Глава 13

Я проснулась с кошмарным ощущением, что опять проспала, и с облегчением вздохнула, вспомнив, что сегодня воскресенье и на работу идти не нужно. Однако на меня тут же нахлынула вторая волна ужаса: в памяти всплыл вчерашний эпизод с Тедом и Чарли. Я осталась в постели, на деясь забыть о жутком вечере и провалиться в сон, но вместо этого лежала с открытыми глазами, снова и снова про кручивая в голове неприятную сцену. Тед явно решил, что Чарли – мой ухажер. Господи, ну почему Чарли вздумалось лапать меня на глазах у Теда? Серьезно, Чарли вел себя так, будто мы с ним крепкая пара, а не двое старых друзей, встретившихся за кофе. Пускай он даже думал, что у нас свидание – точнее, подобие свидания, потому что в ресторан он меня не приглашал и заплатил только за латте, а ухажеры так не делают, – но щупать приятельницу на людях, да еще перед ее знакомым – это полное и вопиющее нарушение прочно установившегося этикета свиданий. Не важно, кто ты и с кем встречался раньше – ни при каких обстоятельствах не следует устраивать публичных проявлений любовной связи, если окружающим не известно совершенно точно, что вы – пара, а еще лучше, что у вас давние и прочные отношения. Исключения из этого правила допускаются толь ко: 1) в клубе; 2) если вы оба пьяны; 3) если вы оба пьяны и танцуете; 4) если демонстрация романтических отношений на публике не ставит целью ввести в заблуждение всех присутствующих.

Я встала, плеснула в лицо холодной водой, пристегнула к ошейнику Салли поводок и, натянув пальто поверх пижамы, потащила упирающегося мопса на улицу, а во время прогулки заодно купила себе кофе и бублики. Вернувшись домой, я опять нырнула в постель и принялась завтракать. Поначалу я мучилась мыслью о том, что намазала бублик слишком толстым слоем масла, но потом вспомнила, что набрать вес во время любовного кризиса невозможно – в конце концов, когда рассказывают, что у кого-то разбито сердце, непременно говорят, что он худ и бледен.

Поев, я позвонила Нине, однако у нее сработал автоответчик. И куда она запропастилась воскресным утром? Может, она спала, хотя все равно… мы почти всегда болта ли по воскресеньям с утра, особенно после вечеринок, когда мы заново обсуждали события, а сегодня она была нужна мне как никогда. Я оставила Нине сообщение с просьбой обязательно-обязательно-обязательно позвонить как можно скорее и набрала номер Хармони, которая, конечно, уже не только встала, но и давно взялась за работу в своем домашнем офисе. Хармони принадлежит к тому типу людей, которые работают даже в самолете. Причем она не просто перебирает бумаги и, чтобы убить время, делает вид, что читает их (как, например, я). У Хармони есть целая программа действий в дороге, так что в любое время и в любом месте она может включить свой лэптоп и начать ковыряться в этих чудных налоговых делах. Эта девушка умеет найти себе развлечение.

– Где ты пропадала вчера вечером? Почему не пришла на вечеринку к Нине? – укоризненно спросила я, хотя вовсе не собиралась нападать на подругу.

– У меня было много работы, – спокойно ответила Хармони, но я все же уловила в ее голосе нотки оправдания.

– Ладно, ты не много потеряла, – извиняющимся то ном проговорила я и, убедив ее, что вечеринка прошла отвратительно (если, конечно, тебе не по кайфу толкаться на восьмидесяти квадратных метрах вместе с четырьмя сотня ми совершенно незнакомых полуголых людей), я в подробностях пересказала ей все, что случилось потом – начиная с ненужных ласк Чарли и заканчивая странной, похожей на ревность реакцией Теда.

– Вполне возможно, что он приревновал тебя, – резонно заметила Хармони. – Кому приятно видеть, что девушка, с которой ты – пусть изредка – встречаешься, у тебя на глазах жмется с другим?

– Но ведь я даже не уверена, встречаемся ли мы! – простонала я, снова вспыхнув от стыда при воспоминании о вчерашнем.

– Это не значит, что он к тебе ничего не испытывает, – сказала Хармони, и я – потрясающе! – услышала в трубке стук клавиатуры. Хармони и вправду работала, даже во время разговора со мной. Невероятно! Это было подрывом священных основ женской дружбы.

– Если ты не можешь оторваться от клавиатуры, даже чтобы выслушать меня, я перезвоню позже, – пробормотала я, обиженная не столько на подругу, сколько на жизнь и разочарованная тем, что Хармони слушала меня без внимания.

Стук прекратился.

– Прости, родная. – Хармони произнесла это с такой искренней теплотой, что мое раздражение немедленно испарилось. – Мне надо закончить этот огромный проект к понедельнику, и как только с ним будет покончено, я вся твоя. Хочешь, выпьем чего-нибудь завтра после работы?

– Хорошо. Я звякну Нине, спрошу, пойдет ли она с нами. Если отлепится от своего нового дружка, – сказала я. – Ты его видела?

– Да, – подтвердила Хармони. – Джосайя, кажется?

– Ага. Нина познакомила нас вчера вечером, и, честно говоря, восторга он у меня не вызвал. А как он тебе?

– Вообще-то не очень, – помолчав, ответила Хармони. – Я встретила их в булочной несколько недель назад, и он показался мне не слишком дружелюбным. В конце концов, Нина поближе узнает человека, с которым спит. Я всегда считала, что ее отношение к мужчинам – ты понимаешь, о чем я: она воспринимает их исключительно как сексуальные объекты – связано с тем, что Нина боится обжечься.

– Возможно, – согласилась я. – Когда мы с ней только познакомились, она была по уши влюблена в одного парня и сходила по нему с ума, а на втором курсе он вдруг ни с того ни с сего приехал и заявил, что между ними все кончено. Нина была убита горем, ничего не ела несколько месяцев, похудела на пятнадцать фунтов и выбиралась из комнаты только на занятия. Но однажды она словно отрезала прошлое. Мы пошли на какую-то студенческую вечеринку, там она подцепила себе парня и с того дня меняет мужиков как перчатки.

– Я предполагала что-то подобное, – тихо сказала Хармони. – Знаешь, даже если этот Джосайя нам не нравится, мы должны сделать над собой усилие и поддержать Нину. Это хорошо, что она решилась на серьезные отношения.

– Угу, – промычала я, отнюдь в этом не уверенная. Если Нина и решилась завязать с кем-то серьезные отношения, лучше бы она выбрала другого кандидата. Правда, вспомнив о собственном плачевном положении, я жалобно спросила: – А мне? Что делать мне с Тедом?

– Делать? Делать ничего не надо. Если ты действительно нравишься Теду, его не оттолкнет то, что Чарли тебя целовал. Если уж на то пошло, Тед влюбится в тебя еще больше. Мужикам полезно поревновать. Сама знаешь, иногда надо чуть-чуть подыграть себе, и все такое.

Положив трубку, я задумалась над словами Хармони. Единственная проблема в ее теории заключалась в том, что если я и вправду нравлюсь Теду, он мог посчитать, будто я для него недоступна. Вероятно, он хотел бы снова встретиться со мной, но, как джентльмен, решил, что не имеет права ухаживать за чужой женщиной. Может, стоит ему позвонить и объяснить, что между мной и Чарли ничего нет и что я свободна? Я бы сообщила это таким небрежным, «просто-если-хочешь-знать» тоном.

В моей памяти внезапно всплыл мой первый год в старшей школе, когда я позвонила Энди Бауму и пригласила его на школьный вечер, которому какой-то слабоумный пришил название «бал Сэди Хокинз».[12] Не думаю, что хоть один человек моего поколения знает, кто такая эта Сэди Хокинз и почему она с садистской жестокостью изменила проверенное веками правило «кавалеры приглашают дам». Не сказать, чтобы Энди меня тогда порадовал. Он мялся и жался, сказал, что даст знать позже, но так и не позвонил. В итоге я пошла на бал с Чарли, который в то время был мне еще просто приятелем, и дело обернулось трехлетним романом. Энди появился на вечере с Дженет Кулидж, не выразительной девицей с белокурыми локонами.

Нет, нет и нет, одернула себя я. Если что и должна усвоить девушка к двадцати годам, так это то, что ни в коем случае она не должна звонить парню сама, разве что иногда, если он позвонит и не застанет ее, а она потом просто перезвонит и спросит, чего он хотел. Но звонить самой, по собственной инициативе – Боже упаси. Ну да, вчера вечером Тед оставил мне сообщение на автоответчике, так что, если я ему позвоню, это не будет считаться моей инициативой – я всего лишь отвечу на его звонок.

Я порылась в сумочке и вытащила визитку Теда. Его имя и контактные номера были напечатаны черным строгим шрифтом, а надпись «Голд ныос» – золотым. Я сочла, что для деловой визитной карточки этот стиль слегка безвкусен, но ради указанного на ней имени простила этот небольшой недостаток, тем более что бумага была дорогая и плотная. На обороте карточки Тед от руки написал номер своего домашнего телефона и еще один номер – как он сказал, прямой рабочий.

Кокетливых подписей вроде «Звони в любое время» он не оставил. Хотя, сделай Тед это, я перестала бы его уважать.

Я все сидела и сидела, разглядывая визитку, взвешивая все «за» и «против». Если я позвоню и объясню, что весь эпизод с Чарли – сплошное недоразумение, Тед успокоится и пригласит меня в ресторан – это «за». Но тут же вставало явное «против» – отказ Теда встречаться со мной. ОТКАЗ. Я сунула визитку обратно в сумочку и вылезла из кровати. Мне надоело валяться, да и воздух в спальне был спертым, Я решила, что пора вставать.

Весь день я провела, болтаясь без дела. Я слегка размялась, приняла душ, оделась и отправилась в «Гэп», где купила две симпатичные и абсолютно ненужные мне футболки. По-видимому, они были рассчитаны на более молодых девушек, но поскольку я упорно считала, что мне еще нет тридцати, то назло всем сочла их вполне подходящими. Вернувшись домой, я в миллионный раз посмотрела по кабельному каналу «Красавицу в розовом» и задремала на кушетке еще до того, как Даки заявил, что впредь не станет ездить на велосипеде мимо дома Молли Рингволд. Проснулась я уже под вечер, и у меня сразу испортилось настроение: выходные прошли, а я не сделала ничего из того, что планировала – например, сходить в театр или музей, разобрать вещи в шкафу и так далее. Не долго думая я решила посвятить остаток вечера гедонистическим удовольствиям – пересмотреть «Очарованные луной» (еще раз), потягивая красное вино и заедая его воздушной кукурузой, под жаренной на масле, и арахисовым драже «Эм энд Эмс».

Мы с Салли забрались на диван, удобно завернулись в большое покрывало и стали смотреть, как Николас Кейдж объясняется в любви Шер, а она залепляет ему пощечину. Салли царапала меня лапой по коленке, умильно наклоняла голову и вообще изображала из себя лапочку, выпрашивая поп-корн. Конечно, отказать своей маленькой любимице я не могла.

Услышав сигнал домофона, я вздохнула, предположив, что скорее всего, разносчик пиццы ошибся квартирой или кто-то из моих чокнутых соседей забыл ключи.

– Да! – рявкнула я в динамик домофона.

– Элли? Это Тед.

О. Боже. Мой. Я в ужасе оглядела свою квартиру – полный кавардак. Мое жилище и так не назовешь алтарем минимализма в стиле Калвина Клайна, где все выполнено в белом цвете и простых, строгих линиях, на стенах развешаны матовые черно-белые фото, а на хрупких столиках из стекла и металла расставлены вазы с каллами. Напротив, моя квартира – это пестрая мешанина пары-тройки новых вещей (среди них роскошное бежевое кресло и оттоманка, удачно приобретенные на распродаже в прошлом году, и набор столиков «мал мала меньше» из «Икеи») с кучей старья, доставшегося от родственников, – ветхий раздвижной диванчик (раньше он стоял у Марка с Кейт) с обивкой в клетку, на который я накинула цветное покрывало, купленное в «Поттери Барн», побитый кухонный стол и табуретки, отданные матерью, когда они с отцом обзавелись новым гарнитуром. По большому счету предметы между собой не сочетались, но моя квартира всегда мне нравилась и казалась очень уютной, особенно с учетом того, что стены я выкрасила в теплый кремовый цвет, повсюду разбросала подушки с кисточками и постоянно жгла ароматические свечи с запахом ванили.

А потом я случайно поймала свое отражение в зеркале. Мамочки! На мне был черный тренировочный костюм, куп ленный в «Гэпе» лет пять назад. С тех пор по выходным я практически его не снимала, и от бесконечных стирок он вылинял до грязно-серого цвета. Разумеется, я была без косметики и не могла похвастаться ровным цветом лица, хотя с того злополучного дня, когда Тед накинул мне десяток лет, я добросовестно применяла все отшелушивающие/омолаживающие/подтягивающие кремы, какие только продавались в магазинах, поэтому кожа моя по крайней мере была гладкой и не пересушенной. Хуже всего выглядели мои волосы – я никуда не собиралась выходить и соответственно не мыла голову. Волосы свисали унылыми сосульками, символизируя безнадежность, которой так упиваются пессимисты.

– Элли, мне надо с тобой поговорить, – настаивал Тед. Голос в домофоне казался странно-металлическим.

– Э… хорошо, – сказала я, нажала кнопку «открыть» и помчалась в спальню, едва не зашибив Салли, попавшуюся под ноги. В течение минуты я скинула спортивный костюм, натянула свои любимые потертые джинсы и черный кашемировый джемпер, собрала волосы в хвост, накрасила губы помадой брусничного цвета и побрызгала шею туалет ной водой «Фрака». Принимая во внимание, что обычно на подготовку к свиданию у меня уходит не меньше часа – это определенная последовательность действий, которая начинается с нанесения маски, маникюра, бритья ног и заканчивается тщательным двадцатиминутным макияжем, – можно было считать настоящим чудом, что за каких-то тридцать секунд мне удалось превратиться из сонного ленивца во вполне симпатичную девушку. С киношными героиня ми такого никогда не происходит – даже слоняясь по дому в полном одиночестве, они всегда одеты в кожаные брюки и высокие сапоги на шпильках, волосы их уложены в безупречную модельную прическу, глаза накрашены дымчатыми тенями и подведены по последней моде. Моя неспособность соответствовать этому идеалу и, в частности, не умение чувствовать себя комфортно в иной домашней одежде, кроме удобных разношенных свитеров, было еще одним пунктом в длинном списке моих недостатков, и я мысленно взяла себе на заметку в будущем хотя бы попробовать ходить с накрашенными глазами целый день.

И вот как раз когда я собрала в охапку пустые коробки от печенья и банки из-под диетической колы и понесла их на кухню, послышался стук. Напоследок проверив, нет ли на виду чего-то неприличного, я удостоверилась, что все в порядке, и открыла дверь.

Тед хмуро взирал на меня; глаза его гневно сверкали, а губы были сжаты в ниточку. Несмотря на суровое выражение его лица и устрашающий вид, я все же отметила, что он великолепно выглядит в отлично скроенных серых брюках из мягкой ткани, отглаженной белой рубашке и пальто из верблюжьей шерсти.

– Он здесь? – осведомился Тед, когда я отступила вглубь прихожей и жестом пригласила его войти. Он быстро окинул взглядом квартиру, и мне стало стыдно за свой истертый коврик и дешевенькую, купленную в «Икее» тумбочку под телевизор. Я не сомневалась, что Тед живет в роскошном доме, в котором полно кожаных диванов и подлинников картин известных художников, а обстановка подобрана первоклассным дизайнером с безукоризненным вкусом.

– Кто? – не поняла я.

– Ну, этот Чарли, – пояснил Тед и, развернувшись, уставился на меня, скрестив на груди руки.

– Нет, а что? – с недоумением спросила я. Вероятно, мечта Чарли принять участие в передачах, посвященных правовым вопросам, на канале «Голд ньюс» была не так уж далека от действительности. – Если хочешь с ним поговорить, у меня есть номер его телефона.

– Я не собираюсь говорить с ним, – прорычал Тед, – я хочу выяснить, что происходит.

Возможно ли, что… неужели Тед и вправду ревнует? Я знала, что вчера вечером он разозлился, но поскольку Тед никак не мог решить, стоит ли со мной связываться, я и думать не смела, что он способен меня приревновать.

– Что происходит? – эхом отозвалась я и нервно про вела ладонью по волосам, убеждаясь, что они лежат гладко и у меня на макушке нет этих противных «петухов», которые появляются, когда завязываешь «конский хвост». Я искренне надеялась, что жирный блеск Тед примет за блеск здоровый. Ага! Я вдруг вспомнила, что у меня на кухне чудесным образом осталась непочатая бутылка мерло. – Хочешь вина? – предложила я.

Тед кивнул, и я пошла на кухню, чтобы принести бутылку и два бокала. Когда я вернулась, он сидел на дива не, что давало мне два варианта действий: присесть рядом с ним, рискуя выглядеть дурой, если он подумает, что я снова пытаюсь его соблазнить (учитывая трехдневную щетину на моих голенях, делать этого я определенно не собиралась), либо же сесть в кресло, рискуя показаться равнодушной, тогда как на самом деле я была очень даже неравнодушна. Я выбрала диван, но уселась на другой край, как можно дальше от Теда, чтобы ему в голову не пришло сравнить меня с миссис Робинсон, соблазняющей Дастина Хоффмана (с той разницей, что миссис Робинсон была намного моложе, а Дастин Хоффман – гораздо старше и по ошибке принял ее за потаскушку). Ладно, плевать. Я поставила бутылку на журнальный сто лик и занялась бокалами, а Тед тем временем взял штопор и уверенным движением вытащил пробку. Поскольку хозяйкой дома была я, меня, как феминистку, должно было оскорбить, что Тед взял откупоривание бутылки на себя, но, по правде говоря, я нашла это очень сексуальным. У Теда были изумительные руки – я с восхищением рассматривала их, когда он наливал вино: сильные, с широкими ладонями, красивыми пальцами и аккуратно подстриженными ногтями. Ничто так не отталкивает меня в мужчине, как уродливые руки. С одним из своих бывших парней, Питером, я порвала в основном из-за того, что у него были совершенно неприличные руки с ложкообразными пальцами – ну, знаете, когда кончики пальцев такие мясистые и скругленные, как барабанные палочки. Меня прямо с души воротило.

Мы с Тедом пригубили вино и несколько мгновений сидели молча, не решаясь заговорить. Во всяком случае, я не решалась заговорить. Я понятия не имела, что Тед делает у меня дома. Все еще нравлюсь ему? Вероятно, да. Эту мысль подтверждали не только его сегодняшний визит и ревность к Чарли, но и наш восхитительный поцелуй. С другой стороны, было ясно, что ничего не ясно: Тед сам не знал, чего хотел, и терзался сомнениями, стоит ли вступать в отношения с девушкой намного моложе его. В связи с этой дилеммой на ум сразу же приходили всяческие стереотипы о кризисе среднего возраста и муж чинах, разменивающих одну пятидесятилетнюю жену на двух двадцатипятилетних цыпочек. Я не знала, что сказать. Если Тед решил, что я героиня не его романа, мне вовсе не хотелось, чтобы он думал, будто я по нему сохну; и вообще, пусть знает, что есть и другие мужчины, которые добиваются моего расположения. Я, однако, так же не хотела, чтобы он посчитал меня легкомысленной девицей, готовой целоваться с каждым встречным-поперечным в «Старбаксе».

Наконец Тед опустил бокал и произнес:

– Прости, что не позвонил тебе раньше. Я не собирался лететь в Китай. Репортер, который должен был ехать, в последнюю минуту получил другое задание, и мне пришлось его заменить.

– Нет-нет, все нормально. Понимаю. – Я надеялась, что голос мой прозвучал спокойно и ровно, хотя мне самой он показался подозрительно писклявым.

– Я не хотел, чтобы ты думала… ну… что я собрался оставить все так, как тогда, после… нашего последнего ужина.

– Угу, – неопределенно промычала я. Собрался оставить все так. Значит, он решил не развивать наших отношений, какими бы они ни были. «Он что, заявился ко мне чтобы сообщить об этом?» – чуть не плача подумала я, залпом допила вино и потянулась, чтобы поставить бокал на: столик.

Тед неожиданно подался вперед и взял меня за руку, а потом привлек к себе, так что я проехалась по дивану навстречу ему. Он обнял меня и поцеловал. Прикосновение его полуоткрытых губ было мягким и нежным. Поцелуй тоже был мягким и нежным. Левой рукой Тед поддерживал меня за голову, а правая скользнула к моему бедру, и, как и в прошлый раз, горячая волна желания прокатилась у меня внутри и запульсировала между ног.

Я ответила на его поцелуй – более пылко, чем он, хотя Тед быстро зажегся, и вскоре мы уже страстно целовались, исследуя рот друг друга танцующими движения ми языка. Рука Теда постепенно опустилась с моего затылка на плечо и ниже, пока не добралась до груди. У меня захватило дух – ощущения от его рук и губ были просто непередаваемые. Я буквально разрывалась на две части, мечтая скинуть всю одежду и одновременно вздрагивая от отвращения при мысли о своих небритых ногах и простецких белых трусиках. Первая близость с мужчиной – особенно с этим, перед которым я просто обязана была вы глядеть истинно сексуальной женщиной, – требовала гладкой кожи ног и соблазнительного белья из дорогого магазина.

Тед немного отстранился и посмотрел на меня. Гнев, поначалу сверкавший в его глазах, потух, но теперь они были полуприкрыты, и я не могла разобрать, о чем он думает.

– Элли, мне надо знать, что происходит, – сказал Тед. Он убрал ладонь с моей груди, и теперь обеими руками держал меня за бедра. Он откинулся на спинку дивана, а я сидела лицом к нему, подогнув одну ногу под себя, а другую вытянув под его коленями.

Я медленно покачала головой и сказала:

– Между мной и Чарли ничего нет. Мы встречались, но это было… – Я чуть не ляпнула «в школе», однако, спохватившись, вспомнила, как болезненно Тед воспринимает все, связанное с возрастом, поэтому вместо этого сказала: – Очень давно. Он просто приехал на один день, и мы вспоминали прежние времена, а потом вошел ты и увидел, как Чарли меня целует – не знаю, зачем он это сделал. – Тут я немножко слукавила. Правда, что мне оставалось – рассказать о нашей возне после свадьбы Бет? – Чарли неправильно все понял и поступил необдуманно. Прежде чем я успела его остановить, появился ты, и его ошибка обернулась неприятной историей. Только между нами действительно ничего нет, то есть между Чарли и мной, – закончила я.

Судя по взгляду Теда, он боролся с собой, пытаясь решить, верить мне или нет. Я опять помотала головой, желая уладить недоразумение и вернуться к поцелуям.

– Я не имел права злиться на тебя, – сказал Тед, отводя глаза.

О чем это он?

– Я не звонил тебе несколько дней и… не очень-то ясно выражал свои чувства… насчет отношений с тобой, – замялся он.

Он все еще не убирал рук с моих бедер, но меня начал сковывать страх: а что, если это некая извращенная форма разрыва, которая начинается с прощального, «предсмертного» поцелуя и заканчивается фразой «останемся друзья ми» – пошлой концовкой, которую я сама недавно пробовала прокрутить с Эриком? Никто не хочет «оставаться друзьями» с тем, кто его бросил. Как только ты порываешь с кем-то, ты не только не желаешь быть его другом, но мечтаешь вообще позабыть о том, что этот тип жил на планете Земля. Разумеется, я не имею в виду крайности типа кровавой мести О. Джей Симпсона.[13] Скорее, как в «Сумеречной зоне», тебе просто хочется нажать кнопку и стереть сам факт существования этого человека, ведь если его не было вообще, тебя не будет мучить ноющая боль в груди, такая сильная, что не дает вздохнуть, не то что ясно соображать.

– Когда позвонил тебе вчера вечером, я хотел ветретиться, чтобы сказать тебе – нам не стоит увлекаться друг другом, это повредит нам обоим, – начал Тед.

Ну вот, поехали, пронеслось у меня. Сердце мое упало, и, не в силах поднять глаза, я постаралась сосредоточить взгляд на ровном ряде пуговиц его рубашки.

– Я до сих пор переживаю из-за развода, да и тебе лучше подыскать парня помоложе, с которым ты могла бы начать строить жизнь. Кого-нибудь вроде Чарли, – прибавил Тед каким-то странным, натянутым тоном.

Я продолжала разглядывать его безукоризненно отглаженную рубашку. На этот раз он не надел галстук и оставил две верхние пуговицы расстегнутыми. Из-под рубашки виднелась мягкая поросль волос на груди. Мне никогда не нравились мужчины с гладкой, безволосой грудью – для меня в этом было что-то подростковое, мальчишеское, инфантильное. Тед все еще держал ладони у меня на бедрах, и я кожей ощущала их тепло через джинсы. Если Тед всерьез собирался сделать это – отвергнуть меня, то лучше бы ему убраться из моей квартиры, а не сидеть тут и не обнимать своими сильными руками мои бедра. Тед, однако, уходить не собирался.

– А потом я увидел тебя в кафе. С Чарли. И почувствовал, что… – Тед вдруг замолчал и, пальцем подняв мой подбородок, заставил посмотреть ему в лицо. Он впился в меня взглядом, но глаза его были такими темными, что я по-прежнему не могла прочесть, что в них написано. – Я просто не мог этого вынести… – тихо проговорил он.

– Так что ты хочешь сказать? – спросила я, совершенно сбитая с толку. Тед не собирался со мной встречаться, но не хотел, чтобы у меня был другой мужчина?

Тед нервно провел рукой по волосам, и впервые за все время нашего знакомства я увидела, что он не владеет собой. Он был смущен и вовсе не походил на самого себя, обычно такого спокойного и уверенного.

– Я не очень хорош в этом, – хрипло произнес он.

– По-моему, у тебя получается просто замечательно, – подбодрила его я, стараясь придать голосу самые соблазнительные интонации сексуальной кошечки.

– Да я не об этом, – засмеялся Тед, выразительно похлопав меня по бедру. – Я имею в виду… отношения с женщинами. Разговоры про это. Я не умею объясняться.

Если я была поражена, когда Тед позвонил в мою дверь, признался в своей ревности к Чарли, а потом начал целовать меня, пока мои ноги не стали ватными, то теперь я буквально лишилась дара речи: Тед Лэнгстон, мистер Сдержанность, мистер Уверенность, мистер Беспристрастность раскрывает передо мной душу? Я испугалась, что, если сей час сделаю резкое движение или слишком громко заговорю, он как черепаха втянет голову обратно в панцирь и больше никогда не покажется.

– Но… вы с женой так долго прожили вместе. Ты наверняка обрел какой-то опыт, – наконец пропищала я таким тоненьким голоском, что Тед попросил повторить, что я сказала.

Услышав мои слова, он опять рассмеялся, хотя на этот раз и совсем невесело.

– Мы с Элис – моей бывшей женой – совершенно одинаковые. Работа всегда была для нас обоих на первом месте, и времени на милые беседы у камина о высоком смысле слова «семья» у нас практически не было. Думаю, наш брак просуществовал ровно столько, сколько ему было отведено, потому что нам так мало требовалось друг от друга.

Я переварила эту информацию, ощутив еще один тревожный укол, и предположила, что разговор надо слегка подтолкнуть в нужное русло.

– Так… почему ты пришел сегодня? – спросила я. Тед улыбнулся, и я впервые обратила внимание, какое доброе у него лицо. Я только и думала о том, как он красив и обаятелен, и даже видела его в гневе, но никогда не заме чала доброты, которая светилась в его лице.

– Я не мог оставаться вдали от тебя. Вопреки здравому смыслу и всем проблемам, которые может повлечь за собой это решение, я хочу встречаться с тобой и дальше, – мягко сказал Тед и снова поцеловал меня. Это было божественно. Он обвил руками мою талию и притянул к себе, так что я прижалась к нему грудью. Внезапно он отстранился и, улыбаясь, посмотрел мне в глаза:

– Ну, а ты что скажешь? Хочешь продолжать наши отношения? Я больше не желаю строить догадки, особенно после того как Чарли так явно стремился продемонстрировать свои права на тебя.

Я расплылась в счастливой улыбке и едва удержалась, чтобы не завопить: «Да, да, да!»

– Думаю, нам стоит попробовать, – С легким сердцем сказала я и поцеловала Теда в нос. – Абсолютно гладкими отношения не бывают ни у кого, верно?

Он кивнул, но сразу посерьезнел.

– Нам грозят не обычные трудности, Элли. Мы находимся на разных этапах жизни. Я знаю, нас сильно влечет друг к другу. – Тут мы засмеялись, потому что я почти что сидела у Теда на коленях. – Но мы оба должны понимать, что нам придется туго.

– М-м… – сказала я, прильнула к нему, закрыла глаза и подставила лицо для поцелуев, и в это мгновение в брючном кармане у Теда зазвенело.

– Погоди-ка, я должен ответить, – сказал он, отстраняя меня, чтобы достать сотовый телефон. Я высвободилась из его объятий и прислонилась к спинке дивана, стараясь не огорчаться из-за того, что он предпочел ответить на звонок, а не продолжить ласки.

– Да. Понимаю. Хорошо, – через короткие паузы говорил Тед в трубку. Мягкость исчезла из его голоса, и теперь он звучал коротко, отрывисто, почти резко. – А что, Мик не справится? Знаю, и все же я сейчас занят. – Тед бросил взгляд на меня и улыбнулся своей ироничной улыбкой, слегка искривив верхнюю губу.

Звонивший сказал что-то такое, от чего Тед вздохнул и прикрыл глаза.

– Сейчас буду, – устало произнес он и нажал кнопку отбоя.

– Что случилось? – спросила я. На самом деле мне хотелось заорать: «Не-еет! Не уходи-и!»

– Прошел слух, что президент отдал приказ о нанесении воздушного удара по Ираку, – сообщил Тед. – В студии никого нет, и редактор хочет, чтобы новость в эфир вывел я, а не кто-нибудь из комментаторов воскресных новостей.

– А, – понимающе кивнула я, делая вид, что хорошо разбираюсь в хитросплетении событий на Ближнем Востоке и отношении ко всему этому Штатов, хотя, конечно, и понятия не имела, в чем там дело. Я даже не знала, действительно ли этот – как там его – воздушный удар такая уж сенсация. Разве наши войска не находятся там постоянно?

И все же, когда я проводила Теда до двери, и он поцеловал меня на прощание, я была на седьмом небе от счастья. Я люблю и любима! Да! Перед уходом Тед пригласил меня на ужин во вторник и на коктейль к какой-то знаменитости в пятницу. Оставалась лишь одна проблема: успею ли я по пасть на прием к косметологу днем во вторник или в среду, чтобы к пятнице моя кожа выглядела идеально, а не горела красными пятнами после сеанса чистки.

Глава 14

На следующее утро я отправилась в контору, тихо напевая, – первый раз в жизни, тем более в понедельник.