БИЛЛ ГАСТОН
      СМЕРТЬ В ЗЕЛЕНЫХ ГЛУБИНАХ
      ГЛАВА 1
      Тело на дне
      Было жарко, и с каждой минутой жара усиливалась. Еще до полудня так припекло, что казалось, верхушки деревьев вот-вот запылают; воздух дрожал и переливался маревом. Без всякого календаря можно было с уверенностью сказать - стоял месяц май.
      Я лениво раскинулся на баке своего катера "Мингулэй", переделанного из спасательной шлюпки с океанского лайнера. Катер был пришвартован в крошечной бухте с кристально чистой водой неподалеку от замка в Лоранце на острове Арран. Сразу за пирсом море искрилось изумрудом и серебром до самого пролива Зунд. Берег далеко на севере казалось тонкой серо-зеленой полоской. Возвышавшаяся позади горная гряда выглядела декорацией на фоне неба.
      По-видимому, пора представиться: Рой Маклин, собственной персоной, рост с носками - около двух метров, вес - без пуда центнер. Занятия мои весьма разнообразны: иногда пишу рассказики и статейки в журналы, при случае - ныряю с аквалангом. Подрабатываю спасателем, не отказываюсь и от другой работы. Больших денег это, конечно, не приносит, но на жизнь хватает. По крайней мере, солнцем я любуюсь не через пыльные стекла какой-нибудь конторы.
      В тот день солнце жарило изо всех сил. Делать было особенно нечего, а при такой погоде ничегонеделанье - самое подходящее занятие.
      Я отрегулировал воздушный клапан акваланга, прикрепил его скобой к баллону и открыл вентиль. Стрелка манометра медленно поползла по кругу до красной отметки - баллон готов. Положив акваланг рядом на палубе, я выудил из кармана спортивной куртки сигарету, закурил и медленно затянулся, пуская кольца дыма.
      Через несколько минут тишину прервал нарастающий звук дизельного двигателя. Рыбацкая шхуна, выкрашенная в ярко-зеленый цвет, с орнаментом по форштевню, сверкающая всеми начищенными до блеска медяшками, мчалась с юга в мою сторону. Это сногсшибательное судно "Килхаттен Ласс" принадлежало Ангусу Маккераху из Ротези с острова Бьют. Сам старина Ангус стоял на корме, его можно было узнать издалека по старой кепке на затылке и торчащим из-под неё седым патлам.
      Увидев меня, Ангус так громко прокричал приветствие, что чайки, мирно почивавшие на волнах, с перепугу как по команде взлетели и бросились врассыпную. Я даже не шевельнулся. Мне приходилось сталкиваться со стариной Ангусом. Несмотря на его 67 лет, едва речь заходила о какой-нибудь сделке, он становился очень проницателен и жесток. Интересно, что же понадобилось старому прохвосту на этот раз?
      "Клихаттен Ласс" пришвартовалась к пирсу, и уже через несколько минут Ангус, скалясь во весь рот, поднялся на борт.
      - Так, так. Вот удача! - начал он весьма дружелюбно.
      - Это с какой стороны посмотреть. Для кого удача? - улыбнулся я в ответ.
      Ангус облокотился на леер и, не торопясь, начал набивать трубку.
      - Дельце есть небольшое, - наконец произнес он.
      - Нырять?
      - А начто ещё ты нужен?
      - Мало ли. Может, с годами ты становишься общительнее, и тебе по надобился компаньон. Да, а как ты узнал, что я здесь?
      - Никак. Случайно заметил твой катер.
      - Ладно, не тяни, выкладывай. Только не предлагай почистить твою посудину от ракушек, а то я сдеру их вместе с днищем.
      Я знал, с какой любовью Ангус ухаживает за своей шхуной и нарочно задел его столь грубой репликой, чтобы получить небольшую фору на случай крутого поворота дела. Но он сдержал гнев.
      - Понимаешь, новенькая, только что купленная сеть застряла на дне. Пробовал её выбрать - никак! Что делать? Помоги! О цене столкуемся.
      - Проклятье! Я так и думал. Рыбацкие сети!.. Ты же знаешь: ныряльщик, у которого есть хоть капля мозгов, держится от сетей подальше. В них запутаться - раз плюнуть. И надейся тогда на свой нож да на господа Бога.
      Ангус сразу сник.
      - Ты что, отказываешься?
      Приподнявшись и обхватив колени руками, я задумался. Особо важных дел не намечалось. Риск, возможно, не так уж велик, если быть осторожным. Посмотрю - и все. В конце концов, появился повод нырнуть, так почему бы и нет?
      - Ладно, Ангус, я, пожалуй, прогуляюсь. Выбросишь меня рядом с сетями, я нырну и посмотрю. Если что-то можно сделать - сделаю, нет - никаких претензий. Идет?
      Ангус жестом предложение одобрил.
      - Лучше не скажешь. Ты свое дело знаешь лучше меня, и если говоришь, что это слишком рискованно, я верю тебе на слово.
      - Ладно! Свое снаряжение я погружу в твою шхуну, а мой катер останется здесь. Ты меня подбросишь к нему на обратном пути. Где твоя сеть и какая там глубина?
      - Недалеко от берега - мили полторы от деревни Пернмилл. Сети поставлены на глубине.
      - То есть футов этак пятьдесят. Никаких проблем! Полторы мили от Пернмилла - это как раз напротив скал у Имахар Пойнт.
      - Именно там. В аккурат против скал.
      - За что ты там умудрился зацепиться? Дно в тех местах ровное, сплошной песок. Камней и водорослей почти нет.
      - Это ты мне говоришь? Да, елки-палки, я ставлю там сети уже пятьдесят лет и до сих пор ни одной не потерял. А эта запуталась накрепко, не вытащишь, хотя дно с виду чистое.
      - Ну что ж, если не смогу распутать, то, по крайней мере, скажу, за что она зацепилась.
      - Тогда, пожалуй, начнем.
      Примерно через полчаса мы добрались туда, где кольцо поплавков на поверхности воды обозначало положение потерянных сетей. В этом месте Кимбреннапский пролив, отделяющий Арран от Мамов Киннаэ, сужается до трех миль. Цепь скал, поросших орешником, боярышником и молодыми березками - так выглядит побережье Аррана. На противоположном берегу видны дома деревушки Каррадейл, взбегающие на холм за пирсом.
      Натянув снаряжение, я уселся на фальшборт, изрядно потея в плотно облегающем гидрокомбинезоне. В такие моменты хочется одного - скорее броситься в воду, как бы это ни было рискованно.
      Кольцо поплавков, подпрыгивавших на каждой волне, одной стороной уходило под воду. Я указал на это Ангусу.
      - Вот где сети зацепились, Ангус. Если ты сбросишь меня с грузом в метре от поплавков, я спущусь и посмотрю.
      Я пристегнул акваланг и свинцовый пояс, проверил подачу воздуха. Он шел ровно, с глухим шорохом в дыхательных шлангах. Я неловко перебросил тело на короткий выносной трап, прежде чем соскользнуть на широкие ласты, сполоснул маску, чтобы не запотела, приладил её на лице и был в полной боевой готовности. И, наконец, проверил, хорошо ли прикреплен к поясу тяжелый подводный нож - страховка ныряльщика. Вполне возможно, для него там найдется работа... Последний взмах рукой рыбакам, с любопытством наблюдавшим за мной, - и, перегнувшись через планширь, я отпустил трап и спиной ушел под воду.
      Под водой условия, как обычно у Аррана, были первоклассными: вода чистая, видимость - метров тридцать, не меньше. Возможно, те, кому доводилось нырять в Средиземке и тому подобных субтропических райских местечках, видели море и почище, но, поверьте мне на слово, для шотландских прибрежных вод это вполне прилично. Я плавно опустился на десять метров, проверил плавучесть, выровнял давление на барабанные перепонки и продолжил погружение.
      Земное притяжение с меня сошло, словно шкура при линьке, оставив после себя мягкое ощущение расслабленности, доставляющее почти чувственное удовольствие. Еще десять метров - и поверхность исчезла, остались лишь светящиеся пятна в обволакивавшем меня зеленом сумраке. Такие световые эффекты любят устраивать в дорогих ночных клубах и ресторанах.
      Я почти достиг дна - песчаного, однообразно-ровного, усеянного изящными раковинами. Те из них, которые были обитаемы, стали резко, с почти слышным звуком всасываемого песка, захлопываться при моем приближении. Пустые валялись в беспорядке, как разбросанные после вечеринки пепельницы. Любитель подводных красот не нашел бы здесь ничего особенного, но я ощущал в этом пейзаже что-то теплое и успокаивающее - казалось, он был полон солнца.
      Повернувшись, я увидел свисающую как огромный плетеный занавес сеть. Я приблизился к ней и поплыл вдоль колыхающегося полотнища, стараясь не запутаться в складках. При каждом движении ласт со дна поднимались струйки песка.
      Очень скоро я увидел, за что сеть зацепилась. В полумраке смутно обозначился какой-то огромный предмет. Казалось, вся его темная масса надвигается на меня, и от этого становилось жутковато. Наконец очертания таинственного объекта обрели некоторую четкость, и я увидел, что надо мной нависла носовая часть затонувшего судна, показавшегося мне громадным, как линкор.
      Машинально я взглянул на глубинометр. Он показывал почти 25 метров. Я медленно поплыл вдоль своей находки, охваченный страхом и любопытством. Именно эти чувства всегда вызывает затонувшее судно. Насколько можно было судить, учитывая искажение предметов под водой, оно было в длину метров десять и затонуло совсем недавно - даже не успело покрыться слизистым налетом. Незадолго до гибели его тщательно привели в порядок: краска была совсем свежей, на бортах поблескивали хромированные буквы названия "Скиталец".
      Итак, скитания его закончились, а кто-то лишился симпатичного катерка.
      Я поднялся до уровня палубы и двинулся вдоль нее, тщательно примечая все детали. По конструкции этот катер был похож на мой. Хозяин, видимо, очень любил его: вид у судна опрятный, ухоженный.
      На корме был открытый кокпит с застекленной рулевой рубкой. Оттуда лестница в несколько ступеней вела вниз, в главную каюту. Камбуз должен быть перед каютой под световым люком, а гальюн, или туалет - в самом носу.
      Чтобы выяснить, почему этот "Скиталец" затонул, нужно было в него забраться. Но я не стал этого делать, а занялся тем, ради чего, собственно, я оказался на дне морском, - сетью Ангуса.
      Ангусу немного не повезло - забрось он сеть на пару метров дальше, не было бы никаких проблем. Она зацепилась за вентилятор в носовой части судна и к тому же намоталась на штаг мачты. Я принялся её распутывать. Это оказалось куда легче, чем я полагал. Иногда приходилось разрубать спутанные волокна ножом, но к этому я прибегал редко, и сеть почти не получила повреждений. Через несколько минут она свободно заколыхалась, и я смог расслабиться. Ангус увидит, что сеть освободилась, и начнет её выбирать.
      Я взглянул на свои водонепроницаемые часы и на датчик содержимого баллона. Вся операция не заняла и десяти минут, а баллон опустел меньше, чем наполовину. Теперь я решил дать волю любопытству и забрался в рулевую рубку.
      Внутри было по-настоящему сумрачно, но поскольку рубка была сплошь застеклена, предметы худо-бедно различались. Я крутнул штурвал, вдруг по-детски вообразив, что совершаю на мертвом судне плавание по подводному царству.
      Полуоткрытая дверь в каюту так и манила заглянуть внутрь. Я схватился за ручку и потянул её на себя. Под давлением воды дверь подалась с трудом. В открывшемся проеме было темным-темно, и мне казалось, что я смотрю в преисподнюю. Вскоре из этой адской темени выплыл какой-то предмет. Я коснулся его. Он оказался хлипким, как губка. Мягкое кресло, в полостях которого оставался воздух - вот что это было. Я швырнул его за спину и скользнул в каюту. Мои движения всколыхнули воду, вместе с ней заколебались смутные тени. Что-то ещё выплыло мне навстречу. Я протянул руку и схватил неизвестный предмет...
      Следующие несколько секунд были наихудшими в моей жизни! Почти полминуты я находился на грани паники, дыша, как тяжеловоз, всасывая воздух быстрее, чем позволяла конструкция акваланга. Кровь стучала в ушах. Мои пальцы сжимали человеческую руку, и я ощущал тяжесть мертвого тела!
      Первым моим желанием было пулей вылететь из этой мглы Стикса, чтобы поскорее убедиться, что в мире света и воздуха ходят живые люди и им светит солнце. Леденящий холод морских глубин пронзил меня, словно прорезав резиновый костюм и шерстяную одежду под ним, отчего мои зубы застучали о резиновый загубник.
      Только не думайте, что мне прежде не приходилось сталкиваться в воде с мертвецами. Любому ныряльщику случалось доставать утопленников, и я не исключение. Такая работенка нам перепадает нередко. Но одно дело, когда находишь мертвеца, которого ищешь, да ещё рядом с тобой напарник, а на берегу люди, - и совсем другое, когда сталкиваешься с покойником в темной каюте затонувшего судна, на глубине 25 метров, и поблизости ни души. Мне стоило немалых физических и психических усилий совладать с собой и успокоить дыхание до ритма, с которым мог справиться клапан подачи воздуха.
      Да, не повезло какому-то бедняге. Когда катер пошел ко дну, он не смог выбраться. Вот и все дела. Трагично, но такое случалось и раньше.
      Не выпуская из пальцев запястья мертвеца, я устремился, назад, в рулевую рубку, а оттуда - в открытый кокпит. Волосы покойника колыхались вокруг его бледного лица подобно водорослям, свободная рука откинулась в каком-то театральном жесте. Мало радости возвращаться с подобной добычей, а что делать? Раз нашел утопленника, надо вытащить, чтобы те, кому он был дорог, - а такие наверняка найдутся, - смогли оплакать и предать земле его бренные останки.
      Ангус поджидал меня с приветливой улыбкой, но она мгновенно сбежала с его лица, едва он увидел мою находку.
      - Боже! Что это ты приволок?
      - Если бы я знал, Агнус, - ответил я, выплевывая загубник. Подними-ка лучше это на борт и дай подводный фонарь, что в моей сумке. Я спущусь ещё раз. Нужно кое-что выяснить.
      Двое из команды подняли мой жуткий трофей на палубу. Приняв из рук Ангуса свой огромный водонепроницаемый фонарь, я, не задерживаясь, пошел вниз, не думая о страховочном конце и ориентируясь лишь по компасу.
      Во время спуска вопросы роились у меня в голове. Мало-мальски серьезного шторма не было несколько дней, и на скалы катер налететь не мог - он лежал от них в полусотне метров. Никаких внешних повреждений я не заметил. Как же все-таки он затонул, да ещё так быстро, что какой-то несчастный не успел выбраться из каюты, хотя дверь не была заперта?
      Я снова нашел катер и поплыл прямо к нему, не оставляя себе времени для колебаний. Внутри каюты от фонаря было мало проку: светящийся кружок в моей руке мрак не рассеивал. Приходилось действовать наощупь. Я то и дело натыкался на сиденья и прочий плавающий хлам. Вдруг под одним из сидений что-то тускло блеснуло. Подверженный той странной клептомании, которая часто охватывает ныряльщиков под водой, я схватил блестящую штуку металлический цилиндрик сантиметра три в длину и около сантиметра в диаметре и сунул его за манжету, герметизировавшую костюм у запястья.
      К моему огромному облегчению, больше погибших в каюте не оказалось. Я решил продолжить свои изыскания и двинулся вперед. Дверь камбуза была открыта, я проплыл через него в гальюн. Рука нащупала кингстон, впускавший забортную воду для смыва. Он был открыт до отказа. Я стал пробираться назад, на корму. В машинное отделение можно было проникнуть через двустворчатый люк в настиле рубки. Когда я отодвинул засов, створки разошлись не сразу. Перегнувшись так, что воздушный клапан уперся в шею, я сунул фонарь в полуоткрытый люк как можно глубже.
      Долго всматриваться не пришлось. Труба, по которой морская вода поступала для охлаждения двигателя, была отвинчена, значит, через неё вода шла напрямую в корпус.
      Осталось проверить ещё одно место: спусковой клапан в кормовом кокпите за дейдвуфной трубой. Как я и думал, он был полностью открыт.
      Я оперся на планширь и попытался все обдумать. Картина рисовалась мрачная. С какой стороны ни взгляни, судно явно потопили умышленно, а если учесть мою находку, вполне можно было ожидать чего-нибудь и похуже...
      Появились озноб и усталость, голова начинала гудеть. Дышать становилось тяжело. Пора подниматься.
      Ангус помог мне перелезть через борт. Никогда я не видел его таким мрачным. Он жестом показал на труп, накрытый парусиной.
      - Да, парниша, скверный улов тебе нынче попался. Для кого-то это беда.
      Я стащил ласты и маску, отстегнул акваланг и пояс с грузом, затем застежку на гороловине гидрокостюма, и теплый воздух окутал мое озябшее тело, каждая клеточка которого ощущала смертельную усталость. Потом отвернул угол парусины. Смотрел не долго. Ровно столько, сколько понадобилось, чтобы разглядеть, что это девушка, что она молода, красива, и что ей дважды встрелили в затылок.
      Я поспешно отвернулся, чувствуя легкую тошноту, отошел к борту и уставился на воду. Она по-прежнему искрилась под солнцем. Но теперь в этой игре света мне виделось что-то предательское, вроде улыбки коварной женщины - она скрывала мрачные тайны. Отличное летнее утро, но я уже не мог им наслаждаться.
      Ангус предложил закурить. Я с благодарностью взял сигарету и спички.
      - Ты когда-нибудь убивал, Ангус? - спросил я.
      - Ни разу. Разве что в Первую мировую.
      - Это не считается. Я имею в виду то, за что вешают. Не могу отделаться от гнусного чувства. Кажется, мне придется здорово пожалеть о сегодняшней работе.
      Ангус успокаивающе положил руку мне на плечо.
      - Парниша, ты совсем замерз и выдохся. Оттого и лезет в голову всякая мерзость. Оденься, я скажу, чтобы тебе дали немного согреться. Возьмем твой катер и отвезем бедную крошку в Ротсэй в графстве Берг. Я знаю там в полиции сержанта Карри, увидишь, все не так плохо, как кажется!
      Ангус скомандовал матросам сниматься с якоря. Я начал медленно стягивать с себя гидрокостюм. Только расстегнул герметичную манжету, как что-то выпало и с шумом покатилось по палубе. Металлический цилиндрик, который я подобрал в каюте затонувшего катера во время второго погружения. Я поднял его и рассмотрел. Это оказалась всего лишь губная помада. Видимо, она ничуть не пострадала от пребывания в воде. Я снял крышку и повернул нижнюю часть футляра, вылезла тонкая палочка розовой помады. "Больше ей не понадобится..." - мрачно подумал я и собрался было швырнуть дамскую вещичку за борт, но по какой-то странной прихоти сунул в боковой карман куртки.
      Самая большая скорость, которую может развить мой катер "Минглуэй" в любых условиях - 8 узлов, поэтому, когда мы его забрали со стоянки в Лохрандзе и отвели под конвоем в бухту Ротсэу, время уже шло к вечеру. Затем последовал допрос, который, казалось, длился вечность. Мы с Ангусом рассказывали и пересказывали всю историю. После подписания динного протокола нас, наконец, оптпустили, потребовав, чтобы мы оставили сержанту Карри свои адреса.
      Я отплыл из Ротсэя поздно вечером, поднялся вверх по реке, пришвартовался в Хеленсбурге, добрался до гаража Майка Квигли, где где в прошлую пятницу оставил свою машину, и забрал её.
      В Глазго я вернулся к полуночи.
      ГЛАВА 2
      Подозрение в убийстве
      В то время у меня была маленькая квартира в Глазго в районе Хинлэнд. Не бог весть что: спальня, небольшая гостиная, кухня-конурка и ванная, которой пользовались и соседи - студенческая супружеская пара, жившая в квартире напротив. Я этих ребят почти не видел: они дни напролет что-то зубрили, готовясь к очередному экзамену. Словом, всерьез относились к учебе. У старушки - домоправительницы миссис Ривз, по-матерински заботившейся о постояльцах, был ключ от моей квартиры - дважды в неделю она делала там уборку. Это жилище служило мне местом для ночлега, от случая к случаю - для работы, даа ещё для хранения пожитков.
      В понедельник утром я сидел в своей берлоге, борясь со статьей, которая не получалась. Часам к одиннадцати я решил прерваться и куда-нибудь выбраться, но тут заявился старший инспектор Гай Мильтон.
      Полицейские, как мне кажется, такие же люди, как и все мы: есть хорошие, есть плохие, а есть так, ни то ни се. Гай Мильтон был из хороших, более того - из лучших. Работа у них часто бывает настолько гадкой, гнусной и грязной, что многие утрачивают и человечность, и порядочность. Но Мильтон всегда оставался на высоте. У него было врожденное, почти инстинктивное чувство справедливости, не оставлявшее его даже в самые критические моменты. Он испытывал отвращение к преступлениям и всем мерзостям, которые они за собой влекут. К преступникам он относился строго, но справедливо.
      Мильтон был высок, смугл, атлетически сложен, на пять сантиметров выше меня. В свои сорок пять он отличался силой и здоровьем. До сорока лет он участвовал в спортивных соревнованиях среди полицейских и нередко выходил победителем. Говорили о его безупречном вкусе. Не случайно как коллеги-полицейские, так и враги за глаза называли его "щеголем". Но, странное дело, это только поднимало его авторитет. Логический ум и твердая решительность сделали его одним из асов Центрального отдела в Глазго в том возрасте, когда многие считали за счастье получить звание инспектора.
      Я познакомился с ним, когда работал в отделе криминальной хроники "Глазго Ивнинг Стандарт". Позже мне не раз доводилось помогать полиции при подводных работах - своего отряда водолазов у них тогда не было. И всегда с Мильтоном было приятно работать.
      На этот раз с ним был детектив-сержант - совершенно противоположный тип. Высокий, белокурый, надменный - ну прямо воплощение идеала Гитлерюгенда. Он не понравился мне с первого взгляда, а такое со мной случается редко. Весь вид сержанта говорил о том, что он в битве за карьеру ни перед чем не остановится и своего добьется.
      Этот тридцатилетний парень был красив, но впечатление несколько портили злобно сжатые губы и холодный взгляд серых глаз, который как бы говорил миру: "Одна половина человечества повинна во всех смертных грехах, а другая гроша ломаного не стоит". И - вот ирония! - мне его представили как сержанта детективной службы Смайли.
      Я провел их в гостиную и предложил сесть. При этом обреченно подумал: "Ну, начинается...", а вслух сказал:
      - Меня несколько удивил ваш визит, старший инспектор. Не думал, что Арран находится в вашем ведении.
      - Нет, конечно, - ответил Мильтон, садясь и поправляя острую, как бритва, стрелку на брюках. - Но, во-первых, полиция графства попросила у нас помощи, а во-вторых, хоть преступление совершено в Блотшире, следы ведут в Глазго. Не исключено, что в Глазго и сойдутся все линии поисков. Мой инспектор отправился сегодня первым катером в Арран, чтобы получить информацию на месте.
      Мильтон вынул из кармана кипу машинописных страниц.
      - Вот копия показаний, данных вами полиции Ротсэя, когда вы с мистером МакКеррихаром привезли тело. Я хотел бы, чтобы вы рассказали об этом.
      - Там все записано, - сказал я. - До последнего слова.
      - Знаю, - кивнул он доброжелательно, но твердо. - И все же хотелось бы услышать все от вас.
      Я начал рассказывать. Мильтон обратился в слух и внимательно следил за записями показаний.
      - Та-ак, - пробормотал он, когда я кончил. - На какой глубине, вы говорите, затонул катер?
      Я тяжело вздохнул:
      - Пятьдесят футов.
      - Это восемь морских саженей?
      - Нет, - возразил я с подчеркнутым ехидством. - Восемь саженей два фута. В морской сажени шесть футов: восемью шесть - сорок восемь, плюс два - пятьдесят, правильно?
      Сержант пристально посмотрел на меня; Мильтон же, игнорировав мое ядовитое замечание, протянул мне листок бумаги.
      - Нарисуйте схему расположения помещений катера и отметьте место, где вы нашли труп, - велел он.
      Я мысленно послал его куда подальше, но план нарисовал. Мильтон внимательно рассмотрел мой чертеж, спрятал в нагрудный карман и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на меня.
      - А не находили вы какое-то оружие? На затонувшем судне, я имею в виду.
      - Пистолет?
      - Да. В девушку выстрелили из пистолета. Вероятно, иностранного производства.
      - Нет. Попробуй найди такую мелкую штуковину, когда там темным-темно, а от моего фонаря никакого проку. К тому же в тот момент я и не знал, что девушку застрелили.
      - Катер скоро поднимут. Если оружие на борту, мы его найдем, - сказал Мильтон и, сделав небольшую паузу, вдруг спросил: - Где вы были в субботу около полудня?
      - В субботу? В Фэрли, кажется. Уехал оттуда в Лохранзу в начале второго.
      - В Фэрли? Так-так... - пробормотал Смайли почти про себя. - Всего в трех милях от Ларгса...
      - Около того. Ну и что? Какое это имеет отношение к делу?
      - Эту девушку последний раз видели живой в Ларгсе примерно в час дня в субботу, - спокойно сказал Мильтон.
      Я сохранял спокойствие, хотя мина чертова сержанта все более выводила меня из себя. Он смотрел так, будто мысленно проверял прочность веревки на моей шее и высоту скамьи, которую собирался из-под меня выбить.
      - Ну и что? - огрызнулся я. - Я тоже был в Ларгсе. Приехал туда утром, купил кое-какие припасы, прежде чем забрать катер. В этом городке можно найти что угодно, вот люди туда толпами и ездят. В субботу там наверняка толклось несколько сотен приезжих. Я-то тут при чем?
      - Остыньте, Маклин, - успокаивающе сказал Минтон. - Никто вас пока ни в чем не обвиняет. Но, нравится вам или нет, на данный момент никто не знает об этом деле больше, чем вы. За исключением, разумеется, убийцы. Я просто хочу удостовериться, что вы рассказываете мне все, что знаете. Ну а пока опишите, пожалуйста, ваши передвижения в субботу начиная с ланча.
      - Хорошо. Мне ни скрывать, ни терять нечего. Я вышел на своем катере из Фэрли, как уже сказал, во втором часу и почти три часа шел в Арран.
      - Один?
      - Да. Я редко выхожу в море в компании. В Лохранзе я был примерно часа в четыре, поохотился с гарпуном где-то с час, потом жарил себе рыбу. После чая побрился, помылся, переоделся и в полседьмого отправился в гостиницу. Там зашел в бар, выпивал и болтал часов до девяти.
      - У вас что, в гостинице есть знакомые?
      - Да, старина Джорджи, бармен, и Джек Ламонт, егерь из Катакола.
      - А потом?
      - Вернулся на катер, часа два писал статью, потом вышел на палубу подышать воздухом перед сном. Посидел, покурил, хорошая ночь была. Когда лег спать, точно не помню. Кажется, около полуночи.
      - А следующий день вы провели на катере, пока не увидели МакКеррахара?
      - Совершено верно. Остальное вплоть до сего момента вы, искренне надеюсь, знаете.
      Мильтон на минуту задумался.
      - Тут вот какая закавыка. Относительно промежутка времени с часу до четырех, а также с полдевятого и дальше истинность ваших слов ничем не подтверждается.
      - Наверняка. А разве это так важно?
      - Возможно. Видите ли, вполне вероятно, что она была в Арране во второй половине дня. Установить точно время смерти мы не можем, но полагаем, что она наступила в субботу, около полуночи.
      - Но, старший инспектор, эта девушка со мной не пересекалась. Она, как вы знаете, плыла на своем катере, а я не выбирался из Лохранзы до утра.
      - Я вам вполне верю, Маклин, но нельзя не признать, что вы с ней почти весь уикенд следовали друг за другом.
      - Что с того? Этим же маршрутом двигались сотни людей, не только мы. Сначала они гуляли в Ларгсе и Ферли, а закончили уикенд в Арране. Чаще всего так и бывает.
      - Так-то оно так, - пробормотал Мильтон, - но никто из них не обнаружил труп.
      Я пожал плечами и пропустил это замечание мимо ушей. Допрос с пристрастием - занятие утомительное, надеюсь, оно им быстро надоест. И верно, Мильтон переключился на новую тему:
      - А что вы можете сказать о месте, где затонул катер? Есть у вас какие-то соображения по этому поводу?
      Я достал с верхней полки буфета адмиралтейскую карту Пятого Клайда и Лох Файн и развернул её на столе перед Мильтоном. Смайли придвинулся поближе и с интересом всмотрелся в нее.
      - Катер лежит там, где я пометил крестиком. Метров этак 200-300 к северу от мыса Имахар, на глубине, как я уже говорил, восемь саженей, что, признаться, мне совершенно непонятно.
      Мильтон резко повернулся ко мне.
      - Что вы имеете в виду?
      - Посмотрите на отметки глубины. Совсем рядом есть место, где глубина доходит до 70 саженей, однако человек, кто бы он ни был, топит судно, явно не желая, чтобы его вскоре обнаружили, всего на 50-футовой глубине.
      - Возможно, этот человек не обладает столь полным, как ваше, знанием этого участка, - сухо заметил Мильтон.
      Я усмехнулся.
      - А я уж было подумал, что этим человеком вы считаете меня. Уверяю вас, старший инспектор, если мне когда-нибудь вздумается избавиться от катера, я пущу его на дно на глубине не меньше сотни морских саженей. Чтобы найти его, вам придется нанимать подводную лодку.
      - Что ж, будем надеяться, что вам никогда не придется топить катера. Какой берег в том месте?
      - Каменистый. Ширина пляжа - ядров пятьдесят, а дальше крутые скалы, поросшие кустарником.
      - Значит, тот, кто потопил судно, мог незаметно выбраться на берег?
      - Запросто, - без колебаний кивнул я.
      - Если в скалах тропа? - включился в беседу Смайли.
      - Да, довольно приличная, её легко найти. Выводит к дороге Пирнмилл Манри.
      - Вы что, действительно знаете те места? - вставил Смайли.
      Мильтон сурово глянул на него, но ничего не сказал. Он ждал моего ответа.
      - Совершенно верно, - спокойно подтвердил я. - И Бьют, и Камбриз, и приличную часть побережья Айршира и Аргиллшира.
      Я потратил на знакомство с ними двадцать восемь лет. Так что из зтого?
      Смайли саркастически вздернул брови и с нажимом произнес:
      - Далеко там, как вы говорили, до Лохранзы?
      - Черт возьми! - взорвался я. - Что, пошли по второму кругу?! Угораздило же меня найти эту девчонку! Я уже жалею, что не оставил её на том катере, будь он неладен!
      Мильтон навис над столом.
      - Маклин, мы расследуем убийство, - строго произнес он. - Ужасное, отвратительное убийство. Мы ищем зверя, кровожадного зверя в человеческом обличье. Да нет, этот подонок гораздо хуже зверя. Зверь никогда не убивает только для того, чтобы убить. Если мы оскорбляем ваши чувства в ходе расследования, я извинюсь - позднее
      - Ладно, - буркнул я, сдерживая закипавшую ярость. - Но сдается мне, вы ищете не там. Для протокола: тропа имеет длину 7, 5 миль. Я мог бы пройти её за пару часов, но я по ней не ходил.
      Мильтон кивнул.
      - Возможно, убийца не выбирался на берег в Арране. Затопив катер, он вполне мог воспользоваться шлюпкой. Но если мы не найдем эту шлюпку, что тогда?
      - По-моему, именно так он и поступил. Добираться вплавь до острова ему не резон: пришлось бы застрять там до понедельника, если, конечно, у него не оказалось собственного катера. Пароходы по воскресеньям не ходят. На шлюпке же он мог, двигаясь в противоположную сторону, пройти две мили до берега где-нибудь возле Каррадейла на Малл Кинтайэ. Не исключено, что когда до суши осталось уже немного, он продырявил днище шлюпки. В таком случае в её не найдете.