Фуке снова улыбнулся.
      - Раз уж вы приняли предложение послужить нам, - сказал он, - вы подчиняетесь только Американской островной компании. И за ваше назначение отвечаю лично я.
      - В таком случае, сударь, я знаю, что могу рассчитывать на вашу снисходительность.
      - Конечно, можете, дю Парке! Через неделю вы пересечете пролив Бордо, чтобы покинуть Францию и занять свой пост губернатора Мартиники.
      Жак вздрогнул.
      - Губернатора Мартиники? - повторил он, словно не веря своим ушам.
      - Да, сударь. Как вы считаете, это поможет вам спасти родовую честь Диэлей?
      Исполненный благодарности, Жак крепко сжал обе руки президента Фуке.
      - Спасибо, сударь, - сказал он дрожащим от волнения голосом, - мою благодарность вам невозможно выразить словами, но я клянусь, что у вас не будет причин жалеть о вашем благородном жесте и несказанной доброте. И еще меньше поводов сожалеть об оказанной милости найдется у короля.
      Глава девятая
      УЖИН У ФУКЕ
      Совершенно измученная ласками Сент-Андре, Мария крепко спала. Как только она проснулась, опасения, терзавшие ее весь вечер, вернулись к ней с новой силой. Было уже позднее утро, и сквозь ставни пробивался яркий солнечный свет. Она позвала служанку.
      - Какие сегодня новости, Жюли?
      Девушка, казалось, была удивлена ее вопросом.
      - Никаких, мадам, во всяком случае, я не слышала. Месье Сент-Андре ушел. Думаю, во дворец.
      - Хорошо, - сказала Мария, стараясь сохранять спокойствие, - помоги мне одеться, а потом принеси завтрак.
      Все утро Мария была как на иголках. Ей не терпелось выйти и попытаться что-нибудь узнать об исходе дуэли между Тюрло и дю Парке, так как она справедливо полагала, что к этому часу новость должна облететь уже весь Париж. Однако опасалась, что такой интерес к дуэлянтам с ее стороны могли бы счесть странным.
      Завтракала Мария в одиночестве; аппетита не было, и она едва притронулась к еде. Когда она уже собиралась встать из-за стола, вошел лакей и объявил о возвращении Сент-Андре. Под действием безотчетного порыва, она выбежала старику навстречу, и он с поклоном поцеловал ее руку.
      - Извини, что я задержался, - сказал он, - но во дворце сегодня такой переполох. Я встретил там Фуке. Он выглядел бледным, будто провел бессонную ночь. Очевидно, он по уши загружен делами, потому что мы не могли перекинуться даже парой слов. Правда, позже удалось переговорить, и он пригласил нас сегодня на ужин.
      Мария вздрогнула.
      - На ужин? - переспросила она.
      - А почему это тебя удивляет? - в свою очередь спросил Сент-Андре. Через несколько дней ты станешь моей женой. Все знают, что ты живешь у меня, и это вполне закономерно, что с тобой обращаются так, как если бы мы были женаты; во всяком случае, ты этого заслуживаешь.
      Она не ответила, и Сент-Андре изучающе посмотрел на нее.
      - Ты меня удивляешь, - сказал он наконец, - кажется, тебе не по вкусу приглашение Фуке. А между тем, ты знаешь, насколько важно его расположение ко мне. Я изо всех сил стараюсь получить назначение на острова, а поскольку для меня совершенно ясно, что президент неравнодушен к твоим чарам, я возлагаю большие надежды именно на твое присутствие. Я бы хотел, чтобы ты изо всех сил постаралась угодить ему.
      - Но дело в том... - начала Мария.
      Сент-Андре попытался поцеловать ее, однако она отстранилась под предлогом того, что только что нанесла пудру.
      - Теперь я понял. Твое волнение вполне естественно, - сказал он, - но поверь, когда я просил тебя постараться угодить Фуке, я имел в виду лишь то, что ты должна быть с ним как можно любезнее. Я люблю тебя, Мария. Ты очень мне дорога, и я слишком высоко тебя ценю, чтобы не уважать твоих чувств ко мне.
      Когда он это говорил, глаза его так недвусмысленно затуманились сладкими воспоминаниями о проведенной ночи, что ее невольно передернуло. В один миг к ней вернулось отвращение к этому старику; а тревожные мысли о дю Парке только усилили его.
      - Ну, пойдем, - воскликнул Сент-Андре с наигранной живостью, улыбнись же, дорогая! Пусть тебя это обрадует. Ведь для тебя это будет дебют в мире, который вскоре станет твоим.
      - Но меня это совсем не радует, - слегка раздраженно проговорила она, - потому что я уже настроилась провести вечер иначе. Пусть на этом ужине и будет интересно, но мы тогда не сможем снова пойти в салон мадам Бриго, что обидно. Мне вчера так там понравилось.
      - А что тебе мешает предложить Фуке сводить тебя туда, если тебе так уж этого хочется? Он и сам уже почти что пустил там корни, ходит каждый вечер... Ладно, пойду чего-нибудь съем.
      Она прошла с ним в столовую и дождалась, пока он усядется, в надежде, что он обмолвится о дуэли, так как ей казалось невероятным, что он, так долго пробыв во дворце, он не узнал об исходе поединка. Наконец, она собралась с силами и спросила сама:
      - Кстати, какие там новости о дуэли между месье дю Парке и виконтом де Тюрло?
      Он поднял на нее глаза.
      - Я не хотел говорить тебе, вчера ты и так приняла это близко к сердцу. Ну уж если ты спросила, могу сказать, что результаты весьма неожиданные... Виконт погиб в честном поединке. Д'Агийяр, который был его секундантом, говорит, что он не успел даже вскрикнуть.
      Мария прижала руки к груди. Потребовались нечеловеческие усилия, чтобы скрыть переполнившую ее радость, которая все же не ускользнула от Сент-Андре. Он заметил:
      - Ты, кажется, была на стороне молодого дю Парке, а не виконта! Хоть знаешь их обоих одинаково плохо.
      - По мне - кто угодно, только не виконт. Несмотря на все, что вы для меня сделали, он всегда презирал меня за низкое происхождение.
      - Ну что ж, это пополнит список того, что ему уже никогда не придется делать, а тебе остается только поблагодарить месье дю Парке. Если, конечно, - продолжал он, - тебе доведется еще раз встретиться с ним, в чем я лично сомневаюсь!
      - Позвольте узнать, почему?
      - Потому что уже сейчас он сидит в Бастилии.
      - В Бастилии? - Мария похолодела от ужаса.
      - Ему еще повезло, что голова осталась на плечах. Я подозреваю, Фуке имеет не последнее отношение к лояльности, проявленной к молодому человеку кардиналом Ришелье. Во дворце все только и делают, что собирают сплетни, связанные с дуэлью; мне тоже хотелось узнать, чем дело кончилось, поэтому я и задержался. Кто-то говорит, что дю Парке собирается бежать за границу - в Бельгию или Италию. Другие думают, что он собирается сдаться. А на самом деле его арестовали караульные стрелки по дороге домой. И он, вероятно, не сопротивлялся.
      Мария не могла говорить, спазмы сжали ее горло.
      - Будет очень мило с твоей стороны, если ты начнешь одеваться к обеду, - сказал Сент-Андре. - Я уверен, ты не пожалеешь. Если тебе удастся усыпить бдительность Фуке, ты сможешь узнать какие-нибудь интересные подробности о его заступничестве за дю Парке перед кардиналом.
      - Но, - сумела наконец выдавить из себя Мария, - ведь этому несчастному придется сидеть в Бастилии очень долго?
      - Уж это точно! - ответил Сент-Андре, - я думаю, он будет сидеть там до конца своих дней. Или до тех пор, пока его дядя, Белен д'Энабюк, не проявит себя достаточно перед королем, чтобы вымолить для дю Парке прощение.
      Земля уходила из-под ног Марии, и ей пришлось прислониться к дверному косяку. Сделав усилие над собой, она нашла в себе мужество невозмутимо сказать:
      - Если вы позволите, сударь, я пойду и немного отдохну, чтобы вечером не выглядеть усталой.
      И она поспешила в свою комнату, где могла дать волю отчаянию.
      Франсуа Фуке, маркиз де Белиль, лелеял в своей жизни две мечты. Первая - стать Генеральным поверенным в Парламенте, и это он считал лишь вопросом времени, вследствие своего теперешнего положения президента Американской островной компании. Вторая - стать также суперинтендантом финансов, что пока удавалось только его сыну, но не ему самому. Добиться этого он рассчитывал используя влияние вкупе с его собственным талантом и упорством и, конечно же, путем смещения предшественника. Поэтому он был крайне внимателен при выборе друзей, и на вечеринку было приглашено избранное не многочисленное общество.
      Клоду Ле-Бутилье, занимавшему пост суперинтенданта финансов на протяжениии последних шести лет, было предоставлено место справа от Гаспара де Колиньи, сына адмирала и главнокомандующего силами, посланными Людовиком ХIII на подавление мятежных войск графа де Суассона.
      Слева от Колиньи сидел строгий и надменный Арманд де Мелль, маркиз дю Брез, который должен был вскоре получить пост управляющего морской торговлей.
      Фуке пригласил также капитана Руссле де Шато-Рено, чья воинская доблесть снискала славу еще до того, как он подтвердил ее вновь, начав безжалостную борьбу с английскими и испанскими пиратами прямо в открытом море. Компания видела в нем потенциального защитника американских колоний.
      Жак Ле Шено де Сент-Андре прекрасно понимал, как нужно блистать в этом благородном обществе, чтобы получить пост главного интенданта Островов; а сейчас он хотел этого, как никогда.
      Таким образом, званый ужин стал чем-то вроде конспиративного собрания, на котором решалась судьба и будущее островов - Мартиники, Сент-Киттса и Мари-Галант. Несмотря на атмосферу кажущейся беспечности и почтительного внимания к Марии, ни хозяин, ни гости не отклонялись от главной темы вечера - успеха Американской компании.
      Шато-Рено только что вернулся из удачной поездки на Карибское море, где ему удалось захватить три капера и значительно подорвать позиции англичан, разгромив военные укрепления, составляющие угрозу для Мартиники. Скромность, с которой он рассказывал о своих подвигах, вызвала всеобщее восхищение.
      - Положение колоний весьма ненадежно, - отметил он, - состояние их таково, что они просто не способны отразить нападение врага. Не хватает людей и оружия. Поселенцы слишком заняты своими плантациями, а между тем, плантации снабжают острова лишь табаком, индиго и тростниковым сахаром, а вовсе не столь необходимой для населения пищей. Более того, ощущается недостаток ремесленников. Мартиника не может похвастаться наличием хотя бы одного плотника, а на Сент- Киттсе только два каменщика.
      - Господа, - сказал Фуке, - ну, предположим, ценой некоторых усилий, мы могли бы отправить на Острова необходимых рабочих, но ведь мы не в состоянии помочь поселенцам материально.
      - А почему бы, - предложил Ле-Бутилье, - не заполнить эту брешь заключенными? Можно также использовать штрафы, взимаемые с преступников, распределяя их среди поселенцев, дабы помочь им в их нуждах.
      - Господа, - продолжил капитан де Шато-Рено, - я полагаю, первое, что необходимо сделать, это увеличить число колонистов. Если население Мартиники достигнет нужного уровня, все проблемы решатся сами собой.
      - Что может быть проще? - воскликнул Сент-Андре. - С помощью умелой рекламы компания будет в состоянии увеличить население Сен-Пьера в два раза!
      - Ну и с чего, вы считаете, следовало бы начать?
      - С того, что расписать людям, какая райская жизнь ждет их на Островах и как быстро они смогут сколотить себе состояние на земле, одаривающей своими плодами, где вскоре после посева уже поднимается урожай, за который компания заплатит им еще до того, как зерно попадет в амбар... Тогда будет постоянный прирост населения...
      - Постоянный прирост! - воскликнул Шато-Рено. - О чем вы говорите? А вам известно, что свинья, которую вы там заколете утром, уже к заходу солнца будет кишеть опарышами, если ее тут же не засолить? Во многих островных поселениях вообще нет воды. Смерть от лихорадки - довольно нередкое там явление, и совершенно неприятное. Кругом змеи. Нет, сударь, острова имеют весьма отдаленное сходство с райскими кущами!
      После этих слов на некоторое время нависла тишина, которую нарушил президент Фуке:
      - Господа, - сказал он, - вот мы жалуемся на нехватку рабочих рук. Так надо брать пример с испанцев, которые вот уже столько времени процветают благодаря торговле черными! Надо ввозить в колонии негров, как можно больше негров! В Дьеппе и Лорьяне найдется достаточно моряков и купцов, готовых стать работорговцами. Черные прекрасно переносят островной климат. Они привыкли к тропическому солнцу и будут работать на Мартинике так же, как у себя дома, если не лучше. И, если хотите, поселенцы будут платить нам за поставляемых негров хорошие деньги.
      - Отличная мысль, - заметил Ле-Бутилье.
      - Это идеальный выход из положения, - согласился Шато-Рено, - как англичане, так и испанцы извлекают огромную выгоду из торговли рабами; результаты я видел своими глазами. Нам следует, не колеблясь, последовать их примеру.
      Сент-Андре тоже не преминул выразить свое восхищение идеей президента.
      Последний улыбался, довольный, что с ним все согласны. Он продолжал:
      - В действительности, работорговля - это не совсем то, что мне хотелось обсудить. Нам нужно продумать и другие реформы. Я считаю, что на Островах, а особенно на Мартинике, требуется энергичный и умный человек, которого бы не испугали никакие трудности.
      Он сделал паузу и взглянул на Сент-Андре, покрасневшего от волнения в ожидании, что сейчас Фуке объявит выбор компании - Сент-Андре; что ему будет поручено выполнение этой величайшей миссии. Фуке перевел глаза с Сент-Андре на других гостей.
      Затем он продолжал:
      - Я должен сообщить вам, что нашел такого человека, и надеюсь, вы одобрите мой выбор. Уже через неделю он отбудет туда, и я уверен, что по истечении года вы не узнаете эту страну.
      По телу Сент-Андре прошла волна удовольствия. Однако, это было слишком жестокое испытание для его терпения.
      - Мы условились, - улыбаясь, продолжал Фуке, - что он примет пост губернатора Мартиники.
      - Что же это за птица, что за чудо невиданное? - воскликнул Гаспар де Колиньи. - Мы уже все как на иголках.
      - Когда я назову его имя, вы будете еще больше удивлены, чем сегодня утром, узнав о смерти Тюрло.
      Все глаза устремились на президента Фуке, а у Сент-Андре бешено заколотилось сердце.
      - Да, вы удивлены, - повторил Фуке, - и, возможно, вашей первой реакцией будет - отклонить мое предложение. Но уверен, после небольших раздумий, вы согласитесь с тем, что я прав. Человек, которого я выбрал молод, смел и решителен. Буквально сегодня утром он предоставил доказательства своей храбрости, и мне известно также, что ему свойственна преданность и честность. Этот человек, это чудо, как изволили выразиться, словом, этот человек - Жак Диэль дю Парке, господа!
      Услышав это, Сент-Андре побелел. Маркиз де Брез отодвинул стул, будто собирался встать из-за стола, а Гаспар де Колиньи стал хватать ртом воздух, словно в приступе удушья, и лишь один капитан де Шато-Рено не выказывал никаких эмоций.
      Мария, заслышав знакомое имя, прозвучавшее так громко, готова была упасть в обморок. Она слабым голосом переспросила:
      - Дю Парке?
      - Да, мадам. Дю Парке!
      - Дю Парке! - воскликнул Ле Бутилье. - Но это невозможно! Он же в Бастилии!
      - Ну и что? - спокойно произнес Фуке, - через несколько дней его освободят, и он уедет на Острова.
      Сент-Андре с трудом поднял бокал и осушил его. Вино помогло ему немного восстановить силы.
      - Мне кажется, - начал он, - что маркиз де Белиль решил отправить туда дю Парке просто, чтобы спасти его от казни. Все знают, о его безграничном великодушии, и это лишь один из его примеров... Но сможет ли дю Парке быть хорошим управляющим? Ему еще только тридцать лет!
      - Совершенно верно, и одна из причин, по которой я его выбрал, это то, что он молодой, решительный, энергичный и рассудительный человек.
      - Вы действительно думаете, - спросил Гаспар де Колиньи - что кардинал одобрит ваш выбор?
      - А я об этом не думаю! Но должен заметить вам, что сегодня утром я видел Его Высокопреосвященство, и именно он решил проявить милосердие по отношению к дю Парке!
      Снова над собравшимися нависла тягостная тишина. Наконец, Фуке повернулся к Марии и сказал:
      - Я, конечно, предполагал, что не все одобрят мой выбор. И вы, кажется, тоже против, мадам. Вы возмутились одной из первых. У вас что, на дю Парке какая-то личная обида?
      Удивляясь собственному спокойствию, Мария сказала:
      - Я впервые увидела этого молодого человека только вчера вечером, в игральном доме, когда он раскрыл, что виконт нечестно играет. Так что у меня нет определенной позиции относительно вашего выбора. Вполне возможно, что месье дю Парке и обладает какими-то особыми качествами, раз он сумел победить непобедимого. Но я считаю, что с вашей стороны было бы неразумно оставлять без внимания людей, уже не раз доказавших свой талант и преданность и готовых доказывать верность вам все в новых и новых делах.
      На лице Сент-Андре отразилось удовлетворение. Однако оно было недолгим, потому что Фуке коротко отрезал:
      - Для двух губернаторов на Мартинике не хватит места. Я уверен, что преданные друзья смогут и подождать.
      С этим президент поднялся, и все остальные последовали его примеру. Маркиз де Брез отозвал в сторонку Гаспара де Колиньи, а Сент-Андре двинулся по направлению к Шато-Рено. Он понимал, как полезен мог бы оказаться ему молодой капитан в свете его недавнего триумфального путешествия, после которого к нему стали прислушиваться в компании.
      Фуке с почтением подошел к Марии. Открыв коробку с конфетами, он стал угощать ее.
      - Еще никогда, мадам, - сказал он, - вы не были так прекрасны, как сегодня вечером. Знаете ли вы, сколько мужчин умирают от зависти к Сент-Андре?
      Она иронически улыбнулась.
      - И именно поэтому компания обходит его вниманием?
      - Конечно же, нет, - поспешно возразил президент, - мы сознаем и ценим заслуги человека, которому через несколько дней выпадет счастье стать вашим мужем, и они, безусловно, будут вознаграждены. Но не будьте нетерпеливы, мадам. Я хотел сказать лишь, то, что вы сейчас услышали. Не старайтесь усмотреть в моих словах подвох.
      Он замолчал на некоторое время, пытаясь понять, какое впечатление произвели его слова. Но, поскольку она оставалась бесстрастной, он продолжил:
      - Ах, мадам! Если бы не ваше неизбежное участие в делах Сент-Андре! Если бы вы не должны были ехать с ним, компания выбрала бы Сент-Андре безо всяких колебаний. Но как можем мы смириться с мыслью о расставании с вами?
      - Если ради меня, сударь, вы отказываете Сент-Андре в том, чего он с лихвой заслуживает, то совершаете большую ошибку. Я еще никогда так не жаждала поехать на острова, даже несмотря на то, что о них сегодня говорили. Ведь невозможно, чтобы жизнь там была так тяжела, как ее здесь представили?
      - Я думаю, что наша жизнь на материке без вас была бы в стократ тяжелее.
      - Так могу я сказать Сент-Андре, что еще есть надежда?
      - И вы совсем не хотите подумать о нас? - сказал Фуке дрогнувшим голосом, выдававшим его нежные чувства.
      - Я, конечно, хочу, - ответила она так же нежно, - мы не пробудем долго на Мартинике. Месье де Сент-Андре плохо переносит островной климат и сам попросит вас об отставке. Но сейчас он просто рвется поехать туда. И помните, месье, чем скорее мы уедем, тем скорее вернемся во Францию!
      - Вы обещаете?
      - Если вам хочется так думать - да!
      - Мадам, - сказал Фуке, - но я не могу переменить решение о назначении дю Парке.
      - О, я бы и не стала просить вас об этом! - поспешно перебила она, сейчас главное - спасти молодого человека, и я догадываюсь, что для него нет другого пути избежать страшной участи... Нет, нет, надо уберечь дю Парке.
      - Спасибо, мадам. Благодарю вас за него. С этого момента я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы надежды месье де Сент-Андре оправдались. И за это он должен быть признателен вам!
      Глава десятая
      "БЫСТРЫЙ"
      Когда Жак прибыл в Бордо, в городе царило оживление. На пристани и в тавернах было полно народу. Причиной тому был короткий визит капитана Жерома де Готвиля, прибывшего на фрегате "Быстрый". С ним были два захваченных у испанцев капера, которым сразу же дали новые имена, звучащие по-французски, - теперь они назывались "Фортуна" и "Бретань". И корабли, и груз уже были оценены призовым судом.
      Какое-то время Жак бродил по пристани, стараясь смешаться с толпой, чтобы послушать, что говорят люди. Некоторые утверждали, что капитан Жером де Готвиль собирается на Карибское море еще на два года, так как те два, что он уже провел там, позволили ему до отказа набить сундуки испанскими дублонами, дорогими шелками и сказочными самоцветами. Другие говорили, что он собирается осваивать новые пространства в поисках еще более ценной добычи и ищет компаньонов для этого рискованного предприятия. У третьих была совершенно достоверная информация - будто месье де Готвиль устроился работать в Американскую островную компанию; хотя, что касается Жака, то он бы едва согласился с подобным утверждением.
      Дю Парке неторопливо рассматривал фрегат "Быстрый". Это был прекрасный корабль, с недавно откаренгованным корпусом, и вообще, содержащийся в идеальном порядке. На борту было тридцать два орудия, а на мачте развевался французский флаг с тремя золотыми лилиями, переливающимися на солнце, когда флаг бился на ветру.
      Увидев, что с "Быстрого" отчалила шлюпка с шестью матросами на борту, Жак прикинул, где она пристанет к берегу, и пошел ей навстречу. После некоторых раздумий он обратился к молодому офицеру, гардемарину, по надменному виду которого определил, что тот состоит в корабельном начальстве.
      - Эй, послушайте! Вы с корабля капитана де Готвиля? Можете подсказать мне, где его найти?
      - Зачем еще вам понадобился капитан де Готвиль? - с вызывающим высокомерием спросил офицер, после чего повернулся спиной и продолжал наблюдать за высадкой, как будто дю Парке был чайкой, назойливо кричащей у него над ухом.
      - Господин офицер, - заметил Жак, - есть очень большая вероятность, что вам придется сильно пожалеть о вашем поведении. Если вы не хотите, чтобы я устроил вам неприятности, советую ответить на мой вопрос!
      Жак не скрывал возрастающего раздражения, и вокруг уже собиралась толпа любопытных. Боясь оказаться не на высоте, гардемарин ответил ему в том же тоне:
      - Если вы думаете, что таким способом добьетесь встречи с капитаном, то глубоко ошибаетесь.
      - Сейчас же отвезите меня к нему! - сорвался на него Жак.
      Молодой офицер нахмурился.
      - Я начальник команды, отправленной на берег. Я только что прибыл с "Быстрого" и не собираюсь возвращаться туда в течение часа, а возможно, и дольше.
      - Ну, хорошо, сударь.
      Дю Парке продрался локтями через толпу и снова пошел по набережной; на сей раз в поисках какой-нибудь лодки, которая доставила бы его на "Быстрый". Вскоре он заметил старого моряка, разгружавшего крошечное и, на вид, не слишком устойчивое суденышко.
      - Эй, ты! Можешь отвезти меня на "Быстрый"? - крикнул Жак, подбрасывая на ладони несколько монет.
      Моряк мозолистой рукой отер лоб, и взгляд его заметался между Жаком, поигрывающим монетами, и стоящей на приколе лодкой.
      - Понимаете ли, сударь, - сказал он, с сомнением поджав губы, - я слышал, что капитан открывает бортовой огонь по любой лодке, которая только посмеет приблизиться.
      - Обещаю, что на этот раз ничего не случится. Пошли.
      И Жак дю Парке прыгнул в лодку.
      Когда они уже прилично отдалились от берега, он встал и выпрямился во весь рост, подставив ветру полы своего плаща. Он заметил, что приближение лодки вызвало на борту "Быстрого некоторое волнение. Люди бросились к фальшборту и, перегнувшись через планшир, пытались разглядеть незваных гостей. В их лицах была такая враждебность, что на мгновение Жак испугался, что капитан вот-вот откроет по лодке огонь, подтверждая опасения старика. Однако ничего не произошло, и, как только они подошли на расстояние слышимости голоса, Жак крикнул, что хочет видеть господина де Готвиля, чтобы передать ему важное сообщение.
      Не успел он взойти на борт, как к нему подошел человек, который сообщил, что капитан намерен принять его.
      - Скажите, что я Жак Диэль, господин дю Парке, - пояснил Жак и остался ждать капитана; но уже через несколько минут он увидел, как на него надвигается высокая фигура в темном парике и широкополой шляпе с лентами. Уже издали в глаза бросался красный мясистый нос и невероятных размеров шпага, пристегнутая на скрещенный пояс. Дю Парке сразу понял, что перед ним капитан "Быстрого".
      Это подтвердилось, когда капитан, подойдя к нему, без всяких церемоний спросил:
      - Вы желали видеть меня, сударь?
      - Да, сударь. Разрешите представиться - Жак Диэль, господин дю Парке, недавно назначен губернатором Мартиники. У меня письмо, - добавил он, достав из камзола толстый, плотно запечатанный пакет, - оно от маркиза де Белиля - президента Американской островной компании.
      Пренебрежительного высокомерия, с которым Жером де Готвиль встретил гостя, словно и не бывало.
      - Сударь, - вежливо и уважительно сказал он, - покорнейше прошу извинить меня и позвольте засвидетельствовать вам свое почтение.
      - В письме президент компании обращается к вам с просьбой принять меня на борт вашего корабля и переправить на Мартинику.
      - Будет сделано, сударь.
      - Скоро ли ожидается отплытие?
      - Если не изменится ветер, сегодня или завтра. Я приготовлю для вас каюту. Хотите взглянуть на корабль?
      Отдав распоряжения сопровождавшим его матросам, Жером де Готвиль повел Жака осматривать артиллерийские орудия. Неподалеку офицеры и судовая команда в полной тишине поглощали ужин. На вид их было не больше ста восьмидесяти-двухсот человек.
      Хотя офицеры не произнесли за время еды ни слова, Жак понял, что многие из них иностранцы. Это показалось ему странным, чем он и поделился с капитаном, на что тот ответил:
      - Да, сударь, на этой посудине можно найти представителя почти любой страны.
      Среди них были галисийцы*, которые, по словам капитана, не начнут драку, пока не помолятся Святому Иакову, но уж если помолятся, то скорее умрут, чем отступят хоть на один
      дюйм. Были и голландцы, вялые как вареные курицы, однако лишь до тех пор, пока им не скажут драить палубу - вот тогда они становятся проворными, словно обезьяны.
      Капитан сообщил также еще об одном необычном пассажире - отце Тенеле из Ордена иезуитов. Он был послан на Острова в качестве миссионера.
      Жак изъявил желание познакомиться с ним; они застали его в каюте за чтением католического требника. Он был абсолютно лыс, лет пятидесяти, с серьезными проницательными глазами, одетый в просторные черные одежды.
      Жак поклонился.
      - Отец, нам, без сомнения, придется долго быть вместе, так как я тоже послан на Мартинику.
      Жером де Готвиль вышел вперед и сказал:
      - Разрешите, отец, представить вам Жака дю Парке, недавно он назначен губернатором острова.
      Иезуит закрыл требник и, вежливо поздравив молодого человека, добавил:
      - С этой минуты, сударь, я буду рассчитывать на вашу поддержку в моей нелегкой миссии, которая, как вам известно, любому священнику на Мартинике стоит напряженных усилий. Появление в Америке черных привело к распущенности нравов.
      - Можете положиться на меня, отец, - ответил дю Парке, - тем более, что теперь у меня будут большие полномочия.
      Иезуит внимательно посмотрел на Жака, пытаясь понять, ждут ли от него, чтобы он прочел молитву. Подумав, он не стал этого делать, а снова уткнулся в свой требник. Дю Парке понял, что на этом разговор окончен, и священник хотел бы остаться один. Выходя из каюты, он заметил на скамье два крупнокалиберных пистолета и невольно обернулся на иезуита.
      Заметив его удивление, священник пояснил:
      - И вам советую вооружиться так же. Дорога на Антилы далеко не безопасна, а, на мой взгляд, ничто так не отрезвляет пирата, как пара хороших пистолетов.
      Жак улыбнулся и вышел из каюты вслед за капитаном.
      Едва они вышли на палубу, как он тут же увидел гардемарина, бывшего настолько непочтительным с ним на на берегу. Молодой человек от удивления прикусил язык - так уверенно и непринужденно держался человек, которого он не удостоил почтением. Осознав свой промах, тем более что нового пассажира вел под руку сам капитан "Быстрого", гардемарин подошел и расшаркался перед Жаком:
      - Я надеюсь, сударь, вы простите мое недостойное поведение. Если бы не важное поручение, которое...
      - Не стоит об этом, - остановил его Жак и любезно спросил: - Как вас зовут?
      ________________
      *Галисийцы (гальеги) - народ, населяющий Галисию, историческую область в Испании. Разговаривают на языке гальего.
      - Гардемарин Жером де Сарра, господин де ля Пьерьер.
      - Хорошо, сударь. Судят не по словам, а по делам, и я составлю мнение о вас, когда увижу вас в деле.
      *
      * *
      Благодаря попутному ветру, в течение двух недель "Быстрый" шел на хорошей скорости. Погода была прекрасной, насколько она может быть хороша в западных водах на исходе лета.
      Дю Парке без сожаления смотрел на исчезающее из виду побережье Франции. Пару раз он задумался, вернется ли когда-нибудь туда, впрочем, особенно его это не волновало. Рана, которую нанесла ему Мария, предав его, продолжала болеть, и он не верил, что она когда-нибудь заживет. Много часов он провел у перил бортика, наблюдая за чайками, которые устраивались ночевать на снастях такелажа.
      Невольно он пытался представить, что сейчас делает Мария. Встретилась ли она с отцам, передал ли он ей его слова?
      Корабль уже спал, как вдруг где-то наверху, на реях, прозвучал голос:
      - Эй, на палубе!
      - Эй, на мачте! - откликнулся стоящий на носу корабля помощник боцмана.
      - Парус! - крикнул матрос сверху.
      - Парус! - повторил помощник и, обращаясь к дозорному офицеру, добавил: - Доложите капитану, сударь.
      Но команда уже проснулась, и по палубе забегали матросы, выкрикивая: