Дмитрий ГАВРИЛОВ
      ЗАВЕЩАНИЕ ПРОШЛОМУ
      (из цикла "Грядущее Завтра")
      "Стану ли я отказываться от вкусного обеда, не зная, как он приготовлен?"
      Оливер Хевисайд
      Видавший виды стол с кипой исписанных листков. Пыльная керосиновая лампа и огарок свечи на треснувшем блюдце. Скисшее молоко в стакане, остатки яичной скорлупы. Обшарпанная спинка железной кровати. Он лежал, живой среди мертвых и мертвый среди живых. Его забыли, как случается со всяким чудаком. Да и что Они знали о нем? Эти тени в черных мантиях и банковских обертках. Холодная полутемная комната. Сюда Они не заглядывали, опасаясь простуды так можно отдать концы несколько раньше, чем Господь призовет к себе. Здесь функционировал мозг величайшего ученого, мозг, ибо тело ничего уже не требовало, оно и теперь покоилось на кровати, как что-то ненужное. Вчера явился Фишер, прикрывая лицо батистовым белым платком, он предложил сто тысяч фунтов стерлингов, целых сто тысяч за его рукописи. Ученый ответил отказом. Единственное, чего он опасался всю долгую жизнь это зависимости. Зависимость мешала пробиваться к намеченной цели. Он надеялся и в этот раз выиграть схватку у смерти, но, видимо, обманулся. - Для чего? Для чего все это? Зачем? Пятьдесят с лишним лет ощупью, шаг за шагом... Ему кричали: - Ты идешь не так, как надо! Ты бредешь не туда! Мы знаем, как и куда! Он не слушал Редактора заворачивали статьи: - Они трудно читаются. - Но писать их еще труднее, господа! Его юношеские изобретения в области радио принесли английским компаниям миллионные прибыли - теперь он умирал в чудовищной бедности. Чу! Скрипнула половица! Нет, этого не может быть - просто бред. Да и что может быть у человека в семьдесят пять? Подагра, инфлюэнца, бред. Он с трудом приподнялся и нащупал рукопись под подушкой. Тут! Прислушался. Тихо. Таран! Таран! Эти ворота надо пробить. Удар и еще удар! - Господи Боже! Голова раскалывается. Глаза ничего не видят. Темно. Очень темно. Слишком темно. Совсем темно. Удар! Старик замер и не двигался. В соседней комнате в самом деле заскрипели половицы. Две тени, одна за другой, шмыгнули в дверь и, мелькнув в проеме, снова стали неразличимы. Они такими были всегда. - Вредный старикашка, - прошептала первая тень, - в больницу бы его, и никаких проблем. - Скряга, - заметила вторая. Ученый не подавал признаков жизни. Дыхание умирающего не нарушало тишины. Полоска света от потайной лампы разрезала темень. Над ним склонился человек в черном, второй оглядывал жилище клиента. Нового клиента. Им платили - они работали. - Поглядывай за дедом! - прошептал первый, перепоручив старика коллеге. Сам он, плавно перехватив фонарь, полез в карман и извлек вчетверо сложенный лист. Затем грабитель принялся за более детальный осмотр, по-кошачьи ступая от предмета к предмету, время от времени сверяясь с бумагой. - Ну-ка, а что это у него? - произнес напарник по воровскому мастерству, приглядываясь. - Где? - А вон! - зашептал тот в ответ, указывая на изголовье. - Ну, проверь, дурья твоя башка! Да, не трусь! Дед спит, как сурок. Грабитель снова осторожно приблизился к кровати, наклонился... В тот же миг костлявые холодные пальцы старика впились ему в горло. Вор повалился на бок, увлекая хозяина дома за собой. Два тела сплелись в борьбе и покатились по полу. - Брось фонарь, дурень! Смотри быстрее, где рукопись! - прохрипел первый напарнику, отдирая от себя железные пальцы. - Смотрю! Черт тебя дери! - выругался второй, торопливыми движениями срывая ленту с папки, доселе находившейся под подушкой... - Не то!... Пусто!... Ее там нет! Кукла! - разозлился он. Лампа вспыхнула раз и погасла. Воцарился мрак. - Да, угомонись ты, старик! - выдохнул первый, отбросив от себя ученого. - Болван, там на окне свеча! Не трать спички, - задыхаясь, проговорил старик. Грабитель от неожиданности так и шагнул к окну, но на полпути опомнился и обернулся, чтобы помочь товарищу. Сейчас глаза привыкнут к темноте и тогда... - Ты нам все расскажешь и покажешь. Старик не ответил. - Эй, дед! Чего? Заснул? - забеспокоился грабитель. - Э! Э! Старик! Погоди умирать! - поддержал его второй во весь голос. - Вон отсюда! Нет! Они не расслышали слов! Слов-то как раз таких и не было. Затем чиркнула спичка. У окна возник третий. Там стоял высокий гибкий человек в странном черно-голубом костюме и в округлом шлеме, закрывающем лицо по самые губы. - Вон отсюда! - так же четко подумал третий, бросив взгляд на ничком лежащего ученого. Один грабитель поднялся с колен и послушно двинулся к выходу. Второй, как видно, обладал более крепкими нервами и потянулся за пистолетом. Незнакомец оказался во сто крат проворнее. Его оружие действовало невидимо и бесшумно. Подельники повалились на пол. Незнакомец бросился к старику, словно пушинку поднял его на руки и отнес к ложу. Ловким движением он достал из сумки, прикрепленной к поясу маленький цилиндр и прислонил к виску раненного. - Где я? - прошептал тот, не подымая век. - Вы у себя дома. - Кто вы и что вам нужно? - спросил ученый, с усилием открывая глаза, - У вас "не оксфордский" акцент. - Даете ли Вы слово выслушать все до конца, мне незачем лгать. - Даю слово. По-моему, вы иностранец, - уточнил старик. - У нас мало времени, это верно точно так же, как и то, что вас зовут Оливер Хевисайд. - Да, меня так зовут. И я скоро умру, - просто ответил ученый, - Итак, что вы здесь делаете, молодой человек? - Я не грабитель. - Полагаю, те двое, что лежат на полу, - Хевисайд улыбнулся, слегка приподнялся на локтях и глянул вниз, - стали бы утверждать точно так же, попади они в руки Скотланд-Ярда. - Я пришел из той страны, что еще не отмечена на карте. - Гм. Ко мне зачастили гости, и особенно, незваные. Не обижайтесь, юноша. Я не хотел вас обидеть, - ученый закашлялся и рухнул на подушки. Незнакомец поспешно приблизил к его губам узкую металлическую флягу. - Это коньяк? - Нет! Но все равно, пейте! Он придаст Вам силы. - В самом деле, очень вкусно! Благодарю вас, мой нечаянный спаситель, хрипло рассмеялся Хевисайд. Тот снял шлем, огладил ладонью короткую бороду, и поднял на ученого чистые голубые глаза. Их взгляды встретились. - Мы удивительно похожи? - изумился старик. - Вылитый я, - пробормотал он немного спустя, приглядываясь. - Я был еще мальчишкой, когда прочитал историю Вашей жизни. Я восхищался Вами, как ученик может боготворить любимого учителя. Я не из страны вообще, как географического пространства - нас разделяет целый век. Но, меньше слов. У нас осталось два часа! Вы скоро перестанете существовать здесь и в это время. Взгляните, - я представлю вам самые неопровержимые доказательства... Незнакомец протянул ученому маленький потрепанный белесый том. - Кажется, это кириллица? - сказал Хевисайд. - Пролистайте. На развороте ученый нашел фотографию и несколько минут вглядывался в нее. - Гм... Когда это они успели? Я никогда так хорошо не выглядел, улыбнулся старик. - Это копия с вашего портрета, - пояснил молодой гость, - ни единого позднего фото не сохранилось. И это большая удача! Затем была страница на английском. Там значилось: "Оливер Хевисайд", Москва, Наука, 1985 год... Потом шла аннотация на двух языках. - Это будет через шестьдесят лет! - вымолвил незнакомец. - Так... Оливер Хевисайд, год рождения 1850, год смерти 1925...- ученый поднял глаза на пришельца, тот кивнул, - На протяжении всей жизни вел очень замкнутый образ жизни чудака-одиночки... Разработка операционного исчисления... Расчистка трактата Максвелла и запись его уравнений через напряженность... Слой Хевисайда-Кеннели... Сведение механической массы к электромагнитной... Старик отложил книгу разворотом вниз и тяжело вздохнул. - Научная активность была поразительно высока, однако, огромное число его исследований - продолжал незнакомец наизусть - осталось при жизни неопубликованными и неизвестными современникам. Блестящий инженер, физик и математик, он вел научные исследования до конца жизни. - Вы полагаете, мое время совсем вышло? - проговорил старик, - Я думал, что протяну еще немного, хотя конец очевиден. - У вас не осталось и полутора часов, - подтвердил гость, запалив лампу и поставив ее на стул при кровати Хевисайд снова принялся за чтение: "Предсказан монополь Дирака... Предсказано излучение Вавилова-Черенкова... Разработана система сверхдальней радиосвязи... Пионерские работы в области сверхдвижения... Разработка Единой Теории Поля. Член Королевского общества - не приехал на торжественное заседание по приему..." - Добавим к этому вывод знаменитой формулы Специальной Теории Относительности, первооткрывателем которой считают Альберта Эйнштейна, заключил пришелец. Хевисайд уронил книгу на колени. Медленно сложил ее. Потом он молчал. - Я полагаю, вам также нужны мои рукописи, - произнес он наконец. - Нет! Нам нужны вы, лорд Оливер Хевисайд. Считайте, что я предлагаю Вам, ну, в некотором роде загробную жизнь. Только люди ныне, там, в моем грядущем - как боги. - Этого-то я и опасался, - слабо улыбнулся старик. - И потому, Вы сожгли свои записи? - то ли спросил, то ли подтвердил гость. - Они слишком опасны для общества, где правят единицы, или для того мира, где не правит никто! - из последних сил проговорил Хевисайд. - А что Вы скажите о мире, который принадлежит только ученым, - возразил незнакомец торопливо. - Это несчастный мир, - ответил Оливер Хевисайд, - Пожалуй, на сей раз, я уклонюсь от вкусного обеда, потому что знаю, как он может быть приготовлен.
      * * *
      - Неужели Вы, ученый, откажитесь от перспективы увидеть венец своего творения?! Как можно? У Вас никогда не было нормальных условий для работы - а там ресурсы всей планеты будут к Вашим услугам ... - горячо заговорил пришелец. Но Хевисайд знаком прервал его: - Не огорчайтесь, Валентин! - молвил он на всеобщем языке, - У вас ничего не получится с моим перемещением. Названный Валентином обалдело уставился на старика. "Он умер семидесяти пяти лет от роду. В департаменте выделили машину для перевозки тела. Это был первый и последний раз, когда Оливер Хевисайд воспользовался автомобилем..." - также наизусть проговорил старик. Валентин положил руку на шлем. - Там, в столе! -улыбнулся ему Хевисайд, - Надо выдвинуть ящик и откроется панель. Видите ее?... В руках у гостя оказался небольшой диск-голограмма с изображением четырехмерного куба, внутри которого четко выделялась надпись на всеобщем языке Земли: СИВР-356. Тогда Валентин извлек из сумки на поясе точно такое же удостоверение Института Времени - голограмму в виде четырехмерного куба на фоне Млечного Пути - и предъявил старику. - А, двести тридцать седьмой? - протянул ученый, - Орлов Валентин Викторович. Я так и думал. - Вот незадача! - огорчился Валентин. - Все еще впереди! - ответил тот, кто некогда был Оливером Хевисайдом. Но, как вы понимаете, мы у себя в будущем также не заинтересованы в раскрытии собственной деятельности.
      1987