Юрий Гаврюченков
      Ландскнехт
      Аннотация:
      Первый российский терминатор, однако!
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      Пригород Ленинграда. 20 марта 1973 года Он почувствовал за собой слежку вскоре после того, как подорвался Гость. Резаный завидовал чутью подельника, выручавшему его в, казалось бы, самых безвыходных ситуациях. Вот и теперь, они поделили деньги и дернули каждый в свою сторону, но Гость, как всегда, успел загаситься, а Резаного стали пасти. Резанов Степан Иванович, имевший две судимости за кражу и грабеж, очень не хотел попадаться в третий раз. Он знал, что теперь малым сроком будет не отделаться. Вооруженное ограбление, при котором погибли инкассатор и милиционер, тянуло на все пятнадцать лет, а то и на высшую меру. Так уж получилось, в тот момент по-иному было нельзя, и пришлось стрелять, чтобы самим уцелеть, хотя вешать на себя мокруху не предполагалось. Резаный с тоской глядел в окно пригородной электрички. Добраться до Москвы "на собаках" , чтобы там залечь на дно, похоже, не получалось. Наверняка на него объявлен розыск и везде шустрят опера с фотографиями. Он - особо опасный, его можно живым не брать. Он оторвался от пейзажа и в очередной раз окинул взглядом вагон. В будний день народу ехало немного, и просечь легавого было легко. Резанов поднялся и вышел в тамбур. Ему не понравился только что вошедший мужик. Скоро будет остановка, на которой он и сойдет. В крайнем случае можно сорвать стоп-кран. Резаный еще раз осмотрел вагон через дверное стекло. Да, вот тот - лось лет тридцати в грязной стройотрядовской куртке - мент, сомнений быть не может. Резаный незаметно нащупал деревянную накладку "нагана". Барабан полный, и запасных маслят штук пять в кармане, так просто они его не возьмут. Мужик в грязной куртке все чаще оглядывался на тамбур, и у Резаного начал подергиваться глаз. Вот и станция. Двери разъехались, и Резаный шагнул на платформу. Он оглянулся на окно поезда и увидел, как по вагону бежит опер, а справа и слева навстречу движется несколько ментообразных личностей, не иначе как раньше подсевших в поезд. Резаный дернул к краю платформы и перепрыгнул через бетонное ограждение. Яма, разверзшаяся под ним, показалась бездонной. Резаный летел с насыпи метра четыре и при падении сломал ногу. - А-а, суки! - заорал он от обиды и боли и шмальнул по бежавшим наперехват операм. Этим он подписал себе смертный приговор. "Без стрельбы не обошлось," - отметил руководивший операцией майор Бурятин. Преступник был опасен, и пришлось открыть огонь на поражение. Впрочем, для Резанова все равно исход был один. К счастью, в Советском Союзе таких становилось все меньше. "Еще лет двадцать, - подумал Бурятин, - и мы полностью очистим страну от криминального элемента".
      1 Ленинград. Средний проспект Васильевского острова. Всесоюзный научно-исследовательский и проектный институт алюминиевой, магниевой и электродной промышленности. 12 ноября 1979 года
      - Ник Петрович, вас в отдел кадров вызывают, - прощебетала лаборантка. Мальцев быстро поднял голову. - А не знаешь зачем? - Нет, мне Антонина Григорьевна велели передать. - Ну, если велели... - Ага, они сказали, чтоб вы всё бросили... - Бегу и тапочки теряю! - он подмигнул лаборантке и выключил настольный калькулятор размером с пишущую машинку "Ятрань". Через несколько минут Мальцев спустился на первый этаж и пару раз стукнул костяшками пальцев в дверь. Он знал, что кадровичка не любила отвечать, и делал это для порядка. Едва не оторвав разболтанную ручку, Мальцев потянул на себя дверь. При его появлении Антонина Григорьевна поднялась и кивнула, натянуто улыбаясь. - Николай Петрович, к вам тут товарищ пришел, хочет с вами побеседовать. Я вас оставлю, - и она торопливо вышла. - Добрый день, Николай Петрович, - приветливо произнес стоящий у окна гражданин. - Чем обязан? - у Мальцева засосало под ложечкой. По этой профессиональной гримасе он, наученный опытом в родном НИИ, легко узнавал гэбистов. Мальцев нехотя пожал протянутую руку. - Меня зовут Александр Семенович, - представился товарищ. Рука скользнула за лацкан серого пиджака и извлекла удостоверение в синей обложке. - Я бы хотел побеседовать с вами. - Беседуйте, - сказал Мальцев. - Присаживайтесь, пожалуйста, Николай Петрович, - кагэбэшник указал на стул и сел рядом. - Расскажите, пожалуйста, о своих научных достижениях. Не так давно вы добились некоторых успехов. - Не так давно, - ощерился Мальцев. - Десять лет назад! - Понимаю, - сочувственно кивнул чекист, - бюрократизм на местах. Как я вас понимаю, Николай Петрович! От этого тона Мальцеву сделалось противно. Бюрократизм на местах! Авторское свидетельство он получил в семидесятом году и до сих пор не может внедрить свою разработку. Как и многие другие в этой стране, впрочем. И чтобы досадить кагэбисту, олицетворявшему часть довлеющего аппарата власти, Николай Петрович сказал: - На эту тему я буду говорить только в присутствии начальника Первого отдела. На широком лице гэбиста снова зазмеилась слащавая улыбка. - Молодец, Николай Петрович, - сказал он, поднимаясь со стула. - Не теряете бдительность. Он придвинул аппарат внутренней связи и набрал номер. - Николай Анатольевич, это Семагин, зайдите к нам, пожалуйста. Он положил трубку и усмехнулся, глядя на Мальцева. Тот безучастно смотрел перед собой, лелея в душе мечту расквасить эту поганую морду. Для Семагина его намерение не составляло тайны, что тешило его еще больше. В дверь вежливо постучали, затем подергали полуоторванную ручку, и на пороге возник майор Жданов - заместитель начальника Первого отдела ВАМИ. - Добрый день, Николай Петрович, - поздоровался он с Мальцевым. - Вы можете беседовать с товарищем. - Николай Анатольевич, - ответствовал ему Мальцев. - Я бы хотел делать это в вашем присутствии. Все-таки информация секретная... - Останьтесь с нами, Николай Анатольевич, - поддержал Семагин, который понял, что так будет быстрее. - Ваше присутствие нам не помешает. - Хорошо, - обезопасив себя всеми возможными способами, Мальцев был готов к разговору. - Так что вас интересует? - Вы разработали технологию получения сверхпрочного сплава на основе магния и железа, обладающего, вдобавок ко всему, высокой эластичностью, если можно так выразиться. Это в общих словах, я правильно сказал? Мальцев кивнул, чем вызвал доброжелательную улыбку Семагина. - Видите, нам и так все известно. Ваше научное открытие замечено кем надо и не легло под сукно. Так что вы напрасно обижаетесь. Мы хотим предложить вам продолжить исследования, но в должности заведующего лабораторией и с более высоким окладом. А также дальнейшее развитие перспективных планов с приоритетной защитой ваших прав авторским свидетельством. Состояние озлобленности в душе Мальцева мигом растаяло. Как всякий интеллигент, ни разу не сталкивавшийся с Комитетом, он питал к его сотрудникам саркастическую неприязнь, готовую быстро перейти в раболепие, стоит лишь офицеру КГБ погладить по шерстке. - Я только "за", - выпалил он, замирая от восторга перед открывающейся перспективой. - Вот и ладушки, - резюмировал Семагин. - Тогда будем оформлять перевод. В ушах Мальцева запели фанфары, и на этот раз рукопожатие не показалось ему неприятным.
      2 Санкт-Петербург, 19 июня 1993 года Белая "Ауди-80" плавно завернула под арку, проехала и остановилась возле углового парадного. Сидевший за рулем Шамиль Газанов выключил двигатель и снял панель управления автомагнитолы "Пионер". Он огляделся - никаких подозрительных людей. На детской площадке играли двое малышей, рядом на скамейке сидели мамаши, из-под арки выходил интеллигент в мятом пиджаке, с портфельчиком под мышкой. Шамиль недовольно оскалил зубы. Документов, за которыми его посылали, в квартире не нашлось. Однако самого барыгу держали здесь. Сейчас он поднимется и отрежет ему ухо. Что он, мальчик - ездить по сто раз? Шамиль убрал панель в пластиковый пенал и положил его в карман своего багрового пиджака. Он хотел поднять стекло, но тут интеллигент, как раз проходивший мимо, сделал резкое движение, и в лоб Шамилю уперся невесть откуда взявшийся "ПСМ". - Руки на руль, - голос у "интеллигента" оказался весьма строгим. - РУКИ, сука! Шамиль подчинился, ему стало страшно. Из-под арки выбежали люди в бронежилетах. Они прошли под окнами вдоль стены и влились в парадное. Женщины и дети с игровой площадки куда-то исчезли. Самого Шамиля трое бугаев в масках буквально вырвали из машины и бросили на асфальт, больно ударив по печени. Пульт "Пионера" выскользнул из кармана и жалобно хрустнул под каблуком шнурованного сапога. Специальный отряд быстрого реагирования Регионального управления по борьбе с организованной преступностью был поднят по факту заявления начальника отдела безопасности АОЗТ "Бенефис" о похищении генерального директора. Опера отследили человека от квартиры генерального и вели его до самого дома. Вытряхнуть у Газанова место содержания заложника не составило труда. С черными у масок разговор был короткий. Вынесенная чемпионом МВД по таэквондо дверь влетела в прихожую и припечатала к стене проходившего по коридору бандита. Собровцы ворвались в квартиру. Еще одного взяли в комнате, когда он хотел выпрыгнуть в окно. Можно было считать, что он еще неплохо отделался - сломанная рука и пять ребер, - приземление с четвертого этажа могло быть более трагичным. Третий же оказался отморозком, причем отморозком с быстрыми руками и хорошей реакцией. Он держал наготове оружие и успел выстрелить из "СКС" в лейтенанта Мельника, шедшего в комнату первым. Затем чеченца вколотили в стену, вырвав карабин и сломав тазобедренный сустав, а затем прикладом того же карабина добавили по грудной клетке, чтобы отбить желание разбойничать. Отморозок скорчился, и ему опустили почки, прежде чем, наконец, заковать обе руки в наручники. Теперь он был готовым пациентом тюремной больницы им. С. Ф. Гааза, куда и должен был отправиться в ближайшее время. Лейтенант Мельник чувствовал себя значительно хуже. Пуля пробила нагрудную пластину бронежилета, прошла сквозь тело, срикошетила о заднюю пластину, сплющилась, вернулась обратно, снова ударилась о внутреннюю поверхность нагрудной пластины, деформируясь еще больше, и застряла в левом легком. Это был один из тех случаев, когда бронежилет не спасал, а, наоборот, губил человека. Мельника спустили вниз и погрузили в машину "Скорой помощи", предусмотрительно вызванную к месту операции. И хотя "скорая" требовалась тут не одна, ее, предоставили тому, кто нуждался в ней больше остальных. Хотя бы потому, что он был из своей команды.
      3 Сначала все вокруг было белым. Потом появились пятна, постепенно превращавшиеся в стены, потолок, железную спинку койки. Наконец показалось лицо медсестры. - Пить? Мельник издал слабый звук. Во рту было сухо, и кружилась голова. Лицо сиделки исчезло и появилось вновь. Губы почувствовали прикосновение какого-то предмета, затем в рот полилась вода. Мельник глотнул. Медсестра убрала стакан. - Тебе сделали операцию. Лежи, - она погладила его по щеке. Рука была ласковой и теплой. - Хочешь, я тебе почитаю? В знак согласия Мельник закрыл глаза. Открывать их не хотелось, он снова начал впадать в забытье. - Не спи, - ладошка медсестры провела по лицу. Мельник открыл глаза. Обещаешь не спать? Мельник напрягся, чтобы не опускать веки. Стены и потолок замедлили вращение. Он попытался разглядеть девчонку. На вид ей было лет девятнадцать, однако держалась уверенно. Сиделка достала книгу и открыла в самом начале. - "Властелин колец", будешь такую? Он кивнул, и барышня принялась читать. Слушая ее, Мельник боролся со сном. Через неделю Мельника навестили командир СОБРа полковник Алдин и незнакомый человек лет сорока, который был на целую голову выше далеко не маленького Алдина. Двигался он, несмотря на внушительные габариты, с мягкой кошачьей грацией. - Здравствуй, Саша, - сказал Алдин. - Как твои дела? - Выздоравливаю, - ответил Мельник. - Рад слышать. - Алдин присел на край соседней койки, обитатель которой накануне выписался. - Есть новости. - Слушаю вас, - по тону начальника можно было понять, что новости окажутся не самыми приятными. - Их две: одна хорошая, одна плохая. С какой начнем? - С плохой, - сказал Мельник. - Как хочешь, - Алдин испытующе посмотрел ему в глаза. - Плохая новость заключается в том, что ты больше не сможешь работать в СОБРе. У тебя слишком серьезные повреждения легких. Он замолчал. - Я знаю, - спокойно сказал Мельник. - Хорошая новость. - Алдин оглянулся на своего спутника, словно ища поддержки. Тот изучал Мельника, а Мельник переключил внимание на него. - Тебе можно сделать операцию, но она небезопасна для жизни, поэтому ты должен дать письменное разрешение. В случае успешного исхода тебя переводят в седьмой отдел РУОП. Подполковник Хрусталев, - Алдин кивнул на своего соседа, - командир отряда специального назначения при седьмом отделе. - А если я откажусь от операции? - Будешь получать пенсию по инвалидности или работать где-нибудь в отделе кадров. - Что я должен подписать? - не раздумывая спросил Мельник.
      *** На следующий день Мельника увезли из ведомственной больницы МВД в реанимационной машине. Перед выездом ему сделали укол, он заснул, а проснулся уже в новой палате. Мельник с удивлением огляделся. Он лежал на полуторной кровати - не на пружинной койке, а именно на кровати с поролоновым матрацем. Рядом стоял столик, на котором находилась лампа. У стены - одежный шкаф. Стены были оклеены пластиковой пленкой под дерево, на полу положен паркет, а с потолка свисал красивый розовый абажур. "Генеральская палата, - подумал Мельник. - Куда я попал?" Палата явно предназначалась для высших чинов, но вот каких - МВД, ФСК или Министерству обороны, - было пока не ясно. Под правой рукой Мельник нащупал шнур с кнопкой звонка и надавил. Вошла медсестра. - Проснулись? Есть будете? - Да, - сказал Мельник. Сестра внесла поднос и поставила у кровати. - А в какой я больнице? Медсестра улыбнулась. - Давайте кушать, - сказала она. - Сколько сейчас времени? - Пять часов. Десять минут шестого. Это обед. Еда была хорошая. Кормили как генерала. После обеда Мельник почувствовал себя значительно лучше. - Когда тут приемные дни? - спросил он. - Я бы хотел увидеться с женой. - Утром обход, - ответила медсестра. - Доктор вам все скажет. А пока примите таблетки. Мельник дождался обхода и поинтересовался насчет посещений. Врач был немолодой, но достаточно бодрый. Было видно, что он поддерживает форму, занимаясь с тяжестями. - До операции вам лучше с ней не встречаться, -сказал он. - Завтра начнем подготовку. Операций будет несколько. - Они действительно могут оказаться опасными для жизни? - Да что вы, - засмеялся врач. - Посмотрите, в какой палате мы вас держим! У нас отличная техника, и наша больница самая лучшая... "Где, в каком ведомстве?" - напрягся Мельник. - ...в Управлении, - врач не проговорился. - Да вы не беспокойтесь, молодой человек, у вас крепкий организм, железный. Другой бы кинулся, а вы держитесь молодцом. - Что у меня будут резать? - В общих словах Алдин рассказал ему об операции, но Мельник мало что понял. - Вам имплантируют в мышечную ткань металлические нити. Но сначала займемся вашими легкими. Подлатаем, и будут как новые. Врач не упомянул о том, что легкие полностью будут новыми. Их пересадят из тела преступника, приговоренного к смертной казни, который ждал своей участи в больничном изоляторе для "спецпациентов". Трансплантация обеих легких была довольно сложной операцией, но с введением новых технологий задача упрощалась. Впрочем, доктор не стал на эту тему распространяться - он не хотел беспокоить своего пациента. На ужин Мельник получил несколько таблеток, одна из которых содержала снотворное. Он проспал до завтрака совершенно без сновидений. Мельнику так и не удалось узнать, в какой больнице его содержали. Всего операций было пять. Они прошли не так гладко, как намечалось заранее, но новейшее германское оборудование и препараты, которыми отечественная фармацевтическая промышленность вряд ли когда облагодетельствует народ, внесли свой вклад в благополучное завершение эксперимента. Микропроволока из сплава "МАС-70" (Мальцев - изобрел сплав, Андреев - был научным руководителем, Семагин - протолкнул разработку; авторское свидетельство на изобретение получено в 1970 году), взятого в свое время на заметку специалистами из научно-технического отдела КГБ и прошедшего лабораторные испытания в учреждениях этого ведомства, была вживлена таким образом, чтобы оптимально разделить нагрузку на пронаторы и супинаторы , но в то же время не препятствовать физиологическим процессам организма. Парный источник энергии был имплантирован в брюшную полость, которую дополнительно прикрывал слой псевдомышц. В результате Мельник потяжелел на 18 килограммов, но почти полностью потерял способность целенаправленно двигаться. Сократительная способность мышечных волокон и нитей "МАС-70" была разной, нити реагировали быстрее. Требовались упражнения на координацию. Мельник поступил в ведение специалиста по лечебной физкультуре, прошедшего стажировку в экспериментальной клинике ФСК. Когда дело пошло на лад, разрешили свидания с женой. Ее привозили два раза в неделю и старательно убеждали, что муж, попавший под осколки гранаты, медленно, но верно идет на поправку. Самого лейтенанта на этот счет компетентные товарищи заинструктировали до слез. Мельником занялись серьезно. Он уже время от времени жалел, что дал согласие на операцию, но отличное состояние легких и высокий оклад с ежемесячными премиальными заставляли примириться с положением подопытного животного. К тому же начальник РУОП, приехавший как-то с представителями из министерства, пообещал выделить квартиру мужественному офицеру, честно выполняющему свой долг. Мельник служил Родине, и жаловаться ему было грех. Для освобождения скрытого потенциала организма был проведен так называемый "СС-курс". При помощи вливаний препарата СС-91 Мельнику увеличили скорость нервной реакции, повысили слуховой порог и обострили ночное зрение. К тому же он сумел приобрести необходимую координацию, "подружившись" наконец с нитями "МАС-70" и полностью слившись со своим новым телом. После тестирования, когда стало ясно, что надобность в лечебной физкультуре отпала, Мельника перевели в Высшую школу милиции в Пушкине, где начались настоящие тренировки. Занятия напоминали ему подготовку в СОБРе. Рукопашный бой, бег, общефизические упражнения, полоса препятствий. Уже заканчивалась зима, мороз сменился оттепелью, так что на площадке ему давали оттянуться и в свою комнату в общежитии он вваливался по уши заляпанный грязью. Нагрузки были непомерными для обычного человека, но псевдомышцы брали на себя большую часть работы, и поначалу это было забавно. Пока не применили спецкурс, персонально для него разработанный. Теперь его ориентировали на быстроту. Быстроту и меткость. Огневая подготовка каждый день, и оружие менялось достаточно часто. Раньше Мельник об этих системах только слышал. Пистолет-пулемет "Кедр", "Клин", "Бизон", "ПП-90М", складывающийся в прямоугольный пенал, израильский "Мини-Узи" и американский "Ингрем-11". Автоматы российского производства "А-91" и "МА", специальный снайперский бесшумный автомат "СВУ ОЦ-03А" и стрелково-гранатометный комплекс "ОЦ-14". Самозарядный пистолет Левченко ""ПСС"", "ПБ" - являющийся бесшумной модификацией "макарова", двухзарядный малогабаритный специальный пистолет с вертикальным расположением стволов - "МПС" и другие поделки тульского, ижевского и ковровского оружейных заводов, включая детище Института точного приборостроения - безгильзовый 48-зарядный пистолет "ВК-70", состоящий на вооружении Службы внешней разведки. Чем объяснялось такое многообразие, Мельник не знал, предполагая, что его собираются забросить в какую-нибудь южную республику, пока не поинтересовался у своего нового начальника, подполковника Хрусталева, прибывшего посмотреть на успехи подчиненного. - Все это оружие используют бандиты, - ответил Хрусталев. - В наши задачи входит воевать с ними их же оружием. Давно не секрет, что братва вооружена лучше подразделений, борющихся с оргпреступностъю, а служат там зачастую бывшие бойцы спецназа - дембеля, афганцы и выпускники военных училищ. Мы, конечно, менты, но прав у нас очень мало, а наша территория - только здание Управления. Все за его пределами для нас - поле боя. Мы не ОМОН, не СОБР, не уголовный розыск, мы не можем никого задерживать и вообще действовать в открытую. У нашего подразделения совершенно другие функции... - Какие? - поинтересовался Мельник. - Мы органы карательные, - уклончиво ответил Хрусталев. - Скоро сам все узнаешь. Плотные занятия по огневой подготовке продолжались до марта. Затем Мельнику предоставили нового инструктора, и холодное оружие потеснило огнестрельное. В новом предмете почти отсутствовала теоретическая часть. Инструктор не требовал знания тактико-технических характеристик. Он выдвинул девиз "Делай как я" и учил работать с предметами, начиная от спецсредств, заканчивая тем, что попадется под руку. Инструктор был весьма колоритным человеком. Левый глаз у него отсутствовал, под ним располагался большой шрам в виде красной звезды с уродливо изогнутыми лучами, а специально отращиваемые усы скрывали изорванную верхнюю губу. Все эти отметки он получил в один день в Афганистане, когда был взят в плен сборным отрядом арабо-палестинских модджахедов. Ночью он выбрался из сарая, где его держали вместе с остальными пленными, убил двух часовых, забрал их оружие и ушел по горам, обойдя пост духов. И остался жив. Остальные, выбираясь из кишлака, подняли шум и были убиты после короткого боя. - Выживать надо в одиночку, - сказал он Мельнику. - Одному все делать проще. Особенно на "гражданке". Немного удивившись, Мельник согласился. Он привык работать в команде и был женатым человеком, но инструктор много знал о жизни и смерти. Это знание он держал в себе, не желая показывать посторонним. Или просто понимал, что этому невозможно научить, а можно постичь самому, выстрадав на своей шкуре. Его прикомандировал к Высшей школе милиции "Большой брат" - ФСК, заинтересованный в успешной реализации программы "Ландскнехт". Специалист по холодному оружию был штатным инструктором, обучавшим молодых диверсантов для Службы внешней разведки, чтобы новый советник в Анголе или Ираке не растерялся и, когда надо, сделал то, что надо, с кем надо. Для Родины и правительства, разумеется. В его предмете Мельник оказался середнячком. Ему больше нравился рукопашный бой, в котором он мог демонстрировать новые возможности своего тела. А возможности позволяли делать весьма необычные вещи. Усовершенствованное тело было быстрым, прочным, хотя и тяжелым. Удар кулаком позволял пробить круглое отверстие в стекле, не порезав руку, а пальцем, без напряжения, проткнуть горло. Впрочем, руки советовали беречь, ибо кости и суставы в должной степени медицина укреплять еще не научилась. Связанные с аксонами нервных клеток мозга псевдомышцы подчинялись исходным сигналам, сокращаясь и растягиваясь синхронно с живыми мышцами, но усиленный при помощи источника питания электрический импульс мог в экстремальных случаях вызвать уплотнение "МАС-70" на определенном участке, выполняя своего рода защитные функции. Этот эффект регулярно проверялся на том же стрельбище, где Мельника испытывали пулями останавливающего действия типа "Оса" и "Шмель". От многих он успевал увернуться, но те, что попадали, оставляли кровоподтек, не вызывая болевого шока, и в тело не входили. Занятия проходили по пять дней в неделю, на выходные Мельник ездил домой. У него уже больше не возникало разногласий с женой по поводу новой работы. Он объяснил, что вынужден был согласиться на операцию, так как иной возможности вернуть себе здоровье у него не было. Полина привыкла к его новому телу. Оно было нечеловечески жестким в постели, ей иногда казалось, что ее обнимает робот.
      Наконец период обучения закончился. Мельник переехал обратно в город и познакомился с будущими сослуживцами. В тот же день он получил обмундирование. Дома Мельник тщательно обшил и отгладил форму, повесил на плечики и повесил в шкаф. Для повседневной работы она ему не понадобится.
      4 Двухэтажный коттедж в Комарово был окружен высоким бетонным забором. Две собаки, обученные по программе "Сторож", охраняли его территорию. Первый этаж сиял огнями. Сегодня праздник - день рождения хозяина. Гости, собравшиеся отметить столь радостное для делового мира событие, принадлежали к категории лиц с высоким доходом. Об этом свидетельствовали машины, занимающие бетонированную площадочку у крыльца: два черных "Мерседеса-600", "Линкольн континенталь марк-7", "Гранд-чероки" и "Вольво-940". Гости считали себя высшим светом, большинство приехало с женами, некоторые с охраной, хотя в этом недостатка не было -- трое бритых качков всегда находились в доме или сопровождали своего босса. Другое дело, что их представления о жизни расходились с мнением некоторых лиц, занимавших крупные посты в Управлении по борьбе с организованной преступностью. Люди, находившиеся в доме, причиняли последним много хлопот, и был выработан план, претворение в жизнь которого помогло бы избавить Управление от этой головной боли. Трое человек, одетые в маскировочные костюмы типа "Ночь", бесшумно перемахнули через забор и, припадая к земле, стали быстро приближаться к задней стороне дома. Вооружены они были скорострельными автоматами "Клин", делающими 1050 выстрелов в минуту, и бесшумными пистолетами "ПСС", предназначенными для борьбы с внешней охраной. Собаки выскочили на них, задыхаясь от ярости и брызжа слюной. Это были ротвейлеры - мощные боевые псы. Мельник, который шел первым, успел перекинуть автомат в левую руку, выхватил пистолет и всадил нападавшему на него псу пулю в грудь. Это не остановило собаку. Ротвейлер прыгнул и вцепился своими мощными зубами в запястье. Мельник упал на землю, подмял пса под себя и выдавил ему глаз стволом автомата. Ротвейлер взвизгнул, но челюстей не разжал. Капитан Ситник пришел на помощь коллеге и всадил пулю зверю между ушей. Ротвейлер вздрогнул и затих. Третий участник операции, прапорщик Гаджиев, обученный борьбе с собаками в войсках спецназа, заученным движением сломал позвоночник прыгнувшему на него псу, оставив животное валяться на земле и тихо стонать. Гаджиев не любил стрелять, пока в этом не возникнет острая необходимость. Они подошли вплотную к дому. Панорамные окна выходили на три стороны, эта стена была глухая. Впрочем, на втором этаже имелось окошко, полускрытое толстым ковром плюща. Гаджиев показал на него пальцем. Ситник, командир группы, кивнул. Предполагалось, что Гаджиев проникнет в дом заранее, чтобы оказать огневую поддержку изнутри. Когда он исчез, Мельник и Ситник проползли по бетонной дорожке между стеной и цветочной клумбой и замерли у крыльца. Надо было дать Гаджиеву время, чтобы занять позицию на этаже. Если что-то случится, выстрелы послужат сигналом к немедленной атаке, но было тихо. Ситник выждал условленный временной интервал и махнул рукой: поехали! Запертая дверь из массивного листа закаленного стекла не могла служить преградой штурмовому орудию типа "Ландскнехт": она рассыпалась дождем мелких осколков, когда Мельник прошел сквозь нее. Вместе с Ситником они ворвались в огромную, залитую мягким светом гостиную и немедленно открыли огонь. Семь человек были убиты на месте. Мельник старался выбирать мужчин, которых он накануне запомнил по фотографиям, либо тех, кто имел в руках оружие, благо скорость реакции позволяла принимать обдуманные решения. К треску очередей присоединился пистолет-пулемет Гаджиева. Гости рванулись в заднюю часть дома, зал опустел. Ситник поменял магазин и дослал патрон. - За ними, - сказал он. - Я этими займусь. Мельник бросился в коридор, ведущий на кухню. Сзади коротко рявкнул "Клин". Мельник не стал торопиться, прислушиваясь к голосам. Крики и визг удалялись, вероятно, через хозяйственные помещения был выход наверх. Упустить оставшихся в живых бандитов было нельзя. Мельник выскочил на кухню. Там его ждали. Один спрятался за холодильником, второй втиснулся между газовой плитой а машиной для мойки посуды. Они прикрывали отход женщин. Мельник засек обоих и, прежде чем они открыли огонь, срезал ближайшего, прошив очередью холодильник. Пуля обожгла Мельнику бок. Он развернулся и послал длинную очередь. К нему присоединился Ситник. Машина для мойки посуды превратилась в хлам, газовая плита также претерпела существенные изменения. Когда замолк пистолет-пулемет Ситника, выпустившего в одну очередь весь рожок, спецназовцы переглянулись. - Всех? - спросил Мельник. - Еще нет, - сквозь зубы процедил капитан. - Наверх! Они преодолели короткий отрезок коридора и свернули за угол. Дальше была лестница на второй этаж. Оттуда доносились вопли. Внезапно раздалась серия коротких очередей - звук, который при некотором навыке трудно перепутать, - бил "Клин". Крики стихли. Мельник и Ситник взлетели наверх и увидели идущего по коридору Гаджиева. Гаджиев перезаряжал автомат. - У меня все, - сказал он, - а у вас? - У нас тоже, - выдохнул Ситник. - Уходим. В лесу их ждала машина, "УАЗ-469" с ведомственными номерами. На шоферском месте сидел пожилой мужчина в милицейском кителе с погонами сержанта и курил папиросу. - Нормально? - спросил он, когда спецназовцы сели в машину. - Порядок, - ответил Ситник. - Без потерь. - Все целы? - Майор Федотов, сидевший за рулем, сегодня работал в обеспечении и был одет как водитель "ПМ"Г. - Вроде бы. Сашку ротвейлер цапнул. Ты как? - Нормально, - ответил Мельник. Кожа на запястье была порвана, но кровь уже перестала идти. Бок тоже саднило. Пуля скользнула по толстому слою псевдомышц и оставила длинный разрез, но Мельник знал, что через час рана начнет заживать, а спустя сутки от нее не останется и следа. Они выехали на асфальт. Машину безжалостно подбрасывало на колдобинах плохо уложенной дороги, - она уже послужила поводом для шуток, пока добирались до Комарова. - Что тебе за драндулет, Витя, дали? - спросил Ситник. - Новая, видимо, - беззлобно ответил Федотов. - Амортизаторы еще не разносились, а они у "уазика" жесткие. - Слушай, а тебе идет китель. Что ты в пэпээсники не пошел, работа пыльная, но зато деньгу сшибал бы, а? - А че вы там лимузинов не взяли? Наверняка ведь у дома стояли. Сейчас бы ехали с комфортом. - А с этой лайбой ты бы что сделал? - Да бросил бы ее, на хрен. Там у них любой кадиллак в сто раз дороже стоит. - А мерсюки там навороченные стояли, - вставил Гаджи ев. - Я бы от такого не отказался. - Угу, - кивнул Ситник. - Тебе еще радиотелефон и пиджак малиновый, а мордой ты точно под бандита косишь. - Я - лицо кавказской национальности, - ответил Гаджиев, не раз принимавший участие в оперативных разработках именно как "лицо кавказской национальности", и, кстати, пацаны меня за своего сразу принимают. - Они бы на тебя сегодня посмотрели, - съязвил Ситник.