Рашид Гатыгов нахмурился: что это так взволновало Марьям? Тряхнув головой, он потянулся всем своим большим телом и откинулся на мягкую спинку сиденья. Врывавшийся в окошко ночной бриз взлохматил его темные волнистые волосы; он взглянул на девушку за рулем и тихо проговорил:
      - Да успокойся ты, Марьям, расслабься. Девушка была красива броской красотой эстрадной артистки. Повернув голову, она взглянула на Рашида темными, широко поставленными глазами, потом перевела взгляд на дорогу - туда, где яркие лучи фар прорезали темноту.
      - Я совершенно спокойна, дорогой, - произнесла она приятным, глубоким, хорошо поставленным голосом. - Не выдумывай.
      Рашид посмотрел на ее длинные пальцы, сжимавшие рулевое колесо с такой силой, что суставы побелели. Все еще хмурый, он снова потянулся, с трудом сдержав зевок.
      - Ладно, Марьям. Я, похоже, еще не проснулся. Никогда тебе не прощу, что ты даже не сварила мне кофе. - Он провел ладонью по темной щетине, выступившей на выдающемся вперед подбородке. - Мне следовало по крайней мере побриться.
      - Я тебе говорила, у нас не было на это времени. Уже светает. - Ее голос прозвучал весьма напряженно.
      Он выглянул в окошко. В полукилометре справа от машины на фоне светлеющего неба начинали вырисовываться силуэты небоскребов Баку. Через несколько минут должно было появиться солнце.
      - Расскажи-ка мне подробнее об этом ревнивом Ромео, - попросил Рашид.
      - О чем тут говорить? - небрежно бросила она.
      - Какого хрена тогда ты так напугана? - поинтересовался он.
      Ответ ее прозвучал резко, даже грубовато:
      - И вовсе я ничем не напугана. Ты не можешь помолчать?
      Рашид поиграл желваками, помолчал, потом спросил спокойным голосом:
      - Да в чем дело, Марьям?
      Оторвавшись от дороги, она взглянула на него широко открытыми глазами, заметно расслабилась и произнесла:
      - Прости. Я задумалась. Не следовало так огрызаться.
      - Задумалась о чем?
      - О тебе и о себе, Рашид. Иногда думаю о том, что твой друг Акпер являеться родственником этих людей....ну....которых арестовали за киднеппинг.
      - А... - протянул Рашид.
      - Зурна! А ты не думал о расплате? Я обо всем думаю. О том, как весело нам было. Кажется, уже миллион лет назад. И какие разные мы стали.
      Он попытался было ответить, но тут его взгляд снова упал на ее руки, сжимающие руль, и он спросил небрежным тоном:
      - Что тебя грызет? Почему ты так нервничаешь?
      - Не глупи, Рашид.
      - И не думаю. Ты словно боишься чего-то. Она тихо рассмеялась:
      - Да чего мне бояться? У тебя просто разыгралось воображение.
      - Может быть. Может, все дело в этом парне, кем бы там он ни был. Может...
      Она повернула голову и пристально взглянула на него, поджав красные губы.
      - Отстань. Я уже говорила, что у тебя разыгралось воображение. Оставим это. Рашид Гатыгов вздохнул:
      - О'кей, все. Успокойся.
      Следующий квартал они проехали молча, потом Марьям прижалась к обочине и остановилась между двумя уличными фонарями.
      - Приехали? - спросил Рашид.
      - Полагаю, дальше не стоит подвозить тебя. Нас могут увидеть.
      Рашид наморщил лоб и спросил:
      - Ну и что? Не нравится мне такая осторожность, Марьям. Мы увидимся сегодня вечером?
      - Если хочешь.
      - Разумеется, хочу. В восемь?
      - В любое время. Можно и в восемь. Рашид левой рукой обнял ее за плечи и притянул к себе. Она протянула ему полные приоткрытые губы.
      - Ты замечательная, Марьям, - тихо произнес он. - Мне так тебя не хватало все это время!
      - Рашид, - промолвила она сдавленным голосом, потом схватила руками его шею и поцеловала в губы. На мгновение она с силой прижалась к нему; отпустив, проговорила:
      - Тебе пора. Уже светает.
      Бросив взгляд через плечо на светлеющее небо, он снова повернулся к ней, положил руки на ее плечи и медленно сказал:
      - Марьям, я же вижу, ты чем-то озабочена. Не могу ли я помочь...
      Резким движением она стряхнула его руки со своих плеч и выкрикнула:
      - Оставь это! Сколько раз тебе говорить, что все в порядке! А теперь - проваливай!
      Не сказав больше ни слова, Рашид Гатыгов открыл дверцу машины и выбрался на тротуар. Гибкий, длинноногий, грациозно двигающийся, он захлопнул дверцу, пробормотал: "Увидимся" - и зашагал по улице в сторону центра Баку.
      Не успел он сделать и нескольких шагов, как девушка высунулась из окошка и позвала:
      - Рашид!
      Он остановился и обернулся:
      - Да?
      Долгую секунду она пристально смотрела на него, потом тряхнула головой и устало произнесла:
      - Нет, ничего. Позвони мне вечером. Кивнув, он пошел прочь, озадаченно нахмурившись. В свои двадцать шесть он так и не научился понимать женщин и в данный момент пребывал в полном недоумении. Пожав плечами, он направился к освещенному кафе на углу.
      Рашид распахнул дверь под неоновой вывеской "Елки Палки" и вошел внутрь. Слева он увидел длинную сверкающую стойку, а справа - с полдюжины пустых кабинок. У дальнего конца стойки сидел один-единственный посетитель.
      Рашид присел на табурет у стойки и просмотрел меню. Перед ним остановился маленький худой мужчина, протер сверкающую столешницу белой тряпицей и вежливо сказал:
      - Доброе утро. Закажите, пожалуйста, побольше, а? Мне нужно зарабатывать на жизнь. Рашид усмехнулся:
      - Вы, должно быть, хозяин?
      - Точно. Зовут Вадим. Это мое заведение. Но я в долгу как в шелку. Так как насчет ростовской ухи? Совсем дешево - всего четыре бакса.
      Рашид Гатыгов рассмеялся:
      - О'кей. Но только хорошую уху, а для начала кофе, пожалуйста. Черный.
      Рашид еще потягивал горячий кофе, когда почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Он повернулся на табурете и увидел лукаво урывающееся девичье лицо.
      Девушка поджала ярко-красные губы, потом мелодично проговорила:
      - Привет, амбал. Ты уже встал или только собираешься баиньки?
      Рашид почувствовал, как непроизвольно вспыхнуло его лицо. Встав, он пробормотал, заикаясь:
      - Ух.., п-просто завтракаю. Привет, Нюня. Она смотрела на него, качая головой и не произнося ни слова, потом наконец спросила:
      - Что приключилось с твоим лицом?
      - С лицом? - После минутного замешательства Рашид все припомнил и покраснел еще больше. В его голове промелькнули не связанные друг с другом сценки: прошлая ночь, Марьям, ее неистовое тело в постели, свирепость ее слов и движений, ее ногти, впивающиеся в его плечи, потом внезапная пронзительная боль, когда эти ногти пропарывали его щеку, оставив на коже четыре глубоких красных борозды.
      Проглотив слюну, он попытался скрыть свое замешательство и смущение, достал из кармана носовой платок и зачем-то промокнул уже покрывшиеся корочкой царапины.
      - А ты не разучился краснеть! - воскликнула Нюня, все еще улыбаясь, но уголки ее губ дрогнули и опустились.
      Рашид обратил внимание, что она смотрит уже не на его лицо, а на платок в его руке. Он тоже взглянул на него и увидел ярко-красное пятно от помады, а под ним - более темное пятно крови от царапин на щеке. Вывод напрашивался сам собой.
      Рашид поспешно затолкал платок обратно в карман и неуклюже пробормотал:
      - Да, выгляжу я не лучшим образом. Присаживайся, я угощу тебя завтраком.
      - Не помешало бы, хотя бы в виде компенсации за ужин, которого я так и не дождалась вчера.
      При этих словах Рашид поморщился, наблюдая, как Нюня вскарабкивается на высокий табурет - ее туфли на низких каблуках едва касались пола; потом сел сам.
      После короткой консультации с Нюней Рашид отверг ее просьбу о чем-нибудь "легком" и заказал Вадиму один мощный лангет по кубаньски. Тот просиял.
      - Как это ты оказалась здесь в такой ранний час, Нюня? - спросил Рашид, пытаясь завязать беседу.
      - Мне сегодня нужно пораньше появиться в газете, - ответила она. - А это единственное заведение поблизости, которое уже открыто. Остальные забегаловки откроются только через пару часов. Я живу здесь за углом - на Хагани. Ты же знаешь. - Она искоса взглянула на него, произнося эти слова.
      Он сделал глотательное движение и изобразил некое подобие ухмылки:
      - Верно, знаю. Я.., послушай, Нюня...
      - Ах, помолчи, - с доброй усмешкой сказала она. - Ты вовсе не обязан ничего объяснять мне.
      - Как там Акпер вчера ночью? - поинтересовался Рашид.
      - Разве ты не знаешь?
      - Не знаю чего?
      - Так ты не знаешь? Я хочу сказать: ты его не видел, после того как ушел из клуба? Я.., ушла вслед за тобой.
      Рашид снова засмущался. Не мог же он признаться Нюне, что провел ночь с другой женщиной - если даже она уже догадалась об этом.
      Он достал с кармана мобильник "Nokia" и со словами: "Извини меня, Нюня, я щас звякну ему", стал набирать его номер. Номер был закрыт. Гудки не доходили до Акпера.
      Акпером Ахундовым - звали компаньона Рашида по бизнесу. Это был высокий, угловатый, некрасивый парень с кривым лицом, которое преображала веселая улыбка.
      Положив мобильник в карман и наморщив лоб, Рашид некоторое время молча пялился в потолок. Потом, снова достав мобильник, набрал номер отеля "Компас" на корабле, что пришвартовался на бульваре.
      Когда ему ответил дежурный, Рашид сказал:
      - Говорит Рашид Гатыгов. Я звонил в триста одиннадцатый, но никто не отвечает. Акпер Ахундов должен быть в своем номере, но, может, он рано вышел из отеля. Вы видели его сегодня утром?
      - Нет, нет, - ответил дежурный. - Только не после того, как я заступил.
      - А когда это было?
      - В четыре утра. Моя смена с четырех до двенадцати. Рашид задумчиво пожевал нижнюю губу, потом спросил:
      - Нет ли какого-нибудь сообщения для меня - комната триста тринадцать?
      - Нет. Ничего. В ячейках только ключи от обоих номеров.
      - Не наведете ли справки: приходил ли вообще Акпер Ахундов сегодня ночью? Я буду вам весьма благодарен.
      - Обязательно, сделаем. Перезвонить вам?
      - Не надо. Я позвоню вам сам. Спасибо. - Рашид повесил трубку и повернулся к стойке.
      Нюня встретила его улыбкой, но, увидев выражение лица Рашида, поспешно спросила:
      - Что случилось? Рашид покачал головой:
      - Вероятно, ничего. Акпера нет в номере... Непонятно. Когда ты с ним рассталась вчера, Нюня?
      - Через несколько минут после того, как ты ушел с... после твоего ухода.
      - И больше ты его не видела?
      - Нет.
      - Странно. Мне казалось, что он собирался вернуться в отель.
      Он уселся на свой табурет в тот момент, когда Вадим ставил перед ними тарелки: толстый лангет с гарниром - крупный зеленый горошек и картофель и ростовскую уху.
      - Самые лучшие русские блюда в городе, - заверил их Вадим.
      - Единственные в городе в этот ранний час, - поправила Нюня и взглянула на Рашида:
      - Ты всегда объедаешься по утрам?
      Он ухмыльнулся:
      - Обычно да.
      - Не знаю, справлюсь ли я с этим. - Она нахмурилась, глядя на стоящую перед ней полную тарелку.
      - Ешь, нарасти немного мяса на свой скелет. Она удивленно приподняла брови и проговорила ледяным тоном:
      - Благодарю вас, господин Гатыгов. Я вполне довольна тем мясом, что уже есть на моем скелете. Рашид ухмыльнулся и встал:
      - Пожалуй, ты права. Щас позвоню еще раз. Он чуть отошел от стойки, названивал и смотрел на нее, когда до них донеслось первое завывание сирены, перемежавшее высокие и низкие тона, становившееся все громче и переходящее в жуткий вой.
      Нюня взглянула на Рашида:
      - От этих сирен у меня всегда мурашки по коже бегут. Я думаю о гончих, преследующих людей на болотах. Как в старых английских детективах.
      Рашид кивнул:
      - Кажись, они направляются прямо сюда. Сирена уже звучала у них в ушах, ее высокий жалобный вой сменился самым низким регистром, перешел в хрипло-басовитое ворчание. Черно-белая патрульная машина остановилась у открытой двери кафе.
      - Они подъехали сюда. - Рашид схватил Нюню за руку и стянул ее с табурета. - Пойдем посмотрим.
      Они поспешили к выходу из кафе. Дверца полицейской машины распахнулась, и из нее на тротуар выбрался высокий грузный полицейский в форме. Водитель открыл свою дверцу и быстро обошел машину спереди. Оба полицейских зашагали к кафе, когда Нюня и Рашид вышли наружу.
      Грузный мент сделал два больших шага к Рашиду и схватил его за руку:
      - Спокуха, приятель. Дальше ты никуда не пойдешь.
      Рашид с изумлением уставился на него и со словами:
      - Ни хрена себе? - попытался высвободить руку, но полицейский только сжал ее еще сильнее. - Послушай, страж закона, - еле сдерживаясь, проговорил Рашид, - убери свою лапу. В чем, б...., дело?
      Второй полицейский подступил поближе к Рашиду, уставившись на него бледно-голубыми глазами, скривив в усмешке свои бесцветные губы. Такой же высокий, как и полицейский, державший Рашида за руку, он был значительно тоньше. Облизав губы, он коротко хохотнул и потряс головой.
      - Он хочет знать, в чем дело. Ты ведь хочешь это знать, а?
      Рашид стиснул зубы, на его выдающейся вперед нижней челюсти вздулись желваки. Он почувствовал, как его охватывает гнев, к которому внезапно примешалось смутное опасение.
      - Верно. - Он постарался говорить ровным, спокойным голосом. - Так в чем дело? - Он повернулся к полицейскому, державшему его за руку:
      - Отпустите меня, а? Я не собираюсь бежать. Что за шутки? Не понял юмора!
      Снова заговорил второй полицейский:
      - Он уверяет, что не понял юмора. Я думаю, он прав. - Повернувшись к грузному полицейскому, он продолжил:
      - Ты не думаешь, что он прав, Солтан?
      Солтан, нахмурившись и проигнорировав своего напарника, обратился к Рашиду:
      - Вы - Гатыгов? Рашид Гатыгов?
      - Да. И что?
      - Вам придется поехать с нами, товарищ Гатыгов.
      - Поехать... Уж не хотите ли вы сказать, что явились сюда с воющей сиреной специально за мной? Толстый мент кивнул:
      - Поехали по-тихому, по - хорошему.
      - По-хорошему? - взорвался Рашид. - Объясните, пожалуйста...
      - "Объясните, пожалуйста"! - снова вмешался худой мент, явно насмехаясь над требованием Рашида. - Пожалуйста, объясните!..
      У Рашида голова пошла кругом. Он повернулся и уставился на худого мента, с трудом подавляя желание вмазать ему по бледным губам и стереть с них злобную усмешку, заметив при этом, сколь обнаженными и беззащитными выглядят его глаза под редкими и тонкими волосками жалких остатков бровей.
      Потом Рашид вновь посмотрел на полицейского по имени Солтан. Его полное лицо казалось гораздо приятнее, чем у его партнера, несмотря на мрачное и неулыбчивое выражение, - в нем было больше трезвости и понимания.
      - Не успокоите ли вы этого комедианта? - спросил Рашид. - Он меня уже достал. Я буду рад объяснить все, что вас интересует, но хотел бы знать, почему я должен это делать.
      - Он хотел бы... - начал было худой мент, но напарник помешал ему.
      На широком лице Солтана промелькнуло раздражение, когда он проворчал:
      - Кончай, Сафар. - Потом мягко спросил:
      - Где вы провели ночь, товарищ Рашид Гатыгов?
      Рашид почувствовал, как гнев понемногу отпускает его, а смутное опасение вдруг завязалось узлом в его желудке. Он не к месту вспомнил об остывающих лангете и уже и о своем намерении позвонить. Он оглянулся на кафе. Через окно на них пялился Вадим. Рашиду показалось странным, что они продолжают стоять на углу, как друзья, остановившиеся поболтать.
      - Где я провел ночь? - переспросил Рашид. - Почему это вас интересует? Вам-то какое дело?
      Солтан спокойно произнес:
      - Ответьте на мой вопрос, товарищ Гатыгов.
      - Я был... - Рашид замолчал, вспомнив о Нюне, и посмотрел на нее. Она таращилась на него распахнутыми в удивлении глазами, полуоткрыв рот.
      Заметив его колебание, Солтан сказал:
      - Мы навели справки в гостинице на корабле и узнали, что вас там не было. Мы желаем знать, где вы провели ночь.
      - Хоть вас это и не касается, скажу: я был с другом. ;Я... - Он вдруг дернул головой и крикнул:
      - Бл....! Кончайте меня лапать!
      Сафар скоро пробежал ладонями под руками Рашида, по его животу и ногам. Солтан продолжал крепко держать его руку. Сафар отступил на шаг со словами:
      - Он чист.
      Рашид стиснул зубы и еще больше выпятил подбородок.
      - Вы, лунатики, должно быть, принимаете меня за кого-то другого. Сафар прогнусавил:
      - Вы не будете возражать, если я взгляну на ваш бумажник?
      - Бумажник? Чего ради?
      - Ради забавы, - откликнулся Сафар. - Будьте добры. Солтан отпустил его левую руку, Рашид достал бумажник из кармана брюк и бросил его Сафару, мрачно предупредив:
      - Не потеряйте ничего. Мне он еще понадобится. Вместе с деньгами.
      Сафар раскрыл бумажник, заглянул в его отделения, вынул тонкую пачку купюр, осмотрел ее, присвистнул сквозь зубы и сказал:
      - Сотенные! Сплошь сотенные. Надо же! Расправив их веером и быстро пересчитав, он обратился к другому полицейскому:
      - Одиннадцать. Отлично. Просто замечательно! - Он перебрал банкноты, тщательно осматривая их, потом вынул из кармана клочок бумаги и сверился с ним. Взглянув на Солтана, он едва заметно кивнул и сказал:
      - Все точно.
      Затолкав купюры обратно в бумажник Рашида, он засунул его в свой карман.
      - Я же сказал, что он нужен мне самому, - запротестовал Рашид. - И все, что в нем. Что это еще за хохма?
      Сафар оскалился по-волчьи:
      - Одиннадцать стодолларовых купюр. Одиннадцать! Больше штуки. - Потом, явно наслаждаясь ситуацией, добавил с издевкой:
      - Ты их нашел, а? Нашел на улице? Я имею в виду деньги.
      - Нет.
      - Ты их не нашел? - Сафар изобразил удивление.
      - Я их выиграл.
      - Он говорит, что выиграл их. Где же ты их выиграл? Скрипучий голос и манеры полицейского вывели Рашида из себя, и он прорычал:
      - Не можешь же ты быть таким тупым, каким выглядишь? Где, ты думаешь, я их выиграл? В "ХАЗАРЕ". Теперь скажи, что ты никогда не слышал о нем, не знаешь, что там идет игра. Так, нет?
      Сафар не ответил. Несколько секунд он рассматривал лицо Рашида, потом спросил:
      - Что с твоим лицом? Ты упал или как?
      - Ага, упал.
      - Не повезло, а? А не могли тебя поцарапать в какой-нибудь драчке, а? - Сафар продолжал усмехаться. Рашид почувствовал пальцы Нюни на своей руке.
      - В чем дело-то? Не могла бы я помочь?
      - Не знаю, Нюня. Честно, не знаю. Полицейские схватили его за обе руки и потащили к патрульной машине. Солтан устало произнес:
      - Поехали, товарищ Гатыгов. Не стоит тут больше торчать.
      Все еще ничего не понимая, Рашид позволил затолкать себя в полицейскую машину. Вместе с ним на заднее сиденье сел грузный Солтан. Сафар захлопнул за ним дверцу и забрался за руль.
      Сбитый с толку, Рашид спросил:
      - В чем дело то, а? Это что: какая-то шутка или еще что? Сафар повернул голову, взглянул на Рашида без намека на свою обычную усмешку и произнес тихим, но злым голосом:
      - Вот-вот, шутка. Отличная шутка, убийца. Ты - убийца!
 

 
      Убийца! У Рашида отвисла челюсть, и, судорожно втянув в себя воздух, он на минуту замер на сиденье. Кто-то явно спятил. Это дикий кошмарный сон.
      В конце концов он взорвался:
      - Какого хрена, парни, вы пытаетесь грузить меня?! Я никого не убивал. - Потом, сдерживая свой гнев, спросил более спокойным тоном:
      - Почему вы не хотите сказать мне, что случилось? Неужели вы не понимаете: я не знаю, о чем вы толкуете?!
      Вместо ответа, Сафар завел двигатель и отъехал от тротуара. Рашид успел заметить, что стоящая на углу Нюня смотрит им вслед. Она коротко помахала ему, потом опустила руку.
      Рашид откинулся на спинку сиденья, ощущая, как неистово бьется сердце в его горле. Такое не может приключиться с ним. Он никого не убивал. Что вообще происходит? Куда его везут? Он заставил себя расслабиться и обежал глазами внутренность полицейской машины. Он не нашел в ней особого отличия от любой другой новой машины, пока не заметил отсутствия ручек на задних дверцах и поднятых доверху стекол. Он почувствовал себя в ловушке, его охватила необъяснимая паника. Он повернулся к сидевшему рядом полицейскому и спросил:
      - Как вас зовут?
      - Кабабов. Инспектор Солтан Кабабов.
      - Послушайте, инспектор Кабабов. Не скажете ли наконец, о чем идет здесь речь?
      - Ага, обязательно. Но сначала вы мне расскажете кое-что. - Прищурившись, Кабабов уставился на лицо Рашида, оглядел его темные волосы, проницательные карие глаза, царапины на щеке, зафиксировал его твердый, тяжелый подбородок, потом продолжил:
      - Когда вы приехали в гостиницу "Компас"?
      Рашид решил, что сможет узнать больше, ответив на вопросы Кабабова, и сказал:
      - Прошлым вечером, примерно в семь - полвосьмого.
      - Один?
      - Нет.
      - С кем?
      - С Акпером Ахундовым. Вы, вероятно, слышали о нем? Кабабов кивнул.
      - Он - мой партнер. И мой лучший друг.
      - Партнер в чем?
      - В продаже инвентаря для охотников. У нас магазин "Охотничий дом" в Ахмедлах. На самом деле я управляю магазином, а Акпер занят своей кампанией. Он активно участвует в общественной жизни Сальян, член совета Торговой палаты, выставил свою кандидатуру на муниципальные выборы от нашего избирательного округа.
      - Сколько стоит ваш магазин?
      - Тысяч двадцать. Может, чуть больше. Сюда входит помещение, деньги на общем счете, наличные, товары. Губы Кабабова выпятились вперед, потом оттянулись назад.
      - Этот магазин, товары и все остальное - что с ними будет, если с вами что-нибудь случится? К кому они отойдут?
      - К Акперу. Все не так просто: у нас взаимная страховка. Но в принципе это одно и то же. - Рашид натянуто улыбнулся. - А что может со мной случиться?
      - Это правило верно для обоих компаньонов? - спросил Кабабов.
      - Естественно. - Рашид замолчал и нахмурился. - К чему вы ведете, Кабабов? Что-то случилось с Акпером?
      Проигнорировав вопрос Рашида, инспектор спросил:
      - Зачем вы с Акпером приехали в гостиницу "Компас"? Рашид понимал, что не получит ответов на свои вопросы -, пока не удовлетворит любопытства Кабабова. Полицейские штучки, подумал он. Держи человека в напряжении, пусть поволнуется, заставь его говорить. Запугай его.
      - Я просто сопровождаю Акпера. Мы проводим вместе много времени. Я знаю его очень давно. Вы, должно быть, в курсе - он близкий родственник одного из тех, кого арестовали за киднеппинг.
      Он много переживал, даже хотел уехать из Азербайджана. Но потом решил, что уезжать не стоит, ведь он то тут при чем? Разве нет?
      - Зачем вы сюда приехали? Порезвиться с телками?
      - А что?
      - Простое любопытство, - тихо ответил Кабабов. - Эти дополнительные сведения, о чем они? Кого вы собирались повидать?
      - Точно не знаю. Кто-то назначил ему встречу в "Хазаре". Но я.., ушел до этого.
      - Ах да. Кстати, об этом, товарищ Гатыгов. Как я уже говорил, вы не ночевали сегодня в гостинице. Так где же вы провели эту ночь? - Кабабов достал из кармана смятую пачку "West", сунул сигарету в рот и протянул пачку Рашиду.
      Рашид взял сигарету и наклонился к зажигалке Кабабова. Он с удовольствием втянул в себя дым и выглянул в окошко. Солнце уже взошло. Он прикинул, что уже около половины седьмого. Сафар ехал довольно медленно, видимо давая Солтану Кабабову возможность расспросить Рашида.
      - Насчет гостиницы вы правы, - согласился Рашид. - Меня там не было. Я был.., со своей старой знакомой. - Он криво усмехнулся. - Не хотелось бы упоминать ее имя. Это могло бы ей повредить. Но если необходимо, я скажу, где я провел ночь. Вы этого хотите? - Рашид наклонился к Кабабову и спросил более резким голосом:
      - Вы это имеете в виду, инспектор?
      Кабабов, прищурившись, посмотрел прямо в глаза Рашиду:
      - Ага, Гатыгов, именно это я и имею в виду.
      Рашид почувствовал некий шок, обнаружив, что Кабабов оставил свою шутливую, добродушную, почти дружелюбную повадку. Он уже не казался толстым, усталым мужчиной в форме, а выглядел твердым, крутым копом. Рашид отдавал себе отчет, ощущая всей своей нервной системой легкую тревогу: нельзя, чтобы его застали врасплох. Эти парни явно подводили его к чему-то в последние десять минут. Это было вполне очевидно. Но к чему? Все дело в какой-то чудовищной ошибке.
      - Послушайте, - заговорил опять Рашид, - тут какая-то глупость. Нельзя же вот так на улице хватать человека и наваливаться на него ни за что ни про что. Что, блин...
      - Заткнись, Гатыгов! - Голос Кабабова оставался тихим, но в нем уже чувствовалась сталь.
      - Ни хрена я не заткнусь! Объясните же, в конце концов, в чем дело. Только потому, что вы, парни, напялили погоны на мундиры и нацепили пушки, вы не можете...
      - Я сказал "заткнись"! - Кабабов впервые повысил голос, его лицо заметно порозовело. В его тоне прозвучала явная угроза.
      Рашид сознавал, что ему следовало бы промолчать, но он терпеть не мог, когда на него давили, тем более без видимой причины. Он до боли стиснул челюсти, потом пробурчал сквозь зубы:
      - Хрен я заткнусь! Мне нечего скрывать и нечего стыдиться. И нет никакой причины, по которой мне следовало бы заткнуться!
      Он замолчал, побелев от ярости, в тот момент, когда Сафар притормозил и остановился у тротуара. Выключив двигатель, Сафар обернулся и, оскалив зубы, бросил Рашиду:
      - Будь паинькой.
      Выйдя из машины и обойдя ее, он открыл дверцу со стороны Кабабова.
      Кабабов дернул головой, и Рашид, согнувшись, выбрался из машины, а за ним последовал Сафар. Рашид огляделся.
      Он-то полагал, что его везут в полицейское управление, однако вокруг не было ничего даже отдаленно похожего на участок.
      Они остановились у кинотеатра "Баку" на окраине города посредине квартала. Рашид увидел поблизости бакалейную лавку и магазин одежды. Слева виднелась еще пара магазинчиков, однако ничего похожего на здание муниципалитета или полицейского участка.
      - Какая-то фантастика, - резко произнес Рашид, - просто бред! Эй! Вы на самом деле менты? А?
      Тут его взгляд упал на вывеску, установленную на газоне перед квадратным белым зданием, возле которого они стояли. Четкими белыми буквами на черном фоне было написано: "МОРГ".
 

 
      Рашид вытаращился на вывеску. Сафар и Солтан стояли по обе стороны от него. Каждый из них схватил его за руку, и вдвоем они грубо поволокли его к ступенькам, ведущим к двери Морга.
      Рашид беспомощно тряс головой, не в состоянии сообразить, что происходит. Он вдруг припомнил, что с того самого момента, как полицейские задержали его, ни один из них не брал его на мушку и не угрожал ему, но постоянно один из них или оба держались близко и внимательно наблюдали за ним.
      Рашид подумал о том, чтобы вырваться от них и убежать, но тут же выбросил эту мысль из головы. Это было бы глупо - ему незачем бежать, он даже не знает, что за беда его ожидает, что привело в движение эту идиотскую карусель.
      Внезапно его охватил страх - он, кажется, понял, в чем дело. Только одно могло объяснить головоломку, мучившую его в последние тяжкие минуты. Однако лишь наполовину. Почему вдруг без всякого предупреждения он был ввергнут в этот фантастический круговорот намеков, обвинений и едва скрываемого сарказма?
      Он внезапно дернулся в державших его руках и вскрикнул:
      - Минутку! Что случилось? Зачем вы тащите меня сюда?
      Ни один из полицейских не отозвался. Они только крепче сжали его руки и буквально подтащили все его 80 килограммов к крыльцу.
      Он позволил им поднять себя по ступенькам. Когда его вели к дверям, он произнес напряженным голосом:
      - Хорошо, ребята. Повеселитесь напоследок. Однако имейте в виду: я не в восторге от вас. Уж я-то постараюсь отплатить вам за все!
      Они сделали вид, что не слышат его.
      Сафар протянул левую руку и распахнул дверь. Они не позвонили и не постучали - просто вошли внутрь, словно их только и ждали. Они остановились, пока Сафар закрывал дверь, и Рашид беспокойно огляделся.
      Они стояли перед узкой лестницей, ведущей на второй этаж. Находились они в небольшой комнате с деревянной скамьей и столом, на котором стоял огромный букет гладиолусов в белоснежной вазе. Слева от них была закрытая дверь; арка справа вела в другую, тускло освещенную комнату.
      Глазам Рашида потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к темному интерьеру здания. Тяжелый, слишком сладкий запах цветов заполнил его ноздри. Втроем они прошли через арку справа, повернули налево и направились в дальний конец длинной комнаты, бесшумно ступая по толстому ковру, покрывавшему пол. Это была узкая, но очень длинная комната, - в сущности, коридор, проходивший по всей длине здания.
      У дальней стены комнаты стоял низкий стол с четырьмя ножками на резиновых колесиках. На столе лежало нечто, покрытое белой тканью, свисавшей по краям к полу.
      Полицейские остановились. Сафар отпустил левую руку Рашида и заговорил впервые с того момента, как они выбрались из машины:
      - Вот оно, убийца. Скажи-ка нам об этом.
      Рашид смотрел на стол, на обрисованную белым форму, но краем глаза заметил, с какой злобой пялится на него Сафар.
      И комната, и то, что лежало перед ними, и полицейские - все казалось ему нереальным. Походило это на чередование кадров во сне, на слайды, когда все крутится и вертится, на мгновение приобретает некий смысл и снова растворяется в тумане.
      Рашид едва расслышал в этом тумане слова одного из полицейских:
      - Давай-ка взглянем, убийца.
      И все трое сделали еще несколько шагов, отделявших их от белой формы. Она, казалось, росла перед глазами Рашида, в то время как все остальное сохраняло свои размеры. Она была несоразмерна со всем остальным в комнате, но Рашид уже знал, что под тканью скрывается тело, которое на его глазах вырастало, увеличивалось в объеме, хоть он и понимал, что это всего лишь игра воображения. Одновременно его всего больше и больше наполнял страх: он не только знал, что перед ним, но и кого он сейчас увидит.