Полковник (полушутя):
      - Мое - бронетанковое.
      Женя (удовлетворенно):
      - О! Это, конечно, тяжелое и верное слово!
      "ЗИС" в тени дерева. Около машины стоят два бледных человека... Один из них, напряженно слушая радио, машет рукой в сторону духового оркестра.
      Оркестр продолжает играть.
      Около "ЗИСа" стоит уже человек двадцать... Подбегают еще люди... И уже многие отчаянно машут оркестру руками. Но дирижер стоит спиною, он не видит, и оркестр продолжает играть. Ближайшие танцующие пары, обрывая танец, бегут к "ЗИСу".
      Кто-то дернул дирижера за ногу. Он останавливается, на его лице недоумение.
      Он растерянно машет рукой, музыка стихает.
      В лесу молодой человек и девушка. Он говорит ей решительно:
      - Идем! Мы только немного потанцуем и придем обратно.
      Девушка:
      - Да, но тогда нужно подойти и разбудить дедушку...
      Молодой человек озорно подкрадывается к патефону, поднимает мембрану и пускает пластинку.
      Дедушка открыл глаза, улыбнулся и увидел, как счастливая пара выскочила на поляну и, чем-то пораженная, остановилась.
      Недоуменные и растерянные лица молодой пары.
      Перед ними безмолвно замершая поляна. И, не шелохнувшись, все, сколько ни есть людей, стоят, повернувшись лицом к "ЗИСу".
      Голос наркома из репродуктора:
      "...Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну..."
      Безмолвные люди. Бледные лица взрослых. Лица ребят, стоящих возле Гейки. Молодая пара.
      Лицо полковника Александрова и Жени.
      Голос наркома продолжает:
      "...Атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города..."
      Тревожный лязг металла о железный рельс.
      Голос наркома продолжает:
      "...Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие..."
      ...Рука с молотком тревожно бьет по рельсу.
      Огород позади села.
      Быстро поднимают головы женщины-полольщицы. И на тревожный звон бегут к селу.
      Тимур, Нюрка, Симаков и другие ребята вскакивают с земли.
      Тимур:
      - Это не на обед... (Недоуменно.) Я не знаю, что это значит!
      Нюрка:
      - Это, наверное, пожар... Бежим... бежим... ребята!
      Перескакивая через грядки, они мчатся к взрослым, бегущим к селу.
      Опять поляна. Безмолвная толпа.
      Голос наркома: "...Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось..."
      Лицо полковника Александрова и Жени, которая смотрит в его лицо.
      ...Село.
      Перед репродуктором в толпе колхозников стоят Тимур и Нюрка.
      Голос наркома:
      "...Советским правительством дан нашим войскам приказ - отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей Родины..."
      Глаза Тимура становятся все шире и шире, и, не глядя, он прижимает к себе маленькую перепуганную Нюрку.
      В музыке нарастающий гул самолетов, звук сигнальных труб. И могучий гром артиллерии.
      Настольный календарь:
      ВОСКРЕСЕНЬЕ. 22 ИЮНЯ 1941 ГОДА
      На столе рядом с календарем лежат крепкие командирские пояс, ремни, полевая сумка и револьвер в кожаной кобуре.
      Рука берется за пояс.
      Полковник Александров (одергивая надетые ремни) старается говорить ясно, спокойно, что ему не совсем удается:
      - Жаль, что нет Оли. Но ты скажи ей, что я ее люблю, помню. Ты скажи ей, что мы вернемся...
      Женя (подсказывает полушепотом и как будто безучастно):
      - Не скоро...
      Полковник сжал губы, чуть опустил голову, но, тотчас подняв ее, медленно, как бы подыскивая слова, продолжает:
      - Ты скажи ей, что она - дочь командира... И что вы не должны обо мне плакать. Слышишь? (Он трогает окаменевшую Женю за плечо.) Женя! Ты меня слышишь?
      Женя (ровно, чтобы не сорваться):
      - Слышу... (Пауза.) Мы... не будем... (И шепотом доканчивает.) Мы привыкли...
      Женя отворачивается, плечи ее вздрагивают.
      За окном резкий гудок машины.
      У подъезда дачи стоит "ЗИС". В нем свободно только одно место, остальные заняты ожидающими полковника командирами.
      Полковник берет Женю за руки и говорит ей совсем другим голосом, простым и взволнованным:
      - Что мне тебе сказать еще, Женя? Вот я большой... уже седой. А я стою... смотрю... и что говорить, не знаю...
      Женя хочет ответить, она мотает головой, машет руками и только потом бормочет:
      - Ничего... ничего не говори, папа!.. Я все... все сама понимаю...
      Она бросается к отцу...
      Настольный календарь:
      ВОСКРЕСЕНЬЕ, 22 ИЮНЯ 1941 ГОДА
      ...Возле стола у окна стоит Женя. Слышен стук...
      Распахивается дверь. Входит взволнованная Ольга и, остановившись у порога, в страхе спрашивает:
      - Женя! Где папа?
      Женя ничего не ответила.
      Не поворачиваясь, молча, медленно она подняла руку... потом резко вниз, в сторону окна руку опустила.
      Резкий переход на шумливо-взволнованную музыку.
      Несутся навстречу один другому двое мальчишек...
      Расстояние между ними уменьшается. Но, еще не добежав один до другого, как бы что-то вспомнив, они останавливаются; поворачиваются и в том же темпе мчатся назад в противоположные стороны.
      Бежит один из этих мальчишек, столкнулся с другим мальчишкой.
      Первый мальчишка (растерянно):
      - Ну что?
      Второй:
      - Ну ничего!
      Первый:
      - Ты куда?
      Второй:
      - Я... не знаю.
      Бегут рядом.
      Выскакивают из-за поворота две девчонки.
      Первая девчонка:
      - Мальчики, погодите, и мы с вами!
      Первый мальчишка (зло):
      - С нами... с нами... Мы никуда сами...
      Обгоняя их, по улице рысью промчались два кавалериста.
      ...Густая полоска кустарника разделяет две тропки. По одной шагает Гейка, по другой - Квакин.
      В просвет между кустами они увидали один другого.
      Сразу замедлили шаг.
      Гейка (Квакину):
      - Ты куда?
      Квакин (обламывая веточку и небрежно ею обмахиваясь):
      - Я? Гуляю... А ты?
      Гейка хочет что-то сказать, но раздумал, потом махнул рукой и буркнул:
      - Ну и гуляй своей... а я своей стороной!
      Разошлись.
      Сарай. Опущенные, провисшие провода. Возле сарая бестолково мечется несколько ребятишек.
      Выглянули из-за забора сразу три головы. Увидав, что они не первые, нахохлились... И одна голова кричит сердито:
      - Вы сюда зачем? Это не ваше место!
      Пробирается кустами к сараю Квакин. С противоположной стороны пробирается кустами к сараю Гейка.
      Столкнулись...
      Гейка (Квакину):
      - Гуляешь?
      Квакин (сделав Гейке страшную гримасу):
      - Гуляю.
      Поворачивается и бежит к сараю...
      За ним Гейка.
      Поляна.
      Увидав двух вожаков, бросились к ним навстречу мальчики.
      Разом перепрыгнула через забор тройка. Подбегают еще мальчишки.
      Квакин громко спрашивает:
      - Где Тимур?
      Чей-то голос:
      - Нет Тимура!
      Квакин смотрит на провисшие провода...
      Он махнул одному из мальчишек рукою... Тот ловко взбирается ему на плечи, хватает руками и дергает за веревочные провода.
      Звякнули где-то горлышки разбитых бутылок...
      Машет впустую железная палка... Дружно звякнули жестянки.
      На поляне уже много народу, но еще и еще подбегают ребята.
      С заплаканным лицом, закрыв глаза, стоит у дерева Женя...
      Шум, волнение, крики:
      - Где Тимур, куда его черт носит?!
      Вдруг шум смолкает.
      Из-за кустов с тяпкой в руках выходит вернувшийся с работы Тимур. За ним Нюрка, Артем, Симаков, Коля Колокольчиков.
      Раздается шум, свист, "ура" и крики:
      - Да здравствует наша команда!
      Гейка хватает за руку растерявшегося Тимура и хмуро говорит:
      - Иди... иди... говори! Не ломайся!
      У калитки дачи Александровых раздается команда:
      - Взвод, стой!
      С топорами, ломами, лопатами красноармейский взвод останавливается.
      Лейтенант открывает калитку. Поднимается по ступенькам террасы. Что-то увидел. Замялся.
      Опустив голову на руки, сидит у стола Ольга.
      Лейтенант кашлянул. Ольга обернулась. Вскочила и, торопливо вытирая слезы, спросила:
      - Вы к кому? Папа уже уехал...
      Лейтенант (здороваясь):
      - У меня к вам дело.
      На поляне перед сараем много ребят; поодаль, наблюдая за ребятами, стоит несколько взрослых.
      Придерживаясь рукой за круто приставленную к чердаку лестницу, взволнованный Тимур говорит:
      - Что я могу вам сказать? Я не капитан, не командир... а такой же, как вы, мальчишка. Люди идут на фронт, и надо много работать... молотком, топором, лопатой, в лесу, в огороде, в поле. Была игра, но на нашей земле война - игра окончена...
      Шум в толпе.
      Тимур (звонко):
      - Мальчишки и девчонки! Вот вы киваете головами, шумите: "Давай! Давай! Будем ворочать горы!" А пройдет три дня... (ропот) ну, три недели, три месяца - работа надоест, и выйдет, что мы не пионеры, а хвастуны и лодыри. (Ропот.) Мне говорить так горько, но лучше сказать сразу напрямик, чтобы потом никто не ныл и не хныкал. Давайте жить дружно!
      Лица Квакина, Гейки, Жени.
      Тимур:
      - Нас много, а будет еще больше!
      Резкий свист. Свистит Симаков. Люди оборачиваются.
      В тени дерева стоит подошедший со всей своей компанией Фигура.
      Тимур (командует):
      - Отставить! Подходит подкрепление - "последний могикан", гроза садов и морковных огородов.
      Тимур вытаскивает из кармана и развертывает старый флаг команды: пятиконечную звезду с опущенными вниз четырьмя лучами.
      - И вот у нас уже целый пионерский отряд - и не одна, а три команды: Гейкин - весь поселок, у Квакина - лес и поле, а эти... (улыбнувшись и показывая на Фигуру) ночной патруль по охране покоя и общественного порядка!
      Лицо Фигуры озадачено.
      Треск. Как по волшебству, сдвигается с места целиком весь ветхий заборчик.
      Теперь видно, что как он стоял, так его целиком выдернула из земли и, развертывая, отнесла в сторону шеренга красноармейцев.
      Стоят лейтенант и Ольга. К ним бросаются ребята, Тимур, Женя.
      Ольга (Тимуру):
      - Свой штаб вы можете перенести к нам на террасу, а здесь, около сарая, будет стоять зенитная батарея.
      На улице под деревьями стоят, одетые в чехлы, пушки.
      Окно незнакомого дома. Квадрат стекла снаружи.
      На стекле две пары рук быстро ставят "знак войны" - это узкие, скрещенные наискосок и еще раз перекрещенные через центр бумажные полосы для предохранения стекол от бомбежки.
      Внутри комнаты ловко работают, оклеивая окна, Женя и Таня.
      Одеты они по-рабочему просто, волосы туго завязаны косынками.
      Еще две девочки режут на столе полосы бумаги.
      Грудной ребенок, сидя на полу, ловит и дергает, играя, свесившиеся со стола полоски.
      Женя погрозила ему пальцем.
      Оклеив окно, девочки выбегают во двор.
      Во дворе возле грядок много мальчишек с лопатами, ломами, топорами. Они сидят на досках, положенных на бугры свежевыкопанной глины.
      Глубокая, идущая траверсами бомбозащитная щель.
      Тимур с куском мела в руках стоит у забора. Тут же - его лопата. К нему подходит Коля Колокольчиков.
      Тимур приказывает:
      - Дай сигналы: "Внимание!", "Вижу врага", "Подать патроны".
      Коля Колокольчиков поднимает согнутую правую руку ладонью вперед пальцы на уровне головы, опускает правую руку. Левую вытянутую относит в сторону, опускает. Потом высоко, во всю длину, поднимает правую и крутит ею над головой.
      Тимур (передавая мел):
      - Хорошо! Напиши: "Вижу взвод".
      Коля рисует.
      Тимур:
      - "Вижу роту с пулеметом и две пушки".
      Коля к кресту прибавляет еще продольную черточку, потом менее уверенно ставит еще два знака.
      Тимур, забирая мел, зачеркивает последний знак и говорит с усмешкой:
      - Обедать будешь после. Пулемет на плане обозначается так. (Рисует.) А это у тебя не пулемет, а кашевар с походной кухней.
      Гейка (поднимаясь, командует):
      - Становись на работу!
      Ребята хватают топоры, грабли и лопаты.
      Один из них прыгает в узкую земляную траншею. Другие тянут доски, пилят и рубят крепежные стойки.
      Женя (подходя к взявшему лопату Тимуру):
      - Мы побежали. Мы пойдем к комсомолкам... шить мешки и брезентовые рукавицы. Там нас ждет Оля...
      Тимур:
      - Никуда вы не побежали. Собирай девчонок, идите на огороды!
      Женя (жалобно):
      - Но, Тима! Мы только недавно оттуда... Нас прогнали... Квакин нагнал туда столько народу, что председатель нам велел уходить обратно Если не веришь (показывает в сторону улицы), спроси у Фигуры.
      Тимур (строго):
      - Не зови его больше Фигурой, зови Васькой.
      Женя (улыбаясь):
      - Есть Фигуру звать Васькой!
      Улица.
      Фигура и с ним еще несколько мальчишек несут ведро, мочальную кисть и свертки бумаги.
      Не держась за руль, лихо прокатил мимо них щеголеватый, в брюках гольф, паренек-велосипедист.
      Ребята останавливаются у забора.
      Приклеивают белый лист: "Приказ штаба противовоздушной обороны No 1". Второй лист - лозунг.
      ТЫЛ. ПОМОГАЙ ФРОНТУ ЗАЩИЩАТЬ РОДИНУ!
      Полюбовавшись на свою работу, Фигура сухой тряпкой разглаживает бумагу.
      Щеголеватый паренек соскочил с велосипеда и, расталкивая ребят, читает приказ.
      Фигура (давая тычка пареньку):
      - Кати, кати!.. Не для таких лодырей про эти дела писано...
      Паренек обиженно попятился.
      Поле. Очень много голов склонилось над грядами.
      Раздается русская песня, но слова ее не все знают, и поэтому поющие часто повторяют одни и те же строки:
      Эх ты, степь моя...
      Степь широкая,
      Степь широкая
      Да раздольная...
      Квакин, поднимая голову, говорит Симакову:
      - Когда я был хулиганом, я совсем не знал, что полоть капусту - это тоже трудно...
      Степь широкая,
      Степь раздольная...
      Квакин выпрямился и говорит задумчиво:
      - Когда я буду красноармейцем, тогда я буду...
      Симаков:
      - Ну, и что ты тогда будешь?
      Квакин (гордо):
      - А вот увидишь, что я тогда буду!
      Ночь. Дачный поселок точно вымер. Тявкает собака.
      Шаги.
      Силуэт патруля. Это какой-то комсомолец и Ольга.
      Они с противогазами.
      Чужая комната. Яркий электрический свет.
      Старуха подходит и поправляет одеяло, закрывающее окно.
      Рядом с окном этажерка. На ней спит кошка.
      Старуха подходит к дивану, где спит возле игрушек малыш, берет его на руки и уносит.
      Кошка на этажерке просыпается, открывает пасть и, потягиваясь, выпускает когти.
      Ночь
      Идут Тимур, Фигура и еще четверо из ночного патруля.
      Тимур прощается с Фигурой.
      - Вася! Я на тебя надеюсь... Ты смотри, не того... чтобы все было как надо!
      Фигура (хмуро).
      - Капитан! У меня или уже как не надо, или уже все как надо. А на две стороны я никогда не работаю.
      Разошлись.
      Плывут светлячками затемненные фары.
      Возле Фигуры бесшумно остановилась легковая машина. Открывается дверца, и виден силуэт головы человека. Человек спрашивает:
      - Мальчики! Как проехать к штабу противовоздушной обороны?
      Фигура (после паузы):
      - Сначала скажи быстро, как зовут Ворошилова.
      Человек, не запинаясь, отвечает:
      - Климент Ефремович.
      Фигура:
      - Откуда он родом?
      - Донецкий слесарь из Луганска.
      Фигура:
      - Первый поворот налево, второй переулок направо. Там вас остановят.
      Машина отъезжает.
      Голос из машины:
      - Молодец! Ты хитер, парень!
      Фигура (хмуро, своим ребятам):
      - Пятнадцать лет все за хитрость ругали, а вот хоть один раз да похвалили!
      Светлая комната.
      Изогнувшись, прыгнула с этажерки кошка на закрывающее окно одеяло, вцепилась в него когтями и сорвала неплотно прибитый край.
      Улица.
      Узкий, но яркий луч света падает со второго этажа на патруль Фигуры.
      Фигура бросается к дверям дома и стучит кулаками и ногами.
      Другая комната.
      Заснула старуха возле кровати ребенка.
      Отчаянно колотят в дверь ребята.
      Проворно по водосточной трубе, потом по карнизу лезет Фигура к освещенному окошку, добрался и громко стучит в переплет рамы.
      Вдруг раздается зловещий вой сирены и паровозных гудков.
      Это воздушная тревога.
      Ребята шарахнулись внизу от двери.
      Фигура сверху кричит:
      - Вы куда? Лезь через забор! Пробирайся в дом с черного хода!
      Ударила зенитная батарея.
      Искаженное лицо Фигуры.
      Он смотрит вниз, собираясь прыгнуть в темноту, но вот он выпрямляется и, придерживаясь раскинутыми руками за шероховатую стену, закрывает своей спиной узкую полоску света.
      Удар!
      Еще удар!!!
      Прожектор...
      Тени возле зенитки.
      Женя проснулась. Вскочила. Надела на плечо противогаз.
      Дрожащими руками схватила со стола и поцеловала фотографию отца, выбежала на улицу.
      Удар!
      Недалеко от входа в подвал-бомбоубежище, взявшись за руки, торопливо шагают цепочкой совсем маленькие ребятишки с няньками, очевидно из детского сада.
      Один малыш тащит игрушечного слона и, задрав голову к небу, спотыкается.
      Их встречают Ольга и дежурный комсомолец.
      Из-за его спины выглядывает лицо Жени.
      Ольга (заметив Женю):
      - Женя, иди вниз. Здесь без тебя обойдутся.
      Женя (хватает спотыкающегося малыша).
      - Я сейчас, я только возьму вот этого!
      (Берет малыша на руки.)
      Гул приближающихся самолетов.
      Удар.
      Разрывы зениток.
      Малыш (Жене, доверчиво):
      - Это гром?
      Женя:
      - Да, это гром.
      Опять удар и треск зенитного пулемета.
      Малыш:
      - Потом будет дождь?
      Женя (пригнувшись и опасливо глянув на небо):
      - Да, потом будет дождь.
      Удар.
      Длинная очередь из пулеметов.
      Трассирующие пули в небе.
      Малыш:
      - А потом будет хорошая погода?
      Женя, скрываясь за тяжелой дверью бомбоубежища, говорит торопливо:
      - Да!.. Да!.. Потом будет очень хорошая погода.
      Удар.
      Стоит, заслоняя собой свет, Фигура.
      Снизу, откуда-то из-под кустов, ему кричат:
      - Васька! Скорее вниз прыгай! Что ты думаешь?
      Фигура (злорадно):
      Имел одной он думы власть,
      Одну, но пламенную страсть!..
      Трусы! А что скажет наш капитан? Я ему обещал, что все будет сделано как надо!
      Бегут взрослые дружинники.
      Влезают через окошко в дом, и с улицы видно, как гаснет свет. Выстрелы стихают.
      Фигура прыгает вниз, в палисадник.
      К нему подбегают товарищи.
      На лице Фигуры полоска крови.
      Один из мальчишек в страхе спрашивает:
      - Ты что? Ты ранен?
      Фигура (гордо):
      - Да, когда прыгал, зацепился щекой за бельевую веревку!
      Возле террасы стоят лопаты, грабли, топоры, доски. По лестнице сбегает несколько мальчишек. Разобрали инструмент и убежали. На террасе возле Тимура - Гейка, Квакин, Колокольчиков, Женя, Фигура и другие мальчишки и девчонки.
      Вошел почтальон и внес квадратный запакованный в картон сверток.
      Он говорит Жене:
      - Распишись. Тебе из города посылка. А твоей сестре письмо.
      Женя (расписываясь и волнуясь):
      - Что это такое? (Берет письмо.) Почему письмо от папы не мне, а только Ольге?
      На столе стоит патефон.
      Женя (закусив губу, чуть не плача):
      - Папа!.. Он вспомнил... Зачем? Мне этого теперь ничего не нужно...
      Сдерживая слезы, смотрит в окошко.
      Тимур рассматривает патефонные пластинки.
      Вдруг лицо его насторожилось.
      Он подносит к глазам небольшую прозрачную пластинку.
      Потом, загадочно глянув на Женю, он осторожно заводит патефон и ставит пластинку.
      Коля Колокольчиков (шепотом):
      - Тима!.. Не надо... Она (на Женю) от музыки заплачет.
      Тимур отмахнулся от Коли и пускает пластинку.
      Недоуменно смотрят на Тимура притихшие ребята.
      Крутится пластинка.
      Стоит лицом к окну Женя.
      Вдруг раздается ровный, знакомый голос отца.
      - Женя!
      Мгновенно Женя оборачивается и, ухватившись за подоконник руками, замирает с широко открытыми глазами.
      Крутится пластинка.
      Голос отца:
      - Когда ты услышишь эти мои слова, я буду уже на фронте. Дочурка, начался бой, равного которому еще на земле никогда не было... А может быть, больше никогда и не будет.
      Лицо Жени.
      Голос отца:
      - Если тебе будет трудно, не плачь, не хнычь, не унывай. Помня, что тем, которые бьются сейчас за счастье и славу нашей Родины, за всех ее милых детей и за тебя, родную, еще труднее, что своей кровью и жизнью они вырывают у врага победу. И враг будет разбит, разгромлен и уничтожен. Женя! Я смотрю тебе сейчас в глаза прямо, прямо...
      Крупно: поясной портрет отца. Он в шлеме, комбинезоне и кожаных перчатках.
      Голос отца:
      - Я клянусь тебе своей честью старого и седого командира, что еще тогда, когда ты была совсем крошкой, этого врага мы уже знали, к смертному бою с ним готовились. Дали слово победить. И теперь свое слово мы выполним. Женя! Поклянись же и ты, что ради всех нас там у себя... далеко... далеко... ты будешь жить честно, скромно, учиться хорошо, работать упорно, много. И тогда, вспоминая тебя, даже в самых тяжелых боях я буду счастлив, горд и спокоен.
      Уже давно смолк голос отца, и с шипением впустую вертится пластинка.
      Как зачарованные, стоят, не двигаясь, ребята.
      Но вот Тимур подошел к Жене, смотрит ей прямо в лицо, а она тихо и взволнованно ему шепчет:
      - Да! Но я не знаю как... Я не умею...
      Тогда Тимур сжимает руки Жене и говорит горячо и звонко:
      - Я клянусь, Женя. Я давно знаю. И я научу тебя этой клятве!
      Болшево
      24 июня - 3 июля 1941
      ПРИМЕЧАНИЯ
      На второй день после начала Великой Отечественной войны Аркадий Гайдар приступил к работе над сценарием "Клятва Тимура". Это было срочное задание Комитета по делам кинематографии.
      Сценарий создавался под Москвой, в Болшеве, в Доме творчества кинематографистов. Работа шла быстро. Режиссер Л.В.Кулешов, который должен был ставить картину, работал параллельно с Гайдаром: брал у него готовые страницы литературного сценария и составлял режиссерский план.
      2 июля 1941 года Аркадий Гайдар послал из Болшева телеграмму А. А. Фадееву:
      "Закончив оборонный сценарий, вернусь Москву шестого. Не забудьте о моем письме, оставленном в секретариате".
      В этом письме, оставленном в секретариате Союза писателей СССР, Аркадий Гайдар просил помочь ему уехать на фронт.
      14 июля 1941 года Аркадий Гайдар написал письмо военному коменданту Москвы генерал-майору Ревякину:
      "По повести и кинофильму "Тимур и его команда" возникло большое пионерское движение помощи семьям ушедших на фронт бойцов Красной Армии. Десятки тысяч детей уже принимали в этом благородном деле самое горячее участие.
      Сейчас... фабрика "Союздетфильм" приступает к съемке второго оборонного кинофильма "Клятва Тимура". Это о том, что должны делать и чем могут помочь взрослым дети во время нынешней Отечественной войны.
      Для этого нам необходимы четверо московских ребят, игравших в первой картине главные роли... Они эвакуированы сейчас в Уфу. Прошу Вашего разрешения на их возвращение в Москву".
      19 июля 1941 года газета "Пионерская правда" начала печатать "Клятву Тимура". Через день Аркадий Гайдар уехал на фронт.
      Т.А.Гайдар