому, как он, глупо было бы надеяться на долгую счастливую жизнь, полную радостей и любви.

И вряд ли то, что он собирался совершить этой ночью, поможет его мечте осуществиться.

Глава 4

Натянув веревку, Макферсон перевел свою пленницу через гребень холма. Идти приходилось между скалами, под сильными порывами ветра. Местами тропа круто поднималась вверх, и тогда нужно было карабкаться по узким выступам. Но это был самый безопасный путь. Коннор знал: никто не станет преследовать беглецов здесь.

Девушка ни разу даже не пожаловалась и послушно шла за ним, безропотно перенося все тяготы пути. Коннор невольно восхищался мужеством Софи. Он давно снял повязку с ее лица, опасаясь, что из-за кляпа ей будет трудно дышать, но она по-прежнему хранила молчание. Должно быть, ей не хотелось тратить силы на разговоры.

И Коннор не выдержал.

– Как вы? – спросил он, останавливаясь, чтобы дать своей спутнице возможность перевести дыхание. Он и в самом деле тревожился за нее.

Она смерила его хмурым взглядом.

– Я держусь на ногах и следую за вами. Чего еще вы ждете?

– Ну, раньше вас тошнило, – неуверенно протянул Макферсон. – Я ведь не бессердечный чурбан, хотя вы, может, и думаете иначе.

– Да, я думаю иначе, – резко возразила она.

Коннор только хмыкнул в ответ, повернулся и потянул за веревку, собираясь идти дальше.

На холмах туман почти рассеялся, хотя внизу долина была по-прежнему окутана мглой. В небе над головой показалась луна, но вскоре снова спряталась за облаками. «Скоро пойдет дождь», – подумал Коннор, глядя на небо.

Он обернулся и шагнул назад, готовый в любую минуту прийти на помощь, если потребуется, затем продолжил путь, стараясь идти медленнее, приноравливаясь к шагу девушки.

«В своем причудливом наряде она похожа на ангела с полотен мастеров Возрождения», – подумал Коннор.

Темный плащ Софи развевался, словно крылья. Красное с золотом платье, с узким корсажем и пышными юбками, сверкало и переливалось, точно сотканное из языков пламени. Серебряный кулон сиял на груди, будто звезда.

Она была маленькой и хрупкой, с изящными руками, тонкими плечами и белой кожей. Ее крошечные ножки были обуты в остроносые туфельки, должно быть, ужасно неудобные. Нежные льняные локоны обрамляли безупречные черты лица с упрямой линией подбородка.

Коннор не ожидал, что Кэтрин Маккарран окажется такой красавицей.

Собственно, он просто об этом не думал. Раньше Макферсон не был знаком с сестрой Данкриффа, а видел ее только издали, и считал довольно миловидной. Он избегал встречаться с ней, чтобы случайно не выдать себя, ведь они оба принадлежали к якобитам. Как-то раз он видел, как эта стройная, хорошенькая девушка с золотистыми волосами пересекала рыночную площадь. Но он все же не представлял себе, что Кейт так ошеломляюще прекрасна.

В этом живописном платье она напоминала оживший дух огня. Бросив мельком взгляд на Софи, Коннор почувствовал пробуждение такого желания, словно сноп искр опалил его из пылающих жаром углей.

Коннор сурово сдвинул брови, напоминая себе, ради чего бредет ночью среди холмов. «Это же сорванец, строптивая девчонка, которую брат решил выдать замуж ради ее же безопасности».

Но она предлагала простить его. И предлагала это искренне. Если эта девушка – сияющий ангел, то тогда он, должно быть, дьявол, если смог так поступить с ней.

Ступив на вершину нового холма, Коннор протянул девушке руку. Она дышала хрипло и часто. Макферсон взял ее за плечи и повернул к себе.

– Снимите свой корсет, – хмуро приказал он. Она испуганно вскрикнула и попыталась вырваться.

– Господи, а как же священник?

– Ему совершенно все равно, будете вы в корсете или нет, – возразил Коннор, делая вид, что не понял вопроса. – Снимите его. – Его пальцы уже нащупывали шнуровку, ленты и крючки у нее на спине.

– Ни за что, – взвилась она.

– Да как же расстегиваются эти чертовы застежки? – раздраженно пробормотал горец, обнаружив границу между жестким корсажем и широкими мягкими складками юбки.

Не в силах скрыть нетерпение, он дернул за один из многих маленьких крючочков, спускавшихся по спине от ворота к талии. Пленница забилась в его руках, и Макферсон понял, что она действительно испугана.

– Прекратите! Как вы можете? Что за дикость! Коннор тяжело вздохнул.

– Тогда снимите корсет или, по крайней мере, ослабьте его. Вы вот-вот задохнетесь, девочка. Давайте-ка. – Он вытащил из ножен на поясе кинжал.

– Нет!

– Стойте спокойно. Я не собираюсь посягать на вашу добродетель, – раздраженно рявкнул Коннор.

– Но у вас нож!

– Каждый горец носит на поясе кинжал, мадам. – Одним быстрым движением он распорол шов у нее на талии. Узелок развязался, и шнуровка стала слабее. Коннор потянул за тесемки. – Официально, по особой милости короля Георга, в нашем распоряжении одни лишь тупые ножи, которыми если и можно что-то делать, так это есть свой горох. Во всяком случае, так думают англичане, – добавил он, нетерпеливо дергая за петли.

– Позвольте, я сама это сделаю. Вы порвете мне платье, – запротестовала девушка, заводя руки за спину, насколько хватало веревки. Каким-то непостижимым, чисто женским способом ей удалось справиться со шнуровкой и расстегнуть платье на спине. Пленница с облегчением сделала глубокий вдох, а потом еще один, и еще.

На мгновение Коннору открылась белая полоска кожи у нее на талии. И жгучее желание внезапно пронзило его, словно молния.

– А теперь застегните мне платье, – попросила девушка, смущенно придерживая руками корсаж. Тяжелые атласные рукава соскальзывали вниз, обнажая молочно-белые плечи. – Пожалуйста, сэр Призрак. Я не смогу карабкаться дальше на этот противный холм, если платье будет болтаться на мне, угрожая свалиться окончательно. Но я должна поблагодарить вас за то, что помогли мне ослабить шнуровку.

– Ну, вам же нужно было как-то дышать, – сбивчиво пробормотал Коннор, приведенный в замешательство неожиданной благодарностью пленницы. Он неумело соединил крючки и петли ее корсета у ворота, оставив его расстегнутым на талии.

Увидев стройную линию ее спины, он ощутил желание. Макферсон поспешно набросил на плечи девушке плащ и отступил в сторону, подставляя пылающее лицо порыву холодного ветра.

– Поспешим, – хрипло обронил он и тронулся в путь, натянув веревку. – Теперь вы сможете идти быстрее. У нас мало времени.

– Вы и в самом деле настоящее животное, – процедила она ему вслед сквозь зубы, забыв, что минуту назад благодарила его.

– Если вы переживаете из-за платья, я куплю вам другое. Лицо девушки вспыхнуло от гнева.

– Вам придется украсть немало коров, чтобы заплатить за него.

– Скота, – холодно поправил он ее. – Мне придется украсть немало скота.

Макферсон повел свою пленницу вдоль гребня холма, пытаясь избежать долгого и изнурительного восхождения. Какое-то время они шли молча, хотя Коннор буквально кипел от ярости.

«Животное, да», – повторял он про себя.

Только последний негодяй мог потащить девушку за собой через холмы и принудить к браку. Он повел себя как дикарь, как настоящее чудовище. Такое обращение нельзя стерпеть и простить. Какой из него муж?

Коннору нечего было предложить жене, а напоминание об этом приводило его буквально в неистовство.

– Куда мы идем? – спросила Кэтрин.

– Уже недалеко.

Девушка споткнулась о камень и чуть было не упала, но Коннор успел подхватить ее под руку.

– Спасибо, – поблагодарила она, опираясь на его руку.

Коннор нахмурился. После того что сделал, он явно не заслуживал благодарности. И особенно из-за того, что собирался сделать.

– Для сорвиголовы вы довольно вежливы, – угрюмо усмехнулся он.

– Сорвиголова? Это не про меня.

Коннор недоверчиво хмыкнул и крепко сжал руку пленницы. Теперь веревочная петля болталась между ними.

Его неослабевающая энергия и выносливость начинали раздражать Софи.

– Нельзя ли помедленнее? – проворчала она. – У меня болит нога.

– Осталось пройти совсем немного. Вы неплохо справляетесь.

– Вам-то не приходилось лазить по горам в корсете, юбках и бальных туфлях. Хотелось бы мне носить простой плед и пару грубых башмаков на жесткой подошве.

Похититель бросил короткий взгляд через плечо.

– А вам пошло бы. Можете снять корсет, если хотите, да и юбку тоже. Но бальные туфельки лучше пока оставить. Боюсь, вы не сможете пройти босиком по холмам Северного нагорья. У вас слишком нежные ноги.

– Я не собираюсь разгуливать в одном белье. И не только ноги у меня слишком нежные для этих холмов. Пожалуйста, помедленней, – взмолилась она. – Подождите! Остановитесь и отпустите меня. Я вернусь домой, и мы навсегда забудем о том, что случилось этой ночью.

Горец остановился и обернулся.

– Мисс Маккарран, – медленно произнес он, – я не могу отпустить вас. И нам осталось пройти совсем немного. Обещаю. А я всегда выполняю свои обещания.

Вместо того чтобы тянуть Софи дальше на веревке, он обнял свою пленницу рукой за плечи, помогая ей идти. Поначалу она попыталась вырваться, но спокойная уверенность и сила, исходившие от этого странного человека, заставили ее довериться ему.

В лунном свете горец походил на темного ангела. Это впечатление усиливалось из-за его высокого роста и мощного телосложения. Его лицо поражало своей строгой красотой, а в движениях было что-то от грации дикого оленя. Казалось, живописные холмы Северного нагорья – его родная стихия.

Он вел себя грубо и жестоко, как настоящий дикарь. И все же в характере этого человека было нечто загадочное. Таинственный похититель говорил как человек образованный, а временами даже проявлял учтивость. Он предлагал Софи руку, переводя ее через скалы и ручьи, поддерживал за плечи, когда она чуть было не упала на склоне холма. За это она была ему благодарна. Что же до остального, то поведение горца вызывало у Софи недоумение.

Они продолжили путь. Свежий ночной ветер приятно холодил кожу, в воздухе витали ароматы трав и цветов. Казалось, холмы таят в себе неукротимую природную мощь. Все долгие годы, проведенные на континенте, Софи отчаянно скучала по Шотландии. И теперь ей неожиданно почудилось, что она вернулась наконец домой, пусть даже в обществе чужака-горца.

На какое-то мгновение Софи вновь ощутила себя не жалкой пленницей, а свободной, как этот разбойник. Ее захватило пьянящее чувство собственного всесилия, подобное грохочущему потоку воды, катящемуся вниз по горному склону. И неожиданно дар феи пробудился в ней, проснулась колдовская сила, не раз оживлявшая цветы в монастырском саду. Волшебный дар, свет которого она уже не раз пыталась подавить в себе, засиял в полную мощь. В своей затворнической жизни Софи жаждала приключений. Горец бросил ей вызов. Что ж, у нее достанет храбрости постоять за себя и свою свободу. Этот дикарь растревожил дремавшие в ней силы.

Софи коснулась чудесного кристалла у себя натруди. Камень постоянно напоминал ей о тайной клятве. Когда-то она укрылась в монастыре, чтобы защитить свой дар. Ей пришлось глубоко запрятать самые сокровенные свои желания и научиться ценить мир и покой. Но ей так и не удалось обрести подлинный мир в душе. Ее вечно терзала тоска по чему-то большему.

Горец протянул руку, чтобы помочь ей перебраться через россыпь камней. Ступив на обломок скалы, Софи споткнулась и непременно упала бы, но разбойник успел вовремя подхватить ее.

Обвив руками шею похитителя, девушка скользнула в его объятия. Почувствовав прикосновение могучего тела горца, она изумленно подняла глаза, захваченная новым волнующим ощущением. Коннор обнял Софи за талию, коснувшись се обнаженной спины там, где платье было расстегнуто. Неожиданное тепло мужских рук, прикосновение его пальцев к нежной девичьей коже заставили Софи пораженно замереть.

– Что вы собираетесь сделать со мной, сэр? – задыхаясь, прошептала она. Сердце девушки билось так часто, что, казалось, готово было выскочить из груди.

Он не ответил, а лишь сильнее обнял ее, потом медленно наклонился и прижался губами к ее губам.

Поцелуй был теплым, нежным и таким мимолетным, что когда он прервался, Софи испытала сожаление, вместо того чтобы возмутиться или встревожиться. Горец отступил на шаг, но девушка продолжала стоять, не в силах прийти в себя.

Он взял ее за руку и повел за собой сквозь пелену тумана в расщелину между двумя холмами. Софи шла молча.

Немного погодя он замедлил шаг и обернулся.

– Я прошу у вас прощения, мисс Маккарран, – прошептал он.

Девушка растерянно посмотрела на него:

– Что?

– Я прошу прощения, – повторил он, повернулся и быстро зашагал вперед, заставляя Софи едва ли не бежать следом. Тяжелый атлас платья хлестал траву, пригибая ее к земле, словно порывистый ветер.

Софи ничего не понимала. Голова у нее кружилась, колени подгибались. Извинился ли он за свой поспешный обжигающий поцелуй или за этот стремительный бег, который она с трудом выдерживала? Этот чужак, чье имя по-прежнему оставалось неизвестным, похитил ее, увез за тридевять земель, а вот теперь еще и поцеловал!

Софи вдруг почувствовала, как в ней снова начинает закипать гнев. Разбойник почти все время молчал. Большинство ее вопросов так и остались без ответа. За последние несколько часов весь ее мир перевернулся вверх тормашками. И что же делает этот дикарь после всего того, что случилось? Бормочет извинения?

Подхватив юбки, она старалась изо всех сил не отставать от своего похитителя. И вот на гребне очередного холма он наконец остановился. Софи устало закрыла глаза и подняла голову, подставляя лицо ветру и жадно хватая ртом холодный свежий горный воздух.

Горец коснулся ее руки, и Софи нехотя открыла глаза. Впереди она увидела часовню.

Глава 5

От прямоугольного каменного строения древней часовни остался лишь один остов без крыши. Софи разглядела остроконечные торцевые стены, устремленные в туманное ночное небо. На стене, напротив зияющей дыры дверного проема, словно открытые раны, чернели два сводчатых окна. Во дворе возвышался массивный каменный крест с круглым отверстием посередине.

– Я знаю это место, – неуверенно проговорила Софи. – Это часовня Святого Филлана. Эта земля принадлежит Маккарранам. Моему брату.

Горец повел ее за собой, взяв за руку.

– Да. Идем.

Софи охватила паника.

– Ни за что! Я знаю, чего вы хотите.

Он остановился и недоверчиво поднял брови:

– Да? И чего же?

Девушка надменно вздернула подбородок:

– Я отказываюсь выходить замуж. Жених ждет в часовне, верно? Сэр Генри заплатил вам, чтобы вы меня похитили?

– От Кэмпбелла я бы не взял ни пенни. – Не сводя глаз с Софи, он только крепче сжал ее руку и наклонился. – Мы с вами должны стать мужем и женой, мисс Маккарран.

– Что? – Сердце Софи отчаянно заколотилось. Она не могла поверить своим ушам. – Вы похитили меня, связали, точно преступницу, а теперь еще хотите принудить к замужеству? – Ее голос сорвался на крик. – Здесь, на земле Маккарранов? Как будто это злодейство совершается с одобрения моей семьи и моего клана? Ни за что! – Она яростно рванула к себе веревку.

– У вас нет выбора. И я имею на это право:

– Право? Да я даже не знаю вашего имени! Кто внушил вам безумную мысль, что у вас есть право принудить меня к замужеству?

Горец отвернулся и продолжил путь.

– Вы, похоже, мастерица вести допросы.

– А вас не мешало бы как следует допросить, – огрызнулась Софи.

Он угрюмо хмыкнул, соглашаясь, и потянул ее за собой. Стараясь держаться с достоинством, Софи последовала за ним по склону холма.. Но когда горец подвел ее к каменным ступеням, ведущим в часовню, девушка испуганно отшатнулась.

– Довольно! – нетерпеливо воскликнул чужак. Подхватив свою пленницу на руки, он перенес ее через порог и опустил на землю внутри полуразрушенной молельни.

Ее захлестнула волна ужаса. Повсюду в этом зловещем месте громоздились обломки, между камнями пробивались пучки сорной травы. Крыша провалилась, стены кое-где обрушились. Все убранство часовни составлял один лишь треснувший алтарный камень. Но здесь горели свечи, и в их тусклом свете Софи разглядела фигуры троих мужчин. Она вскрикнула и отступила, но горец потянул ее за собой к мерцающему огню в дальнем конце нефа.

Софи узнала двух горцев, участвовавших в ее похищении. Между ними стоял священник в черной сутане и белой епитрахили. Его жидкие волосы на круглой голове, похожие на пух одуванчика, торчали дыбом. В окутанной туманом часовне царила полутьма. Софи показалось, что святой отец слегка покачивается.

– Нет, – взмолилась она. – Пожалуйста, не нужно. Послушайте меня. Я не хочу.

Горец схватил ее за плечи:

– Мы обвенчаемся здесь нынче ночью. Я дал слово, что так и будет.

– Но я не давала своего согласия!

Разбойник ничего не ответил, а лишь наклонился, крепко прижал девушку к себе и завладел ее губами. На этот раз поцелуй был долгим и страстным. Софи захватило ошеломляющее, ни на что не похожее чувство. Оно растекалось по телу, словно теплый мед. Будто поток солнечного света, оно лишало воли и заставляло таять в объятиях незнакомца.

Давным-давно Софи уже приходилось целоваться с одним из ее обожателей. Этого опыта хватило, чтобы научиться отвечать на поцелуй, но никогда прежде она не испытывала подобного чувства. Никто и никогда не целовал ее так, как этот чужак.

Колени у Софи подогнулись от слабости, и она безвольно повисла на его руках. Вцепившись в его плед, она собиралась оттолкнуть разбойника, но вместо этого притянула его к себе еще ближе.

Ей хотелось, чтобы поцелуй никогда не кончался, хотелось плавиться в объятиях этого мужчины. Все ее тело жаждало этого, взывая о любви. Когда поцелуй прервался, Софи разочарованно вздохнула, не желая верить, что нового поцелуя не будет.

Горец отстранился и испытующе посмотрел на нее.

– Теперь ты дала согласие.

Он повернулся, взял ее за руку и повел за собой в глубину церкви.

Потрясенная, трепещущая, Софи пошла к алтарю сквозь прозрачную дымку тумана и паутину лунного света.

– Священник пьян, – сердито прошипел Коннор, когда Эндрю и Нейл приблизились.

Девушка снова начала вырываться, но после поцелуя притихла и замолчала. Коннора же внезапно охватила дрожь. Каждый нерв его трепетал, как скрипичная струна, а сердце бухало, словно кузнечный молот. Притянув к себе невесту, он окинул священника хмурым взглядом.

Старик качался не от слабости, как поначалу подумал Коннор, а совсем подругой причине. Уже через несколько шагов стало ясно, что от него разит, как от пивной бочки.

– Да он с трудом держится на ногах! – яростно шепнул Коннор Нейлу.

– Родерик и Падриг дали ему фляжку лучшего виски моей жены, пока дожидались вас Оно живо его доконало, – обескуражено откликнулся Нейл. – Он божился, что нипочем не обвенчает вас, если ему немедленно не заплатят. А это все, что у нас было. Я же не знал, что он такая размазня.

– Фляга лучшего виски твоей жены способна мгновенно сразить наповал кого угодно, даже завзятого пропойцу, – процедил сквозь зубы Коннор.

– Это единственный священник, которого нам удалось найти, – оправдываясь, вставил слово Эндрю. – Ты же настаивал на католическом обряде и хотел, чтобы служба непременно прошла здесь. Мы сделали все, что смогли.

Невеста с ужасом обвела глазами всех четверых. Казалось, она сейчас задохнется от гнева. Эндрю бочком пробрался к стене. Коннор беззвучно выругался. Старый священник расплылся в улыбке и игриво помахал рукой Коннору.

– Приветствую вас, святой отец, – отрывисто бросил Коннор.

– Отец Хендерсон из прихода Смолл-Глен, – весело ухмыльнулся Нейл. – А это жених и невеста.

Священник ухмыльнулся в ответ:

– Да еще какая красотка!

Красотка-невеста снова попыталась вырваться из рук жениха, но Коннор держал ее крепко. Вдобавок он сделал знак Эндрю встать рядом с девушкой.

– Мистрис, это вам, – робко пробормотал Эндрю по-английски, выступая вперед. В его огромном кулачище был зажат скромный букетик цветов.

– О! Они великолепны, – растроганно прошептала Софи и взяла в руки букет, с восхищением разглядывая уже начинающие увядать цветы. – Подснежники и крокусы! И желтый нарцисс! Как же вы его нашли? – Она поднесла цветы к лицу, вдохнула их аромат и радостно улыбнулась Эндрю. Тот мгновенно покраснел до корней своих белокурых волос.

Увидев ее улыбку, Коннор застыл как громом пораженный, не в силах оторвать глаз от ямочек на ее щеках. Улыбка ее, прелестная и неожиданно озорная, словно яркое пламя свечи, казалось, осветила погруженную в полумрак часовню. Но девушка повернулась к нему, и сияние погасло.

– Почему вы улыбаетесь Эндрю? – выпалил Коннор, понимая, что ведет себя как настоящий брюзга и ворчун. – Он тоже помогал мне похитить вас.

– Но он подарил мне цветы, – возразила невеста, бережно поднося к лицу букет. – А я люблю цветы.

Коннор сердито насупился:

– Я не заметил никаких цветов.

– Вы не стали бы их срывать для меня, даже если бы и заметили, – отрезала девушка.

Она сказала чистую правду, но Коннор ни за что бы не признался в этом. Он коротко кивнул Эндрю в знак благодарности. Как бы ему хотелось самому заслужить эту очаровательную улыбку! А нужно-то было всего-навсего вручить ей несчастный пучок цветов. Мрачный как туча, он взял невесту за плечи и повернул к священнику.

Отец Хендерсон покачнулся, едва удерживаясь на ногах. Нейл положил мускулистую руку ему на плечо.

– Что с ним такое? – Невеста испуганно прильнула к Коннору.

– Он пьян, – коротко отозвался тот.

– Я ни за что не позволю, чтобы меня венчал пьяный священник!

– И все же он обвенчает нас. Тебя и меня. – Коннор крепче сжал плечи невесты.

Софи рванулась к священнику.

– Рада познакомиться с вами, отец Хендерсон, – сладко проворковала она. – Мне очень жаль, но свадьба не состоится. Эти горцы отвезут вас домой прямо сейчас. – Она бросила испепеляющий взгляд на Коннора.

Эндрю тихонько попятился, но Коннор протянул руку и рывком вернул его на место, рядом с невестой.

– Никто никуда не едет.

– Свадьбы не будет? А как же бочонок? – запротестовал священник.

– Что? – Коннор вопросительно взглянул на Нейла.

– Бочонок виски и корову, – подтвердил Нейл. – Для его прихода.

– Вы не посмеете заплатить за венчание ворованным скотом и виски!

Коннор заметил, что девушка уловила суть разговора, хотя он и велся на гэльском языке. Она тут же встала в позу, словно осел на проселочной дороге.

– По крайней мере мы хоть что-то платим за венчание, – возразил Коннор, притягивая к себе девушку. – Хоть мы и разбойники.

– Но в заброшенной часовне Святого Филлана водятся привидения, – не уступала невеста. – Нам лучше покинуть это место…

– И все же сегодня ночью мы рискнем бросить вызов призракам, – отрезал Коннор. – Ну хватит медлить. Отец, приступайте.

– Возлюбленные чада, – начал священник. Невеста резко повернулась к Коннору:

– Вы сказали, что дали слово. Кому?

– Объясню позже. – Он так крепко сжал ее плечо, что испугался, как бы не осталось синяка.

– Мы собрались здесь… – тянул священник.

– Нет, вы объясните мне сейчас, – настойчиво возразила девушка.

Священник недоуменно замолчал. Нейл и Эндрю обменялись тревожными взглядами. Коннор тяжело вздохнул.

– Джентльмены, пожалуйста, извините нас. Мы ненадолго. – Он схватил невесту за руку и потащил за собой к дальней стене часовни.

– Кто заплатил вам за мое похищение? – потребовала ответа разъяренная Кэтрин Маккарран.

– Никто. – Коннор примирительным жестом поднял руку. – Похищение невесты – обычное дело для этих мест. Мои родители именно так и поженились.

Сестра Данкриффа возмущенно взмахнула букетом, и в воздухе разлился аромат цветов.

– И посмотрите на их сына! Расскажите-ка мне лучше о своем обещании. Сейчас же. Пожалуйста, – поспешно добавила она.

Коннор не смог сдержать улыбки. Дикая кошка мгновенно превратилась в котенка. Он опустил голову и заговорил, тщательно подбирая слова:

– Ваш брат разрешил мне жениться на вас. Девушка изумленно открыла рот.

– Не верю.

– Тогда почитайте это. – Коннор сунул руку за пазуху и достал сложенную в несколько раз бумагу.

Она осторожно развернула смятый листок, покрытый пятнами, и, затаив дыхание, принялась читать в скудном свете алтарных свечей. Коннор снова уловил слабый аромат увядающих цветов. Прочитав, она нахмурилась и подняла глаза на жениха. Коннор заметил, что ее лицо побледнело.

– На записке… пятна крови?

– Да, – угрюмо подтвердил Коннор. – Это его кровь. Она закусила губу.

– «Я, Роберт Маккарран, Данкрифф, – шепотом прочитала она, – выражаю свою волю и даю позволение Коннору Макферсону, лэрду…» Что это за слово? Здесь что-то зачеркнуто и вписано «Глендуна».

– Пусть будет Глендуна. – Коннор предпочел промолчать о том, что первоначально Роберт назвал его в своем письме лордом Кинноллом.

– Коннор Макферсон – это ваше имя?

Она испытующе взглянула на него, и Коннор коротко кивнул в ответ.

– Читайте дальше.

– «…сочетаться браком с моей сестрой, Кэтрин Софией Маккарран. Подписано Робертом Маккарраном, лордом Данкриффом…»

– «…главой клана Карран», – закончил за нее Коннор. – Письмо было написано две недели назад. Я ждал, пока вы вернетесь в замок Данкрифф, Кэтрин.

– Похоже на его подпись, но он никогда бы…

– Он это сделал.

– Но отец обещал меня сэру Генри Кэмпбеллу.

– Эту помолвку можно считать расторгнутой. – В голосе Коннора послышалась ярость. – Ваш брат говорил мне, что хочет расстроить этот брак. И я был счастлив помочь ему в этом.

– Похитив меня? И напоив священника так, чтобы он назавтра не вспомнил, кого сочетал браком?

– Это вышло нечаянно, – поморщился Коннор.

– Сэр Генри убьет вас за это. Коннор презрительно прищурился:

– И все же я рискну.

Девушка нахмурила тонкие брови:

– Если между вами и Робертом все решено, откуда тогда кровь на письме?

– Письмо лежало у него под рубашкой, когда на нас напали. В перестрелке Роберта ранило, хлынула кровь. Он передал мне бумагу и потребовал, чтобы я дал слово.

– Потребовал? – повторила она. – Я этому не верю. – Не важно. Я все равно сдержу слово.

– Если вы были с Робертом в ту ночь, когда его арестовали, то почему же вы не помешали им его схватить?

Сердце Коннора глухо заколотилось.

– Я сделал все, что мог.

– Говорят, что вы его предали.

– Я не предавал, можете верить мне или нет. Сейчас у нас нет времени обсуждать это. – Коннор был пока не готов поведать ей о том, как он пытался спасти ее брата, когда тот уже смотрел в лицо смерти.

Ему не хотелось передавать ей слухи о том, что Роб Маккарран умер в тюрьме несколько дней назад. Если это правда, весть о его смерти, вероятно, могли нарочно держать в секрете, чтобы избежать новой вспышки неповиновения со стороны пертширских горцев, верных приверженцев Стюартов.

Чертовка Кейти сама принадлежала к мятежникам. Коннор полагал, что слухи уже дошли до нее, но, казалось, она ни о чем не подозревает.

– Неужели это его кровь? Не может быть, – прошептала она.

– И все же это так. – Коннор не хотел показывать Кейт бумагу, залитую кровью ее брата, но сестра Данкриффа имела право увидеть письмо. И у нее хватило стойкости выдержать это испытание.

Софи провела дрожащей рукой по строчкам. Слезы выступили у нее на глазах.

– Как можете вы называть себя другом Роберта?

– Но я его друг. И я не предавал его. Я хочу лишь сдержать обещание и выполнить его волю. Так решил он – не я. Вы желали знать правду. Теперь вы ее знаете.

– Ему известно, что я никогда не вышла бы замуж за разбойника по собственной воле. Только по принуждению.

Глаза Коннора сузились, ноздри гневно затрепетали. Обида и уязвленная гордость взыграли в нем.

– Ваш брат знал, что вы не согласитесь, и предложил похищение. Этим он всего лишь хотел защитить вас.

– Думаю, вы силой заставили его. Напали на Роберта и вынудили его согласиться на этот брак. Должно быть, надеялись заполучить богатую невесту. А потом вы сдали его англичанам.

Слова Кэтрин больно ранили Коннора, словно полоснули кинжалом.

– Зачем мне это делать? Мне не нужна невеста. А Роберт не успел бы написать даже самое короткое послание. Поверьте мне, мисс Маккарран, у него уже было при себе это письмо, когда мы встретились. Он задумал свой план заранее, а я дал ему слово. И я должен сдержать его.

– Вы не сможете сдержать слово, если невеста откажется венчаться.

– Довольно, – нетерпеливо возразил Коннор. – Хватит разговоров.

Он обхватил невесту за плечи, подвел к алтарю и поставил перед священником.

– Две коровы, святой отец. И два бочонка, если мы поскорее с этим покончим.

Казалось, сам дьявол цепко держал Софи у алтаря, пока священник монотонно бубнил на латыни слова молитвы. Крепкая рука жениха, обнимавшая ее за плечи, напоминала железный капкан. Не надеясь вырваться, Софи снова принялась разглядывать Коннора Макферсона.

Ангел-воитель исчез, уступив место красавцу разбойнику, чью хитрую игру ей пока так и не удалось разгадать. Софи сделала попытку отодвинуться, но горец только крепче прижал ее к себе. Она чувствовала тепло его тела, вдыхала запах дыма и пота. Рукоять кинжала у него на боку впивалась ей в ребра. Макферсон сжимал ее за плечо, и Софи знала, что стоит ей только закричать, как эта крепкая ладонь закроет ей рот.

Теперь Софи понимала, что никакие ее мольбы не заставят священника прервать церемонию. Неужели Макферсон сказал правду о запачканном кровью письме? Софи невольно содрогнулась. Но зачем Роберту обещать ее в жены этому скрывающемуся в горах разбойнику? Это какая-то бессмыслица.

Подпись на бумаге принадлежала Роберту. В этом она не сомневалась. Но ведь горец мог силой вынудить Роба дать согласие на брак сестры и заставить подписать письмо. А если брат по каким-то неведомым причинам действительно хотел, чтобы она вышла за Макферсона? Возможно, ее согласие и повиновение помогут ему.

Священник попросил невесту назвать свое имя.

– Ответьте ему, – приказал жених.

Софи обвела глазами часовню, пытаясь оттянуть время. Она никак не могла решить, что же ей делать. Часовня Святого Филлана издревле принадлежала клану Карран. Внезапно Софи осенила догадка, как можно попытаться узнать правду.

– Почему вы привели меня сюда, на холмы, чтобы обвенчаться? Ведь можно было найти церковь и поближе, – прошептала она и замерла в ожидании ответа.

– Ваш брат хотел, чтобы нас обвенчали здесь. Честно говоря, я не понимаю, какая разница. Церковь есть церковь. Ради Бога, назовите свое имя, – процедил сквозь зубы жених.

Софи нахмурилась. Возможно, Роберт действительно решил выдать ее замуж за этого горца. Много лет назад свадебные обряды у Маккарранов всегда проходили в часовне Святого Филлана. Софи, Роберт и их сестра Кейт поклялись когда-то, что тоже будут венчаться именно здесь.

Невеста медлила, не зная, на что решиться. Четверо мужчин выжидающе смотрели на нее, но вдруг в голову ей пришла спасительная мысль. Последовав воле Роберта и выйдя замуж за Макферсона – разбойник он или нет, – она избавит себя от брака с сэром Генри Кэмпбеллом. «Господи, благослови Роберта за эту неуклюжую попытку помочь мне избежать злосчастной участи стать женой сэра Генри!» – взмолилась она про себя. Софи сделала глубокий вдох, прежде чем совершить самый рискованный поступок в своей жизни.

– София, – хрипло прошептала она. – Кэтрин София Маккарран.

В своем письме брат назвал полностью имя, данное ей при рождении. Это тоже доказывало подлинность записки.

Священник все тянул свой речитатив, и Софи вяло и безучастно повторяла за ним слова обета. Коннор Макферсон тоже принес священную клятву. И вот отец Хендерсон объявил их мужем и женой.

Обвенчана. Это слово гудело в голове Софи, словно огромный чугунный колокол. Сердце глухо колотилось в груди. Коннор Макферсон наклонился и поцеловал ее теплыми и нежными губами. И хотя Софи не ответила на его быстрый поцелуй, ее охватила дрожь.

Темные стены часовни зашатались. Казалось, они вот-вот обрушатся на нее. Софи тяжело вздохнула и начала оседать на пол. Горец мгновенно подхватил ее и прижал к себе. Софи изо всех сил сопротивлялась подступающей слабости.

«Только не сейчас!» – твердила она себе.

Макферсон вывел ее из часовни и усадил на расколотую каменную плиту.

– Дышите, – скомандовал он. – Медленно. Его рука лежала у нее на плече.

Софи дышала часто и тяжело, жадно хватая ртом воздух. Рука Макферсона больше не напоминала капкан. Теперь разбойник, похоже, пытался успокоить новобрачную, передать ей хотя бы малую толику своей уверенности и силы.

Он повернулся к старшему из горцев, Нейлу, что-то сказал, и тот вручил ему серебряную флягу. Макферсон открыл ее и протянул Софи.

– Выпейте, – коротко бросил он. Девушка уловила резкий запах виски.

– Я не пью такие крепкие напитки, – поморщилась она, отталкивая флягу.

– Это поможет вам прийти в себя. Я не хочу, чтобы вы упали в обморок. Впереди еще целая ночь.

От этого прозрачного намека Софи бросило в дрожь. Она молча взяла флягу и с опаской поднесла к губам. Виски обожгло ей горло. Софи закашлялась, но почти сразу же, к своему удивлению, ощутила мягкий вкус напитка, а по телу разлилось приятное тепло. Она сделала еще глоток, снова закашлялась, и новая волна тепла согрела грудь. Напряжение немного отпустило ее, дыхание выровнялось.

– Мне уже лучше. Спасибо, – поблагодарила она.

– Полегче, – проворчал горец, когда Софи поднесла к губам фляжку в третий раз. Он взял у нее виски, глотнул сам, спрятал флягу в складках своего пледа, а затем протянул ей руку.

– Отказавшись от его помощи, Софи поднялась сама, хотя ноги у нее по-прежнему слегка подгибались. И все же виски придало ей немного сил.

– Что теперь? – вяло поинтересовалась она.

– Идем со мной, – отозвался он, беря ее за локоть.

Глава 6

Новобрачная отстала и дернула за веревку, чтобы привлечь внимание Коннора. Макферсон замедлил шаг и обернулся. Их путь лежал в замок Глендун. Коннор шел довольно быстро, а девушка едва не падала от усталости. Ее изможденный вид тревожил Коннора, но ему хотелось как можно скорее привести Кэтрин в безопасное место.

– Мне холодно, – пожаловалась она. – Я устала. Мои туфли порвались, юбки намокли. И я хочу есть. К тому же я не знаю, куда вы меня ведете. Откровенно говоря, я даже не представляю себе, кто вы такой! – Последние слова она выпалила, уже не в силах сдержать охватившую ее ярость.

Положив одну руку на эфес меча, Коннор сжал веревку другой.

– Думаю, вы хотите немного отдохнуть.

– Я хочу домой.

– Это невозможно.

– Тогда отведите меня к себе домой, чтобы я смогла отдохнуть. Одна, – добавила она, бросив на своего спутника хмурый взгляд.

– У меня нет дома.

Коннор и сам не знал, зачем это сказал. Обычно он ни с кем не делился своими мыслями, никому не рассказывал о своей жизни и о своих чувствах. Очень немногие знали о его делах и могли заглянуть в его сердце.

– Никакого? – поразилась новобрачная. – Даже у разбойника и вора должен быть свой дом. Наверняка и у вас есть какая-нибудь хижина или пещера.

– Есть одно место, где я обычно бываю, но я не называю его домом.

– Если там есть стены и очаг, то оно вполне сойдет, – сварливо проворчала девушка. – Мне просто нужно где-то поспать, почувствовать себя в безопасности. И еще я хочу чашку чаю.

Чаю? Может, она ждет, что он заварит ей чай, разотрет уставшие ноги и споет колыбельную перед сном?

Коннор достал из складок пледа фляжку с виски.

– А пока нам обоим не помешает сделать глоток uisge beatha[5]. Только чуть-чуть, – предупредил горец.

Она с готовностью схватила флягу и поднесла к губам. Взяв флягу из рук Кэтрин, Коннор глотнул виски сам и вытер губы тыльной стороной ладони.

И они снова тронулись в путь. Пленница ускорила шаг и догнала Коннора, так что связывавшая их веревка повисла.

– Простите меня, мистер Макферсон, – смущенно произнесла она. – Я стараюсь сдерживать свою вспыльчивость.

– Ну, особого беспокойства она вам, похоже, не доставляет, – сухо заметил Коннор.

Кэтрин Маккарран смотрела на него широко открытыми глазами. Ее прическа окончательно растрепалась, волосы свободно рассыпались по плечам. Не выдержав ее обреченного взгляда, Коннор хмуро отвел глаза. Его и так терзало чувство вины.

– И все же простите меня, пожалуйста. Вы были ко мне так добры. Я это ценю.

Коннор растерянно заморгал. Извинения девушки казались искренними. Не зная, что сказать в ответ, он опустил глаза и промолчал, испытывая мучительную неловкость оттого, что ведет свою спутницу на веревке.

– Нам осталось идти совсем недолго, – заметил он. – Меньше двух миль.

Она вздохнула, отбросила назад волосы и побрела дальше. Истерзанная и изможденная, она не утратила своего природного очарования. От Кэтрин по-прежнему исходил удивительный внутренний свет, которым так восхищался Коннор.

– Мистер Макферсон, мне нужно передохнуть. В противном случае вам придется волочь меня остаток пути на этой ужасной веревке или тащить на себе, словно мешок с шерстью.

Коннор замер.

– Если вам нужно остановиться, здесь поблизости есть кусты. Видите, вон те, покрытые цветами? Там легко можно уединиться.

– Я не имела в виду… впрочем, хорошо. Но я же не могу пойти туда вместе с вами. Развяжите меня, пожалуйста. – Она вытянула вперед связанную руку. Коннор помедлил, но принялся развязывать узлы.

– Если выдумаете убежать…

– Я прекрасно знаю, что вы сделаете. Спасибо, – прошептала она, когда веревка немного ослабела. – Вы очень добры.

Макферсон смерил девушку настороженным взглядом, не выпуская из рук ее запястья.

– Уж больно вы любите благодарить, даже когда в этом нет нужды.

– Меня учили быть вежливой. В монастыре обращали особое внимание на то, чтобы воспитанницы всякий раз выражали свою признательность. Теперь это вошло у меня в привычку.

– В монастыре? – удивленно переспросил Коннор.

– Мой отец был изгнан из Шотландии много лет назад. Мы с братом и сестрой получили образование во Франции и Фландрии. Девочки в нашей семье ходили в монастырскую школу.

– Теперь понятно. – Кейт и Роберт Маккарраны вернулись в Шотландию пару лет назад. «А еще ведь одна их сестра осталась в монастыре», – вдруг вспомнил Коннор. – Я тоже провел некоторое время во Франции, – признался он. – Многие шотландцы-якобиты предпочли на время перебраться туда или в Рим, ко двору Якова Стюарта.

– Это правда, – согласилась новобрачная, пока похититель развязывал веревку. – А где ваш дом, сэр?

Коннор справился с узлом, но вопрос девушки заставил его мгновенно замкнуться в себе. Ему не хотелось рассказывать ей о своем детстве в Киннолл-Хаусе. Признаваться, что когда-то он был наследником виконта, что его отец лишился земель, принадлежащих теперь сэру Генри Кэмпбеллу. Тому самому, который мог бы сделать Кэтрин Софию Маккарран хозяйкой Киннолла.

Теперь у Коннора не осталось ничего, кроме пустого титула. Он женился на Кэтрин отчасти ради того, чтобы досадить сэру Генри, но ему нечего было предложить своей молодой жене. У него не было даже дома. Рядом с ней, изысканной и утонченной, он вдруг особенно остро почувствовал себя жалким и никчемным. Но Макферсон не собирался искать жалости и сочувствия, рассказывая девушке свою печальную историю. Никакие свалившиеся на его голову несчастья не смогли бы отнять у Киннолла его гордость.

Кожа ее казалась такой нежной, что у Коннора захватило дух. Развязав веревку, он спрятал ее в складках пледа и потер запястье девушки там, где краснел след от пеньки.

– Я потерял дом и семью, – произнес он после долгого молчания. – Теперь я сам себе хозяин. Где ночь застанет, там и голову приклоню. Сегодня ночью я приготовлю вам уютное гнездышко из одеял и вереска на склоне холма.

– Спасибо. – Она робко улыбнулась одними уголками губ. – Но я так устала! Думаю, засну где угодно, мне бы только найти место для ночлега, и я буду счастлива.

– Уверен, мы его найдем. – Он отступил в тень. – Ну вот, теперь вы свободны. Во всяком случае, пока. Но будьте осторожны! Это кусты колючего утесника, там полно шипов.

Она ответила ему красноречивым взглядом, затем походкой королевы направилась к кустам утесника и скрылась за ними.

– Не думайте, что без веревки вам удастся сбежать, миссис Макферсон, – весело крикнул Коннор ей вслед.

– Мистер Макферсон! Это не мое имя. Коннор невольно усмехнулся про себя.

Они прошли еще милю, и шум водопада стал громче. Теперь в воздухе явственно ощущалась влага. Коннор взял жену за руку, чтобы помочь ей перейти через груду камней. Их взгляды невольно встретились. В лунном свете он увидел незабываемую чарующую улыбку Кэтрин. Такой же мимолетной улыбкой она одарила Эндрю за несколько диких цветов, сорванных на холмах.

Коннор подозревал, что на этот раз оживленный блеск в ее глазах вызван не столько его присутствием, сколько содержимым фляги. Кэтрин опустошила где-то треть, хотя всякий раз кашляла, когда делала глоток.

Коннор тоже пару раз прикладывался к фляжке, чтобы согреться и набраться сил, но не слишком усердствовал. Виски расслабляло его. Он начинал думать о том, как ему хочется поцеловать Кэтрин, прикоснуться к ней, а нужно было думать только о том, как поскорее доставить ее в безопасное место.

Девушка споткнулась и тяжело вздохнула.

– Я очень устала. Не очень-то близко этот ваш разбойничий притон.

– Осталось совсем немного, обещаю.

– А вы всегда держите свои обещания? Если мой брат потребовал, чтобы вы сдержали слово, я требую от вас того же. И лучше бы мы действительно поскорее пришли.

– Доверьтесь мне. Осторожно, Кэтрин. – Он протянул руку и помог ей перейти через небольшой ручей по скользким камням.

– Не обращайтесь ко мне так. Никто меня так не зовет. Нас обвенчали этой ночью, но мы не настолько хорошо знакомы, чтобы обращаться друг к другу запросто, по имени.

– Тогда «миссис Макферсон», или даже «миссис Маккарран», по шотландскому обычаю.

– Мисс Маккарран, – спокойно возразила она. – Женщины в Шотландии часто сохраняют девичьи имена и после замужества. К тому же, – робко добавила она, – я не знаю, как долго мы с вами останемся женаты.

– Если вы ждете, что родня поможет вам скоро овдоветь, уверяю вас, этого не случится.

– У моих кузенов есть все основания гневаться на вас, но я не настолько жестока, чтобы желать вам смерти. Даже, несмотря на все, что случилось этой ночью… и то, что вы собираетесь сделать со мной.

Коннор остановился и окинул свою спутницу внимательным взглядом.

– И что же, как вы думаете, я собираюсь сделать с вами? – поинтересовался он убийственно-спокойным тоном. – Она не ответила, но в выражении ее глаз трудно было ошибиться. Он медленно привлек ее к себе. Дыхание девушки участилось, ночные тени отчетливо обрисовали ее грудь. – Похоже, вы думаете, что в моей голове водятся дурные мысли.

На горле Кэтрин затрепетала жилка.

– Я знаю, что произойдет сегодня ночью. – Она надменно вздернула подбородок.

Никогда еще Коннору не доводилось видеть такого прелестного создания. Меньше всего ему хотелось испугать ее, хотя, возможно, думать об этом следовало раньше. Искушение крепко сжать ее в своих объятиях было так велико, что он просто не мог ему противиться.

– Если бы я был таким испорченным, как вы думаете, мадам, – мягко прошептал он, – я бы уже совершил свое черное дело, воспользовавшись зарослями вереска вместо кровати. Зачем же мне было так долго тащить вас в свой дьявольский вертеп? Сами рассудите…

Она не отшатнулась, не вздрогнула. Только смотрела на него, не отводя глаз. Ее губы пылали, грудь вздымалась и опадала. Казалось, в этом хрупком теле живут отчаянная храбрость и стальная воля.

Коннор провел рукой по ее разметавшимся волосам. Его пальцы скользнули по щеке девушки, задержались на подбородке и погрузились в прохладную густую массу ее волос, таких нежных и шелковистых, что он с трудом перевел дух.

– Скажите мне, что, по-вашему, случится сегодня ночью? – шепнул он, гладя ее по щеке. – И чего бы вы хотели?

Она склонила голову ему на ладонь, закрыла глаза и замолчала. Коннор знал, о чем она думает, словно мог читать ее мысли. Он почувствовал, как бьется ее сердце, вторя биению его собственного.

Веки ее дрогнули.

– Если бы вы поцеловали меня еще разок, – пробормотала она, – возможно, мне стало бы понятно… что случится.

Словно волна, сметающая все на своем пути, его захлестнуло желание. Он обхватил ее за плечи, склонился над ней и поцеловал. Сердце бешено колотилось у него в груди, а все тело пылало огнем.

Он целовал ее снова и снова, не в силах остановиться, оторваться от ее губ. И с каждым поцелуем огонь в его груди все разрастался. Жажда душила его. Он ненасытно втягивал в себя вкус Кэтрин – аромат цветов, смешанный с горным воздухом и легким привкусом виски. Она тяжело дышала, все теснее прижимаясь к нему. И Коннор забыл обо всем на свете. Ему захотелось одного – целовать ее. Их больше ничто не разделяло. Не было ни неловкости, ни опасности, ни сомнений. Они больше не были чужими друг другу, не были незнакомцами, чьи судьбы случайно переплелись этой ночью.

Она запрокинула голову и обвила руками его шею. Из груди ее вырвался вздох. Губы раскрылись навстречу его губам, и Коннор ощутил их упоительную теплую влажность. Все его тело напряглось, наполняясь желанием продлить это восхитительное чувство, изведать его остроту.

Неистовый огонь сжигал Коннора изнутри. Теперь он уже не мог довольствоваться одними поцелуями. Ему хотелось большего. Он провел дрожащей рукой по шее девушки, коснулся гладкой округлости плеча. Скользнув пальцами вниз, к нежному полукружию, ее груди в вырезе платья, он нащупал жесткую ткань корсажа. Тонкую гибкую талию стягивали планки корсета и атлас. Пылая как в лихорадке, он просунул руку под плащ Кэтрин и нашел прореху на платье там, где еще совсем недавно сам надрезал ткань, пытаясь ослабить шнуровку.

Коннор не понимал, что с ним происходит. Неужели он пытается овладеть Кэтрин здесь, на камнях, словно грубое животное, которым она его считает? Нет, он не позволит вожделению взять над ним верх, ослепить его и лишить разума.

Коннор задыхался, кровь бешено стучала в висках. Губы девушки дрогнули и доверчиво потянулись к его губам, требуя новой ласки. Коннор призвал на помощь всю свою волю и прервал поцелуй.

Обхватив девушку за талию, он прижался пылающим лбом к ее лбу и замер, стремясь выровнять дыхание. Кэтрин нежно коснулась его щеки. Прикосновение ее пальцев напоминало легкий трепет крыльев бабочки. Оно несло в себе горечь и дарило прощение. Коннор зажмурился. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди.

Он не заслуживал прощения, благодарности, недостоин был целовать ее. И все же только что он это сделал.

– Я даже не знаю вас, Коннор Макферсон, – мягко шепнула она. – Вам, конечно, не следовало бы вообще прикасаться ко мне… но когда вы это делаете, у меня возникает странное чувство… что именно так и должно быть.

Он невесело рассмеялся. Внутренний голос подсказывал ему, что Кэтрин права. Он представил, как, должно быть, упоительно любить ее, баюкать в своих объятиях. Какое острое наслаждение способна она дарить! Каждый раз, целуя ее, он ощущал, как в ее теле разгорается ответная страсть.

Коннор молчал, не находя достойного ответа. Пережитая вспышка неукротимого желания застала его врасплох. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Он ожидал, что Кэтрин Маккарран окажется озорной и вспыльчивой девчонкой-сорванцом. С такой он бы легко справился, смог бы укротить приступы гнева и буйный нрав своей невесты. Но ее неожиданная мягкость, доброта и всепрощение обезоружили его. Пленница готова была благодарить своего похитителя. И похититель, потерянный и обескураженный, пытался разобраться в своих чувствах.

Жениться на воинственной амазонке, пытаясь защитить ее, – это одно, и совсем другое – ступить на зыбкую почву, не зная, что ждет тебя дальше.

– Хочу, чтобы вы знали, – призналась она. – Я не боюсь того, что может произойти. – Она явно храбрилась, но голос ее слегка дрожал. – Если мой брат хотел, чтобы мы поженились, у него, должно быть, имелись на то свои причины. Возможно, он стремился помочь мне избавиться от сэра Кэмпбелла, лорда Киннолла, которому обещал меня отец.

– Сэр Генри – не лорд Киннолл, – взревел Коннор. – Он лишь арендует это проклятое место. И у него нет на вас никаких прав.

– Теперь нет. Уверена, сэр Генри – достойный человек, но я никогда не хотела стать его женой. Я собиралась поговорить с ним об этом, когда обедала у него сегодня, но он не дал мне возможности завести этот разговор. Да и вообще весь вечер почти не слушал меня.

– Потому что он отнюдь не достойный человек, мадам! – в бешенстве прорычал новобрачный.

– У каждого человека есть свои сильные стороны, мистер Макферсон. Сэр Генри проявлял ко мне искреннее внимание и принял близко к сердцу несчастья, постигшие мою семью. Но я благодарна вам за то, что вы спасли меня от этого брака.

Коннор угрюмо нахмурился:

– Никакой я не герой! Не стоит думать так. Пленница лукаво склонила голову набок:

– Должна сознаться, мистер Макферсон, что мне понравилось быть похищенной.

– Понравилось?

– Это такое волнующее, захватывающее чувство… – В ее глазах мелькнуло смущение. – У меня возникают порой дурные желания, сэр, но прежде мне никогда не удавалось их осуществить. – Лучше бы она этого не говорила. От ее слов Коннора снова бросило в жар. – Я люблю риск и питаю склонность к приключениям. Это довольно опасное качество в сочетании с моим буйным нравом. Но до сегодняшнего дня мне не приходилось давать волю этой стороне своей натуры.

Любовь к приключениям? Эта девчонка больше года была якобитской шпионкой, по крайней мере так утверждает ее брат. Так неужели ей не хватает в жизни остроты и риска? Коннор озадаченно почесал в затылке.

– В этой жизни нам всем нужна твердость духа. И вам ее не Занимать, можете мне поверить.

Она упрямо покачала головой:

– Нет, это не обо мне, но я хотела бы извиниться за свою излишнюю порывистость. Мне не всегда удается держать себя в узде. И еще я не согласна с вами насчет сегодняшнего ночного приключения.

– Что ж, значит, мы по-разному смотрим на вещи.

Ее настроение поминутно менялось. Эта женщина казалась непостоянной и переменчивой, как ветер, а Коннор с трудом привыкал к переменам. Она то пылала ненавистью, то принималась благодарить своего похитителя. Одновременно робкая и храбрая, чопорная и страстная, она была чертенком и ангелом. «Непредсказуемая и непостижимая колдунья, – мрачно подумал Коннор. – Никогда не знаешь, чего от нее ожидать».

Он взял ее за руку и повел за собой.

– Вперед, мадам!

– Куда мы идем? В разбойничье логово? Должно быть, это пещера? А там можно согреться у огня и раздобыть какую-нибудь пищу?

– Вот еще! Это излишняя роскошь. А потом вы, чего доброго, потребуете горячую ванну и горничную? Или вам больше по душе мушкет и пороховница? – Коннор насмешливо изогнул бровь. – Как далеко способна завести вас страсть к приключениям?

– Мне не следовало упоминать об этом. Это всего лишь глупые фантазии. У меня храбрости не больше, чем у комара.

Макферсон искоса взглянул на нее.

– Я бы сказал, побольше, чем у нескольких комаров.

– Все, чего я хочу сейчас, – это оказаться наконец в постели… одной. Пожалуйста, помогите мне в этом, сэр. Если, конечно, у вас есть кровать.

Коннор застыл, скованный мучительным волнением.

– Поросшее вереском логово грабителя-горца.

– Ни теплой постели, ни очага, ни родного дома? Так вы и в самом деле бродяга? Настоящий разбойник?

– Лютый и свирепый, как волк. А теперь замолчите.

И все же ему все больше нравилось слушать ее голос, нежный и мелодичный, особо звучащий на безлюдных холмах, овеваемых легким ночным ветерком. Коннор с удивлением признался себе, что ему даже нравится ее болтовня. Во всяком случае, пока она не ворчит.

– Предупреждаю вас, надолго я не останусь в грязной разбойничьей пещере. Мне больше по вкусу дом, где я могла бы бесцельно слоняться по комнатам.

– Слоняйтесь сколько влезет, но немного погодя. А теперь – тсс!

И он закрыл ей рот ладонью, но не торопливо и сурово, как прежде, а нежно. Очень нежно.

Это было ошибкой. Ее губы, влажные и теплые, манили Коннора с неодолимой силой. Прикосновение, сладкое, как поцелуй, заставило его вздрогнуть и замереть. «Нет, только не сейчас!» – одернул он себя, отнимая руку. Прежде нужно было разобраться, что происходит, выяснить, какова его роль.

– Вы говорите столько же, сколько и я, – возмутилась девушка.

Разбойник метнул в ее сторону испепеляющий взгляд, но пленница и бровью не повела. Кэтрин Маккарран нисколько не походила на запуганную жертву похитителя.

Вскоре новобрачная тихонько чихнула и закашлялась. Коннор, немного поколебавшись, вытащил флягу и предложил своей спутнице выпить. Девушка сделала два или три глотка, затем Коннор забрал у нее флягу и сам приложился к горлышку.

Они продолжили путь. Следующий ручей пленница резво перескочила сама, без помощи горца. Она весело рассмеялась и широко раскинула руки.

– Тихо, – прошипел Коннор, притягивая девушку к себе.

– А иначе вы снова заткнете мне рот кляпом?

– Можете не сомневаться.

– Свяжете меня? – Она насмешливо склонила голову набок.

– Да! – прорычал Коннор. Похоже, пленнице доставляло удовольствие подтрунивать над ним. – Кажется, виски не только согрело вас, но и добавило храбрости.

– Да, мой страх перед бандитами заметно ослабел.

– Видно, вы теперь вообще ничего не боитесь. «Маленькая тигрица», – усмехнулся про себя Коннор, не сомневаясь, что этой ночью он похитил настоящего дьяволенка. Ухватив девушку за руку, он двинулся вперед.

– Мужчине без домашнего очага не нужна жена. Коннор вздрогнул и обернулся.

– Что?

– Зачем вы добыли себе невесту, если у вас нет дома? Вы не собираетесь обзаводиться домашним очагом? Мы живем не в средние века. Вам нет нужды похищать жену. Мужчине не всегда нужна жена, а лишь для… – Кэтрин пожала плечами.

– Для чего?

– Для любви, – пояснила она. – Соединения двух душ и сердец под благо… благосклонным покровительством небес.

Коннор раздраженно фыркнул.

– Лучше помолчите, а не то быстро узнаете, зачем мужчине может понадобиться жена.

– Для этого мужчине вовсе не всегда нужна жена. В большинстве городов существуют доступные женщины, которые готовы… – Она нерешительно замолчала.

Горец выжидающе поднял брови.

– Готовы к чему?

– Позаботиться о потребностях мужчины, – выпалила Кэтрин. – Вообще-то я слышала, что некоторые мужчины предпочитают сами заботиться о своих потребностях.

– Господи Иисусе, мадам?! – Коннор изумленно вытаращил глаза. – Вы говорите, как распутная девка. Где вы набрались подобных глупостей?

– В монастырской школе. Другие девочки знали довольно много о мужчинах.

– Это я вижу. А теперь вам лучше умолкнуть. – Он осторожно огляделся, но погони не было видно.

– Должно быть, это виски. Я ведь не привыкла прикладываться к бутылке.

– Это заметно, – пробормотал горец и потянул девушку за собой.

Глава 7

Выйдя из зарослей вечнозеленых деревьев, росших по краю крутого склона холма, Софи услышала громкий шум водопада. Она послушно следовала за Макферсоном по колкому ковру из сосновых иголок. Вглядевшись в темноту, заметила молочно-белые струи воды, изливающиеся вниз, подобно потокам лунного света. Под водопадом темнел выступ в скале.

Приблизившись, Софи смогла разглядеть черную расселину, куда бурным пенным ручьем стекала вода. Горец крепко держал свою спутницу за руку. Исходившие от него уверенность и сила внушали чувство покоя и безопасности.

– О! – воскликнула Софи, повышая голос, чтобы перекричать шум водопада. – Здесь так пустынно и так красиво!

Не отвечая, он потянул ее за руку и повел вдоль обрыва к струям падающей воды. Софи покорно пошла за ним. Она не слишком доверяла горцу, но не сомневалась, что здесь ее безопасности ничто не угрожает.

Спина и широкие плечи разбойника скрывались под складками пледа, а его мощные ноги ступали уверенно и легко. Казалось, каждое его движение исполнено грубой силы и подобно звериной грации.

Софи задумалась о том, куда он ее ведет. И вдруг она поняла, что вместе со страхом испытывает какое-то иное, необъяснимое, волнующее чувство, которое зашевелилось в ее душе.

Этот разбойник умел хранить свои секреты. Что ей известно о нем, кроме имени? Что Макферсон предпочитал держаться в стороне от солдат и что он знаком с ее братом, к добру ли или к худу. Об остальном можно было только догадываться.

Он вел ее вверх по узкой тропе мимо ревущего водопада. На фоне черных отвесных скал пенные струи воды напоминали растрепанные ветром белые хвосты исполинских лошадей. Вскоре водопад остался позади, шум воды постепенно стих. Они принялись взбираться на косогор, держась русла широкого и быстрого ручья. Шли они так близко к воде, что туфли и подол платья Софи мгновенно намокли.

В туманной мгле девушка могла разглядеть лишь извивающуюся ленту ручья и грубые очертания ближайших холмов. Она не сомневалась, что все еще находится на земле Маккарранов. Их владения простирались на многие мили вокруг часовни Святого Филлана. Данкриффу Маккаррану принадлежало двенадцать тысяч акров земли, опоясывающей большую часть долины и холмов. Владения скромные, но довольно обширные.

Софи невольно взвизгнула, наступив в глубокую холодную лужу. Ее изящные бальные туфельки на тонкой подошве, с высокими каблуками и серебряными пряжками, совсем не годились для ночных прогулок по холмам. У бедняжки замерзли ноги, а пятки стерлись чуть ли не до крови.

Согревшее ее виски давно выветрилось. Софи едва стояла на ногах от усталости и была благодарна мистеру Макферсону за помощь. Сильными и надежными руками он неизменно поддерживал ее и тянул за собой.

На вершине холма гулял ледяной ветер. Далеко внизу, в глубокой расщелине, бурлил и пенился ручей. Софи остановилась вслед за Макферсоном. Он протянул руку, указывая вдаль.

За ручьем, по другую сторону вытянутого луга, на самом холме возвышался замок. На фоне черного ночного неба отчетливо выделялся окутанный туманной мглой его мрачный силуэт.

Устремленные вверх острые обломки камня напоминали ощерившуюся пасть. К треснувшим стенам лепились какие-то зубчатые полубашни, а сквозь пустые провалы окон не проникал ни один луч света. Осыпавшаяся стена окружала двор. Основание замка скрывалось в легкой дымке.

Жутковатое место, пустынное, заброшенное и мрачное. Софи невольно содрогнулась.

– И это ваш дом? – прошептала она.

– Я здесь живу.

Он взял ее за руку и зашагал вниз по склону. Громада замка надвигалась на них. Вблизи она казалась еще более зловещей.

Теперь путникам оставалось лишь пересечь ручей и луговину. Софи вгляделась в руины и тихонько ахнула.

– Я знаю это место! Глендун… да… То-то мне показалось знакомым это название! Я не раз слышала его в детстве. Когда-то этот замок принадлежал моему клану. Здесь уже многие века никто не живет.

– Ваши предки покинули Глендун давным-давно, когда обвалы и оползни превратили это место в настоящее корыто дьявола.

– Когда-то я слышала истории об этом… По слухам, здесь водятся привидения.

– Привидения не причинят вам вреда. Софи испуганно затаила дыхание.

– Вы их видели?

– Нет. Боюсь, я не слишком-то верю в подобные вещи, но местные призраки уже несколько раз спасали мне жизнь.

– Как такое возможно?

– Никто не осмеливается забраться сюда, если, конечно, обстоятельства не вынудят. В замок довольно трудно попасть. Дорога длинная и опасная, к тому же Глендун надежно охраняют легенды. Это место считается дурным. Здесь не дождешься ни Божьего благословения, ни счастья.

– А когда-то все было иначе.

– Возможно. Но если нежданные гости подбираются слишком близко к замку, привидения Глендуна отпугивают их жуткими стонами и воплями.

– Воплями? – взволнованно выдохнула Софи.

– Это приносит немалую пользу разбойникам, которые прячутся здесь.

Софи озадаченно нахмурилась. Ей пришло в голову, что Макферсон попросту подшучивает над ней. Горец снова потянул ее за собой, но новобрачная не двинулась с места.

– Пойдемте, – весело позвал он. – Вам нечего бояться. Это призраки из рода Маккарранов. Они будут только рады встретить женщину своего клана.

Софи растерянно оглянулась.

– Я… пожалуйста… вы должны отпустить меня…

– А как же ваша любовь к приключениям?

– Всему, знаете ли, есть предел. Воющие привидения – это слишком. Произошла ужасная ошибка, мистер Макферсон. Нам не следовало… Ох, лучше бы я не соглашалась. Разбойники – это одно, но призраки… Боюсь, я не смогу встретиться с ними лицом к лицу.

Пленница попятилась. В детстве ее мучили ночные кошмары с привидениями и оборотнями. Даже сейчас, уже став взрослой, она страшилась темноты. Давным-давно Софи приходилось слышать, что в замке Глендун водятся привидения, хотя никто из ее близких их не видел.

Трясясь от ужаса, она отвернулась от замка и попыталась вырваться из рук Макферсона. Только бы он ее отпустил! Она бежала бы, сколько хватит сил, подальше от этого жуткого места, лишь бы унести скорее ноги.

Похититель наклонился и тихо шепнул ей на ухо:

– В той стороне лежит очень коварный спуск. Вы и сами это знаете. Сможете одолеть его одна в темноте? А здесь, – он взял ее за плечи и повернул лицом к ужасному замку, – живут призраки и разбойники. Так какую дорогу вы выбираете, девочка моя? – Теплые ладони разбойника мягко сжимали ее плечи. Софи посмотрела на черный силуэт замка, потом повернулась и бросила взгляд на отвесный спуск. Ее охватила дрожь. – Призовите на помощь всю свою отвагу. И какую бы дорогу вы ни выбрали, вас ждет приключение.

Софи затаила дыхание и закрыла глаза. Казалось, она замерла на вершине утеса, уже готовая прыгнуть вниз. Не зная, на что решиться, Софи нащупала на груди серебряную цепочку и сжала в кулаке хрустальный кулон. Может, дремлющая внутри талисмана волшебная сила поможет сделать выбор? Девушка глубоко вздохнула. Теперь она знала. Знала точно. Ее путь лежит в Глендун.

– Я готова пойти куда угодно, лишь бы найти очаг, подушку и чашку горячего чая. – Она решительно вздернула подбородок.

«Я готова пойти куда угодно, лишь бы найти свою любовь», – хотелось ей сказать, но Софи благоразумно промолчала. Похоже, волшебный камень вел ее навстречу любви, но неужели она найдет ее в этом мрачном месте?

– Что ж, тогда идемте со мной. – Макферсон взял ее за руку. С колотящимся сердцем она пошла за ним, настороженно разглядывая замок, возвышающийся на черном холме. Бурный ручей в расщелине надежно охранял его, выполняя роль крепостного рва. Отвесные склоны ущелья казались непреодолимыми.

– И где же мост?

– Если бы здесь был мост, любой чужак мог бы пробраться в замок. – Макферсон махнул рукой в сторону ущелья. – Нам придется прыгнуть.

Софи изумленно открыла рот:

– Прыгнуть?

– Или же нам придется пуститься в обратный путь вниз с холма и поискать себе пещеру для ночлега.

В голосе разбойника послышались насмешливые нотки. Софи решила, что Макферсон снова испытывает ее. Она безумно устала и чувствовала себя вконец измученной и несчастной, но сдаваться не собиралась. Девушка хотела доказать, что готова встретиться лицом к лицу с любыми трудностями, держась при этом храбро и с достоинством. Как и у этого бандита, у нее тоже есть своя гордость.

Макферсон выпустил из рук пленницу, отступил на несколько шагов, затем разбежался и перепрыгнул расщелину. Он приземлился по другую сторону ущелья легко и изящно, словно танцор.

– Это не так уж и страшно, – бодро заметил он. – Идите сюда.

– Нет! – Софи испуганно попятилась, раздумывая, не лучше ли будет сбежать, пока их разделяет расщелина. Увидев перед собой темный, полный опасностей косогор, она резко остановилась.

Горец снова прыгнул, приземлился рядом с девушкой и взял ее за руку, прежде чем она успела двинуться с места.

– Вам придется сделать совсем маленький прыжок. Расстояние кажется большим из-за глубокой расщелины. Думаю, вы справитесь.

– Ах вы думаете?! – Она смерила его уничтожающим взглядом. Вырвавшись из рук разбойника, Софи решительно направилась вдоль обрыва. – Наверняка существует и другой способ перебраться на ту сторону. Не все же умеют прыгать! Когда Глендун населяли живые люди, а не призраки, вряд ли они скакали, как козы, чтобы выбраться из замка, – проворчала она.

– Ну да, есть и другой путь, – признался горец.

– Вы могли бы и раньше сказать мне об этом! – взвилась Софи.

– Перепрыгнуть куда быстрее. Я думал, вам не терпится выпить чаю и… забраться в постель.

– Мерзавец! Вы просто хотели посмотреть, прыгну ли я за вами. Так вот, я не стану прыгать! Мое терпение лопнуло. Я устала и хочу наконец отдохнуть. Где переправа?

– В двух милях отсюда. Вверх по склону. Продолжайте карабкаться наверх и найдете место, где легко можно переправиться на тот берег.

– Прыгайте здесь сами, если вам так нравится, сэр. А я выбираю безопасный путь. Я еще получу свою чашку чаю за все мучения, что выпали на мою долю.

Она решительно подхватила юбки и принялась взбираться на косогор. Макферсон не двинулся с места. Неужели он действительно так легко отпустит ее? Софи огляделась вокруг, раздумывая, не стоит ли воспользоваться случаем и сбежать.

– Берегитесь диких кошек! – крикнул горец ей вслед.

И сердце ее дрогнуло. Правда, Софи не обернулась и немного погодя украдкой бросила взгляд через плечо, заметив, что Макферсон следует за ней на небольшом расстоянии. Новобрачная облегченно вздохнула. И хотя предупреждение горца заставило ее то и дело боязливо озираться по сторонам, она предпочла не расспрашивать его ни о диких кошках, ни о волках.

Подобрав подол платья, девушка медленно побрела вдоль края расщелины, с осторожностью ступая по острым камням. И чем выше она поднималась, тем менее глубоким становилось ущелье. Софи прошла вверх по склону чуть меньше четверти мили, когда бурливый поток, вышедший теперь на поверхность холма и разрезавший надвое пологий косогор, начал постепенно мелеть, неожиданно превратившись в узкий ручеек. Впереди поперек ручья тянулась цепочка гладких камней. Ступая по ним, можно было легко перебраться на другой берег.

Дойдя до Переправы, Софи устало опустилась на траву, взметнув облако сверкающего атласа и кружевных оборок. Это изысканное платье цвета огненного янтаря – подарок овдовевшей матери Софи. Оно было куплено в Париже, где миссис Маккарран поселилась, вступив в новый брак. Софи дорожила этим подарком. Отправляясь на обед к сэру Генри, она впервые надела платье, но после ночного приключения этот роскошный наряд был безнадежно испорчен. Сурово нахмурившись, Софи стянула с себя туфли и чулки. Горец неслышно появился перед ней, но Софи даже не подняла головы.

Приподняв юбки, пленница встала и подошла к ручью. Ступив на первый камень, она погрузила ноги в ледяную воду и невольно взвизгнула, но сумела удержать равновесие и двинулась дальше.

– Ага! – подал голос Макферсон. – Вы раскрыли мой секрет.

– Который? – хмуро отозвалась Софи, делая еще один шаг и тихонько покачиваясь. – Что ваши гости должны пересечь реку Стикс, прежде чем их пропустят к воротам, сэр Цербер?

– Что-то вроде того. – Он шагнул в ручей и проскользнул мимо Софи на другой берег, проворно перескакивая с одного камня на другой. От его мимолетного прикосновения по телу Софи прошла дрожь. Оказавшись первым по ту сторону ручья, Коннор галантно протянул своей пленнице руку. – Вы готовы идти за мной в подземное царство, Персефона?

Софи взглянула на его ладонь, крупную и широкую, с длинными гибкими пальцами. От этой руки веяло какой-то необъяснимой силой. Она явно скрывала в себе нераскрытые тайны. Софи снова охватила дрожь. Казалось, этот мужчина обладает какой-то таинственной властью над ней. Ей бы следовало рассердиться, возненавидеть своего похитителя и искать способ бежать, но вместо этого Софи наслаждалась своим приключением, предвкушая что-то необыкновенное и волнующее, что непременно произойдет с ней этой ночью.

Или всему виной было виски, неимоверная усталость да пережитое потрясение? Что она будет думать завтра о событиях этой ночи?

Софи попыталась собрать воедино разбегающиеся мысли.

– Если в подземном царстве меня ждет отдых и чашка горячего чая, я готова рискнуть, сэр, – с достоинством ответила она.

Пленница перешла ручей без помощи разбойника и гордо прошествовала дальше не останавливаясь. Макферсон беззлобно рассмеялся у нее за спиной и зашагал следом.

Софи тоже невольно усмехнулась своим мыслям. Она вспомнила сестру Кейт, отправившуюся недавно в Эдинбург, чтобы отстаивать права брата в сессионном суде. В семье Маккарранов Кейт считалась сорвиголовой. Дерзкая и отважная, способная очаровать и покорить любого, она всегда поступала так, как ей хотелось. И в этом она ничуть не походила на свою сестру. После смерти отца и замужества матери Роберт и Кейт вернулись в Шотландию, а Софи предпочла спокойную жизнь в монастыре. Но захватывающее ночное приключение помогло ей лучше понять характер Кейт. Софи неожиданно осознала, что храбрость и уверенность в себе дают ощущение свободы.

И теперь бывшая воспитанница монастыря смело шагнула навстречу неизвестности. Шагнула вместе со своим похитителем и новоиспеченным мужем.

Густая жесткая трава больно колола босые ноги. Софи ненадолго остановилась, чтобы натянуть туфли. Макферсон обогнал ее, и девушка невольно залюбовалась его длинными сильными ногами и легкой походкой. Он двигался с грацией, дикого животного и поистине с королевским достоинством.

Замок нависал над низиной, подобно темному зверю, изготовившемуся к прыжку. В его грозном безмолвии было что-то таинственное и пугающее. Софи замедлила шаг. Внезапно ей расхотелось идти дальше, несмотря на обещанную постель и горячий чай, ведь под крышей замка нашли прибежище воры и привидения. В конце концов, ее страсть к приключениям и свободе – всего лишь призрачная мечта. Софи никогда не отличалась храбростью. Она нерешительно остановилась, глядя на темные стены Глендуна.

Вдруг в тишине послышался лай – глухое ворчание большого старого пса и тонкое повизгивание собак поменьше. Софи настороженно замерла. Горец обернулся и протянул ей руку.

В собачьем лае не было ничего зловещего и призрачного. Напротив, он звучал успокаивающе. Софи невольно вспомнила детство, когда взволнованный лай собак у ворот означал возвращение домой любимого хозяина. Ее отец держал преданных, дружелюбных псов, и Софи обожала их. Лай стал громче, но в нем явственно слышалась радость, а не угроза.

Пленница с любопытством взглянула на разбойника, который настойчиво не желал признавать замок своим домом. Отказавшись опереться на протянутую руку, она направилась к воротам в полуразрушенной стене.

Макферсон первым подошел к воротам и потянул их на себя. Петли жалобно заскрипели, и приветливый лай затих, сменившись довольным ворчанием.

– Добро пожаловать в замок Глендун! Точнее, то, что от него осталось, – с поклоном объявил Коннор Макферсон.

Глава 8

Закрыв ворота на засов, Коннор взял жену за руку и повел в затененный двор. Собаки бросились следом. Два кэрн-терьера первыми настигли хозяина. Они принялись радостно прыгать, перебирая лапами и яростно размахивая хвостами. За ними подоспел коричневый с белыми пятнами спаниель. Тот держался с достоинством и вел себя куда сдержаннее, чем его собратья-терьеры, впадавшие в щенячий восторг при встрече с Коннором. Макферсон невольно усмехнулся. Две пары маленьких, выпачканных в грязи передних лап принялись настойчиво царапать его ноги, и Коннор нагнулся, чтобы поприветствовать своих любимцев.

– Эй, Юна! Скота! Хорошие девочки. – Он погладил обоих терьеров и повернулся к спаниелю, скромно дожидавшемуся своей очереди.

Новобрачная робко протянула руку и потрепала по шерсти Юну и Скоту. Весело повизгивая, собаки тут же принялись наскакивать на гостью. Спаниель обстоятельно обнюхал руку девушки, и пленница с улыбкой наклонилась к нему, что-то нежно шепча на ухо псу.

Еще один обитатель замка – косматый темный волкодав – немного отстал от остальных собак и теперь с привычной настороженностью оглядывал гостью. Всем своим видом он выражал неколебимое достоинство и теперь молча ждал, когда хозяин сам подойдет к нему.

– Привет, Колла, – прошептал Коннор, ласково потрепав могучую лохматую голову пса, и повернулся к Кэтрин Софии. – Собаки вас не тронут. Маленькие кэрн-терьеры, Юна и Скота, – представил он своих любимцев. – Спаниеля зовут Тэм, а это Колла. – Коннор похлопал по холке волкодава. – Он очень старый и совсем глухой, но по-прежнему великолепный страж. Этот старикан может лаять, как настоящий адский пес Цербер, если захочет. Пойдемте за мной, мадам. – Макферсон взял девушку под руку и повел через двор мимо осыпающихся стен. Собаки потрусили следом.

Впереди огромной мрачной громадой темнела четырехэтажная главная башня, местами разрушенная, но все еще крепкая. Кэтрин София едва держалась на ногах от усталости. Шагавший рядом Коннор чувствовал, как она дрожит, пытаясь побороть волнение и страх. Он и сам испытывал нечто похожее.

– Сюда. – Они подошли к массивной каменной лестнице, ведущей в башню. – Осторожнее, ступени кое-где расколоты, – предупредил Коннор, Собаки мгновенно взлетели вверх по лестнице и сгрудились у дверей. Помня о том, что у Кэтрин Софии сегодня первая брачная ночь, Макферсон подхватил ее на руки и перенес через порог в темный зал. От неожиданности девушка вскрикнула и обняла мужа за шею.

В полутьме Коннор едва не споткнулся о терьеров, вертевшихся у него под ногами. Поставив жену на ноги, он подошел к окованной железом дубовой двери, ведущей в большой зал, и толкнул массивные створки, покрытые глубокими царапинами.

– Заходите, – строго приказал он собакам. – Все сюда. Да-да, и ты тоже, – подтвердил он, обращаясь к Юне. Маленький кэрн-терьер с надеждой смотрел на хозяина, насторожив уши и напружинив хвост. – Сегодня вы будете спать у очага.

Когда собаки вбежали в зал, Коннор прикрыл дверь, оставив небольшой зазор. Он знал, что все четверо поднимут громкий шум, стоит кому-нибудь приблизиться к воротам. Коннор пригласил бы сестру Данкриффа в зал, но девушка слишком устала, да и вряд ли ей захотелось бы осматривать среди ночи сомнительные достопримечательности полуразрушенного замка. Больше всего она сейчас нуждалась в отдыхе.

Взяв жену за руку, Коннор повел ее вверх по узкой винтовой лестнице. Сквозь окна-бойницы проникали тусклые лунные лучи, едва освещая темный лестничный колодец. Добравшись до тесной каменной площадки второго этажа, Макферсон толкнул тяжелую деревянную дверь.

За дверью мерцал приглушенный свет. Коннор снова подхватил жену на руки и перенес через порог своих личных покоев. Бедняжка так устала, что с трудом держалась на ногах. В комнате, обитой гобеленом, уютно потрескивал очаг в камине.

Коннор сразу понял, что здесь недавно побывала Мэри Мюррей, жена Нейла. Это она подбросила свежего торфа в огонь, оставила еду и питье на столе. Сняв полотняную тряпицу с оловянного подноса, Коннор обнаружил овсяные лепешки, сыр и несколько ломтей холодной баранины. Глиняный кувшин был наполнен лимонадом. Должно быть, Мэри пожертвовала частью своих драгоценных запасов лимонов и сахара, которые время от времени пополняла на рынке в Криффе.

«Свадебный подарок, – решил Коннор. – В обычных обстоятельствах Мэри ни за что не расщедрилась бы на головку сахара».

Кроме новобрачных, в замке не было никого. Коннор так хорошо знал Глендун, что чувствовал подобные вещи. Замок пуст, если не считать животных в хлеву и привидений, бродивших по безлюдным залам. До утра их никто не побеспокоит. Макферсон и его молодая супруга остались одни.

Внезапно Коннора охватило волнение. Это было заметно, так как руки его дрожали. Он стремительно пересек комнату, снял меч и пистолет, потом направился к окну и задернул плотные бархатные шторы, убедившись, что тяжелые складки не пропускают свет и не позволяют холодному ночному туману проникнуть в комнату. Девушка устало закрыла глаза, откинув голову на высокую спинку кресла. Коннор слышал ее тихий вздох.

В комнате сразу бросалась в глаза массивная кровать с зеленым вышитым пологом. Это была работа бабушки Коннора. Софи сразу заметила тонкие белые простыни и тщательно взбитые подушки. Их явно коснулись заботливые руки Мэри.

Коннор подошел к очагу и зажег несколько свечей в медных и оловянных подсвечниках.

Спальня мгновенно ожила и заиграла красками. Коннору нравилась эта комната. Он всегда находил здесь уединение и уют. Знакомые милые вещицы с детства напоминали ему о доме, который он потерял.

Новобрачная выпрямилась в кресле и огляделась. Ее брови удивленно поползли вверх.

– Это не похоже на разбойничью пещеру, – заметила она. Коннор небрежно пожал плечами:

– Здесь уютно.

– Напоминает шкатулку с драгоценностями, – восхищенно протянула Софи. – Настоящая сокровищница.

Коннор промолчал, соглашаясь про себя. Мебель из вишни и дуба, великолепная резная кровать, яркие ковры под ногами – все в этой комнате завораживало взор. В пламени свечей вспыхнула медь, засияло олово и серебро, заискрились золотые нити на гобеленовой обивке кресел. Изящный японский шкафчик сверкал черным лаком, а рядом блестел и переливался небольшой столик, инкрустированный перламутром. Девушка заметила на столике прозрачный графин с бледно-золотистым виски.

– Где вы… – Она нерешительно замолчала. – Где вы украли все эти вещи?

Коннор невесело рассмеялся.

– Они принадлежали моей семье.

Сокровища его матери и ценности из Киннолл-Хауса, составлявшие гордость отца, занимали несколько комнат в Глендуне. Прежде чем сэр Генри Кэмпбелл захватил замок, Коннор забрал все, что смог увезти с собой, а остальное был вынужден оставить. Это случилось более двух лет назад. Несомненно, Кэмпбелл за это время нашел применение фамильному достоянию Макферсона Здесь, в Глендуне, знакомые предметы напоминали Кон-нору об утраченном доме и о счастливых временах, когда у него еще была семья. Теперь рядом с ним почти никого не осталось. Кто-то бежал во Францию, а остальные умерли. Из древнего и славного рода Кинноллов Коннор единственный остался в Шотландии.

– Какая красивая! – восхитилась новобрачная, разглядывая бело-голубую вазу на каминной полке. – Она из Китая?

– Да. Летом мама любила наполнять ее розами.

Зачем он ей об этом рассказывает? Коннор не имел обыкновения обсуждать свою жизнь с кем бы то ни было и редко делился воспоминаниями, а с этой девушкой он познакомился всего несколько часов назад. Хотя Макферсон по-прежнему предпочитал держать свои секреты при себе, в обществе сестры Данкриффа он чувствовал себя необыкновенно легко.

– У вас чудесный дом, – улыбнулась она.

– Это всего лишь хранилище, – возразил Коннор. – И больше ничего.

Ему очень хотелось рассказать своей юной жене гораздо больше о своем прошлом, но он с усилием поборол в себе это желание. Лучистые глаза и мягкое участие Кэтрин располагали к откровенности. Эта женщина умела слушать и сопереживать, но Коннор не хотел выставлять напоказ свои чувства. Он окружил себя твердой скорлупой и не собирался расслабляться перед прекрасной незнакомкой.

Пленница задумчиво рассматривала изысканную мебель на фоне полуразрушенных стен, потом перевела взгляд на мужа.

Коннор легко мог угадать ее мысли. В покоях, достойных джентльмена, она увидела дикаря, грубого шотландского горца, одетого в потрепанный плед и обветшалую рубаху. Хозяин так же мало соответствовал этой утонченной обстановке, как и старый, превратившийся в развалины замок.

Темно-зеленый клетчатый плед Коннора давно выцвел, рубашка, хотя и чистая, измялась. Грубые башмаки износились, а мускулистые икры прикрывали простые шерстяные чулки, обвязанные кожаными ремнями. Коннор не брился уже несколько дней. На его подбородке темнела жесткая щетина. Не заплетенные в косу длинные косматые волосы падали густыми волнами на плечи.

Да, он выглядел как настоящий дикарь. Коннор ждал, что в прекрасных глазах девушки мелькнет разочарование. Теперь он смог лучше рассмотреть ее глаза – удивительные, колдовские. Их цвет напоминал небесную лазурь и одновременно зелень морских глубин. Неожиданно им овладела непривычная робость. Коннор застыл в ожидании, не в силах двинуться с места. А ведь ему следовало изображать разбойника, похитившего невесту!

Девушка мягко улыбнулась:

– Спасибо, мистер Макферсон. Коннор недоверчиво прищурился:

– За что?

– За то, что привели меня сюда. Я думала, ваша разбойничья берлога… совсем другая. Какие-нибудь отвратительные мрачные развалины. Но у вас чудесный дом.

– Большая часть комнат непригодна для жилья, – нахмурился Коннор.

– Но здесь, в ваших покоях, очень уютно. – Она обвела рукой комнату.

– Здесь я держу кое-какие вещи.

– Где ваши близкие?

– Умерли или в изгнании.

– Я вас понимаю. То же случилось и с моей семьей. У нас с вами много общего, сэр. Похоже, мы оба из семей якобитов.

– Да, – кивнул Коннор.

Кэтрин София встала и выпрямилась. Изящная и стройная, с рассыпавшимися по плечам золотыми кудрями, перепачканная грязью и измученная долгим путешествием, все же она была ослепительно хороша. «Эта женщина рождена, чтобы жить в окружении красивых вещей», – подумал Коннор. Когда-то он и сам считался отпрыском знатного рода, а теперь превратился в неотесанного и грубого мужлана.

– Мы здесь… одни? – Девушка смущенно огляделась.

– Да, если не считать мышей и привидений. Мэри Мюррей, жена Нейла, появляется здесь время от времени, чтобы приготовить еду и постирать, а ее сыновья делают кое-какую мелкую работу по дому. Но сейчас тут никого нет.

– Так вы живете здесь один? А я думала застать в замке лихую разбойничью шайку. Где же ваши товарищи? Разве они не замышляют очередную крупную кражу скота или похищение невесты?

– Нет у меня никакой шайки. Нейл Мюррей, мой кузен Эндрю Макферсон да еще несколько человек – вот и все обитатели Глендуна. Они живут по соседству и приходят сюда, когда захочется. В остальное время я один, если не считать собак. По крайней мере, так было прежде.

– А я готовилась к встрече с бандой отчаянных головорезов.

– Они будут здесь завтра, – усмехнулся Коннор.

– Я не шучу, мистер Макферсон.

– Понимаю, миссис Макферсон.

Он долго смотрел на нее, затем опустился на одно колено, взял в руки кочергу и принялся ворошить угли в камине. В этом не было особой нужды (торф горел ровно), но Коннор искал повод отвернуться. Он не мог выдержать испытующего взгляда прекрасных глаз своей молодой жены.

Теперь, когда сестра Данкриффа была здесь, в его спальне, оставалось выполнить вторую часть обязательства. Эта девушка сумела справиться с потрясением, когда ее похитили и насильно обвенчали. Она стойко перенесла все тяготы пути. И Коннор искренне восхищался ею. Но примет ли она и остальное с той же покорностью?

Он должен сделать ее своей как можно скорее. Если женщина ждет ребенка, никто не станет оспаривать брак. Как раз на это и рассчитывал Данкрифф. Коннор был слишком многим обязан Маккаррану и собирался сдержать слово, но цена, похоже, оказалась слишком высока.

Макферсон не собирался обзаводиться женой и семьей так скоро. Прежде следовало вернуть себе земли, принадлежавшие ему по праву, иначе лорду Кинноллу нечего будет предложить молодой жене.

Коннор ударил кочергой по угольям. Голубые языки пламени взметнулись вверх, и комнату окутал сладковатый, земляной запах торфа. В памяти Коннора этот аромат мгновенно оживил забытые картины прошлого. Запах горящего торфа гораздо крепче связывал его с домом, чем уцелевшие остатки мебели. Домашняя утварь служила постоянным напоминанием о том, что Киннолл-Хаус безвозвратно потерян, а близкие умерли. Иногда, сидя в своей уютной комнате, в окружении изящных вещиц, Коннор страдал от приступов одиночества и печальных воспоминаний. А сладковатый дымок, исходящий от тлеющих углей, всегда наполнял его какой-то особой радостью. И, вдыхая его, Коннор испытывал волнующее чувство, будто вернулся наконец домой.

И вот теперь Кэтрин… Коннор уловил совсем рядом мягкий шелест ее платья. Он поднял голову. Янтарный атлас и золотистые волосы, молочно-белая кожа и сверкающие глаза. В этих мрачных руинах она явилась ему благословением Господним. Казалось, ее наряд соткан из языков пламени. Не в силах оторвать глаз от гибкой фигуры жены, Коннор почувствовал, как тело его налилось тяжестью.

И он поспешно принялся ворошить угли. Его переполняла щемящая тоска, хотелось чего-то недостижимого, невозможного, но он боялся признаться в этом даже самому себе.

– Коннор Макферсон ворошил угли в камине, пламя ярко освещало его лицо, и Софи впервые удалось как следует рассмотреть своего мужа.

Его красивое благородное лицо поражало редкой соразмерностью черт. Твердая линия подбородка, мягкий изгиб носа, изящный очерк губ, длинная и мощная шея – все говорило о мужественности и силе. Под темными прямыми бровями насмешливо сверкали зеленые глаза.

Коннор ловко орудовал кочергой, и Софи заметила, какие сильные у него руки. Под гладкой смуглой кожей перекатывались бугры мышц, а под рубашкой скрывались широкие, мощные плечи. Длинные мускулистые ноги казались могучими и крепкими.

Он был необыкновенно красив, несмотря на густую темную щетину на подбородке и слишком длинные нечесаные волосы. Софи пристально разглядывала пышную и блестящую темно-каштановую шевелюру Макферсона. Солнце и ветер оставили свой след на лице горца. Сколько же ему лет? Должно быть, около тридцати. Пожалуй, он ровесник Роберта и ненамного старше самой Софи, которой уже исполнилось двадцать два.

Макферсон отличался высоким ростом, мощным сложение ем, крепким и поджарым телом. На нем был традиционный наряд шотландского горца. И хотя одежда изрядно выцвела и износилась, она казалась чистой и опрятной. В нем чувствовалась какая-то дикая сила, мятежный дух, не подвластный ничьей воле. Этот человек хорошо знал, чего он хочет, умел подчинять воле свои мысли и чувства и ставил превыше всего преданность и благородство.

В жизни он неуклонно следовал собственному кодексу чести, и все же этот человек был разбойником, бродягой и мятежником.

«В наш век просвещения, новейших открытий и сложных общественных противоречий, – подумала Софи, – этот горец кажется человеком совсем другой эпохи, отважным воином с сердцем льва и львиной храбростью».

Может, всему виной виски и неимоверная усталость? Или Коннор Макферсон и вправду оплел ее своими колдовскими чарами? Он похитил ее, разом лишив будущего и всех ее надежд. И все же этот разбойник обладал удивительным благородством и великодушием.

Софи отвела взгляд. Ее тело пылало. Когда-то ей уже довелось испытать то, что происходит между мужчиной и женщиной, когда их тела сливаются воедино, словно рука и перчатка, а страсть властвует над ними и дарит ни с чем не сравнимое наслаждение. Софи потеряла невинность в пятнадцать лет, а взамен сумела испытать лишь слабое подобие того, что способна дать настоящая любовь. Мимолетное неуклюжее соитие с мальчишкой ненамного старше Софи принесло лишь горечь и сожаление. Девушка позволила своим необузданным страстям вырваться на волю, и ужасная ошибка обернулась не любовью, а бесчестьем.

И вот теперь судьба предназначила Софи стать женой разбойника и провести свою первую брачную ночь в безлюдном полуразрушенном замке.

Что ж, и в этом есть свои преимущества. Ведь разбойнику нет нужды объяснять, почему она не девственница. Вор не станет жаловаться, что украденный товар не так хорош, с горечью подумала Софи. Вот и еще одна выгода. Она избавилась от Кэмпбелла, и завтра утром ей не придется оправдываться перед мужем.

Ее сердце отчаянно забилось. Софи посмотрела на красивую кровать с пологом и представила себя в объятиях этого мускулистого красавца. По ее телу прошла дрожь. Колдовской дар, так долго дремавший в ней, внезапно пробудился, заговорила кровь чародеев.

Горец смотрел на нее, но Софи опустила глаза, не в силах встретиться с ним взглядом. Ее пальцы теребили кулон. Кристалл казался легким и прохладным на ощупь. Дар феи, фамильный талисман Маккарранов из рода Данкриффов, давал свое благословение Кэтрин Софии Маккарран.

Отдаленное родство с феями придавало ей особое очарование, наделило страстностью и редкой способностью дарить и внушать любовь. Много лет назад семья Софи проводила лето в Риме при шотландском дворе во дворце Мути. Девочке так отчаянно хотелось найти истинную любовь, что она безрассудно увлеклась мальчишкой, своим ровесником. Вообразив себя по уши влюбленной, она слишком быстро доверилась возлюбленному и таяла от восторга, наслаждаясь поцелуями и ласками. И вот однажды, сгорая от страсти и любопытства, она отдалась своему другу во дворцовом саду.

Она испытала лишь разочарование и легкую боль, к тому же мать обнаружила ее исчезновение. Вернувшись под утро, юная Софи получила настоящую взбучку. Не подозревая о том, что худшее уже свершилось, родители, желая уберечь дочь от соблазна, отослали ее в монастырь в Брюгге для продолжения образования. Кейт отправили вместе с сестрой. Необузданный нрав младшей дочери внушал родителям большие опасения.

Обе сестры Маккарран обладали волшебным даром Данкриффов – магическими способностями, передаваемыми в их семье из поколения в поколение. И Кейт, и Софи носили на шее маленькие кристаллы темного хрусталя – частицы волшебного кубка Данкриффа – золотой чаши, усыпанной самоцветами. Кубок и колдовской дар достались Маккарранам много веков назад от феи, прародительницы рода.

Волшебная сила таилась в их глазах – колдовских глазах Маккарранов, способных заворожить любого одним лишь взглядом. Эти глаза могли быть светлыми, необыкновенно ясными и прозрачными или синими, изумрудно-зелеными, серебристо-серыми и небесно-голубыми. В общем, они были переменчивыми, как море, и сверкающими, как осколки хрусталя. Человек, отмеченный волшебным даром, обладал талантом целителя, мог выращивать растения, внушать любовь или очаровывать голосом, покорять музыкой или поражать красотой. Каждый раз из поколения в поколение магический дар принимал новую форму.

Крошечный кристалл – фамильный талисман Маккарранов – заключал в себе великую силу. Он служил неизменным напоминанием о том, что обладатель его должен найти истинную любовь. Найти во имя себя самого и во имя клана. Только любовь, чистая, неизменная и искренняя, способна была защитить клан Карран, наделить его могуществом, принести благоденствие и процветание на долгие века. Это заклятие наложила в стародавние времена фея-прародительница, передавшая волшебные камни и кубок в руки первых Маккарранов, основателей рода.

Софи слишком рано открыла в себе магический дар, но ее страстные порывы чаще сеяли хаос, нежели несли в мир гармонию. Она обладала способностью выращивать растения, и вокруг нее всегда цвело все живое. В Брюгге Софи научилась искусно направлять свою силу и превратила монастырский сад в цветущий рай, полный зелени и цветов. Но для того, чтобы ее дар раскрылся в полной мере, ей следовало найти истинную любовь.

И вот теперь судьба сделала выбор за нее. Теперь она жена Макферсона." Но Софи никак не могла понять, почему Роберт Данкрифф, хорошо знакомый с семейными преданиями, так неожиданно распорядился жизнью и судьбой сестры. Принятое им решение и поступок Макферсона могут навсегда изменить природу магического дара Софи.

– Посмотрите на меня, Кэтрин София, – тихо обратился к ней Макферсон, поднимаясь с колен. – Похоже, вы о чем-то глубоко задумались. Вы испуганы, девочка?

Софи покачала головой, по-прежнему отводя глаза. Если что-то и пугало ее, то это собственное сердце и потаенные страсти, готовые вырваться на волю. Монахини внушали ей, что физическое влечение греховно, хотя другие склонности и увлечения вполне допустимы. Можно посвятить себя молитве, служению Господу, поэзии, музыке, рисованию, садоводству, кулинарии, даже плетению кружев, но властный и таинственный зов плоти следует безжалостно сдерживать и подавлять.

Она украдкой взглянула на Коннора Макферсона. В нем чувствовалась мощь и неукротимая жизненная сила. Эта сила читалась в его властном взгляде, слышалась в низком звучном голосе, ощущалась в нежных прикосновениях его могучих рук. Разбойник-горец обладал природным даром сродни могуществу колдунов. И Софи не в силах была противиться его воле. Ее тело поддавалось, уступало, откликалось на его зов учащенным биением сердца, слабостью, внезапными приступами дрожи. Софи охватило смятение. Все ее существо отчаянно стремилось освободиться от оков и испытать запретное чувство, которое она так долго училась усмирять.

Софи Маккарран действительно боялась. Боялась себя.

Глава 9

– Мэри оставила нам немного еды, – заметил Коннор, радуясь возможности перевести разговор в безопасное русло. Он убрал салфетку с оловянного блюда, где лежали овсяные лепешки и сыр. – Еще есть лимонад, если хотите. Мэри тщательно бережет свой сахар, но сегодня она устроила настоящее пиршество. – Коннор усмехнулся, наполнил напитком оловянную кружку и протянул ее жене.

Девушка сделала глоток и отставила кружку. Она выбрала лепешки и сыр, но взмахом руки отказалась от холодной баранины. Коннор съел ломти мяса сам.

Новобрачная поела скромно, хотя и с хорошим аппетитом, а затем ополоснула руки в небольшой чаше с розовой водой, которую Мэри предусмотрительно поставила на поднос. Вытерев руки полотняной салфеткой, она снова уселась в гобеленовое кресло. Коннор остался стоять спиной к очагу, наслаждаясь приятным теплом.

Он тоже ополоснул руки в чаше.

– Говорят, – заметил он, вытирая пальцы салфеткой, – на королевских приемах в Лондоне больше не подают чаши с водой для омовения рук.

Софи удивленно подняла голову:

– Почему?

– Потому что, – с улыбкой объяснил он, поднимая кружку с лимонадом над чашей с водой, – когда провозглашают тост за здоровье короля, приверженцы Стюартов, выпив, слишком кривятся и спешат прополоскать рот розовой водой.

Девушка рассмеялась, и Коннору показалось, что он слышит перезвон серебряных колокольчиков. Он был доволен, что его незамысловатая шутка сумела вызвать этот очаровательный смех.

– А вы тоже торопитесь прополоскать рот водой, выпив за короля?

– Всякий раз. – Коннор с недоумением посмотрел на девушку. Кейт Маккарран должна была бы догадаться, каковы взгляды Коннора Макферсона. – А разве Данкрифф не говорил, что я принадлежу к якобитам, мадам?

– Он никогда не упоминал при мне вашего имени, мистер Макферсон.

– Никогда? Странно, – пробормотал Коннор. – А я-то думал, он что-то рассказывал обо мне…

– Насколько мне известно, ничего. – Софи скинула с себя плащ, набросив его на спинку кресла, и оказалась в платье, сверкающем и переливающемся в отблесках пламени.

Коннор окинул взглядом ее изящную фигуру, соблазнительные формы, полную грудь в вырезе корсажа и стройную талию. Точеными пальцами девушка смущенно разглаживала складки на платье.

Она напоминала волшебное видение. Сверкающий янтарь и золото, искрящийся бриллиант попал ему в руки по какой-то счастливой случайности. Коннора бросило в жар. Его непреодолимо тянуло к этой женщине. Это было похоже на наваждение. Ни виски, ни простое вожделение не смогли бы вызвать сжигавший его огонь. Коннора терзало неясное, мучительное, как жажда, желание, которое он и сам не в силах был объяснить.

Новобрачная скрестила руки на груди, сотрясаясь от дрожи.

– А здесь довольно прохладно. Вам не холодно, мистер Макферсон?

Он покачал головой, не собираясь признаваться, что все его тело пылает огнем.

– Меня редко беспокоит холод. Как и всякий шотландец, я привык к нему. Обычно мне бывает достаточно теплого пледа, да и глоток-другой виски помогает согреться. Но если вам холодно, мы можем развести огонь побольше. Я схожу на кухню, погляжу, нет ли чаю. В конце концов, я же обещал. – Он шагнул к двери.

Софи резко повернулась.

– Не оставляйте меня. Пожалуйста. – Ее жалобный голос глубоко тронул Коннора.

– Призраки не станут стучаться к вам в мое отсутствие, обещаю. Здесь вы в полной безопасности, – заверил он пленницу.

Сестра Маккаррана залилась краской.

– Может, немного виски поможет мне согреться? – нерешительно проговорила она, кивнув в сторону хрустального графина. – Всего один глоточек.

Коннор заколебался. Софи уже немало успела выпить. И все же он налил немного золотистого виски в стоявшие рядом с графином бокалы и протянул один из них жене.

Держа в руках бокал с виски, Коннор подумал о том, что ему предстоит, и недовольно нахмурился. Молодая жена не любила его, да и он не испытывал любви. В лучшем случае их первая близость окажется скомканной и неловкой, но, так или иначе, им придется пройти через это. Надо, чтобы брак считался завершенным и его нельзя было оспорить. Иного выхода не существовало. Ему придется исполнить свой супружеский долг сегодня ночью.

Коннор сделал еще один большой глоток и отставил бокал. Огненная жидкость обожгла горло. Макферсон не нуждался в показной храбрости, но виски притупляло чувства и помогало преодолеть неловкость.

Новобрачная смущенно уткнулась в бокал, глотнула, закашлялась, глотнула снова и принялась кашлять так сильно, что Коннору пришлось похлопать ее по спине. Он хорошо представлял себе, что она чувствует. Оба они испытывали волнение при мысли о том, что должно было случиться.

– Шотландское виски требует к себе особого уважения, мадам, – проворчал Коннор.

Она задумчиво сморщила нос:

– Поначалу оно кажется довольно противным, но зато потом по телу разливается приятное тепло.

– Да. Этот напиток – дело рук миссис Мюррей. На ее виски огромный спрос в Англии и Франции. Оно мгновенно расходится, стоит ей его сварить. А ее родичи только и делают, что тайно провозят его через границу.

– Так вы не только разбойник, но и контрабандист?

– Нет, этим занимается семейство Мэри. Нейл Мюррей. С ним вы уже знакомы. Это ее муж, но он не связывается с торговлей виски. «Я мятежник, а не контрабандист» – так он обычно и говорит.

Пленница сделала глоток, закашлялась и так резко села, что Коннору пришлось подскочить к ней и подставить кресло под изящную попку, скрывающуюся за бесчисленными ярдами сверкающего атласа.

– О! – выдохнула она, обмахиваясь рукой. – Мне уже гораздо теплее.

Коннор забрал у нее бокал.

– Еще глоток, и вы свалитесь, словно срубленный дуб. Она упрямо покачала головой.

– Я в полном порядке, просто мне нужно было немного взборд… взбодриться, подкрепить силы. – Язык у нее слегка заплетался.

Коннору и самому не помешало бы подкрепить силы. Он выпил достаточно виски, чтобы согреться и приглушить голос рассудка, но недостаточно, чтобы подавить желание. Страсть бушевала в нем, ища выхода. Пожирая глазами стройную фигуру жены и ее высокую грудь, он почувствовал, что вот-вот потеряет над собой власть.

– Нам обоим уже достаточно. – Он обхватил ладонями графин. – Вас сегодня тошнило. Вы ведь не хотите, чтобы это повторилось?

– Но это случилось до того, как я впервые попробовала виски. Просто у меня чувствительный желудок.

– Тогда тем более не стоит испытывать его на прочность. Как вы сейчас себя чувствуете?

– Прекрасно. Очень даже хорошо. Мне нравится виски Мэри Мюррей.

– Лучше подождите до завтра. – Он угрюмо нахмурил брови. Софи снова отвела глаза.

– Как случилось, что вы поселились в Глендуне?

– Я арендовал замок у вашего брата.

– Так вы арендатор Данкриффа? Должно быть, сами вы тоже сдаете Глендун в аренду?

– Да, нескольким людям. Я всего лишь мелкий лорд, арендующий замок и земли.

– Зачем вам брать в аренду развалины? Похоже, ей нравилось мучить его вопросами.

– Это место гораздо лучше, чем какая-нибудь сырая разбойничья пещера. И потом… я могу себе позволить аренду, тем более что ваш брат сдает мне замок почти что даром. Он очень мало просит взамен.

– В монетах? – Она окинула его проницательным взглядом.

– В монетах, – подтвердил Коннор и снова опустился на колени, принявшись без всякой нужды перемешивать кочергой угли в камине.

Софи подошла к огню. Ее пышная юбка коснулась плеча Коннора.

– Мое платье, похоже, погибло, – огорченно протянула она, разглядывая насквозь промокший подол. – Да и туфли тоже. Если бы я знала, что придется провести всю ночь, разгуливая по холмам, я надела бы обувь покрепче.

Губы Коннора дрогнули в усмешке.

– Если бы вы знали, девочка моя, вы бы остались в замке Данкрифф. Тогда мне пришлось бы залезть в окно, чтобы похитить вас.

Пленница изумленно ахнула:

– И вы бы это сделали?

– Если бы не оставалось другого выхода. Но мои приятели увидели, как вы едете со своим эскортом. Было еще довольно светло, а то мы бы похитили вас до того, как вы оказались… в гостях у Кэмпбелла.

– Мненадо было принять приглашение сэра Генри и переночевать в Киннолл-Хаусе. Там я была бы в безопасности.

– Нет, – прорычал Коннор. – С ним вы не были бы в безопасности, можете мне поверить.

– Ас вами, полагаю, я в полной сохранности, – язвительно усмехнулась она.

– Безусловно. – Он переворошил угли в камине. Пламя вспыхнуло с новой силой, рассыпаясь золотыми искрами. – Может, вам нужна чистая одежда? Вы можете выбрать, – предложил Коннор, предпочитая сменить тему разговора.

– Если я останусь здесь, мне понадобятся мои собственные вещи…

– Вы моя жена, мадам, а не пленница. Хотя вам и придется провести какое-то время в Глендуне ради вашей же безопасности. Таково желание вашего брата. Здесь в сундуке есть кое-какие женские вещи, хотя, боюсь, вам они будут велики. – Он с сомнением окинул взглядом хрупкую фигуру девушки.

– Я отказываюсь носить вещи, принадлежавшие… другим женщинам, которых вы сюда приводили.

– Это вещи моей матери, – угрюмо бросил Макферсон. Софи растерянно заморгала:

– О! А где она?

– Умерла несколько лет назад. Вы можете пользоваться ее вещами. Никто больше не прикасался к ним.

– Спасибо. – Новобрачная немного помолчала. – Но мне хотелось бы вернуть собственные вещи. У меня их не так много, но я привыкла к ним.

– Конечно. Я доставлю сундук с вашими вещами из Данкриффа, но немного позже. Местная стража и ваши кузены наверняка разыскивают вас, и мне лучше пока держаться от них подальше. Хотя я непременно дам знать вашей семье, что вы в безопасности. Алан Маккарран меня знает.

Девушка кивнула.

– Я бы хотела сама повидаться с кузенами и заверить их, что со мной все в порядке, а заодно я могла бы забрать свои вещи из Данкриффа.

– Ну нет! Я сам добуду вещи. Просто скажите, что вам нужно.

– Я не собираюсь перечислять интимные принадлежности своего туалета, чтобы вы потом выкрали их из моего дома.

– Я не вор. И я уже видел кое-какие принадлежности вашего туалета. Они очень милы, – добавил Коннор, перемешивая угли кочергой.

– Если вы отправитесь в Данкрифф, вас схватят и арестуют. Я бы предпочла, чтобы вас повесили за похищение невесты, нежели за кражу одежды.

– Какая разница, за что тебя повесят? За пенни или за фунт? Все равно, семь бед – один ответ.

– За фунт кружев, – заплетающимся языком пробормотала новобрачная.

– Да что там фунт, за все разом! Я добуду для вас все, что захотите.

– К-как? – икнула новоиспеченная миссис Макферсон.

– Предоставьте это мне. Надеюсь, вы обойдетесь пока всего одним сундуком. На этот холм довольно долго взбираться.

– Пока хватит и одного сундука. Ох, надо ведь еще что-то делать с луковицами в горшках!

Коннор недоуменно поднял брови:

– С чем?

– С луковицами тюльпанов. Они уже проросли. Я высадила их в горшки зимой. У них уже показались листья, а скоро появятся и цветы. Я собиралась пересадить их в землю в нашем саду, в Данкриффе.

– Я найду способ похитить вашу одежду, но не собираюсь тайком пробираться в Данкрифф, чтобы сажать цветы.

– Тогда принесите их сюда. Я посажу их здесь, на ваших клумбах.

– На клумбах? Здесь нет никаких клумб.

– Но миссис Эванс, моя горничная, запросто может забыть вовремя полить их и высадить в землю. Скорее всего она так потрясена моим исчезновением, что и не вспомнит о луковицах.

– Разумеется! Вашим луковицам придется пойти на риск, мадам.

– Но они погибнут, если их не высадить в землю.

– Они определенно погибнут, если вы посадите их здесь. В Глендуне ничего не растет.

– Глупости! Все растет. Наверняка здесь есть какой-нибудь огород или цветник.

– Вы не знакомы с собственными фамильными преданиями? Софи коснулась серебряного кулона, мерцавшего у нее на груди, словно звезда.

– П-преданиями?

– Говорят, замок Глендун проклят. Здесь все обречено на смерть. Ни зерну, ни цветку, ни человеку не выжить здесь, мадам.

Взгляд Коннора стал мрачным и колючим.

– Да, теперь я что-то припоминаю, но все это чепуха. На луге напротив замка полно травы и лютиков. И вы ведь здесь живете, верно? – возразила новобрачная. – Как долго вам удалось продержаться в этом «проклятом месте»?

– Чуть больше года.

– Ну вот! – торжественно воскликнула она.

– И все же легенды не лгут. Земли здесь на самом деле бесплодны. В основном это скалы, покрытые тонким слоем сухой почвы. Здесь ничего не растет, кроме грубого вереска и утесника. – Коннор с силой повернул кочергу, взметнув облако огненных искр. – В любом случае я доставлю вам кружева, но не тюльпаны. А пока вы можете брать из сундука в углу все, что захотите.

Софи склонила голову набок и протянула руки к огню, потом скинула мокрые туфли и, слегка покачиваясь на нетвердых ногах, приподняла юбки, чтобы обогреть замерзшие ноги.

Коннор смотрел на нее не отрываясь. Волнение сковало его тело. Желание все сильнее разгоралось в нем. Стоило ему хоть на минуту ослабить волю, и второе условие его договора с Данкриффом очень скоро оказалось бы выполнено. Тогда его брак с Кэтрин Маккарран не смог бы опротестовать ни один суд.

Его жена провела руками по спутанным волосам, приподняв и перекинув на плечо сверкающую гриву растрепанных кудрей цвета золота и меда.

Коннору нестерпимо хотелось прикоснуться к этому чуду. Захотелось ласкать эти золотистые волосы, эту молочно-белую кожу, снять с нее промокшую одежду и обнять, прижать к себе, согреть. При мысли о ее обнаженном теле Коннора бросило в дрожь. Макферсону пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы сдержаться… «Если девушка решила взбодрить себя виски, подло было бы воспользоваться этим», – внушал он себе.

Не в силах отвести глаз от изящных контуров ее талии и груди, Коннор прекрасно видел, что его пленница пошатывалась и едва стояла на ногах. Девушка совсем неплохо держалась, если учесть, сколько виски она выпила, но теперь прославленный напиток Мэри Мюррей начал понемногу оказывать на нее свое действие. Сестра Маккаррана была безнадежно пьяна. Коннор невольно пожалел, что сам недостаточно пьян.

– Так это ваша спальня? – поинтересовалась она. – Вы спите здесь или… где-нибудь еще?

Коннор вздохнул и поднялся на ноги, потом взял девушку за руку и притянул к себе. Софи посмотрела на него, словно невинный ягненок на страшного волка, а он провел рукой по ее спутанным кудрям, откинул со лба золотистые локоны, а потом взял за плечи, мягко развернул и принялся расстегивать платье у нее на спине. «Пора», – сказал он себе. Кровь стучала у него в висках. Там, на холмах, Коннор спешил уйти от преследования как можно дальше, и ему пришлось тогда разрезать ножом платье пленницы. В темноте невозможно было разглядеть крошечные крючочки и петли. Теперь же он осторожно расстегнул все крючки, один за другим, пока платье не соскользнуло с плеч девушки. Коннор не торопился, давая жене время на размышление. Она была вправе принять его или отвергнуть. Но она не произнесла ни слова. Софи не стала сопротивляться, протестовать, а лишь склонила голову набок, скрестив руки на талии. Коннор осторожно позволил роскошному атласу соскользнуть вниз, обнажая изящные руки и плечи девушки. В отблесках пламени ее молочно-белая кожа казалась золотисто-медовой.

Стройную талию новобрачной стягивал узкий корсет. Поверх теплой стеганой нижней юбки была надета другая, нарядная, темного цвета, украшенная вышивкой и кружевом. Ее узорчатый край выглядывал из-под сходившихся к талии складок огненного атласа. Спутанные локоны девушки пышной золотистой волной упали на одно плечо, и тонкая обнаженная шея показалась такой беззащитной, что Коннору страстно захотелось поцеловать ее.

Он наклонился и нежно приник губами к теплой коже. Девушка едва заметно вздрогнула, покачнулась, но Коннор только крепче обхватил ее за талию.

«Кэтрин немного пьяна, но это дело моих рук», – подумал он.

Давая своей пленнице виски, в глубине души он рассчитывал на то, что спиртное не только придаст ей сил и согреет, но и поможет легче перенести то, что неизбежно должно было случиться этой ночью. Девушку не просто похитили, а в ту же ночь еще и обвенчали, и вот теперь, пожалуй, затащат в постель. Такое нелегко пережить любой женщине. Даже самому похитителю-жениху пришлось несладко, хотя он никогда не признался бы в этом. И все же молчаливая покорность Кэтрин подсказывала Макферсону, что девушка позволит ему прикоснуться к ней и сделать все, что он пожелает.

Его сердце бешено колотилось. Только невежа и грубиян стал бы подступаться к женщине в подобных обстоятельствах, но ведь он уже показал себя невежей и грубияном, похитив Кэтрин и обвенчавшись с ней без ее согласия. Вдобавок она не хуже его знала, что бывает между мужем и женой после свадьбы.

Она не произнесла ни слова, а только покорно ждала, отдавшись его воле. Молчал и он. У Коннора кружилась голова от предвкушения их близости. Благодаря ей он почувствовал себя немыслимо свободным. Пальцы его слегка дрожали, когда он расстегнул последний крючок на платье девушки. Платье и нижние юбки скользнули к ее ногам, обнажая соблазнительный изгиб бедер. Теперь новобрачная стояла перед ним в корсете и рубашке, смущенно отвернув лицо. Ее молчание было красноречивее слов.

Коннор уже знал, что ее корсет застегивается не спереди, как это часто бывает, а сзади. Непослушными пальцами он принялся развязывать тесьму, но шнуровка намокла и трудно поддавалась. Девушка завела руки за спину, чтобы помочь Коннору расшнуровать корсет. Она легко выскользнула из него, без колебаний, но по-прежнему молча.

– Иди сюда, – хрипло прошептал Коннор, поворачивая девушку к себе лицом. Опустив голову, она закрыла глаза и положила руки мужу на грудь. Он наклонился и нежно коснулся губами шелковистой кожи. Раздался тихий вздох. Казалось, новобрачная тает в его объятиях. Чувствуя, как жаркий огонь желания разливается по его телу, Коннор прижался губами к ее губам и уловил легкий запах виски. Девушка затрепетала в его руках, словно натянутая тетива лука, но постепенно ее сомкнутые напряженные губы стали податливыми и мягкими, а из горла невольно вырвался вздох блаженства. Обвив руками шею Коннора, она вся выгнулась дугой, и похитителя бросило в дрожь. Ему показалось, что ослепившая его огненная вспышка захватила их обоих. Ее губы раскрылись навстречу его губам, голова запрокинулась. Их объятие стало теснее. Сквозь одежду он ощутил теплую упругость ее груди.

На мгновение Коннор прервал поцелуй и молча посмотрел в глаза жене. Она бесстрашно и гордо встретила его взгляд. На безмолвный вопрос он получил прямой ответ: Кэтрин дала свое согласие.

Виски и желание затуманили рассудок Коннора. Ему уже не хотелось задаваться вопросом, почему она уступила ему. Все его существо жаждало близости с ней. Казалось, она полностью разделяет его страсть. Сейчас для него и этого было достаточно, но святое таинство брака сделало возможным его союз с женщиной, к которой всю жизнь так стремилось его измученное от тоски тело.

Он покончил с объяснениями и вопросами. Теперь оставалось выполнить торжественную клятву. Коннор подхватил девушку на руки и понес к просторной кровати. Она обвила рукой шею мужа, спрятав лицо у него на груди. Ее молчание говорило о том, что она согласна.

Глава 10

Сердце Софи бешено колотилось. Стоило ей зажмуриться, как темнота отчаянно завертелась перед глазами. Выпитое виски сделало ее безвольной. Софи больше не хотелось сопротивляться разгоравшемуся в ней пламени. Ей нравилось ощущать прикосновения Коннора к ее телу, нравилось, что он раздевает ее и несет на руках к постели. Освободившись от тяжелого мокрого платья, она наслаждалась теплом и вся трепетала, охваченная непривычным волнением пробуждающейся чувственности. Возможно, она вела себя глупо и безрассудно. А может быть, такова была воля небес? Но Софи хотелось, чтобы все случилось именно так.

Он опустил ее на подушки, благоухающие ароматом лаванды. Открыв глаза, Софи снова увидела перед собой ангела-воителя со строгим и прекрасным лицом. Коннор нежно коснулся ее волос. Даже его руки были безупречны. Красивые, сильные, они, казалось, знали все ее тайные желания. Пальцы Софи, лежавшие на теплых и твердых как железо плечах Коннора, задрожали. Вздохнув, она закрыла глаза и почувствовала, как постель прогнулась под его весом. Он ласково коснулся носом ее щеки, прильнув к ее губам, и в следующий миг Софи забыла обо всем, растворившись в страстном поцелуе.

Голова кружилась, все плыло перед глазами. Софи прекрасно понимала, что выпила лишнего.

– Мне так жаль, – смущенно пролепетала она, думая о неприличном количестве поглощенного ею виски, явно превысившем установленный для леди предел.

– Ш-ш, молчи, – шепнул он. – Это не важно, мы ведь теперь муж и жена. Но если ты хочешь остановиться, Кэтрин София, ты должна сказать мне…

– Замолчи… и не называй меня Кэтрин…

«Замужем», – удивленно, все еще не веря в случившееся, подумала Софи.

Мысли Софи казались медленными и тягучими, словно она пробиралась сквозь густой туман.

«Замужем за сильным и привлекательным мужчиной». Ей показалось, что она заснула и видит сон. Начало было ужасным кошмаром, но потом просто дух захватывало от восторга. Коннор целовал ее, а она буквально растворялась в ощущении бесконечного блаженства. Ей хотелось качаться на волнах наслаждения, погружаясь все глубже и глубже.

Он нежно провел пальцем по подбородку Софи, скользнул ладонью вниз, мягко коснулся груди, нащупав серебряную цепочку с талисманом.

«Истинная любовь», – вспомнила Софи. У обладательницы волшебного кристалла свой путь. Семейные предания и родство с феями обязывали дочь Маккарранов искать истинную любовь, только ее одну.

«Ради любви придется идти на жертвы». Так гласила старинная легенда. Однажды Софи уже совершила ошибку, мечтая принести себя в жертву во имя любви. Да и сейчас, лежа в объятиях Коннора Макферсона, она не знала, какая судьба уготована ей. Не пойдет ли она против судьбы, уступив желанию плоти? Но чем бы ни была томившая ее жажда – обычной страстью или волей прародительницы-феи, – эта сила лишила Софи Маккарран всякой способности рассуждать, Поцелуи Коннора, его прикосновения завораживали, подобно колдовскому зелью. И ей страстно захотелось быть околдованной «Любовь сама творит чудеса», – внезапно вспомнилось ей. Но то, что происходило с Софи, не могло быть любовью. Любовь не возникает так внезапно, тем более она не может вспыхнуть между пленницей и похитителем. И все же Софи отчаянно хотелось бросить вызов судьбе. Страсти слишком долго терзали ее тело, бушевали в ее душе, и теперь она готова была уступить. Возможно, это ошибка. «Но разве у меня есть выбор?» – спросила она себя. Да, горец похитил ее, увез силой. Но ведь она по собственной воле повторяла вслед за священником слова клятвы, навеки связавшей ее с разбойником!

Коннор нежно обхватил ее грудь ладонью, и мысли Софи спутались. Голова ее кружилась от виски, все тело пылало, кожа буквально горела от поцелуев. На мгновение губы Коннора прижались к ее шее, а в следующий миг его язык скользнул по ее губам. Губы Софи раскрылись. Она крепко обхватила руками его мускулистые плечи, где под полотняной рубашкой и шерстяным пледом проступали твердые бугры мышц.

Коннор провел рукой по гладкому изгибу ее бедра, прикрытому лишь тонкой тканью сорочки, Софи вздохнула и тихо застонала, нетерпеливо ожидая новых прикосновений, новых ласк. Поцелуи его, страстные, голодные и необузданные, сводили ее с ума. Он перевернул девушку на спину. Блуждая руками по ее телу, он подчинял его себе, покоряя, делая послушным. Он целовал ее лицо, шею, грудь, а Софи глухо стонала, захваченная незнакомым, ошеломляющим чувством. Тело сотрясала дрожь, кровь пульсировала, посылая горячие волны желания.

Софи запрокинула голову и закрыла глаза, но неожиданно фамильный талисман вновь напомнил о себе. Словно чья-то неведомая рука тянула за серебряную цепочку. Это магический кристалл напоминал ей о данном обещании. Софи должна найти истинную любовь! А когда это произойдет, ей предстоит сделать нелегкий выбор и пожертвовать многим. Пожертвовать своим сердцем.

Долгие годы Софи предпочитала не думать об этом. Она боялась потерять любовь, не успев обрести ее. А теперь она бросилась очертя голову прямиком в омут, толком не зная, к чему приведет ее безрассудный порыв.

Софи окончательно утратила способность думать. Казалось, поцелуи и ласки Коннора пьянили сильнее, чем виски миссис Мюррей, путая мысли, лишая воли. Сейчас ей хотелось только одного – продлить это захватывающее ощущение.

Горячие пальцы Коннора скользнули по ее животу, смяли тонкую ткань рубашки и легли на бедро. Софи накрыла его руку своей и прошептала:

– Коннор… – Его имя удивительно легко слетело с ее губ. Ощущение показалось ей необычным и опьяняющим. – Коннор…

– Да, – отозвался он, целуя ее в губы. Теперь его ладонь покоилась там, где никто и никогда еще не прикасался к Софи. Ее тело затрепетало, головокружение усилилось. – Да… говори, – шепнул он.

Его пальцы замерли, нежно и терпеливо выжидая. И Софи, на мгновение затаив дыхание, прислушивалась к жаркой пульсации в глубине тела.

Повернувшись в объятиях Коннора, она тесно прижалась к нему, ощутив восхитительную твердость его плоти. Когда-то, много лет назад, она впервые испытала безграничное удивление, прикоснувшись к телу другого мужчины, того самого юнца, научившего ее целоваться. В тот год она жила во Франции вместе с родителями, и в этом же году у нее умер отец. Самой Софи тогда пришлось отправиться в монастырь, что разительно изменило всю ее жизнь, но сейчас ее ожидали куда более серьезные перемены.

Софи слегка раздвинула бедра, обнимая Коннора. Плоть его, касавшаяся ее тела, казалась твердой и одновременно нежной, словно теплая сталь, покрытая шелковистым бархатом. Их тела тесно переплелись, дыхание смешалось, сердца бились в едином ритме.

– Коннор… – шепнула Софи.

– Да… – Его губы прижались к ее щеке, а теплые нежные руки гладили спину и бедра. – Что? – выдохнул он, легко касаясь ее уха и заставляя ее трепетать от нарастающего блаженства.

Софи замерла. Она не осмеливалась заговорить, боясь нарушить тишину. Под вышитым пологом огромной кровати свершалась таинство. Ее плоть пылала огнем, а комната бешено вращалась, стоило только девушке повернуть голову.

– У меня кружится голова, – прошептала она.

– Да, и у меня тоже. – Его пальцы зарылись в шелковистые волосы Софи.

– Все плывет перед глазами, но ты… с тобой мне ничто не страшно. – Ей хотелось еще теснее прижаться к нему, слиться с ним, ощутить внутри себя его пульсирующую плоть. – Не отпускай меня, – попросила она.

– Не отпущу. Обещаю. – Коннор крепче обнял девушку, осыпая поцелуями ее лицо.

– М-м… а ты всегда держишь свои обещания?

– Это я сдержу, – выдохнул он. – А теперь молчи.

Софи счастливо вздохнула, чувствуя, как его руки ласкают ее грудь. Она протянула ладони к его лицу, подняла голову и нашла губами его губы. Ее переполняло желание. Его поцелуй, долгий и бесконечно нежный, ошеломил ее. Волна блаженства прошла по телу Софи. Это было похоже на сон, и в этом сне Коннор продолжал целовать ее…

Она плыла по какой-то темной реке, среди цветов, качающихся на блестящей поверхности воды, а Коннор бережно держал ее в своих объятиях. Она вдыхала божественный запах лаванды и розовых лепестков, шептала его имя и слышала в ответ свое.

Вот только имя ее он произносил как-то странно. Софи пыталась сказать ему об этом, но голос ее звучал слишком тихо.

Глава 11

Проснувшись, Коннор невольно вздрогнул, увидев рядом с собой девушку. Его сердце бешено заколотилось. Так, значит, это был не сон! Кэтрин безмятежно спала на боку, повернувшись к нему спиной. Ее золотые локоны рассыпались по подушке. Макферсон протянул руку и нежно погладил сквозь одеяло ее изящное плечо, плавный изгиб талии и стройное бедро. Девушка спала тихо, как ребенок. Коннор коснулся ее спутанных волос и принялся задумчиво играть длинными шелковистыми прядями, накручивая их на палец.

Ночью они вместе пережили нечто необыкновенное. Их обоих захлестнула ошеломляющая страсть, в этом он был уверен. Но вот подробностей этой ночи Коннор вспомнить не мог!

Он недовольно нахмурился, перекатился на край кровати и сел. Одеяло соскользнуло вниз, обнажив мускулистый, подтянутый живот. Коннор уперся руками в колени и задумался, потом вздохнул и провел пятерней по спутанным волосам.

Вчерашнее виски напоминало о себе тупой головной болью. Коннор знал, что лучшее средство в подобных случаях – свежий воздух. Но даже самый чистый и прохладный воздух не смог бы освежить его память. События первой брачной ночи были окутаны плотным туманом, словно та узкая горная долина, откуда Коннор похитил свою невесту.

Выполнил ли он обещание полностью? Коннор помнил восхитительное тело Кэтрин, помнил, как гладил и ласкал ее. Помнил он и то, как она в ответ храбро и дерзко исследовала его плоть. И все же он не был уверен…

Коннор с тихим стоном закрыл глаза. Сейчас он чувствовал себя даже большим негодяем, чем вчера, когда затащил девушку в постель. Чем же закончилась эта ночь? Должно быть, страсть, захватившая их обоих, получила естественное завершение. Когда Кэтрин проснется, он сможет узнать все от нее, не раскрывая своих сомнений.

Коннор вздохнул и уронил голову на руки, потом отбросил покрывало и остался сидеть обнаженным в темноте, на краешке постели.

«Жена должна знать правду. Женщины всегда знают о таких вещах», – подумал Коннор.

Вдобавок, когда девушка теряет невинность, на простынях остаются следы. В конце концов, если главного события так и не случилось, он с огромным удовольствием повторит попытку.

Коннор встал с кровати, поднял с ковра рубашку и плед, вспомнив, что вчера он относил девушку в постель полностью одетым. Теперь же его одежда была в беспорядке разбросана по всему полу. Макферсон оделся, схватил башмаки, тихо вышел из комнаты и принялся подниматься по темной лестнице на крышу. Ему хотелось не только глотнуть свежего воздуха, но и побыть в одиночестве, поразмыслить над всем, что произошло. В ночной тишине, под звездным небом.

Коннор вышел на крышу. Его тут же обдало холодом. В воздухе все еще клубился туман. Здесь, на самом верху центральной башни, когда-то прохаживались часовые, а теперь сохранилась лишь обшарпанная площадка, кое-где обнесенная заграждением. Коннор направился к своему излюбленному месту. В углу обветитлой стены образовалось маленькое караульное помещение. Этот закуток служил отличным убежищем, а разрушенная наружная стена превращала его в прекрасный наблюдательный пост.

И днем, и при ярком свете луны на многие мили вперед отсюда великолепно просматривались долина и холмы. Поросшие вереском пригорки, длинные ленты стекавшихся в долину ручьев, травянистые склоны, прорезанные тропами гуртовщиков, узкие голубые озера в дальнем конце вытянутой долины и белые точки пасущихся овец – все это было видно как на ладони. Коннор смог разглядеть даже замок Данкрифф – башню из золотистого камня на зеленом холме.

С самой северной части долины река тихо катила свои воды в ущелье между двумя холмами. А при ясной погоде Коннор даже видел отсюда земли Киннолла, находящиеся за перевалом. Сама долина, носившая название Карран, принадлежала Данкриффу, а земли Киннолла, доставшиеся одному из предков Макферсона в дар от главы его клана и принадлежавшие Коннору по праву, лежали по другую сторону долины.

Сейчас долина была окутана туманом, словно дымящаяся чаша, но днем, когда солнечные лучи разгоняли мглу, разглядеть дорогу не составляло труда.

Солдаты генерала Уэйда проложили прямую дорогу через Глен-Карран. Она шла по вересковой пустоши вдоль тропы гуртовщиков за замком Данкрифф. В последние месяцы люди Уэйда тянули военную дорогу дальше, через ущелье к югу, параллельно реке.

Коннор и его друзья-горцы делали все возможное, чтобы помешать строительству. Макферсон давно для себя решил, что пока он жив, английским солдатам придется несладко на шотландской земле.

Но на этот раз он пришел в свое убежище отнюдь не затем, чтобы следить за прокладкой дороги. Коннору хотелось освободить свои мысли и сердце от туманной мглы и дурмана минувшей ночи.

Он придвинул к себе плоский деревянный футляр, щелкнул медными замками и откинул крышку, затем бережно развернул голубую бархатную ткань и достал сверкающую лаком скрипку. Взяв в руки смычок, он подтянул туже конский волос, настроил инструмент и начал играть.

Первый звук еще дрожал в холодном ночном воздухе, а ему уже вторили другие. Гибкие пальцы Коннора и смычок касались струн, рождая мелодию, а чуткая скрипка подхватывала ее. Этот великолепный инструмент, сделанный прославленным скрипичным мастером из Эдинбурга, обладал глубоким и чистым звуком. Много лет назад, еще будучи ребенком, Коннор получил эту скрипку в подарок от родителей. Тогда его окружала любящая семья, и у родителей имелось достаточно средств, чтобы осыпать сына дорогими подарками и пестовать его талант.

Печальная элегия, которую играл Коннор, напоминала волнующий плач. Возносившиеся к ночному небу звуки несли с собой отчаяние и утешение, ярость боли и исцеляющую нежность. Левая кисть скрипача легко порхала над грифом, а правая, сжимавшая смычок, двигалась задумчиво и рассеянно. Коннор так хорошо знал мелодию, что играл свободно, без малейшего усилия. Горестная песнь лилась в тишине ночи, и Коннор почувствовал, как тревожные мысли покидают его, а на смену им приходит покой. Он закрыл глаза, отдавая себя во •власть очищающему волшебству музыки.

Жалобный шепот призрака прервал ее сон. Софи открыла глаза. Она лежала в огромной постели, свернувшись калачиком. Что это было? Девушка прислушивалась к странным, таинственным звукам, но теперь ее окружала лишь тишина. «Должно быть, это всего лишь отголоски сна», – решила Софи.

Она осторожно перевернулась и тихо застонала. Голова раскалывалась, каждое движение доставляло мучения. Прошло еще мгновение, прежде чем она осознала, что лежит в постели одна. Коннор Макферсон исчез.

Софи даже не была уверена, что он провел ночь рядом с ней. В голове ее теснились обрывки воспоминаний. Виски, любовные объятия, абсолютное изнеможение и глубокий, крепкий сон.

О Господи! Она ведь даже толком не знает, что произошло этой ночью! В памяти всплывали одни расплывчатые пятна. Софи вспомнила поцелуи и ласки Коннора, прикосновения его губ и рук. Ее залила краска стыда. О Боже! Неожиданно она явственно ощутила, как ее пальцы касались мощной, твердой плоти…

Она испуганно ахнула, быстро села на постели, но тут же вздрогнула от боли. Голова трещала, желудок сводило судорогой. Софи застонала и закрыла лицо ладонями. Ее золотистые кудри висели спутанными прядями.

Что случилось сегодня ночью? Что она позволила сделать с собой этому горцу? Софи почти ничего не помнила, но в то же время мысль о прошедшей ночи переполняла ее блаженством. Произошло нечто чудесное, необыкновенное. В этом Софи была уверена, хотя подробности и ускользнули от нее.

Движения причиняли боль. Спина и ноги одеревенели после долгих часов блуждания по дорогам и карабканья по холмам минувшей ночью. К тому же в самых сокровенных местах тело слегка саднило. Софи не была девственницей, но после первого любовного опыта, принесшего ей сплошное разочарование, прошло немало лет. Хорошо, что она успела позабыть испытанное и пережитое тогда.

А теперь Софи отчаянно хотелось узнать, как прошла ее первая брачная ночь с Коннором Макферсоном. Она понимала, что произошло нечто значительное, и чувствовала себя едва ли не обманутой. Но если Софи и переживала разочарование, то совсем другого рода.

Девушка уткнулась лицом в ладони и замерла. Она снова ощутила тепло объятий Коннора, нежность его поцелуев, вспомнила его волнующие прикосновения. Но остальное таяло и исчезало, словно сон.

Тело подсказывало ей, что их близость с Коннором была полной, вдобавок под одеялом Софи лежала обнаженной. Девушка была уверена: события этой ночи не приснились ей. Ее кольнуло чувство вины, вспомнились наставления монахинь, но девушка тут же отмахнулась от них. В глубине души она всегда верила: в том, что может произойти между мужчиной и женщиной, нет ничего постыдного.

Софи отбросила одеяло и встала с кровати. Дрожа от холода, она натянула на себя рубашку, потом взяла с кресла свою накидку, вспомнив, что вчера оставила ее там, медленно подошла к окну и отдернула шторы. Свинцово-серое небо уже начинало светлеть, близился рассвет.

Странный звук раздался снова, тихий и печальный. Софи бросилась к двери, открыла ее и прислушалась, затем робко ступила в коридор. Таинственная музыка неотступно преследовала ее. Казалось, кто-то едва слышно играет на скрипке. Софи направилась к лестнице, зачарованная скорбной мелодией, доносившейся откуда-то сверху. Может, это какой-нибудь призрак заманивает ее в ловушку?

Здравый смысл твердил ей, что надо вернуться в спальню. Замок сильно обветшал, а кое-где и вовсе превратился в развалины. Опасно было бродить по нему в темноте. Здесь легко оступиться, сорваться вниз, обрушить на себя кусок стены, к тому же в любой момент из-за угла мог выскочить какой-нибудь дух или привидение. Но загадочная, колдовская музыка притягивала ее и манила.

Софи медленно карабкалась вверх по винтовой лестнице. В тусклом свете, проникающем сквозь узкие бойницы в стене башни, она едва различала, куда ступает. На верхнем этаже чернели три дверных проема, лишенные дверей. Музыка снова стихла.

Скрытая тенью, Софи затаилась и прислушалась. Затем с отчаянно бьющимся сердцем она заглянула в каждую из трех комнат, но нашла лишь кое-где обрушившиеся каменные стены, где вольно гулял холодный ветер. Крутая лестница вела на крышу башни, как это обычно бывает в подобных строениях, но Софи не хватило храбрости подняться туда. Замок слишком одряхлел, стены заметно осыпались, и глупо было бы так рисковать.

Девушка повернулась и зашагала вниз по лестнице, дрожа от холода. Вернувшись в спальню, она бросилась к очагу, добавила в огонь свежего торфа, а затем взялась за кочергу.

Когда угли в камине весело затрещали, разбрасывая искры, Софи услышала, как лязгнул засов. Девушка вздрогнула и подняла глаза. Увидев перед собой Коннора Макферсона, она поспешно вскочила на ноги.

– Доброе утро, – прошептал Коннор.

– И вам доброе утро, мистер Макферсон, – откликнулась Софи.

Коннор держал в руках поднос с чашкой и прелестным фарфоровым чайником.

– Я принес горячий чай, который обещал тебе вчера, – с улыбкой объявил он, поставив поднос на маленький столик. – Немного поздно, но я подумал, что нужно сдержать слово.

– Спасибо, это очень мило, – поблагодарила его Софи и подошла к столику, чтобы налить в чашку дымящийся напиток цвета темного янтаря. Она предложила чашку Коннору, но тот отрицательно покачал головой.

– Кажется, ты сегодня бродила по замку?

– Я услышала странный звук и вышла, чтобы узнать, что это такое. – Софи сделала глоток. Чай оказался отменным, из лучших китайских сортов, и девушка на мгновение закрыла глаза, наслаждаясь его вкусом.

– Будь осторожна, если тебе захочется погулять по Глендону. Здесь много опасных мест, шатких ступеней, да и пол кое-где проваливается. А что ты слышала?

– Музыку. Странную, прекрасную музыку.

– Может, это один из наших призраков? Софи невольно содрогнулась.

– А вы что-нибудь слышали? Где вы были?

– Обходил замок. Я часто это делаю. Потом спустился на кухню за чаем, но не встретил ни одного привидения. – Он отвернулся, подошел к двери и притворил ее. Софи проводила его задумчивым взглядом и потерла лоб.

– Голова болит? – мягко спросил он. Она кивнула.

– Чай – лучшее лекарство. К тому же он поможет согреться. Сегодня выдалось на редкость холодное утро. Весна только началась. Замок постепенно разваливается. Кое-где стены совсем обрушились, и обогреть это место почти невозможно. Иногда единственный способ согреться – это оставаться в постели. Забирайся под одеяло, – предложил он. – Выпьешь чай в постели. Тебе вовсе ни к чему вставать.

– А вы? – спросила она с бешено бьющимся сердцем.

Не собирается ли Макферсон улечься в постель вместе с ней? Прошлой ночью она страстно этого желала, но сейчас ее терзали сомнения. Софи и сама не знала, чего бы ей больше хотелось.

– Я привык мало спать. Кроме того, у меня есть кое-какие дела.

– Что-то по части воровства или похищения женщин?

– Вы единственная женщина, которую я похитил, мадам, – возмутился горец.

– Надеюсь, это правда, – хмуро бросила Софи, отлично зная, что он ее дразнит.

– Мне нужно идти, но Мэри Мюррей и ее сын останутся здесь, с тобой. Хочу напомнить… тебе не следует покидать замок. Миссис Мюррей обо всем позаботится. Если тебе что-нибудь понадобится, достаточно только попросить.

Софи лукаво склонила голову набок:

– Например, ключ от ворот? Или лошадь?

Он подошел ближе и окинул девушку внимательным взглядом с высоты своего огромного роста.

– Например, еще чаю или что-нибудь из еды. Чистую одежду. Воду для ванны.

Софи покорно вздохнула, уступая.

– Все это мне понадобится, спасибо.

– Тебе незачем благодарить меня за каждую мелочь. Я ничем не заслужил твою благодарность.

– Вы были вежливы и обходительны со мной, хоть вы и… разбойник.

Софи снова задрожала от холода, даже чашка в ее руках задребезжала на блюдце.

Коннор озабоченно нахмурился:

– Ты совсем замерзла, моя девочка. – Он подхватил поднос и махнул рукой в сторону кровати: – Я отнесу твой чай туда. Ложись лучше в постель, Кейт.

По спине Софи пробежал холодок.

– Я не Кейт.

Коннор застыл с подносом в руках. Его лицо окаменело.

Глава 12

– Тогда Кэтрин, – невозмутимо произнес Коннор, хотя резкий тон девушки несколько смутил его. – Или Кэтрин София, если тебе так больше нравится.

Зябко кутаясь в накидку, выставив вперед крошечную босую ножку, она испуганно смотрела на него огромными глазами цвета морской волны. Ее золотые локоны сверкающим водопадом рассыпались по плечам. Она так сильно стиснула в руках чашку с чаем, что, казалось, хрупкий фарфор из фамильного сервиза Кинноллов вот-вот расколется.

– Так ты думаешь, что я Кейт? – дрожащим голосом спросила она.

Коннор почувствовал пугающий холод в груди. Он опустил поднос на кровать, обернулся и принялся рассматривать девушку в лучах бледного света, пробивающегося в широкую щель между занавесками. Несколько месяцев назад он видел Кейт Маккарран на рыночной площади в Криффе. У нее были рыжевато-золотистые волосы. Не светлые, льняные кудри. Перед ним явно стояла не Кейт Маккарран.

– Твои волосы, – растерянно выпалил он; понимая, что выглядит полным болваном – Что ты с ними сделала? Покрыла пудрой? Высветлила? – Коннор хорошо знал ответ, но страшился его услышать.

– Это мой обычный цвет. У меня всегда были такие волосы! – гневно воскликнула она. – Так ты думал, что я Кейт Маккарран, когда похитил меня?

Лицо Коннора потемнело.

– Да.

Софи с шумом втянула в себя воздух. Она задыхалась.

– И прошлой ночью тоже?

– Да. – Коннор оцепенел от потрясения, хотя внешне казался спокойным и невозмутимым.

Чашка снова задребезжала на блюдце. Пленница с шумом вдохнула, а потом неожиданно швырнула чашку о камин. Хрупкий фарфор разлетелся на мелкие осколки, окатив чаем каминную плиту. Новобрачная с трудом подавила рыдание, ее глаза сверкали гневом. Коннор не произнес ни слова и не двинулся с места. Девушка подошла к камину, опустилась на колени, собрала осколки фарфора и сложила их на блюдце. Ее руки дрожали. Сердце Коннора бешено отсчитывало удары, но он стоял неподвижно и молчал. Ему хотелось помочь девушке, хотелось обнять ее, но он продолжал безучастно наблюдать, давая своей пленнице время прийти в себя. Наконец она отставила блюдце, поднялась с колен и взглянула на Коннора.

– Я не Кейт, – отчеканила она.

– Тогда кто же ты? – Голос Коннора прозвучал резко, едва ли не грубо.

– Меня зовут Кэтрин София. Я сестра Кейт. Софи. «Господи!»

Коннор покачал головой, подавив приступ паники.

– Данкрифф написал это имя в своем письме, и я решил, что речь идет о его сестре Кейт. А он ни разу не поправил меня.

– Роберт не перепутал бы нас. Я Кэтрин София. А имя Кейт – Мария Кэгрин. – Софи надменно вздернула подбородок.

Коннор вполголоса выругался, окончательно смешавшись. Не зная, что сказать, он растерянно замолчал и устало потер пальцами веки.

Вот дьявольщина! И что теперь прикажете делать? Найти священника л заставить его аннулировать брак? Отшвырнуть одну невесту, вроде как бросить обратно в воду слишком мелкую рыбешку, и пуститься в погоню за другой?

Коннор прошептал про себя проклятие и резко повернулся к жене:

– За каким чертом вас обеих назвали Кэтрин?

– Ругаться не обязательно. Обе наши бабушки носили имя Кэтрин, Так что нам с сестрой обеим дали это имя, но все называли нас просто Кейт и Софи. До сих пор никаких сложностей у нас не возникало.

– Господь всемогущий! – Данкрифф сбил его с толку. То ли сам ошибся, то ли намеренно обманул.

– Так вы собирались похитить Кейт и жениться на ней? – Коннор хмуро кивнул. – О Господи! – прошептала Софи.

– Ваш брат ничего не говорил мне о сходстве имен. И я не смог бы различить вас с сестрой. Вас я никогда не встречал до сегодняшней ночи, а Кейт видел всего однажды, вдобавок издалека.

– И вы хотите сказать, что вышла ошибка? И ждете, что я этому поверю? – гневно сверкнула глазами Софи.

– Ну да, – нехотя признал Коннор, вне себя от досады.

Девушка сложила руки на груди и отвернулась. Коннор провел пятерней по волосам и потер переносицу, пытаясь сообразить, что делать дальше.

Он видел Кейт прошлым летом, когда вместе с Данкриффом и Нилом Мюрреем привел продавать на рынок в Криффе несколько голов скота, украденного на пастбищах Киннолла. Данкрифф указал ему издали на сестру, стоявшую в окружении мужчин из своего клана. Роб пошел поздороваться с ними, а Коннор остался со скотом. Макферсон держался на расстоянии, изображая простого гуртовщика-горца в потрепанном пледе и с неряшливой бородой.

Коннору было кое-что известно о тайной стороне жизни Кейт Маккарран, примкнувшей к якобитам. А поскольку сам Макферсон пользовался славой опасного мятежника, он посчитал, что для всех будет куда безопаснее, если Кейт не увидят в его обществе. Коннор надеялся, что когда-нибудь им с сестрой Данкриффа предстоит бороться вместе, но это время пока не пришло.

Он вспомнил прелестную молодую женщину, изящную и стройную, в голубом платье и накидке с капюшоном. Ее голову украшал кружевной чепец. Блестящие рыжевато-золотистые кудри сверкали на солнце.

А локоны Софи были светлыми, как солнечные лучи, но в темноте и тумане Коннор не заметил этого. Разумеется, ему даже не пришло в голову спросить, та ли это Кэтрин Маккарран, что связалась с мятежниками.

– Где ваша сестра? – спросил он. – Роберт говорил мне, что она вернется в замок Данкрифф на этой неделе. Я знал, что Кейт ездила в Эдинбург, и подумал, что вы – это она. Но где же Кейт?

У Коннора голова шла кругом. Что же делать, когда все так безнадежно запуталось?

– На прошлой неделе Кейт была в Эдинбурге. Она встретила меня, когда мой корабль прибыл в гавань Лит.

Коннор удивленно поднял брови:

– Вы прибыли в Шотландию всего неделю назад?

– Я приехала из Франции вместе с миссис Эванс, служанкой моей матери, той самой дамой, которая так громко кричала, когда вы утопили мой эскорт.

– Помню. Так Кейт сейчас в Эдинбурге? Софи покачала головой:

– Она отправилась в Лондон, хочет повидаться с родными. Кейт решила поехать еще до того, как пришло известие, что Роберта бросили в тюрьму. Она умоляла меня поехать в Данкрифф с миссис Эванс и посмотреть, что можно сделать для нашего брата. Роберт знал, что Кейт собирается встретить меня в Эдинбурге, а затем отправиться в Лондон. Он тоже рассчитывал прибыть в Эдинбург.

Коннор пошарил в меховой сумке и вытащил тщательно сложенное письмо Данкриффа.

– Хотел бы я знать, кого из вас предназначил мне в жены ваш братец, черт возьми! – процедил он сквозь зубы, пробегая глазами послание.

– Роберт написал здесь мое имя. – Софи протянула руку, и Коннор передал ей письмо. – Взгляните… часть вашего имени вычеркнута. Здесь написано… Кин… Киннелл…

– Киннолл, – поправил ее Коннор.

– Тогда мне хотелось бы знать, кого брат предназначил мне в мужья, черт побери! – яростно прошипела Софи. – Кэмпбелла, лорда Киннолла? В конце концов, может, вы силой заставили моего брата написать письмо?

– Да будь все проклято! Иногда меня называют Кинноллом.

– Почему? Вы были арендатором сэра Генри? Коннор раздраженно отмахнулся.

– Позже. А вы уверены, что Роберту известно ваше полное имя?

– Разумеется! Не моя вина, если вы подумали, что он имел в виду Кейт. – Она презрительно вскинула голову и выпрямилась, подперев кулаком бок.

Эту тонкую талию Коннор обхватывал ладонями. Эту прелестную грудь, сейчас вздымавшуюся от гнева, ласкали его пальцы, целовали его губы. О Господи!

Чего же добивался Данкрифф? Роб наверняка понимал, что Коннор собирается сделать своей женой Кейт. Сторонник якобитов, бунтарь и сорвиголова, Макферсон смог бы позаботиться о Чертовке Кейти. Он стал бы для нее идеальным мужем. И зачем бы ему было жениться на второй сестрице Данкриффа, бросив Кейт на произвол судьбы, когда та больше всего нуждалась в защите?

Что ему, собственно, известно о Софи? Она могла быть прелестной, как ангел, и упрямой, будто мул, хитрой, как лисица, а временами чертовски вежливой и обходительной. Коннор готов был рычать от бешенства. Виски легко развязывало ей язык, но и наделяло бесстрашием львицы.

А еще Коннор знал: она сладкая, как чистая горная вода, и нет большего наслаждения, чем сжимать ее в своих объятиях.

– София, – угрюмо и неуверенно произнес он ее имя.

– Софи или мисс Маккарран, – поправила она язвительным тоном.

Коннор тяжело вздохнул и потер лоб.

– Софи… Я должен извиниться перед вами за прошлую ночь. – Макферсону всегда нелегко было признавать ошибки, но на этот раз он совершил слишком серьезный промах.

– Не стоит, – сухо бросила девушка. – Но теперь мы женаты! И прошлой ночью мы… – Она остановилась и отвернулась.

Коннор опустил голову. Он даже не был уверен в том, что их брак по-настоящему состоялся.

– Кажется, Данкрифф говорил мне о вас обеих. Насколько я помню, одну он называл Чертовкой Кейти, а другую… Святой Софией.

Софи сердито нахмурила брови:

– Он дразнил меня этим прозвищем, потому что я ходила в монастырскую школу.

– Монастырь. – Коннор едва не застонал от ужаса. Он забыл, что вторая сестра Данкриффа – монахиня.

– Я провела шесть лет при английском монастыре в Брюгге. – Она встала перед ним, гордо расправив плечи. Ее волосы сияли в солнечных лучах, полная грудь вздымалась и опадала под полупрозрачными кружевами тонкой полотняной сорочки. Коннора пронзило мучительное воспоминание: гладкость кожи, тепло и тяжесть ее груди в его ладони. Ему захотелось снова коснуться ее, целовать…

– Вы не похожи на монахиню, – смущенно заметил он.

– Потому что я не монахиня.

– Значит, послушница.

– Я не принимала пострига, а получала образование в Брюгге.

– Довольно близко к монахине. – Коннора охватили горечь и гнев на себя за эту чудовищную ошибку. – Должно быть, теперь я нахожусь на полпути к аду, поскольку прошлой ночью заслужил себе вечное проклятие, – протянул он. – Святая София… и что мне теперь с вами делать?

Губы Софи сурово сжались.

– Прошлой ночью вы с большой охотой играли роль жениха и поторопились освободить меня от обязательства выйти замуж за сэра Генри Кэмпбелла.

– И лишить вас девственности, – выпалил Коннор. Так ли это? Коннор уже знал ответ и все же со страхом ждал его.

Софи презрительно фыркнула.

– Сожалею, что вы заполучили меня вместо моей младшей сестры. Могу понять, как вы разочарованы.

«Едва ли», – подумал Коннор, но не стал развивать эту тему.

– Я заполучил маленькую монашку, которая прикидывалась ведьмой, – яростно сверкнул глазами горец.

– Я изображала ведьму, чтобы выжить, сэр, – возразила Софи, бесстрашно встретив его взгляд. – Какой-то негодяй и бродяга похитил меня против воли, дурно со мной обращался…

– Ну, кое на что вы пошли вполне добровольно, – многозначительно заметил Коннор. – Помнится, мое дурное обращение вам даже нравилось.

– А как насчет веревки? – напомнила Софи.

– Я уже приносил вам свои извинения за веревку. Тогда это было необходимо. – Коннор никак не мог оправиться от потрясения, но тон его казался убийственно спокойным. – Вообще-то я могу понять ваш гнев. Вас похитили, навязали негодяя в мужья и руины вместо дома. В общем, будущее у вас незавидное. Но пока вы здесь, никто не посмеет дурно с вами обращаться.

– Полагаю, мне следует хотя бы за это поблагодарить вас? Коннор отвесил жене насмешливый поклон. Его восхищали дерзость и отвага этой женщины. Софи Маккарран таила в себе загадку. В мягком и нежном теле скрывался какой-то удивительно непокорный дух. Святая и грешная, этой ночью она лежала в его объятиях, в его постели. Внезапно Коннора Захлестнуло мучительное чувство, похожее на голод. Он неистово желал эту золотоволосую колдунью, будь она Кейт или Софи. Да хоть настоящей шотландской ведьмой! Он желал ее, как никакую другую женщину в своей жизни, и знал, что она разделяет его страсть.

Но каким бы отчаянным ни было его желание, он не мог коснуться Софи, пока не выяснит все до конца. Он женился не на той девушке, и теперь нужно было искать достойный выход.

Коннор наклонился к жене:

– Софи Маккарран, я настоящий подлец. А вы монахиня или почти монахиня. Возможно, нам следует аннулировать наш брак так же поспешно, как мы его заключили. Надо постараться забыть о том, что произошло между нами.

– Забыть? Но как я смогу… – Она осеклась и замолчала. – Но тогда я буду вновь свободна, и мне придется выйти замуж за сэра Генри.

– Так скажите ему, что вы монашка, – это остудит его пыл.

– Похоже, это остудило ваш пыл.

– Вполне естественно: Я думал, это вас обрадует. Софи бросила на него сердитый взгляд, но промолчала.

– Я собираюсь выяснить, каковы были намерения вашего брата.

– Так ты и в самом деле хотел заполучить ее? – спросила Софи. – Кейт?

Коннор смутился и замолчал, не зная, что ответить. Наверное, Софи глубоко задело бы, если бы он признался, что собирался жениться на Кейт. Но ведь сейчас все изменилось, и Кон-нору больше всего на свете хотелось заполучить Софи. Но в это она ни за что не поверила бы. К тому же Коннор и сам ничего не понимал.

– Я держу слово, когда даю его, – произнес он после долгого молчания.

– И что же теперь? Мы можем… аннулировать брак? Это возможно?

Глаза Коннора недоверчиво сузились.

– А вы не знаете?

– Я… не уверена.

– Разве монахини не рассказывают своим воспитанницам об Адаме и Еве?

В язвительном тоне Коннора слышались горечь и гнев, но в глубине души Макферсон понимал, что Софи права: в случившемся винить ему следовало лишь самого себя.

– Мне отлично известно, что обычно происходит между мужчиной и женщиной, – вспыхнула Софи, презрительно вздернув подбородок. – Просто я не помню, занимались ли этим мы с вами!

– О, должно быть, у вас выдался поистине незабываемый вечер, миссис Макферсон. – Неужели женщина и в самом деле может не знать?

– Все дело в виски… Я помню не все. Скажите мне, пожалуйста.

Коннор пристально посмотрел в глаза жене. Его неподвижное лицо напоминало маску, лишь на щеке дергался мускул. Благодаря крепкому виски миссис Мюррей он не знал, что ответить Софи, но его подозрения постепенно перерастали в уверенность.

– Я же говорил, что мне не миновать ада! – угрюмо бросил он.

Он круто повернулся, пересек комнату и вышел, громко хлопнув дверью.

Коннор шагал вниз по склону холма, все больше удаляясь от Глендуна. Холодный дождь хлестал его по голове и плечам. Макферсон раздумывал о своей жене, Софи. Достигнув узкой части расщелины, Коннор легко перепрыгнул ее, почти не замедлив шага. Оказавшись на другом берегу ущелья, он начал спускаться по косогору к лежащим внизу холмам, образующим огромную чашу долины.

Уже давно рассвело, но свинцово-серое небо почти не пропускало солнечных лучей. Над долиной висела плотная пелена дождя. И все же строительство военной дороги шло полным ходом, а значит, от Коннора требовались решительные действия. Но все его мысли сейчас были заняты его прелестной женой.

Софи, как и он сам, так и не могла вспомнить, что произошло между ними прошлой ночью. А всему виной виски Мэри! Но Коннор твердо обещал Данкриффу сделать все, чтобы брак его сестры нельзя было оспорить. Коннор охотно повторил бы брачную ночь с Софи, но теперь-то он знал, что она монахиня, а не Чертовка Кейти! Его терзали дурные предчувствия. Девушка оказалась невинной жертвой, а он повел себя как самый настоящий негодяй. Коннор покачал головой и пробормотал про себя проклятие. Спустившись с холма, он выругался снова, уже значительно громче.

Похоже, Данкрифф обманом вынудил его жениться, только непонятно зачем. И теперь с этим ничего нельзя было поделать, кроме как аннулировать брак или расторгнуть.

Данкрифф мертв. По крайней мере так утверждали стражники в городской тюрьме в Перте. На прошлой неделе Коннор пришел туда, чтобы увидеться с узником, но ему сказали, что Маккарран умер от ран несколько дней назад. Это известие сразило Коннора, словно могучий удар в грудь. Смерть главы клана – большое несчастье для любого шотландца, но смерть друга – настоящее горе. Особенно если ты невольно причастен к его гибели.

Хотя Коннор принадлежал к родне Клуни Макферсона, главы клана, он был арендатором и другом Маккаррана из рода Данкриффов. Коннор всегда отличался преданностью своему клану, но острое чувство вины и дружеский долг накрепко связали его с кланом Карран. Теперь же, когда он женился на сестре покойного предводителя клана, ее родня стала его родней.

Коннор глубоко переживал потерю друга. Он искренне любил Роба. Умный и смелый товарищ, верный клану и семье, Данкрифф заслужил славу преданного сына Шотландии и яростного приверженца Якова Стюарта. Киннолл-Хаус и замок Данкрифф разделяло всего двенадцать миль, но впервые Коннор и Роб встретились в школе иезуитов в предместье Парижа. Их отцов тогда изгнали из родной страны во Францию. Позднее судьба свела их снова в Эдинбурге. Коннор провел там два года, обучаясь в университете. К тому времени Макферсон уже вступил в недавно сформированный Королевский хайлендский полк «Черная стража», призванный поддерживать порядок в Северном нагорье. Молодые люди быстро подружились, поскольку оба сочувствовали мятежникам-якобитам.

Коннор вступил в полк по настоянию отца, старавшегося уберечь сына от опасных связей с мятежниками из клана Макферсонов. Позднее их обоих арестовали как изменников-якобитов, и Данкриффу пришлось нанимать для них адвокатов в Эдинбурге. Коннору удалось выйти на свободу, но отцу уже ничем нельзя было помочь.

Данкрифф показал себя тогда верным другом. Коннор знал: ему всегда будет не хватать Маккаррана с его благородством и великодушием, недюжинной силой и умом, с его слабостью к рыжеволосым красавицам и любовью к хорошей шутке.

Да, Маккарран от души посмеялся бы над путаницей с невестами. Пожалуй, в соглашении, которое заключили друзья, чувствовалась ироничная усмешка Данкриффа, но в то же время Роберт определенно преследовал какую-то цель. В этом Коннор не сомневался. Оставалось только выяснить, чего же хотел глава клана Карран.

Погруженный в свои мысли, мрачный и хмурый, Коннор шел очень быстро, но все же заметил молодого горца, стоявшего среди сосен и внимательно разглядывавшего долину внизу. Коннор резко замедлил шаг.

– Доброе утро, Родерик Ду, – окликнул юношу Коннор. Родерик Мюррей резко крутанулся на месте, рукой потянувшись к рукояти меча на поясе.

Гладкие, лишенные бороды щеки высокого темноволосого горца всегда легко заливались румянцем, но в этот серый дождливый день они казались просто пунцовыми.

– Киннолл? – удивился Родерик. – Я тебя не слышал.

– Ты так внимательно следишь за красными мундирами в долине, что даже не подумал посмотреть, кто у тебя за спиной? – усмехнулся Коннор. Родерик застенчиво рассмеялся в ответ. – Гляди, вон твой отец взбирается на холм. Мы договорились встретиться здесь, как только рассветет.

Родерик повернулся и посмотрел, куда указывал Коннор. Теперь и он заметил карабкавшегося на холм старика.

– Они с Эндрю спустились в долину. Уже слишком темно, чтобы разглядеть дорогу отсюда.

– Киннолл! – Нейл подошел ближе и помахал рукой. – Я принес кое-какие новости.

– Да? – Коннор выжидающе посмотрел на старика.

– Солдаты генерала Уэйда быстро продвигаются вперед, несмотря на погоду, и скоро будут здесь. Дорожные работы идут успешнее, чем мы думали.

Коннор кивнул. Эта новость его не удивила.

– Генерал – человек стойкий, подчиняющийся строгой дисциплине. Он требует того же от своих людей, а погодные условия не имеют значения.

– Тебе лучше знать, ты ведь и сам состоял в «Черной страже».

– Это было давным-давно. – Коннор недовольно нахмурился.

– Мы кое-чего добились, пытаясь помешать Уэйду с дорогой, – вставил слово Родерик.

– Временную задержку строительства нельзя считать настоящим успехом, – заметил Коннор. – Хотя и она в нашем деле не лишняя.

– Моя главная новость заключается в том, что красные мундиры прокладывают каменную дорогу вдоль глубокого ущелья. А она тянется отсюда до земель Киннолла, – объявил Нейл. – Я не знаю, как они собираются поступить – выстроить дорогу прямой линией или свернуть на восток в сторону Перта. Но в любом случае они вторгнутся в твои земли!

– Теперь это земли Кэмпбелла, – поправил его Родерик.

– Кто бы ни завладел бумагами, земли остаются собственностью Коннора, – возразил сыну Нейл. – Арендаторы верны Коннору и до сих пор платят ренту, хоть он больше и не их лорд. Двадцать восемь семей, верно, Киннолл?

Коннор кивнул.

– Я уговаривал их не платить мне, но они упорно продолжают складывать вместе те жалкие крохи, которые им удается наскрести, и по-прежнему вносят арендную плату. Хотя теперь им приходится выплачивать ту же сумму и Кэмпбеллу. Для них это непосильное бремя.

– Кое-кто из них потихоньку таскает скот Кэмпбелла, как и мы с тобой. Вот они и выплачивают сэру Генри из денег, вырученных за его собственное стадо, – заметил Нейл. – Но если ты хочешь добиться справедливости, лучшее, что ты можешь сделать, – это вернуть себе земли, принадлежащие тебе по праву.

– Если бы я только мог, – прошептал Коннор. – Ладно, пойдем-ка лучше поглядим на дорогу, ведущую в Киннолл.

Нейл бросил взгляд на замок Глендун, мрачно возвышавшийся на холме.

– А как же твоя молодая жена? Неужто ты хочешь провести весь день вдали от нее?

– Вряд ли она будет против, – отрывисто бросил Коннор. – Она измучена после минувшей ночи.

– Измучена? – Родерик недоуменно изогнул бровь.

– Из-за долгого перехода, – раздраженно прорычал Коннор. – Она отдохнет и проведет день с Мэри. К тому же мы скоро вернемся.

– Родерик, займи-ка свой пост и посторожи замок, пока мы не вернемся, – приказал сыну Нейл. – И пригляди за женой Киннолла, чтобы не сбежала. Кейт Маккарран – умная девочка.

– Она не Кейт Маккарран, хоть и такая же умная, если не больше, – угрюмо проворчал Коннор.

Мюррей обернулся, удивленно уставившись на него.

– Не Кейт? – с ошарашенным видом переспросил Нейл.

– Как выяснилось, нет, – отозвался Коннор. – Я женился на ее сестре, Софи.

– Что? – Нейл растерянно захлопал глазами, а Родерик изумленно разинул рот.

– Софи – другая сестра Данкриффа, – пояснил Коннор. – Она только что вернулась из монастыря в Брюгге.

– Монашка? – Брови Нейла поползли вверх. Родерик весело прыснул в кулак, но мрачный взгляд Коннора заставил его принять серьезный вид.

– Не совсем, но близко к тому. Сказать по правде, Софи очень похожа на Кейт. Достаточно, чтобы одурачить меня.

– Кейт – красивая малышка. А Софи… тоже хороша? – с любопытством поинтересовался Родерик.

– Даже очень, – признал Коннор, встретив испытующий взгляд Нейла.

– Так в чем же тогда дело? – Родерик с недоумением пожал плечами.

– Вот уж не думал, что девчонка окажется монашкой, – пробормотал Нейл. – Хотя Эндрю она стреножила одним взглядом. Монашки такое умеют, это точно.

– Это все их молитвы, – поддакнул Родерик. – Да еще их святость. Аж жуть берет. Вот чего надо бы бояться.

– На Эндрю нетрудно нагнать страху, – поморщился Коннор. – А Софи не монахиня, а что-то вроде того.

Коннор не расспрашивал жену о подробностях ее жизни в монастыре. Его слишком потрясло, что та, кого он принимал за Кейт, оказалась ее сестрой.

– Хо-хо, будем надеяться, что в постели маленькая монашка умеет не только молиться. – Нейл весело подмигнул Коннору, а Родерик хихикнул в ответ на незамысловатую шутку отца.

– Веселиться тут нечему, – сердито рявкнул Коннор.

– Как же ты мог жениться не на той девчонке? – удивился Родерик.

– Мне сказали, что она будет в замке Данкрифф на этой неделе. К тому же у них похожи имена. Ее зовут Кэтрин София. – Коннор уныло пожал плечами. – Я думал, это Кейт.

– Ай-ай-ай! – укоризненно покачал головой Нейл. – Что же, Данкрифф тебя не предупредил?

– Может быть, он думал, что я откажусь жениться на монашке?

– И был чертовски прав, – вздохнул старик. – Так где же сейчас Кейт?

– В Лондоне. А ее сестра вернулась из монастыря всего несколько дней назад.

– Наверняка Данкрифф знал заранее все планы своих сестер, – задумчиво протянул Нейл. – Он решил рискнуть. Думал, ты женишься на маленькой монашке, а когда узнаешь правду, будет слишком поздно.

– Похоже на то, – согласился Коннор.

– Он расставил тебе ловушку, Киннолл, – сочувственно заметил Родерик. – Твоя жена знает, зачем ему это понадобилось?

– Нет, не знает. Но возможно, ее брат доверился кому-то из родных. Алан Маккарран может знать. Мне надо разыскать его.

– Вряд ли тебе стоит рассчитывать на радушный прием у Маккарранов. Особенно после того, как Данкриффа арестовали, а женщину из их клана похитили, – предостерег друга Нейл. – Когда они узнают о смерти своего предводителя… в этой долине тебе придется нелегко.

– Знаю, – отрезал Коннор. – Родерик, вернись в Глендун и охраняй замок. Проследи, чтобы моя жена не сбежала. Побудь с ней до моего возвращения.

– Приглядывай за малышкой в оба, – добавил Нейл. – И лучше держи при себе веревку. Мы пришлем Падрига тебе в помощь. А твоя мать, должно быть, уже на месте.

Коннор кивнул:

– Я встретил Мэри возле ворот. Она заперла их за мной.

– Пойдем, Киннолл, я покажу тебе место, где я сегодня засек английских солдат. Они успели отстроить здоровый участок дороги. – Нейл махнул рукой, приглашая Коннора последовать за ним, в то время как Родерик уже карабкался вверх по склону к замку.

Макферсон с Нейлом пустились в путь, выбрав противоположное направление, и теперь все больше удалялись от Глендуна. Старик проворно шагал впереди. Его худощавые ноги, крепкие и сильные от долгих лет карабканья по холмам и косогорам, ступали легко и уверенно. Наблюдая за упругой походкой Нейла, трудно было поверить, что этот старый горец почти в два раза старше Коннора. Погруженный в свои мысли, Макферсон шел очень медленно.

Сделав несколько шагов, он обернулся и бросил взгляд на мрачную громаду замка, возвышавшуюся на неприступном холме. Там ждала его самая прекрасная и желанная женщина на свете. Но сейчас ему лучше было бы держаться от нее подальше. По крайней мере пока он окончательно не выяснит подробности их брачного соглашения.

Нейл заговорил снова, указывая пальцем вперед, и Коннор вдруг увидел сквозь серую пелену измороси только что отстроенный участок военной дороги.

Глава 13

Софи провела щеткой по юбке, пытаясь очистить сухую грязь, и нахмурилась, разглядывая оборванный подол. Мама подарила ей это платье в полной уверенности, что дочь ждет блестящее будущее. «Теперь мне уже никогда не стать женой мирового судьи», – угрюмо подумала Софи.

Она обвенчалась с разбойником. К тому же этот разбойник, похитив и соблазнив девушку, потерял к ней всякий интерес.

«Нужно как можно быстрее выбраться отсюда и вернуться в Данкрифф, – с горечью подумала Софи. – Брат нуждается в помощи, а младшая сестра все еще в отъезде. За Роберта больше некому вступиться, да и миссис Эванс здесь совсем чужая. Она никогда не бывала прежде в замке Данкрифф или в Глен-Карран. Добрая женщина и рада была бы помочь, но не знает, что делать. Сейчас она, должно быть, места себе не находит от тревоги».

Софи не сомневалась, что Макферсон не станет держать ее здесь. Она оказалась не той невестой, которая ему была нужна. Внезапно ее охватило чувство бесконечного одиночества. Не важно, что пытается сказать ей ее глупое сердце или тело, она не может больше оставаться в Глендуне. Надо отправляться домой.

Но если она покинет замок… Софи подумала о сэре Генри и содрогнулась. Поспешное замужество могло бы защитить ее от посягательств мирового судьи, а неожиданное возвращение таит в себе опасность. И все же желание вернуться домой пересилило осторожность.

Она провела долгие годы за пределами Шотландии и всего несколько дней назад вернулась домой, но тут ее неожиданно похитили… Макферсону не удастся спрятать ее здесь, особенно теперь.

Она сегодня же внимательно исследует замок и найдет способ бежать. Коннор Макферсон еще не скоро вернется, а поскольку Софи – совсем не та невеста, о которой он мечтал, возможно, разбойник не станет лезть из кожи вон, чтобы ее вернуть.

Натянув на себя корсет и нижние юбки, Софи с грехом пополам застегнула платье, затем заплела волосы в косу, уложила вокруг головы и заколола серебряными шпильками. «Неплохо бы надеть капор или кружевной чепец, но пленнице не приходится выбирать», – подумала Софи.

Она покинула спальню, спустилась по полуразрушенной лестнице на первый этаж, но с кухни доносился божественный запах готовящейся еды. У Софи громко заурчало в животе. Если не считать пары кусочков сыра и овсяных лепешек, в последний раз ей удалось вкусно и плотно поесть лишь за столом у сэра Генри. Но той же ночью Софи избавилась от изысканного обеда, исторгнув содержимое своего желудка прямо под ноги Коннору, забрызгав ею башмаки.

«Что ж, он это заслужил», – успокоила себя Софи.

Темный коридор привел ее к широким сводчатым дверям кухни. Огромное помещение оказалось пустым, но в очаге приветливо полыхал огонь. На чисто выскобленном деревянном столе возвышалась горка деревянных мисок, рядом лежали овощи. Похоже, здесь кто-то занимался стряпней. В очаге над огнем висел котелок на железной цепи. Из-под крышки вырывался пар, распространяя дивный аромат тушеных овощей или густой похлебки. Софи почувствовала, как у нее сводит желудок от голода.

На широком столе она заметила блюдо с овсяными лепешками и миску с зимними яблоками. Искушение оказалось слишком велика Софи взяла лепешку, откусила кусочек и вздохнула от удовольствия. Свежая рассыпчатая лепешка была еще теплой.

Софи обвела глазами множество чугунных сковородок, кастрюль, ножей и прочей кухонной утвари. На двух покосившихся полках высились груды мисок, чашек, оловянных тарелок и кружек. Софи заметила даже несколько бокалов для вина из матового зеленого стекла.

Всю широкую нишу в стене занимал огромный буфет. На полках хранились продуктовые запасы. Здесь стояли мешки с овсом и ячменем, деревянные ящики с морковью, луком, картофелем и сморщенными за зиму яблоками. Над ними громоздились банки со специями и пряностями, кувшины с медом и маслом. Запасов было не слишком много, но вполне достаточно.

Выйдя из кухни в коридор, Софи обнаружила боковую дверь, а за ней тропинку, ведущую в заброшенный огород. Девушка шагнула за порог, и ее мгновенно окутала холодная изморось. Со стороны двора тут же послышался оживленный собачий лай, а в следующий миг из полуразвалившегося строения, накренившегося к наружной стене замка, выскочила вся свора и радостно бросилась к Софи.

Она осторожно огляделась. Повсюду, сколько хватало глаз, высились разрушенные стены. Под ними темнели груды камней, кое-где обвитые плющом и поросшие колючим кустарником. И все же лежащий в руинах средневековый замок не утратил былого величия. Над двором горделиво возвышалась осыпающаяся главная башня, окруженная довольно прочной и почти целой крепостной стеной, все еще способной защитить обитателей замка от чужаков. Сразу за массивными воротами Глендуна холм резко обрывался, образуя зловещее, неприступное ущелье, а с других сторон замок окружали отвесные лесистые склоны.

Маленькие терьеры первыми подбежали поздороваться с гостьей, за ними по пятам следовал коричневый с белыми пятнами спаниель. Софи погладила собак и вдруг заметила высокого волкодава, неторопливо трусившего ей навстречу. Она ласково потрепала пса по серой голове и поделилась остатками лепешки со всей компанией.

В окружении собачьей «свиты» Софи двинулась со двора, но внезапно волкодав громко зарычал, и девушка обернулась.

К ней приближался молодой человек, одетый в темный шотландский плед в красную клетку. Блестящие черные волосы свободно спадали на широкие плечи. От мускулистой фигуры незнакомца веяло уверенностью и силой. Шел он быстро, легким пружинящим шагом.

– Доброе утро, мистрис. Я Родерик Мюррей. – Он улыбнулся. Щеки его залились румянцем, а глаза вспыхнули синим огнем. Прелестная озорная улыбка юного горца обезоружила Софи.

– Мистер Мюррей, я Софи Маккарран из рода Данкриффов, – Она протянула руку, едва коснувшись его пальцев. – Должно быть, мистер Макферсон просил держать меня здесь?

– Ну да, до его возвращения. – Родерик застенчиво потупился. – Лучше отойдите от ворот, мистрис.

– Я не собиралась бежать, просто осматривалась. А где ваш лорд?

– Отлучился ненадолго. Надо уладить кое-какие дела. Софи склонила голову набок, разглядывая своего собеседника.

– Какого рода дела?

– Дела как дела. – Родерик смущенно отвел глаза. – Сейчас не такое чудесное утро, чтобы разгуливать по двору, мистрис. Тут полно каменных обломков, земля кругом неровная, сплошные ямы, да еще после дождя грязь непролазная. – Горец бросил робкий взгляд на Софи: – Вам лучше бы сегодня побыть в замке. Только внимательнее смотрите под ноги, в Глендуне легко оступиться.

– Я надеялась познакомиться и с миссис Мюррей тоже. Мистер Макферсон сказал, что она будет здесь сегодня.

– Моя матушка приходила уже в Глендун утром, а потом повела скот на пастбище и предупредила, что сегодня не вернется. Дома ее ждут дела. Матушка оставила овощную похлебку в котле и немного овсяных лепешек. Я как раз собирался вам сказать.

– Спасибо. Так вы держите здесь скот? – Софи обвела глазами заднюю часть двора, припоминая, что накануне оттуда действительно доносились звуки, похожие на мычание. Перед постройкой, которая, должно быть, служила коровником, возилось несколько кур.

– Ну да, лорд держит здесь домашних животных. Есть здесь и козы, и куры, и овцы.

– А-а.

«Наверное, все животные краденые», – подумала Софи.

Спаниель Тэм подошел ближе и ткнулся холодным носом в ладонь Софи. Девушка погладила мягкую собачью шерсть, и маленькие терьеры тут же принялись прыгать, требуя к себе внимания.

– Эй вы, псины! – прикрикнул на них Родерик. – Прочь отсюда! Вы все мокрые и грязные, оставьте леди в покое. Мистрис, дождь может хлынуть в любую минуту, идите лучше в комнаты, а не то испортите ваше чудесное платье. – Он отогнал собак на задний двор и махнул рукой, приглашая Софи войти в замок.

– Платье уже испорчено. Ой! – Крупные дождевые капли скатились девушке за шиворот. Софи рассмеялась, подхватила юбки и побежала к кухонной двери. Терьеры с радостным лаем бросились следом. Огромный волкодав первым оказался у двери, бесшумно скользнул внутрь и замер, словно часовой на посту.

Оглянувшись, Софи заметила, что Родерик Мюррей бежит к сараю, а рядом с ним под потоками дождя весело скачет пятнистый спаниель. Заливаясь восторженным лаем, мокрый и счастливый пес нырнул в обветшалую деревянную постройку, служившую то ли конюшней, то ли коровником.

Софи немного постояла в дверях, глядя, как струи дождя хлещут по траве и камням, а потом направилась в кухню, чтобы отдать должное чудесной похлебке миссис Мюррей.

Немного подкрепившись, Софи пустилась бродить по этажам замка. Она переходила из одной пустой комнаты, а другую, иногда находя лишь осыпавшиеся стены, открытые всем стихиям. Только четыре комнаты в замке были обставлены мебелью: кухня, большой зал, спальня и помещение, служившее чем-то вроде кабинета или библиотеки.

В огромном парадном зале вовсю гуляли сквозняки. Там стоял стол, несколько кресел и спинет, богато украшенный изящной росписью. Сквозь высокие занавешенные окна пробивался серый дневной свет.

Рядом располагался небольшой кабинет. Все стены здесь занимали полки с книгами. В центре стоял письменный стол с роскошным мягким креслом. Как и в других комбатах, здесь было немало красивых вещей. Софи с восторгом окинула взглядом полки, тесно уставленные книгами. «Надо будет позже вернуться сюда и внимательно все изучить», – решила пленница. Софи всегда любила читать.

Сбежать пока не удавалось. Макферсон приставил к ней сторожа – видимо, решил задержать ее в замке на день, а может, на неделю или даже больше. Нужно будет чем-то занять время. В монастыре Софи некогда было скучать, там у нее хватало дел. «Придется подыскать какое-нибудь занятие и в Глендуне, пока не представится случай вернуть себе свободу», – рассудила она.

Девушка подошла к маленькому занавешенному окошку. Красные бархатные шторы держались на шнуре, прибитом гвоздями к стене. Отогнув утолок драпировки, Софи вгляделась в очертания холмов и хмурое небо, сплошь затянутое тучами.

Далеко впереди лежала Глен-Карран. Ее перерезала узкая лента реки, петлявшая среди холмов. Софи не могла отсюда разглядеть замок Данкрифф, но легко могла себе его представить. Внезапно ее пронзила острая тоска по дому. Глаза наполнились слезами.

Она почувствовала себя всеми заброшенной и одинокой. Ей страстно захотелось домой, подальше от этого старого замка и таинственного непокорного лорда, прячущего свои разбитые мечты в руинах Глендуна.

Софи бросила взгляд вниз, на двор, обведя глазами линию крепостной стены, окружавшей замок. Часть стены выдавалась немного вперед. В этом месте темнели густые заросли, опутанные плющом и сорной травой. Разглядывая их сверху, Софи все больше убеждалась, что когда-то за этим участком старательно ухаживали, придавая ему строгую форму.

Теперь там царил хаос и запустение. Между бесформенными колючими кустами разросся папоротник, повсюду торчали сорняки. Сзади, словно часовые, возвышались деревья. Софи заметила остатки другой стены с воротами, огораживавшей этот клочок земли.

Софи восторженно затаила дыхание. Это был огромный старый сад, запущенный и всеми забытый. Должно быть, его посадили давным-давно. Может быть, даже сотни лет назад, ведь он разбит на старинный манер. «Сад огражденный» – уединенный средневековый сад, священное замкнутое пространство.

Софи задумчиво оглядела двор. Глендун едва ли напоминал разбойничье логово, которое она ожидала здесь увидеть. Девушка не сомневалась, что старый замок вполне мог бы превратиться в прекрасный уютный дом, если как следует взяться за дело. Древним стенам требовалось лишь внимание и лю-6оеь, но хозяин замка не желал признаться в этом даже самому себе.

Что ж, Софи тоже не суждено увидеть, как оживет и расцветет Глендун, ведь она не собиралась оставаться здесь надолго.

– Они прокладывают дорогу вдоль русла реки, – заметил Нейл, ткнув пальцем на север. – Камни привозят на телегах. Падриг с приятелем проделали немалый путь на своих двоих в сторону Перта по тропе гуртовщиков. Утром они прибежали обратно и доложили, что англичане везут по меньшей мере дюжину телег, запряженных волами. И в каждой полным-полно камней. Гляди, вот подъехала еще одна, и с ней несколько красных мундиров.

Коннор кивнул, наблюдая, как могучий вол с грохотом тянет повозку через вересковую пустошь. Трое драгунов в красных мундирах и белых бриджах ехали верхом, сопровождая повозку. Впереди виднелся участок строящейся военной дороги, вытянутый и прямой, словно на бурую землю положили гигантскую каменную линейку.

Коннор лежал на животе на гребне низкого холма рядом с Нейлом. В густой траве и зарослях вереска его никто не видел. С этого самого места открывался отличный вид на большую часть северной оконечности Глен-Карран. Напротив их убежища, по ту сторону лощины, крутые горные склоны вздымались ввысь, к хмурому небу. Все утро над головой висели темные тучи. Дождь полился потоками, и местами мокрая земля стала напоминать вязкое болото. Даже сейчас по голове и спине Коннора барабанили дождевые капли.

Натянув на голову плед, Макферсон продолжал наблюдать за солдатами. Лежащий рядом Нейл сорвал длинный стебелек травы, сунул в рот и задумчиво пожевал.

– Каменные дороги, – пробормотал старый слуга. – Тьфу! Нам в горах Шотландии не нужны каменные дороги.

– Англичане строят их, чтобы привезти сюда войска, провиант и пушки.

Нейл выразительно сплюнул и покачал головой:

– С этой чертовой дорогой надо сделать то же самое, что и в долине Грейт-Глен в прошлом году.

– Взорвать ее при помощи черного пороха? – хмыкнул Коннор. – Если помнишь, прошлогодняя история не остановила Уэйда. Он продолжает строительство.

– Зато нам удалось задержать его. Мы выиграли время, к тому же немало доставили неприятностей властям. Да, Уэйду пришлось выбрать другой маршрут для своей дороги, в стороне от тех мест, которые мы хотели защитить. Уэйда можно еще остановить.

– Не сомневаюсь, что мы сумеем снова ему помешать.

– Если, конечно, Хайлендский Призрак не настолько околдован своей хорошенькой женушкой, что не в силах держать в руках оружие, – ухмыльнулся Нейл.

– Он и в самом деле околдован, – проворчал Коннор. Сказать по правде, Макферсон весь день не мог думать ни о чем другом, кроме золотоволосой красавицы.

Нейл весело хохотнул.

– Камень в этой телеге – серый плитняк. Ты заметил? Тесаный камень. Это интересно.

– Да. А что за камни в других повозках?

– Падриг сказал, что в трех телегах везут гравий, две нагружены гладким булыжником, а еще одна – галькой. – Нейл задумчиво почесал в затылке. – Вроде бы там всего три или четыре повозки с большими серыми камнями, такими, как эти. И еще несколько на подходе. Падриг говорит, там будет примерно сотня тонн камней.

– Они собираются провезти их по тропе гуртовщиков на эту сторону лощины?

– Да, через проход между долиной и Кинноллом. Падриг и Эндрю видели нынче утром, как англичане продвигались вдоль реки между холмами.

Коннор перекатился на спину и взглянул на небо, прикрыв рукой лицо от дождя. Голова все еще болела после вчерашних возлияний, а теперь к этому добавилась странная щемящая боль в груди – острое чувство тревоги.

– А что еще они видели? – Коннор избегал бывать на землях Киннолла, но иногда по ночам вместе со своими людьми наведывался на пастбища, принадлежавшие теперь сэру Генри, чтобы украсть пару голов скота.

– Солдаты используют серый плитняк для строительства береговых опор. Недалеко от замка, под старым деревянным мостом, который издавна служил Кинноллам.

– Но этот узкий мостик не выдержит ни войска, ни пушки, – глухо проворчал Коннор. – Вероятно, они строят новый мост.

– То-то и оно. Мы тоже так решили. Мелкими камнями они выкладывают длинные прямые участки дороги, а сверху покрывают их булыжником и гравием. Крупный бутовый камень идет на строительство моста.

– Если англичане сумеют построить мост через реку рядом с замком Киннолл, они подтянут сюда войска, разместят здесь целый гарнизон. Возможно, даже в самом замке. Проклятие!

– Вот дьявольщина… Теперь Киннолл-Хаус принадлежит Кэмпбеллу. Понятно, тебе не хочется видеть красные мундиры на своей земле, да еще и в своем доме. Но что мы можем поделать?

– Кое-что мы все-таки можем, – пробормотал Коннор. – Точно пока не знаю, но, Бог даст, что-то и выйдет. – Он перекатился на живот и вскочил на ноги. Нейл тоже поднялся с земли, и друзья зашагали по поросшему вереском косогору вниз.

– Мы можем взорвать этот мост к чертовой матери, – предложил Нейл.

– Да, – медленно протянул Коннор. – Если бы у нас был черный порох и готовый план. – Он угрюмо нахмурился. – Но для такого дела нам понадобится пушечный порох, а не ружейный. Он крупнее, и сила взрыва намного больше.

– Я бы не стал беспокоиться об этом, Киннолл. Мы украдем порох, с помощью которого Уэйд и его солдаты прокладывают себе путь через холмы Шотландии. – Нейл многозначительно хмыкнул. – Они возят его в бочонках на маленьких тележках. Падриг видел. Его там целые горы.

– Что ж, хорошо. Посмотрим. Спрячь-ка пистолет, приятель, – добавил Коннор, заметив блеск оружия у Нейла.

Мюррей поспешно поправил складки своего пледа..

– Ты же знаешь, они разыскивают девушку и с подозрением присматриваются к каждому горцу, которого видят в долине.

– Значит, нас они не увидят, – заметил Коннор и ускорил шаг.

Наступил вечер, но Коннор Макферсон так и не вернулся к ужину. Софи пришлось есть похлебку, приготовленную миссис Мюррей, в компании Родерика. Пленница неустанно думала о том, как незаметно сбежать из замка. После еды Софи принялась мыть посуду, а Родерик широко зевнул и отправился во двор, чтобы заглянуть в коровник. Сгустились сумерки, и Софи решила, что пора действовать. Родерик пошел проведать животных, а Коннор еще не вернулся домой.

«Не домой, – поправила себя Софи, – а всего лишь в замок Глендун».

Она стояла в дверях кухни, наблюдая, как Родерик пересекает двор и направляется к хозяйственным постройкам. Терьеры следовали за ним по пятам, а спаниель и волкодав уютно устроились на теплом полу кухни, у самого очага.

Юный стражник скрылся из виду. До Софи тут же донеслось низкое коровье мычание и тихое блеяние козы. Девушка бесшумно выскользнула из башни. Узкая тропинка вела в заросший бурьяном заброшенный огород, огибала замок и упиралась в главные ворота.

Открыть их сейчас – значило бы привлечь к себе внимание. Софи помнила, с каким ужасающим скрипом отворялись створки, когда Коннор впервые привел ее в Глендун. Наскоро осмотревшись, она заметила провал в крепостной стене, посередине между воротами и ближайшей хозяйственной постройкой. Под этим провалом скрывалось каменное основание маленького строения. Приглядевшись внимательнее, Софи узнала старую средневековую пекарню. Изнутри в ее стенах зияли отверстия печей. Настороженно озираясь, девушка поспешила туда. Родерик пока не появлялся, и пленница была уверена, что он ее не заметил. Терьеры отправились в коровник, а две другие собаки мирно спали у огня. Для побега все складывалось просто идеально.

Подхватив юбки, Софи принялась осторожно перебираться через груду камней, ступая по выщербленным обломкам давным-давно обрушившейся стены. В сгущающихся сумерках яркий атлас ее платья сверкал и искрился, словно горящий факел. Наверху пролом был обит дранкой, но Софи легко удалось сдвинуть ее и проскользнуть в дыру.

Невидимая за зданием пекарни, девушка достигла вершины каменного завала и стала вглядываться в темные силуэты холмов по другую сторону стены. Спуститься здесь не составляло особого труда. Каменная осыпь образовала пологий склон.

«Неудивительно, что отверстие пришлось забить досками», – подумала Софи.

По счастью, она сумела расшатать деревянные щиты там, где они были прибиты к стене железными гвоздями. Сражаясь с досками, пленница сломала два ногтя и засадила огромную занозу, которую пришлось вытаскивать, но за свободу ей было не жаль заплатить любую цену.

Софи пришлось несколько долгих минут осторожно карабкаться по камням, прежде чем она оказалась на земле. На этот раз она отделалась лишь порванным платьем. Софи отряхнулась от пыли, внимательно огляделась и прислушалась, но ее исчезновение, похоже, осталось незамеченным. В замке царили тишина и спокойствие.

Приподняв юбки, она побежала через луг к ручью. Софи прекрасно помнила, где можно перейти на другую сторону расщелины. Дальше она рассчитывала преодолеть холмы и найти дорогу к старой часовне Святого Филлана. Это еще каких-нибудь несколько миль. «Достаточно найти то место, а там воспоминания детства помогут выбрать правильный путь и приведут домой», – успокаивала она себя.

В отличие от предыдущей ночи Софи чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Шла она гораздо быстрее, стараясь держаться ближе к деревьям и прятаться в их тени.

На гребне высокого холма она остановилась. Внизу расстилалась долина во всем своем великолепии. Софи окинула восхищенным взглядом темные гряды холмов, сверкающую серебряную ленту реки и вересковую пустошь, усеянную белыми точками пасущихся овец. Над вершинами холмов темное сумеречное небо прочерчивали алые и золотые полосы перистых облаков, словно мазки краски, нанесенные умелой кистью художника.

Любимая Шотландия, Глен-Карран. Как же тосковала она все эти годы по родным местам! Но медлить было нельзя. Преодолев еще один холм, Софи увидела в отдалении старую часовню. Девушка замедлила шаг, вспомнив, как в прошлую ночь венчалась среди руин.

Она подумала о молодом горце, захватившем ее в плен. В этих полуразрушенных стенах он одержал над ней победу, поцеловал и сделал своей женой. Теперь Коннор Макферсон не просто похититель, а муж Софи, и это дает ему неоспоримое право вернуть ее себе.

Но Макферсону больше не нужна его похищенная молодая жена, ведь Софи совсем не та, за кого он ее принимал. Может, он и внимания не обратит, что она ускользнула из Глендуна? Разве что снова вспомнит о своем непонятном обещании Роберту и захочет во что бы то ни стало его сдержать?

Софи обвела глазами долину и узнала очертания гор над Данкриффом. Ей оставалось пройти всего несколько миль, спуститься с холмов и пересечь долину. Теперь она знала дорогу.

Софи приподняла юбки и побежала вперед. Через милю-другую ее охватило безудержное веселье. Побег удался! При мысли о Родерике ее кольнуло легкое чувство вины. Должно быть, из-за нее беднягу ожидают большие неприятности. Коннор Макферсон будет разочарован. Ох, и разозлится же он!

«Так ему и надо», – решила Софи. И все же она скучала по своему похитителю. Разве можно забыть его звучный низкий голос, сильные руки, зеленые глаза и жаркие поцелуи? Софи едва знала этого человека, и все же он похитил частичку ее души. И это еще одна причина, чтобы бежать от него как можно дальше.

Одной рукой Софи придерживала на груди крохотный кулон, сияющий ярким огнем. Талисман напоминал, что ее ждет истинная любовь, редкостная и драгоценная. И ради этой любви ей предстоит пожертвовать всем, а иначе Софи не сможет выполнить с" вое предназначение, о котором говорилось в семейных преданиях Данкриффов.

А предания гласили следующее: всякий раз, когда влюбляется один из Маккарранов, тот, что обладает волшебным даром, будь то мужчина или женщина, это обязательно принесет удачу всему клану. В каждый дом придет богатство, счастливая любовь, исцеление от болезней. Каждый из рода Данкриффов несет в себе частицу колдовской крови, но лишь немногие наделены чудесным даром истинного волшебства. Софи Маккарран долгие годы старалась не думать об этом.

Вот так же сейчас она старалась не думать о Конноре Макферсоне. Внезапно ее захлестнуло безрассудное желание вернуться и разыскать Коннора, уступить чувству, пробуждающемуся в ее душе. А вдруг это и есть та самая истинная любовь, которая сродни волшебству?

Но Коннору она не нужна. К тому же много лет назад Софи уже совершила нелепую ошибку, приняв за любовь чувство, которое вовсе не было любовью. Лучше прожить жизнь совсем без любви, чем повторить тот горький опыт. Хотя, возможно, теперь уже слишком поздно.

Софи бежала вниз по косогору, спотыкаясь, почти не глядя под ноги. Слезы застилали ей глаза. Недавней пленнице отчаянно хотелось оглянуться, бросить последний взгляд на разрушенный замок и его хозяина.

Ничего не видя от слез, Софи сбежала по каменистому склону холма к высоким темным соснам, устремленным в ночное небо.

В этот миг от дерева отделился мужчина и шагнул ей навстречу…

Глава 14

Сверкающий огнем атлас и облако золотистых волос Софи привлекли внимание Коннора. Он спускался с холма, и вначале ему показалось, что перед ним видение, ведь мысли о девушке весь день неотступно преследовали его. Но вскоре Коннор убедился, что золотоволосая женщина в переливающемся платье действительно бежит по косогору.

Выйдя из-за деревьев, чтобы лучше разглядеть ее, Коннор узнал стройную фигуру, окутанную янтарным атласом.

Макферсон пробормотал про себя проклятие. Сердце едва не выскочило у него из груди, когда он увидел, как его молодая жена мчится по холму ему навстречу.

Увидев его, она растерянно замерла.

– Софи! – хрипло прорычал Коннор.

Она чуть помедлила, а затем подхватила юбки, но, вместо того чтобы пуститься бежать, направилась к мужу, Коннор невольно восхитился ее отвагой. «А ведь она и не подозревает о своей храбрости, – подумалось ему. – Такую женщину нелегко подчинить себе». Софи держалась гордо и независимо. В ее глазах читались неподражаемая дерзость и своеволие.

– А где Родерик Мюррей? – насмешливо спросил Коннор, не желая выдавать свои мысли. – Собирает цветы?

Софи растерянно заморгала.

– Цветы?

– Ну, это единственное, что мне приходит в голову. Как вы оказались здесь? Полагаю, заставили своего охранника пойти собирать вместе с вами цветы или еще какую-нибудь ерунду вроде этого. Вы ведь не настолько безумны, чтобы сбежать из Глендуна ночью?

– Мне не нужен ни охранник, ни сторож. Я достаточно просидела взаперти и решила вернуться домой.

Коннор взял Софи под руку, хотя девушка и попыталась вырваться.

– Поверьте мне, вам будет намного безопаснее в Глендуне под моей защитой.

– Под вашей защитой? Но вы оставили меня одну на весь день. К тому же я предпочитаю свободу, – возмущенно фыркнула Софи.

Коннор потянул жену за собой.

– Вы ищете приключений? Если вы и впрямь собираетесь бродить одна по этим холмам ночью, могу пообещать, что приключения вам обеспечены. Только не уверен, что вам это понравится.

– Чего-чего, а приключений с меня довольно, спасибо. – Софи вырвала руку, но Коннор крепко обхватил ее за плечи, заставляя идти рядом с собой. – Данкрифф в другой стороне! – сердито воскликнула она.

– Мы идем в Глендун, – невозмутимо возразил Коннор.

– Теперь у меня нет причин оставаться в Глендуне, – задыхаясь, прошептала Софи. Макферсон ускорил шаг, и девушка едва поспевала за ним. – Вы женились не на той сестре. Вам же я не нужна!

– Я еще не решил. Смотрите под ноги, здесь много камней.

– Мне нужно домой. Моя сестра в отъезде, и только я могу помочь брату. Мне некогда сидеть в Глендуне и бездельничать, дожидаясь, пока вы решите, чего хотите. Отпустите меня.

– Теперь для вашего брата ничего нельзя сделать, – хмуро бросил Коннор, слишком поздно поняв, что невольно проговорился. – Предоставьте это мне. Я постараюсь узнать последние новости и сразу сообщу вам. – Коннор не лгал. Он должен был знать наверняка, жив Данкрифф или мертв.

– Но я не могу оставаться больше в Глендуне. И не хочу. – Она снова попыталась вырваться из рук Коннора, но он крепко держал ее. – Вы не понимаете.

– Это вы не понимаете. Небезопасно разгуливать ночью по холмам, дай находиться в Данкриффе без охраны. Ваш брат очень просил меня, чтобы вы оставались со мной, и я дал ему слово, что так и будет.

– Мне ничто не угрожает. Но если вы так обеспокоены, проводите меня в Данкрифф и отпустите.

– Сейчас я не могу открыто появиться в Данкриффе! – прорычал Коннор.

– Это моей сестре нужен сторожевой пес.

– Не сомневаюсь. Но ваш брат подозревал, что сэр Генри хочет ослабить клан Карран, женившись на вас. Роберт пытался защитить вас от Кэмпбелла, и я выполню его волю так, как считаю нужным. – Коннор начинал терять терпение. Его тон стал более резким, а рука все сильнее сжимала плечо девушки. – Я доставлю вам веши из замка Данкрифф, – пообещал он. – И вам не придется идти туда самой.

– А как же мои тюльпаны? – Софи оступилась, едва не упав, и Коннор удержал ее, ловко обхватив за талию.

– Вас разыскивают не только солдаты. – Макферсон обвел настороженным взглядом холмы. – Вокруг полно предателей. Нам лучше поскорее вернуться в Глендун.

– У вас нет никакого права держать меня там, да и где бы то ни было, – воинственно заявила Софи.

– На моей стороне супружеские клятвы, свидетельство о браке и небольшая записка от вашего брата, – невозмутимо парировал Коннор. – Поспешим. Я не хочу, чтобы вы встретились здесь с настоящими бандитами и разбойниками.

– Но прошлой ночью мне посчастливилось встретить вас.

– Я исключение. И не забывайте, что солдаты прочесывают долину, разыскивая вас, мадам.

– Вот и хорошо. Возможно, я смогу добраться до Данкриффа верхом.

– Вряд ли эта прогулка доставит вам удовольствие, – грубо оборвал ее Коннор. – Не поручусь, что солдаты обойдутся с вами вежливо. Порядочность и хорошие манеры в армии встречаются довольно редко.

– Похоже, вам очень многое известно о солдатах.

– Два года я сам служил в их рядах.

– Вы? – недоверчиво рассмеялась Софи.

– Капитан Макферсон Королевского хайлендского полка. – Коннор учтиво склонил голову. – Его гэльское название «Am Freiceadan Dubh».

– Что?

– «Черная стража». Новый полк был сформирован из местных горцев, чтобы поддерживать порядок в Северном нагорье. Генерал Уэйд. Вы, возможно, заметили, что он занят сейчас строительством военной дороги через Глен-Карран. Это он создал первый полк два года назад. За это время число солдат заметно выросло.

– Трудно представить вас в мундире… Этакого мятежника и похитителя женщин.

– Понимаю. Но это чистая правда. Я обещал отцу вступить в полк и сдержал свое слово.

– Вы всегда выполняете свои обещания, не так ли? – язвительно усмехнулась Софи.

– Даже если это грозит обернуться крупными неприятностями. – Он многозначительно взглянул на девушку.

– Так, может, вам лучше перестать разбрасываться обещаниями?

– Возможно. А теперь замолчите. – Коннор настороженно огляделся и потянул жену за собой к небольшой рощице. Там было более надежное убежище, нежели открытый склон холма.

– А почему этот ваш полк называют «Черной стражей»? – поинтересовалась Софи.

– Из-за цвета пледов. Они хотя и синие с зеленым, но такого темного оттенка, что кажутся черными. Свой я до сих пор иногда ношу. Отличный плед. Правда, теперь я обхожусь без красного мундира.

– Так вы вступили в полк, чтобы доставить удовольствие отцу?

– И помочь своим друзьям-шотландцам. Власти преследовали горцев, и я должен был сделать все возможное, чтобы спасти невиновных от несправедливого наказания.

– А-а, мятежник среди армейской братии?

– Что-то вроде этого, – пробормотал Коннор. Софи ненадолго задумалась.

– Что ж, считайте меня одной из тех, кто заслуживает спасения.

– Я больше не служу в армии, – усмехнулся Коннор. – Но раз вы твердо решили… – Он остановился и сложил руки на груди. – Тогда вперед. Можете идти. Если вам посчастливится не попасть в лапы к хайлендским разбойникам и беспутным солдатам, то вас наверняка ожидает радостная встреча с сэром Генри Кэмпбеллом собственной персоной.

– С Кэмпбеллом?

– Ну да. Он тоже разыскивает вас. Я видел его сегодня. Видел солдат, прочесывавших эти холмы. Уверен, сэр Генри будет счастлив предложить вам свою помощь.

– Не сомневаюсь. – В голосе Софи прозвучала неуверенность.

– Кэмпбелл охотно поможет вам аннулировать брак с мужем-разбойником, хотя для этого ему придется обратиться в Рим. Это займет несколько недель, но после вы станете свободной и сможете выйти за сэра Генри.

– Вы же знаете, я этого не хочу, – огрызнулась Софи.

– В таком случае вам предстоит выбирать из двух зол, девочка моя. Он или я. – Коннор насмешливо изогнул бровь.

Софи тяжело вздохнула.

– Если я пойду к нему, он непременно добьется, чтобы вас арестовали за похищение.

– О да, это доставит ему огромное удовольствие, – учтиво подтвердил Коннор, бросая лукавый взгляд на жену.

Его сердце отчаянно колотилось в груди. Что ж, он готов рискнуть и дать ей шанс расправить крылья. Если она действительно захочет улететь прочь, то, возможно, они с Данкриффом совершили ошибку, пытаясь удержать Софи.

И все же Коннор надеялся, что этого не случится. Он знал: если сестра Маккаррана уйдет, придется следовать за ней всю ночь, охраняя ее от опасностей. Макферсон ждал, скрестив руки на груди, но девушка не спешила с ответом. Нахмурив брови, она внимательно изучала своего похитителя. Коннор повернулся и зашагал вверх по склону. Мгновение спустя он услышал тихий шелест атласных юбок. Софи шла рядом, пытаясь не отставать. Волна облегчения прокатилась по телу Коннора. Он коротко взглянул на жену и тут же отвел глаза, не желая выдавать свои чувства.

– Софи, если вы собирались сбежать, вам следовало сделать это днем. Ночью здесь слишком опасно. Разгуливать по холмам в одиночку – чистое безумие.

– Днем я была слишком занята. Осматривала замок в сопровождении своего стража и своры собак, – сварливо проворчала Софи.

– Что ж, я рад, что вы нашли себе занятие. – Внезапно Коннор замолчал и насторожился. – Тихо! – прошептал он и предостерегающим жестом вытянул вперед руку. Он весь обратился в слух. Тело его напружинилось, а волоски на шее встали дыбом. В ночной тишине он легко различал шорох сухого вереска, сонное бормотание ручья, хлопанье широких рукавов своей рубашки на ветру и мелодичную трель кроншнепа. Но к этим привычным звукам примешивались иные. Коннор резко повернул голову, вглядываясь в темноту, и черная грива его волос встала дыбом.

В следующий миг он услышал снова отдаленные возгласы, приглушенные ветром и расстоянием. И еще мычание скота. Здесь, на этом самом холме, были люди.

– Сюда! – Схватив Софи за руку, Коннор потащил ее за собой к соснам на краю косогора. – Скорее! – Он бросился бежать, и девушка устремилась за ним.

Софи нырнула под широкие, свисающие к земле ветви сосны и упала на колени. Согнувшись под темным куполом ветвей, Макферсон схватил девушку и крепко прижал к себе. Его могучие руки обвили ее, словно стальной капкан.

– Что случилось? – задыхаясь, спросила она, но Коннор мгновенно зажал ей рот ладонью.

– Ш-ш, – шепнул он ей на ухо. – Там кто-то есть.

Его тело напряглось, словно натянутая тетива лука. Сквозь ткань одежды Софи ощутила бешеное биение его сердца. Ее сердце тоже учащенно забилось. Широко открытыми глазами девушка всматривалась в темноту. Макферсон оставался абсолютно неподвижным, его мощная хватка заставила замереть и Софи.

Вскоре она услышала чьи-то протяжные окрики, смешавшиеся с низким мычанием скота и тяжелым стуком копыт. Сквозь ветви Софи увидела троих горцев, ведущих за собой несколько коров. Мужчины шли по тому склону, где только что стояла она сама. Взошла луна, высветив крупные рогатые головы животных и их широкие спины, покрытые бурой косматой шерстью. Скот неторопливо двигался по косогору, а погонщики громко перекликались, тикали и улюлюкали.

– Разбойники, – тихо пробормотал Коннор. – Мы называем их похитителями скота. Похоже, это Хеймиш Макдонелл и его люди. Отчаянные головорезы. Думаю, нам с вами лучше переждать здесь.

Софи почувствовала теплое дыхание Коннора на своей щеке, и ее охватила дрожь. Она сделала слабую попытку вырваться, но горец крепко держал ее, зажимая ладонью рот. Софи беспомощно затихла и принялась ждать, прислушиваясь к шуму ветра.

Остро пахло хвоей. Одной рукой Коннор обнимал девушку за талию, другой закрывал ей рот, слегка касаясь обнаженной груди в вырезе платья.

Софи сидела неподвижно, следя глазами за кучкой мужчин, гнавших скот по каменистому склону. Люди Макдонелла лениво продвигались вперед, весело переругиваясь, оглашая холмы громкими криками и смехом. Казалось, им особенно некуда спешить. Коровы мычали, фыркали, норовили свернуть в сторону и разбрестись по пригоркам. Одна прошла так близко от сосновой рощицы, что до Софи донеслось ее тяжелое сопение. Молодой разбойник погнался за коровой, желая вернуть ее обратно на тропу. Он так и сыпал проклятиями, но грузное косматое животное, тяжело ступая, направилось точно к дереву, за которым прятались девушка и ее спутник. Софи в ужасе замерла, не в силах пошевелиться.

– Спокойно! – шепнул Коннор. – Ш-ш.

В последний момент корова послушалась своего погонщика, и Софи смогла перевести дыхание.

Вскоре разбойники вместе с краденым стадом скрылись за склоном холма. Софи попыталась встать, но Коннор не выпускал ее из своих объятий.

– Еще рано, – прошептал он, прижимая к себе девушку. – Они могут вернуться. Не будем спешить.

Сильные теплые руки Коннора касались ее груди. Его дыхание щекотало ей щеку, а голос заставлял дрожать все ее существо. Софи закрыла глаза и запрокинула голову. Она больше не была пленницей. Вопреки собственной иоле, вопреки доводам рассудка, она испытывала блаженство.

Ее сжимал в объятиях разбойник и вор. Этот человек считался своим среди самых отъявленных головорезов. Наверняка он и сам не раз похищал чужой скот под покровом ночи.

– Вот так, милая, – выдохнул он. – Успокойся. Сиди тихо.

Софи склонила голову на плечо Коннору. Его звучный низкий голос убаюкивал ее. Она облегченно вздохнула, наслаждаясь ощущением покоя и умиротворения. Еще недавно ее терзали противоречивые чувства, а сейчас ей хотелось только одного – лежать в объятиях этого мужчины.

– Да, – отозвался он, словно каким-то непостижимым образом проник в ее мысли. – Да, девочка моя. – Его губы нежно коснулись ее уха и замерли.

Жаркая волна прошла по ее телу. Волнующее, восхитительное ощущение заставило ее затрепетать. Это было похоже на вспышку молнии. Внезапная нестерпимая жажда охватила Софи, заставляя забыть обо всем.

Софи больше не испытывала страха. Губы Коннора, теплые и нежные, завладели ее губами. Рука его скользнула по ее коже и обхватила грудь, заставив Софи затрепетать от блаженства. Она обвила руками шею Коннора и приникла к нему. Ее тело жаждало новых, более смелых ласк. Желание разгоралось в ней, подчиняя себе волю и разум.

«Так было и прошлой ночью», – подумала Софи.

Тогда она уступила этой слепой страсти, а наутро Коннор отверг ее, узнав, что она вовсе не Кейт.

Вспомнив об этом, Софи отвернула лицо и напряженно застыла.

– Да, – угрюмо пробормотал Коннор. – Довольно. – Он оттолкнул Софи и поднялся, с треском ломая ветви. – Пойдем. Они уже ушли.

Макферсон взял девушку за руку и вывел на тропу. Оказавшись на косогоре, Софи почувствовала, как у нее подгибаются колени от слабости. Ее колотила дрожь.

На этот раз она не стала протестовать, когда Коннор повел ее за собой. Притихшая, она покорно шла за мужем, с ужасом думая о том, что могло произойти, если бы она случайно столкнулась с разбойниками или солдатами, когда бежала из Глендуна.

В пути они почти не разговаривали. Как и в ночь похищения и венчания, Коннор помогав девушке огибать камни, переходить ручьи и взбираться на самые крутые склоны. И пока они шагали бок о бок, Софи чувствовала, как Коннор крепко сжимает ее руку. Это было чудесное чувство!

– Я рада, что встретила вас сегодня, прежде чем наткнулась на разбойников, – робко призналась Софи после долгого молчания.

– Это одна из причин, почему я хотел, чтобы вы оставались в Глендуне, – хмуро откликнулся Коннор. – Сегодня в долине мы с Нейлом видели Макдонелла с его шайкой и гадали, что же у них на уме. Я зорко приглядывал за ними и за солдатами, когда возвращался в свои развалины.

– Мне представилась возможность сбежать, и я не могла упустить ее, – попробовала оправдаться Софи. Коннор понимающе кивнул. – Но я благодарна вам. Вполне возможно, сейчас вы спасли мне жизнь.

Коннор пробурчал в ответ что-то неразборчивое, не глядя на девушку. Он явно спешил поскорее доставить Софи в Глендун и не испытывал ничего, кроме досады и раздражения.

– Я все еще хочу вернуться в Данкрифф, – с грустью добавила Софи. – Думаю, вас не слишком огорчит, если я покину Глендун? В конце концов, я ведь не та, кого вы хотели заполучить.

– Но вы та, на ком я женился, – насмешливо возразил Коннор. В его густом, бархатном голосе звучала какая-то особая нежность, если, конечно, усталая и измученная Софи не ослышалась. – Мы отправимся в Данкрифф как можно быстрее, Софи. Как только представится случай. Положитесь на мое слово.

Слова Коннора успокоили Софи. Она невольно удивилась самой себе. Если бы ее похитил любой другой мужчина, она бы отчаянно боролась за свою свободу и сбежала при первой же возможности. Но глубоко в душе она страстно хотела остаться с Коннором Макферсоном.

Они продолжили путь, и Софи тихонько сжала пальцы Коннора. «Это знак примирения и благодарности», – подумалось ей, когда она почувствовала ответное пожатие.

Внезапно Коннор остановился и вытянул вперед руку:

– Смотрите, миссис Макферсон. Родерик отправился на поиски своей своенравной подопечной.

Молодой горец бежал по косогору им навстречу. Коннор махнул ему рукой и потянул девушку за собой к замку.

Так волей-неволей Софи снова оказалась под охраной лэрда Глендуна.

Оказавшись в замке, Коннор взял на кухне лампу и проводил Софи наверх. Девушка шла впереди, и ее платье цвета пламени тихонько шелестело при ходьбе.

– Будьте особенно внимательны на лестницах, – предупредил Коннор. – Если вам захочется побродить в темноте по замку, лучше ограничиться жилыми комнатами. Один неосторожный шаг в темноте – и вы разобьетесь насмерть.

Достигнув порога спальни, Макферсон распахнул дверь и пропустил свою спутницу вперед.

– Доброй ночи, мадам.

– И где вы будете спать? – Она обернулась и посмотрела ему в лицо.

– После сегодняшнего приключения вряд ли мне удастся поспать.

– Но… – Софи нерешительно замолчала.

– Если вы треножитесь из-за призраков, они вас не побеспокоят. Если услышите грохот и завывания, спокойно спите себе дальше.

– Коннор…

– Доброй ночи, – твердо повторил он.

– А где вас можно будет найти, если с ней что-нибудь понадобится?

Слова слетели с губ Софи, но взгляд ее широко открытых глаз говорил совеем об ином. Казалось, эти прекрасные глаза умоляли Коннора остаться. Может, он принимал желаемое за действительное?

Но Коннор никак не мог остаться, так как хотел сначала разобраться в своих чувствах. Сегодня он поцеловал Софи под сосной, хотя незадолго до этого принял решение держаться на расстоянии. И все же чары золотоволосой красавицы оказались слишком сильны. Стоит только ему ее увидеть, как искушение становится почти нестерпимым. И так каждый раз.

Нет, Коннор собирался детально разобраться с условиями своего брачного соглашения. Он понял, что может еще глубже увязнуть в ловушке, которую, возможно, приготовил для него Данкрифф.

Макферсон безразлично пожал плечами, хотя ему отчаянно хотелось войти в комнату и разделить постель с Софи.

– Я буду где-то тут, в замке – Если вы останетесь ночевать в другой комнате, вы замерзнете. Здесь очень холодно, особенно ночью и по утрам.

Коннор недоверчиво склонил голову набок:

– Вы так заботитесь о моем удобстве?

Стоя в дверях спальни, она смущенно разгладила складки на юбке.

– Я хочу, чтобы всем было удобно.

– Святая София. – Коннор с нежностью улыбнулся ей. – Ночь, проведенная на холодном полу, не причинит мне вреда. Я смотрю, вы не теряли времени в своем монастыре. Там определенно знают толк в хороших манерах.

Она гордо вздернула подбородок, и Коннор невольно залюбовался изящной линией ее длинной шеи.

– Я выросла в заботливой и любящей семье, где меня учили вести себя достойно. Надеюсь, вы можете сказать о себе то же самое.

– Уроки этикета и хороших манер я помню смутно, по хорошо помню доброту. – Коннору внезапно захотелось рассказать Софи о своей семье, но он поспешно подавил в себе этот безрассудный порыв. – Покойной ночи, мадам.

Они по-прежнему стояли близко друг к другу. Софи не трогалась с места. Коннор протянул руку, отвел непокорную прядь золотистых волос со лба девушки и нежно коснулся ее щеки, поборов в себе искушение притянуть жену к себе и обнять.

– Это ваша спальня, а не моя, – проговорила Софи, опустив глаза. – Если вы не желаете разделить ее со мной, то и я не хочу отнимать ее у вас Я могу спать где-нибудь еще. В доме есть и другие спальни.

– Думаю, это легко устроить. В остальных спальнях нет мебели, а некоторые из них открыты всем ветрам, но в доме найдутся запасные соломенные тюфяки и одеяла. Мы могли бы раздобыть жаровню для обогрева, но каминам в этих комнатах я не доверяю. В трубах полно мусора и птичьих гнезд. Так что если вы готовы разделить пустую комнату с мышами и белками, пожалуйста.

Софи мрачно посмотрела на мужа:

– На весь замок всего одна кровать? Да и та большей частью пустует.

Коннор ответил ей невозмутимым взглядом.

– Я же говорил вам, что мой дом не здесь.

– Так где же ваш дом, мистер Макферсон? Этого вы так и не сказали.

– Под небом Господним, сударыня. Везде, где я только пожелаю, и нигде.

– Вы могли бы поселиться здесь, в замке Глендун, – заметила Софи, обводя глазами комнату. – Когда-то этот дом был красивым и уютным. Здесь царили веселье и счастье.

– Это было давным-давно. Потом, насколько я помню старинные легенды, здесь произошло нечто ужасное, и все Маккарраны покинули замок. Бежали отсюда, точно крысы с корабля. После них осталась лишь полуразвалившаяся крепость да пара одиноких призраков в придачу. Несчастные любовники. Так их называют.

Софи невольно вздрогнула.

– Да, теперь припоминаю. Я что-то слышала о них в детстве… и вы как-то обмолвились, что это место проклято.

– Так говорят. Женщина погибла, пытаясь предупредить возлюбленного об опасности, а он не смог ее спасти. – Коннор наклонился к Софи и шепнул: – Оставайтесь ночью у себя в комнате, сударыня, и не бродите по развалинам, если не хотите, чтобы с вами что-нибудь случилось. Доброй ночи, девочка моя. – Не в силах уйти, он протянул руку и нежно провел пальцем по гладкой щеке Софи. Потом резко повернулся и направился к лестнице.

– Со мной ничего не может случиться здесь, в Глендуне, – тихо произнесла Софи, и на губах Коннора, успевшего преодолеть один виток лестницы, мелькнула загадочная улыбка.

Глава 15

– Вот черт! Да чтоб тебя! Подлая тварь! Чтоб тебе пусто было, дрянь проклятая!

Софи робко двинулась дальше по коридору. Она недавно встала и еще не видела Коннора. Надев все то же платье из янтарного атласа (неудавшийся побег окончательно погубил этот некогда элегантный наряд), Софи решила отправиться на кухню в поисках завтрака. В коридоре она услышала сварливый женский голос и громкие хлопки.

У кухонной двери, ведущей во двор, стояла женщина с соломенной метлой в руках.

– Убирайся отсюда, паршивка! – гневно воскликнула она, но, повернувшись и увидев Софи, растерянно застыла на месте. – О, мистрис!

Женщина поспешно кинулась к Софи. Ее щеки раскраснелись, из-под отделанного кружевом чепца выбивались темные пряди. Крепкую пышную фигуру женщины облегало серо-голубое платье, поверх которого был повязан мятый передник. Плечи прикрывал клетчатый шерстяной платок.

– Миссис Мюррей? – спросила Софи, подходя ближе. – Я…

– Да, мистрис, я знаю. Вы маленькая женушка Коннора, похищенная им среди ночи. Какое волнующее приключение!

Софи наморщила лоб. Эти сверкающие голубые глаза она определенно уже где-то видела. Ну конечно, у Родерика!

– Да, пожалуй… волнующее, – с сомнением согласилась она.

– Ну да, некоторые шотландские женщины начинают свою замужнюю жизнь именно так. Но со мной все было по-другому. Я встретила своего Нейла на рыночной площади, когда торговала тряпьем и безделушками вместе с отцом. Я Мэри Мюррей. – Она протянула теплую пухлую руку и крепко пожала ладонь Софи. – Прошу прощения за брань. Эти проклятые вороны вывели меня из себя!

– Вороны?

– Ну да. Снова склевали все посевы на огороде. Я на днях посеяла горошек и высадила в землю рассаду ноготков и лаванды, как обычно делаю у себя дома. Но здесь они не станут расти, даже если гадкие вороны оставят их в покое. В этом скверном месте ничего не растет. Совсем ничего. – Мэри отставила метлу и поманила рукой Софи, приглашая ее войти из темного коридора в ярко освещенную кухню.

Несмотря на взъерошенный и помятый вид, Мэри Мюррей можно было назвать очень красивой женщиной. Софи с удовольствием отметила безупречный овал лица миссис Мюррей, белую, как перламутр, кожу и яркие голубые глаза. В темных волосах, выбивавшихся из-под чепца, блестели серебряные пряди, но на гладком лице Мэри не было ни одной морщинки. Верилось с трудом, что эта женщина – мать взрослого сына. Родерик унаследовал яркую красоту матери, ее черные волосы и румяные щеки.

– Мне так неловко, что вы услышали, как я ругаюсь, – призналась Мэри. – В моей родне были цыгане. Моя бабка, когда выходила из себя, бранилась почище рыбной торговки. Боюсь, я переняла у нее эту привычку, и тут уж ничего не поделаешь. Брань нет-нет, да и сорвется у меня с языка – Она обезоруживающе улыбнулась.

– Я не против, – успокоила ее Софи. После долгих лет, проведенных в монастыре, манера миссис Мюррей свободно выражать вслух все свои мысли показалась ей свежей и оригинальной.

– Родерик говорил, вы вчера осматривали замок? Сейчас здесь довольно уныло. А когда-то Глендун считался красивым местечком. Тут водятся привидения, одно или два, точно не знаю. Ну, да это ведь ваша семья владела замком! – Мэри открыла стенной шкаф, достала немного картошки и моркови, отнесла овощи на стол и принялась ловко чистить их коротким ножом. – Мне надо заняться стряпней. Если вы голодны, в маленьком котелке есть овсяная каша..

Софи поблагодарила Мэри и положила себе немного каши. Овсянка оказалась очень вкусной, горячей и густой, в меру сладкой и в меру соленой, с легким привкусом сливок. Как только Софи поела, сразу присоединилась к Мэри. Она выбрала себе подходящий нож и принялась крошить морковь.

Похоже, Мэри Мюррей не находила ничего странного в том, что Софи помогает ей на кухне. Да и то, что лорд похитил себе невесту, ей почему-то не показалось чем-то необычным. Софи с любопытством пригляделась к ней.

– Я слышала, вы не так давно вернулись в Шотландию, – начала разговор Мэри. – Мой сынок Родерик рассказывал, что вы жили во Франции. Помню, как выслали из страны главу Маккарранов. Это был добрый человек, преданный якобит, совсем как ваш брат, да хранит его Господь.

– Спасибо, миссис Мюррей.

– Зовите меня просто Мэри. Вам понравилось во Франции?

– Да. Мы недолго жили во Франции, потом переехали в Рим, а последние шесть лет я провела в Брюгге. Я получала там образование в английском монастыре.

– Брюхе? А где это?

– Во Фландрии, в Нидерландах.

– О! Это оттуда пришли кружева и маленькие цветочные луковки?

Софи кивнула.

– Брюгге – чудесное место. Это настоящий средневековый городок с каналами и лебедями. Там можно увидеть женщин, которые весь день сидят на крыльце и плетут кружева. А весной расцветают тюльпаны и бледно-лимонные нарциссы. Целые поля желтых, красных и оранжевых цветов простираются на многие мили вокруг. В монастыре у нас был дивный сад. Какие нежные ароматы! – Софи мечтательно улыбнулась.

– О! У вас был сад? Я обожаю свой маленький садик. Мы живем в Болнавене, это в двух лигах отсюда. Но я выращиваю в основном овощи. В моем саду совсем немного цветов. Это нарциссы и ноготки. Они нужны мне, чтобы защитить овощи. Олени и кролики, наткнувшись на несъедобные цветы, уходят восвояси. А во дворе я посадила несколько розовых кустов. Мне бы хотелось когда-нибудь посадить и голландские тюльпаны. Их продают на рынках в Криффе и Перте, но уж больно они дорогие!

– Я привезла немного луковиц из Брюгге, и некоторые уже проросли. Я с радостью поделюсь с вамп.

– О, спасибо, – просияла Мэри.

– Но нес мои вещи остались в Данкриффе. – Софи озабоченно нахмурилась. – Я пришла сюда… с пустыми руками.

– Ну да. Вас ведь похитили. Что ж, насколько я слышала, иначе было нельзя.

– Я так не думаю.

– Ай-ай-ай! Но ничего, со временем вы поймете. Мне очень жать, что наш лорд доставил вам столько неприятностей, и я уверена, он тоже сожалеет об этом.

– Он ни капельки не сожалеет, – угрюмо возразила Софи, яростно набрасываясь на очередную картофелину.

– Сожалеет, хотя и никогда не признается в этом. – Мэри испытующе взглянула на Софи. – Скажите ему, что хотите получить свои вещи немедленно.

– Он добудет их… когда ему захочется.

– Я слышала, вы пытались сбежать прошлой ночью. Родерик мне сказал. Вы храбрая девочка, но на холмах полно отъявленных негодяев.

– Это я уже поняла. Надеюсь, Родерику не слишком досталось от лорда?

– Нет, – рассмеялась Мэри. – Не позволяйте Коннору Макферсону запугать вас своим брюзжанием, сварливостью и вспышками раздражения. Он хороший человек, хотя и не любит это показывать.

– Что вы имеете в виду?

– У него доброе сердце. Он искренне заботится о своих арендаторах, а они отвечают ему такой же преданностью.

– Он ворует для них скот, верно? – Софи бросила в миску нарезанные куски картошки.

– Иногда приходится. Лорд следит, чтобы они ни в чем не нуждались. Вы, должно быть, думаете, что Коннор Макферсон – последний мерзавец, коли похитил девушку? Но уверяю вас, это не так. Женившись на вас, он спас ваш клан. Так говорят Нейл и Родерик. Сам Данкрифф, да благословит его Господь, послал за вами лорда, заботясь о вашем благе.

– Спас мой клан? – Софи удивленно подняла брови.

– Нуда. Как говорит мой Нейл, эта холодная рыбина, сэр Генри, мог прибрать к рукам клан Карран, если бы женился на сестре предводителя. Вы должны радоваться, что заполучили в мужья Коннора Макферсона, вот что я думаю, – усмехнулась Мэри.

Софи с такой силой рубанула картофелину, что нож вонзился в деревянную столешницу. С трудом вытащив нож, она молча снова взялась за овощи. Захваченная врасплох неожиданным похищением и замужеством, Софи даже не задумывалась, какую выгоду хотел извлечь сэр Генри из брака с сестрой Данкриффа.

«Возможно, Мэри права», – подумала она. Похоже, Софи действительно многим обязана Коннору Макферсону. Проникновение сэра Генри в круг членов их семьи угрожало всему клану Карран.

Мэри продолжала весело болтать об ужине. Она собиралась что-нибудь приготовить из домашних запасов картофеля, моркови, лука, овса и ячменя. Софи вежливо бормотала что-то в ответ, едва прислушиваясь к щебету миссис Мюррей.

Должно быть, Макферсон действительно спас ее, и не только от разбойников. Каким нежным был он прошлой ночью и в самую первую ночь! При мысли об этом Софи охватила сладкая дрожь.

Поздно вечером Коннор вернется в замок, где бы он ни бродил весь этот цепь. Захочет ли он вернуться к Софи или снова станет держаться отчужденно? И чем закончится их скоропалительный брак, когда лорд Глендуна примет наконец свое решение?

Конечно, Софи была рада вырваться из лап сэра Генри и оградить от его притязаний свою семью, но она не знала, чего ожидать от Коннора Макферсона. Не могла она разобраться и в собственных чувствах. Коннор охладел к ней, это она ясно понимала. Но сама Софи испытывала нечто противоположное. Прикосновения Коннора и его поцелуи зажгли колдовской огонь в ее крови. Страсть, так долго дремавшая в ней, пробудилась, и ее глупое сердце снова жаждало любви.

Схватив из миски луковицу, Софи с яростью вонзила в нее нож.

– Разрушить этот мост было проще простого, – проворчал Нейл. Старик лежал на спине у самого ручья, скрываясь под мостом. Зажав в руке молоток, Мюррей вбивал гвозди в доску, пытаясь залатать дыру. – А вот починить его – дьявольски трудная штука.

– Да уж! – кивнул Коннор, протягивая Нейлу руку и помогая ему подняться на ноги. – Придется потратить немало времени, чтобы гуртовщики смогли снова перегонять скот по этому мосту. Но сейчас тебе лучше отложить работу. Я видел красные мундиры, когда спускался с Бенакалли-Мор. – Он указал на высокий холм вдалеке.

– Я их тоже видел. Они прочесывали холмы. Останавливались у каждого дома и расспрашивали. Они запросто могут добраться до Глендуна.

– Нет, так далеко они не заберутся. Люди не любят эти места. Они боятся призраков, живущих в замке. – На губах Коннора мелькнула улыбка. – К тому же сейчас их куда больше интересуют Маккарраны, нежели Макферсоны. – Лицо его помрачнело. – Не хочу, чтобы в похищении девушки обвинили Маккарранов. Собираюсь поговорить с парнями Данкриффа, но если придется встретиться с Кэмпбеллом, что ж, я готов сказать пару слови ему.

– Сейчас это слишком опасно. – Нейл отряхнул свой плед от земли, сложил молоток и гвозди в кожаную суму и закинут ее за плечо. – Ты ведь не хочешь возбудить у Кэмпбелла подозрения?

– Если я должен поговорить с ним, я это сделаю, – решительно заявил Коннор. – Пошли. Нам пора возвращаться. Мы вышли из дома рано утром, а сейчас уже очень поздно. Я не собираюсь ночевать в зарослях вереска, если молено улечься в постель.

– Что, не терпится вернуться в Глендун к молодой жене? Коннор нахмурился:

– Мне бы хотелось поговорить с ней, прежде чем она ляжет спать.

– А-а. – Нейл многозначительно замолчал.

– К тому же мне нужно позаботиться о скотине, – добавил Коннор. – Фиона так и не понесла в этом сезоне. Может, мы вообще не дождемся больше приплода от нее.

– Ну да, она ведь пасется на пастбищах Глендуна. Чему ж тут удивляться? – пожал плечами Нейл. – Это несчастливое место.

– Похоже на то, но выбирать мне пока не приходится.

– Женщины придают большое значение подобным вещам и придирчиво выбирают себе дом. Может статься, твоя Софи не захочет растить детей в замке, где водятся привидения.

– Растить детей? Да она наверняка предпочтет аннулировать брак.

– После всей этой канители с похищением? Тьфу, – возмутился Нейл. – Починка мостов займет у нас еще несколько дней, – недовольно пробурчал он, – хотя Хеймиш Макдонелл говорит, что собирается на будущей неделе гнать по этой тропе свой скот на рынок в Крифф. Я не желаю зла его коровам, но не стану рвать на себе волосы, если сам Хеймиш искупается в ручье. – На лице Нейла появилась плутоватая ухмылка.

Коннор усмехнулся в ответ, вспомнив о давнем соперничестве между Нейлом и Хеймишем. Макдонелл пользовался славой законченного негодяя и плута, уступая первенство лишь одному или двум Макферсонам, родственникам Коннора.

– Чей скот он собирается продавать на рынке в Криффе на этот раз? – поинтересовался Коннор. Друзья шли по тропе, вглядываясь в сгущающиеся тени, ожидая появления солдат или разбойников. Для мятежника-горца настороженное ожидание опасности становится привычкой.

– Ха! – Нейл присвистнул и покачал головой. – Готов поклясться, собственный скот Хеймиш не станет продавать. Минувшей ночью Макдонелл и его парни увели из гурта Алдана Маккаррана трех рыжих коров и еще двух черных украли из стада Кэмпбелла на прошлой неделе.

– Я своими глазами видел Хеймиша с рыжими коровами.

– Я же говорил Макдонеллу, что когда он таскает скот сэра Генри, он обворовывает самого Коннора Макферсона. Но Хеймиш заявил, что у тебя нет никаких прав на стада Киннолла. Л раз коровы пасутся ночью на открытых пастбищах, он будет и впредь поступать так, как ему заблагорассудится.

– Он делает то же, что и мы, только и всего. Ворует скот под покровом ночи. – Коннор шел быстрым шагом, временами переходя на бег, и Нейл, ниже его ростом, но крепкий и жилистый, легко поспевал за другом.

– Я напомнил Хеймишу, что стада Киннолла принадлежат тебе по праву, – не унимался Нейл. Коннор знал, что Мюррея так просто не заставишь сменить тему разговора.

– Изгнание и смерть отца все изменили, и мое повторное прошение о восстановлении в правах так и осталось без ответа. В лондонском суде оно попросту затерялось в куче подобного бумажного мусора. В прошлом месяце я ездил в Эдинбург, но моему адвокату нечего было сообщить мне.

– От этих судейских крючкотворов в мантиях толку ни на грош, да и шотландский адвокат мало что может сделать в английском суде. Законники, – презрительно фыркнул Нейл. – Выкури Кэмпбелла из Киннолла и верни себе владения сам.

– Сейчас не средневековье, Нейл, – спокойно возразил Коннор. – Адвокаты и бумаги, прошения и петиции, обращения в Лондон и ожидание ответа – это единственный возможный путь для меня теперь.

– Если английский король по-прежнему может расправиться с шотландским мятежником, велев привязать его к хвосту лошади и пустить ее вскачь, тогда и хайлендским вассалам его величества дозволено вернуть себе свои владения и права с помощью огня и топора.

– На сегодня вполне достаточно, что я ворую его скот и не даю ему спать спокойно, – сухо отрезал Коннор.

– У Кэмпбелла нет никакого права занимать Киннолл, – огрызнулся Нейл.

– У него есть документ.

– Поверь мне, когда-нибудь ты вернешься во владения своих предков и станешь хозяином Киннолла.

У Коннора подкатил комок к горлу. Когда их с отцом арестовали, отец прошептал ему, что никакая сила не сможет отнять у него Киннолл, что бы ни случилось. Но отец ошибался. Коннор получил титул и кое-какую обстановку, а больше ничего.

Их семья владела замком на протяжении двух столетий, но Коннор потерял надежду вернуть себе Киннолл. Он был последним отпрыском рода, единственным ребенком сосланного отца. Его мать умерла два года назад, и Коннор среди остальной родни чувствовал себя совсем чужим. Большая часть семьи покинула Киннолл-Хаус, а Клуни Макферсон, глава клана, не спешил предложить помощь Коннору и его отцу, когда их обоих арестовали. Именно Роберт Маккарран из рода Данкриффов добился освобождения Коннора.

Коннор сознавал, что он в неоплатном долгу перед Данкриффом. Умер ли его друг? Этого Макферсон не знал. Но и доказательств, что Роберт жив, у него не было.

Коннор – последний из рода Кинноллов, кто мог бы вернуть себе право на наследство своих предков. Но это пустые мечты, не больше. Его потомки, если они у него будут, останутся только лишь лордами Глендуна. Коннор передаст им титул виконта, но не оставит ни земель, ни владений.

Макферсон вздохнул и потер лоб. Он страшно устал, но ему еще предстояло решить, что делать с похищенной девушкой. Маленькая монашка разрушила весь его привычный жизненный уклад. Она занимала все его мысли, завладела его телом и душой.

Друзья преодолели каменистый склон, и Коннор внимательно огляделся. Вдалеке он заметил красные фигурки всадников. Их оружие блестело в лучах заходящего солнца.

– Солдаты, – тихо прошептал он. Нейл проследил за его взглядом. Всадники шли с севера через долину. В сумерках были отчетливо видны их красные мундиры и белые чулки. Когда отряд достиг вересковой пустоши, Коннор различил троих всадников, одетых не в армейскую форму. Один был в коричневом сюртуке, а двое – в одежде горцев.

Коннор прищурился и замер. Рука его невольно легла на рукоять кинжала. Он стоял совершенно неподвижно, поставив ногу на камень. Ветер играл его длинными волосами, надувая рукава рубашки, словно паруса. Верный страж Нейл поспешно встал за спиной друга.

Внимательно приглядываясь к отряду, Коннор старался запомнить все, что видел: лица, одежду, лошадей, оружие. Если ему выпадал случай поговорить с солдатами, он тщательно запоминал их имена и названия подразделений. Он хотел знать как можно больше о своих врагах.

– Сэр Генри едет во главе отряда, – заметил Нейл. – Обычно я узнаю лошадь гораздо быстрее, чем седока.

Коннор окинул взглядом отличного гнедого коня и мужчину в седле.

– Да, это Кэмпбелл.

Отряд приблизился, и теперь Коннор смог лучше разглядеть мирового судью.

Наружность сэра Генри казалась самой обыкновенной, ничем не примечательной. Лицо с расплывчатыми чертами, маленькие глазки неопределенного цвета, нос картошкой, безвольная линия подбородка, тонкие губы. Такие лица обычно не запоминаются. Крепкая коренастая фигура судьи выглядела слегка оплывшей. У Кэмпбелла даже наметилось небольшое брюшко. Сэр Генри предпочитал коричневые сюртуки и седые парики, а подобное облачение делало его еще незаметнее.

«Пожалуй, единственная по-настоящему запоминающаяся черта мирового судьи – это его мертвая хватка», – подумал Коннор.

Кэмпбелл вцепился в Киннолл, как бульдог.

– Эй вы, горцы! – выкрикнул Кэмпбелл, увидев путников. – Стойте!

Окрик сэра Генри мог бы показаться забавным, ведь Коннор и его друг стояли неподвижно на склоне холма уже несколько минут. Но Макферсон не улыбнулся, а молча ждал, устремив бесстрастный взгляд на судью.

– Макферсон! – позвал Кэмпбелл. – Что вы и ваш слуга здесь делаете?

– Нейл Мюррей – мой союзник и друг, – возразил Коннор. – Он не слуга. Добрый день и вам, сэр Генри. – Макферсон насмешливо поклонился. – Что привело вас сюда?

– Черт возьми, Макферсон, если бы вы остались служить в полку, вы бы сейчас занимались тем же проклятым делом, что и мы.

– Но я вполне доволен ролью фермера, – пожал плечами Коннор.

Кэмпбелл презрительно фыркнул.

– Но вы ведь не землю возделывали сейчас на этой пустоши, верно? Так что вы делали на мосту?

– Мы его чинили, – ответил Нейл.

– С какой стати? Это земля Данкриффа, а он… сейчас не в состоянии отдавать распоряжения насчет починки мостов.

– Я об этом слышал, – процедил сквозь зубы Коннор. – Но поскольку хаилендским гуртовщикам приходится гнать скот по этим мостам, мы решили сами их починить.

– Весьма похвально, – протянул Кэмпбелл.

В прищуренных глазах Коннора вспыхнуло презрение. Он подумал о Софи, и у него мучительно сдавило горло. Ей понравилось в Киннолл-Хаусе в обществе мирового судьи? Наверное, она улыбалась ему, благодарила за гостеприимство, а он целовал ей руку, прикасался к ней. При мысли об этом Коннора окатило жаркой волной гнева, а руки сами собой сжались в кулаки.

Кэмпбелл наклонился в седле.

– А что привело в негодность мосты?

– Думаю, дождь, – откликнулся Нейл.

– Паводок? Сомневаюсь. Мосты обрушились, когда вот эти два драгуна, – сэр Генри кивком указал на двоих мужчин, стоявших позади него, – сопровождали мисс Маккарран и ее служанку вечером через пустошь. С ними были еще двое горцев. Внезапно мосты провалились. Их повредили намеренно. Преступление готовилось заранее.

– Боже! – воскликнул Нейл, в ужасе округлив глаза – Кто же способен на такое злодейство?

– Я это выясню, – пообещал Кэмпбелл, в упор разглядывая Коннора, – Здесь замешано хайлендское отребье. Одна из дам исчезла той ночью.

– Исчезла?! – восхищенно переспросил Нейл. Коннор по-прежнему стоял неподвижно с бесстрастным выражением липа.

– Мисс Софи Маккарран пропала. Вероятно, ее похитили разбойники-горцы. Что вам известно о так называемом Хайлендском Призраке, который чинит препятствия солдатам, ведущим строительство дороги под командованием генерала Уэйда?

Нейл безразлично пожал плечами:

– Конечно, нам доводилось слышать о нем и его деяниях, но пока он не трогает мой скот, я его тоже не трогаю.

Кэмпбелл недоверчиво хмыкнул.

– А как насчет вас, Макферсон?

– Моих коров он не таскает, а остальное меня не волнует.

– Похоже, этому молодчику больше нравится взрывать дороги, нежели воровать скот или женщин, – заметил Кэмпбелл. – Честно творя, я подозреваю, что девушку похитили ее провожатые, Маккарраны.

– Ее собственная родня? – вырвалось у Нейла. – Они пытались защитить девушку. Я уверен, – поспешно добавил он.

– У вас нет никаких доказательств, – вмешался Коннор. – Это абсурд, сэр. Алан и Дональд Маккарран – порядочные люди. Они фермеры, разводят скот.

– Все они мятежники, – отрезал Кэмпбелл. – Как и их предводитель, которому недавно пришлось заплатить за все свои преступления против короны.

– Что вам об этом известно? – осторожно спросил Коннор.

– В общем-то немного. Его доставили в Перт. Я слышал, у него опасные ранения.

– А как он сейчас?

– Не знаю, – отмахнулся Кэмпбелл. – Но собираюсь отправить посыльного и выяснить. Я обещал мисс Маккарран навести справки о ее братце. Будем надеяться, нас ждут не слишком печальные новости. Но прежде нужно найти девушку.

– Может, ее лошадь унесла, когда обрушился мост? Вероятно, была неразбериха, – предположил Нейл.

– Мы прочесываем окрестности с момента исчезновения мисс Маккарран. Она не потерялась, ее определенно похитили, я в этом не сомневаюсь. Нам бы сегодня пригодилось ваше знание местности, Макферсон.

– Уверен, ваши солдаты хорошо знают долину, ничуть не хуже меня.

– Возможно. Скажите, вы не видели ничего подозрительного или странного? Может, горцы замышляют измену?

– Ничего похожего, – невозмутимо отозвался Коннор.

– Полагаюсь на ваше слово, сэр, – вкрадчиво произнес Кэмпбелл. – Любой другой с вашим послужным списком непременно оказался бы на подозрении, хотя после того, как вашу семью власти подвергли заслуженному наказанию… готов поклясться, вы не осмелились бы, что называется, преступить черту.

– В самом деле? – прорычал Коннор.

– Вы на редкость законопослушны. Похоже, вас вполне устраивает скромная роль лорда старых развалин, верно? Как я слышал, вы понемногу торгуете скотом.

– Да, понемногу.

– Сэр, умному человеку надо действовать осмотрительно и по возможности избегать неприятностей. Надеюсь, как бывший полковой офицер, вы не забываете о своих обязанностях? Твердо знаете, в чем состоит ваш долг?

– Я всегда помню о своем долге, – кивком подтвердил Коннор.

– Коннор Макферсон был отличным солдатом. Сам генерал лично просил его вернуться на службу в Королевский хайлендский полк, – с гордостью добавил Нейл, получив в ответ недовольный взгляд друга.

– Я наслышан о вашей блестящей службе в «Черной страже», сэр, – язвительно заметил Кэмпбелл. – Мне хорошо известна история вашей семьи. Вам повезло, что генерал Уэйд столь высокого о вас мнения. Когда-нибудь вам может понадобиться его поддержка.

Коннор подчеркнуто учтиво склонил голову.

– Возможно. Кэмпбелл натянул поводья.

– Если мы в ближайшее же время не найдем леди, я собираюсь допросить Маккарранов, которые ее сопровождали. Не сомневаюсь, что они приложили руку к ее исчезновению.

– Да зачем им это? – удивился Нейл.

– Возможно, они не одобряли союз между мисс Маккарран и мной. – Судья явно рисовался, гордо выпрямившись в седле. Коннор молча наблюдал за ним. Кэмпбелл напоминал ему куцего воробья в жалкой попытке распушить перышки.

Но взгляд холодных пустых глаз судьи заставил Коннора насторожиться, словно Он вдруг увидел перед собой змею. Ядовитая тварь прячется в густой траве или среди камней и ждет случая пустить в ход свое смертоносное жало.

– Допустим, вы допросите Маккарранов, и что дальше?

– Они отправятся за решетку, присоединятся в городской тюрьме к своему предводителю. А я не оставлю камня на камне в этой долине. Сожгу все дома, один за другим, и найду место, где этот сброд прячет девушку.

– Я понял. – Коннор Макферсон не мог позволить другим расплачиваться за его поступки. – Маккарраны не причастны к исчезновению своей кузины. Это я похитил ее той ночью.

– Ты? – Кэмпбелл выпрямился в седле, вне себя от ярости. – Заверяю вас, с ней все в порядке. Она у меня.

Хотя сердце его отчаянно колотилось, Макферсон продолжал стоять неподвижно, не изменив позы. Краем глаза он заметил, как Нейл шагнул вперед и встал рядом.

Коннор нащупал рукой рукоять длинного кинжала, скрытого в складках пледа. Ветер хлестал его по лицу. Кровь бешено стучала в висках.

– Девушка у меня, – повторил он. – Теперь она моя жена.

– За похищение невесты жениха ждет виселица! – прорычал Кэмпбелл.

– Они договорились заранее… сбежать вместе, – поспешил вставить слово Нейл. – Они хотели обвенчаться как можно быстрее, как только девушка вернулась из Франции.

– Из Фландрии, – поправил его Коннор. Лицо сэра Генри исказилось от бешенства.

– Твоя жена? – проревел он. – Никогда не поверю!

– Дело сделано, – невозмутимо подтвердил Коннор. – Этого очень хотел брат невесты. По его желанию священник нас и обвенчал.

– Ты, ублюдок… – злобно прошипел судья, брызгая слюной. – Она обедала со мной в тот вечер и ни словом не обмолвилась! Ты похитил ее, Макферсон, и ты за это дорого заплатишь!

– Жена говорила мне, что никогда не собиралась за вас замуж.

– Ты похитил ее и оказался настолько глуп, что признался в этом! – Кэмпбелл сделал знак солдатам выступить вперед, но те нерешительно переглянулись и не двинулись с места.

– Теперь у вас есть преступник, сэр, – продолжил Коннор. – Хотя я и не совершил никакого преступления, ведь я увез леди, которая была мне обещана в жены.

– Она была обещана мне, сэр, – рявкнул Кэмпбелл. – Чем вы докажете свои нелепые утверждения?

– У меня есть письменное разрешение Данкриффа на этот брак. – Коннор сунул руку в обшитую мехом сумку и вытащил сложенный листок бумаги. – Теперь Роберт – глава клана, и он вправе отменить любое соглашение, заключенное его отцом.

– Если имеется два письменных разрешения на брак, то дело требует судебного разбирательства, можете мне поверить.

– Только не в том случае, когда леди уже замужем. Софи Маккарран – моя жена. Таково положение вещей, сэр Генри.

– Дайте мне взглянуть на документ, – потребовал судья, протягивая руку. – Я уверен, что это подделка.

Коннор передал бумагу Нейлу, и тот зашагал вниз по склону навстречу Кэмпбеллу. 1Мюррей развернул лист и показал судье, не позволяя вырвать документ из рук.

– Дай мне бумагу! – приказал Кэмпбелл. Он чуть было не вырвал листок, но Нейл проворно отскочил, поднялся на холм и вернул документ Коннору, который тут же спрятал его обрат но в сумку.

– При встрече с Данкриффом спросите его о бумаге. – язвительно предложил Макферсон.

– Так яи сделаю, – огрызнулся Кэмпбелл. Этот короткий злобный выкрик дал Коннору надежду, что Роб, возможно, еще жив. – Где сейчас леди?

– Она в безопасности. Учится быть женой лорда, – ответил Коннор и невольно задумался, так ли это.

– Я намерен поговорить с нем и составить собственное суждение. Приведите ее в Киннолл-Хаус.

– Вы сможете поговорить с ней в моем присутствии и замке Данкрифф, – возразил Коннор. – И я сам выберу время. Речь идет о моей жене.

Кэмпбелл прорычал про себя проклятие.

– С какой стати главе клана отдавать спою сестру в жены какому-то мелкому лорду из опозоренной семьи? Ты лжешь!

Коннор невозмутимо пожал плечами: – Любовь не поддается объяснению.

– Но если я спрошу ее о свадьбе, думаю, она скажет правду.

– Конечно, – заверил его Коннор.

– Они договорились сбежать вместе, – снова «мешался Нейл. – Что тут поделаешь? Любовь не знает преград. Сердцу не прикажешь.

– Невесте так хотелось поскорее замуж, что пришлось сбежать? Или ее принудил жених? – В голосе судьи звучала неприкрытая насмешка. – Полагаю, священник сможет представить соответствующие записи?

– Отец Хендерсон из прихода Смолл-Глен, – с готовностью подсказал Коннор.

– Смотри, Макферсон, не запутайся во лжи, если вы собьетесь в показаниях, то тебе быстро накинут петлю на голову.

– Что ж, это будет не впервые. Как вы недавно заметили, умный человек не станет повторно искушать судьбу.

– Если все это правда, Макферсон, то ты выставил меня рогоносцем. Ты мне за это еще ответишь! – Пронзительный, полный бешенства голос Кэмпбелла сорвался на визг.

– Горцам запрещено пользоваться оружием, – спокойно заметил Коннор, – но я готов принять вызов. Шпаги, пистолеты, кулаки. Все, что пожелаете.

Кэмпбелл обернулся и отдал приказ драгунам следовать за ним, затем резко повернул лошадь, взметнув в воздух комья земли, и поскакал прочь, не сказав ни слова Коннору или Нейлу.

Драгуны тронулись следом.

– Тьфу, – сплюнул Нейл, – что за манеры: Он даже не поздравил тебя.

Коннор смерил его угрюмым взглядом и зашагал вверх по косогору. Мюррей пожал плечами и припустился в донку.

В черном небе ярко сверкали звезды. Коннор пересек двор и вошел в замок через зверь кухни. Родерик, мирно спавший на соломенном тюфяке глиом с очагом, заворочался и открыл глаза.

– Киннолл? Должно быть, уже очень поздно. В Глечдуме все в порядке. А у вас?

– Все хорошо. – Коннор направился к лестнице. «На самом-то деле ничего хорошего», – подумал он, поднимаясь по темным ступеням. Как долго сможет он держать Софи здесь, прежде чем Кэмпбелл пошлет своих людей обыскать развалины или явится за девушкой сам? Судья обладал немалой властью. После ссоры с ним Коннор особенно остро почувствовал исходившую от этого человека угрозу. А теперь ему хотелось поскорее увидеть Софи, убедиться, что ей ничто не угрожает, обнять ее, прижать к себе. И все же Макферсон поклялся себе держаться подальше от девушки, пока не выяснит, чего добивался Данкрифф своим брачным договором. Здесь скрывалась какая-то тайна. Коннор чувствовал это всем своим существом и стремился разгадать загадку. Чутье подсказывало ему, что Софи известно об этом не больше его самого и она не сможет объяснить поступок брата.

Поднявшись по шатким ступеням, Коннор остановился перед дверью спальни и оперся рукой о дверной косяк. Ему безумно хотелось войти, но он никак не мог решиться.

Внезапно Коннор понял, что его удерживает. Несколько недель назад он согласился похитить невесту, уступив безрассудной просьбе своего друга. Но он никогда не думал, что женитьба так изменит его жизнь. Коннор вовсе не собирался влюбляться.

И все же с каждым днем, с каждым часом он чувствовал, что опасность все ближе подбирается к нему. Страсть разгоралась в его душе. Теперь он уже не сомневался: Софи завладела его сердцем. Но только сейчас Коннор понял, как глубоко увяз. Его неудержимо влекло к красавице Маккарран, но он не мог позволить себе всецело отдаться любви. Прежде нужно вернуть владения своих предков, вновь обрести Киннолл.

Коннор мысленно повторил все то, что уже не раз говорил себе; призвав на помощь всю свою выдержку, он тихонько толкнул дверь.

Глава 16

Софи раздвинула тяжелые шторы и выглянула в окно, но увидела лишь темноту. Все вокруг заволокло густым туманом. Она зевнула, говоря себе, что давно пора снова ложиться в постель. Софи уже успела немного поспать, но что-то ее разбудило. На этот раз это была не призрачная музыка, а что-то совсем иное. У нее возникло такое странное чувство, будто изменилась сама ткань окружавшего ее мира. Множество вопросов теснилось в ее голове. Должно быть, что-то случилось. И где же Коннор? Ведь он так до сих пор и не вернулся.

Дверь за ее спиной отворилась. Софи вздрогнула от неожиданности и обернулась. На пороге стоял Коннор. Он появился как раз тогда, когда она думала о нем. Впрочем, в последние дни она только о нем и думала.

– О, мистер Макферсон! – прошептала она, пытаясь скрыть облегчение. Софи обхватила себя руками, дрожа от холода. Девушка стояла босиком, в одной лишь тонкой рубашке, набросив на плечи плед.

– Задерните шторы, – хмуро бросил Коннор, подходя ближе. – Вас могут увидеть. К тому же здесь холодно, вы вся дрожите. Идите в постель, – уже мягче сказал он и коснулся ее плеча.

Коннор встал так близко, что она почувствовала, как от него приятно пахнет сосновой хвоей и ветром, силой и свободой. Софи склонила голову набок и почувствовала на щеке его теплое дыхание.

– Я не ожидала увидеть вас сегодня ночью.

– Но я хотел видеть вас. Я просто… хотел увидеть вас. – Он крепче сжал ее плечо.

– Что случилось? – взволнованно выдохнула Софи.

– Софи, я… – Он наклонился ближе и провел кончиками пальцев по ее щеке. Потом он поцеловал ее с такой неожиданной страстью, быстро и отчаянно, что Софи невольно вскрикнула. Приникнув к нему, она обвила руками его шею. Коннор целовал ее снова и снова. Сердце ее билось так сильно, что готово было выскочить из груди, а тело, казалось, превратилось в теплый, тягучий мед.

Руки Коннора скользнули вниз и обхватили талию Софи. Теперь их бедра соприкасались. Сквозь тонкую ткань сорочки и плед она чувствовала, как напряжено его тело, как велико желание.

Но внезапно Коннор отстранился и отступил на шаг.

– Ложись, девочка, – шепнул он, кивнув в сторону кровати.

Софи растерянно заморгала. От поцелуя у нее кружилась голова и все вокруг медленно расплывалось в призрачном тумане. Но сухой холодный тон Коннора заставил ее очнуться от грез и прислушаться к его словам.

– Я вовсе и не думаю, что вы воспользовались своим преимуществом… потому что… потому что я… – Она замолчала, тяжело дыша, не сводя с него глаз.

Коннор нахмурился:

– Что?

– Потому что я не отталкиваю вас, когда вы ко мне прикасаетесь. Но это не значит, что вы должны…

– Довольно! – нетерпеливо воскликнул он. В его глазах можно было прочесть досаду и недовольство собой. – Вы, должно быть, устали. Уже поздно, вам нужно Лечь в постель, к тому же вы дрожите от холода. – Он поднял руки, словно желая показать, что не прикоснется к ней, но Софи продолжала стоять неподвижно, сгорая от стыда из-за неосторожно сорвавшихся слов. – Я и сам совершенно измотан, – продолжал Коннор. – Не помню, когда я в последний раз спокойно спал. Но пока вы не сойдете с этого места и не отправитесь в постель, я тоже не смогу улечься спать.

Софи уселась на постели и подобрала под себя ноги.

– А где вы собираетесь спать? – удивленно спросила она.

– На полу.

– Не со мной? – прошептала она. – Потому что… я не Кейт?

– Причина не в этом, – пробормотал он, развязывая верхнюю часть пледа.

Он опустился на колени и лег, набросив на плечи плед вместо одеяла. Софи улеглась и прислушалась. Коннор сменил позу, пытаясь устроиться поудобнее на холодном каменном полу.

– Вы сказали, что собираетесь аннулировать брак. Я уважаю ваше решение.

Софи испытала острое разочарование. Кто принял решение? Она или Макферсон? Девушка скользнула пол одеяло и уставилась на вышитый полог.

– Доброй ночи, мистер Макферсон, – несмело шепнула она и в ответ услышала сдавленное рычание:

– Доброй ночи.

– Я была не права, – мягко добавила Софи. – Прошу прощения.

Он немного помолчал, а затем раздраженно буркнул:

– Спи, девочка.

В этот миг все изменилось. Софи испытала особое чувство, словно ее сердце вдруг раскрылось, наполнилось состраданием и жалостью. Боль Коннора внезапно стала ее болью. Они были едва знакомы, но сейчас Софи казалось, что никто на свете не знает этого мужчину лучше, чем она.

В действительности она знала о нем не слишком много. Коннор Макферсон – разбойник и вор, скрывающийся в развалинах замка, – предпочитал держать при себе свои секреты. Но под грубоватой внешностью горца Софи удалось разглядеть его подлинную суть. Мужчина, которого она открывала для себя, все больше привлекал ее.

Коннор высоко ценил дом и семью. Он бережно хранил семейные реликвии, но все же упорно отказывался считать своим домом Глендун. Друзья уважали и любили его. Если Макферсон давал кому-нибудь слово, он непременно должен был сдержать его, чего бы это ни стоило. Коннор производил впечатление умного, хорошо воспитанного, образованного, уверенного в себе человека. И хотя подчас старался выглядеть грубым и бесчувственным, отличался добротой и душевной тонкостью. Софи в этом не сомневалась.

Он ни разу не воспользовался ее слабостью, не попытался обесчестить ее, хотя подобная возможность представлялась не раз. Он был добр и терпелив с нею, благодаря ему Софи довелось испытать истинную страсть. Еще совсем недавно Софи больше всего боялась, что ей никогда не придется пережить это чувство снова.

Уютно свернувшись под одеялом, Софи сжала в руках пухлую подушку в тонкой полотняной наволочке и бросила ее на пол.

– Вы всегда остаетесь истинной леди, миссис Макферсон, – ворчливо пробормотал Коннор в темноте.

Софи радостно улыбнулась и закрыла глаза. Рядом с Коннором она чувствовала себя удивительно защищенной.

Он перевернулся, вздохнул и стиснул брошенную Софи полушку. Девушка заворочалась в постели, не в силах заснуть, она прислушивалась к каждому движению Коннора и все же не выдержала.

– Коннор Макферсон!

– Да.

– Ложитесь в постель.

– Это не слишком удачная мысль, если вы хотите аннулировать наш брак.

– Тьфу, – возмущенно фыркнула она, приподнимаясь на локте и вглядываясь в темноту. – Разве я сказала, что вы должны непременно наброситься на меня? Вы измучены, и я тоже устала. Ложитесь в постель, Коннор Макферсон, и мы будем спать.

Наступила тишина. Софи различила в темноте, как Коннор закинул руку за голову.

– А кроме того, – добавила она, – совсем недавно я опять слышала какую-то потустороннюю музыку. Мне очень страшно. – На самом деле Софи вовсе не было так уж страшно, но ей хотелось убедить Коннора оставить холодный каменный пол, на котором он улегся ради нее.

Макферсон нерешительно поднялся на ноги, и в следующий миг Софи почувствована, как под его телом прогнулась кровать. Девушка подвинулась и откинула одеяло, уступая ему место. Коннор осторожно улегся рядом и расположился на спине, скрестив ноги и сложив руки на груди. Софи перевернулась на бок, пытаясь разглядеть Коннора в полумраке.

– Похоже, вам не слишком удобно? – шепнула она.

– Гораздо лучше, чем на полу, – отозвался он.

Софи подвинулась ближе, дрожа от волнения. Ее притягивало к. Коннору, словно железо к магниту.

– Вам холодно? – спросила она, потянув за собой одеяло.

– У меня есть мой плед.

– В комнате довольно прохладно. – Она придвинулась еще теснее. Не говоря ни слова, Коннор обнял ее. Софи приникла к мужу, положив голову ему на плечо, наслаждаясь исходившим от него теплом, силой и удивительной нежностью. Они лежали в темноте, тесно прижавшись друг к другу.

Софи закрыла глаза, но сон не шел. Сердце громко стучало в груди, тело охватила дрожь. Положив ладонь на грудь Коннора, она почувствовала, как бешено колотится его сердце.

– Коннор, – шепнула она.

– Молчи. Просто молчи.

Он погладил ее по щеке, мягко коснулся подбородка, а потом поцеловал медленно и нежно, заставив Софи затрепетать от блаженства. И вот его рука заскользила по ее плечу, поглаживая спину, играя волосами Софи, ласково касаясь ее щеки. Губы Коннора не отрывались от ее губ. Сильные, мускулистые руки баюкали ее, бережно и терпеливо, словно ребенка. И Софи замерла, наслаждаясь этой неспешностью, понимая, что Коннору приходится изо всех сил сдерживать себя, чтобы не позволить слепой страсти взять над собой верх. Было заметно, что Коннор Макферсон желал ее всем своим существом. Она не могла в этом ошибиться.

Тесно прильнув к мужу, Софи пылко и бесстрашно отвечала на его поцелуи. На этот раз ей не пришлось хлебнуть виски, чтобы набраться храбрости, да она и не нуждалась в этом. Софи таяла в объятиях Коннора, сгорая от желания. В первую ночь, проведенную с горцем, пленница едва сознавала происходящее. Она была слишком потрясена неожиданным похищением и свадебным обрядом, вдобавок голова ее кружилась от виски. Но потом, медленно собирая обрывочные воспоминания о той сумбурной ночи в единое целое, Софи вспомнила и пережитый восторг, и свое безудержное желание. Но воспоминания ускользали, рождая сожаление и разочарование. Ее мучила невозможность оживить в памяти мгновения блаженства и мысленно пережить их вновь.

И вот теперь, упиваясь ласками Коннора, Софи, казалось, открывала что-то новое в себе самой. Больше всего на свете она жаждала продлить это захватывающее чувство, насладиться им в полной мере. Останется ли она с Макферсоном или нет, кто знает? Но сейчас Софи не думала об этом. Ей отчаянно хотелось узнать, что такое подлинная страсть. То чувство, что испытывала она сейчас, оказалось намного острее уже знакомой ей жажды приключений.

Софи раскрыла губы навстречу манящим движениям языка Коннора и ответила на его поцелуй. Прижавшись к мужу всем телом, она ощутила покалывание грубой шерстяной ткани его пледа. Напряженная плоть Коннора выдавала его желание.

– Софи… – выдохнул он.

– Молчи, – шепнула Софи и закрыла ему рот поцелуем. Хриплый стон сорвался с его губ, и Софи невольно улыбнулась, захваченная незнакомым прежде чувством собственного всесилия.

Пальцы Коннора скользнули вниз, к ее бедрам, комкая тонкую ткань рубашки. Он ласкал ее бедра, живот и грудь, а Софи замирала, наслаждаясь его прикосновениями, предвкушая новые, еще более смелые. Ее тело пылало и плавилось в его руках, особенно когда Коннор ладонью обхватил ее грудь. Софи застонала, выгнула спину, ее пальцы впились в плечи Коннора.

Он нежно поцеловал ее в губы, затем приник губами к шее, одновременно рукой лаская грудь. Софи запрокинула голову и раскинулась на постели в позе, которую сама сочла бы распутной, но сейчас ей было решительно все равно. Губы Коннора касались ее груди, даря неимоверное наслаждение. По телу Софи разливалось желание, не оставляя места раздумьям.

Кончики его пальцев, нежные и теплые, легко скользнули по ее ребрам и коснулись живота. Тело Софи мгновенно отозвалось новой волной восторга. Откинувшись на подушки, девушка нетерпеливо качнула бедрами, повинуясь внезапному необузданному порыву.

– Коннор, – прошептала она, погружая руки в густую шелковистую гриву его волос.

Он поднял голову, коснулся губами ее губ и виновато пробормотал:

– Я не собирался этого делать. – Его руки неохотно оторвались от груди Софи. – Пока не…

– Нет! – Софи обхватила ладонями руку Коннора и прижала к своей груди, там, где бешено колотилось сердце. – Я хочу знать…

– Что? – шепнул он.

– В ту первую ночь я выпила слишком много виски миссис Мюррей и почти не помню, что мы делали. – Она обескуражено пожала плечами. – На следующий день я почувствовала себя… обманутой. Мне хотелось знать, как это было. На что это похоже. Но я не помню. – Софи робко улыбнулась. – И мне очень жаль.

Коннор откинул золотистые локоны со лба Софи.

– Тебе нет нужды извиняться.

– Если я… предлагаю заняться этим сейчас, то я хочу этого так же, как и ты. Никто никого не принуждает, и ты ведешь себя не… как грубиян и невежа. Ты разбойник и похититель женщин, это, пожалуй, так, – решительно заявила Софи, вызвав усмешку Коннора, – но не подлец. Понимаешь, о чем я?

– Да, – выдохнул Коннор, нежно поцеловал ее, положив ладонь на грудь жены, лаская, доводя до исступления. Софи с глубоким вздохом запрокинула голову и застонала, выгнувшись дугой, а Коннор обхватил ее сосок губами.

Каждое прикосновение Коннора несло бесконечное блаженство. Софи отчаянно хотелось поделиться им, доставить мужу такое же острое наслаждение. Она потянула за край его пледа, проводя рукой по обнаженному мускулистому бедру Коннора. Легко коснувшись пальцами его живота, она скользнула ими вниз, к густой поросли волос.

По телу Коннора прошла дрожь. Жадно лаская бедра жены, он нашел ее лоно. Софи громко вскрикнула, и в следующий миг Коннор закрыл ей рот поцелуем. Жаркая волна блаженства захлестнула Софи. Ее спина выгнулась, ноги безвольно раскинулись, дыхание участилось.

Желая во что бы то ни стало разделить с Коннором это восхитительное ощущение, она бесстрашно обхватила рукой его плоть. Ей показалось, что она коснулась покрытой теплым бархатом стали. С упоением и нежностью она принялась ласкать его, и Коннор хрипло застонал в ответ. Этот стон и жаркое дыхание мужа заставили ее затрепетать от желания.

– Софи, – прошептал Коннор. – Не нужно. – Он отвел ее руку. – Просто позволь мне ласкать тебя. А если ты еще коснешься меня, как только что касалась, я не смогу больше сдерживаться и… ш-ш, молчи, – добавил он, когда Софи попыталась заговорить. – Просто разреши мне…

Он гладил и ласкал ее плоть своими руками, и Софи показалось, что ее тело обратилось в пламя. Оно и пульсировало в такт бешеному биению ее сердца. Коннор целовал ее и шептал что-то нежное на ухо, но она не разбирала слов. Внезапно горячая волна подхватила ее и увлекла за собой в пылающий круговорот. Софи пронзительно вскрикнула. Коннор держал ее в своих объятиях, и волны наслаждения накатывали и отступали.

И в этот миг Софи поняла, как велико ее доверие к этому мужчине. Она позволила ему самые смелые и интимные ласки. Его прикосновения сумели разбудить чувства, о которых она прежде даже не подозревала. Коннор ласкал Софи ради нее самой, а не ради себя. Он стремился доставить наслаждение ей, а не себе. И Софи как-то сразу поняла, что мужчине, с его нежным вниманием, великодушием и благородством, она могла доверить не только свое тело, но и жизнь. Этому мужчине она могла бы отдать и свое сердце, и душу.

Софи крепко обняла Коннора, но тот поцеловал ее и откатился в сторону, погладив жену по плечу и ласково пробормотав пожелание доброй ночи.

Волшебный кристалл сверкал и искрился на тонкой серебряной цепочке. Этот крошечный камень способен дарить любовь, но владелец талисмана должен был обладать бесстрашием и решимостью пойти на жертвы и лишения, если это потребуется. «Любовь сама творит чудеса», – вспомнила девушка. Кажется, любовь уже вошла в ее жизнь и начала неумолимо менять ее, хотела того Софи или нет.

Коннор смотрел на потрескавшийся сводчатый потолок и размышлял о коровах. Коровы, овцы, скрипка, – годилось все, что угодно, лишь бы не думать о соблазнительной девушке – его жене. Только что они едва не переступили опасную черту. Коннор изо всех сил пытался сдержать себя, но Софи вызывала в нем жгучий голод, которому невозможно было противостоять. Он мгновенно забыл о своих сомнениях, от прежней решимости держаться отстраненно не осталось и следа.

Его переполняло слишком сильное чувство, чтобы как-то дать ему название. Он говорил себе, что не готов к этому. Пока не готов.

Коннор рассматривал вышитый полог над головой и гнал от себя мысли о Софи. Его кожа все еще слегка блестела от пота. Вспомнив внезапный необузданный порыв Софи, доставивший ему необычайно острое наслаждение, Коннор мечтательно вздохнул.

«Нет, – тут же одернул он себя. – Нельзя думать об этом. Так продолжаться не может. Но не слишком ли далеко я уже зашел?»

Коннор задумался. Чего же он хочет от жизни? Славное стадо, чтобы продавать на рынке скот, жирные овцы, пасущиеся на его лугах, теплый очаг, уютный дом. Все это было очень важно для него. Макферсон всегда стремился стать хорошим лордом для своих арендаторов, желал видеть их в радости и благополучии. Но еще ему очень был нужен кто-то, кого он любил бы и кто отвечал бы ему любовью. Он мечтал обнять свою единственную холодной ночью, любоваться звездами, слушать музыку, смеяться. В последние годы Коннор превратился в настоящего отшельника. Он отрезал себя от всех, не считая горсточки друзей, а также разбил сердца нескольким женщинам, воображавшим себя влюбленными в молодого наследника Киннолла. Коннор и сам обманывался, считая себя влюбленным в одну или двух из них, но это было давным-давно, когда его жизнь казалась мирной и благополучной, а будущее обеспеченным.

Он устал жить в развалинах и вечно прятаться, не имея собственного дома. Устал от бесконечного одиночества, которое чувствовал даже в окружении друзей. Коннор вовсе не собирался превращаться в героя-мятежника. И все же это случилось. Ему хотелось быть фермером-джентльменом, виконтом и лордом, ведь именно к этой роли его и готовили с детства. И вот все это у него отняли.

Но сейчас для Коннора дороже всех сокровищ этого мира была девушка, лежавшая в его постели. Макферсон старался изо всех сил не думать о ней, он запретил себе мечтать о Софи, пока главные вопросы так и остаются без ответов.

Коннор бесшумно встал и привел в порядок одежду. Софи безмятежно спала. Коннор прислушался к ее тихому дыханию, наклонился и с нежностью поцеловал девушку. Всего один похищенный поцелуй. Софи вздохнула и зарылась лицом в подушку.

Решив уйти, прежде чем безрассудство толкнет его на какой-нибудь отчаянный поступок, Коннор направился к двери. Ему требовался час-другой, проведенный за чтением, чтобы остыть и привести мысли в порядок. Макферсон бесшумно покинул спальню и спустился по лестнице в небольшую библиотеку. Здесь он хранил все фамильные бумаги и держал под замком свои тайные мечты.

Но все изменилось, когда он похитил Софи Маккарран.

Глава 17

Софи вышла во двор замка, и высокие каблуки ее туфелек мгновенно увязли в свежей грязи. После утреннего дождя небо прояснилось, светлые камни старой башни сверкали в солнечных лучах, словно перламутр.

Когда-то Глендун считался прочной и могучей крепостью, надежной защитой от любых врагов. Да и теперь мало кому под силу было преодолеть неприступные стены замка. К тому же Глендун охраняли зловещие слухи о привидениях, поселившихся среди руин. Софи и сама слышала таинственную потустороннюю музыку, но печальные звуки почему-то не пугали ее.

Девушка с наслаждением вдохнула свежий воздух, подставив лицо теплым солнечным лучам. Последний час она провела на огороде, дергая из земли сорняки. Грядки так густо заросли бурьяном, что результаты ее усилий казались почти незаметными. Софи знала: придется как следует потрудиться, и маленький клочок земли, где издревле выращивали овощи и травы, непременно оживет. Если, конечно, она останется здесь надолго.

Софи медленно обвела глазами двор. Умом она понимала, что нужно бежать отсюда, но вот сердцем… Сердцем она, конечно, желала остаться с Коннором Макферсоном, даже пусть и совсем чуть-чуть. Они проводили бы вместе ночи, такие же чудесные и восхитительные, как минувшая. Софи смущенно опустила глаза, ее лицо залилось краской.

Горец явно притягивал ее к себе. Не в силах противиться этому страстному влечению, Софи больше не хотела бежать от Кон-нора. Напротив, она мечтала остаться с ним. Девушка понимала, что ведет себя безрассудно, но ее сердце отказывалось прислушаться к доводам разума.

И все же Софи была не настолько глупа. Она и не надеялась, что Макферсон так быстро поддастся ее чарам, но все же ночью ей показалось, он находит ее весьма привлекательной, В конце концов, Софи – здоровая молодая женщина, к тому же его законная супруга. Коннор и сам был здоровый молодой мужчина, так что Софи не питала иллюзий на его счет. Она знала: Макферсону нужна Чертовка Кейти, а отнюдь не Святая София. Как только Кейт вернется в Шотландию, Коннор тотчас же расторгнет наспех заключенный брак.

Девушка вздохнула и вышла на грязный двор, глядя на высокую главную башню замка.

Если верить семейным преданиям, ее предки Маккарраны оставили Глендун много веков назад. В замке произошла трагедия. Старинная вражда кланов привела к ужасной гибели лорда Маккаррана и его возлюбленной. С тех пор в развалинах Глендуна, как и в старой часовне, бродят призраки.

Покинув Глендун, Маккарраны основали замок Данкрифф в низовьях реки. За крепостной стеной, по ту сторону, виднелись вершины холмов. Там, среди гор, стоял родовой замок Маккарранов. Софи вглядывалась в туманные очертания холмов, и ее вдруг охватила острая тоска по дому.

Софи поискала глазами Родерика Мюррея. Чуть раньше она видела его за работой у задней стены замка. Он возился с каменной кладкой, что-то закапывал или чинил, и девушка не решилась его побеспокоить. Зато собаки не отставали от нее ни на шаг. Стоило Софи выйти во двор, как они тотчас окружали ее. Иногда ей даже случалось спотыкаться о них и обходить кругом. Собаки сторожили пленницу гораздо усерднее, нежели юный Родерик.

Незащищенные ворота манили Софи, несмотря на неудавшийся побег. В сопровождении собак Софи направилась к воротам, прислушиваясь к стуку молотка Родерика. Засов на вид казался довольно тяжелым, но отодвинуть его не составило труда. Ухватившись за железную скобу, Софи толкнула ее и невольно вздрогнула. Раздался чудовищный скрип. Девушка открыла маленькую дверцу, прорезанную в створке массивных ворот, и выглянула наружу.

«Нет, – сказала она себе. – Нет».

Сбежав снова, она могла лишь доставить Коннору лишние неприятности. Софи понимала, что сэр Генри начнет настоящую охоту на Макферсона, если прознает, что похищенная девушка скрывалась в Глендуне. Коннор был прав. Софи лучше пока оставаться в замке.

Что ж, пусть будет так. Но желание хоть чуть-чуть подышать воздухом свободы оказалось непреодолимым. Софи выглянула за ворота и увидела пеструю россыпь цветов на зеленом склоне холма. Там были золотистые лютики и дымчато-голубые колокольчики, белоснежные крокусы и нежные фиалки, темной каймой окружавшие скалы.

«Если выкопать немного цветов, то можно посадить их во дворе, прямо напротив кухонной двери, – подумала Софи. – Там они будут цвести и радовать взор. Получится чудесный цветочный ковер».

Что случится, если она на минутку выйдет за ворота и выкопает немного цветов? Софи осторожно огляделась и проскользнула в дверь.

И тут же два маленьких терьера, один за другим, шмыгнули вслед за ней. Задрав вверх хвосты и навострив уши, они помчались прочь от ворот; Софи ахнула. За ее спиной раздался бешеный лай Тзма и Коллы, а в следующий миг пятнистый спаниель пролетел мимо Софи, словно выпущенная из лука стрела. Волкодав продолжал гавкать, громко и монотонно.

– Нет! – вскричала Софи. – Тэм! Вернись! Юна! Скота! О нет, пожалуйста, назад! – Не дожидаясь Родерика, который наверняка должен был услышать шум и выбежать к воротам, Софи погналась за собаками. Вся свора, заливаясь радостным лаем, неслась вниз по залитому солнцем травянистому склону холма.

Софи, подхватив юбки, пустилась вдогонку, но внезапно остановилась, поскользнувшись на мокрой траве.

К замку приближался мужчина. Высокий горец в килте уже преодолел расщелину и взобрался на гребень холма. Яркие лучи солнца высветили его черные волосы, широкие плечи и темно-зеленый, в синюю клетку, плед. Коннор Макферсон. Софи застыла на месте. Легкий ветерок раздувал ее широкие юбки. Собаки подбежали к хозяину и принялись прыгать вокруг него, восторженно повизгивая. Коннор наклонился, чтобы поприветствовать своих любимцев.

Макферсон видел ее. Софи в досаде закусила губу. Трудно было не заметить девушку, стоявшую на самом виду как раз там, где стоять не следовало, – за воротами замка. Коннор неторопливо направился к ней, и собаки с готовностью бросились за ним. Понимая, что попалась, Софи сложила руки на груди, чтобы с достоинством встретить удар. Коннор снова остановился, что-то ласково проворчал, обращаясь к собакам, и потрепал их по головам.

– Решили снова оставить нас, миссис Макферсон? – крикнул он.

– Собаки выбежали за ворота, – промямлила Софи, тотчас сообразив, как глупо прозвучал ее ответ.

– Сами отодвинули засов и отворили ворота, верно? Ну и плут же ты, Тэм, – усмехнулся Коннор, почесывая спаниеля за ухом.

– Я открыла ворота, – коротко бросила Софи.

– Вижу. – Зеленые глаза Коннора грозно сверкнули.

– Я хотела сорвать немного цветов. Правда.

– А-а, – протянул Коннор. Софи почувствовала, что он ей не верит. – А где Родерик?

– Он чем1то занят на заднем дворе. Со мной были собаки. Коннор удивленно поднял брови.

– Да уж, из этой банды охрана хоть куда. – Он наклонился к одному из терьеров. Тот мгновенно вскочил на задние лапы и залился восторженным лаем. – Да, Юна, ты свирепая маленькая собачка, – ласково пробурчал Коннор. – Настоящий зверь.

– Я открыла ворота, и собаки выскочили. Я подумала, что они убегут, и попыталась их вернуть.

– Вся шайка рано или поздно вернулась бы домой. Должно быть, они увидели или почуяли меня и выбежали навстречу. Разве у вас никогда не было собак?

– Мы держали нескольких собак в Данкриффе, когда я была маленькой, но во Франции и при шотландском дворе в Риме, во дворце Мути, мы не заводили собак. – Софи задумалась. – Впрочем, у матери-настоятельницы в английском монастыре в Брюгге была комнатная собачка. Довольно противная. – Софи опустила глаза. Серый волкодав подошел и уткнулся косматой головой в юбку девушки, напрашиваясь на ласку. Софи с удовольствием потрепала его по шерсти.

– О, так Кровожадный Колла любит вас.

– Но он вовсе не кровожадный. Все ваши собаки очень дружелюбные.

– Вот-вот. Боюсь, не сегодня завтра они впустят в ворота английских солдат, раз эти псины научились так ловко управляться с засовом.

Заметив насмешливый огонек в зеленых глазах Коннора, Софи облегченно рассмеялась. Горец склонил голову набок, рассматривая девушку. В ярких лучах солнца его темно-каштановые волосы отливали золотом. На какое-то мгновение Софи страстно захотелось запустить пальцы в эту сверкающую густую гриву, как и минувшей ночью.

– Я вернулся, миссис Макферсон, так что вам придется изменить свои планы и отправиться со мной. – Он взял Софи под руку и повел к воротам. Собаки с восторженным лаем побежали рядом, описывая сумасшедшие круги.

– Как случилось, что у вас в замке столько собак? – спросила Софи. – Никогда бы не подумала, что банда разбойников станет держать так много животных.

– Я привез их сюда вместе с мебелью и столовым серебром.

– Собаки принадлежали вам?

– Они и сейчас мои. Интересно, где же парни Мюррея? – Коннор окинул взглядом ворота.

Софи решила, что речь идет о Родерике и Нейле.

– Я видела сегодня только Родерика.

– Его брат скорее всего тоже здесь. Возможно, вы с ним еще не знакомы. – Коннор крепко держал Софи под руку, и ей приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним. Но вместо обиды или возмущения Софи испытывала лишь глубокое волнение. Оно охватывало ее всякий раз, стоило Коннору к ней прикоснуться.

Выдернув руку из-под локтя горца, девушка пошла вперед, а Макферсон зашагал следом в окружении собак. Навстречу им вышел Родерик.

– Ты должен был следить за воротами, – упрекнул его Коннор.

– Мне очень жаль, Киннолл, – пробормотал Родерик. – Я следил за ними все утро. Мистрис Софи возилась в огороде, и я решил, что она нашла себе занятие.

– В огороде? – недоверчиво переспросил Коннор.

– Я задумала очистить огород от сорняков и снова засадить его овощами и травами, – объяснила Софи.

– Это пустая трата времени, здесь ничего не растет. А тебе следовало охранять ворота, – нетерпеливо бросил Родерику Коннор.

– Я и охранял, но Фиона перебралась через заднюю стену, там где кладка ниже всего, и сбежала. – Молодой горец ткнул пальцем в сторону заднего двора. – Она не успела удрать далеко, но нам пришлось бежать за ней вниз по косогору. Мы с Падригом поймали ее и затащили домой. А потом принялись заделывать пролом в стене.

Софи вспомнила, как сама недавно перебиралась через стену, и нахмурилась.

– Умная девочка. – одобрительно проворчал Коннор. – Снова выбралась на волю.

– Фиона? – Софи с подозрением посмотрела на Коннора, – Так вы держите здесь и других пленников?

– Фиона – это корова. Она вечно норовит сбежать, как только представится случай. Прямо как моя жена, – сухо заметил Макферсон.

– Не могу винить ее за это, – парировала Софи, глядя, как с заднего двора выходит еще один молодой человек, ведя за собой на веревке косматую рыжую корову. – Не знала, что коровы умеют карабкаться по стенам.

Родерик возмущенно фыркнул.

– Они не лазают по стенам, но иногда забираются в самые неожиданные места.

– Да, Фиона – шустрая малышка с храбрым сердцем, и она обожает приключения. Как и вы, Софи, – насмешливо заметил Коннор.

Софи почувствовала, что краснеет, и смущенно рассмеялась, заметив веселые искры в зеленых глазах горца.

– Она научилась перебираться через заднюю часть стены, там, где обрушилась кладка, – пожаловался Родерик. – Мы уже несколько раз чинили провал и даже закладывали брешь камнями, скрепленными известью. Но стоит нам заделать дыру, как коза тут же разваливает кладку.

– Коза? – изумилась Софи.

– Вы могли бы не трудиться открывать ворота, а просто перелезть через стену вместе с Фионой, – усмехнулся Коннор. Родерик оглушительно захохотал в ответ, а Софи одарила мужчин испепеляющим взглядом. – А где твоя матушка, Родерик? – спросил Макферсон.

– У нее остались кое-какие дела дома. Скоро будет здесь. Второй молодой человек подошел ближе. Фиона мотнула огромной рыжей головой и ткнулась мордой Коннору в плечо Софи удивленно попятилась, не заметив брата Родерика за косматой спиной коровы.

– Эй, девочка моя, успокойся. – Коннор с нежностью погладил корову между рогами, что-то тихонько шепнул ей на ухо, и Фиона доверчиво лизнула его руку длинным шершавым языком, Софи изумленно ахнула.

– Ах, как наша девочка любит своего лорда. – нараспев произнес Родерик. – Теперь, когда он женился, она станет ревновать.

Коннор ласково провел рукой по костлявой спине ивыступающим ребрам коровы.

– Здорово ты отощала за зиму. Будем надеяться, в этом сезоне наберешь вес Фиона, познакомься с миссис Макферсон, – добавил он, обращаясь к корове. – Когда ты в следующий раз надумаешь удрать, девочка моя, думаю, эта леди сбежит вместе с тобой, – шепнул он, поглаживая мохнатую голову Фионы. – Ну же, поздоровайся, малышка.

– Привет, – сказала Софи и тут же поняла, что Коннор обращался не к ней. Большие и кроткие темные глаза Фионы смотрели на нее из-под густой рыжей челки. Корова засопела, раздувая широкие коричневато-розовые ноздри. До Софи донеслось ее теплое дыхание, и девушка невольно попятилась.

– Смелее, погладьте ее. Она это любит, – ухмыльнулся Родерик.

Софи робко протянула руку и погладила торчащий хохолок между ушами Фионы. Ее пальцы коснулись косматой шерсти там, где только что гладил ее Коннор. Девушка улыбнулась и что-то тихо шепнула корове. Софи было немного страшно, но спокойная и ласковая рыжая громадина все больше нравилась ей.

Брат Родерика, все еще сжимавший в руках веревку, обвязанную вокруг шеи коровы, не смог удержаться от смеха.

– Смотрите-ка, все не так уж плохо, – весело заметил он. Софи взглянула на него и удивленно округлила глаза. У Падрига были ярко-голубые глаза, черные волосы, румяные щеки и знакомая ослепительная улыбка.

– Вы копия Родерика!

– Вот еще! Это он моя копия, – возмутился Падриг. – Я родился раньше. Падриг Мюррей к вашим услугам, мистрис.

– А я Софи Маккарран, – представилась Софи, оглянувшись на Коннора.

Пока близнецы обсуждали с Коннором, как лучше заделать пролом в крепостной стене, Софи прислушивалась к их разговору, поглаживая косматую голову Фионы. Троих мужчин связывал дух веселого товарищества. Софи в их компании было легко и свободно. Когда близнецы рассказывали ей увлекательную историю о первом неудавшемся побеге Фионы, девушка смеялась вместе с ними. В этот миг она ощущала себя настоящей женой лэрда, а не его пленницей.

Видя открытую улыбку Коннора, слыша его беззаботный смех, невозможно было поверить, что этот милый человек – разбойник и опасный мятежник. Софи с удивлением обнаружила, что в роли простого фермера и друга Макферсон привлекает ее еще больше.

– Фиона – мохнатая корова хайлендской породы, крепкая и выносливая. Таких веками выращивали в Шотландии, – рассказывал девушке Падриг.

Софи посмотрела на Коннора.

– У моего отца были такие же коровы, как эта. Когда я была маленькой, стадо насчитывало немало голов.

Братья Мюррей с одинаковыми сияющими улыбками повернулись и отправились на задний двор.

– У Данкриффов великолепное стадо, лучший племенной скот, – кивнул Коннор. – Помнится, одно время ваш отец держал пестрого быка. Чудесное животное! Фиона – его внучка.

Софи удивленно подняла брови:

– Вы видели стадо моего отца?

– Нуда. – Коннор погладил косматую морду Фионы.

– Я любила сидеть на холме рядом с Данкриффом, наблюдать за стадом и смотреть, как коровы бродят по холмам и вересковой пустоши, – призналась Софи. – В жаркие дни они иногда забредали хлебнуть воды из нашего озерца. У нас выращивали коров нескольких мастей: рыжих, как Фиона, золотистых, черных, коричневых в пятнах и серебристо-серых. Но я никогда не приближалась к ним. Отец считал, что его дочерям это не подобает. Он хотел вырастить из нас образованных женщин, а не коровниц. Хотел, чтобы каждая из нас смогла сделать блестящую партию.

Слова слетели с ее языка раньше, чем она успела осознать их смысл. Софи густо покраснела и принялась гладить мохнатый лоб Фионы. Животное довольно засопело, раздувая розовые ноздри. Теплое дыхание коровы коснулось лица Софи. Девушка сморщила нос и заметила хмурый взгляд горца.

Софи мгновенно догадалась, о чем он думает. Ее неосторожное замечание задело Коннора.

– А вы? Вы хотели стать коровницей или светской дамой? Или, может, монахиней?

Коннор выжидающе поднял брови. Его лицо выражало любопытство, а не обиду.

– Честно говоря, я хотела заниматься садоводством. Когда я была ребенком, моя мать наняла опытного садовника, настоящего художника. Он приехал в Данкрифф из Франции, создавал великолепные висячие сады, лабиринты и розарии. Я любила наблюдать, как садовники ухаживают за цветочными клумбами и розовыми кустами. Мне выделили отдельный уголок в саду. Там я сажала семена и выращивала анютины глазки, настурции и разноцветные гвоздики. Бархатцы и водосборы я держала в теплице, а потом высаживала в почву. Я любила свой маленький садик, а цветы у меня так хорошо росли, что садовник устроил в центре фонтан и превратил мой уголок в часть общей композиции сада Данкриффа. Но отец не позволял мне копаться в земле сколько заблагорассудится. Он считал, что его дочери пристало выращивать розы, а остальное – неподходящее занятие для леди.

– Похоже, у вас какой-то особый дар растить цветы. Я признателен вам за попытку очистить огород, но, боюсь, в этом нет особого смысла.

Софи пожала плечами и прикоснулась к кристаллу у себя на груди.

– Я люблю возиться с землей. И, кажется, у меня это неплохо получается. Но когда отца выслали из Шотландии, он отправил всех нас учиться, и мне пришлось поступить в монастырскую школу в Брюгге. После смерти отца мама вновь вышла замуж, а Кейт и Роберт вернулись в Шотландию. Они стали жить с родственниками в Данкриффе, я же осталась в монастыре, чтобы закончить образование.

– Так вы ученая девушка, – усмехнулся Коннор. – Как насчет греческого и латыни, поэзии и арифметики? Истории и философии?

Софи рассмеялась:

– Ничего похожего, хотя я люблю поэзию и с удовольствием провожу время за книгой. В монастыре я работала в саду вместе с одной пожилой монахиней, которая всю свою жизнь выращивала цветы. Вопреки желанию отца я занималась тем, что мне нравилось, и жила там, где хотела. А жила я в настоящем райском саду.

Коннор понимающе кивнул:

– Ну да, вы говорили, что привезли с собой из Фландрии тюльпаны в горшках. – Он нерешительно замолчал. – Ваш отец умер в изгнании, во Франции. Мне очень жаль.

– Отиа заставили покинуть Шотландию из-за его сочувствия мятежникам. Он так и не смог вернуться на родину. Отец отказался сдать оружие и не стал отбирать его у своих арендаторов.

– Я знаю, – прошептал Коннор. Софи удивленно посмотрела на него:

– Вы знали моего отца?

– Нет, но мой отец хорошо его знал. Он тоже отказался сдать оружие, как и лорд Данкрифф. Но отец зашел еще дальше и во время восстания якобитов спрятал оружие для повстанцев.

– Так вашего отца тоже изгнали?

– Его казнили три года назад. По обвинению в государственной измене. – Коннор повернулся и зашагал в глубь двора, ведя за собой Фиону на веревке.

Глава 18

Коннор шел не оборачиваясь. Он спиной чувствовал взгляд Софи. Взгляд, полный сочувствия и доброты. Мгновение спустя Коннор услышал торопливые шаги девушки, но так и не обернулся.

– Коннор Макферсон, – окликнула она мужа, – мне очень жаль.

Он кивнул, не поворачивая головы.

– Возвращайтесь в замок. Скоро снова пойдет дождь. Видите вон те облака?

Зеленые склоны холмов купались в лучах солнца, но далеко на горизонте темнели грозовые тучи, а под ними очертания гор скрывались в пелене дождя. Софи прикрыла глаза ладонью от солнца.

– Похоже, гроза довольно далеко, – заметила она.

Коннор остановился, и Фиона уткнулась голевой ему в плечо. Макферсон ласково взъерошил шерсть на морде короны и погладил забавный хохолок между ушами. Фиона высунула розовый язык и лизнула ладонь Софи. Девушка вздрогнула от неожиданности, но протянула руку и погладила корову за ухом, задумчиво глядя на Коннора.

Коннор неожиданно заметил маленький кулон на шее девушки. Оправленный в серебро кристалл висел на цепочке между хрупкими, изящными ключицами Софи и мерцал, словно звезда. «Колдовские чары», – подумал Коннор. Если бы волшебный талисман помог вернуть то, что все они потеряли из-за проклятого мятежа… Но чудес не бывает.

– Киннолл… Родерик назвал вас Кинноллом! – внезапно воскликнула Софи. – Мой брат указал это имя в своей записке, а потом зачеркнул Вы сказали, что вас иногда называют так, и именно так обращаются к вам друзья. Но почему? Ваша семья как-то… О! Макферсоны из рода Кинноллов!

Коннор обернулся. Рано или поздно ей следовало рассказать об этом.

– Мой отец был лордом Кинноллом. Его владения располагались по другую сторону Глен-Карран. Но наши земли отошли короне, когда отца… обвинили в измене.

– Простите. Мне очень жаль. Я не знала.

Коннор безразлично пожал плечами:

– Вам нет нужды извиняться.

– Я искренне сочувствую вам. Так вы выросли вблизи Глен-Карран? Я вас не знала, хотя хорошо помню лорда и леди Киннолл. Очень красивая пара. Они всегда были добры ко мне, маленькой застенчивой девочке. Но с вами мы ни разу не встречались. Я запомнила бы.

– Мы не были знакомы. Я бы не забыл вас, – мягко подтвердил Коннор, любуясь девушкой. В лучах вечернего солнца ее золотистые волосы сияли, словно пламя свечи.

Софи с любопытством посмотрела на мужа:

– Ваш отец был сильным и добрым. Высокий мужчина с низким звучным голосом… Однажды он приходил в Данкрифф, в гости к отцу. Он тогда еще снял с дерева котенка моей сестры.

Коннор невольно усмехнулся:

– Да, бросить все и кинуться кому-то на помощь – это в его духе.

– А ваша матушка… вы очень на нее похожи, – склонив голову набок, заметила Софи. – Такие же темные волосы и зеленые глаза. И еще у вас ее линия рта.

Коннор смущенно отвел глаза. Его глубоко тронули слова Софи. В последние годы гонения на мятежников в горной Шотландии ужесточились. Одна расправа следовала за другой, и у Коннора почти не осталось родных. Одиночество стало постоянным спутником Макферсона, но в обществе Софи боль понемногу начинала отступать.

– Вы бы ей очень понравились, – тихо проговорил Коннор. – Мою матушку убило горе. Казнь отца разбила ей сердце. Она не отличалась крепким здоровьем, часто болела и угасла вскоре после смерти мужа.

– Ох, Коннор! – горестно выдохнула Софи. Макферсон поблагодарил ее легким кивком.

– Я был единственным наследником отца, но потерял все права на земли, когда наши владения отписали короне.

Софи нахмурилась:

– Теперь сэр Генри Кэмпбелл – хозяин Киннолл-Хауса.

– Он лишь арендует замок, – возразил Коннор. – Владения Киннолла принадлежат британской короне. Но Кэмпбелл не терял даром времени и прибрал к рукам все имущество.

– Значит, мебель, спинет, книги – все… – Софи бросила взгляд на башню.

– Ковры, посуда, собаки, кухонная утварь, – продолжил Коннор, – доставлены сюда из Киннолл-Хауса. Как видите, кое-что мне все же удалось вывезти из дома, прежде чем сэр Генри два года назад захватил замок. В Глендуне не хватило бы места для всех вещей, а подступы к этим развалинам слишком затруднены. Некоторые предметы просто невозможно было доставить. Но все, что вы видите здесь, принадлежит мне.

– Фиона тоже?

– А вас не проведешь! – восхищенно улыбнулся Коннор. – Фиона досталась моему отцу в подарок от вашего. Великолепная годовалая рыжая корова хайлендской породы с безупречной родословной. Отец надеялся получить от нее первоклассное потомство, лучший скот в Пертшире. – Макферсон горько усмехнулся. – Я увел ее однажды ночью прямо из-под носа у сэра Генри, пока он сидел в моем доме и накачивался вином из моих запасов.

Софи хмуро кивнула. Коннор повел Фиону на задний двор, к коровнику, и с радостью заметил, что девушка идет рядом, несмотря на раскисшую землю, лужи и мелкую изморось.

Платье и туфли Софи покрылись грязью, но она, казалось, не придавала этому значения. Эта женщина обладала удивительной стойкостью. Она готова была терпеть любые лишения, храбро встречала дурные вести, не жалуясь и не теряя присутствия духа Коннор украдкой бросил на нее восхищенный взгляд.

– Сэр Генри забрал Киннолл у вашего отца? – удивленно переспросила Софи.

– Местный мировой судья обязан выполнять приказы короны. Хотя я бы не особенно удивился, если бы выяснилось, что он приложил к этому руку. Отца изгнали по приказу короля.

– Ваш отец вместе с владениями потерял и титул лорда Киннолла?

– Этот титул переходит лишь от отца к сыну. Его носили наши предки последние двести лет. Мой отец был виконтом. А теперь я, его наследник, по праву называюсь лордом Кинноллом, хоть меня и лишили владений. Так что и вы, девочка моя, считаетесь теперь леди Киннолл. – Коннор насмешливо поклонился и с вызовом взглянул на Софи поверх костлявой спины Фионы, над которой вились назойливые мошки.

Софи задумчиво склонила голову набок.

– Лорд Киннолл.

«Эта женщина держится с достоинством королевы и обладает ангельским терпением, – подумал Коннор. – Она стоит в грязи вместе с нищим бродягой-мужем, украденной коровой, но, кажется, ее это нисколько не смущает».

– Мы с вами лорд и леди, хотя у нас нет ровным счетом ничего, – с горечью проговорил Коннор.

– Кое-что у нас с вами все-таки есть, Киннолл. – Софи обвела рукой развалины. – У замка Глендун древняя и славная история. Ничего, что стены кое-где разрушены. Их можно восстановить. Двор я садовые постройки легко будет отстроить заново. Если очистить сад от сорняков и посадить новые растения, он зацветет вновь. Комнаты в замке заполнены дорогими для вас вещами. У вас есть преданные арендаторы, здоровый скот, знатный титул и наследие ваших предков. И еще у вас есть… жена.

– Это правда? – прошептал он.

– Хотя еще неизвестно, кого вы выберете… и кто останется с вами. – Коннор смотрел на Софи, не отрывая глаз. Он уже знал, с кем хотел бы остаться, – Но несмотря ни на что, здесь у вас есть дом, Киннолл, – Софи.

Макферсон презрительно фыркнул.

– У вас очаровательная манера наводить глянец на самые мрачные вещи, мадам. Будьте осторожны! Можно так увлечься полировкой, что стереть всю правду.

– Тогда что, по-вашему, правда?

– У меня нет дома, – холодно отчеканил Коннор. – И вам ни к чему весело щебетать о том, какое это чудесное место, чтобы сделать мне приятное.

Софи пришлось прибавить шагу, чтобы успеть за горцем.

– Я просто пытаюсь быть вежливой, а в ответ встречаю одну лишь угрюмость. Если бы меня не похитили разбойники, возможно, я держалась бы любезнее. А Глендун действительно замечательное место. Я люблю развалины. Они величественны и живописны. Здесь все дышит древностью. Да, тут водятся привидения, – быстро добавила она.

Внезапно Коннору стало смешно. Ему отчаянно хотелось запрокинуть голову и от души расхохотаться. Это так редко случалось с ним, что Макферсон смутился и поспешил подавить в себе странный порыв. Подняв глаза к небу, он заметил, как сквозь серую изморось пробиваются лучи солнца.

– Солнце и буря, леди Киннолл, – прошептал он. – Вы переменчивы, как ветер. Да, девочка моя? А теперь идите в замок. В любую минуту может хлынуть ливень. Вы погубите свое платье.

– Оно уже погибло. А от дождя ткань потемнеет, и это только пойдет ей на пользу. Янтарный цвет слишком яркий для меня. О… мы с вашей коровой одного цвета! – в ужасе воскликнула Софи.

И тут Коннор не смог удержаться от смеха. Внезапно ему захотелось поцеловать Софи, оттолкнуть в сторону корову и заключить в объятия эту непостижимую женщину, монашку с непредсказуемым, необузданным нравом. Желание было таким сильным, что Коннору стоило огромных усилий сдержать себя.

Ему хотелось стоять рядом с ней и покрывать поцелуями ее лицо. Мысленно он сорвал с Софи атласное платье и накинул на ее плечи жемчуга и шелк. Он представил себе, как склоняется над ней, целуя ее плечи, шею, грудь… как ласкает ее тело, такое желанное и недоступное.

Губы Коннора дрогнули.

– Этот цвет вам идет, так же как и Фионе. Но вы, девочки, не слишком-то похожи, если не считать желания вырваться на свободу.

– Я не пыталась сбежать, хотя и могла бы. Мне просто пришлось выйти за ворота из-за собак.

Коннор снова улыбнулся.

– Огонь, солнце и причудливый атлас. Теперь вы виконтесса. Ваш отец этого хотел.

Софи твердо встретила его взгляд.

– Он хотел бы того же и для Кейт.

– Да. Это верно.

Глаза Софи потемнели от гнева. Из голубых они вдруг стали серыми, словно небесную лазурь закрыла грозовая туча.

– Пожалуй, я пойду в дом, Киннолл. Кажется, дождь усиливается.

Она подхватила юбки и побежала. Коннор стоял и смотрел, как леди Киннолл пересекает двор. Когда Софи исчезла за дверью кухни, ему показалось, что свет внезапно померк. Он видел лишь серую пелену дождя.

Коннор покинул Глендун вечером, не перекинувшись и двумя словами с женой. Софи тихо поужинала с Мэри, Родериком и его братом Падригом. Она попыталась расспросить семейство Мюррей о Конноре и его таинственном прошлом, но Мэри и ее сыновья промолчали о подробностях появления Коннора в Глендуне, хотя и не поскупились на похвалы молодому лорду.

– Коннор – хороший лорд, – заявила Мэри. – Он всегда заботится о благополучии своих арендаторов. Не только мы в Глендуне, но и фермеры на землях Киннолла считают его истинным лордом и каждый год платят ему ренту.

– А разве они не платят ее сэру Генри? – удивленно спросила Софи.

Мэри кивнула:

– Да, и ему тоже. Они выплачивают двойную ренту. Вот почему наш лорд отказывается брать деньги. Ведь это такая обуза для бедных арендаторов. Но они боготворят его, а он даже не догадывается, как они его обожают. – Миссис Мюррей улыбнулась и бросила взгляд на сына.

– Киннолл – человек чести, – подхватил Родерик. – Даже в наши дни, когда кругом царит несправедливость, он защищает свободу и помогает восставшим отвоевать свои права. И еще он всегда держит слово.

– Я знаю, – кивнула Софи. – Ему было трудно выполнить просьбу моего брата, но все же он это сделал.

– И без единой жалобы, – вмешался Падриг. – Он всегда держит свои мысли при себе. Таков уж наш Киннолл. Он никогда не сделает ничего дурного. Коннор должен быть уверен, что поступает правильно, – невозмутимо добавил юный горец, глядя на Софи.

Макферсоны, как удалось узнать Софи, вели свою родословную от древнего шотландского рода, где перемешались аристократы и жулики. По словам Мюррея, Макферсон без колебаний похищал коров и овец с пастбищ, если подступала нужда, но и с той же легкостью бросался на защиту стада от разбойников на других пастбищах. Как всякий горец, он отличался слепой преданностью Стюартам и не раз рисковал жизнью ради мятежников. Подобно многим шотландцам, он разделял убеждение, что единственным законным претендентом на шотландский престол может считаться только Яков Стюарт, а после него права на трон наследует его сын Карл Эдуард. Киннолл, как и другие, наивно верил, что если английский трон займет круглолицый германский принц[6], это не заденет Шотландию и ее народ. Но последствия оказались ужасными, и жизнь горцев изменилась навсегда. У Коннора Макферсона хватило мужества выразить свой протест. Семья разделяла его преданность Стюартам, но ей пришлось пострадать из-за своих убеждений.

Софи так и не удалось узнать, что пришлось пережить самому Коннору.

– Он не привык делиться своими бедами, – объяснила Мэри. – Киннолл не любит обсуждать свою жизнь, предпочитает держать при себе свои секреты. И мы уважаем его' нежелание говорить о себе.

После ужина Падриг отправился провожать мать, а Родерик пообещал остаться охранять замок. Софи же так устала, что поднялась в спальню.

Немного поспав, она проснулась и обнаружила, что по-прежнему одна. Коннор так и не вернулся. Она то забывалась коротким тревожным сном, то снова просыпалась, а часы медленно ползли. Как там Коннор? Не ранен ли он? Или он столкнулся с солдатами, которые ищут ее, и ему пришлось бежать и запутывать следы?

Софи свернулась клубком под одеялом, Ей было безумно одиноко в огромной постели без Коннора. Софи не хватало его силы, его веселых шуток, доброты и даже его сердитого ворчания. Она с удивлением призналась себе, что с нетерпением ждет возвращения мужа.

«Это просто смешно», – сказала она себе, яростно взбивая подушку. Какие-то нелепые фантазии. Она прекрасно обойдется без него.

Позднее, проваливаясь в сон, Софи вдруг поняла, что не слышит таинственной музыки. Неожиданно она поймала себя на том, что почти скучает по ней. Почти, потому что Софи отнюдь не улыбалось остаться в старой башне наедине с привидением, которое наигрывает печальные и трогательные мелодии. Те, что разбивают сердце.

Глава 19

Софи нагнулась и раздвинула густые заросли бурьяна. Вдоль тропинки, ведущей к двери на кухню, тянулись неряшливые кусты, увитые высохшим плющом. Среди листвы и пожухлой травы торчали молодые сорняки. Софи заметила остатки отцветших трав и цветов, когда-то украшавших этот клочок земли. Это были сероватые кусты сухой лаванды, остроконечные листья ирисов, хрупкие головки прошлогодних бархатцев. Нежно погладив растения, она отодвинула в сторону поросли плюща и увидела свернувшиеся листья розмарина, тимьяна, мяты и других трав. Софи сорвала несколько сухих листов и осторожно размяла пальцами. Они все еще хранили свой изысканный аромат.

Коннор сказал, что в Глендуне ничего не растет, но Софи видела повсюду буйно разросшуюся зелень. Разбросанным в беспорядке растениям просто требовался уход. Кто-то должен был вдохнуть жизнь в заброшенный сад Глендуна.

Немного помедлив, Софи приняла решение. Она нащупала застежку и сняла с шеи цепочку с маленьким серебряным кулоном, с которым никогда не расставалась. Она зажала цепочку так, чтобы сверкающий кристалл свободно повис, затем сделала несколько взмахов над садовой дорожкой, где уже уследи завянуть побеги бархатцев и лаванды. Сверкая к переливаясь в лучах солнца, талисман стал раскачиваться.

Софи закрыла глаза, потом медленно провела рукой по воздуху над крошечными ростками, над клочком земли, где вороны склевали молодые побеги, над коричневатыми зарослями засохших растений и голыми проплешинами сухой земли. Светящийся камень плавно раскачивался в ее руке. И Софи ощутила, как сквозь нее течет поток магической силы.

То было знакомое и привычное чувство Волшебный дар помогал Софи исцелять растения, возвращать их к жизни. Временами в ней пробуждалась особая сила, Софи и сама не смогла бы объяснить ее природу. Но за долгие годы, проведенные в саду, среди цветов и трав, она научилась вызывать ее и управлять ею.

Изящный маленький талисман помогал Софи почувствовать свое могущество. Девочкой она привыкла считать кулон лишь символом волшебного происхождения, которым так гордилась ее семья. Ей нравилось носить его, вспоминая древние фамильные предания. Но позднее Софи убедилась, что иногда кристалл сверкает и переливается особенно ярко. Тогда он становился теплым или холодным на ощупь, словно какая-то сила заключена в нем самом. Однажды она обнаружила, что талисман обладает способностью усиливать ее власть над растениями, когда раскачивала кулон над клумбой с тюльпанами.

В монастыре она пользовалась кристаллом тайно, каждый раз испытывая чувство вины. Софи понимала, что монахини никогда не поймут ее. Однажды, когда она раскачивала цепочку с талисманом над цветами, к ней подошла сестра Берта.

– Как хорошо, – улыбнулась добрая маленькая монахиня. – Ты возносишь молитву над цветами. Я тоже так делаю. И молитва помогает им расти, совсем как волшебство. – Она весело подмигнула Софи и пошла дальше. – В конце концов, это просто любовь. Только любовь. Она нужна всему живому.

В конце концов, это просто любовь. Софи завершила тайный ритуал и надела на шею серебряную цепочку с кулоном. Возможно, капелька любви и волшебства заставит заброшенный сад в Глендуне зацвести вновь. Кто знает?

Софи выпрямилась и отряхнула руки. Не слишком ли многого она хочет? В Глендуне царит полнейшее запустение. Замок превратился в разбойничье логово. Это временное прибежище, а не дом. Так утверждает Коннор, хотя в комнатах Глендуна хранятся сокровища его семьи.

Услышав отдаленные окрики, Софи повернулась и обвела глазами холмы за крепостной стеной. Она заметила Коннора и еще одного горца. «Должно быть, это Нейл или Эндрю», – решила девушка. Спаниель Тэм держался рядом с мужчинами, а терьеры неслись впереди. Невдалеке перед ними сбились в кучу овцы.

Утром Софи не видела Коннора, но его неожиданное появление среди дня обрадовало ее. Ночью он так и не пришел к ней в спальню, и Софи проснулась с чувством тоски и разочарования. Она чувствовала, что ей не хватает Коннора, но пыталась твердить себе, что все это ерунда.

Старый волкодав неспешно подошел к Софи и разразился глухим лаем.

– Привет, Колла. Ты почуял, что хозяин подходит к дому? – Софи наклонилась и потрепала пса по косматой голове. Холодный собачий нос уткнулся ей в ладонь, серый волкодав довольно заворчал.

Коннор и его спутник уже достигли гребня холма и пробирались между сгрудившимися овцами. Софи вдруг подумала, что узнала бы Коннора где угодно. Его гордую осанку, слегка размашистую походку и темный плед, перекинутый через плечо. Она легко различила знакомый поворот головы, темные волосы, которые блестели в лучах солнца. Коннор остановился, настороженно огляделся и обратил лицо к Глендуну.

Софи почувствовала на себе его взгляд, словно Коннор мог увидеть ее на заднем дворе замка. По спине ее пробежала дрожь, щеки вспыхнули от волнения. Воспоминание о пережитом наслаждении и предвкушение нового кружили ей голову.

Софи коснулась рукой мягких полей широкой соломенной шляпы, которую нашла в сундуке, принадлежавшем матери Коннора. Нынче утром она сдалась и взяла из сундука простое и удобное будничное платье из голубого полотна с цветочным узором. Оно легко застегивалось лишь на талии. Не сшитые между собой полы открывали льняную рубашку и нижнюю юбку.

Софи подобрала себе крепкие кожаные туфли, хотя они были немного великоваты, и белые шерстяные чулки. Девушка с радостью сменила оборванное и грязное атласное платье на чистую одежду.

День выдался солнечный. Широкополая соломенная шляпа пришлась как нельзя кстати. В сундуке Софи нашла кожаные перчатки, а в коробке для шитья – стальные ножницы. Она так и не решилась воспользоваться ими, хотя и понимала, что Коннор не стал бы возражать. Перебирая вещи в сундуке, Софи испытала удивительное чувство покоя и умиротворения, словно соприкоснулась с духом матери Коннора и получила от нее благословение.

– Мистрис!

Софи обернулась и увидела приближающегося Родерика.

– О, Родерик! А я думала, вы ушли вместе с лэрдом.

– Вот еще, я не пасу коров или овец, – презрительно фыркнул юный Мюррей. – Я здесь, чтобы сторожить вас. – Он горделиво расправил плечи и ослепительно улыбнулся. Софи не смогла сдержать улыбки.

– Хорошо, – весело откликнулась она. – Сегодня у меня для вас найдется работа.

Родерик удивленно поднял брови:

– Работа?

– Да. У вас есть лопата и топор?

– А зачем? – подозрительно прищурился Родерик.

– Для работы в саду. Еще нам понадобятся грабли и садовый совок. Я хочу очистить огород. Часть сорняков я уже выполола, но там еще придется поработать лопатой.

– Фу, мистрис Софи, – ужаснулся Родерик. – Огород – это занятие для женщин.

– Вовсе нет. Мне потребуется пара сильных рук и крепкая спина, чтобы справиться с бурьяном, выдернуть весь плющ и подровнять растения, которые стоит сохранить. Думаю, за лето мы сумеем вырастить здоровый урожай. – Софи лукаво склонила голову набок. – Вы предпочитаете гоняться за мной по холмам или видеть меня занятой огородом?

– Уж лучше огород, – нехотя согласился Родерик. – Вы уже дважды пытались сбежать.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Софи. – Мне хотелось бы еще взглянуть на сад. Я видела его из окна библиотеки. – Она направилась в другой конец двора, а Родерик поспешно последовал за ней.

– Большой старый сад? Ради Бога, мистрис, не просите меня перекопать его для вас. Это займет целую вечность. В одиночку с ним не справишься. Вам понадобится несколько человек.

Софи устремилась к куче грубо обтесанных камней, от которой начиналась садовая стена с провалившимися воротами.

– Сегодня я прошу вас очистить не старый сад, а всего лишь огород. Я помогу, если у вас найдутся свободные грабли.

– Что ж, тогда ладно. От помощи я не откажусь. Говорите, что мне делать, мистрис.

– Бурьян выдернуть, а разросшиеся растения подровнять, особенно плющ и плети земляники. Они опутали почти все вокруг. Тропинку к кухне нужно будет расширить. Думаю, мы разобьем грядки в четыре фута шириной по обеим сторонам дорожки. По две грядки на каждой стороне. И сделаем между ними проходы в два фута.

– Ха, тут я управлюсь за пару дней. Попрошу Падрига мне помочь, когда он вернется с пастбища. Наш Падриг любит возиться в земле.

Софи согласно кивнула. В дальнем конце двора девушка заметила, как шесть или семь цыплят важно вышагивают, вытянувшись в ровную шеренгу. Софи не смогла удержаться от смеха, до того потешно выглядела процессия. Внезапно серый волкодав заворчал и кинулся вперед. Цыплята с писком бросились врассыпную, а Родерик торопливо отогнал собаку.

– Фу, эти глупые птицы болтаются везде и всюду, а собаки этого не любят, – проворчал он. – Киннолл приучил своих собак не трогать кур, но куры об этом не знают. Я схожу за лопатами и граблями. – Родерик скрылся в глубине двора, прогнав цыплят в сторону обветшалого сарая.

Софи направилась к саду, а Колла потрусил за ней. Поравнявшись с покосившимися воротами, девушка осторожно вышла за ограду и огляделась. Заброшенный и дикий сад все еще хранил следы былой красоты. Спутанные растения покрывали стены, стволы деревьев, камни и почву под ногами. Тропинки скрывались за густыми зарослями ежевики и папоротника. Камни, деревья и зелень сплелись в тугой узел. Вьюн и дикий виноград чудовищно разрослись, превращая кусты и деревья в гигантские бесформенные клубки. Сквозь кустарник пробивались стебли сорной травы, а жадный плющ поглотил все, до чего смог дотянуться. Широкие каменные ступени, ведущие вверх на гребень холма, проглядывали сквозь буйную зеленую поросль, словно кости скелета.

«Хорошо бы испробовать волшебную силу камня в этом заброшенном саду и заставить его расцвести вновь», – подумала Софи, нащупав на груди цепочку с талисманом. Казалось, старый сад бросает вызов ее чудесной власти над растениями.

Софи заметила небольшой пруд, едва различимый за путаницей ветвей, а рядом с ним каменную скамью, полностью заросшую плющом. За прудом виднелись запущенные яблони, вишни, грушевые деревья и нежные кусты боярышника. Несорванные плоды падали с веток и сгнивали в густых зарослях бурьяна.

Наружную стену плотной сетью покрывали плети шиповника. Голые колючие стебли причудливо переплетались и упрямо тянулись вверх, изгибаясь и провисая на согретых лучами камнях.

– Должно быть, когда-то эти розы были очень красивы.

Софи обернулась. За ее спиной стоял Коннор, сминая башмаками побеги плюша и ростки маленьких фиолетовых цветов, едва раскрывших свои лепестки.

– Вы топчете фиалки! – воскликнула Софи.

– Ох! – Коннор отступил на шаг. Хрупкие стебельки выпрямились, целые и невредимые. – У вас чудесная шляпа, леди Киннолл.

Софи покраснела и смущенно коснулась рукой широких полей.

– Надеюсь, вы не против. Я нашла эту шляпу среди вещей вашей матушки. Настоящей леди Киннолл…

– Это имя вам идет. – Коннор мягко улыбнулся. – И шляпа тоже.

Софи улыбнулась в ответ. Ей вдруг стало необыкновенно легко и радостно.

– Я видел Родерика, – добавил Коннор. – Он перекапывает огород. Работает так, словно за ним черти гонятся. Сказал, что должен очистить землю от старого плюша и сухих плетей земляники. Похоже, вы решили командовать вашим охранником, мадам?

Софи не смогла удержаться от смеха.

– Там слишком много работы. Я рада, что мне достался такой покладистый страж.

Коннор обвел глазами сад.

– Представляю, как неприятно вам видеть сад в таком запустении. За ним никто не ухаживал годами. Нет, даже веками. Но теперь ничего уже не изменишь. В Глендуне растения гибнут. Здесь слишком сухая и каменистая земля.

– В Глендуне все растет не хуже, чем в других местах. Просто этому саду нужно немного помочь, вот и все. Растений слишком много, они душат и вытесняют друг друга им не хватает воздуха и света. Да, почва здесь бедная, но ее можно подкормить. Мэри Мюррей говорила, что сажала семена на огороде. Вот я и подумала, что если очистить немного земли, я бы тоже смогла что-нибудь посадить.

– Птицы склевали большую часть урожая Мэри, а остальные семена так и не взошли.

– Она сажала бархатцы и кое-что из трав. Возможно, их лучше было сначала держать в теплице. Я хочу попробовать посадить другие растения. Мэри говорила, что у нее есть лишние семена и рассада. Майоран, мята и ромашка хорошо приживутся, если сначала вырастить саженцы. Думаю, мне удастся посеять щавель, тимьян, фенхель и некоторые другие травы. Я бы хотела добавить к ним лаванду и розмарин. Мэри пыталась сажать здесь цветы, но ей не хватало времени, чтобы ухаживать еще за одним садом, ведь ей приходится заботиться о доме и кормить семью. А у меня времени достаточно. По крайней мере, пока.

– Да и знаний, я думаю, – кивнул Коннор. – Лучше заниматься садоводством, чем пытаться сбежать из Глендуна. – Он невозмутимо встретил ее взгляд. – Делайте с садом все, что вам заблагорассудится. В конце концов, замок Глендун принадлежит Маккарранам.

– Глендун может стать очаровательным, если немного постараться. – Софи зашагала по заросшей бурьяном тропинке к обвалившейся стене. Коннор шел рядом, поддерживая девушку за локоть, когда нужно было перешагнуть через густые заросли или обойти поваленные камни.

– Только настоящее чудо способно превратить эти непроходимые дебри в сад, – усмехнулся горец.

– Вовсе нет. Растениям необходим уход, но больше всего им нужны любовь и внимание.

– Вам виднее. Но предупреждаю, вас ждет разочарование. Софи с трудом удержалась от смеха.

– Возможно, это вас ждет сюрприз, Киннолл. Я часто испытываю неуверенность, но только не тогда, когда речь идет о садоводстве.

– Неуверенность? – Коннор остановился, держа девушку под руку. – В вас слишком силен дух противоречия, девочка моя. И вам хватает отваги, чтобы постоять за себя.

Софи храбро встретила его насмешливый взгляд.

– Думаю, у меня находятся силы, когда это необходимо.

– И вы отлично умеете ими пользоваться, – прошептал Коннор.

На какое-то мгновение Софи показалось, что он собирается ее поцеловать. Она потянулась к нему, запрокинула голову и застыла в ожидании. Сердце ее учащенно забилось. Но Коннор выпрямился и зашагал по тропинке. Софи неохотно последовала за ним, скрыв досаду и разочарование. Она попыталась напомнить себе, что Макферсон всего лишь разбойник, но теперь она уже и сама в это не верила. Чем больше она узнавала о Конноре, тем больше ей хотелось знать о нем.

– Что ж, – продолжил Коннор, – если вы и в самом деле заставите зацвести этот сад, я собственными руками посажу в землю ваши маленькие тюльпаны.

Софи рассмеялась. Они шли бок о бок по заросшей травой тропинке. Ее плечо касалось руки Коннора.

– С удовольствием погляжу, как вы с этим справитесь.

– Все зависит от вас. – Он помог Софи обойти камень.

– Когда-то за этим садом тщательно ухаживали, окружали любовью и заботой. Его создал настоящий мастер. Если привести в порядок весь этот хаос, здесь будет рай. Нужно лишь уделить ему немного внимания.

Коннор обхватил девушку за плечи и повернул к себе.

– Софи, такие вещи не делаются играючи за несколько дней. Лишь долгие годы кропотливого труда смогут превратить эти дикие заросли в сад вашей мечты. Вам пришлось бы посвятить этому всю жизнь.

«Всю жизнь, – подумала Софи. – Как бы я этого хотела!» Но она лишь кивнула в ответ:

– Я всегда мечтала иметь собственный сад, чтобы возиться в нем.

Коннор посмотрел на небо, которое наполовину было затянуто тучами. Его рука по-прежнему покоилась на плече Софи. Это приятное и одновременно захватывающее ощущение заставило сердце девушки замереть.

– Если вы начнете возиться в саду прямо сейчас, то очень скоро окажетесь по уши в грязи. Похоже, вот-вот начнется дождь.

– Растениям это пойдет на пользу, – откликнулась Софи, глядя на небо. Внезапно Коннор протянул руку, отвел назад волосы Софи и погладил ее по щеке.

– Вы привыкли больше думать о других, чем о себе. Даже когда речь идет о растениях. Это поразительно.

– Не так уж плохо, когда тебя воспитывают монахини, – отшутилась Софи.

– Мне начинают нравиться монашки, – прошептал Коннор, наклоняясь к девушке. Его губы коснулись губ Софи.

По телу девушки прошла дрожь, колени подогнулись, сердце замерло. Она безвольно повисла в объятиях Коннора. Он поцеловал ее снова, но на этот раз поцелуй был долгим. Софи запрокинула голову и всем телом приникла к Коннору. Казалось, мир вокруг перестал существовать. Осталось лишь теплое касание его губ, крепость и мощь его тела, сладость поцелуя. Осталось желание, неутоленная страсть и бесконечная нежность.

Когда Коннор разомкнул объятия, Софи пришлось ухватиться за него, чтобы не упасть. Ее дыхание стало прерывистым, неровным. Она с трудом открыла глаза и посмотрела на мужа.

– Спасибо, – прошептал Коннор. Софи растерялась.

– Спасибо за что?

Софи даже не могла думать ни о чем. Она лишь умоляюще смотрела на Коннора. Его взгляд сразу упал на сад.

– За то, что вы нашли хоть что-то стоящее среди этих развалин.

– Здесь есть то, за что стоит побороться, – задыхаясь, проговорила Софи. – Я хочу спасти этот сад. Позвольте мне попробовать.

Коннор отпустил девушку, отступил на шаг и повернулся, чтобы продолжить путь. Софи пошла рядом.

– На этом месте лежит старое проклятие, – отрывисто бросил горец. – Говорят, Глендун никогда не зацветет вновь, пока не вернется волшебство.

– Волшебство? Коннор пожал плечами:

– Думаю, ваши предки хотели сказать, что в Глендуне слишком много камней и привидений, да и холмы здесь иссушены ветром и чертовски круты. Так что надеяться не на что.

Софи оглянулась на заброшенный сад, обвела глазами старую башню и разрушенные стены.

– Любовь и тяжелый труд способны преобразить Глендун. Из этих развалин просто необходимо сделать уютный дом. – Софи серьезно посмотрела на Коннора. – Тогда волшебство вернется.

– Уединенная неприступная крепость не может стать домом.

– Все, что угодно, можно превратить в замечательный, счастливый дом. Сила в сердцах людей, а не в прочности стен, отлогости холмов или плодородии земли.

Они медленно приближались к воротам, Коннор не сводил с девушки задумчивого взгляда.

– Софи, – проговорил он, пропуская жену вперед, – вы настоящее чудо. Не желаете взглянуть на огород? Ваш верный слуга показал завидное усердие. – Коннор кивнул в сторону башни. Родерик продолжал сражаться с сорняками, а рядом возвышалась огромная гора побежденных растений.

Софи обогнала Коннора и пошла через двор к огороду. Родерик с граблями в руках выпрямился, чтобы поприветствовать девушку. Его темные волосы слиплись от нота.

– Ну вот, мистрис, я очистил дорожку и выдернул весь плюш, – гордо объявил он, показывая на гору зелени.

– Весь плющ? – в ужасе переспросила Софи, понимая, что должна была дать Родерику более подробные указания. – И землянику тоже?

– Ага. Сегодня или завтра я все закончу, так что вы сможете сажать свои семена, если вам так хочется.

– О, спасибо, Родерик. Завтра нужно будет еще прорыть канаву, сделать борозды вдоль грядок и наполнить их навозом. Шести дюймов будет достаточно. Навоз лучше брать лошадиный, но коровий или овечий тоже сойдет.

– Навоз? – Родерик изумленно открыл рот. – Навоз? Фу, мистрис, я охранник, не…

– Делай, что она скажет, парень, – весело бросил Коннор, поравнявшись с Софи, – Это часть твоей работы. Леди Киннолл знает, что хочет.

– Знаю, – подтвердила Софи, глядя на мужа. – Или думаю, что знаю.

– Если дать ей волю, скоро у нас появятся целые поля тюльпанов. – Коннор улыбнулся Софи и медленно направился к двери на кухню. – Эй, Родерик, на холмах полно овечьего дерьма. Ты можешь собрать его, если будет желание. – Макферсон подмигнул Софи и ушел.

Родерик тихонько выругался, а Софи взяла грабли и принялась за работу, чтобы не рассмеяться.

– Глен-Карран никогда не станет снова мирной долиной, – заметил Коннор. Он лежал ничком на поросшем вереском склоне и смотрел вниз на блестящую ленту реки.

– Когда-нибудь лорд Киннолл вновь вступит в свои права. Его возвращение принесет счастье и благоденствие всем в округе, – возразил Нейл.

Коннор раздраженно фыркнул.

– Лучше вернуть предводителя клана Маккарранов в замок Данкрифф, чем возиться с каким-то мелким лордом. Но уже слишком поздно.

Нейл и Эндрю лежали рядом с Коннором, почти неразличимые в густых зарослях вереска. Их темные пледы сливались с бурыми ветвями, на которых кое-где уже проглядывали светло-зеленые побеги.

Коннор с радостью наблюдал, как холмы понемногу покрываются зеленью. Это означало, что приходит конец долгой суровой зиме, а вместе с ней и тяжелому году, когда несчастья сыпались одно за другим. С приходом весны и пробуждением природы у Киннолла тоже появилась надежда.

Пристально разглядывая вересковую пустошь, Коннор следил за большим отрядом солдат. Некоторые из них возились у подножия холма, где залегли Макферсон и его друзья. Солдаты усердно трудились, покрывая гравием почти законченный участок дороги. Виднелся и еще один крупный отряд. Солдаты прокладывали новый путь. Лопатами и мотыгами рыхлили почву, а попадавшиеся в земле камни дробили. Стук их топоров разносился эхом среди холмов.

– Я думаю, – сказал Эндрю, – дороги – неплохая штука.

– Почему? – спросил Коннор, внимательно изучая солдат.

– Это очень хорошие дороги, – объяснил Эндрю. – Некоторые до шестнадцати футов шириной, прямые и ровные, как стрела. По таким дорогам мы могли бы водить коров и овец.

– Они только повредили бы себе копыта на гравии, – заметил Нейл. – На старых тропах гуртовщиков лишь гладкая земля да вытертая трава. Они гораздо лучше подходят для скота.

– Но тропы намного длиннее. Мы могли бы подковать коров на время перегона и быстрее доставлять их на рынок. Если сократить путь, коровы выглядели бы здоровее, а не такими тощими и измученными, как после перегона. Ты бы продал их подороже. – Эндрю просительно взглянул на Коннора. – И смог бы купить двуколку.

– Двуколку? – переспросил Коннор.

– Для своей леди, – пояснил Эндрю. – Ты мог бы катать ее вдоль долины по прекрасным прямым дорогам. Возить в Крифф и в Перт к тамошним лавочникам. А она бы тратила твои денежки, вырученные за скот, как одни только жены и умеют тратить. – В глазах Эндрю мелькнул лукавый огонек.

– Может, мне еще и зонтик от солнца ей купить, чтобы она могла разгуливать по округе, как похищенная молодая хозяйка Глендуна?

– Не Глендуна, – возразил Нейл. – Леди Киннолл – виконтесса, поэтому ей нужна самая шикарная двуколка. А еще гладкий, ухоженный пони и возница. – Он весело ухмыльнулся. Дружеское подтрунивание над Коннором явно доставляло ему удовольствие. Коннор закатил глаза.

– Я буду кучером, – вызвался Эндрю. – Я бы хотел носить ливрею.

– Замолкните оба, – шикнул на них Коннор. – Хватит молоть чепуху. – Он снова окинул взглядом холм. Внезапный порыв ветра пригнул вереск к земле, взметнул рукава и растрепал волосы.

Нейл покачал головой:

– Говорю вам, парни, устал я от холода и жду не дождусь, когда настанет весна. Я уже видеть не могу этот бурый цвет везде и всюду. Цветущий вереск куда приятнее, да и лежать в нем мягче, когда охотишься на английских солдат.

– Вереск начнет цвести не раньше июля, – заметил Коннор. – Утесник зацветет раньше, но вряд ли тебе захочется в нем лежать.

– Тьфу, – с отвращением плюнул Эндрю, – утесник слишком жесткий.

– Должно быть, я старею, – пожаловался Нейл. – Мне не хватает теплой погоды, зелени и хоть каких-то красок на этих холмах. Хорошо бы в этом году на наших полях появился урожай. Будем надеяться, – добавил он. – Еще один такой год, как прошлый, и у нас не останется ни еды в кладовых, ни сена в коровниках, а нашему скоту придется голодать будущей зимой. Если бы не великодушие Данкриффа в минувшем году, то я не знаю, где бы мы были теперь.

– Какая потеря, – пробормотал Эндрю.

– Смерть Маккаррана еще не подтверждена, – напомнил Коннор. – Я не собираюсь его оплакивать, пока не буду уверен, что его уже нет.

– Если он жив, тебе бы лучше его разыскать, – заметил Нейл.

Коннор молча кивнул.

– Счастье отвернулось от тебя, когда ты арендовал эти развалины у Данкриффа, – проворчал Эндрю. – Это место проклято. Отсюда и все наши беды.

– Я не слишком-то верю в проклятия. И не принимаю всерьез ни призраков, ни привидений, ни фей, – поморщился Коннор. – Я верю в удачу, которая может повернуться к тебе лицом или спиной. И считаю, что мы сами творим свою жизнь, как умеем.

– Может, твоя красотка жена принесет тебе немного удачи, – протянул Нейл. – Говорят, Маккарраны сродни колдунам. Твоя новобрачная чем-то похожа на фею.

Коннор нахмурился:

– Я слышал о волшебных преданиях Маккарранов, но почти ничего о них не знаю. Данкрифф никогда не заговаривал со мной о семейных легендах. Скорее всего это пустая болтовня.

– Моя старая бабка говорит, что обе сестры Данкриффа обладают волшебным даром, а в их жилах течет кровь фей, – шепнул Эндрю.

– Да? – удивился Коннор.

– Так я слышал от бабушки, – пожал плечами Эндрю. – Если бы твоя жена смогла превратить камни в золото или вернуть тебе твои земли, было бы неплохо.

– Проснись, приятель. В моем стаде всего несколько ягнят. И вот уже два года, как ни одна из моих коров не приносила телят. Земли Глендуна уже давно не дают урожая. Мои владения в чужих руках, а взятый в аренду замок разваливается у меня на глазах. Никакая колдовская кровь здесь не поможет.

– Если это настоящий волшебный дар… – начал было Эндрю.

– Эй, глядите-ка сюда, – оборвал его Нейл. – Это Маккарраны.

– Да, – кивнул Коннор, приглядываясь к двум мужчинам, взбиравшимся на холм. – Я передал им через Падрига, что буду на этих холмах до самого вечера. Мне хотелось бы перемолвиться с ними парой слов.

Когда горцы подошли ближе, Коннор встал с земли, поднял руку и замер в ожидании. Налетевший ветер разметал его темные волосы.

– Надо поговорить, Киннолл, – отрывисто сказал Алан Маккарран. Его рука легла на рукоять кинжала, который виднелся из-под складок пледа.

Глава 20

– Где наша сестра? – сердито сверкнул глазами Дональд Маккарран.

– Она в безопасности. С ней все в порядке, – коротко заверил его Коннор. – Софи у меня. И вам следует знать, что я женился на ней.

Дональд тотчас схватился за кинжал.

– Ты сбросил нас в воду, а сам вон что затеял!

– Постой, – оборвал его Алан, положив руку на плечо брата. Коннор удивился, а Алан понимающе кивнул. Его светлая грива напоминала золотистые волосы Софи и Кейт, но отливала медью. – Данкрифф предупреждал, что такое может случиться. Но мы не ожидали, что все выйдет именно так.

– Значит, он сказал вам, – прошептал Коннор.

– Не так давно, – подтвердил Алан. – Он признался, что хотел бы видеть Софи твоей женой, а никак не женой Кэмпбелла. Такая партия ему больше по душе.

– Он имел в виду Софи, а не ее сестру Кейт?

– Разумеется. Он не хотел, чтобы Софи вышла за Кэмпбелла, хотя старый лорд Данкрифф давным-давно устроил этот брак, – хмуро заметил Дональд. – Но теперь мы не одобряем выбор Роберта, Макферсон. Он думал, что ты ему друг, а ты показал себя жалким предателем.

– В самом деле? – Глаза Коннора блеснули.

– В ночь облавы, когда Данкриффа схватили, – сурово ответил Алан. – Расскажи нам правду, Макферсон. Там были Дональд, я и твои парни. – Он кивнул в сторону Нейла и Эндрю. – Мы ушли вперед, а вы с Данкриффом держались позади. Той ночью Роберта подстрелили. – В глазах Алана мелькнула горечь. – Он сказал, что рана несерьезная. Тогда мы оставили вас вдвоем.

– Он одурачил всех нас, – угрюмо проворчал Коннор. – Говорил, что пуля слегка задела руку, но у него была и другая рана. Стреляли в спину. Роберт скрывал рану, пока не потерял сознание.

– И ты бросил его умирать? – воскликнул Дональд.

– Я оставил его, – признал Коннор, ненавидя самого себя.

– Почему? – Алан гневно сжал рукоять кинжала.

– Говорят, той ночью его предал друг, – с угрозой произнес Дональд. – Красные мундиры схватили его, потому что кто-то громко окликнул их и убежал. Мы знаем, что это был ты.

– Если вы считаете меня виновным, почему же не пришли раньше?

– Не хотели верить слухам, – ответил Дональд. – Мы приходили в Глендун, но миссис Мюррей сказала, что ты отправился в Перт.

– Да, хотел увидеть Данкриффа. Стражники заявили, что он болен. К нему не допускали посетителей. Я возвращался снова и снова, но мне так и не удалось повидать его.

– Мы тоже там были, – кивнул Алан. – Стражники не пустили и нас, его родных. Мы даже не знаем, жив он или мертв.

Когда Коннор в последний раз был в Перте, стражники сказали ему, что Данкриффа пытались перевезти в другую тюрьму и он умер в пути. Но Макферсон не хотел говорить об этом братьям Маккарранам, пока не убедится окончательно.

– Почему же ты оставил его? – спросил Дональд.

– Роберт был тяжело ранен. Я не мог его спасти. – Коннор опустил голову. – Мне пришлось рискнуть. Я рассудил, что власти отнесутся с уважением к главе клана, даже зная, что он мятежник и якобит. Генерал Уэйд отличается щепетильностью в подобных вещах. Он умер бы той ночью, если б остался со мной. Я незаметно шел за ним, чтобы убедиться, что солдаты доставят его к доктору. Именно так они и поступили.

Некоторое время Алан и Дональд настороженно изучали Коннора, а потом принялись вполголоса переговариваться между собой, не выпуская из рук оружия. Киннолл молча ждал. Он сохранял спокойствие, хотя каждый его нерв был напряжен. Коннор знал, что эти люди вправе презирать его.

Он не сказал им, как он пытался остановить другу кровь, пока Роб умолял бросить его и бежать. Коннор не стал рассказывать, как ожесточенно они спорили с Данкриффом, хотя резкие слова Роба навечно врезались ему в память.

– Оставь меня здесь, – требовал Роберт. – Уходи, но обещай мне одну вещь. Я хочу, чтобы ты женился на моей сестре. Она возвращается в Данкрифф на следующей неделе. Я должен взять с тебя обещание, прежде чем умру.

– Ты не умрешь, – твердил Коннор. – Нет.

– Конн, сделай это для меня. Женись на ней. Я указал ее имя в этой бумаге. Ты можешь спасти ее и клан Карран от опасности, если меня не будет рядом. Позаботься о моих близких.

Видя бледность и слабость Роберта, Коннор обещал выполнить просьбу друга, хотя совсем не думал о женитьбе, а лишь беспокоился о друге. Он был слишком многим обязан Данкриффу и искренне любил всех Маккарранов.

– Я доверяю только тебе, Конн, – прошептал Данкрифф. – Ты один можешь сделать это для меня. Но теперь ты должен уйти…

– Так доверься мне. Позволь остаться с тобой, – сказал Коннор. Его сердце разрывалось от боли.

И тут Данкрифф собрал последние силы и закричал, чтобы его услышали солдаты. Коннор отказался бежать, но Роб толкнул его в кусты. Он пожертвовал собственной свободой, чтобы спасти Коннору жизнь. Понимая, что красные мундиры доставят Данкриффа прямиком к полковому доктору, Коннор позволил им забрать друга.

– Я оставил его, – повторил он, обращаясь к Маккарранам. – Это был единственный способ ему помочь. И еще я выполнил то, что обещал ему.

– Данкрифф говорил, что доверяет тебе, – отозвался Алан. – Он сказал, что только ты достоин взять в жены нашу кузину Софи.

Коннор почувствовал мучительную боль. За спиной у него стояли Нейл и Эндрю, готовые на все ради него. Макферсон достал из сумки подписанную Данкриффом бумагу и вручил Алану. Тот прочел записку и передал ее брату.

– Я понимаю, у тебя не было выбора, – признал Алан. Коннор кивнул.

– Я прошу прощения, если вам пришлось промокнуть той ночью, когда мы обрушили мосты. Это был самый быстрый способ похитить девушку, прежде чем вмешается Кэмпбелл.

– Если этого хотел наш предводитель, мы согласны. – Алан вернул Коннору бумагу. – Но ты уж обращайся с ней хорошо, Киннолл. – Рука Маккаррана по-прежнему сжимала рукоять кинжала.

– Я бы никогда не обидел ее, – ответил Коннор.

– Софи – настоящее сокровище, – проворчал Дональд. – У нее особый дар.

– Дар? – Коннор нахмурился. Алан кивнул:

– Волшебный дар Маккарранов.

Охваченный внезапным подозрением, Коннор перевел взгляд с одного брата на другого.

– Почему Данкрифф так настаивал, чтобы я женился на ней?

– Наверняка ты и сам знаешь, – ответил Алан.

– У него не было времени объяснять.

У Роберта не было времени даже на то, чтобы уточнить, какую из сестер он прочил в жены другу.

– Она наследует Данкрифф, – пояснил Дональд. – «Дева Данкриффа». Так мы называем наследницу-женщину, пока она не вышла замуж.

Коннор изумленно уставился на него:

– Наследница?

– Данкрифф еще не женат. И у него нет ребенка: Софи – старшая сестра. Если с Робертом что-то случится, она станет его наследницей.

– Софи унаследует владения? – уточнил Коннор, опасаясь, что имеется в виду нечто большее.

– Владения само собой, хотя ей предстоит разделить их с сестрой, – подтвердил Алан. – Софи займет место главы клана Карран, если брат Софи умрет, не имея наследника.

Глава клана. Коннору показалось, что холмы и небо покачнулись и поплыли. Ему потребовалось усилие, чтобы собраться с мыслями.

– Софи станет главой клана? Почему не мужчина? Почему не кто-нибудь из вас?

– Некоторые кланы выбирают себе предводителя-мужчину из боковой ветви рода, когда нет прямого наследника мужского пола. Это делается, чтобы защитить клан, – объяснил Дональд. – Но у Маккарранов издревле наследником становился ближайший родственник предводителя клана. Это может быть мужчина и женщина. Таковы наши традиции. Впрочем, это не важно. Данкрифф пока только арестован. Мы подадим прошение об освобождении. Все будет хорошо.

– Почему он выбрал меня в мужья Софи? – спросил Коннор, пытаясь осмыслить услышанное. Его жена – шотландского клана, но она даже ничего не знает об этом.

– Данкрифф полностью доверяет тебе, – отозвался Алан. – Твой титул мог бы помочь клану Карран. Теперь у нашего предводителя нет титула. Он лорд и глава клана, но не пэр. В нынешние времена, когда Англия управляет Шотландией, нам как никогда нужна помощь могущественных людей. Тех, кто рожден властвовать.

– Мой титул теперь совершенно бесполезен.

– Настанет день, когда тебя восстановят в правах. Данкрифф в этом не сомневался, да и я совершенно уверен, – возразил Алан. – Ты можешь помочь защитить наш клан от таких, как Кэмпбелл, который только и думает о том, как упрочить свое положение в правительстве с нашей помощью. Он приобрел бы тогда репутацию вига, за которым стоит влиятельный шотландский клан.

– Так он думает, – сердито сказал Коннор.

– Верно. Мы подозреваем, что именно поэтому он стремится жениться на Софи. Иначе он не стал бы так отчаянно этого добиваться.

Коннор усмехнулся:

– Кэмпбеллу известно, что Софи – наследница Данкриффа?

– Он ведь местный мировой судья. Конечно, он знает.

– А Софи? – спросил Коннор. Алан покачал головой:

– Софи никогда не хотела быть наследницей. Она предлагала избрать Кейт вместо себя, но Кейт – якобитка. Если она станет главой Маккарранов, то навлечет несчастья на себя и на клан. Данкрифф собирался поговорить об этом с Софи, когда она вернется домой в Шотландию, но не успел. Он давно решил просить тебя жениться на ней, но не думал, что придется действовать так быстро.

Коннор кивнул. Картина постепенно прояснялась, но вместе с тем возникали новые трудности.

– Мне лучше рассказать ей обо всем.

– Можешь рассказать, а можешь не рассказывать. Это не имеет значения, – пожал плечами Дональд. – Данкриффа выпустят. Тогда у нас все будет хорошо.

– Киннолл, ты должен беречь Софи, – предупредил Алан.

– Вы и ваш клан можете положиться на меня. – Коннор протянул руку сначала Алану, а потом Дональду.

– Мы, пожалуй, пойдем, – бросил Алан. – Когда солдаты видят беседующих между собой горцев, они становятся слишком подозрительными.

– Счастливо тебе, брат, – попрощался Дональд. Коннор хмуро кивнул.

– Да, есть еще кое-что. – Дональд обернулся и испытующе взглянул на Кон нора. – Ты ведь знаешь о даре Софи?

– Ты говоришь о волшебном даре? – удивленно спросил Макферсон. – Я почти ничего не знаю о ваших семейных преданиях.

– Спроси ее сам, – посоветовал Дональд. – Колдовство у нее в крови, как и у Кейт. Обе сестры обладают волшебным даром. Спроси ее. – Он улыбнулся и махнул рукой на прощание.

Коннор озадаченно нахмурился и обернулся к Нейлу и Эндрю.

– Неудивительно, что Данкрифф не сказал тебе правды, – покачал головой Нейл.

– Да, – проворчал Коннор.

Взять в жены женщину, да еще и главу клана – совсем не то же самое, что жениться на взбалмошной бунтарке-якобитке. Данкрифф это понимал. Если бы Роберт обратился к другу с просьбой при других обстоятельствах, Коннор хорошенько бы подумал, прежде чем согласиться. Макферсон всегда стремился к простой жизни. Он хотел лишь вернуть себе дом и потерянное будущее, а затем и привычный образ жизни.

Но свадьба уже состоялась, поэтому Коннору предстояло принять вызов судьбы. Если он сможет помочь Софи и ее клану, то так тому и быть. Он дал слово Данкриффу.

И похоже, навсегда отдал свое сердце и душу его сестре.

Поздно ночью, вернувшись в Глендун, Коннор бесшумно подошел к двери спальни. Он пока был не готов заговорить с Софи о том, что узнал от ее кузенов. Должен ли он открыть жене, что она теперь глава клана Карран? Но тогда ему придется рассказать ей все, что ему известно о Данкриффе.

Коннор понимал, что ночью подобный разговор заводить не стоит. Час был поздний, но ему хотелось побыть одному и все обдумать. Он поднялся по лестнице в разрушенную сторожевую башню, где привык искать уединения.

Под мерцающим пологом ночного неба он раскрыл футляр и достал скрипку. Взяв в руки смычок, он настроил инструмент и приложил к плечу. Закрыв глаза, Коннор прислушался к мелодии души.

Звуки полились сами собой, навеянные волшебством ночи. Пальцы Коннора легко скользили нал грифом, а зажаты*1; в правой руке смычок, казалось, едва касался струн.

В эти мгновения Коннор не думал ни о чем. Музыка заполняла его целиком, неся утешение и покой. Напряжение отпускало его, тревоги отступали прочь. Мелодия, легкая и естественная, струилась, словно дыхание.

Вначале возник постоянно повторяющийся мотив, а скорее ритм. Но вслед за завораживающей монотонностью пришло спокойствие, и мелодия изменилась. Теперь это была песня, легкая и неторопливая. Коннор никогда не играл ее прежде. Она появилась сама, своевольная и таинственная.

В мелодии слышались сладость и нежность, напоминавшие о Софи. Коннор вновь увидел перед собой золотистые волосы, похожие на солнечные лучи, глаза, словно сине-зеленые самоцветы, чудесную улыбку, согревавшую ему сердце. Доигрывая конец песни, он представил себе грациозную походку Софи.

Коннор повторил мелодию, чтобы лучше запомнить, и решил позже непременно записать ее. Возможно, он назовет се «Миссис Макферсон» или даже «Леди Киннолл» Может быть, ее следует назвать «Прекрасная предводительница Маккарранов»?

Горец поднял смычок и заиграл другой мотив, окину? взглядом крутой склон, спускающийся к долине. Водопад отчетливо выделялся с темноте белым пятном, его рокот напоминал раскаты грома.

Рев падающей воды искажал звуки скрипки, придавая им призрачность и таинственность, а мрачные развалины Глендуна лишь усиливали ощущение. Коннор часто приходил в башню, чтобы наблюдать за подступами к замку, словно орел в своем гнезде.

Когда кругом царили мир и спокойствие, когда небо окрашивалось бледно-розовыми красками на рассвете или пламенело на закате, он прислушивался к музыке воды и ветра. Тогда он находил ее в собственном сердце. Но теперь в его жизнь и в его музыку вошла Софи, и Коннора охватило желание выразить свои чувства с помощью смычка и скрипки.

Киннолл прижал к плечу инструмент и заиграл новую изысканную мелодию, посвященную жене.

Музыка наполняла холодные коридоры замка, проникая сквозь трещины в стенах. Софи стояла у двери в спальню и прислушивалась. Мелодия была печальной и тихой, но теперь в ней чувствовалась особая хрупкая красота. На этот раз Софи не испугалась, ей лишь захотелось послушать еще.

Она осторожно открыла дверь. Негромкая, но вполне различимая, музыка шла откуда-то из глубины развалин.

Прекрасная до боли мелодия, трогательная и проникновенная, как мечта" звучала то тише, то громче. Она словно парила над каменными сводами. Софи взволнованно прижала руку к сердцу, на глазах у нее появились слезы.

Неожиданно музыка затихла, так же таинственно, как и возникла. Софи немного подождала и закрыла дверь, затем вернулась в постель и скользнула под одеяло, дрожа от холода.

Чуть позже она снова уловила приглушенную мелодию. На этот раз она звучала особенно нежно, словно сама любовь обратилась в звуки.

Глава 21

– Мэри Мюррей готовит отменное рагу, – заметил Эндрю, выскребая ложкой остатки еды из оловянной миски.

Коннор потянулся еще за одной рассыпчатой овсяной лепешкой, разломил ее пополам и протянул половину Софи, которая сидела рядом с ним. Родерик и Падриг устроились друг напротив друга. Они были похожи, словно две половинки яблока.

Коннор медленно обвел глазами освещенный свечами зал, друзей и жену, разместившихся за длинным отполированным столом. Несмотря на потрескавшиеся стены, комната сохранила былое величие. Комната, согретая огнем очага и дружеской беседой, казалась гораздо красивее, чем мог себе представить Коннор.

В этот миг Киннолл был почти счастлив, он чувствовал себя дома. Его окружали самые близкие люди. Ему было удивительно легко с ними. Он невольно улыбнулся своим мыслям.

Софи взяла из его рук половину лепешки и съела ее с маленьким кусочком сыра. Намазав свой кусок лепешки маслом, Коннор бросил взгляд на жену.

– Вы сегодня почти ничего не ели и даже не прикоснулись к знаменитому рагу Мэри.

– Со мной все в порядке. Просто вы очень проголодались. Коннор замер, не успев поднести лепешку ко рту. Он сам и остальные мужчины наелись до отвала ароматным варевом из котелка, а Софи съела лишь немного овсяной каши со сливками и пару ломтиков сыра. Девушка ела мало, он это уже заметил.

– Вот. – Он подвинул к ней свою тарелку с остатками еды. – Мне уже достаточно. Не хотите доесть остальное?

Ее глаза округлились, но скорее от испуга, чем от голода.

– Нет, спасибо. Я и вправду не голодна.

– Что ж, тогда я отдам это собакам. – Он нагнулся, подзывая к себе Тэма и Коллу. Маленькие терьеры уже возились с объедками в углу.

– Эй! Это же хорошее рагу. Я бы его охотно съел, – жалобно сказал Эндрю.

Коннор наклонился к Софи.

– Может, наша грубая пища недостаточно хороша для вас? – мягко спросил он. – Вы почти ничего не едите.

– Все прекрасно, – смущенно улыбнулась она.

– Тогда, должно быть, всему виной то, что вы здесь пленница? – прошептал он.

Софи недовольно нахмурилась:

– Мэри Мюррей готовит чудесные супы. Они вкусные и сытные. А больше мне ничего и не нужно, правда. К тому же сейчас я не голодна. Спасибо вам за заботу. – Лоб Софи разгладился, девушка улыбнулась тепло и искренне.

Коннор мгновенно растаял, его раздражение исчезло. Макферсон не переставал поражаться вежливости Софи, ее приятным манерам. Самое удивительное, что с появлением девушки все обитатели Глендуна стали вести себя иначе. Они старались быть предупредительными и галантными, хотя подчас это получалось у них довольно неуклюже.

– Может быть, мистрис предпочитает французскую кухню шотландской? – предположил Родерик. – Пшеничный хлеб, улитки и всякое такое, что они там едят.

– Я с удовольствием вспоминаю шотландские блюда, которые готовили у нас в Данкриффе в детстве, – призналась Софи.

– А что вы ели в Брюгге? – поинтересовался Эндрю. – Мне кажется, что монашки едят хлеб и пьют воду.

– Нас там очень хорошо кормили. В монастыре была довольно большая кухня и пекарня. Почти каждую неделю мы ели свежий хлеб, пудинги, десерты, сыры, супы, яйца и овощные блюда. Часто в меню бывала свежая рыба, цыплята, иногда бекон или ветчина, хотя мне не особенно нравятся такие вещи.

– Ну вот, я уже снова проголодался, – пожаловался Эндрю. Тогда Падриг пододвинул к нему свою тарелку, где еще оставалось немного рагу.

– А у нас тут готовят отличную говядину по-горски, – мечтательно сказал Родерик. – Уверен, за границей вам такого не подавали. Еще мы едим оленину и крольчатину. Иногда удается достать фазана, куропатку или глухаря. Рыбку тоже ловим, хотя большинство горцев не очень-то любит рыбу.

– Вы обязательно должны попробовать нашу говядину по-горски! – воскликнул Эндрю. – Она вернет вас к жизни. А то вы уж больно худенькая.

– И еще баранину, – подхватил Падриг. – Мы попросим матушку зажарить ягненка и устроим настоящий пир.

Софи побледнела.

– Дли меня нет ничего лучше шотландской овсянки, – сказала она и положила в рот ложку каши, которая уже успела застыть.

– Да, – кивнул Коннор. – Мы зажарим ягненка, а то и двух в честь нашей свадьбы. И приготовим сочный говяжий бок с кровью. Наедимся на славу.

Софи стала белой как полотно, а ее пальцы судорожно вцепились в ложку.

– О нет в этом нет нужды. Спасибо. – Она с трудом проглотила холодную кашу.

– Вы не любите баранину или говядину? – попробовал угадать Коннор. – Или вообще не едите мяса?

Софи смущенно пожала плечами:

– Я обхожусь без мяса, но ем яйца и рыбу.

– Без мяса? – всплеснул руками Эндрю. – Вы дали обет в монастыре?

– Это не религиозный обет. Я перестала есть мясо, потому что так решила. Мне не пришлось переламывать себя. – Софи потупилась. – Поэтому меня и тошнило в ту ночь, когда мы… поженились. Мне не удалось избежать обильного застолья у сэра Генри, а там подавали слишком много мясных блюд.

Коннор кивнул.

– Rara avis, – задумчиво прошептал он.

– Чего? – пробурчал Эндрю с набитым ртом.

– «Редкая птица», – перевела Софи, глядя Коннору в глаза. – Разбойник знает латынь?

– Как и его жена, – усмехнулся Коннор.

– Этот разбойник знает не только латынь, а много чего еще, – вмешался Родерик. – Он выучил французский, итальянский и греческий. У него есть комната, полная книжек. И он прочитал их все от корки до корки. Да что там, он даже играет…

– Довольно, – оборвал его Коннор.

– Твоя девочка слишком разборчива в еде, поэтому лучше я сам это съем, – заметил Эндрю, схватив со стола остатки сыра. – Ее стошнило в ночь свадьбы прямо на башмаки жениху, – шепнул он Родерику и Падригу. Близнецы покатились со смеху.

– У меня действительно чувствительный желудок, – признала Софи, глядя на Коннора. – Но я искренне не понимаю, как вы можете заботиться о своих ягнятах, умиляться их кроткому нраву, а потом забивать их и съедать. Вы ухаживаете за Фионой с такой любовью и заботой, чтобы потом зажарить ее.

– Я не собираюсь есть Фиону, – возразил Коннор. – Она корова, которая дает молоко. А что касается остальных, то большую часть скота мы выращиваем, чтобы продавать на рынке. Овец мы обычно стрижем ради выручки. Время от времени мы пускаем на мясо часть скотины, но совсем не так много, как вы думаете.

– Еще мы разводим кур и ловим рыбу в озерах и реках, – добавил Родерик. – Охотимся на оленей, птиц и прочую живность. В этом нет ничего плохого. Уж так Господь устроил, чтобы прокормить род людской.

– Мне жалко животных. Я не могу есть их с такой легкостью, как вы, – вздохнула Софи.

– Что ж, в наших краях вполне можно прожить на сыре, капусте и яйцах, – рассудил Падриг. – Такая простая пища не редкость в Шотландии.

– Да, но вам вряд ли стоит беспокоиться обо мне. Возможно, я не задержусь здесь надолго. Ваш лорд добьется своего и отошлет меня назад. – Софи бросила на Коннора пронзительный взгляд. – Он ведь хотел совсем другую жену.

– Нуда, – хохотнул Эндрю. – Но после того, что случилось вчера…

Коннор сверкнул глазами.

– Вчера? – Софи перевела удивленный взгляд с Эндрю на Коннора.

– Я видел ваших кузенов, Алана и Дональда.

– О! – Софи выпрямилась и взволнованно вцепилась в край стола. – Как они? Что они ответили, когда вы рассказали им о нашей свадьбе? Вы ведь рассказали, верно?

– Мы говорили об этом. Я заверил их, что вы в безопасности. А что касается прочего… я встречался с сэром Генри. – Коннор бросил взгляд на Эндрю.

– Что он сказал? – спросила Софи. Ее голос звучал настороженно и приглушенно.

– Поговорим об этом позже. – Коннор встал и убрал за собой посуду, – Сейчас мы с Падригом должны пойти в коровник и позаботиться о вечерней дойке, если удастся выдоить хоть каплю молока. Родерик останется с леди, а у Эндрю и Нейла, насколько я помню, есть на сегодня кое-какие дела.

– Да, Киннолл, – откликнулся Нейл.

– Тогда идите все вместе, – предложила Софи. – Я соберу посуду и приведу в порядок стол. А с вами, Киннолл, мы встретимся позже. Только вы и я, верно?

Коннору показалось, что его имя в устах жены звучит как прекрасная мелодия, хотя девушка говорила настороженно. Софи казалась расстроенной и встревоженной предстоящим разговором. И Коннор не мог ее в этом винить. Когда остальные мужчины потянулись из зала в коридор, Киннолл наклонился к Софи:

– Я буду ждать вас в кабинете, девочка моя. – Коннор выбрал тихое и спокойное место для беседы, но не спальню, где кровать отвлекала бы его. – Вам нужно будет просто пройти по коридору.

– Я знаю, – решительно кивнула Софи. – Я здесь изучила каждый дюйм. В Глендуне больше нечем себя занять. Остается только бродить по замку или возиться в саду, ожидая, пока вы решите, как долго станете держать меня здесь.

– Вас охраняют ради вашего же блага, хоть вы в это и не верите. – Коннор повернулся и направился к двери.

– Остаются еще главные ворота, – бросила Софи ему вслед. – Я всегда смогу ими воспользоваться.

– Попросите Фиону показать вам пролом в задней стене, – предложил Коннор.

«Не следовало так резко отвечать», – упрекнул он себя, спускаясь вниз по лестнице. Но временами Софи заставляла его забыть о сдержанности. К тому же их обоих ожидал трудный разговор. При мысли об этом Киннолла сковывал холод.

Он пересек задний двор и, скользнув рассеянным взглядом по сторонам, с удивлением заметил, что огород стал значительно чище. Его окружал густой бордюр из зеленых листьев, а на грядках виднелись ростки. Крошечные цветы подняли свои головки, а в зеленых бутонах уже пестрели цветные лепестки.

Странно. Возможно, попытки Софи очистить этот клочок земли позволили пробиться к свету растениям. И все же Коннор был уверен, что в Глендуне не цветут цветы. Это просто невозможно.

«Мильтон уже не моден в наши дни, как, впрочем, и Спенсер», – подумала Софи, подняв повыше свечу и разглядывая корешки книг на полках в библиотеке. Софи любила их поэзию. Видимо, Коннору тоже нравилось перечитывать Мильтона и Спенсера, потому что издания «Потерянного рая» и «Королевы фей» выглядели потрепанными. Так обычно бывает, когда книги часто берут в руки.

Софи с нежностью провела пальцем по кожаным переплетам. Здесь была «История» Кларендона и «Сочинения мистера Уильяма Шекспира» Роу с обрывками бумаги, вложенными между страницами, как будто кто-то хотел отметить любимые места в книгах; новое издание «Сказки бочки» Свифта, труды Дефо и «Илиада» в переводе Поупа.

«Коннор Макферсон не просто разбойник или фермер-джентльмен, – подумала Софи. – Он глубоко образован и умен. А вот аккуратным его не назовешь», – усмехнулась она про себя. Книги и бумаги громоздились повсюду: на полках, на столе и даже на полу. Все углы комнаты занимали деревянные сундуку с книгами и папками.

В центре библиотеки помещался изящный стол красного дерева с удобным мягким креслом. По всей поверхности стола тоже лежали книги, повсюду в беспорядке навалены бумаги. Софи задела юбкой край стола, и пачка бумаг соскользнула на пол. Девушка наклонилась, пытаясь поднять их, и обнаружила, что это были рисунки, выполненные наподобие карт, с нанесенными границами, домами, ручьями, деревьями и колодцами. Озадаченная, она отложила рисунки в сторону.

Книги, лежавшие стопкой на столе, были посвящены агрономии, земледелию и разведению скота. Софи наморщила лоб и принялась с интересом изучать названия, «Искусный рыболов» Уолтона, «Умелый английский фермер» Кука, тонкая книжечка «Кузнечное ремесло для джентльмена. Краткие советы».

Ее взгляд остановился на самой большой и толстой книге на столе, «Системе агрикультуры», с потрепанной обложкой и бурыми пятнами на страницах. Книга была датирована 1669 годом. На форзаце темнела чернильная надпись: «Из книг Дункана Макферсона, лорда Киннолла, 1702». Рядом лежала «Теория и практика садоводства» д'Арженвиля на французском языке.

Еще недавно Софи и в голову бы не пришло, что Коннора могут интересовать подобные вещи. Но она видела его рядом с овцами, с любимой коровой и обожаемыми собаками. Коннору определенно нравилось возиться с животными. И теперь, разглядывая библиотеку Киннолла, Софи поняла, что в нем больше от фермера, чем от разбойника.

Она выбрала наугад книгу и раскрыла ее.

– Ван Остен, – прочла она вслух, – «Голландский садовник, или Искусный цветовод».

– Переведено совсем недавно, – тихо произнес Коннор у нее за спиной. Софи обернулась. Киннолл стоял в дверях, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. Было похоже, что он уже некоторое время наблюдает за девушкой

– Я рассматривала ваши книги. Надеюсь, вы не против?

– Вовсе нет. – Он подошел к столу и взял в руки одну из книг. – «Новая система агрономии» Джона Лоренса. Янашел ее в книжной лавке Алана Рамзи в Эдинбурге. Вам доводилось там бывать?

Софи покачала головой.

– Когда-нибудь мы это исправим. Отличная книжная лавка и прекрасный город. – Коннор положил книгу на стол и обвел глазами кабинет. – Это моя любимая комната в Глендуне, – признался он. – Здесь я почти как… дома.

– Должно быть, она напоминает вам библиотеку в Киннолл-Хаусе?

– Что-то общее есть, хотя библиотека в Киннолле очень большая и светлая, с огромными окнами, а книжные полки забраны медными решетками. Чудесное место. Там на полках хранится пять тысяч томов. Я прихватил с собой лишь несколько сотен в ящиках и мешках вместе с кое-какой мебелью. Вот кресло моего отца. – Киннолл опустил руку на высокую спинку кресла. – Эта комната напоминает мне отцовский кабинет.

– А остальные комнаты? Большой зал, спальня?

– Мебель из спальни раньше стояла в одной из гостевых комнат Киннолла. Ее было проще вывезти ночью из замка, – пояснил Коннор. – Там неплохая кровать. – Он выразительно посмотрел на девушку, и Софи почувствовала, что краснеет.

– В Киннолл-Хаусе остались ваши вещи? Коннор хмуро кивнул.

– Думаю, сэр Генри спит в моей постели. – Он опустил голову и взял в руки книгу.

– Я была там в тот день, когда… вы меня похитили, – смущенно произнесла Софи.

Коннор метнул в ее сторону короткий колючий взгляд.

– Я знаю. И как вам понравился замок?

– Прекрасный дом, изысканный и строгий. А сад за террасой – просто прелесть. Наверное, он особенно хорош поздней весной и летом. Я гуляла там с сэром Генри.

– Моя матушка тщательно заботилась о своих цветах. Она выращивала их в каменных горшках на террасе. Вам с ней наверняка нашлось бы о чем поговорить. – Коннор отложил книгу. – Если бы вы вышли за сэра Генри, то стали бы хозяйкой Киннолла и смогли бы копаться в саду, сколько вам заблагорассудится.

Резкость в голосе Коннора заставила Софи огорченно нахмуриться.

– Сэру Генри вряд ли понравилось бы, что его жена копается в земле.

– Я бы не стал обращать на это внимание, – сухо заметил Коннор, открывая «Систему агрокультуры».

– Если бы я вышла за него, я не смогла бы стать леди Киннолл, – тихо возразила Софи.

Длинные пальцы Коннора разворошили бумаги на столе.

– А это так важно для вас?

– Это зависит от того, кто носит имя лорда Киннолла. – Коннор коротко взглянул на жену и отвернулся, чтобы поставить на полку тяжелый фолиант.

– Книги по садоводству принадлежали вашей матушке? – решилась спросить Софи.

– Они мои, – вздохнул Коннор. – Я всегда хотел быть фермером и надеялся когда-нибудь расширить сад в Киннолле. В университете – я проучился два года в Эдинбурге, но так и не завершил образование из-за случившегося с моим отцом – я изучал ботанику, агрономию, основы земледелия и разведения скота. Единственное, чего мне по-настоящему хотелось, так это заботиться о своем поместье и об арендаторах. А вместо этого… – Он бессильно пожал плечами.

– Вы стали разбойником?

– И еще скотником и пастухом.

– И похитителем женщин. – Софи потянулась к полке, и Коннор помог ей поставить книгу на место.

– Похоже, вы не ожидали, что у разбойника окажется большая библиотека?

– Конечно. Вы умный и образованный человек, но больше всего меня удивляет, как тщательно вы планируете свои нападения.

– Что-что? – рассмеялся Коннор.

– Ваши вылазки за скотом. Вы так основательно готовитесь к ним, даже составляете карты. – Софи указала на стопку рисунков на столе. – Изгороди, рвы, пастбища – все так подробно. Я просто не могла глаз оторвать!

Коннор засмеялся и покачал головой:

– Я не планирую набеги на чужой скот, девочка моя. То, что вы видели, – это всего лишь кое-какие наброски и идеи, планы обустройства Глендуна. Поля, сад, выгоны для скота. Но ничему этому не суждено стать реальностью.

– О! Извините. Я… никогда не думала, что вы можете… мечтать о будущем.

– У каждого из нас есть свои мечты, – прошептал Коннор.

– Да, – задумчиво протянула Софи. Коннор развел руками:

– Глендун с его сухой каменистой почвой не слишком-то годится для садоводства. Здесь растет только жесткий вереск и утесник.

Софи смущенно опустила глаза.

– Я могу попробовать кое-что вырастить здесь, если у меня будет достаточно времени.

– У вас будет столько времени, сколько захотите, – тихо произнес Коннор, и сердце Софи взволнованно затрепетало от сказанных им слов.

– Вы что-то хотели сказать мне… насчет моих кузенов. Киннолл вздохнул, подошел ближе к окну и прислонился к переплету, глядя куда-то вниз. Софи встала рядом. Сгустились сумерки, двор погрузился в тень, а над черными силуэтами холмов сияла звездная россыпь.

– Вы знаете, почему Данкрифф хотел, чтобы мы поженились? – решился задать вопрос Коннор.

– Может, потому, что я не могу выйти за сэра Генри? Я писала ему об этом. – Софи дернула плечом. – Кэмпбелл казался таким холодным и бесчувственным. Он ведь даже не помог моему отцу как судья и не дат ему денег, когда тот в них нуждался, хотя отец обещал ему меня в жены. Возможно, Роберт подумал, что наш с вами брак будет лучшим решением.

– Да, но есть и другая причина. – Коннор нерешительно замолчал, а затем со вздохом проговорил: – Вы наследница Данкриффа.

Софи изумленно уставилась на него:

– Я… что?

– По словам ваших кузенов, в случае смерти вашего брата вы, как старшая сестра, наследуете Данкрифф, а вместе с ним и роль главы клана.

– Но это невозможно! – торопливо возразила Софи. – Я просила его предоставить это право Кейт.

– Он этого не сделал.

– Я… – Софи опустила голову, обдумывая услышанное. Она вспомнила ожесточенную переписку с братом и затянувшийся спор, когда она умоляла Роберта изменить решение и сделать наследницей младшую сестру. – Так вот почему он выбрал вас… мне в мужья?

– Роберт раскрыл свои намерения Алану. Он сказал, что доверяет мне больше, чем кому бы то ни было. Данкрифф не мог допустить, чтобы сэр Генри женился на вас. Он готов был защитить вас любой ценой и сам говорил мне об этом. Но должно быть, Роб беспокоился и о том, что Кэмпбелл захочет прибрать к рукам ваш клан, если с предводителем что-нибудь случится. Поверьте мне, Кэмпбелл не думает о благе клана Карран, – хмуро бросил Коннор. – Взгляните, до чего довела его жадность. Он захватил Киннолл, как только замок был отчужден в пользу короны, пока мой отец и я были еще в тюрьме.

– Вы? – в ужасе выдохнула Софи.

– Я провел семь месяцев в эдинбургской тюрьме, ожидая, когда палач затянет петлю у меня на шее. Ваш брат добился моего освобождения. Он отправился в сессионный суд и просил за нас с отцом, дав им денег сколько сумел достать. Но освободили только меня. Мое преступление состояло лишь в связях с мятежниками, – горько усмехнулся Коннор. – Во всяком случае, так решили власти.

– Значит, сэр Генри жаждет жениться на мне только потому… О, я думаю, так и есть, – прошептала Софи, прижав ладонь ко лбу.

– Ну разумеется! – Коннор испытующе взглянул на девушку.

Софи отвернулась и шагнула к столу, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли.

– Думаю, брат надеялся, что ваш титул лорда сможет помочь нашему клану, если настанут трудные дни. И еще Роберт считал вас верным и надежным человеком, способным защитить меня, когда я стану главой клана.

– Я сделаю все, что в моих силах, – признал Коннор. – Я в неоплатном долгу перед Данкриффом.

Софи кивнула:

– Так вот зачем нужна была эта свадьба!

– По-видимому, это так. Вы с братом мыслите одинаково. Меня не удивляет, что Роберт хотел видеть во главе клана именно вас, с вашим практическим умом и здравым смыслом. Наверное, ваша сестра из-за ее взрывного характера для подобной роли не очень подходит. Она ведь у вас горячая голова.

– Из нее бы получилась прекрасная предводительница. Кейт решительнее и намного храбрее меня.

Коннор недоверчиво приподнял брови.

– Вы просто плохо себя знаете, Софи. Но я вряд ли смогу быть полезен вашему клану: Возможно, мой титул смотрится внушительно на бумаге, но во всем остальном он не более чем пустышка. У меня нет прав даже на собственные земли.

– Вряд ли стоит поднимать этот вопрос. Поскольку я не собираюсь становиться главой клана и уверена, Роберта вскоре выпустят. – Девушка растерянно посмотрела на Коннора. – Вы и ваши друзья могли бы помочь мне добиться его освобождения? Поговорить с властями или… устроить ему побег?

Коннор нахмурился и смущенно отвел глаза.

– Софи, это еще не все. У меня есть новости… о вашем брате.

Голос Киннолла звучал глухо, едва ли не зловеще, и Софи испуганно попятилась.

– Нет! Не говорите мне ничего. Коннор взял ее за плечи и повернул к себе.

– Софи, послушайте меня. Это всего лишь слухи, но когда я был в Перте в последний раз, мне сказали… что Роберта собирались перевезти в другую тюрьму и в пути он умер от ран.

– Нет! Это неправда. – Софи вырвалась из рук Коннора. – Его семье сообщили бы!

– Возможно, власти решили как можно дольше скрывать смерть главы клана, вождя мятежников, молодого и полного сил героя. Мне рыдал эту тайну один из стражников. Я подкупил сто с помощью бис™ Мэри. Думаю, за пределами тюрьмы больше никто об этом не знает.

– Нет, не может быть… Господи… Я бы почувствовала, если бы такое случилось. Мы были так близки. – Софи подавила рыдание. – Как давно вы знаете об этом?

– Я был в Перте за день до нашей с вами встречи.

– Встречи? – вскричала Софи, вне себя от отчаяния и гнева. – Вы похитили меня! И вы знали, что моего брата… уже нет в живых. – Горе ее внезапно вылилось в приступ бешеной ярости. – Должно быть, вы надеялись с моей помощью прибрать к рукам наш клан!

– Я думал лишь о данном Роберту обещании. Тогда мне не нужна была жена.

– Да еще такая жена, – вскинулась Софи. – Монахиня. Вы ведь нацелились на бунтарку!

– Поначалу да. – Зеленые глаза Коннора грозно сверкнули. – Но теперь это уже не важно, Софи.

– Конечно, вы все знали. – Софи почти не слушала мужа. – Должно быть, надеялись, что женитьба на наследнице Данкриффа и предводительнице клана Карран поможет вам поправить дела! – Она красноречивым жестом обвела рукой комнату с ее обветшалыми стенами и потолком.

– Довольно! – оборвал ее Коннор. – Я дал слово и сдержал его. Вот и все.

– Почему же тогда вы не сказали мне о брате?

– Разве я мог? – горячо возразил Коннор, схватив девушку за плечи. – Как я мог сказать вам такое? Я ведь только что женился на вас и уложил вас в постель. Я не настолько жесток, что бы вы обо мне ни думали. К тому же я и сам не знал, можно ли верить словам стражника. Ведь это всего лишь слух, – сердито прорычал он. – Я хотел убедиться, выяснить правду.

Софи смотрела на него, тяжело дыша. Слезы застилали ей глаза.

– Тогда докажите, что это неправда! Говорят, это вы отправили в тюрьму моего брата. Коннор Макферсон, докажите, что это не так, помогите вернуть его домой!

Она вырвалась из рук мужа, бросилась бежать по коридору, с трудом сдерживая рыдания.

Софи не знала, куда бежать, где найти покой и уединение. Глендун оставался чужим для нее.

Сбежав по ступеням, она устремилась к старому заброшенному саду.

Глава 22

Сад уже накрыли темно-фиолетовые сумерки. Переступив через обломки садовой стены, Коннор вышел на недавно расчищенную тропинку и легко различил среди деревьев сияние золотистых волос Софи. Даже в полутьме были отчетливо видны молодые зеленые побеги, пробивавшиеся сквозь землю по обеим сторонам тропинки.

Софи обернулась, и Коннор заметил на ее щеках следы слез. В огромных глазах ее стояла тревога. Киннолл остановился в двух шагах от девушки. Ему отчаянно хотелось прижать Софи к себе и успокоить, но голос рассудка подсказывал, что нужно выждать, дать девушке время прийти в себя. Он знал: Софи хватит стойкости, чтобы вынести и это испытание, и любое другое. Со временем она сама в этом убедится.

– Я не хотел говорить вам пока о Данкриффе, – признался Коннор. – Но вы должны были знать.

Софи кивнула и отвернулась.

– Он жив.

– Я искренне надеюсь, – вздохнул Коннор. – Но мы должны быть готовы ко всему. Я знаю, что это такое, когда теряешь близкого человека. Вам и самой знакомо это чувство. Боль кажется нестерпимой. И это длится долго, мучительно долго. Но однажды настает день, когда вы понимаете, что ноша стала немного легче. Совсем чуть-чуть. А потом боль начинает постепенно отступать. Свинцовая тяжесть спадает, и вы начинаете жить дальше. Вы все еще ощущаете утрату, но она уже не наполняет вас отчаянием. Боль еще живет в вашей душе, но уже не ранит так остро.

Софи снова кивнула и опустила голову.

– Я знаю. Но это… Я не могу этого вынести. – Софи пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержать рыдание.

– Вы не одиноки, Софи. Я чувствую то же, что и вы. Роберт был мне как брат, и мысль о его гибели приводит меня в отчаяние.

Он мягко взял ее за руку. Софи не отшатнулась, но Коннор почувствовал, как она настороженно застыла, напряженная и чужая.

– Тогда расскажите мне, – тихо попросила она, по-прежнему не поднимая головы.

– В ночь, когда Роберта схватили, – начал Коннор, – мы прятались среди холмов, вели наблюдение за военной дорогой, которую прокладывает через долину генерал Уэйд. Роберт хотел заполучить карты, чтобы разгадать планы генерала. Он просил вашу сестру достать их, но она не сумела выполнить его просьбу. Тогда он обратился за помощью ко мне. Мы отправились надело вместе. С нами пошли еще несколько человек. Неудачи в тот день сыпались одна за другой. Ночь выдалась лунной. Драгуны заметили нас, и началось преследование.

И Коннор кратко описал ей все остальное. Как Роберт был ранен и как скрыл от своих спутников серьезность ранения, как Данкрифф отослал всех и вручил другу записку, умоляя его дать обещание жениться на Кэтрин Софии.

Киннолл только не сказал жене, что Роберт сам позвал стражу, не собираясь выклянчивать себе снисхождение. Но друга схватили, и Коннор готовился нести за это ответ.

– Я должен был сдержать слово, – заключил он. – И не мог поступить иначе.

Софи подняла голову. Ее золотистые волосы мерцали в лунном свете, окружая голову сияющим ореолом.

– Мы никогда не знаем, что нам предстоит вынести.

– И все же мы вынесем все, что уготовит нам судьба, – прошептал Коннор. – И еще… я не уверен, что можно верить слухам. Позвольте мне выяснить правду. Возможно, Данкрифф жив.

– Я чувствую, что он жив, – призналась Софи. – Не могу поверить, что его не стало. Мне кажется, я бы уже знала об этом.

– У меня такое же чувство… а может, я просто не желаю принять неизбежное. – Коннор нежно провел рукой по шелковистым волосам девушки. – Мне очень жаль, Софи, – шепнул он.

Софи еще ниже склонила голову.

– Хотела бы я знать…

– Может, колдовской дар подскажет вам правду? – Он легко коснулся сияющего кристалла на груди девушки.

Она вскинула на него удивленные глаза.

– Вы знаете о нем?

– Совсем немного. Честно говоря, я не верю в чары и волшебство, привидения и тому подобное.

– Но здесь водятся привидения, – тихо возразила Софи. – Ночью я слышала их стоны. Это было очень красиво и так таинственно, похоже на звуки скрипки.

Коннор посмотрел на нее долгим, задумчивым взглядом.

– Расскажите мне о волшебстве Данкриффов.

Софи кивнула и обвела глазами погруженный во тьму сад.

– Давным-давно, – начала она, – в пору туманов, один лорд из рода Маккарранов спас фею, вытащив ее из воды. Они полюбили друг друга и поженились. Фея принадлежала к древнему народу. Ее собратья были очень красивы и похожи на людей.

– Да? – ласково отозвался Коннор, любуясь девушкой. Не в силах побороть искушение, он протянул руку и отвел непослушный локон с ее лба. – И что же случилось с этой счастливой парой?

– У них родилось трое сыновей. Каждый унаследовал от матери немного волшебной силы: дар видеть суть вещей, дар исцеления и дар исполнения желаний. Фея научила сыновей, как использовать свою колдовскую силу. И вот однажды ей пришлось вернуться к своему народу. Но она оставила сыновьям золотой кубок, – усыпанный самоцветами. Это была работа эльфов. Когда у кого-то из Маккарранов рождался ребенок с волшебным даром, а это не всегда легко распознать сразу, – отметила Софи, – то наследник фей получал один из магических камней и носил его на шее как талисман.

Коннор взял двумя пальцами кулон и вгляделся в крошечный кристалл.

– И какой же дар унаследовали вы?

– Думаю, дар исполнения желаний. Я обладаю властью над растениями, могу заставить расти цветы, овощи, деревья. Странный дар и не такой уж примечательный по сравнению с настоящим волшебством. Большинство растений выросло бы и само по себе, просто они цветут быстрее, если за ними ухаживаю я. Иногда это случается даже очень быстро, – добавила Софи.

– Это очень ценный дар для леди, которая увлекается садоводством… и которая замужем за фермером Софи робко подняла глаза.

– О, спасибо, – выдохнула она.

Коннор озадаченно наморщил лоб. Неожиданный порыв благодарности со стороны Софи снова привел его в замешательство. Но теперь он уже лучше знал се и понимал. Понимал, что это всего лишь еще одна удивительная черта этой непостижимой женщины, которая с каждым днем становилась ему все ближе и дороже.

– За что? – улыбнулся он.

– Именно вы нашли хоть какой-то смысл в моем волшебном даре. Я никогда не дума та, что от него есть иная польза, кроме выращивания цветов. В моей семье рассказывают чудесные легенды о том, как проявляется волшебный дар Маккарранов. Это целительские способности, ясновидение, наложение чар, даже об исполнении желаний. Я привыкла считать свой дар слабым и несущественным, словно его и нет вовсе. Всегда испытывала неловкость. Мне казалось, что моя колдовская сила выражена не так ярко, как у моих предков, и как-то неправильно.

– Софи, – шепнул Коннор, – иногда я ловил себя на мысли, что вас окружает ореол волшебства и тайны, но не знал, что этому есть объяснение. – Его губы тронула улыбка. – Как вы можете не ценить свой дар? Ведь это для вас цветут сады, распускаются цветы, зреют фрукты…

– Видели бы вы сорняки, – сухо откликнулась Софи. Коннор тихо рассмеялся, обнял ее за талию и притянул к себе.

– Думаю, с сорняками мы справимся.

Софи доверчиво прижалась к нему. Он обнял ее за плечи, нежно и ласково поцеловал, словно ребенка. Ему хотелось утешить ее, облегчить ее боль. Баюкать Софи в своих объятиях, касаться губами ее лба было до того упоительно, что Коннор на мгновение замер, наслаждаясь этим волнующим ощущением близости.

– А как вы впервые узнали о своем даре? – спросил он.

– Родители угадали по глазам. У Маккарранов, отмеченных волшебным даром, всегда очень светлые глаза. Они могут быть зелеными, голубыми или серыми, но всегда большие и немного необычные.

Коннор мягко взял Софи за подбородок и заглянул в ее прекрасные глаза, изменчивые, отливавшие то зеленью морских глубин, то небесной лазурью.

– У вас изумительные глаза, – признался он. – Я сразу заметил их и поразился.

– У моей сестры такие же глаза. – Софи смущенно потупилась. – Неудивительно, что вы ошиблись и приняли меня за нее.

– Я не ошибся, – задумчиво произнес Коннор. – А что это за камень у вас на шее? Похоже, вы с ним не расстаетесь. Это он наделяет вас колдовской властью над растениями?

– Не совсем. – Софи коснулась кристалла. – Согласно преданию, каждый, кто владеет волшебным даром, должен носить один из камней, украшавших магический кубок Данкриффа. Талисман помогает нам раскрыть свой дар, но иногда и сам камень способен сотворить настоящее чудо. – Софи подняла глаза и серьезно посмотрела на Коннора.

– Чудо? – Коннор нахмурился. – А в вашей жизни такое случалось?

Софи покачала головой:

– Я ждала чуда, но так и не дождалась. Возможно, больше и не стоит ждать. Есть одно условие… и цена.

– Продолжайте, – попросил Коннор.

– Чудо – если оно вообще когда-нибудь случится – может произойти лишь однажды… и только во имя любви. Истинной любви, – добавила Софи.

– Это непросто… встретить свою единственную любовь, – прошептал Коннор.

– Так гласит предание.

– А вы не можете помочь своей семье с помощью волшебства? Вы ведь любите своих близких. Можете вызволить из тюрьмы брата? Я верю, что Данкрифф все еще жив.

Софи слабо улыбнулась.

– Волшебство не поможет поддержать семью, хоть я и люблю ее. Каждый камень из кубка Данкриффа обладает своими, особыми свойствами. Мой талисман может лишь одно – принести истинную любовь. – Девушка нежно погладила кристалл. – Я всегда считала, что семья лишь напрасно потратила на меня магическую силу камня. Кейт использует свой талисман гораздо лучше, чем я.

– О, вы прекрасно владеете своей волшебной силой. И не забывайте, мы никогда не знаем, какой сюрприз преподнесет нам жизнь.

Их взгляды встретились. Коннора охватило внезапное волнение. Он вдруг понял, что мог бы выразить словами переполнявшее его чувство. Эти слова, робкие, потаенные, прекрасные, готовы были сорваться с его губ, но Киннолл так и не произнес их.

Чувствуя себя трусом и предателем, он отступил на шаг и скрестил руки на груди.

– Так как же вы используете этот крошечный кристалл? – Он недоверчиво прищурился. – Вы можете взмахнуть им и посадить на шотландский трон Якова Стюарта? Или в мгновение ока превратить эти руины в чудесный замок?

– Это было бы колдовством, но не волшебством. Наш дар позволяет творить естественные чудеса. Такие, как исцеление или провидение будущего. Мы можем создавать прекрасную музыку, поэзию, живопись… очаровывать, и это будет выглядеть естественно. Ну, может, чуть-чуть необычно. Волшебство пронизывает нашу жизнь, если вы понимаете, о чем я.

– Я понимаю, – улыбнулся Кон нор. – Продолжайте.

– Но если тот, кто наделен волшебным даром, искал и нашел подлинную любовь, он сможет творить чудеса. Так говорится в преданиях.

Глядя на Софи, Коннор готов был поверить в магию и волшебство. Ему снова захотелось заговорить о своих чувствах, раскрыть свое сердце, но внезапный страх почему-то останавливал его, – Ваш волшебный дар мог бы сотворить настоящее чудо с садом Глендуна, – нарочито беспечно заметил он, стараясь не допускать опасных мыслей об истинной любви.

«Слишком поспешно, – в смятении твердил он себе. – Слишком безрассудно, слишком неожиданно». Чувство застало Коннора врасплох. Он оказался не готов к нему.

– Я стараюсь из-за всех-сил. – Софи робко улыбнулась. – Как бы я хотела использовать свой дар, чтобы помочь брату и своему клану! Тогда я действительно принесла бы какую-то пользу. Как бы я хотела взмахнуть волшебной палочкой и вернуть вам Киннолл-Хаус, возвратить утраченную семью:

Коннор не отрываясь смотрел на Софи. Она снова коснулась сверкающего кулона.

– Наш волшебный дар не всегда способен изменить ход истории, хотя в прошлом такое случалось. Чаще всего его сила ограничивается… любовью. Талисман помогает найти и сохранить любовь.

– А разве этого не достаточно? – вполголоса проговорил Коннор и оборвал себя, прежде чем успел додумать эту мысль до конца. Любовь… никогда прежде он не размышлял о «ей так много.

– Возможно, – задумчиво произнесла Софи.

– Так вот почему нам дана власть над растениями, – догадался Коннор. – Вы страстно увлечены этим. Вы любите возиться в саду. И волшебная сила поддерживает вас. Как и во всем, во что вы вкладываете свою любовь.

Глаза Софи загадочно блеснули.

– Может быть. – Она улыбнулась, и у Коннора потеплело на сердце. Эта чудесная озорная улыбка была предназначена ему одному.

– Но истинная любовь… встречается так редко, – прошептал он, чувствуя на себе действие колдовских чар. Здесь, в этом заброшенном саду, среди окутанных сумерками деревьев, ему безумно хотелось поцеловать Софи, заговорить с ней о том, что переполняло его душу, но Коннор мучительным усилием заставил себя промолчать.

– И все же она существует, – возразила Софи и отвернулась.

Коннор никогда не верил в магию и волшебство. Ему казалось странным, что кто-то может ждать чуда от любви, но сверкающие глаза Софи, ее голос, проникновенность ее слов ошеломили его, заставили остановиться, задуматься.

Любовь. Коннор знал: ему нечего предложить жене, любовь не для него, он не может себе ее позволить. И все же, невзирая ни на что, любовь сама нашла его. Нашла, не спросив, готов ли он к встрече с ней.

– Я пойду на все ради своей любви, Коннор Макферсон, – тихо сказала Софи. – На все. И мне не нужен никакой волшебный дар, чтобы поступать согласно велению сердца. Спокойной ночи, сэр. – Она поспешно проскользнула мимо Коннора и направилась по тропинке к замку. – Я буду сегодня спать одна, – бросила она на ходу. – Мне нужно о многом подумать.

Софи миновала садовую ограду и пересекла двор, а Коннор продолжал стоять в тени деревьев, провожая глазами стройную фигуру девушки, серебристую в сиянии лунного света. Вытянувшиеся вдоль тропинки цветы, которых не было там еще вчера, цеплялись за подол ее платья.

Глядя ей вслед, Коннор почувствовал, как что-то в нем неуловимо изменилось. На мгновение сердце замерло и забилось снова.

– Софи!

Она собиралась переступить порог кухни, но остановилась и обернулась, услышав оклик Коннора.

– Да?

– Захватите из дома свою накидку и пойдемте со мной.

– Куда? – удивилась Софи.

Коннор тихо свистнул. Тотчас послышался отрывистый лай. Спаниель Тэм покинул свое излюбленное место у теплого кухонного очага, проворно проскользнул в дверь мимо Софи и бросился к хозяину. В следующий миг из кухни вылетели Юна и Скота.

– Пойдемте с нами, – предложил Коннор. – Мы подождем, пока вы сходите за плащом.

Софи склонила голову набок и с любопытством посмотрела на мужа. Интересно, чего он хочет?

– Сейчас не так уж холодно. Я прекрасно обойдусь без плаща.

– Как вам будет угодно. – Коннор взял ее за руку и повел через двор вокруг громадной башни к главным воротам. Не говоря ни слова, он отодвинул засов, толкнул тяжелые створки и приглашающим жестом протянул руку.

Софи с трудом удержалась от смеха.

– Вы хотите, чтобы я ушла?

– Я хочу, чтобы вы отправились со мной на поиски приключений. – В глазах Коннора плясали насмешливые искры. Он снова негромко свистнул. Собаки выскочили в ворота и устремились на лужайку перед замком. Софи вышла из ворот, опираясь на руку Коннора, остановилась и смерила мужа подозрительным взглядом.

– Я не пойду, – решительно заявила она, заметив лукавую усмешку горца. – С меня достаточно приключений. Если вы собираетесь выслеживать разбойников или шпионить за солдатами, вам придется обойтись без меня. Я не желаю шататься по холмам в темноте, отмеряя милю за милей.

– На этот раз нам не придется долго идти. Нужно будет всего лишь взобраться на холм. – Он указал на темные вершины позади замка.

– И что там наверху?

– Звезды над головой. Горный воздух, свежий ветер. Вам нужно выбраться отсюда, девочка моя. Я слишком долго держал вас взаперти. Там наверху очень красиво, вам понравится.

– Что ж… – нерешительно протянула Софи, шагнув в сторону лужайки.

– Но вы должны пообещать мне, что не сбежите, а останетесь со мной.

Софи усмехнулась про себя. С ним она пошла бы куда угодно.

– К чему все это? – спросила она, идя рядом с Коннором. Три собаки с громким лаем бежали впереди.

– Мне нужно было отвести собак на холмы сегодня ночью и на время отлучиться. Я подумал, что вам захочется пройтись. Вы ведь любите 71гнят, правда?

– Не в качестве закуски. Коннор негромко рассмеялся.

– Я взял с собой собак искать лисьи норы. Овцам пришло время ягниться. Теперь мы часто отправляем собак на холмы по ночам, чтобы отпугнуть лисиц от стада и защитить новорожденных ягнят. Обычно это делают Родерик и Падриг, но время от времени наступает и моя очередь.

– Вы охотитесь на лис? О нет! – Софи замедлила шаг. – Я не хочу на это смотреть. – Она подняла глаза на Коннора. – Вы не взяли с собой пистолет?

Киннолл положил руку на кожаный ремень.

– У меня на поясе спрятан кинжал. Я всегда ношу его при себе, но сегодня нам не понадобится оружие. Здесь на холмах одни лишь овцы, горные козы да лисицы. И мы не собираемся охотиться на них. Собаки сделают за нас всю работу.

– Убьют лисиц? Нет! – Софи испуганно отпрянула.

– А вы настоящая неженка, Святая София, – ласково шепнул Коннор, обняв девушку рукой за плечи. – Не волнуйтесь. Собаки всего лишь охраняют стадо. Они громко залают и поднимут такой шум, что ни одна лисица не осмелится приблизиться к ягнятам. Наши собачки – отличные бойцы, верные и преданные. Терьеров у нас в Шотландии называют норными собаками. Они преследуют лис и нередко забираются к ним в норы, чтобы убедиться, что рыжие плутовки не выберутся наружу и не причинят вреда ягнятам или овцам.

– В это время у лис тоже появляются детеныши, – напомнила Софи.

– Да, и они хотят накормить своих малышей. А я хочу защитить своих.

Сердце Софи взволнованно забилось.

– Ягнят? Коннор кивнул:

– Новорожденные ягнята слишком слабы. Это легкая добыча для лисиц. Но лисы – умные животные. Они очень быстро усваивают урок и предпочитают держаться подальше, а если все же решаются напасть, тут за них берутся собаки.

– О! – испуганно вскрикнула Софи.

– У природы свои законы, девочка.

– Я знаю, – кивнула Софи.

Тени удлинились, стали гуще. Софи и Коннор пробирались сквозь бурые заросли вереска. Концы веток уже покрылись молодыми зелеными побегами, заметными при свете дня, но неразличимыми в сумерках. Тихое журчание воды в ручье напоминало приглушенную музыку. Софи подняла голову и увидела си-дуэты трех оленей на гребне отдаленного холма.

Она глубоко вдохнула свежий, душистый воздух. Далеко внизу, в залитой лунным светом долине, блестели озеро и река, отражая ночное небо, а за холмами таяли фиолетовые тени сумерек.

– Сегодняшняя прогулка нисколько не похожа на наше последнее блуждание по холмам. – Софи довольно вздохнула.

Коннор тихонько рассмеялся и обхватил Софи за талию, помогая ей взобраться на косогор. Собаки взяли след и с лаем помчались вперед. Мгновение спустя выпустил девушку из объятий и проворно взбежал на холм вслед за собаками.

Его темные волосы я белые рукава рубашки развевались на ветру, складки пледа разлетались при ходьбе. Софи невольно залюбовалась его стремительной походкой, грациозной и легкой, за ней чувствовалась скрытая сила. На губах девушки показалась слабая улыбка.

Овны разбрелись по всему склону. Софи заметила их и на соседнем холме. Овечьи шкуры светились в темноте молочно-белыми расплывчатыми пятнами. Рядом со взрослыми овнами, грузными и чуть более темными, резвились крохотные кудрявые ягнята г/, белоснежных шубках. Они так забавно прыгали, что Софи не смогла удержаться от смеха. Подняв глаза, девушка увидела Коннора. Он стоял, на гребне холма и провожал глазами собак, мчавшихся вниз по косогору к подножию соседнего холма.

Коннор прав подумала Софи. Ей нужно было прийти сюда в ту чудесную ночь, чтобы увидеть вытянутую чашу долины внизу, сверкающую, как сталь. Увидеть гладь воды и погруженные во мрак холмы, темные и величественные. Бескрайнее небо сияло звездами, а на горизонте таяла бледно-лиловая дымка заката.

Коннор сбежал вниз по склону и скрылся из глаз. Яростный собачий лай отдалился и звучал приглушенно.

Горец предоставил своей пленнице прекрасную возможность скрыться. Софи могла бы сбежать отсюда в любом направлении, и Коннор ни за что не догадался бы, какую тропинку она выбрала.

Но стоило Макферсону исчезнуть с гребня холма, как Софи тотчас почувствовала, что ей его не хватает. Без Коннора все очарование ночи вдруг исчезло.

Прислонившись к огромному валуну на косогоре, Софи задумчиво наблюдала за прелестными ягнятами и взрослыми овцами. Ее переполняло острое и волнующее чувство свободы, незнакомое прежде. Возможно, только сейчас, впервые за много лет, Софи сделала свой выбор.

Глава 23

Взойдя на вершину холма и увидев внизу дожидавшуюся его Софи, Коннор испытал огромное облегчение. В глубине души он боялся, что Софи сбежит. Она сидела на траве, прислонившись к валуну, а легкий ветерок играл золотистыми прядями ее волос. Сердце Коннора взволнованно забилось. Он торопливо зашагал вниз по косогору. Издалека доносился приглушенный лай собак, охранявших стадо.

Высоко на гребне холма выстроились в ряд три барана. Они стояли неподвижно, словно несли почетный караул. Остальные овцы бродили по склону, пощипывая вереск, или терпеливо сгоняли в кучу потомство. Новорожденные ягнята тыкались мордочками в густую овечью шерсть.

С бешено бьющимся сердцем Коннор подошел к Софи. Тихая ночь была наполнена шелестом ветра, шорохом трав, шепотом ручья. Мелодичные трели кроншнепа мешались с тонким блеянием ягнят. Коннор молча притянул к себе Софи и поцеловал, охваченный непривычным волнением. Ему страстно захотелось обнять Софи, почувствовать вновь, как отзывается на ласки ее тело. Он вдыхал ее аромат так же жадно, как только что вбирал в себя горный воздух и мерцающий свет звезд. Здесь, вдали от развалин замка, служившего ему временным пристанищем, вдали от жизни, которой он жил, и жизни, которую потерял, Киннолл был всего лишь пастухом, простым фермером. Не разбойником и не мятежником, желавшим отстоять справедливость и добиться правды. Здесь он был самим собой, и рядом с Софи это ощущение только усиливалось, наполнялось особым смыслом.

Коннор обхватил ладонями лицо Софи и приник губами к ее губам. Она обвила руками его шею, прижалась к нему всем телом, а он сдавил ее в своих объятиях. Целовал он ее страстно, неистово и жадно. Потом скользнул рукой по спине Софи, коснулся плеча и нежно обхватил грудь. Девушка запрокинула голову, отвечая на поцелуй. Их губы и тела сплелись воедино.

Робость и неуверенность оставили Софи. Ее переполняло желание, и тело Коннора мгновенно отозвалось на этот страстный призыв. Сердце Софи отчаянно колотилось под ладонью Коннора, рождая ответное биение в его груди, такое же частое и взволнованное.

Ни он, ни она не произнесли ни слова. Им не нужны были слова. Софи приникла к мужу, ловя его прикосновения. Лаская рукой грудь девушки, Коннор ощутил, как затвердел ее сосок, и волна желания захлестнула его с новой силой.

Они опустились на покрытый вереском склон, упали в мягкую густую траву, и заросли вереска сомкнулись над ними. Невдалеке блеяли овцы, лаяли собаки, шуршал листвой ветер, но Коннор их не слышал.

Сгорая от желания, он притянул к себе Софи. Его сотрясала дрожь, все тело пылало огнем. Софи обняла мужа. Ее ладони, теплые и нежные, нетерпеливо скользнули под грубую ткань пледа и коснулись спины Коннора. Он поспешно отстранился. «Нет, не сейчас, только не сейчас!»

Неистовая жажда слиться с Софи, погрузиться в ее плоть, дать выход своей страсти была настолько велика, что Коннор едва совладал с собой. Желание жгло его изнутри, словно раскаленные угли. Он с жадностью приник к губам Софи, и ее губы отвечали ему с тем же жаром, с той же яростью.

Темное полотняное платье легко застегивалось спереди, и пока Коннор поспешно расстегивал пуговицы, Софи торопливо нащупала шнуровку, так что вскоре ткань распахнулась и скользнула в сторону, обнажив стройное тело девушки, прикрытое лишь рубашкой и корсетом. Мгновение спустя остатки одежды отправились в траву вслед за платьем.

Коннор раскрыл булавки, снял с себя плед и укрылся им вместе с Софи. Он нежно прижал к себе девушку, наслаждаясь ее чудесной кожей, похожей на бархат. Коннор закрыл глаза и блаженно замер, испытывая бесконечную благодарность судьбе за то, что Софи здесь, рядом, на поросшем вереском склоне. Не в замке, где он держал ее пленницей, не на кровати, украшавшей когда-то его родительский дом.

Здесь, на ночных холмах, в полном одиночестве, они принадлежали друг другу, свободные в своем выборе. Здесь они могли безоглядно отдаться страсти, которую, возможно, так и не сумели бы выразить в развалинах старого замка, там, где разбиваются мечты и гаснут надежды.

Желание овладеть Софи, сделать ее своей стало почти нестерпимым. Она отвечала исступленными поцелуями и ласками. Она так же страстно жаждала близости, как и Коннор. Она дарила ему бесконечную нежность, радость и восторг, и Коннору хотелось вернуть ей хотя бы малую часть этих сокровищ.

Он хотел бы высказать Софи слова сочувствия, ведь ей пришлось потерять брата, а ее клану грозила опасность. Коннор остро чувствовал свою вину перед ней. Он причинил Софи боль и горечь, заставил испытывать страх, а ведь хотел всего лишь защитить ее, оградить от опасности и сдержать слово, данное Роберту.

Прохладный ветер покачивал вереск над их головами, а твердая земля была им ложем. Коннор прижал к себе Софи, нежно провел языком по ее губам, скользнул руками по гладкой коже девушки, лаская соблазнительные изгибы ее обнаженного тела.

Кинноллу пришлось сделать над собой усилие, чтобы заговорить. Он понимал, что должен произнести эти слова, хотя заранее знал ответ, ведь дрожь предвкушения уже охватила их сплетенные тела.

– Если мы хотим подтвердить святость нашего брака, и… – Он замолчал, лаская грудь Софи, не в силах оторваться от нее. – Если мы хотим отстоять твое право наследования и защитить твой клан…

– Тогда мы должны продолжить.

– Если ты хочешь. – Мысли Коннора путались, кровь бешено стучала в висках, сердце бухало как кузнечный молот.

– Коннор, – ласково шепнула Софи, и никакое другое разрешение уже не требовалось.

Он прижал ее к себе, она тихо застонала, закрыв глаза. Коннор блаженно вздохнул: «Софи по-прежнему доверяет хотя бы в этом».

Он склонился над ней и приник губами к шее, покрыл поцелуями грудь, нежно коснулся языком соска. Софи вскрикнула и выгнулась дугой, дыхание ее участилось.

В его объятиях она казалась такой миниатюрной, хрупкой и маленькой. Рукой Коннор скользнул вниз, лаская бархатистую кожу. Губами он нащупал сосок, тугой и упругий, и у Софи перехватило дыхание. Она мягко провела руками по спине Коннора, коснулась его бедра, продолжая гладить и ласкать пальцами его тело. Она пыталась познать, изучить, открыть для себя его тайны.

Коннор с шумом втянул в себя воздух. Его охватила дрожь. Желание стало почти нестерпимым. Рукой Софи ласкала его плоть, заставляя его замирать от наслаждения. Коннор хрипло застонал и уткнулся головой в живот Софи. Его пальцы нашли ее лоно, и тело девушки затрепетало в его руках.

Коннор чувствовал, как огонь желания разгорается в ней, как учащается дыхание. Он приподнялся, упираясь ладонями в землю – холмистую шотландскую землю. С детства он привык черпать из нее силы. Страсть сжигала его, и все же он ждал, склонившись над Софи, любуясь ею.

Она была прекрасна. Никогда не встречал он подобной красоты. Охваченная жаждой, она показалась ему еще желаннее. Софи раскрылась навстречу мужу и притянула его к себе, обхватив рукой его плоть.

Коннор ждал этого знака. Ошеломляющая радость заполнила его целиком. Он закрыл глаза, отдаваясь потоку блаженства, двигаясь в его ритме. Их тела слились, повинуясь древней первобытной силе. Тихие стоны Софи мешались с хриплым дыханием Коннора.

Потом на смену страсти пришло умиротворение, словно свежий и чистый воздух после грозы. Коннор опустился на землю рядом с Софи. Его кожа блестела от пота. Плед, будто кокон, накрывал их обоих. Софи обняла мужа за талию и уткнулась лицом ему в плечо. Лаская ее, покрывая поцелуями ее волосы, Коннор испытывал удивительное, щемящее чувство. Не страсть, а желание баюкать Софи в своих объятиях, оберегать ее, заботиться о ней.

Коннор повернулся на бок, прижимая к себе жену. Никогда прежде не испытывал он такого покоя, такого полного счастья. Опьяненный любовью, он хотел сейчас лишь одного – держать Софи в своих объятиях.

Наслаждаясь тишиной и безмятежностью, Киннолл закрыл глаза и уснул.

Коннор проснулся от громкого блеяния. Холодный овечий нос уткнулся ему прямо в ногу. Коннор проснулся, дрожа от холода, поднял голову и обнаружил, что ночь уже прошла. Занимался рассвет. За вершинами холмов небо заметно посветлело. Коннор огляделся, стараясь не потревожить Софи. Она мирно спала, положив голову на вытянутую руку мужа.

Рядом с ними щипала траву овца, а два маленьких ягненка пристроились у них под боком. Киннолл согнул колено, чтобы овца смогла достать понравившийся ей зеленый пучок травы.

Собаки спали, сбившись в кучу. Теплая спина Юны касалась бедра Коннора. Господи, как холодно! Горец зябко поежился.

Софи лежала на боку и сладко спала. Во сне она завернулась в плед, так что спина и плечо мужа оказались открыты. Коннор осторожно потянул плед, но Софи крепко держала его, не желая выпускать.

Усмехнувшись про себя, Коннор тихонько вытянул свободный конец пледа и теснее прижался к жене. Теперь плед прикрывал их обоих, и Киннолл перестал дрожать. От Софи исходило приятное тепло. Собаки придвинулись ближе, негромко ворча во сне. Где-то вдали на холмах закуковала кукушка.

Коннор закрыл глаза, чтобы поспать еще хоть немного, совсем немного. Никогда в жизни ему не было так хорошо. Никогда!

Глава 24

– Сегодня утром я собрала в курятнике больше дюжины яиц! – похвасталась Мэри на следующее утро. – Может, вам это и не покажется странным, но, поверьте мне, девочка, раньше эти три курицы и одного яйца в день не приносили. Я уж было подумала сварить из них суп, если они не начнут зарабатывать себе на пропитание.

– Яйца! Вот и прекрасно, – радостно откликнулась Софи, разглядывая миску. – Что вы с ними будете делать?

– Ха! Уж я найду, что из них состряпать, – усмехнулась Мэри. – Овсяный пудинг! Киннолл его обожает, но у нас вечно не хватает на него яиц. Тут требуется овес и густые сливки, щепотка соли, немного сахара, корица и еще кое-какие специи, но главное – яйца. Коннор будет рад увидеть этот пудинг на столе.

Софи улыбнулась. После тайного ночного приключения тело немного побаливало. Сказывалась ночь, проведенная на холодной жесткой земле. Но Софи не испытывала ни капли сожаления. Что бы ни случилось, она всегда будет вспоминать с восторгом эту восхитительную ночь. Узнав печальные вести о брате, она больше всего хотела остаться одна. Но Киннолл, как всегда, оказался прав, взяв ее с собой на холмы. Пьянящее чувство свободы и любовь Коннора служили ей куда лучшим утешением, чем вечер, проведенный наедине со своими печальными и тревожными мыслями. Минувшей ночью ей так нужны были объятия Коннора!

Но они были нужны ей и сейчас.

– Не сомневаюсь, пудинг выйдет на славу. – Софи с улыбкой взглянула на Мэри. – А как насчет сливок? Коннор говорил, что коровы почти не дают молока.

– О, сливки у нас есть! – радостно встрепенулась Мэри. – Нынче утром Фиона всех нас поразила. Сегодня в Глендуне творятся чудеса! А вы видели, как выросли ваши дивные цветочки? Это просто удивительно. – Миссис Мюррей подошла к буфету, достала овес, соль, сахар и специи и выложила все на стол, где стояла миска с яйцами. – Слышала, вы уже знакомы с нашей Фионой?

– Да, – кивнула Софи. – Похоже, Киннолл очень ее любит.

– А как он ее оберегает, как заботится о ней!

– Он боится, что ее могут украсть в отместку за похищенный им самим скот?

– Никто не осмелится украсть корову у Киннолла. Он хорошо обращается с Фионой. Прежде всего это его любимица, а уж потом дойная корова. Коннор хотел пустить ее на племя, получить приплод, да все неудачно. Думаю, теперь она уже не принесет нам теленка. Да Киннолл тоже потерял надежду. Ио время от времени она перебирается через пролом в стене и удирает на соседнее поле к своему бычку. Это не наш бык, не глендунский, но, видать, чем-то он покорил ее сердце, раз она так к нему стремится.

– Разве это плохо? Вам ведь хочется иметь побольше коров и быков, верно?

– Любому фермеру хочется. Лучше выращивать свой скот, чем воровать чужой. Но Фиона недонашивает телят. Грустно видеть, как она долго ходит такая тяжелая, и раз за разом все зря. А ведь Киннолл делает все возможное, чтобы сохранить малыша. Бедняга, он всякий раз страшно переживает потерю теленка.

Софи задумчиво слушала Мэри.

– Он растит их с любовью.

– Да. Наш лорд предпочитает выращивать коров, а не воровать. А если и ворует, то только с земель Киннолла. Это его собственный скот. О! Мри лепешки, они сейчас сгорят! – Мэри метнулась к печи и принялась доставать овсяные лепешки с помощью широкой деревянной лопатки. – Вы небось привыкли к хорошему пшеничному хлебу? – сочувственно протянула она. – Но у нас тут слишком мало муки. А вот овса хватает с избытком, вот мы им и запасаемся. Временами, когда с едой бывают перебои, только овес и помогает нам продержаться.

– Я очень люблю овсяные лепешки, особенно ваши. – Софи взяла из стопки чистое полотенце и прикрыла горячие лепешки, чтобы сохранить их свежими. – Кажется, я слышала ваше привидение, – призналась она. – Это похоже на музыку, красивую и печальную. Она обычно звучит поздно ночью или перед самым рассветом.

– Ах, это привидение… Вам лучше спросить о нем Киннолла.

– Так он его видел? Коннор мне никогда не говорил.

– Это привидение держит солдат на расстоянии. Они ни за что не полезут на холм, стоит им только услышать зловещую музыку призрака. – Мэри хитро подмигнула и рассмеялась. На мгновение Софи показалось, что она видит улыбку Родерика или Падрига.

– Так в замке действительно водятся привидения?

– Если и так, с овсяным пудингом в доме нашего лорда станет намного веселее. Разбейте-ка яйца в эту миску, дорогуша.

– Хотела бы я, чтобы овсяный пудинг и впрямь принес Кон-нору удачу.

– И я бы этого хотела. В этих развалинах ему живется далеко не так славно, как когда-то. Киннолл прихватил с собой кое-какие вещи, принадлежавшие его семье, но что ему на самом деле нужно, так это обзавестись настоящим домом.

– Он не считает Глендун своим домом?

– Нет, – вздохнула Мэри. – Уж я-то знаю.

Немного позже Софи встретила Родерика, который всегда крутился во дворе, неподалеку от дома. Добрый малый готов был следить за каждым шагом девушки, если бы она ему позволила.

– Пойдемте со мной, – попросила Софи. – Есть работа. Нам понадобятся лопата и грабли.

– Фу, только не это! Неужто снова? – Он смущенно пригладил волосы рукой. – Я думал, мы уже покончили с огородом.

– Ну да, так и есть. Пора начинать расчищать большой сад, – улыбнулась Софи. – И мне нужна ваша помощь.

– Но там настоящие дебри! Их в жизни не расчистишь. Потребуется год, чтобы только выдернуть один плющ.

– Мы справимся быстрее, хотя прежде нам придется извиниться перед садом.

– Извиниться?

– Ну конечно. Если отнестись к нему с уважением, он будет цвести и расти именно так, как нам захочется.

– Мистрис, – покачал головой Родерик, – вы, видать, слишком долго гуляли по этим развалинам.

Софи весело рассмеялась.

– Принесите еще и косу, если вам не трудно.

– Косу? – Родерик растерянно заморгал. – Я не кошу траву. Падриг охотно берется за такую работу, а не я.

– Тогда попросите Падрига прийти с вами вместе.

– Падриг сейчас на пастбище.

– Так позовите его, когда он вернется. – За разговором Софи незаметно привела Родерика в сад. Подойдя к низкой садовой стене, она приподняла юбки и перелезла через ограду. – Да, нам еще может понадобиться топор и острый кухонный нож. В саду много веток и побегов вьюна, которые придется обрезать.

– Мистрис, это безнадежное дело.

– Вы уже помогли мне спасти огород, – напомнила Софи. – И теперь он чудо как хорош. Вы прирожденный садовник, просто не знаете об этом. – Она одарила Родерика ослепительной улыбкой.

Родерик свирепо кивнул и отправился за лопатой и граблями. Софи ступила на выложенную плитняком извилистую дорожку, едва различимую в траве, и побрела в глубину заброшенного сада. Там когда-то были разбиты клумбы, а сейчас плотным ковром расстилался плющ. С трудом пробравшись сквозь цепляющиеся за платье колючие заросли ежевики, девушка направилась к яблоням, что росли в дальнем конце сада. Там, рядом с рябиновым деревом, жалобно тянувшим вверх голые ветви, теснились кусты смородины и малины. Софи радостно улыбнулась. На непомерно разросшихся и увитых плющом кустах уже показались первые ягоды. Стоит дать кустам немного воздуха, света и простора, как к лету они будут увешаны ягодами.

Софи невольно задумалась. Останется ли она в Глендуне, чтобы это увидеть?

Кусты сирени покрылись цветами. Мелкие и невзрачные кисти источали чудесный аромат. Софи медленно прошла мимо них к розарию.

Когда-то здесь было настоящее царство роз, кустовых и вьющихся, садовых и диких. Они тянулись на многие акры и живописно обвивали стену. Теперь же повсюду торчали лишь голые колючие стебли, слишком длинные, чтобы на них могли появиться цветы. И все же внимательный уход и забота могли бы возродить эти розы к жизни.

«Увижу ли я, как они зацветут?»

Она как раз закончила осмотр сада и вернулась к воротам, когда появился Родерик с лопатой, граблями и мотыгой. Юный горец немного поворчал, но с готовностью бросился помогать Софи расчищать заросли бурьяна, выдергивать плющ, сорную траву и разросшиеся стебли земляники. Выполотые сорняки и срезанные ветки они складывали в кучи, которые Родерик увозил потом на старенькой тачке.

После нескольких часов усердного труда Софи встала и выпрямилась, потирая поясницу. Садовые клумбы стали выглядеть намного аккуратнее. Обозначились цветники, газоны и садовые дорожки, расположенные кругом и составлявшие рисунок старого сада. Земляника и плющ заметно поредели, а розовые кусты и заросли шиповника обрели форму. Неожиданно стали видны садовые скамейки, прежде затянутые плетьми дикого вьюна. Предстояло еще немало работы, но начало было уже положено.

«Это достойная награда за наши старания, – довольно улыбнулась Софи. – Нужно будет вырастить рассаду в ящиках и держать их в башне на окнах, там больше солнца».

Она уже думала о будущих клумбах и семенах, планировала устроить теплицы для растений.

Взглянув на небо, Софи заметила, что солнце уже садится. Она испуганно хлопнула себя по щеке. Ногти ее стали черными, волосы выбились из прически и свисали спутанными прядями, напоминая заросли вьюна, с которыми она так ожесточенно боролась. Все тело ломило, а ноги подгибались от усталости. Грязная и измученная, Софи была совершенно счастлива.

Тревога оставила ее, а боль в натруженной спине вытеснила душевную боль. Приводя в порядок сад, пропалывая сорняки, выдергивая и обрывая листья, Софи сумела успокоиться и привести в порядок свои мысли.

Она обвела глазами сад, пытаясь представить, каким он станет, когда склон холма покроется россыпью ярких душистых цветов, когда зажурчит фонтан и на цветущих ветвях фруктовых деревьев запоют птицы. Софи закрыла глаза и увидела этот чудесный сад, почувствовала его благоухание.

Теперь она точно знала: когда распустятся цветы и сад предстанет во всем своем великолепии, в буйстве красок и смешении ароматов, когда на кустах повиснут спелые ягоды, а ветви яблонь и груш прогнутся под тяжестью плодов, она захочет быть здесь, чтобы увидеть все это вместе с Коннором.

Глава 25

– Солдаты! – шепнул Коннор, глядя на Нейла и остальных.

Коннор и Нейл стояли на гребне холма рядом с Эндрю и его младшим братом Томасом. Стояли в сотне футов над дном долины, надежно скрытые от чужих глаз отвесным склоном. После команды Коннора все четверо поспешно опустились на плотный жесткий ковер коричневатого вереска и легли ничком.

Коннор посмотрел сквозь ветви кустарника вниз и тихонько выругался.

– Пришло время что-то делать с этой дорогой.

Даже в сумерках на буром фоне отчетливо выделялись красные мундиры копошившихся внизу солдат Уэйда.

«Дорога сама по себе уже таит угрозу, – с тревогой подумал Коннор. – Но мост, который вот-вот появится всего в полумиле от того места, где сейчас трудится отряд генерала, может стать настоящим бедствием».

– Если существует способ их остановить, значит, пора браться за дело, – продолжил Эндрю Макферсон.

Он встретил Коннора и Нейла, когда пересекал Глен-Карран вместе со своим младшим братом Томасом, долговязым детиной с легким пушком на подбородке. Томас держался нелюдимо и большей частью угрюмо молчал, но бил без промаха из любого оружия. В меткости ему не было равных. Коннор с досадой заметил на боку у Томаса едва прикрытое пледом кремневое ружье.

Коннор уткнулся подбородком в сложенные ладони и напряженно задумался. Дорога Уэйда, прямая как стрела, пересекала ущелье и врезалась в земли Киннолла, где сейчас возились с лопатами солдаты. Каменная дорога тянулась вдоль русла реки, через вересковую пустошь к Киннолл-Хаусу. Река петляла, и кое-где дорога подходила к самому берегу.

Каменщиков разбили на несколько отрядов. Всего их насчитывалось больше сотни. Работали в основном солдаты, но нанимали и местных жителей, чаще тех горцев, кто отчаянно нуждался в заработке. Трудились они на совесть. Стучали топорами, вгрызались в почву лопатами, а комья земли и камни перевозили на тачках. Сначала раскапывали землю под основание дороги, потом слоями выкладывали камни: крупные на самое дно траншеи, затем камни помельче, а сверху гравий.

– Наш добрый генерал – неплохой инженер, – хмуро заключил Коннор. – Надо отдать должное его умению четко организовать дело, но художественного вкуса ему явно недостает. К строительству дорог у него сугубо математический подход. Он хочет свести мир к простейшим геометрическим формам, но Шотландия – не геометрическая фигура. Эти горы и долины совершенны в своей красоте, и даже инженер должен относиться с бережным почтением к каждому ручью, к каждому изгибу холма.

Нейл и Томас смотрели на Коннора с сочувствием, как на слабоумного, а Эндрю и вовсе его не узнавал.

– Да, эта дорога прямая, – осторожно согласился Нейл.

– Уэйду нет никакого дела до рельефа земли, возвышенностей и впадин. Он их не чувствует, – заявил Эндрю, немало удивив Коннора. – Эта земля и холмы на ней сродни женскому телу. Люби ее нежные округлости и ласкай их, тогда будешь жить в мире и радости. А если переть напролом и бороздить землю где ни попадя, она превратит твою жизнь в ад.

Нейл одобрительно хрюкнул, а Томас удивленно разинул рот.

– Это верно, – кивнул Коннор. – Но генерал прокладывает военные дороги. Если прямая линия приведет его войска из форта Уильям в форт Джордж или из долины Грейт-Глен в Пертшир, он не станет терять время на то, чтобы обходить холмы, приноравливаясь к рельефу.

– Что бы ни попалось ему на пути – скала, холм или болото, – подтвердил Нейл, – он взрывает все к чертям собачьим и идет дальше. Поглядите-ка вон на ту повозку! Там полным-полно бочонков с порохом.

– А может, там виски? – засомневался Томас.

– Немного виски им было бы в самый раз, – мечтательно протянул Эндрю. – Если б они все упились, мы незаметно спустились бы, забрали у них порох и разнесли эту дорогу к чертовой матери. – Он бросил взгляд на Коннора. – Раньше мы такое проделывали, но только ночью, когда нас никто не видел. К тому же там не было столько солдат. И еще… в долине Грейт-Глен полно деревьев, за которыми мы укрывались.

– Они собираются отвезти эти бочонки на склад, в лагерь Уэйда, к северу отсюда. – Нейл многозначительно хмыкнул. – Глядите, они снова впрягают вола в телегу. Пора нам на что-то решаться, так я думаю.

– Ну так вот, – вполголоса проговорил Коннор, – считаю, лучше взорвать мост, а не дорогу.

– Мост? Пусть будет мост. – Эндрю согласно кивнул. – Так вот почему ты послал меня за Нейлом?

– Я запросто достану вон тот бочонок с порохом, – заявил Томас, вытаскивая пистолет. – Хотите, я разнесу на куски этих солдат? – Он прицелился в бочонок.

Коннор схватил юношу за запястье, прежде чем тот успел нажать на курок.

– Томас Макферсон, я знаю твою мать. Она не могла произвести на свет такого дурака.

– Точно. – Эндрю выхватил у брата пистолет.

– Я принесу вам этот порох, – не унимался Томас. – Дайте мне спуститься, и я его добуду. Вы могли бы взорвать мост ночью, когда красные мундиры уйдут.

Коннор обменялся взглядами с Нейлом.

– Да, могли бы. – Коннор кивнул.

– Но парнишку не стоит отправлять одного, – покачал головой Нейл.

– Зачем нам долго ждать? – Томас нетерпеливо дернул плечом.

– Мы не станем спускаться с холма у всех на глазах, а будем ждать столько, сколько понадобится, чтобы забрать этот порох без лишнего риска, – отрезал Коннор.

– А я вот думаю, если мы взорвем опоры, они просто отстроят их заново. – Нейл указал рукой на мост.

Со своего наблюдательного пункта на гребне холма Коннор мог как следует разглядеть остов будущего моста. Оба береговых устоя уже стояли на своих местах, а у самой воды вздымались русловые опоры, так называемые «быки». «Мост почти готов. Скоро они будут закладывать замковый камень», – подумал Киннолл. Но пока еще на мосту лежали доски, по которым туда-сюда сновали солдаты.

Как помнилось Коннору, река в этом месте сужалась примерно до тридцати футов. Одного каменного арочного моста вполне достаточно для армейских нужд. В мирные времена в этом самом месте возводили не один мост, но раз за разом их разрушали весенние паводки. Скорее всего генерал Уэйд ничего не слышал об этом. Каменный мост ждала та же участь, но прежде чем его смоет разлившаяся река, тысячи солдат пройдут по нему, чтобы вторгнуться в самое сердце Шотландии.

– Верно, – согласился Коннор. – Но если разрушить готовый мост, они примутся искать другое место, чтобы начать все сначала.

– И уже подальше от Киннолла, – ухмыльнулся Нейл.

– На это я и надеюсь. – Коннор прищурился. – Мы подождем. Взорвем мост, когда замковый камень встанет на место.

– Похоже, ждать осталось немного. – Эндрю кивнул в сторону моста. – Но как ты собираешься это сделать?

– Поздно ночью, втихомолку, – вмешался Томас. – Я сам все сделаю.

– Ничего ты не сделаешь! – оборвал его Эндрю. – Нам надо будет набить порох в трещины между камнями. Но как? Выковырять известковый раствор и всыпать порох туда?

– Это ничего не даст. – Томас возмущенно фыркнул. – Я кое-что знаю о ружейном порохе. Нужно его во что-то поместить, а иначе он весь просыплется.

Коннор одобрительно кивнул:

– Томас прав. Нам нужно куда-то заложить порох. Пергамент тут не годится, кожа тоже, а вот чашки будут в самый раз.

– Как насчет оловянных кружек из Глендуна? – предложил Нейл. – Они бы нам сгодились.

– Набор германских оловянных кружек моей матушки? – ворчливо отозвался Коннор. – Да, они подойдут.

– Мы расковыряем известь между камнями. – Нейл озабоченно нахмурился. – Нам надо достать долота. Томас, ты сможешь помочь, если будешь действовать с умом?

– Ладно. – Томас гордо приосанился.

– Фитили, – напомнил Коннор. – Не забудьте про фитили. Понадобится хорошая веревка, и надо будет ее как следует натереть воском, а не то она отсыреет рядом с рекой. И берите веревку подлинней. Мы должны успеть отбежать как можно дальше, прежде чем мост взлетит на воздух.

– Я попрошу Мэри помочь с веревкой, – сказал Нейл. Коннор внимательно огляделся и заметил троих солдат в красных мундирах, карабкавшихся вверх по соседнему склону. Один из них тащил на себе геодезический прибор, другой – треножник. Проворно установив прибор на треножнике, они принялись по очереди прикладываться к нему, в то время как третий солдат делал записи.

– Что это? – шепнул Томас. – Маленькая пушка? Нейл отрицательно качнул головой.

– С помощью этой своей геометрии они измеряют землю.

– А зачем им черный порох? – не отставал Томас. – Там внизу ведь одна равнина.

– Видишь, далеко впереди за мостом, там, где река резко изгибается, возвышается холм? – Коннор вытянул вперед руку, указывая направление. – Они собираются проложить туда свою дорогу.

– Солдаты! – прорычал Эндрю, тыкая пальцем влево.

Рядом на холм взбирался целый отряд в полном боевом облачении. Коннор разглядел красные мундиры, черные треуголки, сапоги и башмаки с гетрами, мушкеты и штыки. Внезапно один из солдат остановился, что-то крикнул остальным, потом вытянул руку, указывая на залегших в своем убежище горцев. Солдаты повернулись и вскинули мушкеты. Коннор похолодел.

– Нас заметили! Уходим! Быстрее! – Он толкнул Томаса к заднему склону холма. Эндрю и Нейл стремглав бросились следом, а сам Коннор, сбегая вниз по каменистому косогору позади своих товарищей, нарочно немного отстал. Убедившись, что друзья в безопасности, Коннор повернулся и осторожно скользнул в узкую темную расщелину между двумя холмами, стоявшими почти вплотную друг к другу. Прижавшись к скале, Коннор вытянул шею, вглядываясь в сгущающиеся сумерки.

Двое солдат грузили в повозку черный порох вместе с другими припасами. Они готовились тронуться в путь, несмотря на приближающуюся ночь. Каменщики тоже собирались уходить. Они сворачивали работу и складывали инструменты. Желая узнать, куда отправится повозка, Коннор неподвижно застыл в тени расщелины.

Шорох за спиной заставил его обернуться и вздрогнуть от неожиданности. К расщелине крадучись приближался Томас. Поравнявшись с Коннором, он внезапно рванулся вперед, к дороге, прежде чем Коннор успел его остановить. Томас проворно покатился вниз с холма, на середине пути шмыгнул в сторону и спрятался за валуном.

Вслед за ним у расщелины появился Эндрю, и Коннор яростно сгреб его в охапку.

– Я сам обо всем позабочусь, – сердито прошипел он, проскользнул в расщелину и помчался вниз. Но стоило ему приблизиться к Томасу, как его юный кузен побежал дальше.

Коннор тихонько выругался и огляделся, ища глазами красные мундиры. Внимание солдат по-прежнему было приковано к другому склону холма. Здесь оставался заприметивший заговорщиков отряд. Никто из каменщиков или надзиравших за ними офицеров не смотрел вверх и не видел горцев прямо у себя над головой, но это могло случиться в любую минуту.

– Томас! – Отчаянный шепот Коннора смешался со свистом ветра и скрипом телег, утонул в грохоте камней и окриках каменщиков. – Томас!

Парнишка не слышал ничего. Поглощенный своей безрассудной целью, он скользил вниз по склону, прячась за валунами и укрываясь в зарослях утесника. Коннор бесшумно следовал за ним, жалея о том, что под рукой нет веревки, чтобы набросить петлю на глупого мальчишку, поймать его и оттащить в безопасное место.

Наконец Томасу все же удалось спуститься в долину. Сумерки стремительно сгущались, и каменщики торопливо собирали свои инструменты. Коннор знал, что строители никуда ничего не оставляют на дороге. Инструменты могли украсть или сломать враждебно настроенные местные жители. Кроме того, на ночь солдаты всегда выставляли охрану, чтобы предупредить возможные диверсии.

Но Коннора и его друзей это не останавливало. Они пользовались любой возможностью, чтобы причинить урон ненавистным англичанам. Ломали все, что могли, выворачивали из земли камни, опрокидывали в реку повозки и телеги. Иногда им удавалось добыть немного ружейного или черного пороха из запасов Уэйда. Они старались расходовать его осмотрительно, разрушая большие участки дороги. Однажды они взорвали склон уже опустошенного англичанами холма, и тонны земли обрушились на только что отстроенную дорогу, перекрыв проход.

– Томас! – тихо позвал Коннор, скрючившись за камнем над самой головой мальчика. – Возвращайся! – Оглянувшись, он заметил Эндрю, бесшумно и быстро скользившего вниз по склону. Коннор сделал ему знак ползти назад.

С отчаянно бьющимся сердцем Коннор достал пистолет. Он снова тихонько выругался, но приготовился стрелять, чтобы защитить мальчишку.

Томас осторожно подкрался к запряженной волом повозке и проворно запрыгнул на заднюю ось. Вытащив бочонок с порохом из телеги, он отступил назад, повернулся и понесся вверх по склону так, словно за ним гнались все демоны ада.

Солдаты заметили его и закричали, несколько человек даже бросились в погоню, но никто не мог угнаться за Томасом. Он летел сломя голову, как выпушенная излука стрела, прижимая к груди маленький деревянный бочонок.

Один из солдат вскинул мушкет и прицелился.

Коннор понимал, что если картечь не заденет мальчика, но попадет в бочонок, глупого юнца буквально разнесет на куски. Он встал во весь рост и взял на мушку солдата, но не успел нажать на курок. Прогремел выстрел, и солдат упал.

Оглянувшись, Коннор увидел Эндрю с дымящимся пистолетом. Томас продолжал мчаться по косогору, приближаясь к вершине холма, Коннор ринулся следом. Ветер свистел у него в ушах, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Тяжело дыша, держа пистолет наготове, он бросил взгляд через плечо.

Теперь по склону карабкалось больше красных мундиров. Забрав головы вверх, они что-то кричали. Еще один солдат поднял мушкет и прицелился. Почти догнав Томаса, Коннор рванулся вперед, пытаясь прикрыть незащищенную спину мальчишки.

Пуля просвистела совсем рядом. Коннор вдруг почувствовал острую боль в боку. Ребра словно опалило огнем, а резкий удар заставил его опуститься на одно колено. Но почти сразу Коннор вскочил и побежал к узкой расщелине между холмами, где уже успели скрыться его кузены.

Там его ждал Нейл. Сильные руки друга схватили Киннолла и затащили в тень.

Глава 26

– Тьфу! Я вас развратил, девочка, – вздохнул Родерик. – Коннор снимет с меня за это голову. Теперь вы окончательно погибли.

Софи рассмеялась и бросила на стол свои карты.

– Боюсь, вы правы.

– Да вы просто созданы, чтобы выигрывать! – Родерик удивленно покачал головой. – Побили меня три раза подряд в ломбер, а перед этим дважды обставили в примеро.[7]

– Трижды, – поправила его Софи. – А с чего бы Коннору сердиться на вас?

– Ну как же, я ведь испортил его чудесную невинную женушку. – Родерик ухмыльнулся.

– Не думаю, что его это волнует, – кисло возразила Софи. – Мне кажется, ему все равно.

– Еще как волнует! Но так ему и надо, ведь он снова не вернулся домой к ужину. Вот нам и пришлось сесть за карты, надо же как-то развлекаться. – Он лукаво выгнул бровь.

Софи рассмеялась, но снова оглянулась на дверь большого зала. Софи терзала тревога. Неприятное чувство, что с Коннором что-то случилось, не давало ей покоя.

– Я думала, к этому времени Коннор уже вернется, – нерешительно произнесла она. – Может, что-то случилось? Он собирался встретиться с Нейлом или с Эндрю?

– Да все в порядке, – беззаботно откликнулся Родерик. – С Коннором ничего не может случиться. Придет, никуда не денется. Всему свое время.

– Он задумал вылазку за скотом? Или решил поохотиться? – не отставала Софи.

Но Родерик лишь уклончиво пожал плечами. Она огорченно нахмурилась. Возможно, ее страхи напрасны. А если Коннор просто решил не возвращаться к жене?

Родерик перетасовал карты.

– Неужели вы и вправду никогда раньше не играли?

– В монастыре нам не разрешали играть в карты. Мои родители любили карточную игру, но никогда не делали это вместе с детьми, считали неприличным. А мне понравилось играть в карты. Спасибо, что научили меня.

– Фу! – фыркнул Родерик. – А что еще мне оставалось делать? Мне было велено сторожить вас, но что за радость стоять весь вечер под дождем и смотреть, не подобрались ли вы к воротам? – Он картинно воздел глаза к потолку.

Софи улыбнулась и сгребла рукой со стола небольшую кучку щебня.

– Ну вот, я выиграла целое состояние. И что мне теперь делать с этими камешками?

– Заделайте щель в одной из стен этого замка. Их тут великое множество, – с усмешкой подсказал Родерик. Софи весело рассмеялась в ответ.

– Лучше я сохраню их до нашего следующего урока порочности и разврата.

– О, наш лорд научит вас этому намного лучше меня. – Глаза Родерика лукаво блеснули. – Но я готов играть с вами в карты в любое время. Если бы у меня водились деньги, вы бы быстро обчистили мои карманы. В следующий раз буду держать ухо востро. И как вам только удается так часто выигрывать?

– Волшебный дар, – рассеянно бросила Софи. Брови Родерика изумленно поползли вверх.

– Верно говорят, что все Маккарраны сродни колдунам. Так вот почему вам так везет в картах! Охотно верю, что у вас есть волшебный дар, мистрис. – Горец весело подмигнул. – Вы похожи на сказочную фею. Такая же нежная.

– Спасибо. – Софи привычно коснулась кулона на груди. – В нашем роду встречались люди, отмеченные волшебным даром.

– Я слыхал разные истории, хотя толком ничего об этом не знаю. Так вы унаследовали чудесный дар Маккарранов?

– Ну… разве что самую малость.

– Говорят, каждый Маккарран, наделенный чудесной силой, творит свои чудеса. А что умеете вы? Готов поспорить, ваш конек – азартные игры. Вот возьму вас в Лондон и сорву огромный куш.

– О, мой дар намного скромнее. Иногда мне удается что-то вырастить.

– Правда? Так вы можете сделать меня выше ростом? А лучше… вырастить кое-какие части… чтобы угодить девушкам… – Родерик плутовато ухмыльнулся.

– Ну все, довольно! – Софи сжала губы, чтобы не рассмеяться. Но шутка Родерика напомнила ей о брате, и улыбка исчезла сама собой. – Речь идет о цветах, растениях, овощах, только и всего. – Она пожала плечами. – Все живое растет без всякого волшебства. Я пыталась объяснить это Кинноллу.

– Он не слишком-то верит в фей, привидения и все такое.

– Но он видел здешнего призрака своими глазами.

– В самом деле? – озадаченно протянул Родерик. – Ах этого? Ну да. – Он негромко рассмеялся. – Так вот почему вы любите копаться в земле, мистрис? Мы ведь говорили вам, в Глендун е ничего не растет. – Родерик покачал головой.

– Но почему?

– Это место бесплодно. Давным-давно, когда умер один из первых лордов Глендуна, а вместе с ним и его возлюбленная, на замок обрушилось страшное проклятие. Говорят, здесь так ничего и не вырастет, пока…

– Пока что? – Софи взяла в руки сданные карты и сложила их веером.

Родерик недоуменно пожал плечами:

– Пока волшебство не вернется. Но никто не знает, как это понимать. Коннор говорит, что все это ерунда. Земля ничего не дает, потому что замок стоит на огромной скале. Почва слишком бедная, и сколько ни старайся, получишь одни сорняки.

Услышав скрип открывающейся двери в дальнем конце зала, Софи тотчас обернулась. Лицо ее радостно вспыхнуло. Она ожидала увидеть Коннора, но перед ней стояла улыбающаяся Мэри.

– Я наполнила вам ванну, мистрис, – сообщила миссис Мюррей, залившись краской. – Там не так уж много воды – чан не слишком велик. Вы, наверное, хотите помыться, проработав весь день в саду? Я добавила в воду моего лучшего мыла, – с гордостью добавила Мэри, – с лепестками лаванды и розы.

– О! Спасибо, Мэри, – радостно откликнулась Софи и посмотрела на свои руки. Она долго оттирала их на кухне, но садовая грязь, казалось, намертво въелась в кожу.

– Вы выросли здесь, в долине, а значит, привыкли держать себя в чистоте, как принято у нас в Шотландии. Мы ведь не французы какие-нибудь, чтобы вовсе не следить за собой.

– О… спасибо, – повторила Софи, стараясь не рассмеяться.

– Вы найдете чистые простыни и одежду в гардеробе, в спальне лорда, а ванна ждет вас на кухне. Там теплее всего.

– Я сейчас же спущусь туда. – Софи повернулась к Родерику: – Спасибо вам за уроки карточной игры.

Родерик улыбнулся и помахал девушке рукой. Софи поднялась в спальню, чтобы захватить чистые простыни и что-нибудь из одежды. Как истинная дочь Шотландии, она действительно любила чистоту. Если, конечно, верить Мэри. После работы в саду у Софи одеревенели плечи и ныла спина. Мысль о горячей благоухающей ванне казалась девушке на редкость соблазнительной.

Коннору пришлось едва ли не драться с Нейлом у ворот Глендуна. Мюррей ни за что не желал оставлять своего лорда и не верил, что тот обойдется без его помощи.

– Со мной все хорошо, – раздраженно рычал Коннор. – Какого дьявола, Нейл? Оставь меня в покое! Рана пустяковая, – настаивал Киннолл, прижимая руку к окровавленному боку.

– Дурак чертов, – огрызнулся Нейл. – Я же видел, сколько крови из тебя вытекло.

– Ерундовая царапина, – настаивал Коннор.

Во дворе показались Мэри и Родерик, а вместе с ними все четыре собаки. Пока Коннор трепал косматую шерсть Коллы, а терьеры и спаниель с бешеным лаем прыгали вокруг него, Нейл рассказал жене и сыну, что случилось. Мэри хотела немедленно перевязать рану, но Коннор решительно отказался.

– Я в полном порядке. – Он подтолкнул семейство Мюррей к воротам и попрощался, пообещав, что пойдет в дом и ляжет в постель. – Идите домой, уже поздно. Сон залечит рану гораздо быстрее, чем бинты, посеет[8]* и добросердечные друзья.

– Позволь жене позаботиться о тебе, – напутствовала его Мэри. Она понимала гэльский, на котором разговаривали остальные, но сама предпочитала говорить на родном шотландском диалекте. – Она ждет тебя. Лучше иди в дом через кухонную дверь.

– Ма, – начал было Родерик, но Мэри сердито ткнула его локтем в бок.

– В кухонном буфете найдешь бинты и целебную мазь, – добавила она. – Виски там же, на полке. Твоя красавица жена позаботится о тебе.

– Очень хорошо, – проворчал Коннор.

Он вовсе не собирался показывать рану жене. Во-первых, не хотел волновать ее, а во-вторых, не желал выслушивать женские причитания. Если бы Софи заинтересовалась не его раной, а им самим, что ж, он нашел бы в себе силы не разочаровать ее. «По крайней мере к утру», – решил Киннолл, немного подумав.

Он закрыл ворота за семейством Мюррей, хотя те еще продолжали ожесточенно спорить, потом задвинул засов и направился к дому. Выпроводив друзей, Коннор повеселел, но рана по-прежнему причиняла страшную боль.

Киннолл не любил быть в центре внимания и с детства ненавидел, когда над ним тряслись. Суета и квохтанье выводили его из себя. Даже истекая кровью, он не желал признавать, что нуждается в помощи, что болен и слаб, что проклятая английская пуля все-таки достала его. При мысли об этом Коннор готов был реветь от бешенства.

Собаки тоже подняли суету, прыгали вокруг хозяина и жалобно скулили. Окружив Коннора, они тыкались мордами ему в ноги, повизгивали, лизали ладони. Серый волкодав прижался к хозяину, предлагая опереться на его мощную холку. Осторожно, чтобы не споткнуться о вертящихся под ногами терьеров, Коннор положил руку на шею старому псу и побрел к дому, стараясь не слишком наваливаться на верного волкодава.

Держась рукой за бок и тяжело дыша, он в полной темноте с трудом пересек двор. Одному Богу известно, как ему удалось взобраться на проклятый холм перед замком, но теперь Коннор был почти у цели. Оставалось лишь преодолеть лестницу, а там его ждала постель. «В конце концов, можно выспаться и на теплом кухонном полу», решил он.

На черном фоне стены отчетливо выделялся светлый прямоугольник кухонной двери. Еще несколько шагов, и Коннор, пошатываясь, переступил порог.

Кухня оказалась пустой, хотя в очаге все еще горел огонь. У самого очага стоял деревянный чан с горячей водой. Вместе с горячим паром до Коннора донесся нежный цветочный запах.

«Благослови Господь Мэри за то, что оставила ванну, полную горячей воды, да еще с цветочным ароматом», – подумал Киннолл.

Обычно он купался в холодном озере или речке, а то и наскоро обливался водой из ручья. Как и многие горцы, Коннор любил чистоту и не считал, что частые купания вредят здоровью. В Глендуне деревянный чан с горячей водой приберегали для холодных зимних вечеров. Увидев его посреди кухни, Коннор решил, что Мэри приготовила ванну для Софи, а та оставила после себя горячую воду для мужа. Приятная неожиданность. Ведь именно этого ему и хотелось сейчас больше всего на свете – смыть с себя грязь, кровь и усталость.

Коннор подошел к буфету, достал бинты, мазь и плеснул в оловянную кружку немного виски из маленького бочонка, который Мэри хранила на полке. Сделав первый глоток, он отнес вещи к чану с водой.

Коннор попробовал воду рукой и решил, что она недостаточно горяча для него. Заметив ведро с кипятком, заботливо оставленное Мэри у очага, он рывком поднял его и скривился от боли, но все же добавил воды в ванну.

Потом начал медленно раздеваться. Каждое усилие давалось ему с трудом и причиняло жгучую боль. Сначала Коннор стянул с себя башмаки и шерстяные чулки, потом скинул плед и снял окровавленную рубашку. Он размотал прикрывавшую бок тряпицу и попытался осмотреть рану. Пуля лишь скользнула по телу, задела кожу и мышцы, но не затронула кость.

Коннор с глухим стоном погрузился в горячую воду. Чан был совсем маленьким для него. Согнув ноги в коленях, Коннор смог окунуться в воду по грудь. Вначале теплая вода обожгла рану, но постепенно боль утихла, сменившись приятным чувством покоя. Коннор опустился в воду еще ниже и закрыл глаза.

Софи забыла свой волшебный кристалл. Спеша на кухню с лампой в руке, она вспомнила, что оставила серебряную цепочку и кулон рядом с чаном, когда принимала ванну. Теперь девушка торопливо бежала по коридору, одетая в просторное домашнее платье из розового дамасского шелка. Грубый каменный пол холодил ее босые ноги. Софи достала одежду из сундука леди Киннолл, ведь собственных вещей у нее не было. Оставалось либо ждать, пока Коннор добудет ее гардероб из Данкриффа, либо она сама покинет Глендун. А это вполне могло случиться.

Софи вошла в полутемную кухню и направилась к чану с водой, ища глазами на полу серебряную цепочку с кулоном. Услышав плеск воды, она обернулась и увидела рядом с собой темноволосую голову и широкие плечи Коннора.

– О! – На мгновение она застыла, глядя во все глаза на обнаженное тело мужа. Капельки воды блестели на его мускулистых плечах и торчавших из воды коленях, а намокшие волосы черными кольцами рассыпались по плечам.

– А, миссис Макферсон. – Коннор насмешливо поднял брови, зачерпнул ладонью воду и снова вылил ее в чан. – Не хотите ко мне присоединиться?

– Я уже приняла ванну, – сухо заметила Софи. Больше всего ей сейчас хотелось повернуться и убежать, но она заставила себя остаться и храбро встретить взгляд мужа.

– У вас влажные волосы. Они похожи на темное золото. – Коннор склонил голову набок, любуясь Софи. Его открытое восхищение и неожиданное внимание тронули Софи, а ласковый голос заставил ее затрепетать.

Не отвечая, она провела рукой по мокрым волосам. Ее сердце глухо колотилось в груди. Великолепное мощное тело Коннора так и притягивало взгляд. Казалось, от него исходит какая-то особая, необыкновенная сила. Внезапно осознав, что уже давно пристально разглядывает мужа, Софи поспешно отвела глаза.

– Я… я оставила здесь свой кулон и вернулась, чтобы его найти. – Она смущенно уставилась в пол, а затем опустилась на колени. – Я положила его сюда, но теперь не вижу.

Коннор протянул руку и пошарил по полу, стараясь помочь Софи. Его пальцы нащупали подол ее платья и коснулись босой ступни. От этого случайного прикосновения Софи бросило в жар. Рука Коннора взлетела вверх и ненадолго задержалась на спине девушки. Сквозь тонкий шелк платья Софи ощутила приятное тепло его ладони.

– А где Мэри и Родерик? – Софи удивленно огляделась.

– Я отослал их домой.

– А-а.

Узнав, что они с Коннором совсем одни в пустынном доме, ее сердце забилось вдвое быстрее. Софи не могла оторвать глаз от обнаженного мужа. В отблесках пламени его зеленые глаза казались необычайно яркими. Казалось, он весь соткан из одних мускулов и сухожилий. Влажная от воды кожа блестела в золотистом свете очага, а лицо поражало своей строгой красотой. Короткая темная борода оттеняла изящно очерченные скулы и подбородок. Глядя на соблазнительный изгиб «го губ, Софи с трепетом вспомнила нежные и страстные поцелуи Коннора.

– Вас так долго не было, – смущенно проговорила Софи. – Я начала тревожиться. Почему-то я никак не могла избавиться от странного чувства, что с вами случилось несчастье. Но, слава Богу, у вас все хорошо.

– Цел и невредим, – прошептал Коннор.

Он погрузился глубже в воду, запрокинул голову и закрыл глаза, и Софи услышала его вздох, тяжелый и усталый.

– Что-то не так? – спросила она.

Не открывая глаз, он поморщился и махнул рукой.

– Просто устал.

Софи снова оглядела пол и заметила в темноте слабое мерцание. Подняв с пола кулон, она набросила на шею цепочку и попыталась застегнуть, но руки ее дрожали и никак не могли справиться с застежкой. Девушка нетерпеливо фыркнула.

– Повернитесь, – мягко предложил Коннор, протягивая руки. Софи повиновалась, повернувшись к мужу спиной и опустив голову. Легкими теплыми пальцами Коннор коснулся Софи и застегнул цепочку, а потом принялся гладить и ласкать ее шею.

Софи закрыла глаза, наслаждаясь нежным прикосновением его рук, его божественным запахом. Влажными от воды пальцами он скользнул вниз, к спине Софи, помогая сбросить усталость и напряжение, о которых девушка даже не подозревала.

– О! – выдохнула она.

– Вам приятно? – прошептал Коннор.

– Да. – При мысли о том, куда могут завести эти волнующие прикосновения, Софи охватила дрожь. Неужели она опять готова броситься в объятия Коннора?

«О да», – призналась Софи самой себе, и на мгновение ее сердце испуганно дрогнуло. Бессмысленно обманывать себя. Страсть к приключениям уступила место иной страсти. Софи отчаянно хотелось прижаться к Коннору, почувствовать нежность его рук, ощутить тяжесть его тела. Теперь она знала: за молчаливой сдержанностью Киннолла скрывается тонкая, возвышенная, благородная душа. Софи жаждала вновь открыть для себя этого непостижимого и удивительного мужчину.

– Софи. – Низкий бархатный голос проникал в душу. – Софи. – Он посмотрел ей в глаза. – Вы… нужны мне.

– Да? – шепнула она.

С глухим стоном Коннор выпрямился, и Софи увидела в воде темную струйку крови. На боку у Коннора под ребрами теперь виднелась длинная рана.

– О Господи, Коннор!

– Это ерунда. Но как раз сейчас мне почему-то чертовски больно. – Он неуверенно взглянул на Софи. – Я собирался сам заняться раной, но раз вы здесь… лучше воспользоваться вашей помощью. Тут рядом есть бинты и мазь.

Софи склонилась над ним.

– Позвольте мне взглянуть. – Она подняла руку Коннора, чтобы осмотреть его бок.

Рана была неглубокой, но достаточно страшной на вид, и Софи невольно вздрогнула. Чуть ниже ребер стройный мускулистый торс Коннора пересекал безобразный багровый разрез.

Софи внимательно осмотрела края разреза. Теперь рана уже не казалась ей такой пугающей и ужасной. Шелковый рукав ее платья намок, но Софи этого не замечала. Она задумчиво положила руку на крепкое, мускулистое плечо Коннора.

– Я знала… почувствовала, что вы ранены.

– И вы не ошиблись, миссис Макферсон.

– Как это случилось?

– Пуля.

Множество вопросов так и вертелось у нее на языке. Софи безумно хотелось выспросить подробности и высказать вслух все свои тревоги и опасения. Ей даже хотелось отругать Коннора, но внутреннее чутье подсказало, что лучше сейчас промолчать.

– Восхитительная девочка, – прошептал Коннор.

Софи придвинулась ближе к мужу, и золотистые локоны рассыпались у нее по плечам.

– Дайте-ка я снова взгляну, – строго сказала она. Коннор послушно поднял руку и оперся о край чана, а Софи склонилась над ним, чтобы рассмотреть рану в тусклом свете очага. Широкие рукава ее платья насквозь промокли, и струйки воды стекали прямо на юбку.

– Вашу рану нужно зашить. Не знаю, смогу ли я это сделать. – Софи с сомнением покачала головой.

– Вам много приходилось вышивать прежде? Нет? Тогда лучше не пробовать на мне, – произнес Коннор, медленно растягивая слова. – Рана чистая. Пуля прошла насквозь, а не застряла в теле.

– Слава Богу. – Софи смущенно опустила глаза. – Значит, Господь и ангелы для чего-то сохранили вам жизнь.

«Для меня», – хотела сказать она, но так и не решилась.

– По крайней мере, Всевышний не покарал меня за то, что я уложил в постель монашку, – усмехнулся Коннор. – Посмотрите, девочка моя, края раны почти сошлись. Если туго наложить бинты, а потом вести себя тихо день или два, рана и сама прекрасно заживет.

Глаза Софи насмешливо сверкнули.

– А вы сможете вести себя тихо, Коннор Макферсон?

Глава 27

– Только не с вами, – прошептал Коннор.

Он протянул руку и коснулся влажных волос Софи, откинув золотистые пряди с ее лба. Девушка вздохнула и закрыла глаза. Коннор нежно погладил ее по щеке, но Софи внезапно вздрогнула и выпрямилась.

– Нет, мы не должны. Вам нужен покой. Рана кровоточит. Я достану бинты и чистую рубашку…

– Замолчи, – шепнул он, притягивая ее к себе. Его захлестнуло чувство, которому он не мог противиться, каким бы глупым и безрассудным оно ни было. Ему хотелось обнять Софи, коснуться ее кожи, волос. – Замолчи и иди ко мне.

Коннор наклонился к ней, жадно прижался губами к ее губам, погрузив пальцы в густую массу ее волос, все еще влажных после купания. Оторвавшись от губ жены, он принялся осыпать страстными поцелуями все ее лицо. Девушка застонала, потянулась к нему и едва не упала в чан с водой.

Коннор обхватил жену за талию, перебросил через край чана и усадил к себе на колени. Его усталые мышцы и рана на боку тотчас отозвались болью, но теплая вода ее смягчила. Вода окутала Софи и выплеснулась из чана на каменный пол. Коннор крепко прижал девушку к себе.

Софи обвила руками шею мужа и крепко поцеловала его, отчего жажда Коннора лишь усилилась. Его язык скользнул по ее губам. Никогда прежде Коннор не испытывал такого всепоглощающего желания, никогда прежде страсть не затмевала его разум. Все его существо жаждало Софи. Он готов был овладеть ею немедленно, вопреки доводам рассудка, и она отвечала ему с той же отчаянной, безрассудной страстью.

Коннор погладил мокрое шелковое платье Софи, залез руками под рубашку и обхватил ее грудь. Софи тихонько застонала, когда муж нащупал пальцами ее сосок. Вода выплескивалась из чана, рубашка и платье девушки промокли насквозь, но влюбленные ничего не замечали.

Мокрая одежда мешала Коннору, и он сорвал с жены платье, стянул рубашку, бросив на пол рядом с чаном. Теперь обнаженная грудь Софи с возбужденными сосками, нежными, как две жемчужины, касалась его кожи. И Коннор почувствовал такой ошеломляющий восторг, который раньше никогда не испытывал, когда Софи выгнулась и застонала в его руках, желание стало почти нестерпимым.

Софи скользила руками по его коже под водой, слегка касаясь плеч, груди, живота, бедер, гладила и ласкала, даря неимоверное наслаждение. Когда ее пальцы обхватили восставшую плоть Коннора, он замер.

Приникнув губами к его губам, Софи слегка шевельнула бедрами, и сердце Коннора едва не выскочило из груди. Он хрипло застонал. В следующий миг Софи резко выпрямилась и отпрянула, словно ее окатили ледяной водой.

– О Господи, мне так жаль! Боже, мне очень жаль! – Она поспешно выскочила из чана, расплескав воду и оцарапав бедро о край. Обнаженная и прелестная в своей наготе, она торопливо схватила мокрую рубашку, прикрылась ею и опустилась на колени рядом с чаном. – Пожалуйста, простите меня.

– За что? – Коннор перегнулся через край чана, держась рукой за бок. Боль от раны терпеть было намного легче, чем жгучее желание, которое могла утолить лишь одна-единственная женщина.

Увидев в воде его возбужденную плоть, Софи тихо ахнула и бросила в чан рубашку.

Коннор рассмеялся. Он с улыбкой оглядел Софи, протянул руку и коснулся ее лица.

– Господи! – Его ладонь ласкающим движением скользнула, по плечу Софи и замерла на ее груди. – Ты так прекрасна, девочка. Ты опьяняешь, словно виски со сливками и медом. Я не могу устоять. Не могу насытиться. Это мне следует извиниться перед тобой, – взял ее за руку, поднес к губам и поцеловал ее нежные пальцы, а потом прижался губами к ее ладони. По телу Софи прошла дрожь, а Кон нора снова пронзило желание. – Я не могу утолить свою жажду.

Коннор резко встал и потянул за собой Софи, заставив ее подняться на ноги. Потом переступил через край чана и замер, любуясь восхитительными округлыми формами Софи, ее стройной, изящной фигурой. Притянув к себе девушку, он сжал ее в объятиях. Их бедра соприкоснулись, и Коннора будто опалило огнем.

– Ваша рана… – выдохнула Софи. – Вдруг она откроется? – Софи испуганно оттолкнула мужа, отступив на шаг, потом достала из чана рубашку и бросила ее Коннору.

Мокрая ткань вместо живой горячей плоти мгновенно охладила его пыл. Нет, совсем не этого он хотел.

«Что ж, по крайней мере, у одного из нас достало здравого смысла», – подумал Коннор, разглядывая струйку крови, сочившуюся из раны. Он зажал рану ладонью и выпрямился. Неглубокая и неопасная, но рана все же причиняла сильную боль и страшно мешала, особенно в эту минуту.

– Тогда возьмите бинты, и мы займемся раной, – предложил Коннор.

Не в силах удержаться, он снова притянул к себе Софи и поцеловал. Эта женщина была создана для него. Никогда и ни с кем не испытывал Коннор ничего подобного.

Ее губы раскрылись навстречу его губам, и Коннора охватила дрожь.

– Это безумие. Что же мы делаем? – в ужасе прошептала Софи.

– Если вы не знаете…

– Я знаю, что вам нужно немедленно перевязать рану, – пролепетала Софи.

– Мне нужно нечто большее чем перевязка, женщина! – прорычал Коннор. – И немедленно.

Софи высвободилась из объятий мужа, и Коннор окинул ее восхищенным взглядом. Она смущенно потупилась, но, казалось, совсем не возражала, что разглядывают ее нагое тело. Очаг по-прежнему горел, отдавая тепло, и в отблесках пламени кожа Софи отливала золотом. Голодный взгляд Коннора выдавал переполнявшее его желание, но завораживающая утонченная красота Софи заставила его замереть от восторга.

В следующий миг она схватила льняную простыню, поспешно завернулась в нее и заметалась по кухне в поисках бинтов, горшочка с мазью и кружки с виски. Коннор стоял и ждал, сгорая от желания.

– Поднимите руки и стойте смирно, – скомандовала Софи.

Коннор молча повиновался. Озорные искры в его глазах вызвали застенчивую и ласковую улыбку Софи, но не заставили ее отложить в сторону бинты и отбросить простыню, как хотелось бы Коннору.

Софи оторвала кусок полотна, пытаясь приложить к ране, и Коннор невольно содрогнулся. Она молча протянула ему кружку, он сделал глоток, и виски приятно обожгло горло. Она взяла кружку из его рук и глотнула сама, а затем окунула в виски кусок тряпицы.

– Эй! – запротестовал было Коннор, но Софи проворно промокнула рану тряпицей. Киннолл с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы и отвернулся, пытаясь побороть жгучую боль.

Софи приложила к ране мазь, и в кухне тотчас запахло миндальным маслом, базиликом и лавандой. Взяв самый длинный кусок полотна, Софи ловко обмотала им живот мужа, соорудив крепкую удобную повязку, а затем завязала и подогнула концы.

– Ну вот, – улыбнулась она, встав рядом с Коннором. – А теперь для вас главное – это хорошо себя вести.

– Позже, – хрипло выдохнул он, взял жену за плечи и поцеловал. Шея ее выгнулась, грудь приподнялась. Коннор не смог спокойно на это смотреть. Он принялся осыпать поцелуями ее лицо, шею, плечи, а потом нетерпеливо сорвал с жены простыню и швырнул ее на пол. Тело его запылало.

Ноги Софи подгибались от слабости, но она нашла в себе силы взять мужа за руку и подвести к деревянной скамье рядом с очагом. Она хотела, чтобы Коннор сел и отдохнул, но тот вовсе не собирался этого делать.

Прислонившись спиной к теплой от огня каменной стене, Коннор потянул за собой Софи, обхватил ее за талию и усадил к себе на колени. Теперь она сидела к нему лицом, широко разведя длинные стройные ноги. Коннор гладил ее спину, целовал и ласкал грудь, а Софи, трепещущая от блаженства, тихо стонала в его объятиях. Нежный запах ее тела смешался с запахом лаванды, доводя Коннора до исступления. Ему хотелось наброситься на Софи и овладеть ею, но он ждал, пока Софи захочет этого всем сердцем, всей душой. А чтобы это получить, надо было запастись терпением и нежностью. При мысли об этом по телу Коннора пробежала сладостная дрожь предвкушения.

Скользнув пальцами по гладкому бедру Софи, он нашел ее лоно, влажное и теплое. Софи вскрикнула и выгнулась дугой. Вцепившись в плечи мужа, она рванулась вверх и погрузилась в густую гриву его волос. Коннор обхватил нежный розовый сосок, и Софи вся затрепетала, а бедра ее раскрылись, умоляя.

Коннор подхватил жену и исступленно рванулся ей навстречу. Их тела слились и начали двигаться в страстном, бешеном ритме. Коннору казалось, что в жилах его течет расплавленный огонь. Кровь стучала в висках, дыхание с хрипом вырывалось из груди.

Софи обвила руками шею мужа, обхватила ногами его торс, выгибаясь и замирая, уступая его натиску и нападая, качаясь на волнах наслаждения, взмывая вверх и погружаясь вниз. Неимоверное блаженство затопило Коннора. Его тело продолжало двигаться в древнем магическом танце любви, наполняя душу восторженным изумлением. Потрясенный силой этого чувства, он со всей ясностью понял, что нашел свою любовь и хотел бы остаться с ней навсегда.

И вот он снова вернулся к тому, с чего начал, сел на скамью, прислонившись спиной к каменной стене, и держал на руках свою ненаглядную жену, нежную и трепещущую после упоительной близости. Но что-то неуловимо изменилось в нем. Коннор знал, что никогда уже не станет прежним.

Склонив голову к Софи, он долго так сидел, задумчивый и молчаливый. Для него уже не было пути назад, да он и не хотел возвращаться к тому горькому и одинокому существованию, которое еще совсем недавно составляло его жизнь.

Коннор наклонился к Софи и почувствовал, что боль в боку немного утихла. И тогда он потянулся к ней, ласковой, любящей, нежной. Сейчас она была похожа на чудесный огонек, сияющий во тьме и освещающий ему путь.

Прикосновение смычка к струнам несло покой и умиротворение. Коннор почувствовал, как музыка заполняет его и течет легким и вольным потоком. Он начал играть, и мелодия, сотканная из темноты ночи, завладела им, подчинила себе. Казалось, музыка обладает собственной душой, а руки Коннора, скрипка и смычок лишь помогают ей явиться на свет и наполнить радостью этот мир. Музыка дарила Коннору очищение. Как туманная дымка, прошлое таяло, а настоящее начинало играть яркими красками, и будущее казалось вполне возможным.

С закрытыми глазами Коннор видел сейчас перед собой лицо Софи, ее улыбку, смех, слезы. Это чувство часто приходило к нему, особенно когда он играл печальные мелодии и элегии. Коннор любил и был любим.

Он не думал о нотах. Руки его двигались сами собой, мысли текли легко и свободно. Музыка накатывала волнами, звуки неслись куда-то ввысь, подобно порывам ветра, взмывали к высоким горам и опадали в сумеречную глубину долин.

Коннор играл, прислушиваясь к неспешному, плавному напеву, рождавшемуся в его душе. Софи царила в его мыслях, и пленительная мелодия спешила рассказать о восхитительных округлостях ее тела, гладкой линии бедра, упоительному изгибу спины, нежной выпуклости груди, изящной хрупкости шеи. Коннор касался смычком струн так же нежно и самозабвенно, как ласкал бы тело Софи. Он целиком растворился в своей игре и забыл обо всем, отдаваясь блаженному чувству единения с музыкой.

Когда затихли последние звуки, Коннор отложил смычок и скрипку и обернулся. Софи стояла на ступенях лестницы и смотрела на него во все глаза. Ветер играл ее золотистыми волосами.

– Так это ты? – прошептала она. – Призрак Глендуна? – Коннор кивнул. Он остался стоять у перил, пока Софи поднималась к нему. Ветер надувал рукава его рубашки, развевал складки пледа, трепал темные волосы. – Это было прекрасно! – восторженно выдохнула Софи. – Мелодия оживает, когда ты играешь.

Коннор смущенно пожал плечами:

– Я прихожу сюда и играю, чтобы отпугнуть нежданных гостей. Только и всего.

– Мэри говорила, что призрак, который поселился здесь, заставляет солдат держаться подальше от замка. Но твоя музыка такая чудесная. Она должна заманивать сюда любопытных, которым не терпится послушать еще.

– Внизу холмов голос скрипки превращается в ужасный кошачий визг, если верить Нейлу и Эндрю, – криво усмехнулся Коннор. – Шум водопада искажает звук, придает ему что-то призрачное.

– В голосе твоей скрипки действительно есть что-то призрачное. Но меня притягивает этот звук. В стенах замка он вовсе не кажется таким пугающим. Напротив, твоя музыка невыразимо прекрасна. Каждый раз, услышав ее, я испытывала желание подняться сюда, но ни разу так и не осмелилась. И вовсе не музыка, а боязнь наткнуться на настоящее привидение гнала меня в постель.

Коннор ласково улыбнулся:

– Значит, я нашла в себе мужество, хотя, как мне кажется, ты всегда была храброй. – Он нежно погладил жену по щеке и уже поднял скрипку, чтобы убрать ее в футляр, но Софи взмолилась:

– О, пожалуйста, сыграй еще! Мне так хочется послушать. Ты можешь сыграть рил или джигу? Тебе когда-нибудь приходилось такое играть на вечеринках с музыкой и танцами?

– Приходилось, но не часто. Пожалуй, для меня скрипка – форма уединения. – Коннор снова приложил к плечу инструмент, взмахнул смычком, а потом начал легко выстукивать ногой такт, ожидая, когда придет мелодия. Он выбрал для Софи джигу с простым и веселым ритмом. Девушка сразу заулыбалась, раскачиваясь и хлопая в такт музыке. Коннор сделал несколько шагов, ступая по обломкам камней, и повернулся, чтобы взглянуть сквозь пролом в стене на предрассветное свинцовое небо, тяжело повисшее над горами. Когда песня закончилась, он опустил скрипку и посмотрел на жену.

Она улыбалась, обхватив себя руками. Дамасский шелк ее платья красиво развевался на ветру.

– Где ты научился играть? В Париже, когда ходил в школу? Или к тебе специально приглашали учителя музыки?

Коннор отрицательно качнул головой.

– учился импровизировать и подбирать музыку на слух у дяди, а тот учился играть у своего отца, печально известного Джеймса Макферсона, моего двоюродного деда. Ты никогда не слышала о нем? Нет? В его жилах текла цыганская кровь. Он был хорошим скрипачом, а также прославленным разбойником и вором. Тебе доводилось слышать «Похоронную песнь Макферсона»? – Он сыграл для Софи несколько тактов печальной трогательной мелодии и снова опустил смычок. – Джейми Макферсона поймали и приговорили к повешению за разбой. Накануне казни он написал эту песню и сыграл ее для толпы, собравшейся, чтобы увидеть, как его повесят. Он растрогал всех до слез, предложив отдать скрипку тому, кто покажет свою храбрость и возьмет ее из его рук, но никто не отважился. За несколько мгновений до того, как палач должен был накинуть петлю ему на шею, Джейми разломил скрипку пополам. По Иронии судьбы беднягу помиловали, но приказ не успели доставить вовремя. Главный судья, заклятый враг Джейми, заметил приближающегося всадника и велел перевести городские часы на несколько минут вперед. Вот так Макферсон умер за несколько минут до известия о помиловании.

Софи изумленно ахнула:

– Так у вас в роду полно разбойников!

– Только одна ветвь нашего рода состояла сплошь из грешников, а остальные – обыкновенные скучные люди. – Коннор весело подмигнул Софи, и она рассмеялась в ответ. – Мой отец отличался той же дерзостью и отвагой, хоть и носил титул. Думаю, и мне досталось немного его храбрости.

– Уж это точно!

Коннор снова взял в руки смычок и заиграл нежную мелодию, которую сочинил для Софи, для нее одной. Она закрыла глаза и принялась медленно танцевать под музыку. Киннолл играл и улыбался своим мыслям. Его переполняла любовь, и вместе с чарующими звуками, как бывает, когда лишь музыка идет от самого сердца, нежность окутывала Софи.

Обычно в музыке Коннор искал уединения, но теперь он играл для Софи, единственной и любимой. Только она была способна слушать и чувствовать музыку так же, как и он. Она осветила его жизнь своей улыбкой, своей страстностью, открытым нравом и волшебной властью над растениями. И только теперь, когда Софи подобрала ключ к душе Коннора, его временное прибежище стало хоть немного походить на настоящий дом.

Она исцелила Коннора от одиночества, согрела его холодную постель и навсегда завладела его сердцем. Коннор никогда не думал, что такое может случиться. Поначалу он даже сопротивлялся неожиданной власти, которую вдруг обрела над ним эта золотоволосая красавица. Но чудо произошло, и теперь Коннору хотелось лишь быть рядом с Софи.

Закрыв глаза, он играл, вплетая в волшебный узор музыки свои мысли, воспоминания, тревоги и надежды.

Дул прохладный утренний ветерок. Высоко над горами, над замком занимался розовый рассвет.

– Смотри! – Софи указала пальцем на горы вдалеке. – Ты разбудил солнце своей игрой.

– Ужин готов, – позвала Мэри, торопливо семеня по садовой дорожке навстречу Софи. – Киннолл и Нейл уже на подходе, и наверняка голодные. Если я вам больше не нужна, мистрис, я бы вернулась в Болнавен вместе с Нейлом. Или мне лучше остаться и накрыть на стол? Странно, но я не нашла ни одной оловянной кружки. И куда они все подевались? И почему чудесные бокалы для вина, принадлежавшие матушке Коннора, посажены в землю? – Мэри в замешательстве оглядела стройный ряд зеленых стеклянных бокалов, опрокинутых вверх дном и зарытых краями в свежевскопанную землю.

– Я использую их вместо колпаков, – объяснила Софи. Она выпрямилась и вытерла руки о передник, который обычно надевала для работы в саду. – Они защищают молодые побеги и сохраняют тепло, пока погода не установится. Надеюсь, вы не против?

– Голубушка, все в этом замке принадлежит теперь вам, – всплеснула руками Мэри. – И все же мне интересно, что могло случиться с оловянными кружками? Может, Киннолл и остальные пили из нихэль и где-то оставили? Ну что ж, если я вам больше не нужна, то, пожалуй, пойду.

– Спасибо, Мэри. Идите, пожалуйста, домой. – Софи подхватила юбки и направилась вместе с Мэри к воротам. – Я сама тут за всем присмотрю.

– Спасибо, мистрис. Я вернусь через день-другой. У меня есть кое-какие дела дома.

– Приходите в любое время. Я справлюсь и с готовкой, и с остальным хозяйством.

– Уж вы сумеете превратить этот старый замок в дом, который понравится нашему лорду. Вы нужны ему здесь. Да да, так и знайте!

Софи чуть не задохнулась от счастья.

– Спасибо.

Еще недавно она и не подумала бы благодарить за «новость», что нужна разбойнику-горцу, но сейчас Софи точно знала, что этот разбойник нужен ей самой.

– Ох, да и мой Нейл нуждается во мне больше, чем показывает. В последнее время мы почти не бываем вместе. – Щеки Мэри вспыхнули нежным румянцем, глаза оживленно сверкнули. После долгих лет супружества Мэри все еще так сильно любила мужа, что мысль о его возвращении вызывала у нее радостное волнение. И не важно, сколько длилась разлука, их любовь оставалась прежней.

Именно об этом и мечтала Софи. Любовь уже расцвела в ее сердце, но девушку терзали сомнения. Кто знает, выдержит ли их с Коннором поспешный брак испытание временем? Начало оказалось слишком бурным. Придут ли на смену тревогам долгие годы счастья и покоя?

Задумчиво вертя кулон на цепочке, Софи направилась к двери на кухню, а Мэри свернула к главным воротам. Поравнявшись с огородом, где уже поднимались из земли молодые ростки, Софи остановилась, нерешительно оглянулась и последовала за миссис Мюррей.

Коннор и Нейл вошли в ворота и оказались во дворе, где их уже дожидалась Мэри. Коннор поднял голову и замер, глядя на Софи. Казалось, он охвачен той же нерешительностью, что и она.

Дрожащими пальцами Софи отвела со лба непослушную прядь, разгладила юбки, а потом торопливо зашагала к воротам.

Глава 28

– Как тебе наши хорошие новости, Киннолл? Что скажешь? – окликнул друга Падриг, таща за собой на веревке Фиону.

– Новости? – Коннор остановился, обвел глазами двор и обеспокоено нахмурился.

После ужина Эндрю и Нейл отправились на задание. Они должны были проследить за солдатами в долине и доложить обо всем Коннору, но до сих пор не вернулись. После кражи бочонка с порохом следовало держать ухо востро и вести себя крайне осторожно.

– Куры, – пояснил Падриг, подходя ближе. – Они опять несутся. Матушка собрала больше дюжины яиц и приготовила нам тот чудесный овсяный пудинг. А я только что нашел еще шесть штук.

– Да, Мэри говорила. Действительно странно! – Коннор недоверчиво хмыкнул. – Интересно, с чего это они начали нестись?

– А на огороде уже появились зеленые ростки, там, где мистрис Софи еще недавно сажала свои семена, ты видел?

– Бурьян, – отмахнулся Коннор. – Сорная трава. Апрель на дворе.

– Ничего подобного. Это фасоль и сладкий горошек, можешь мне поверить. Растут не по дням, а по часам. А вдоль дорожки выросли желтые нарциссы и лютики, да так много, в жизни столько не видел. И еще какие-то лиловые цветы. Весь двор ими усыпан. Ты заметил?

– Да, – неуверенно пробормотал Коннор. – Может, это из-за дождя? И потом… сейчас весна, вот все и цветет. – Он украдкой взглянул на огород, где в последний раз видел Софи.

– А может, древнее проклятие Глендуна больше не действует? – ухмыльнулся Падриг.

Коннор угрюмо нахмурил брови:

– Эти старые развалины превратились в пустыню задолго до моего появления. Земля здесь бесплодна. Я пытался сажать овес и ячмень, но почти все посевы погибли. Да ты и сам знаешь. Прошлое лето выдалось холодным. – Он пожал плечами. – Мне и самому хочется поверить, что давнее проклятие утратило силу, но я не стал бы делать поспешных выводов только потому, что у нас появились первые цветы да куры снесли чуть больше яиц, чем обычно. Будь так добр, отведи Фиону в стойло. Как у нее с молоком? Удалось хоть что-то выдоить?

– Это еще одна странность. Матушка сказала, что надоила сегодня большое ведро.

– Целое ведро молока? – Коннор изумленно поднял брови. – Она не давала и половины ведра, с тех пор как умер теленок. Славная девочка, – ласково шепнул он Фионе и потрепал свою любимицу по широкой спине, прежде чем Падриг увел ее в сторону коровника.

Обернувшись, Коннор заметил Эндрю Макферсона и его брата Томаса. Они мчались вдоль крепостной стены, а за ними вприпрыжку бежал Родерик, отчаянно размахивая руками, чтобы привлечь внимание Коннора.

– Что случилось? – коротко спросил Киннолл.

– Кэмпбелл! – выпалил Эндрю, задыхаясь от волнения. – На мосту! Красные мундиры появились, когда мы закладывали порох между камнями…

– Но мы ведь собирались дождаться ночи? – перебил его Коннор.

– Это я виноват, Киннолл, – признался Томас. – Я решил действовать в одиночку и первым подобрался к мосту. Эндрю и Нейл отправились за мной.

– Он уже заложил заряды между камнями, – добавил Эндрю.

– Так дело сделано? – нахмурился Коннор.

– Остается только подпалить фитили. Этот парень потрудился на славу. Мы помогли ему. – Эндрю понурился. – Мы собирались отправиться за тобой, чтобы взорвать мост сегодня ночью, но когда уже уходили, появились трое драгун, сопровождавших пленника. Они взошли на мост. Он еще не закончен, но перейти реку по нему было можно. Солдаты схватили Нейла и Томаса.

– Схватили Томаса? – недоуменно переспросил Коннор. Томас повернулся другим боком и показал расплывающийся под глазом лиловый кровоподтек..

– Кэмпбелл отпустил меня, – пристыжено сознался он. – И велел передать тебе кое-что.

Коннор протянул руку и погладил мальчишку по щеке. Его душила ярость.

– Что именно?

– Ты должен встретиться с ним на мосту, если хочешь, чтобы Нейл остался в живых. – Томас опустил глаза. – Ты должен взять с собой жену.

– Он сказал, чего хочет?

– Он хочет заполучить мистрис Софи, – хмуро бросил Эндрю. – Он не шутит, Коннор. Я еще никогда не видел этого коротышку в такой ярости. Кэмпбелл вне себя от злости. Я бы на твоем месте поостерегся.

Глаза Коннора сузились.

– А если я не приду?

– Тогда он убьет Нейла Мюррея и другого пленника.

– Кто он? Один из Маккарранов?

– Сам Данкрифф. Коннор изумленно застыл.

– Ты видел его?

– Мы оба его видели, – кивнул Томас. – Кэмпбелл держит у себя Нейла и Данкриффа. Он хочет получить твою жену в обмен… на Нейла. Не на ее брата.

– Я пойду с тобой, – заявил Родерик.

– Мы тоже, – добавил Эндрю. – Конн, Кэмпбелл сказал, у него есть приказ о твоем аресте за похищение девицы Маккарран. Он собирается арестовать и ее кузенов. Судья уверен, что они вступили с тобой в сговор и помогли похитить сестру. Он утверждает, что она по праву его нареченная невеста.

– В таком случае Кэмпбелл – рогоносец. – Коннор недоверчиво прищурился. – Но это только повод. У него на уме что-то другое…

– Он уже заполучил Данкриффа, – заметил Эндрю, – а теперь хочет заманить тебя и захватить девушку. Кого же из вас троих он собирается использовать в своих целях? И кто окажется в его власти?

– Кэмпбелл охотится за Софи. Если он разделается с нами и женится на ней, то сумеет прибрать к рукам весь клан Карран.

– И волшебную силу Данкриффов, – добавила Софи. Коннор обернулся.

Девушка стояла в нескольких шагах от него. Должно быть, она появилась из-за угла и слышала весь их разговор. Коннор пристально вгляделся в ее лицо. И тут тревога за жену вытеснила все остальные чувства. Софи казалась смертельно бледной, ее руки судорожно цеплялись за платье.

– Я иду с вами, – объявила она.

– Нет! – решительно возразил Коннор.

– Мой брат жив. – Софи взволнованно стиснула руки. – Я должна его видеть.

– Я приведу его сюда, – пообещал Коннор.

– Нет, я пойду с тобой, – упрямо стояла на своем Софи. – Я хочу его видеть. Хочу знать, где он скрывался все это время.

– Думаю, нам надо спросить об этом сэра Генри.

– Сэр Генри с самого начала задумал что-то недоброе! – нетерпеливо воскликнула Софи. – Наш брак был его идеей. Он сам подал эту мысль моему отцу много лет назад, и отец уступил, дал обещание в обмен на поддержку Кэмпбелла, которую так и не получил. Если теперь Кэмпбелл стремится заполучить меня и прибрать к рукам мой клан, значит, он хочет добраться до волшебного кубка Данкриффа и овладеть магией.

Коннор раздраженно фыркнул:

– Ерунда! Ему нужно кое-что посущественнее, а не какие-то глупые мечты и фантазии. Сэр Генри жаждет приобрести политический вес в Пертшире. Он легко достигнет своей цели, если женится на тебе и уберет с дороги твоего брата. А теперь еще и твоего мужа…

– Может, он думает, что с помощью магии сумеет добиться еще большей власти? Судья расспрашивал меня о семейных преданиях Маккарранов, когда мы с ним обедали. Он интересовался старинными легендами и пристально разглядывал мой волшебный талисман.

– Наверное, ему просто хотелось подобраться к вам поближе, мадам. – Коннор повернулся к друзьям: – Вперед, нам нужно спешить.

– Я пойду с вами, – взмолилась Софи.

– Нет, – резко бросил Коннор и взял жену за руку, чтобы отвести на кухню. Он шел так быстро, что Софи едва поспевала за ним. Коннор невольно вспомнил ночь похищения, когда он тащил за собой в горы упирающуюся девушку. Тогда ей пришлось призвать на помощь всю свою храбрость, но то, о чем Коннор собирался попросить ее сейчас, могло потребовать еще большего мужества.

– Но ведь это касается и меня, – не желала сдаваться Софи.

– Я заварил эту кашу, мне ее и расхлебывать. Ты будешь ждать меня здесь. – Он втолкнул девушку в кухню.

– Ты предлагаешь мне сидеть и ждать, пока сэр Генри убьет тебя и моего брата!

– Ему это не удастся, любовь моя. Мы сами уладим это дело.

– Как? Ведь горцам даже не разрешают носить при себе оружие!

– Нас и раньше это не останавливало. И когда ты успела превратиться в воинственную маленькую монашку? Иди в дом, пожалуйста.

– Но ты даже не успел залечить рану. Позволь мне пойти с тобой. Я уговорю сэра Генри.

Коннор горько рассмеялся.

– И что ты ему скажешь?

– Что я никогда не собиралась выходить за него замуж. Что я хочу остаться с тобой.

– Правда? – прошептал Коннор. – К сожалению, у тебя не будет возможности сказать ему это. Оставайся здесь и не показывайся.

– Но он хочет, чтобы я пришла, а иначе вам всем грозит опасность. – Глаза Софи напоминали потемневшее море перед штормом.

– Со мной все будет хорошо. Ты должна дождаться меня. – Он нежно взял ее за подбородок. – Дождешься?

– Так ты опять собираешься держать меня здесь взаперти? – Голос Софи зазвенел от гнева.

– Если ты предпочитаешь остаться с сэром Генри Кэмпбеллом, я отвезу тебя к нему позже. Не сейчас, – возразил Коннор ледяным тоном, с трудом сдерживаясь.

– Кажется, ты хотел жениться на моей сестре. Не на мне. Так какое тебе дело, кого я предпочту?

Его сердце на мгновение замерло. Софи была для него всем, а он так и не сказал ей об этом. Горькое чувство вины заставило Коннора до боли сжать кулаки.

– Я ухожу, а ты остаешься, и спорить тут больше не о чем.

– Не рискуй жизнью ради меня. Я должна помочь своему брату и своему клану, Коннор. Пожалуйста, пойми, – прошептала Софи.

Он взял ее руки в свои, и его затопила волна блаженства. Одно прикосновение заставило его вспыхнуть от желания, а ведь у Коннора не было времени даже на мысли об этом.

– Я хочу, чтобы ты осталась. – Голос его звучал твердо: – Нам с друзьями еще многое предстоит сделать.

– Слышала. Так какой мост вы имели в виду?

– Мост к моему сердцу. Боюсь, он разрушен.

– Коннор, я должна пойти с вами, – отчаянно повторила Софи.

– Нет, милая. – Он наклонился, чтобы поцеловать жену. На мгновение ему показалось, что она отвернется, но Софи потянулась к нему и нежно прижалась губами к его губам. И Коннор готов уже был забыть обо всем: о том, что нужно спешить, об ожидавших его друзьях и о прижатом к боку пистолете.

Сердце бешено стучало, по телу разливалось приятное тепло. Он почувствовал, будто в его душе открылась потайная дверь, которая долгие годы оставалась запертой и ждала, когда же ее откроют.

– Падриг останется с тобой. Не выходи из замка ни под каким предлогом. Ты меня слышишь?!

– Я ничего не могу тебе обещать.

– Разве в монастыре тебя не научили послушанию?

– Я не обязана повиноваться тебе. К тому же я знаю, что права.

– А я и не требую от тебя повиновения. Давай вести себя разумно. Твой брат доверил тебя мне, и мы оба хотим, чтобы ты была в безопасности. Все будет хорошо, я обещаю:

Она подняла свои прекрасные сияющие глаза.

– А ты всегда держишь слово, Киннолл?

– Всегда, видит Бог:

Он повернулся, вышел во двор и присоединился к друзьям, дожидавшимся его у огорода, утыканного бледно-зелеными ростками и расцветающими бутонами, словно появившимися из ниоткуда.

Горцы шли очень быстро. Их крепкие ноги привыкли отмеривать милю за милей, ступая по холмам Шотландии. При каждом движении рана в боку у Коннора все еще отзывалась жгучей болью, но ловко наложенная повязка ее смягчала. Впрочем, Коннор не обратил бы сейчас внимания на рану, будь она куда серьезнее.

Друзья спускались по склону, удаляясь прочь от Глендуна. Вырвавшись вперед, Коннор на ходу настороженно оглядывал холмы. Приближались сумерки. Небо потемнело, тени удлинились, но, сколько ни вглядывался Коннор в сгущающуюся мглу, он не заметил ни одного красного мундира. Эндрю, Томас и Родерик бесшумно двигались за своим лордом.

Достигнув старой тропы гуртовщиков, Коннор махнул рукой. В последние годы этой тайной дорожкой редко пользовались. Она тянулась вдоль гребней холмов, не спускаясь в долину к реке, и считалась кратчайшим путем в Киннолл. Здесь, наверху, смешно было даже думать о лошадях и повозках. Тут требовались лишь сильные ноги и храбрые сердца, чтобы добраться до цели. И все четверо перешли на ровный бег.

Далеко внизу Коннор различил горсточку солдат, пересекавших долину. На бурой земле отчетливо выделялись красные с белым мундиры. Коннор слишком спешил. Он не стал останавливаться, его спутники молча следовали за ним. Вскоре они достигли узкой расщелины между холмами. Дальше друзьям пришлось бежать по широкому выступу в скале над извивающейся внизу рекой. И вот они достигли земель Киннолла. Река чудовищно разлилась. Весенние ливни и тающие горные снега наполнили ее мутной бурлящей водой.

В сгущающихся сумерках Коннор увидел перед собой тонкую арку моста. Рядом никого не было видно, но на пологом склоне, поднимающемся от самого моста к замку, темнели фигуры людей.

Сложенный из розоватого песчаника, Киннолл-Хаус сиял своей первозданной красотой, словно драгоценная жемчужина. Строгий и неприступный, он горделиво возвышался над великолепными цветущими садами и зелеными лужайками, обрамленными темными рядами сосен. Коннор отвел глаза. Ему некогда было разглядывать Киннолл и тосковать о доме, потерянном навсегда.

Нейл сидел на склоне холма со связанными за спиной руками. Рядом стояли трое вооруженных мушкетами стражников. Коннор заметил и Кэмпбелла. Весь в сером, судья походил на каменную статую.

У его ног сидел еще один связанный пленник, высокий и стройный белокурый красавец. «Данкрифф!»

Коннор сделал знак своим спутникам и бросился вперед.

К разочарованию Падрига, которому брат успел расписать в красках магический дар Маккарранов выигрывать в карты, Софи постоянно проигрывала. Жалуясь на головную боль, она рано закончила игру и поднялась к себе в спальню. Ее неотступно преследовало беспокойство, неясное предчувствие беды.

Софи остановилась на темной винтовой лестнице. Фонарь в ее руке отбрасывал яркие блики на каменные стены. Слава Богу, ее брат жив. Но она должна его увидеть во что бы то ни стало. Медлить было нельзя.

Софи знала одно: ее место рядом с мужем, братом и остальными. Возможно, их ждет опасность, возможно, им с Коннором не суждено быть вместе, но что бы ни случилось, останется ли Коннор в живых или умрет, Софи Маккарран никогда уже не будет прежней. Коннор – самый желанный, опасный и прекрасный мужчина из всех, кого она знала и о ком могла мечтать. Не так-то просто сбросить с себя его чары и уйти. Но еще труднее остаться, зная, что из-за нее столько людей оказалось в опасности. Именно из-за нее Коннор сейчас рискует жизнью вместе с ее братом, вместе со своими друзьями.

Софи коснулась мерцающего кристалла на цепочке и ощутила его скрытую силу, словно таящаяся в камне магия пробудила к жизни волшебный дар. Колдовская кровь Маккарранов мгновенно напомнила о себе. Сжав в руке камень, Софи почувствовала, как ее заполняет исступленная жажда любви, желание быть вместе с Коннором и болезненное ощущение неполноты жизни без него.

В этот миг Софи приняла решение.

Она ничего не обещала Коннору. Если сегодня ночью что-то пойдет не так, лишь она одна сможет все исправить. Она способна убедить сэра Генри, что ему не на что надеяться. Судье не удастся завладеть ни ею самой, ни ее кланом. Она должна попытаться поговорить с ним.

Софи поспешно бросилась в спальню и подбежала к стоявшему под окном деревянному сундуку. Поставив на пол фонарь, она откинула крышку сундука и принялась тщательно перебирать его содержимое. Здесь была аккуратно сложена одежда всех сортов, во всем многообразии цветов и тканей. Белье, платья, платки, чулки, туфли, накидки и шали. Рассмотреть все не было времени.

Софи уже выбрала себе скромное темно-синее платье, которое пришлось ей почти впору, хотя оказалось немного длинновато и слишком широко в талии. Теперь она искала прочные удобные туфли. Их она уже надевала раньше вместо изорванных в клочья бальных туфель, в которых недавно пришла в Глендун. Выхватив простенькие туфли из сундука, Софи решила добавить к ним и темно-клетчатую шаль из легкой шерстяной ткани.

Потянув за край шали, Софи обнаружила внутри что-то тяжелое, но не успела подхватить, и маленький сверток упал на пол. Шаль оказалась обернута вокруг окованной медью деревянной шкатулки. При падении шкатулка раскрылась, и все бумаги и драгоценности рассыпались по ковру.

Софи испуганно охнула, и принялась собирать в шкатулку письма, ожерелья, бусы и серьги. Надпись на одном из документов бросилась ей в глаза. Там упоминались Коннор Макферсон и лорд Киннолл. «Должно быть, это шкатулка Коннора, а не его матери», – решила Софи. Поспешно сложив в шкатулку все бумаги и драгоценности, она закрыла ее и отложила в сторону. Потом набросила на плечи шаль и шагнула к двери.

Софи на цыпочках спустилась по лестнице и прошмыгнула мимо большого зала, где Падриг тихонько разговаривал с собаками. Собаки наверняка почуяли Софи, но ни одна не подала голос, услышав знакомые легкие шаги молодой хозяйки. Девушка осторожно пробралась в кухню и выскользнула за дверь в сгущающиеся сумерки.

Пробегая по двору, она вспомнила, что ворота слишком сильно скрипят, и торопливо свернула к дворовым постройкам, выглядывая в темноте пролом в стене – любимую лазейку Фионы.

У коровника Софи вдруг услышала низкое протяжное мычание скота и хлопотливое кудахтанье кур. На серой поверхности стены виднелось более темное пятно – заделанный досками пролом. Софи не могла разбежаться и проломить доски, как Фиона, ей оставалось только вскарабкаться наверх и перелезть через стену.

Она уже добралась до самого верха, уселась на край стены и собиралась перекинуть ноги через гребень, как вдруг услышала громкий собачий лай. Обернувшись, Софи увидела спаниеля Тэма и одного из терьеров, несущихся к ней через весь двор.

– Фу! Кш-ш! – шикнула она, наклоняясь к краю стены. – Прочь отсюда! – Софи с трудом удерживалась на самом гребне, ее ноги беспомощно болтались в воздухе. Тэм подбежал ближе и зашелся лаем. Подоспевшая Юна (а может, это была Скота), восторженно повизгивая, подпрыгнула так высоко на своих коротких лапках, что Софи испугалась, как бы малышка не приземлилась на спину. – Уходите, – взмолилась девушка, настороженно оглядываясь, не видно ли поблизости Падрига.

– Так вот вы где, мистрис. – Падриг неторопливо подошел к стене. – Меня предупреждали, что вы можете выкинуть что-нибудь в этом роде.

– Падриг! Вы должны отпустить меня. Пожалуйста!

– Киннолл снимет с меня за это голову.

– Ему нет дела до того, чем я занята.

– Ну уж нет, скажете тоже! Он заставил меня пообещать, что я с вас глаз не спущу, и я сдержу слово.

– Падриг, я должна убедиться, что мой брат в безопасности.

– Разве вы не доверяете Кинноллу? Он обо всем позаботится.

– Кому я не доверяю, так это сэру Генри.

– Да уж, – кивнул Падриг. – Я ему тоже не доверяю. Не хотел же я оставаться тут, когда все остальные отправились прямиком к нему в лапы. Раз так, я пойду с вами. – Он легко взобрался на стену и уселся рядом с Софи.

– Дай вам Бог здоровья, Падриг Мюррей, – радостно прошептала девушка.

Падриг проворно перемахнул через стену и протянул руки, помогая Софи спуститься.

– Обещайте мне, мистрис, что не станете нарываться на неприятности нынче ночью.

– Я постараюсь и вас уберечь от неприятностей, – пообещала Софи, прыгая со стены. Падриг поймал ее, подхватив за талию, и осторожно поставил на землю.

– Я знаю, какую дорогу они выбрали. Скорее, мистрис. – Он схватил ее за руку и потянул за собой.

– Зовите меня Софи, – выдохнула она и пустилась бежать следом за ним.

Глава 29

– Мы не можем просто спуститься и приказать им вернуть нам пленников, – хмуро заметил Эндрю, и Томас проворчал что-то невнятное, выражая свое согласие.

Коннор приподнялся на локтях и оглядел склон. Одетый в серое Кэмпбелл и солдаты в красных мундирах нетерпеливо расхаживали по косогору.

– Они ждут меня и Софи. Но мы заставим их подождать еще немного. – Он повернулся к Томасу: – Как я понял, порох уже заложен между камнями. Где ты установил заряды?

– Они в трех оловянных кружках. Мы закопали их поглубже в основание моста, с обеих сторон, у самого берега. Два заряда на той стороне реки, там, где сейчас больше всего солдат, и один на другом берегу.

– А фитили вставили? Томас кивнул.

– Что ты задумал, Киннолл? – вспылил Эндрю. – Мост взрывать нельзя, слишком велика опасность, что Данкриффа и Нейла тоже зацепит.

– Но мы не можем спуститься и увести их, – пояснил Коннор. – И я не собираюсь открыто выходить навстречу Кэмпбеллу. Значит, нам нужно как-то отвлечь внимание солдат.

– А-а, – протянул Родерик. – Когда мы будем готовы похитить пленников, то подожжем фитили?

– Совершенно верно, – подтвердил Коннор. – А теперь слушайте. Мы незаметно прокрадемся вдоль берега и подберемся к мосту. Эндрю и Родерик, вы сможете быстро бежать по направлению к замку?

– Да. Это отвлечет внимание от пленников, – кивнул Эндрю.

– А как насчет меня? – забеспокоился Томас.

– Ты будешь со мной под мостом. У тебя при себе оружие? Мало кто может сравниться с тобой в меткости, Томас. Сегодня у тебя будет возможность это доказать.

– И еще я знаю, где спрятаны фитили, – напомнил юный Макферсон.

– Значит, так и решим. – Коннор привстал, окинул взглядом кучку людей на холме и посмотрел на небо. Уже достаточно стемнело, и солдаты вряд ли смогли разглядеть крадущихся вдоль берега горцев.

Коннор глубоко вздохнул. Он подвергал опасности самых близких, самых преданных друзей, но другого выхода не было. «Слава Богу, Софи осталась в Глендуне, где Падриг не спустит с нее глаз, – с облегчением подумал он. – Что ж, настало время действовать».

– Пора, – шепнул он.

Один за другим горцы поднялись на ноги. Низко пригнувшись к земле, бесшумно, словно призраки, они заскользили по склону к реке, едва различимые во тьме.

– Пригнитесь! – Падриг поспешно затащил Софи за большую груду камней. Девушка пошатнулась и упала на колени, зацепившись за подол слишком длинного платья.

Выглянув из-за скалы, она смогла разглядеть Киннолл-Хаус, реку и арку каменного моста. На покатом склоне стояли солдаты, а рядом на траве сидели двое пленных. Приглядевшись, Софи заметила Коннора и его друзей. Горцы пробежали вдоль берега, припадая к земле. Они залегли в густых зарослях вереска. Оставалось лишь молиться, чтобы их не увидели солдаты.

– Кэмпбеллу такое не сойдет с рук, – проговорил Падриг. – Он не станет нарываться на неприятности. Ему придется доказать, что Коннор совершил настоящее преступление. Коннор носит титул лорда Киннолла, и в военных кругах его хорошо знают.

– Коннор состоял в Королевском хайлендском полку, – заметила Софи. – Он говорил мне.

– Да, он бывший капитан «Черной стражи». Военные отнесутся к нему с уважением. Во всяком случае, мы на это надеемся. Кэмпбеллу не удастся так легко справиться с ним. Да и с Данкриффом тоже.

Чуть вытянув шею, Софи разглядела сэра Генри. Он взбирался вверх по склону вместе с одним из драгун и вскоре скрылся из виду, оставив остальных солдат охранять пленников.

Софи и Падриг сделали короткую перебежку и нашли укрытие поближе к мосту. Теперь девушка смогла рассмотреть Роберта. Она узнала его широкие плечи, гордую посадку головы и пепельно-белокурые волосы. На глазах у нее выступили слезы. Роберт был жив, но он был со связанными руками.

Несколько минут Софи молча смотрела на брата. Она совсем забыла об осторожности и высунула голову из-за скалы, так что Падригу пришлось резко дернуть ее назад.

– Мне не следовало отпускать вас, – покачал головой Падриг.

– Вам все равно не удалось бы остановить меня, – прошипела Софи.

– Возможно, мне это удастся, – раздался вежливый голос у нее за спиной.

Софи испуганно обернулась. Падриг мгновенно вскочил, готовый броситься на ее защиту, но сильный удар рукоятью пистолета по голове сбил его с ног.

– Приятно видеть вас снова, мисс Маккарран, – вкрадчиво произнес сэр Генри, отступая на шаг, когда Падриг рухнул на траву.

Софи громко вскрикнула и упала на колени, но по знаку Кэмпбелла солдат в красном мундире схватил ее за плечи и рывком поставил на ноги. Девушка попыталась вырваться, но драгун крепко держал ее.

– Наконец-то мы нашли вас, мисс Маккарран. – Кэмпбелл учтиво поклонился. – Для меня большое облегчение знать, что вы наконец в безопасности.

– Так, по-вашему, я в безопасности? – холодно осведомилась Софи. Сэр Генри вытянул вперед руку, и девушка испуганно отпрянула. Кэмпбелл подошел ближе, взял Софи за подбородок и заставил ее повернуть голову сначала в одну, а потом в другую сторону, пока здоровенный солдат крепко держал ее, не давая вырваться.

– Какая красотка! – пробормотал судья. – Вы отмечены волшебным даром, можно не сомневаться. Изящные черты, эти чудесные волосы, похожие на золотую канитель, и глаза такого необычного цвета.

Софи крепко зажмурилась, чтобы Кэмпбелл не смог заглянуть ей в глаза. Взгляд сэра Генри холодный, пустой и какой-то мутный, а его глаза, то ли серые, то ли карие, вызывали у нее отвращение.

Выражение лица судьи стало жестоким.

Еще до знакомства с сэром Генри Софи испытывала глубокую неприязнь к этому типу. Она вдруг вспомнила, как ловко судья манипулировал ее добрым отцом, когда тот находился в изгнании и остро нуждался в помощи и поддержке друзей. Позднее, за обедом при свечах в Киннолл-Хаусе, он держался довольно любезно, хотя и несколько навязчиво, стараясь постоянно быть рядом с Софи. Было очень неприятно, когда он норовил прикоснуться к ней, будто заявлял на нее свои права.

Но в действительности девушка почти не знала сэра Генри, хотя он и успел внести в ее жизнь немало тревог и волнений.

Софи открыла глаза. Кэмпбелл осклабился, обнажая неровные желтые зубы.

– Чего вы хотите от меня? – Она невольно содрогнулась. – Отпустите нас. У вас нет никаких оснований для того, чтобы нас задерживать. – Софи бросила отчаянный взгляд на лежавшего на земле Падрига. Бледный и неподвижный, он казался особенно юным и беззащитным. Из раны на голове по его щеке струилась кровь.

– Я хочу, чтобы данное мне обещание было выполнено, только и всего, – заявил сэр Генри. – Мы собирались пожениться.

– Я никогда не хотела выходить за вас замуж, – вспыхнула Софи. – И я сделала свой выбор. Тут больше не о чем говорить. Вам ни к чему держать у себя членов моей семьи, моих друзей или моего…

– Вашего мужа? По крайней мере так он себя называет. Пойдемте со мной. – Сэр Генри сделал знак солдату, и тот потащил девушку за судьей. Бросив последний взгляд на Падрига, Софи заметила, что горец слабо пошевелился, но в этот момент двое мужчин грубо толкнули ее в спину. Софи не смогла остаться и помочь раненому. Солдат и судья тащили ее вниз по косогору, и Коннор, оглядывая окрестности по другую сторону холма, уже не мог их видеть.

– Коннор Макферсон – мой муж, – подтвердила Софи. – Я вышла за него добровольно. Никто не заставлял меня приносить клятву перед алтарем. – «Что ж, отчасти это правда», – подумала Софи. – И я счастлива в браке. – Она решительно вскинула голову. – Я люблю мужа. – Произнесенное вслух признание внезапно придало ей сил. – Я люблю Коннора, – с воодушевлением повторила она. – Здесь нет никакого преступления. Оставьте нас в покое, сэр Генри. Вы сами творите беззаконие.

– Я требую соблюдения моих прав, – возразил судья. Он резко остановился, схватил Софи за руку, притянул к себе и прорычал что-то солдату, который немедленно отступил на шаг.

Кэмпбелл наклонился и прижался к губам Софи своими холодными тонкими слюнявыми губами. Она попыталась вырваться, закричать, но сэр Генри крепко обхватил ее за плечи и зажал ей рот ладонью, пахнувшей табаком и грязью. Судья был не слишком; высоким, но жилистым и сильным. Ему без труда удалось справиться с хрупкой девушкой.

– Я сказал, – прохрипел он на ухо Софи, – что нарушены мои права, и я добьюсь их признания. – Софи тяжело дышала. Ее грудь вздымалась в вырезе темного полотняного платья, а планки корсета больно врезались в ребра. Кэмпбелл разжал ладонь, закрывавшую ей рот, и яростно встряхнул Софи. – Вы поможете мне в этом, или вам придется сегодня же увидеть, как умрет ваш братец, а вашего мужа вздернут на виселице за его преступления.

Софи резко толкнула судью и с силой наступила каблуком ему на ногу. Кэмпбелл отшатнулся, но не ослабил хватки. Софи бросила отчаянный взгляд на солдата в красном мундире у себя за спиной. Драгун казался совсем юным.

– Неужели вы мне не поможете? Неужели будете спокойно наблюдать, зная, что правда на моей стороне? – воскликнула она.

Солдат нерешительно посмотрел на нее и перевел взгляд на Кэмпбелла.

– Идите, – отрывисто пролаял Кэмпбелл. – Охраняйте пленников. Это ваш долг. Я сам позабочусь о своей невесте. Она сбежала от меня, испугавшись замужества, но я не держу зла и буду с ней ласков. – Он снова притянул к себе Софи. – Очень ласков. Идите! – прорычал он. – Вы здесь, чтобы охранять пленников, находящихся в ведении мирового судьи. Вот и исполняйте свои обязанности.

Молодой солдат колебался, глядя на Софи, затем повернулся и побежал прочь. Его красный мундир мелькнул среди деревьев и скрылся из виду.

Кэмпбелл повернул к себе девушку и поцеловал, облапив своей ручищей ее подбородок. Софи забилась в его руках, пытаясь вырваться, но объятия судьи оказались крепкими, как стальной капкан. Даже когда девушка укусила сэра Генри за губу, он отступил и выругался, но так и не выпустил руку Софи из своих когтей.

– Я только хотел сделать вам приятное, – пожаловался он. – Зачем вы бежали от меня? Я собирался помочь вашему клану. Из-за своей приверженности якобитам вся ваша семья в опасности. Я просто хотел восстановить репутацию клана Карран.

– Зачем? – задыхаясь, выкрикнула Софи. – Вы задумали убить моего брата и жениться на мне. Хотите стать мужем предводительницы клана? Вы рассчитываете, что я стану безропотно вам повиноваться, потому что воспитывалась в монастыре?

– Уверен, вы умеете быть покорной. – Кэмпбелл резко завернул за спину руку Софи и толкнул девушку вперед. – Не сомневаюсь, мы с вами придем к соглашению. Вашему брату и мужу придется, конечно, заплатить за совершенные ими преступления, зато остальным вашим близким не придется предстать перед законом за мятеж.

– Остальным… – Софи остановилась, недоверчиво глядя на Кэмпбелла.

– Если вы не согласитесь стать моей, я уничтожу их всех. Весь ваш клан, Софи. Всю эту жалкую кучку презренных мятежников. Я раздавлю Маккарранов, всех до одного. Их арестуют, а дома сожгут. Замок Данкрифф достанется мне. Я добьюсь ареста вашей сестры, – угрожающе прошипел сэр Генри. – Вы знаете, что случается с женщиной в тюрьме? Нет? Думаю, вы догадываетесь… теперь, когда побывали в постели Макферсона.

– Моя сестра… – О Боже! Не только Роб и Коннор, но и все близкие, Кейт и кузены, весь клан Карран будет уничтожен, если не уступить требованиям этого человека. – Но почему… зачем вам это нужно? – горестно выдохнула Софи, покорно бредя вперед.

– Ни один клан в Шотландии не сравнится с Маккарранами. Вы отмечены волшебным даром. В вашем замке, как говорят, хранится золото. Сказочное богатство, королевское состояние!

– Но это всего лишь легенда, – с отчаянием возразила Софи. – У нас есть только один кубок. Золотой кубок. И вы собираетесь совершить столько зла ради какой-то старой чаши?

– А если в ней ключ к несметным богатствам древности, то почему бы и нет?

– Вы безумец! Неужели вы готовы продать свою бессмертную душу, чтобы обрести власть над одним маленьким кланом?

– Если это сулит мне рай на земле, то стоит рискнуть.

Сэр Генри тащил Софи вперед, к вершине пологого холма, откуда открывался вид на величественный замок Киннолл, утопающий в высоких соснах. Внизу, где катила свои воды река, вздымалась арка почти отстроенного моста.

Софи отчаянно завертела головой, оглядывая окрестные холмы, но не заметила ни Коннора, ни его друзей. Потом она увидела брата и закричала. Роберт обернулся. Его золотистые волосы, немного темнее, чем у сестры, блеснули в лучах заходящего солнца.

Коннор и Томас неслышно скользили вдоль берега реки, держась чуть выше кромки воды, а Родерик и Эндрю следовали за ними. Вода в реке заметно поднялась, но на берегу еще оставалась полоска суши. Земля вся пропиталась водой, и ноги увязали в грязи. Сгущавшиеся сумерки скрывали горцев от посторонних глаз. На бегу Коннор беззвучно шептал молитвы. Молился не за себя – за своих друзей, чья жизнь могла оборваться в любую минуту.

Горцы нырнули под мост, и Томас показал Коннору зазоры между камнями, где были спрятаны кружки с черным порохом. Пропитанные воском фитили тянулись вдоль шероховатых обломков камня и скрывались в трещинах. Коннор прикинул: потребуется всего несколько минут, чтобы фитили прогорели до конца и ведущий к Киннолл-Хаусу мост взлетел на воздух.

За это время можно успеть многое.

Коннору и прежде приходилось рисковать. Он не раз смотрел в лицо опасности, взрывая военные дороги и мешая продвижению английских войск. Но на этот раз ему предстояла куда более серьезная операция. На карту была поставлена его жизнь.

Стоя в тени под мостом, Коннор задумался о злой иронии судьбы. Неужели теперь, когда он открыл свое сердце и нашел наконец истинную любовь, ему придется расстаться с жизнью, чтобы защитить любимую?

Коннор поежился. Холодная вода плескалась у его ног. Осторожно вытянув шею, он окинул взглядом склон и увидел Нейла с Данкриффом, а рядом двух солдат-охранников.

Похоже, Роберт успел оправиться от ран, хотя казался бледным и изнуренным. Заметив длинные волосы друга, заросшее бородой лицо, покрытый пятнами плед и грязную рубаху, Коннор обеспокоено нахмурился.

Где же держали Данкриффа? Видимо, об этом следовало спросить Кэмпбелла. Но куда, черт возьми, подевался Кэмпбелл?

Судья исчез.

Нейлу, кажется, не причинили особого вреда, хотя руки и ноги его были связаны. Если бы горец мог освободиться от пут, он оставил бы позади любую погоню. Но и сын Нейла бегал не хуже отца.

Коннор обернулся и сделал знак Родерику и Эндрю.

– Пора, – шепнул он. – Бегите к Киннолл-Хаусу и спрячьтесь среди деревьев на холме. Красные мундиры заметят вас и начнут преследовать. В этом и состоит наша цель, друзья мои. Но держитесь как можно ближе к берегу и не показывайтесь, пока не окажетесь на достаточном расстоянии от солдат. Надо обезопасить себя от пуль. Здесь у меня есть огниво. – Коннор похлопал по кожаной сумке на боку. – Я подожгу фитили, когда увижу, что вы уже далеко. Все ясно?

– Да, – кивнули оба горца.

– С Богом, – пробормотал Коннор, и Томас у него за спиной тихонько повторил эти же слова на прощание. По сигналу Коннора Томас поднял пистолет, готовый, если понадобится, прикрыть товарищей.

Коннор проводил глазами Эндрю и Родерика. Они стремительно двигались вдоль берега, низко припадая к земле. Отойдя на достаточное расстояние, они вскарабкались вверх на поросший вереском склон и бросились бежать через пустошь. В вечерней тишине отчетливо слышался гулкий топот их ног.

Один из стражников заметил беглецов и поднял тревогу. Кэмпбелл, которого Коннор не мог разглядеть из своего укрытия, выкрикнул приказ, и двое солдат пустились в погоню, стреляя вслед горцам.

Данкрифф и Нейл вскочили на ноги и переглянулись.

Раздались новые выстрелы. Коннор с тревогой вглядывался в даль, а в это время Эндрю и Родерик продолжали мчаться к замку.

Освободив конец более длинного фитиля, Коннор достал из сумки огниво и несколько раз щелкнул, пока не показалась искра. Фитиль зашипел, задымился и наконец зажегся.

Коннор сделал знак Томасу и побежал вдоль берега. Эндрю и Родерик уже исчезли из виду, а пламя на кончике фитиля постепенно приближалось к кружке с порохом, и Коннор приготовился бежать к пленникам.

Обернувшись, он увидел на склоне холма Софи вместе с Кэмпбеллом Они шли к Данкриффу.

– Роберт! – Софи зарыдала и бросилась к брату на грудь. – Мы слышали, что ты умер. – Она обняла его одной рукой, но Данкрифф не мог обнять ее в ответ. Его руки были связаны за спиной. В следующий миг Кэмпбелл дернул Софи за руку и заставил отступить от пленника.

– Какого дьявола… – вскричал Роберт, но Софи предостерегающе покачала головой, желая уберечь брата от неосторожных слов, которые могли стоить ему жизни.

– Нейл, – мягко проговорила она, – вы не ранены? – Она обеспокоено посмотрела на старого горца.

Мюррей отрицательно помотал головой.

– А вы, девочка, похоже, угодили в беду? – Он бросил разъяренный взгляд на Кэмпбелла.

– Со мной все прекрасно, – заверила его Софи и обратилась к Роберту: – Мы с Кинноллом поженились.

– Да? – Голубые глаза Роберта сверкнули. – Я рад слышать это. – Данкрифф обернулся к судье, и его лицо исказилось от гнева. – Отпустите ее, Кэмпбелл.

– Нет, так не пойдет.

Кэмпбелл дернул Софи за руку, но она стала отчаянно вырываться, пытаясь освободиться.

– У вас нет никакого права держать у себя моего брата и угрожать моему мужу! – воскликнула она.

Кэмпбелл сунул руку под сюртук и выхватил из-за пояса пистолет. Роберт вскочил на ноги и яростно зарычал. Сэр Генри выпустил Софи, но тут же вцепился Роберту в плечо и приставил пистолет к боку пленника.

Нейл тоже вскочил на ноги, но Кэмпбелл отрывисто пролаял команду стражнику, который немедленно поднял длинный мушкет и наставил его на горца.

– Стой тут, с мятежником, – приказал судья и повернулся к Софи. – А вы пойдете со мной, – злобно рявкнул он. – А если откажетесь, Данкрифф умрет сегодня же, хотя я сохранял ему жизнь последние три недели.

– Сохраняли жизнь? – изумилась Софи.

– Он держал меня в Киннолл-Хаусе, – вмешался Роберт. – Вначале я был слишком плох и не понимал, где нахожусь. Кэмпбелл забрал меня из городской тюрьмы и привез сюда. Я даже оправился от ран, за что должен сказать ему спасибо. – Данкрифф коротко кивнул судье. – Но больше благодарить мне его не за что.

– Вот что, – решительно заявил Кэмпбелл, – вы оба пойдете со мной. Совершим небольшую прогулку и все обсудим.

Сэр Генри потянул за собой Роберта к мосту, угрожая пистолетом, и Софи бросилась за ними. Мост был почти завершен, и прочный каменный остов позволял перейти на другой берег реки. Каменщикам оставалось лишь вымостить поверхность булыжником и кое-где достроить парапет.

Вместе с двумя мужчинами девушка взошла на мост. Дойдя до середины, она остановилась, оперлась о парапет и посмотрела вниз, на темные воды реки. Как и ожидала Софи, Коннор притаился где-то внизу, под мостом. Он стоял на берегу у самой воды, низко пригнувшись к земле. Спутники Софи его не замечали. Внезапно он поднял голову и встретил взгляд жены.

Первое потрясение сменилось гневом. Коннор яростно замахал руками, приказывая девушке уйти с моста. Софи покачала головой и отвернулась.

Кэмпбелл тоже направился к парапету, и Софи поспешно встала перед судьей, загораживая от него Коннора.

– Чего вы хотите, Кэмпбелл? – решительно спросил Роберт. – Оставьте в покое мою сестру, не вмешивайте ее в нашу ссору!

– Ах, я должен отпустить леди? Так, по-вашему? Но она моя невеста, как вы, должно быть, помните, Данкрифф. У нас вышла ссора, но это мы скоро поправим. – Сэр Генри ткнул пленника пистолетом под ребра.

– У вас есть Киннолл-Хаус, – угрюмо возразил Роберт. – Вы отобрали его у Макферсонов. И теперь собираетесь проделать то же с Маккарранами?

– Однажды мне уже выпадал шанс возглавить ваш клан. Редкая возможность! Мы с вашим отцом пришли к соглашению, но он вдруг умер. Вы, Данкрифф, так некстати заняли его место! К сожалению, вы оказались еще большим мятежником и вольнодумцем, чем ваш отец. Многие шотландцы тайно поддерживают Стюартов, а Маккарраны никогда не скрывали своих пристрастий. И все же ваш клан обладает немалым влиянием среди лордов Шотландии. Я постараюсь наставить Маккарранов на праведный путь и привить им верные политические взгляды.

– Это безумие! – прорычал Роберт. – Вам не удастся возглавить мой клан и управлять его людьми.

– Софи скоро станет предводительницей клана, – невозмутимо заметил Кэмпбелл, – а я буду принимать решения от лица жены. И я не позволю, чтобы клан Карран поддерживал нелепые притязания Стюарта на трон.

– И вы идете на все это, чтобы укрепить влияние вигов и жирного короля Георга? – вскипел Роберт. – Но вы ведь и сами шотландец. Где же ваша честь?

– У меня свои представления о чести. Вряд ли они доступны вашему пониманию. Несколько недель назад нужно было быстро убрать вас, возможно, даже убить. Но мне повезло, и вас арестовали. Ваш брат находился в Киннолл-Хаусе, дорогая, когда вы обедали у меня, – с усмешкой добавил Кэмпбелл, обращаясь к Софи.

Девушка изумленно ахнула.

– Ты был там в тот вечер? О Боже! – Она потянулась к брату, но Кэмпбелл приставил пистолет к шее Роберта. – Роб, судья одержим безумной мыслью захватить золото Данкриффов! – вскричала Софи. – Я говорила ему, что это всего лишь легенда. Золотой кубок – все, что у нас есть.

– Один кубок и множество преданий, – кивнул Роб. – Вряд ли стоит идти на убийство ради такого наследства, Кэмпбелл.

– Я предпочитаю убедиться в этом сам, когда заполучу замок Данкрифф. Мне немного не повезло, когда Макферсон похитил Софи и женился на ней, – задумчиво продолжил судья. – Но я уже несколько лет слежу за этим парнем. Он только прикидывается невинной овечкой, а сам далеко не так прост. Подозреваю, он со своей шайкой препятствует строительству военных дорог.

Кэмпбелл перегнулся через парапет.

– Макферсон! – крикнул он. – Покажись! Я знаю, ты прячешься где-то там внизу. Если хочешь, чтобы твоя жена осталась в живых, тебе лучше выйти.

Коннор тихонько выругался. Он стоял, тесно прижавшись к опоре моста, и до него доносились обрывки разговора. Фитиль уменьшался дюйм за дюймом, но Коннор уже не мог дотянуться до тлеющего конца веревки и обрезать его.

Мост вот-вот взлетит на воздух, а вместе с ним и Софи с Данкриффом.

Господи, как он просил жену остаться дома! Конечно, Коннор не ждал, что она его послушает, но все же надеялся.

«Если кто-то и мог убедить Кэмпбелла в том, что его замысел безумен и глуп, то только Софи. Но не на этом проклятом мосту, черт возьми!»

Он бросил взгляд на Томаса, бежавшего по мокрой земле вдоль берега, вниз по течению реки.

«Хоть бы у мальчишки хватило ума не показываться как можно дольше. Скоро может понадобиться точный выстрел меткого стрелка».

С тревогой взглянув на фитиль, Коннор вышел из-под моста и выбрался на берег. Широко раскинув руки и пытаясь показать, что не собирается никому угрожать, он повернулся и направился к мосту.

– Полагаю, я тот, кто вам нужен, сэр Генри. Отпустите остальных, и мы с вами все уладим между собой.

– Кажется, вы держите на меня обиду? – самодовольно ухмыльнулся Кэмпбелл, прижимая пистолет к горлу Роберта. Софи, бледная и взволнованная, обернулась к Коннору.

Он не смотрел на нее, боясь утратить всю свою решимость. Эта женщина могла наделить его всесилием и сделать бесконечно уязвимым.

– Пожалуй, – признал Коннор. – Мой отец лишился всех своих владений, а вы этим просто воспользовались.

– Разумеется. – Кэмпбелл насмешливо пожал плечами. – Любой на моем месте сделал бы то же самое, если бы ему представилась возможность завладеть отличным поместьем. У меня было бы уже два поместья, а в недалеком будущем и клан, если бы вы не вмешались и не сорвали мою помолвку с мисс Маккарран! – злобно прорычал он.

– Отпустите их, – повторил Коннор, думая о горящем фитиле и пытаясь отсчитывать про себя секунды. – Это наша с вами вражда, Данкрифф и его сестра тут ни при чем.

Коннор взошел на мост, и Кэмпбелл отступил на шаг, волоча за собой Роберта. Софи осталась стоять на середине моста, с тревогой глядя на судью.

Коннор бросил осторожный взгляд за парапет. Фитиль догорал, до взрыва оставались считанные секунды.

И тут он увидел, как Томас поднял пистолет и прицелился в спину Кэмпбеллу. Тот медленно отступал, прижимая к себе Данкриффа.

Коннор оценил расстояние, отделявшее его от Софи, и попытался прикинуть, сколько прошло времени. Отчаянный жест Томаса показал, что время почти вышло.

Совсем недавно Коннору довелось узнать, что такое истинное счастье. Вот теперь его счастье стояло перед ним на мосту и смотрело на него своими прекрасными глазами.

Но пока он жив, никто не причинит ей боль!

Коннор взглянул на мерцающий кристалл на шее Софи и понял, что его чувство к ней и есть подлинная любовь, страстная и искренняя. Та любовь, о которой она мечтала. Теперь он знал, что готов на все ради своей любви, и ничто не остановит его. Он с радостью отдаст жизнь, душу, всю свою кровь, до последней капли, лишь бы спасти Софи и ее брата.

– Софи, – тихо прошептал он, шагая к жене, навстречу пистолету Кэмпбелла. – Ты знаешь, что я люблю тебя? – Софи неотрывно смотрела на мужа. От волнения у нее перехватило дыхание. Она молча кивнула и коснулась своего волшебного кристалла. – Слишком поздно, твой магический талисман уже не успеет сотворить чудо. Но я хочу, чтобы ты знала; это истинная любовь. – Софи закусила губу. Ее глаза наполнились слезами. – Ты умеешь плавать? – неожиданно спросил Коннор. – Девушка изумленно застыла и ответила кивком. Коннор сделал еще один шаг, глядя на Кэмпбелла. – Отпустите их! – громко крикнул он. – Они ничего вам не сделали. Я один во всем виноват и готов ответить за свои преступления. Я похитил вашу невесту, лишил вас того, о чем вы так страстно мечтали. Отпустите их и направьте весь свой гнев на меня.

– Хорошо, – усмехнулся Кэмпбелл, – но тогда вам придется умереть, сэр. – Он отвел пистолет от шеи Роберта и наставил на Коннора.

Но Макферсон не собирался ждать, пока прогремит выстрел.

Он бросился к Софи, сгреб ее в охапку и швырнул в реку, как можно дальше от моста, затем обернулся и с оглушительным ревом рванулся к Кэмпбеллу. Одним мощным ударом он выбил пистолет из рук судьи, прыгнул к Данкриффу и сбросил его с моста вслед за сестрой.

Все это произошло в одно мгновение. А в следующий миг воздух содрогнулся от взрыва, и тонны камня с грохотом обрушились в реку. Коннор почувствовал, как его подбросило взрывной волной и понесло, словно ядро, выпущенное из огромного пушечного жерла.

Софи показалось, что земля раскололась надвое. Раздался оглушительный грохот, и тяжелый мост, словно карточный домик, рухнул в реку, взметнув к небу фонтан воды. Софи вскрикнула и попыталась броситься назад, но Роберт удержал ее. Они оказались в воде у самого берега. Вскоре к ним присоединился Падриг с залитым кровью лицом, а вслед за ним появился незнакомый золотоволосый юноша, вооруженный длинноствольным пистолетом. Все пристально вглядывались в сумрак.

И вдруг Софи почувствовала, что почти ничего не слышит. Приглушенные звуки доносились до нее словно издалека. Софи охватил мертвящий холод. Когда она увидела, как Коннор взлетел на воздух, словно тряпичная кукла, свет жизни погас для нее навсегда.

Он упал вместе с обломками камней и пошел ко дну, а вода поднялась и рассыпалась брызгами. Все это время Софи лихорадочно отсчитывала секунды, но Коннор так и не появился на поверхности.

– О Боже! – простонала она и отвернулась. Брат крепко сжал ее плечи, а иначе Софи сама бы ринулась в волны. – Коннор! – жалобно крикнула она. – Коннор!

И вдруг Софи вспомнила последние слова мужа: «Слишком поздно, твой магический талисман уже не успеет сотворить чудо. Но я хочу, чтобы ты знала: это истинная любовь».

«Нет! Еще не поздно, не может быть поздно!»

Софи решительно вскинула голову. Она пойдет на все и с радостью пожертвует всем на свете, лишь бы Коннор остался жив.

Девушка сжала в руке талисман и замерла, не отрывая взгляда от поверхности воды, где плавали кучи мусора. Она заметила разорванный в клочья серый сюртук Кэмпбелла и отвела глаза, не желая видеть то, что некогда было телом судьи. Мощный взрыв унес жизнь сэра Генри.

И все же Софи продолжала ждать затаив дыхание. Ее сердце мучительно сжалось, кровь отлила от щек. Стиснув в руке кулон, Софи принялась беззвучно шептать слова молитвы. Никогда прежде не обращалась она к Создателю с такой отчаянной искренностью.

Вода в реке уже не бурлила, и волны понемногу стихли, превращаясь в мелкую рябь.

– О Боже! – зарыдала Софи, повернувшись к Роберту. – Коннора больше нет… – Слова давались ей с трудом.

– С ним все будет хорошо, – упрямо качнул головой Данкрифф. – С Конном ничего не может случиться.

Лицо Софи исказилось от боли. Когда-то Родерик говорил ей то же самое. Она с отчаянием посмотрела на брата. Как он может быть таким бесчувственным, таким легковесным? Но Роберт ласково улыбнулся сестре.

– Я же говорил, с Конном ничего не может случиться, – повторил он. – Гляди!

Софи резко повернулась и увидела, как Коннор карабкается на берег. Промокший до нитки и вымазанный грязью, но живой. Софи вскрикнула и побежала по воде, спотыкаясь, увязая в грязи, падая и снова поднимаясь, пока не достигла берега.

Коннор сидел на земле и ждал ее, вытирая руками перепачканное грязью лицо, потом улыбнулся, сверкнув белыми зубами. В его зеленых глазах вспыхивали знакомые насмешливые искры. Задыхаясь, Софи протянула к нему руки. Коннор втащил ее на берег и крепко обнял.

Смеясь и плача, она обвила руками его шею. Коннор закрыл глаза и прижался чумазым лицом к щеке жены. Мокрая грязь ручьями текла с них обоих.

– Миссис Макферсон, – с улыбкой прошептал он, отводя мокрые волосы с ее лица, – миссис Макферсон, я люблю тебя.

– Да, Коннор Макферсон, – выдохнула она, жадно целуя его в губы снова и снова. – Раз это истинная любовь, и волшебный кристалл вернул мне тебя, мы должны будем кое-чем пожертвовать.

– И чем же?

Софи потянула за мокрую рубашку мужа и расправила покрытый грязью плед.

– Когда мы доберемся до дома, думаю, нам обоим придется пожертвовать своей одеждой.

Коннор рассмеялся. Этот чудесный искренний смех заставил сердце Софи запеть от радости. Словно волшебное заклинание феи, этот счастливый смех был похож на настоящую музыку и обещал исполнение всех ее желаний.

– Надеюсь, вы не верите во всю эту волшебную чепуху, мадам?

– Ладно-ладно! Вот вернемся домой и посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь сад, – улыбнулась Софи.

– Домой? – удивленно повторил Коннор. – Да, домой! – И он ответил ей долгим поцелуем, нежным, страстным и липким от грязи.

Софи наклонила голову в ожидании следующего поцелуя и улыбнулась. Она знала, что спасение Коннора было истинным чудом. Знала, что жертву принес он сам, а не она. Коннор пожелал отдать жизнь ради любимой, и волшебная сила защитила его.

Софи поцеловала мужа и помогла ему подняться.

– Любовь сама творит чудеса, Коннор, – шепнула она.

– Да, девочка моя. – Он крепко прижал к себе Софи. – Да.

Эпилог

– Иди сюда. – Софи взяла Коннора за руку и потянула за собой в зал. Они ступали по сверкающим полированным полам и мягким турецким коврам, выдержанным в красных, синих и золотых тонах. Их шаги то отдавались гулким эхом, то звучали приглушенно, едва слышно. – Смотри, вот для чего я привела тебя сюда.

Коннор весело рассмеялся:

– Да? А разве не для того, чтобы пообедать с твоим братом, предводителем клана, и с остальными Маккарранами? И даже не для того, чтобы познакомиться с милой миссис Эванс? Она утверждает, что ее едва не хватил удар в ночь, когда я тебя похитил. – Коннор схватил и крепко прижал к себе задыхающуюся от смеха жену. – Я хочу увидеть дом твоего детства. И сад, где ты любила бродить ребенком.

– Да, да, – подтвердила Софи и подвела мужа за руку к серванту из блестящего красного дерева, где на деревянном пьедестале, покрытом красной бархатной тканью, возвышался сверкающий стеклянный колпак.

Под стеклом стоял кубок. Он не отличался сложностью формы. Простая чаша на ножке была выполнена из чеканного золота. Изящный орнамент из переплетающихся борозд, украшавший основание кубка, повторял рисунок каймы, тянувшейся по краю чаши. Искрящаяся цепочка крохотных кристаллов, вкрапленных в тонкий узор гравировки, блестела и переливалась в лучах света, струившегося из окон гостиной.

– И это… – Коннору хотелось немного подразнить Софи.

– Волшебный кубок Данкриффа, – пояснила она. – Самое драгоценное сокровище нашего замка.

– Я мог бы с этим поспорить. – Он обхватил жену за талию и нежно обнял, а затем внимательно уставился на сияющий золотой кубок. – Так вот он какой! Староватый, да и выглядит подержанным.

– Он очень древний, – возмутилась Софи. – Говорят, он сделан настоящими мастерами-чародеями из волшебного золота, а камни добыли глубоко в горах сами феи.

– И это ваше сокровище когда-то принадлежало одному из лэрдов Данкриффа? Тому, кто бежал из замка Глендун?

– О нет, кубок появился задолго до него. И он вовсе не бежал… Я уверена, рассказ об этом хранится где-то среди наших фамильных бумаг. Семейные записи охватывают все истории Маккарранов из рода Данкриффов. Многие из них написаны Маккарранами, которым довелось пережить необыкновенные приключения. Совсем как наши!

– Я лучше буду писать музыку, чем описывать наши с тобой приключения, любовь моя. Может, ты сама сделаешь это для нас?

– Обязательно, – кивнула Софи. – Первого лэрда звали Малькольм Маккарран. Его жена-фея подарила ему этот кубок. Это случилось давным-давно.

– О, я вижу, ты собираешься пересказать мне легенду, хотя твоя родня дожидается нас на террасе.

– Я сказала Роберту, что мы присоединимся к ним, после того как я покажу тебе волшебный кубок Данкриффа. – Софи обняла мужа за талию. – Итак, в пору туманов, как гласит легенда, этот первый Маккарран спас одну фею. Лошадь сбросила ее с моста в реку во время летней грозы.

– Почти то же самое сделал и я, – заметил Коннор.

– Но ты удостоверился, что твоя фея не промокла. Замолчи, – рассмеялась Софи. – Он привез ее в свой замок, в уединенную маленькую крепость. И там они обогрелись у очага, выпили по глотку и разделили миску овсяной каши.

– Да? Звучит знакомо. – Коннора заинтересовала история Софи, но ему хотелось еще немного подразнить жену.

– Лэрд и его фея полюбили друг друга и вскоре поженились. – Софи искоса взглянула на мужа. – Я знаю, у нас получилось наоборот.

Коннор рассмеялся.

– Продолжай.

– Маккарран узнал, что его возлюбленная – принцесса из древнего волшебного рода. Ее соплеменники были очень похожи на людей. Они были прекрасны и добры, и каждый из них наделен чудесной силой, магическим даром.

Софи замолчала и выжидающе взглянула на Коннора, но тот молча наклонился и поцеловал ее.

– Они жили долго и счастливо, – продолжила свой рассказ Софи. – И у них родилось трое сыновей, один другого прекраснее. Каждый из них унаследовал частицу волшебной силы от своей матери-феи. Способность видеть суть вещей, дар исцеления и умение колдовать, искусство накладывать чары. Когда дети выросли, фея покинула семью и вернулась к своему народу. Сердце ее разрывалось от горя, но таково было условие договора между принцессой и ее племенем в обмен на долгие счастливые годы, проведенные среди людей.

Очарованный красивой легендой, Коннор внимательно слушал жену, обнимая ее за плечи.

– Фея оставила в наследство потомкам волшебный дар. Магические способности, унаследованные ее сыновьями, стали передаваться из поколения в поколение. А еще прародительница-фея оставила своим детям чашу, созданную мастерами из ее племени.

– Да, – выдохнул Коннор, с благоговением глядя на кубок.

– Чаша сделана из волшебного золота, а ее край украшала кайма с девятью кристаллами.

– Здесь не все камни. – Коннор склонил голову набок, рассматривая кубок. – Не хватает двух… нет, четырех.

Софи кивнула:

– Два камня хранятся у нас с Кейт. По фамильной традиции, когда у кого-то из Маккарранов рождается ребенок, наделенный волшебным даром, из кубка достают кристалл, вешают на цепочку и надевают на шею ребенку, чтобы тот носил его до конца своих дней. Потом камень возвращают на прежнее место, а историю жизни человека, носившего талисман, записывают в «Книгу Данкриффа». Она хранится здесь, в замке, в запертом на замок шкафу.

– И волшебный кристалл способен совершить чудо для своего владельца, – добавил Коннор. – При определенных условиях.

– Предание гласит: волшебный дар может обернуться тяжким бременем для того, кто им обладает. Кристалл способен сотворить только одно чудо. И только ради истинной любви. Если же владелец захочет использовать камень к своей выгоде или любовь его недостаточно чиста, кубок Данкриффа потеряет свою магическую силу и волшебство навсегда покинет род Маккарранов.

– О Боже! – прошептал Коннор. – А я ничего не знал об этой страшной опасности. А что случилось с недостающими камнями, милая? Наверное, они просто потерялись, ведь кубок такой древний.

– Один кристалл так и не удалось вернуть. Это предание окутано тайной, и мне мало, что известно о нем. Говорят, камень не утратил магической силы и его любовь по-прежнему жива. Если верить легендам, потерянный кристалл носит обитающее в замке привидение. Призрак женщины, мы зовем ее Девой Башни. Она так и не попросила свой камень о чуде.

– Так призрак обитает в Данкриффе? Софи серьезно кивнула.

– И ты видела эту призрачную деву?

– Нет, но моя бабушка видела. Помнится, ты не веришь в привидения, фей, волшебство и всякое такое?

– Я учусь. Продолжай. А как насчет оставшегося камня?

– Мы точно не знаем, что с ним случилось. Кое-кто верит, что его оставила у себя фея, подарившая кубок своей дорогой семье.

– А что говорят насчет якобы спрятанного здесь золота?

– До сих пор его никто не нашел. Я всегда думала, что это не более чем миф. Хорошо бы сказка оказалась правдой, но… – Софи пожала плечами.

Коннор кивнул.

– А книга, которую ты упоминала?

– «Книга Данкриффа». Это древний манускрипт, мы храним его уже долгие годы. Каждое поколение заносит в него свои сказания. Первая часть книги такая старая! Мы не раскрываем ее и даже не решаемся прикоснуться к страницам, боясь, что они рассыплются. Сказать по правде, никто не знает, можно ли верить описанным в книге историям. Правда это или фантазия, подлинные предания или всего лишь легенды, но они восхитительны. В детстве бабушка рассказывала мне многие из них. – Софи улыбнулась и заглянула Коннору в глаза.

– А наша история? – Он нежно провел рукой по ее волосам.

– Я запишу ее, – пообещала Софи, – когда не буду так занята. Похоже, в ближайшее время мне предстоит куча дел.

– Ну да, у тебя ведь грандиозные планы. Ты собираешься разбить сад в Глендуне и здесь, в Данкриффе.

– И в Киннолле, – добавила Софи. Коннор нахмурился:

– В Киннолле? Хотел бы я, чтоб это было так, дорогая. Но даже теперь, после смерти Кэмпбелла, мне не удалось вернуть себе Киннолл-Хаус. И не знаю, удастся ли когда-нибудь.

Софи достала из кармана перетянутую лентой связку бумаг.

– Коннор, – тихо сказала она, – я случайно нашла эти документы. Сначала я не поняла, что это такое, но вчера, когда мы вернулись в Глендун, снова их просмотрела и решила, что ты должен на них взглянуть.

С недоумением глядя на жену, Коннор взял в руки бумаги и развязал ленту.

– Письмо… – Он пригляделся к исписанному чернилами листу. – Нет, это… Господи, да это же дарственная на Киннолл! Где ты ее нашла? – Он отступил на шаг, изумленно разглядывая документ, и увидел четкий, аккуратный почерк и королевскую печать внизу страницы.

– Я нашла эту бумагу в шкатулке, в сундуке твоей матери.

– Этот… документ о передаче права собственности составил мой отец. Вот его подпись.

– Тут есть еще и письмо.

Коннор пробежал глазами строки, написанные знакомым почерком, и его глаза наполнились слезами.

– «Я уступаю свой титул лорда Киннолла и передаю принадлежащий мне Киннолл-Хаус со всеми земельными угодьями моему сыну, Коннору Дэвиду Макферсону…» Боже мой, Софи, – взволнованно выдохнул Коннор, – отец написал это до ареста. Он передал мне все, без остатка.

Софи радостно кивнула:

– Киннолл-Хаус теперь твой.

– Ты только посмотри! – воскликнул Коннор, лихорадочно перелистывая бумаги. – Отец передал мне все свое имущество до того, как был арестован и предстал перед судом. А это значит, что земли не подлежали отчуждению, их конфисковали незаконно. Владения всегда принадлежали мне по праву, мы просто этого не знали. Отец так и не успел мне об этом сказать. – Коннор поднял глаза от документов. – Но он успел спасти Киннолл.

– Значит, Кэмпбелл не имел никакого права занимать замок все эти годы.

Коннор потрясенно замолчал. Дрожащими руками он сложил страницы и бережно спрятал их на груди в складках пледа, потом притянул к себе Софи и крепко обнял.

– Спасибо, – выдохнул он. – Спасибо тебе. – Она улыбнулась сквозь слезы и поцеловала Коннора. – Софи, любимая, без тебя я ничего бы не узнал. Я никогда не перестану благодарить тебя… – Он зарылся лицом в волосы Софи и замер, не находя слов от волнения.

– Тебе вовсе не обязательно всякий раз благодарить меня, Коннор Макферсон, – насмешливо фыркнула Софи. – Для разбойника ты слишком вежлив.

– Теперь мне есть, что предложить моей жене.

– И так было всегда, – мягко возразила Софи, – просто ты не подозревал об этом. Я бы влюбилась в тебя без памяти только за одну чудесную мелодию, которую ты сыграл на башне замка Глендун.

– Так просто? Тогда за что же я боролся? Софи, – лицо Коннора внезапно приняло серьезное выражение, – я недостаточно часто говорил тебе об этом, но я люблю тебя.

– Знаю. – Софи встала на цыпочки и поцеловала мужа. – И мне нравится это слышать.

– Я действительно люблю тебя, – повторил Коннор, прижимаясь щекой к волосам жены. – Пойдем. Я с удовольствием полюбовался на твой волшебный кубок, но мне не терпится вернуться домой.

– Домой. – Голос Софи прервался. – Но куда, Коннор? Теперь у нас три дома: Данкрифф, Глендун и Киннолл.

– Глендун не принадлежит мне. В нем я всего лишь арендатор и теперь думаю его оставить. Там чертовски крутой холм.

– О нет, ты этого не сделаешь, – возразила Софи, покидая вместе с мужем огромный зал с его сверкающими полами и золотым кубком, укрытым стеклянным колпаком. – Мой брат собирается отдать нам Глендун. Это его свадебный подарок. Так что я смогу заняться садом, а когда-нибудь мы сумеем привести в порядок и замок.

– Родерика обрадует эта новость.

– Для бездомного бродяги у тебя теперь достаточно домов, даже с излишком.

Коннор остановился и мягко взял Софи за плечи:

– Ты сотворила чудо, да не одно, а множество.

– Целую жизнь, наполненную чудесами, – шепнула Софи и прижала ладонь к животу. – Через несколько месяцев у нас появится еще одно чудо.

Коннор изумленно поднял брови:

– Правда?

Софи порозовела от смущения.

– Думаю, да. Подождем и увидим.

Коннор прижал к себе жену, закрыл глаза и замер, не в силах произнести ни слова. Щемящая нежность и благодарность переполняли его.

Они вышли из комнаты, и Коннор повел Софи вниз по лестнице старого замка. Сквозь широкие окна холла виднелась каменная терраса, там их ждали друзья Коннора и семья Софи.

А еще дальше, за дверями, Коннор заметил ряд цветочных горшков, и в каждом поднимали свои чудесные головки цветущие тюльпаны, свежие и яркие.

– Подожди. – Коннор остановился, притянул к себе жену и поцеловал.

Он целовал ее, пока у Софи не подогнулись колени, пока ей не пришлось уцепиться за мужа, чтобы не упасть. Целовал, пока огонь, разгоравшийся в его крови, не захватил его целиком. И тогда он оторвался от ее губ и перевел дыхание. Прекрасные глаза Софи сияли любовью, щеки пылали от восторга.

Дома. Он дома. Ведь его дом будет только там, где ждет Софи.

1

(р. 1954) – британский певец, композитор, поэт и музыкант, популярный исполнитель шотландских народных песен

2

Спасибо (гэльск.)

3

Злой водяной дух, персонаж кельтского фольклора; принимая обличье лошади, кельпи заманивает людей в воду и топит.

4

Джордж Уэйд (1673—1748) – английский генерал и военный инженер.

5

Вода жизни (гэльск.)

6

Имеется в виду Георг II (1683—1760) – английский король (с 1727), представитель Ганноверской династии.

7

Старинная азартная карточная игра, сходная с современным покером.

8

Напиток из горячего молока, вина, эля или других спиртных напитков, часто с пряностями и сахаром.