Глава 15

Гарик, как и в прошлый раз, проводил меня до автостоянки. Там я вложил ему в ладонь три деформированных кусочка свинца.

— Это что, те самые? — спросил Гарик, деловито рассматривая пули. — Сидоровские?

— Они самые.

— И что ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы ты провел экспертизу. Не совсем официальную, потому что тебе будет трудно объяснить, где ты взял эти пули...

— Да уж, — вздохнул Гарик.

— Сравни с тем оружием, что использовали охранники «Европы-Инвест».

— Я найду что сделать, не волнуйся.

— Ну, раз ты такой понятливый... Я тебе по секрету скажу еще кое-что.

— Приберегаешь гадости напоследок? — насторожился Гарик.

— Вы просматривали только те видеозаписи с камер «Европы-Инвест», что были сделаны во время ограбления?

— Ну да... А зачем смотреть другие?

— Вот и правильно. Вот и не смотри. А главное, Козлову не давай смотреть.

— Так. — Гарик уже в который раз за утро нахмурился. — Что там на этих пленках? Ты?

— Я. За пару часов до ограбления я заходил в вестибюль «Европы-Инвест» — Гарик тяжело вздохнул, и я поспешил его утешить, насколько это было возможно. — Это случайно вышло... Я же не знал, что через два часа Сидоров ринется на штурм...

— Ох, Костик, — укоризненно покачал головой Гарик. — Дай бог, чтобы ты действительно об этом не знал... А вообще не переживай насчет пленок. Идея просматривать все пленки со всех камер пока не приходила в голову никому из нашей группы... Вот комиссия, что из Москвы приехала, та наверняка смотрит все подряд. Ты говорил, что они приезжали к твоему дому?

— Было такое.

— Как бы они тебя не подцепили на крючок, Костик. Они ведь тоже ребята ушлые. Они свои деньги ищут.

Я сразу вспомнил про тридцать две тысячи долларов, обещанные мне Марком. Предложение казалось все более соблазнительным, только... Только заработать эту сумму я мог, лишь подставив Сидорова в качестве приманки, чтобы сбежались по его душу вооруженные до зубов убийцы... Не хотелось мне устраивать такое, совсем не хотелось.

— И еще одно, — сказал Гарик. — Наша агентура среди уголовников дала информацию, что в деле «Европы-Инвест» замешан Гиви Хромой. Как тебе такое?

— Он замешан там со вчерашнего дня, — ответил я. — Налет организовывал не он.

— Откуда ты знаешь? — изумился Гарик. — Про вчерашний день...

Я загадочно улыбнулся. Я мог бы рассказать, как подслушал телефонную беседу Гиви с неизвестным партнером, но предпочел отмолчаться, сохранив значительный вид.

— Его подключили к поискам Сидорова, — небрежно сообщил я.

— И я очень не завидую вам с Сидоровым, — сказал Гарик. — Когда играешь в одиночку, Костик, то тебя очень легко раздавить. Особенно такому человеку, как Гиви.

— Зато у меня всегда большие возможности для маневра, — парировал я. — Я как маленькая рыбка — проскальзываю сквозь сеть...

— Гиви не рыбачит сетями. Гиви глушит рыбу динамитом, — заметил Гарик и помахал мне рукой.

Глава 16

Гарик направился к Управлению внутренних дел. Ему предстояло еще часов девять торчать в этом заведении, где по ночам происходят несколько странные вещи. Во всяком случае, со мной. «Только с тобой они и происходят», — сказал бы, наверное, Макс. Но в ближайшее время я вряд ли услышу его комментарии на свой счет. А жаль.

Гарик ушел, а я подумал, что в данный момент мне не помешал бы длинный, как трамвай, «Линкольн», куда бы я мог забросить свое разбитое тело. И чтобы это тело было потом доставлено по адресу...

Однако никто не собирался подавать мне «Линкольнов». Я бы согласился и на «девятку», но и тут вышел облом. Я порылся в карманах и понял, что такси мне этим утром не по карману. Пришлось добираться на автобусе, и я не знаю, где мне сильнее намяли бока — в кабинете Козлова или в общественном транспорте. Единственным удовольствием в этой поездке был вид белого «жигуленка», вяло тащившегося за автобусом. Я даже хотел показать своим преследователям язык, но не обнаружил в себе сил для этого. Да и стекла в автобусе были такими грязными, что со стороны никто ничего не заметил бы.

Меня выдавили на автобусной остановке из дверей, как зубную пасту из тюбика. Я поплелся домой. «Жигуленок» пытался выдерживать такую же скорость, но не смог. Машина обогнала меня, остановилась у подъезда, и две пары заботливых глаз проследили мой долгий путь домой.

Вдобавок ко всем несчастьям навстречу мне из подъезда выкатился Ленкин муж с чемоданчиком в руке. Увидев меня, он замер, как сеттер в охотничьей стойке. Похоже, он колебался — стоит ли начинать свалку немедленно или сходить домой переодеться, а уже потом броситься на обидчика. То есть на меня.

Я в свою очередь чувствовал себя верблюдом, пересекающим огромную пустыню. Ленкиного мужа я принял за мираж и проследовал мимо, не удостоив его взглядом. Тот, еще больше оскорбленный моим равнодушием, пропыхтел что-то злобное и матерное, а затем направился по своим делам.

Я стал раздеваться еще в лифте. Расстегнул пуговицы на плаще и взялся за брючный ремень. Тут дверцы лифта раскрылись, и я столкнулся лицом к лицу с пенсионеркой из сороковой квартиры. В былые времена она уважала меня за то, что пустые бутылки я оставлял именно у ее двери. Но сегодня я упал в ее глазах. Бабка уставилась на мои пальцы, теребящие пряжку ремня, и попятилась назад.

Не вдаваясь в объяснения, я вышел из лифта и — к своей безмерной радости — наконец-то оказался дома, в своей квартире, отгородившись стенами от Гиви Хромого, Козлова, Разговорова, Ленкиного мужа, бабки из сороковой квартиры и всех прочих...

То есть это я так подумал, что отгородился. На самом деле все вышло немного не так. Просто в тот момент, когда я стянул с ноги второй ботинок и приготовился рухнуть на кровать, чтобы забыться... Просто в этот момент я обнаружил, что моя кровать занята.

На ней сидела женщина. И все бы ничего. Не в первый раз женщины сидели на моей кровати. Я мог бы попросить женщину подвинуться. Но только не эту женщину.

Потому что тем же легкомысленным движением, каким нормальные дамы вертят между пальцев подаренную мужем безделушку, эта, с позволения сказать, дама вертела на пальце «парабеллум», в скобу которого был продет ее указательный палец.

Между прочим, наманикюренный.

Глава 17

— У тебя такое выражение лица, словно ты не рад меня видеть, — сказала Анна и убрала пистолет в наплечную кобуру. — Теперь ты чувствуешь себя лучше?

— Нет, — мрачно ответил я и сел рядом. Появилось большое искушение согнать Анну с постели и завалиться спать. Однако я не привык выпроваживать женщину, которая добровольно оказалась на моем ложе. Да и вряд ли Анна дожидалась меня для того, чтобы позволить себя выставить за дверь. У нее наверняка ко мне дело.

— Как вы меня все достали, — с искренней болью пробормотал я и повалился лицом в покрывало, не обращая внимания на Анну.

— Хорошо, что тебя достали мы, а не те, другие, — возразила Анна. — Ты не замечаешь, как тебе везет.

— Это везение? — возмущенно отозвался я. — А что тогда, по-вашему, невезение?

— Невезение — это когда в ресторане «Комета» за тобой гонится громила. И некому помочь.

— Что?! — Я подскочил на кровати как от удара током. — Откуда такие сведения?

— Мы здесь не на отдыхе, — напомнила Анна. — От ментов ты смог легко оторваться, но у меня опыта чуть побольше...

— Ты проследила меня до «Кометы»?! Этого не может быть, — сказал я, впрочем, без особой уверенности.

— Все может быть. — Анна встала с кровати и потянулась. Не время было об этом думать, но фигура у нее оказалась впечатляющей. Для фотомодели Анна имела слишком короткие ноги, но это являлось, пожалуй, ее единственным недостатком. Пропорциональное сложение, тонкая талия, в меру широкие бедра. Стройные линии тела были особенно заметны в ее нынешнем наряде — обтягивающие черные джинсы, синяя мужская рубашка навыпуск и черная шерстяная жилетка. Ремни кобуры стягивали ее тело, заключая левую грудь в квадрат из полосок черной кожи. Это выглядело весьма сексуально. Я с удивлением ощутил, что мне уже не так хочется спать, как пять минут назад.

— Я проголодалась, пока тебя ждала, — сообщила Анна, прохаживаясь на носках вдоль книжного шкафа. — Пришлось немного порыться у тебя на кухне. Хотя ничего особенно вкусного там не нашлось...

— Я редко питаюсь дома.

— Это заметно, — кивнула Анна и похлопала себя по бедрам. — Я тоже сижу на диете.

Она села на ковер, по-турецки скрестив ноги. Я понял, что спать сейчас не время. Соскочив с кровати, я прошел в ванную и умылся холодной водой. Потом полюбовался в зеркало на опухшую физиономию, красные от недосыпания глаза и поросшие щетиной щеки. Впору было сниматься в фильме ужасов.

Я еще некоторое время пялился на собственное отражение, ожидая, пока это малоприятное зрелище приведет меня в чувство. Вскоре это случилось. И тут же я понял смысл слов Анны. Настоящий их смысл.

— Черт побери, — прошептал я и метнулся обратно в комнату. Анна все еще сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Нашла время медитировать.

— Ты проследила меня до «Кометы», — сказал я. — А потом? Когда ты увидела, что за мной гонится этот шкаф? Что ты сделала?

— Ты был мне нужен, — ответила Анна, не поднимая век. — А шкаф, как ты выражаешься, не был мне нужен. Я его нейтрализовала.

— Черт побери! — едва не заорал я. — Ты же его убила!

— Очень может быть. — Ее голос был спокоен как поверхность пруда в безветренную погоду. — Неужели у тебя есть ко мне претензии по этому поводу? Ты предпочел бы, чтобы шкаф схватил тебя за горло? Что вы с ним не поделили, кстати?

— Это неважно, — махнул я рукой. Ноги подкосились, и я рухнул на кровать. Та жалобно скрипнула. — Просто этот тип, Автандил, работал на Гиви Хромого. Знаешь, кто это?

— Само собой. Полагаю, теперь Гиви захочет отомстить за смерть своего человека.

— Да уж...

— И что самое интересное, — она улыбнулась, — все видели, как Автандил бросился за тобой. И никто не видел меня.

— Откуда ты знаешь?

— Я профессионал. Мне платят деньги за то, чтобы незаметно делать такие вещи. Извини, но Гиви будет мстить тебе за смерть Автандила.

— Знаешь что? — Я протянул руки, чтобы поднять этой стерве веки и сказать прямо в наглые ее глаза все, что думаю по этому поводу. Но она успела перехватить меня. Ее сильные пальцы стиснули мои запястья. И она открыла глаза.

— Знаю, — медленно кивнула Анна. — У тебя и раньше хватало неприятностей. А я их тебе добавила. Это ты хотел сказать?

— Примерно... Только в других выражениях.

— Ну так вот, Костик. Вывод из всего этого один: только мы можем тебя спасти. От милиции, от Гиви Хромого... Сотрудничай с нами, помогай нам — и все будет в порядке. Понимаешь?

— А что вам еще нужно? — осведомился я, чувствуя, как жизнь оставляет мое бренное тело. Я метался между милицией и бандитами, ломал руки и вонзал шило, выдерживал избиения и бегал под пулями. А потом явилась какая-то бабешка и сделала меня на раз. Да так, что я этого и не заметил.

— Что нам нужно? Да все то же, Костя. Твой друг Сидоров.

— Стоп. — Я подумал, что на моих умственных способностях все еще сказывается пребывание в козловском кабинете. — Как это — все то же? Разве вы не знаете, где Сидоров?

Теперь настал ее черед удивляться.

— Нет, не знаем. Откуда нам знать?

— Но ты же сказала, что следила за мной вчера. Что я смог оторваться от ментов, но не от тебя. Разве не так?

— Так. Я проследила за тобой до «Кометы». Потом Автандил погнался за тобой, я выскочила за вами во двор... И все.

— Как все? Ты не следила за мной дальше?

— Я же не Господь Бог. Я не успела перескочить забор, я была занята Автандилом.

— Забор? — Я почувствовал себя полным идиотом. Я не понимал ее, а она не понимала меня. И очень злилась по этому поводу.

— Ты же перескочил через забор, так?

— Нет. — Я отчаянно замотал головой. — Я сначала залез под машину... А уже потом, после того, как...

— Блин! — яростно произнесла Анна и треснула кулаком по полу. — А я-то думала...

— Извини, но я не горный козел, чтобы вот так скакать... — Хорошее настроение возвращалось ко мне, но Анна все больше и больше мрачнела. — Так, значит, ты потеряла меня после «Кометы»?

— Потеряла, — буркнула она. — А ты после «Кометы» отправился навестить друга Сидорова?

— Кто знает, кто знает, — уклончиво ответил я. Анна посмотрела мне в глаза и разочарованно призналась:

— Я-то знаю... Я-то знаю, какого дурака я вчера сваляла.

— Да уж, могли бы сэкономить тридцать две тысячи долларов.

— Какие тридцать две тысячи? — удивилась Анна. — Ты о чем?

— Это мой гонорар. За помощь вам. Мне обещал Марк.

— Ах, это... Маловато он тебе пообещал. Я бы на его месте пообещала бы и миллион, — с язвительной усмешкой сказала Анна.

— Что это значит?

— Это значит, — она вздохнула, — что Марк может пообещать что угодно, лишь бы добиться своего. А там... Скажу тебе по секрету — Марк редко выполняет свои обещания. Особенно данные малознакомым людям. Так что будь готов к неожиданностям.

— С какой стати ты закладываешь своего напарника?

— Я его не закладываю. Я пытаюсь достучаться до твоего спящего разума и в сотый раз повторяю одно и то же: если ты не будешь с нами сотрудничать, от тебя вскоре не останется даже воспоминаний. Слишком в серьезную драку ты влез. Тебя разотрут, как зерно между жерновами. Или Гиви, или менты, или те, кто организовал налет на «Европу-Инвест»...

— Или вы? — продолжил я этот перечень.

— Или мы, — согласно кивнула Анна.

Глава 18

Было забавно смотреть, как Анна ест. То есть сам процесс поглощения еды был вполне обычен. Забавным было то, что на ней продолжала висеть кобура, а из кобуры торчала рукоять «парабеллума». Оружие нисколько не мешало Анне орудовать вилкой, и сразу стало ясно, что пистолет в наплечной кобуре — вещь для этой женщины совершенно необходимая в повседневной жизни, вещь привычная. То, без чего не выходят на улицу. Для большинства женщин предметом первой необходимости является косметичка. Некоторые постоянно таскают в сумочке упаковку презервативов. Или газовый баллончик. Или то и другое вместе. У Анны всегда был при себе рабочий инструмент в тугой кобуре.

— Давно не приходилось есть такое, — сказала она непонятным тоном: то ли это был комплимент в мой адрес, то ли оскорбление. Наверное, все-таки комплимент. Так я решил, увидев, что Анна нацепила на вилку кусок черного хлеба и вычистила до зеркального блеска дно консервной банки, где пять минут назад лежали кильки в томатном соусе.

Что-то я чересчур разволновался после нашей беседы. И решил успокоиться в процессе игры в радушного хозяина. Мы сидели за кухонным столом, и я потчевал непрошеную гостью тем, что нашлось в доме. Вернее, тем из найденного, что еще годилось в пищу. Банка килек, четвертинка хлебного кирпичика, полпачки крекеров пошли в дело. Высохший лимон, обнаруженный в глубинах холодильника, смерзшийся печеночный паштет и кастрюля макарон, выглядевших как моток проволоки, отправились в мусорное ведро.

Ну и еще на столе стояла бутылка красного вина. С него-то мы и начали. Потом настала очередь килек. Потом я заварил чай.

— Ты знаешь, что такое первоначальное накопление? — спросила Анна. Я подумал, что она выпила лишнего, и торопливо кивнул. А потом прибавил громкость магнитолы, стоявшей на полке, где нормальные люди хранят крупы или кулинарные книги.

— Выруби свою шарманку, — сказала Анна и сделала жест, словно сворачивала кому-то шею. Я сразу повиновался. «Кинкс» были вынуждены заткнуться. Извините, ребята.

— Так ты знаешь, что такое первоначальное накопление? — повторила она свой более чем странный вопрос. Неужели я выгляжу таким идиотом, что в знание мною столь мудреных выражений трудно поверить? Я даже хотел обидеться. Но потом передумал.

— В свое время, — гордо произнес я, — ваш покорный слуга едва не стал экономистом...

— Ага, значит ты поймешь, о чем я.

— А о чем?

— О том, что такое компания «Европа-Инвест». Я хочу, чтобы ты хорошенько в этом разобрался.

— При чем здесь первоначальное накопление?

— Ты знаешь, что для организации любого бизнеса нужен первоначальный капитал. Основа для дальнейшего роста. Его, этот капитал, добывают разными способами. Кто-то получает бабушкино наследство. Кто-то закладывает дачу. Кто-то грабит банк.

— Я читал рассказ О'Генри, там как раз описывается похожий случай, — встрял я в начавшуюся лекцию по политэкономии. — Как двое парней ограбили почтовый вагон, потом один застрелил другого, захапал все бабки и стал крутым финансистом, — выпалив столько слов, я немного растерялся: зачем все это сказал? Я что, хотел показать свою образованность? Я хотел произвести хорошее впечатление? Какой кошмар. Раньше за мной такого не водилось. Я налил себе полстакана вина и залпом выпил. Анна, не моргнув глазом, сделала то же самое.

— Ну да, примерно так все и бывает, — сказала она. — Только это не рассказ. Это происходит здесь и сейчас. И ты влез в самый центр.

— Если ты имеешь в виду, что Сидоров ограбил «Европу-Инвест», чтобы создать свой первоначальный капитал...

— Нет, я не об этом. Я о том, что сама корпорация, в которую входит «Европа-Инвест»... — Анна замолчала, внимательно разглядывая капли вина на дне стакана. — Сама эта структура...

— Продолжай, — кивнул я. — И не бойся меня шокировать. Я переживу.

— Наша корпорация существует уже лет десять, и сейчас это очень респектабельная фирма. У нас есть главный офис в четыре этажа, рядом с американским посольством. У нас есть семнадцать филиалов по стране и пять за рубежом. Председатель совета директоров играет в теннис с вице-премьером и ездит на рыбалку с заместителем министра финансов. Мы платим налоги, мы проводим благотворительные акции и так далее...

— Я сейчас заплачу от умиления.

— Не торопись. Я просто хочу сказать, что десять лет назад моим хозяевам нужно было с чего-то начинать. Нужен был первоначальный капитал.

— Ну так что?

— Они его раздобыли. При этом некоторое количество людей было убито. Еще некоторое количество пропало без вести. И еще некоторое количество лишилось своих денег, своего имущества... Было смутное время, и самым простым способом заработать было убийство.

— Разве с тех пор что-то изменилось?

— Не знаю, не знаю...

— А какое отношение все это имеет к нашим сегодняшним делам? Вам пытаются отомстить?

— Нет, это не месть. Это борьба за сферы влияния. Наша корпорация первоначально располагалась в Москве. Но за последние годы она стала распространять свое влияние по всей стране. Добрались и до вашего города. И здесь нашлись люди, которым не понравилось наше появление. Они захотели нас выжить.

— И устроили налет на вашу контору?

— Видимо, так. Так вот, Костик: я рассказала тебе о том, с чего начиналась наша фирма. С крови и убийств. Теперь эти люди носят дорогие костюмы, ходят на приемы в посольства и не делают никакой грязной работы. Для этого есть другие. Потому что корпорация изменилась внешне — дизайн, роскошь, компьютеры... Но внутри все осталось по-прежнему. Отношения с конкурентами — это война. А в ней хороши любые средства. На удар отвечают еще более сильным ударом. Нам дали пощечину — мы сломаем хребет. Я числюсь в штатном расписании специалистом по системам безопасности. Но я здесь для того, чтобы отыскать врага и уничтожить его. Так мое руководство понимает настоящую безопасность.

Анна говорила размеренно и четко, словно заранее выучила свою речь наизусть. Так говорят люди, очень уверенные в себе и в том, что они говорят.

— И давно ты на них работаешь? — спросил я, потому что других вопросов мне в голову не пришло. Наверное, чертов портвейн подействовал.

— Какая разница? — Она пожала плечами. — Работаю. Марк работает, Боб работает.

— Хорошо платят? — Еще один идиотский вопрос с моей стороны.

— Достаточно, чтобы не питаться кильками в томате.

Я уставился в стену за ее спиной. Сконцентрировал взгляд на сердцевине тропического цветка, изображенного на обоях. Мне нужно было сконцентрироваться. Мне нужно было понять, что делать дальше. Мне нужно было на кого-то опереться. Иначе я просто рехнусь. И меня размажут по асфальту.

Анна поняла мое молчание по-своему.

— Не обижайся, — мягко сказала она. — Спасибо, что накормил.