Мустай Карим

"Я под Уфою землю целовал, чтоб ты цвела, как прежде, Украина!" Только так вырастает) "ар-кодугое перевисание к народам" (П. Тычина) - из родной земли до другой, далекой, которая может стать родной и станет таковой, если ты войдешь в нее радугой доброты, жаждой познания, воинской готовностью пожертвовать собою во имя ее свободы.
      К Мустаю Кариму на фронте пришло ощущение того, что он - поэт, священное ощущение моральной ответственности за честь и будущее своей Отчизны. Он имел право написать "Ответное письмо башкирскому народу", где от имени бойцов-башкир заявляет: "Мы выполним присягу, мы возвратимся домой с победой". Сегодня "письмо..." может показаться кое-кому нескромной позой начинающего поэта, но на самом деле это была его идейная позиция, выкованная в боях за Родину.
      Наверное, со времен войны Мустай Карим вынашивал немало замыслов, которые могли воплотиться в слове лишь тогда, когда временная дистанция, как фильтр, очистила их от пыли и призем-ленности, установила связь между тем, что происходит на поле боя, и тем, что постоянно происходит в человеческом сердце, которое тоже является полем битвы.
      Одно из самых значимых произведений о войне в советской литературе - "Черные воды" (1961); без сомнения, замысел поэмы возник еще в огненные годы, но родиться она могла лишь в мирные дни, что усилило ее драматический накал.
      Не выдержал тяжких испытаний солдат Якуп. Сломался. Решил сдаться в плен фашистам, бросив раненого товарища, выбежал на шоссе и встал на колени перед немецким танком, который и раздавил его, точно червя. Ото сюжет, а в нем и смысл поэмы.
      Любовь к Башкирии - одно из главных чувств Мустая Карима. Сильное, неувядающее, а все более укрепляющееся и расцветающее с годами чувство. Но оно никогда не было самодовлеющим или ослепляющим. Только острое зрение могло помочь поэту в создании образа отчего края в виде березового листка. "Береза - это Россия. Листве ее нет числа". От России идут в листик живительные соки, от нее - высота, непокоренность бурям и грозам.
      "О березовом листе" - стихотворение из известного цикла "Европа Азия" (1951-1954), посвященного раскрытию сути интернационального в национальном существе человеческой души. Тематические циклы характерны для творчества Мустая Карима. Уже в годы войны он создавал их, когда "товарищ его рейдов и боев", крылатый конь Акбузат, герой башкирского народного эпоса, являлся ему в госпитальную палату и напоминал, что пора выздоравливать, жив еще враг. Акбузат, а может, Тулпар (тоже крылатый конь из башкирских сказок) - это образ, как основа национального сознания поэта: уральский огнекрылый конь несет батыраосвободителя над задымленными, пылающими европейскими нивами - и уже здесь прослеживается идея единства мира, основная идея не только цикла "Европа - Азия", по и всего поэтического творчества Мустая Карима.
      Кстати, образ коня, "главного тотема башкирского народа" (А. Хакимов), выполняет различные функции, находя удивительное воплощение в поэзии Мустая Карима. Десятки разнообразных ассоциативных линий начинаются именно с него. Можно проследить спад романтических и усиление реалистических тенденций поэта, когда с крылатого скакуна лирический герой пересаживается на колхозного коня. И в то же время нигде не нарушена святость этого образа, нигде не уменьшено уважение к коню, которого так возвеличил и облагородил башкирский народ.
      Переосмысливая традиционные для башкирской и шире - для тюркской поэзии образы, поэт, как правило, идет не по пути полярного противопоставления, а по пути открытия в старых, возвышенных, романтических метафорах их земного, бытового содержания. "Пусть звезды отдохнут от глаз моих",- говорит его лирический герои, встретившись с возлюбленной, и в этой строке есть все: молитва к звездам, которую бы произнес древний поэт, ироничное отношение к омертвелым святыням, отличающее современный разум.
      Над поэзией каждого настоящего творца, будто над огнем костра, дышит незримое, но ощутимое тепло, присущее каждому его слову, какаято аура, которая возникает, как бы сказал психолог, из определенного биополя. Что же излучает "биополе" поэзии Мустая Ка-рима? Свет совести.
      Большинство его стихов, как бы далеки они не были в тематическом отношении от проблем совести, они отражают "муку чистоты", сомнения, драмы противоречивых мыслей и чувств. Это можно ощутить, читая книгу "Четыре времени любви" (1980), где собрана его любовная лирика. Еще более сконденсированной световой полосой совести полыхает его книга "Берега остаются" (1966), в которой находим блестящие образцы философского проникновения в тайны человеческой души.
      Как выгодно отличается Мустай Карим от тех проповедников, поучающих "смертных" и "грешных" правдами своей, по сути, лживой правдивости! Поэт доверительно говорит о борьбе, которую приходится вести с самим собой, но не кичится этим; он хотел бы, как море, иметь скалу, о которую можно разбить свои сомнения, а при необходимости и опереться на нее.
      Нам с совестью никак не сговориться.
      Настроены мы с ней на разный лад:
      Когда отважен я - она боится,
      Встревожена - когда чему-то рад.
      (Перевод Е. Николаевской)
      Финал стихотворения полон сомнений. "Как отвечать мне по счетам придется?//Испить какую чашу суждено?" Часто можно встретить в стихах поэта строки со знаками вопроса в конце. Однако, сомневаясь, казнясь, его лирический герой не обезоружен внутренне, он отнюдь не бессильный "раб чести", он - человек сильный духом, последовательный и принципиальный в решениях. Поэт не кидается, подобно мотыльку, с цветка на цветок, а спокойно, точно беркут, знает, что достойно его внимания, от чего должно отвернуться с отвращением.
      И все-таки его душа бунтует, когда он видит, что еще немало зла вокруг и сам он, будучи орлиной породы, порой болел испугом или лестью. Эти поэтические исповеди чистосердечны и трогательны, они свидетельствуют о гражданском характере поэзии Мустая Ка-рима, открывают перед нами его необычайную, терпеливую, мудрую, благородную душу.
      В его философской поэзии доминирует мотив самоотверженности отдать всего себя без остатка тем, кто страждет: огонь тому, кто замерз, радость тому, кто плачет. Примерам служит стихотворение "Птиц выпускаю":
      Все завершил. Покончил с мелочами,
      И суета осталась позади...
      И вот сейчас с рассветными лучами
      Птиц выпускаю из своей груди.
      (Перевод Е. Николаевской)
      Это прекрасное стихотворение берет свои истоки в башкирском народном обычае - улемтек (буквально - посмертный подарок). По давней традиции каждая башкирка перед смертью должна подарить что-нибудь своим родным и знакомым. В повести "Долгое-долгое детство" Старшая Мать, готовясь в последний путь, собрала всех детей, родных, знакомых и наказывала, кому что оставляет. И при этом очень тревожилась, как бы кого не забыть. Этот обычай, вероятно, имеет древние корни, когда человек беспокоился, как бы жизненные долги не помешали ему попасть в рай.
      Одарить ближних - таков закон улемтека. Но как истинный творец, Мустай Карим дал новую трактовку обычаю. Открыть людям душу, выпустить птиц надежды, пожертвовать собой ради других - вот долг поэта перед своим народом! Национальная основа гражданского воспитания Мустая Карима очевидна, однако клубок его интимных чувств не распутаешь так легко.
      В этой же повести Мустай Карим пишет: на войне "я дошел до одной простой истины: как в других смертях частица и моей смерти была, так и в моей жизни - крупицы жизней павших остались". Как же отблагодарить тех, кто отдал тебе частицу своей жизни? Какой улемтек им преподнести? Мустай Карим - один из тех поэтов, которые ощущают на себе благословляющие взгляды мучеников прошедших времен, один из тех, чья гражданская совесть независимо от собственной воли становится частицей совести народа, эпохи, человечества.
      Он сам устанавливает этические законы и по ним судит себя, и, собственно, повороты и параграфы, тонкости и детали этих лирических "расправ", за которыми видно желание раскрыть правду, составляют суть его философской поэзии.
      Тонким своеобразием отличаются стихи Мустая Карима о творчестве, они полны размышлений о рождении вдохновения, о том, что именно дает его совести безошибочную ориентацию.
      Развитие философской лирики поэта связано с демократизацией вашего общества. Он стремится познать истинную цену "вещам и людям". Тщательно изучает характер своего современника, стремясь увидеть в каждой личности переплетение великих и малых проблем эпохи, ценности самой эпохи определяет духом благородной индивидуальности.
      "Коммунизм - это прежде всего человек. Огни строек, стальные магистрали, великолепные дворцы, чарующие симфонии, бороздящие космос ракеты, разумные машины - все это средство. А цель- человек. Цель люди, прекрасные и всемогущие, как олимпийские боги". В этих словах поэта - его творческая и методологическая программа. А наиболее полно воплотилась она в цикле стихов "Монологи Прометея" (1980). Человек, автор, лирический герой здесь сливаются с подвижником, титаном. Ведь характер мышления Мустая Карима - эпический, и измерять деяния выдающейся личности он желает глобальными мерками. Тот, кто жертвует собой ради человеческого счастья, с горечью замечает, что "опять и опять стерегут человеческий род страдания, злоба, коварство". Устами опечаленного титана говорит лирический герой автора, и мы чувствуем встрево-женность и боль строителя новой, коммунистической цивилизации. Его беспокоят моральная неустойчивость, потребительская ничтожность и криводушие некоторых, кому уже теплом и светом открылся огонь новой эры, но он не сумел увидеть это пламя, не испытал па себе его спасительной энергии. Прометеизм Мустая Карима проникнут гражданскими страстями человека нового времени.
      В одном из самых ярких произведений последних лет, в стихотворении "Легенда" (1980), поэт размышляет о смерти.
      Я - не чья-нибудь смерть, а твоя,
      Я такая одна.
      (Перевод Е. Николаевской)
      В образе красивой девушки Смерть приходит к умирающему поэту, чем вызывает недоверие: "Смерть красивой такой быть не может!.." Разумеется, здесь речь идет о неповторимости каждой человеческой жизни, каждый истинный человек, утверждает поэт, должен уважать свою судьбу, ибо ненавидеть свое бытие и свой уход - это удел недобрых людей.
      Мне приходилось переводить стихи Мустая Карима на украинский язык. Перевод как творчество - это самое пристальное, вдумчивое чтение оригинала и воссоздание его средствами другого языка. Однако мне пришлось пользоваться русскими интерпретациями. Переводы на русский язык произведений Мустая Карима, по его словам, выполнены творчески. Н. Рыленков, М. Дудин, В. Тушнова, Я. Козловский, И. Снегова и особенно Е. Николаевская немало потрудились, чтобы слово башкирского певца стало достижением русской и всей многонациональной советской литературы.
      Ясно, при переводе разрыхляется, а порой и разрушается почва оригинала, "чернозем" подменяется менее плодородными породами. Но даже перевод с перевода дал мне возможность ощутить, какая сплошная твердь стилистической однородности, какая мощь и упругость мыслей, какая спрессованная эмоциональная наполненность присущи поэзии Мустая Карима. В ней нет трясины и скрытых пустот, как это бывает на болотах. Никакая буря не может ее передвинуть, как это бывает с песками пустынь.
      "Стихи никогда не остаются такими, какими они были, когда их написали,- или стареют от времени, или самообновляются вместе со временем". Так размышляет Мустай Карим о связи времени и художественного произведения. Безусловно, время - великий пахарь. Но оно пашет и засевает, то есть постоянно обновляет лишь те участки, те поля, которые стали плодородными, впитав в себя духовную энергию и бессмертную мысль творца. И тут хочется сказать, что поэзия Мустая Карима подобна плодородной пашне. Она - ровная и непритязательная, неподвижная и вместе с тем непрестанно меняющаяся, богатая в своей внутренней структуре. Время (то есть сознание будущих людей) будет вспахивать ее, собирать добрые урожаи.
      В 1947 году Мустай Карим написал первую пьесу "Свадьба продолжается". В дальнейшем его работа драматурга хронологически и в жанровом плане развивалась так: драмы "Одинокая береза" (1950), "Неспетая песня" (1960), "Страна Айгуль" (1967), комедия "Похищение девушки" (1958), трагедии "В ночь лунного затмения" (1963), "Салават" (1971), "Не бросай огонь, Прометей!" (1975), фарс "Коня диктатору!" (1979), притча "Пеший Махмут" (1981).
      Видно, мощное течение дарования Мустая Карима не может остановиться ни в драматическом, ни в комедийном, ни в трагедийном русле. Переход от одних видов сценических форм к другим, поиски новых жанровых определений для пьес, написанных в последнее время (фарс, притча), свидетельствуют, что в ядре таланта писателя бурлит "драматическая магма", и невозможно предсказать, в каких формах уляжется она, вырвавшись на поверхность.
      Казалось бы, что жанр трагедии более всего отвечает философской природе его дара. Однако тот, под чьим пером, как в случае с пьесой "Коня диктатору!", трагедия превращается в фарс, тот, кто умеет так смеяться над глупостью тоталитарного величия "современных фараонов", не может испытывать никаких жанровых ограничений. Эту мысль подтверждает и пьеса "Похищение девушки", где па осмеяние выставлена гипертрофированная амбициозность сельских джигитов, их по-настоящему комедийная вера в силу древней традиции, в соответствии с которой умыкание возлюбленной - такой героизм, против которого не может устоять ни одна красавица, независимо оттого, любит или нет она разгоряченного похитителя. "Комедия ситуаций" тут становится комедией чувств. Вместо дeвушки крадут ее мать, вместо свадебного царит балаганное настроение, когда все смеются над собой, забавляясь горем неудачного жениха.
      Жанровое разнообразие драматургии Мустая Карима отражает разные грани его характера и богатейшие возможности его универсального таланта. От пьесы к пьесе он вырастает как мастер сцены и - что намного важнее и заметнее - как мыслитель, поднимающий серьезные морально-общественные проблемы, концентрирующий внимание на обобщающих благородных чертах человеческого идеала.
      "Мои драматургические произведения слабы в сюжетном отношении. Интрига в них недостаточно разработана. Я завидую драматургам, которые умеют так "закрутить" сюжет, что держат зрителя в постоянном напряжении". Такого мнения автор о своих пьесах. Приговор слишком суровый, просто-таки несправедливый. Но не в этом дело. Неумение драматурга "закручивать" сюжет помогает ему виртуозно выстраивать более сложный и необходимый для пьесы механизм - конфликт противоречивых мировоззрений, противоположных систем духовного бытия. Возьмем, к примеру, пьесу "Неспетая песня". С одной стороны - демагог и конъюнктурщик Дусмат Ярлыкапов, его жена Мастура, сестра Дильбар, ее муж Вазир, люди, так сказать, высокопоставленные, однако из-за фальшивого своего бытия все они безысходно печальны и жалки. С другой стороны - швея Гульбика, деревенская девушка Рахима, художник Низам. Какова самая отличительная их черта? Жизнелюбие. Звонкие и здоровые люди, они являются носителями правды, в их радости нет ни малейшей нотки наигранного оптимизма. Разумеется, Мустай Карим умеет наделить каждое действующее лицо характерным своеобразием, и это ставит героя на ту или иную сторону в конкретной ситуации.
      Каждой своей пьесой Мустай Карим выходит на плоскость острых и вечных проблем, выводя не витийствующих дискутантов, а живых людей, которые своими поступками, а нередко и ценой жизни демонстрируют неодолимую силу добра, гуманизма, правды. Именно как результат поэтического мышления писателя вырисовывается в его пьесах образ героического и в высшей степени честного человека.
      Одним из заметных достижений не только Мустая Карима, но и башкирской, и, думаю, всей советской драматургии является разработанная и творчески реализованная драматургом концепция "внутренне свободного" человека. "Меня давно волнуют проблемы внутренней свободы человека, потому что человек, не став изнутри свободным, вообще не может быть свободным человеком. Все социальные и политические свободы мы завоевали с оружием в руках, а внутренняя свобода завоевывается по-другому, иными средствами. И человек может стать личностью, то есть внутренне свободным, только в борьбе с самим собой, в борьбе за свои принципы". Так Мустай Карим объясняет философскую проблематику трагедий "В ночь лунного затмения" и "Салават". Можем сказать, что это ключ к пониманию таких его произведений, как "Страна Айгуль" и "Не бросай огонь, Прометей!".