Чтобы предотвратить подобные инциденты, заботясь о безопасности иностранцев и руководствуясь исключительно благими соображениями, Федеральная Служба Контрразведки не могла не выставить наблюдения за сотрудниками фирмы. А вдруг это разборка между резидентурами двух разведок, не поделившими, скажем, информацию?! Тут было над чем задуматься, тем более что речь-то шла о вывозе антиквариата, имеющего огромную историческую ценность, народного достояния. М-да. Будем надеяться, что испанцы сумеют обставить все должным образом.
      - Хорошо, - сказал я, - в десять буду ждать.
      И тут меня осенила мысль. Терять-то все равно нечего, а подстраховаться лишний раз не мешает.
      - Со мной будет еще один человек.
      Испанец перестал дышать.
      - Какой человек?
      - Надежный, - ответил я. - Могу за него ручаться.
      Эррара помялся. Чувствовалось, что присутствие постороннего на встрече ему не по душе, но выбора не было.
      - Это ваше условие?
      - Да.
      - Пусть будет так. Но вы уверены... в нем?
      - Уверен.
      - Договорились, - подвел он итог беседы. - До завтра.
      - До завтра, - ответил я, и заместитель управляющего повесил трубку.
      Повесить-то он повесил, сразу отдалившись на несколько километров городских кварталов и оставив меня в состоянии некоторого замешательства, но образовавшейся энергетической связи не прервал. Я положил "Бенефон" на письменный стол, вернулся на кухню и машинально одним глотком допил свой остывший кофеек, даже не ощутив его вкуса.
      Ехать к Мегиддельяру отчаянно не хотелось. Почему-то появилось опасение, что от него я не вернусь. В самом деле, что испанцам терять? Дело я им завалил, теперь пришла пора наказать неумеху (то есть меня), тем самым убрав и свидетеля, слишком много знающего о делах подпольного представительства Ордена Алькантара. Почему нет? Как раз именно да! Я содрогнулся, представив, как прямо в салоне машины (например, того самого черного "мерседеса", на котором возили в прошлый раз) между моих ребер медленно и неуклонно просовывают лезвие ножа. "С точностью до миллиметра".
      Нет, не хочу, поэтому и возьму с собой Славу - для страховки. Оставалось дождаться оного и уговорить. И на первое, и на второе я рассчитывал с большой долей уверенности. Не откажется Славик, если ему правильно подать. Психологию корефана я изучил хорошо, благо времени для этого было предостаточно.
      Слава появился в расстроенных чувствах.
      - Прокатили меня с хатой, сволочи, - сообщил он, вешая на плечики куртку. - Не знаю, че и делать.
      - Можешь пока у меня пожить, - радушно предложил я, отлично понимая его положение. Прописки заключенного лишают быстро. "Не пройдет и полгода", как пел Владимир Семенович Высоцкий. А жил в своей однокомнатной наш экс-афганец один. К сожалению, в те времена, когда его осуждал советский суд, о приватизации не знал даже Чубайс, так что прав на жилплощадь у Славы не осталось никаких.
      Все это было мне на руку. Если испанцы действительно хотят предложить что-то дельное, Слава не откажется от возможности заработать и, таким образом, проблема с квартирой будет для него быстро решена. Купит себе новую. Ну а если нас (меня) решили замочить, то жить здесь тем более не стоит, пускай он вместо меня тут на правах арендатора обитает. Главное, чтобы он завтра со мной поехал, а там уж решим.
      Чтобы не вводить друга в заблуждение, я решил посвятить его во все нюансы истории продажи раритетов. Одна голова хорошо, а две - лучше.
      Я пригласил приободрившегося кента на кухню и выложил все до мельчайших деталей.
      - Что, духов метелить? - обрадовался Слава, когда я закончил повествование. Его ненависть к чуркам, импортированная из Афганистана, была общеизвестна еще по зоне, где он успел как следует обжить ШИЗО.
      - А с чего ты взял? - поинтересовался я.
      - А как же еще можно дело исправить? - пожал плечами Слава.
      Что ж, возможно, спонтанное решение и является самым верным. В области интуитивных озарений Слава был большим спецом.
      - Волына[Пистолет (жарг.). - Прим. автора. ] у тебя осталась? деловито осведомился Слава.
      - Осталась. Думаешь, потребуется?
      - Береженого Бог бережет, - рассудительно заметил кореш. - А еще ствол есть?
      - Только гранаты.
      - Тоже дело. Возьмем по одной. У тебя какие?
      Гранат у меня было пять штук. Я купил их по случаю за сто баков. Парнишка, продавший мне ТТ, захотел спихнуть весь товар оптом, и я взял в расчете, что когда-нибудь да пригодится. Так оно и получилось. Когда я выложил на стол содержимое "арсенального" тайника, на губах Славы заиграла довольная ухмылка. Меня это обнадежило. Улыбается, значит, есть чему.
      - Граната "эргэо" - заебенит хоть кого! - с воодушевлением, словно старому знакомому, произнес Слава, обращаясь к гранате. - Где ты таких надыбал?
      - А что? Продавец отрекомендовал свой товар как последнюю систему с инерционным взрывателем. На военной кафедре в ЛГУ были попроще, добрые старые "эргэдэ" и "эф-один", хотя граната - она и в Африке граната. Чем они тебе не нравятся?
      - Ты хоть знаешь, как с ними обращаться?
      - Вынимаешь предохранительную чеку и кидаешь. Что не так?
      - Нет, все путем, - успокоил Слава. Видимо, мои познания в военном деле вызывали у него большие сомнения. - Это ручная граната оборонительная. У нее в запале шарики, которые при ударе толкают боек, так что взрывается она сразу при столкновении с целью. Если падает в снег или еще во что мягкое замедлитель горит три секунды как у обычного запала "узээргээл". Ну а если руку в кармане держишь - та же фигня. А осколки у нее солидные - это та же лимонка, только запал другой. Где это ты так прибарахлился?
      - Места знать надо, - сказал я. - Ну так как?
      - Потянет. Я еще финку возьму.
      "Финка" представляла собой отточенный морской кортик, который я еще пацаном выменял на раскопанный в Мясном Бору ППШ. Рукоятка и гарда у кортика, когда он попал ко мне, почему-то отсутствовали, но качество клинка из легированной стали было выше всяких похвал. Ручку я потом сделал наборную, и пика получилась хоть куда.
      Резала она по причине узкого лезвия не ахти, зато втыкалась великолепно.
      Слава приобщил "перо" к своему снаряжению, и я убрал невостребованную часть арсенала обратно в тайник. Незачем без дела на виду валяться. Все, что не может быть в данный момент использовано, должно быть убрано - этот священный принцип, усвоенный мною с детства, здорово выручил меня на следствии.
      К назначенному времени мы в полной готовности ожидали гостей. Звонок в дверь раздался ровно в десять утра, тютелька в тютельку, - испанцы были пунктуальны.
      - Кто там? - на всякий случай спросил я.
      - Хе-наро Гар-сия, - четко и громко ответил невидимый собеседник.
      Вновь сожалея, что я не удосужился обзавестись глазком, я сделал знак Славе приготовиться и отворил. В коридоре стоял знакомый амбал, однажды возивший меня в офис. Он был один.
      - Вы готовы? - спросил он.
      - Да, - сказал я. - Слава, пошли.
      Внизу нас ожидал белый "фиат-темпра". - Куда едем? - поинтересовался я, устраиваясь на переднем сиденье.
      - В госпиталь, - ответил Хенаро, усаживаясь за руль.
      Русским языком он владел даже лучше Эррары.
      Чувствовалась профессиональная подготовка. Интерсно, они всех членов Ордена так натаскивают?
      Вот вам и "пятая колонна в действии". Кстати, как там наши доблестные чекисты, не дремлют ли? Я оглянулся. Чекисты, похоже, дремали. Хенаро заметил мои потуги и произнес:
      - Ищете слежку? Ее нет. Я специально проверял.
      "Если только "топтуны" дали себя заметить", - подумал я.
      Кружа и петляя по улицам, "фиат" выбрался к зданию Военно-медицинской академии. Лучшее место, чтобы приставить наблюдение, сотрудникам 7-го управления контрразведки трудно было найти. Впрочем, кое-что меня порадовало. Госпиталь ВМА - место достаточно цивилизованное, правилок в нем устраивать не будут, посему беспокоиться особенно нечего.
      Мы прошли в отделение хирургии, и сопровождающий постучался в палату. Оттуда ответили что-то по-испански. Хенаро открыл дверь, пропустил нас, а сам остался снаружи, очевидно, охранять.
      - Здравствуйте, госопода.
      Палата, в которой мы оказались, была рассчитана на четырех человек, но все койки пустовали, хотя и были разобраны, - их обитателей куда-то временно удалили. Куда-куда вас удалили? Кстати, "куда" (cojudo) в переводе с испанского означает "дурак". В этих пределах я язык знал. Удалили ли вас, господин дурак? А если нет, то сейчас удалят - и не одного меня, а обоих: точно в лоб мне смотрел блестящий массивный пистолет с таким же массивным глушителем. "Дезерт игл" израильского производства, хорошо знакомый по многочисленным штатовским боевикам. Куда-куда? Вот туда... Ствол качнулся, указывая направление.
      - Спокойно, пожалуйста. Поднимите руки. Это мера предосторожности. Оружие у вас есть?
      Я кивнул. Уж чего-чего, а этого добра у нас с собой было навалом. Во рту пересохло.
      Только сейчас я заметил, что с другой стороны "Пустынного орла" прицепился маленький смуглый человечек в сапогах на высоком каблуке. Кажется, типа "казак", если я еще что-то помню из ранней мажорной молодости. Есть такие сапожки, испанцы их очень любят.
      Я подчинился - без особого, впрочем, восторга.
      Кто сказал, что в советском человеке заложена страсть к подчинению? На собственном опыте я это утверждение опровергаю.
      - Это мера предосторожности, - повторил человечек.
      Слава за моей спиной шумно выдохнул. Я медленно повернул голову, посмотреть, чем там занимается моя надежная охрана, и увидел, что за , дверью притулился еще один амиго с "микроузи", который обшаривал карманы моего компаньона.
      Теплая компания, нечего сказать.
      - Садитесь сюда, пожалуйста. - Человечек опустил пушку.
      Слава, которого уже обшмонали, плюхнулся на койку. Настала моя очередь. Амиго извлек из кармана гранату, которой бы я при всем желании не успел воспользоваться, и отошел в свой угол.
      - Меня зовут Хорхе Эррара. - Маленький человечек улыбнулся. Подождите, приор сейчас появится. Кто из вас госоподин Потехин?
      - Очевидно, я, - сказал я.
      - Очень приятно, вчера вы разговаривали со мной.
      Я кивнул, хотя приятно мне не было.
      Дверь отворилась, и Хенаро Гарсия вкатил на кресле забинтованного Мегиддельяра. Хорошо шеф устроился, даже кресло ему сюда привезли, не говоря уж о посещении в неурочный час. Даже общую палату откупил, чтобы с охраной не расставаться.
      Выглядел он жалковато: сломанная рука в гипсе, шина на голени, обожженное лицо, правая сторона которого залеплена марлей и покрыта коллодием.
      Досталось.
      - Рад вас видеть, уважаемый Илья Игоревич, - произнес испанец тоном, допускающим самые различные трактовки. Например, глаза б мои тебя не видели, cojudo.
      - Я тоже... сеньор.
      - Прошу извинить за встречу, но обстоятельства вынуждают принимать подобные способы обезопасения.
      Я не возражал. Сам же и заварил эту кашу.
      - С вами...
      - Это мой друг, - кивнул я на Славу. - Он на днях откинулся... освободился из мест лишения свободы, ему можно доверять. Он согласен работать за деньги.
      С минуту Франциско Мигель де Мегиддельяр осмысливал полученную информацию. Видимо, она его удовлетворила, поскольку он изрек:
      - Пусть. Так будет много лучше.
      Он внимательно посмотрел мне в глаза. Правое око, проглядывающее в дырочку марли, сверкало как антрацит.
      - Не будем вспоминать о том, что произошло. Как у вас принято говорить: "Сделанного не воротить". Будем деловыми людьми. Вы отдали ассасинам предметы и не получили денег. Я делаю вам коммерческое предложение: вы забираете у ассасинов вещи обратно, и мы покупаем их у вас по оговоренной цене. Ну как?
      "Так они нам их и отдали", - подумал я и спросил: - Каким образом?
      - Нам стало известно, где сейчас находятся предметы. Есть место, где ассасины их держат. Мы помогаем вам средствами - вы делаете дело. Мы платим вам награду. Это миссия, достойная христианина! - Видно было, что испанцам очень неохота мараться самим.
      - Почему именно мы?
      - Все мои люди под наблюдением службы безопасности. У вас очень жесткий режим, ни одного шага в сторону. Поэтому, чтобы соблюдать конфиденциальность, я вынужден вновь обратиться к вам. - Своим тоном де Мегиддельяр подчеркнул, что уже имеет печальный опыт совместной работы и лишь безвыходность ситуации вынуждает его вновь совершать столь рискованный поступок. Я, впрочем, разделял его мнение. Сотрудничать со мной оказалось ох как непросто.
      - Ты как? - спросил я Славу, накануне точно угадавшего цель сегодняшней встречи.
      - Воевать надо будет?
      Я покосился на Мегиддельяра.
      - Возможно, - сказал тот.
      - Сколько платят?
      - Две сотни, - сказал я.
      - Тысяч?
      - Да, к тому же баков.
      - Идет.
      - Мы согласны, - ответствовал я де Мегиддельяру.
      - Да пребудет с вами благодать Господня, - заключил он. - Мой заместитель комтур Эррара расскажет вам детали. До свидания, - но руки не подал.
      - Всего хорошего, - изобразил я напоследок лучезарную улыбку. Поправляйтесь.
      Сопровождаемые Эррарой, мы вышли из палаты. Слава заметно посерьезнел, обдумывая состоявшуюся беседу. Неужели только сейчас мне поверил?
      Задумавшись, я чуть было не наскочил на медсестру, торопливо шедшую по коридору. От столкновения уберег Эррара, тронувший меня за плечо.
      Я успел затормозить и извинился перед отпрянувшей женщиной. Ей было лет около сорока; усталое, изможденное лицо, озабоченные глаза. Персонал военного госпиталя. Она мельком глянула на меня и задержала взгляд на Славе, который также оторопело уставился на нее. У него даже челюсть отвисла. Сцена продолжалась секунды две, затем женщина отвернулась и быстро скрылась за поворотом больничного коридора.
      - Ты что, - спросил я, - знакомую, что ли, встретил?
      - Да не, - недоверчиво произнес Слава, - не может быть...
      Эррара удивленно смотрел на нас, не понимая, что случилось. В руках он держал большой бумажный пакет.
      - Ладно, пошли, - сказал я. - После разберемся.
      - Не может быть, - повторил Слава.
      Мы вышли из корпуса и сели в "фиат", где нас ожидал Гарсия. Началось кружение по улицам. Эррара повернулся с переднего сиденья и стал излагать суть дела:
      - У вас не так много времени, - машину подбрасывало на ухабах, испанец подпрыгивал, держась за спинку, и морщился, - дня два, не более того. Ассасины ждут курьера из Москвы, чтобы перевезти предметы в Швейцарию по дипломатической почте.
      Я приуныл. Содержимое дипломатической почты строго секретно, она доставляется вооруженными курьерами, и покушение на ее неприкосновенность может рассматриваться как провокация против государства с далеко идущими последствиями, вплоть до объявления войны. Однако любовь к деньгам способна горы свернуть.
      - А почему не Северным путем вместе с наркотиками? - спросил я.
      - Слишком опасно. К тому же придется преодолевать много границ нелегально, прежде чем реликвии окажутся в Женеве.
      - А зачем они там?
      - В Женеве находится резиденция современного главы секты ассасинов, их живого бога - Агихана. Хотите на него посмотреть?
      Эррара извлек из бумажника фотографию супружеской четы - лощеного господина лет шестидесяти и женщины лет сорока пяти. В европейской одежде арабы смотрелись весьма импозантно.
      - Специально для вас взял, - похвастался Эррара и охнул. - Ну у вас и дороги.
      - В России исконно две напасти - дураки и дороги, - наставительно процитировал я и подумал, что испанец имеет несчастье встретиться е обеими бедами сразу.
      - Курьером будет европеец, - продолжил Эррара, - поэтому у вас есть возможность забрать предметы лишь до того, как они попадут к нему. Как только раритеты окажутся в стенах посольства, они станут недосягаемы вообще. Но даже если они будут в его машине - для вас они потеряны. Вы можете скомпрометировать Орден, напав на дипломатического представителя. Перекупить же их у курьера практически невозможно. Видите, как я честен. Нам выгоднее купить их у вас.
      "А заодно не подставиться в случае чего самим, - подумал я. - Грязная работа для штрафников".
      - Где цацки? - спросил Слава.
      - Что? - не понял испанец. - А! Ассасины взяли в аренду квартиру. Записывайте адрес.
      - Охрана есть? - поинтересовался Слава.
      - От пяти до семи человек. Иногда днем бывает, что и три. Вам понадобится машина?
      - Разумеется, - сказал я.
      - Эту пока передадим вам, - сказал Эррара. - Оформим доверенность на одного из вас как на сотрудника фирмы "Аламос". Вот деньги на расходы. Тысяча долларов.
      Он протянул пачку сотенных. Тощенькую такую.
      Где же еще сто девяносто девять сестричек? Эррара убрал портмоне и сунул мне увесистый бумажный пакет: - Вот ваше оружие. Не теряйте времени зря.
      Мы заехали в нотариальную контору, где выписали доверенность на мое имя. Водительские права я купил сразу после освобождения, как и все прочее, про запас. Вот и пригодилось. Испанцы доставили нас домой, после чего отправились по своим делам.
      Пешком. Слежки за время езды по городу вроде бы не наблюдалось, и этот факт внушил некоторый оптимизм. Расположившись в комнате, мы стали обдумывать планы дальнейших действий. Слава был доволен, ему казалось, что мы круто обставились, разведя иностранцев на тонну баксов и новенькую тачку. Даже про загадочную незнакомку он вроде забыл.
      - Поехали посмотрим дом, - предложил он. - Там на месте и покумекаем.
      - Давай. - Я достал из тайника водительское удостоверение, и мы отправились на рекогносцировку.
      Дом, в котором поселились хашишины, находился в новостройках у озера Долгое. Указанная квартира выходила окнами на само озеро, прославившееся за последние годы как своеобразное бандитское кладбище, на котором очень удобно было прятать нелегальные трупы. Озеро кишмя кишело ондатрами, расплодившимися на обильной подкормке. Словом, замечательное местечко! Если операция провалится - наших тел не найдут.
      Концы, как говорится, в воду. Я поделился этими соображениями с другом, однако его эта перспектива разозлила.
      - Не каркай, - огрызнулся он, - а то накличешь... Короче, план у меня такой. Идем в два часа дня, это самое спокойное время. Народ весь на работе и тусоваться зря у дома не будет. Менты тоже на расслабоне, да и духов днем, как говорил испанец, поменьше. Дверь в хату одна. Ее подрываем эргеошкой, далее - по гранате в каждую комнату, ну, это еще секунд тридцать займет, а потом начинаем шмонать. Минут пять-семь у нас есть. Пока ментов вызовут, пока они подкатят, успеем. Что нужно искать?
      Я объяснил, добавив, что следует брать все болееменее ценное, но особо не нагружаться. Изобразим налет.
      - Надо еще тачку стырить, в которой туда поедем, - заметил Слава. - В нашу на обратном пути пересядем.
      - Это надо обдумать, - замялся я. Воровать машины мне еще не приходилось.
      - Че тут думать? Давай я угоню. Плоскогубцы есть?
      - Прямо сейчас, что ли?
      - А чего тянуть. Днем сподручнее.
      В багажнике мы нашли фирменный комплект инструментов, где было все, что душе угодно. Взяв маленькие хромированные бокорезы, Слава удалился на поиски автотранспорта, а я решил покататься (когда еще предоставится возможность посидеть за рулем новенькой иномарки?), попривыкнуть к машине и поменять баки.
      Ларьки у метро "Пионерская" охотно скушали две зеленые бумажки, выдав взамен кучу "деревянных". Я приобрел черные колготки и две пары резиновых перчаток, затем купил гамбургер и баночку "Спрайта", вернулся в машину и поел, наблюдая за девочками на автобусной остановке.
      Некоторые были весьма ничего, а одна из них даже показалась знакомой. Я завел мотор и подъехал поближе. Она не обратила на меня никакого внимания. Тогда я посигналил и, нагнувшись, помахал рукой. Барышня наконец-то отреагироваяа, узнала меня и подошла к машине. Я открыл дверцу:
      - Привет, Маришка.
      - Давно не виделись. - Марина, моя бывшая жена, села в машину. - Как дела?
      - Как видишь, - я гордо похлопал по рулю. - Процветаю.
      - Нашел что-нибудь?
      Я усмехнулся. Вполне естественный вопрос для женщины, бывшей замужем за кладоискателем.
      - Трою откопал, - не без удовольствия подколол я в ответ. - Ты куда едешь?
      - Вообще-то домой, - ответила Марина, - а ты?
      - А я... - я небрежно махнул рукой, изображая богатого бездельника, так... катаюсь. Хотел на озера съездить, развеяться, куда-нибудь за Зеленогорск. Ну да Бог с ним.
      Идея, кстати, была хорошая. Расслабиться сейчас не мешало бы. Может быть, и в самом деле в курортную зону смотаться?
      - Торопишься? - спросил я.
      - Не-а, - ответила Марина.
      - Поехали пообедаем, - предложил я. - Лично я голоден.
      - Раз ты приглашаешь, - жеманно согласилась она.
      Мы выбрали тихое кафе на Ланском шоссе и стали ждать, пока официант принесет заказ.
      - Ну, как ты теперь живешь? - спросил я.
      - Скучно. - Марина достала пачку "Ротманса" и закурила. Раньше такой привычки за ней не водилось. Раньше вообще было все по-другому, а теперь настало теперь.
      - Где работаешь?
      - В офисе. На компьютере.
      - Оператором?
      - Секретарем-референтом. - Она усмехнулась и выпустила вверх струйку дыма.
      - Ню-ню, - язвительно протянул я. - Кофеек-с?
      - Именно. - Марина послала убийственный взгляд в мою сторону. - Обещают бухгалтером сделать.
      - Ух ты, - восхитился я, - какая захватывающая перспектива! Курить ты там же начала?
      - Это от нервной работы. - Марина поспешно смяла в пепельнице окурок. Прости, я забыла, что ты не выносишь курящих дам.
      - Начальство, небось, достает?
      - Задолбали, козлы. Каждый липнет, особенно шеф, дурак старый. Ему больше всех надо.
      Ах, Мариночка, почему вы уделяете мне так мало внимания? Как вы холодно относитесь к такому солидному мужчине, погибающему без женской ласки!
      - И другие банальные глупости, - закончил я.
      - Тоже мне солидный мужчина!
      Официант принес солянку и удалился за стойку.
      - Хм, - сказал я, - и не надоело?
      - Надоело, - призналась Марина. - Но ведь и жить на что-то надо. Тут еще ничего, в другом месте вообще проходу не давали. Пришлось уйти.
      В полной тишине мы доели первое блюдо и принялись за жаркое. Каждый думал о своем. Не знаю, что крутилось в голове у Маринки, а лично я размышлял о том, что на следующий день в активе у меня нет ничего, кроме дешевых понтов да чужой тачки, а вот завтра положение может существенно измениться. Либо в лучшую сторону, либо в худшую. Поэтому сейчас можно было смело идти вабанк.
      - Слушай, - начал я, - как ты смотришь...
      Тут я смутился как школьник. Казалось бы, не чужие люди? Но не мог я с ней, как с любой барышней. Наверное, потому, что барышни - это барышни, а Маринку я все-таки любил.
      Она внимательно смотрела на меня, терпеливо ожидая продолжения. А ведь больше трех лет прошло, как мы разошлись. Из-за денег в основном, вернее, по причине их отсутствия. Ей надоел бедный археолог, ее родители подлили масла в огонь, и она решила не испытывать больше судьбу. До истории с Лешей Есиковым тогда еще не дошло.
      - Мм... - помялся я. - Почему бы нам не возобновить отношения? Помнится, раньше ты говорила, что я слишком много думаю. Уверяю тебя, сейчас я поглупел.
      Марина опустила глаза и вертела в пальцах стакан с соком, внимательно меня слушая.
      - Ну и потом, я встал на ноги. У меня своя квартира, которую я купил себе сам, да и денег хватает.
      "Что я несу? - ужаснулся я. - Почему вы не уделяете внимания такому солидному мужчине, погибающему без женской ласки, как я? О, донна Роза, я старый солдат и не знаю слов любви!"
      - Дело не в квартире, - тихо сказала Марина и достала новую сигарету.
      "С понтами надо заканчивать, - решил я. - Какая может быть квартира, если сам поселил в ней зоновского кента, амнистированного за войну в Чечне? Да и денег пока никаких особенных нет. Впрочем, завтра будет или грудь в крестах, или голова в кустах".
      - Я подумаю, - сказала Марина. - Какой у тебя теперь телефон?
      Хороший признак.
      - Записывай, - сказал я.
      Марина достала блокнотик, памятный мне еще по нашей первой встрече. Как давно это было?
      Очень давно. Блокнотик порядком поистрепался, но продолжал верой и правдой служить хозяйке.
      Телефонов в нем было несчетное количество.
      Расплатившись с официантом, я отвез Марину домой, съездил на заправку, навестил маму, оставив ей триста баков, и отправился к себе. На хазу.
      Бандитское гнездо переживало пик своего расцвета.
      - Как у нас дела? - спросил я, открывая дверь.
      На кухне я застал Славу в состоянии легкого опьянения. Для этого ему потребовались все остатки спиртного. Поскольку деньги были у меня, нажирался он в одиночку, рассчитывая, что я еще чтонибудь прикуплю.
      - Все в порядке? - поинтересовался я.
      - Ажур, - ответил Слава, - тачку загнал во двор на Приморском. Двор тихий, не спалимся. Если менты и просекут - пасти не станут, решат, что пацаны взяли покататься. Ты водки не купил?
      - Нет, - сказал я.
      - Знаешь, кого я сегодня встретил? - спросил Слава.
      - Где? - поинтересовался я, доставая из шкафа ножницы. Разложил на столе колготки и аккуратно отстриг чулки. Надо было сделать парочку масок.
      - В больнице.
      - В больнице? Ну и кого? - вспомнил я женщину в коридоре.
      - Знакомую свою, еще по Афгану. Она в госпитале медсестрой была, я там как-то валялся. Знаешь, какой роман был... - Слава мечтательно затянулся сигаретой. - Эх! А потом у нее контракт закончился, и в восемьдесят седьмом уехала Ксюша в Харьков. Писала мне. - Слава притушил в пепельнице бычок и погрустнел. - А потом параша прошла, что ее убили, уже в Союзе... Я сегодня так и не понял: она не она? Ты, Илья, как думаешь?
      Я молча вырезал дырки в чулках. Черт их, этих женщин, разберет. Они иногда такие фортеля выкидывают, что не понять, зачем это делают: то ли от тотального скудоумия, то ли по злому наитию.
      - Бабы загадочный народ, - подытожил я вслух свои мысли, - но судя по тому, как она сегодня на тебя смотрела, вполне вероятно, что и та самая.
      Слава горестно улыбнулся правой стороной рта и цыкнул зубом.
      - Ххэ, бля, - тоскливо выдавил он. - Вот ведь, как иногда сложится... Ну не поехали бы мы сегодня с тобой в госпиталь - ведь не встретились бы никогда.
      - Это судьба, - заметил я.
      - Да, верно, - Слава потер подбородок, - от судьбы не уйдешь. А поехали, найдем ее?
      - У нее смена уже давно закончилась, - запротестовал я. Устраивать разведывательный рейд по Военно-медицинской академии, зная характер корефана, хотелось меньше всего. Тем более перед таким ответственным делом. Слава тут же подтвердил мои опасения, мечтательно протянув: - А вот узнать бы, почему меня эта телка тогда бортанула! Эх, пойти грохнуть, что ли, когонибудь?
      - Погоди до завтра, - попросил я. - С чурбанами встретишься - вот душу и отведешь. - 98 Зная, что в Славиной голове много мыслей разом не помещается, я постарался вдохновить его какойнибудь новой идеей. - К чему без толку шум поднимать. Если кого и мочить, то хотя бы за деньги.
      - Да если бы я за всех, кого грохнул, бабки получал, - наконец переключился на другое Слава, - давно бы уж Рокфеллером был! Мне за свою службу Отечеству вовек не отмолиться. Да и плюнул я на это...
      - Как в восемьдесят пятом, когда после твоей исповеди батюшку валерьянкой отпаивать пришлось, - напомнил я Славой же рассказанный случай.
      Его, тогда еще лейтенанта, выполняющего интернациональный долг в братской ДРА, в отпуске каким-то ветром занесло в церковь, где он решил исповедаться. Грехов у офицера ВДВ было столько, что священника чуть не хватил кондратий, в результате прощения наш доблестный вояка так и не получил. Впрочем, его это особенно и не тяготило.
      Мы посмеялись над делами давно минувших дней и на радостях допили остатки коньяка, сохранившегося в серванте еще с новоселья. Потом я отправился спать. Я все-таки совершенно обычный человек и таким колоссальным запасом здоровья, как Слава, не обладаю. А перед завтрашним делом отдохнуть хотелось как следует. Коньяк подействовал умиротворяюще, и я быстро заснул.
      Всю ночь мне снились какие-то тревожные сны.
      Вероятно, так чувствуют себя животные, отобранные на убой. Единственное, на что я мог рассчитывать, - убивать будем мы, но утешением это было слабым. Посему пробудился я в расстроенных чувствах. Однако после завтрака и чашки крепкого кофе беспокойство постепенно улетучилось.
      К часу мы прибыли в означенный двор. Машину подельничек выбрал неординарную. То ли с чувством юмора у него было не все в порядке (две контузии, знаете ли), то ли ничего лучше не нашлось, но ржавые подваренные "Жигули" второй модели, перекрашенные, по-моему, кисточкой в коричневатый поносный цвет, произвели очень сильное впечатление. Я обошел "ведро" и присвистнул.
      - Нравится? - спросил Слава.
      - Мм-да-а... - кивнул наконец я. - Как оно открывается?
      - Дергаешь за ручку.
      Я дернул за ручку, предварительно натянув резиновые перчатки. Дверца со скрипом отворилась, и стало видно грязное, обшарпанное нутро. Передние сиденья были без чехлов, заднее отсутствовало вообще, вместо него лежали яакие-то коробки. Их содержимым оказались картонные подставки для яиц. Не иначе как сей автомобиль использовался в качестве грузового транспорта мелкооптовыми торговцами. Если так, то Слава их совсем разорил.
      Мы вытащили тару и отнесли ее к ближайшей помойке. Меньше груза быстрее разгоняться. Я забрался на водительское место и подрегулировал сиденье. Руки в перчатках уже начали потеть. Слава плюхнулся рядом, днище подозрительно заскрипело.
      - Двинули?