Я чувствовал приближающую бурю. Напряжение в сердце росло. Сумею ли я претворить в жизнь свои политические взгляды? Хватит ли сил? Политическое будущее сулило много заманчивого.
      Я долго думал, опять не спал ночами. Курил, пил, эмоционально обсуждал с товарищами этот момент. Я излил это им, как друзьям. Иногда мы неистово спорили. Но в целом, они меня подбадривали и поддерживали.
      В этот самый миг я увидел на улице своего родственника. Он был супругом моей двоюродной сестры. Богатый бизнесмен. Зовут его Эмиль. Небольшого роста, лысоват. Внешне чем - то напоминал кипящий самовар.
      Он знал о моих политических планах, убеждениях, спорил со мной, дискуссировал. Был уверен в тщете моих реформаторских усилий и немного боялся за меня. Увидев меня, Эмиль подошел ко мне, и как ясновидящий, посмотрев мне в глаза, сказал:
      - Я знаю, что за мысли мучают тебя. Но пойми ты наконец, что политикой надо заниматься тем, кто зол на государство, кто ущемлен, ущербен. Ленин мстил за брата, Александра, поэтому и сделал революцию. Но ты то куда прешь?
      - Но я не иду против правительства. Я поднимаю воинственный дух народа! Какое дело мне до Президента... Энвер Ходжа - бывший Президент Албании уцелел в середине 50 годов только потому, что он объявил войну не социализму, не марксизму-ленинизму, а непосредственно Хрущеву. Я за Гейдар Алиева, я за его политику. Это вернейший путь! Правительство меня не тронет. Они даже не поймут в чем дело. Ведь это ново в нашем обществе. Ведь я же за Гейдара! И за Ильхама тоже. Но у меня своя идея, в которой нуждаются и они сами.
      Любая власть нуждается в сильной оппозиции. Запад тоже в этом нуждается. Хорошая оппозиция - это хороший козырь, товар в руках политиков. И тем более, что я не планирую быть оппозиционером. У меня будет про правительственная партия, но со своей серьезной миссией. Повторяю, что у меня идея!
      - Слышь, идейный! Сам знай, что хочешь делай. Народ наш не готов к такой идее. Его дух воинственный умер, его не оживить пока. Возможно это все пока.
      - А что же нужно для поднятия духа? Национальная идея есть, она не умерла. Она лишь в усыплении. Пробудить ее настало время!
      - Ты не в силах это сделать.
      - Зачем? Причина в чем?!
      - Наш народ загнан в тупик. Он разочарован. Ты создашь бунт, и это будет бунтом на коленях. Сегодня время пены, запомни это.
      - Да слушай, я против баррикадных боев. Надо создать новый тип мышления, вот и все. Государство - это семья, и ее нельзя отменить, ее надо заменить. Это не экспериментальная идея, все довольно серьезно. Идея еще жива сегодня, а завтра нет.
      -? - ответил он.
      - А может быть, время еще не то? Или что еще?
      - Время говоришь... Не знаю даже сам. Один теракт достаточный, чтоб люди поднялись. Беднота и нищета скажут свое слово тоже. Да много тут причин. Во время смуты твою идею будет легче претворить. Вот тогда эта идея не будет выглядеть абсурдной. Ну все, пока, мне пора (смотрит на часы) Не горюй, Че Го Варе.
      Задумчиво я брел по улочкам пустынным, блуждая взглядом по сторонам. Ветер ныл, как ребенок. Слова Эмиля не вдохновили меня. Зашел в "Бистро", заказал водки граммов 200, и стоя залпом выпил. Задумался, сигаретку зажег, думал, думал.... Потом опять 200 пропустил. Пошла хмель.
      Дальнейший ход своих мыслей я впоследствии пробовал объяснить, но так и не смог. Скорее всего, какая то необъяснимая сила завела меня домой к Эмилю.
      Я стоял на пороге их квартиры. Открыла дверь его жена, моя сестра двоюродная.
      - Проходи, его нет, он придет поздно. К утру. Работа у него такая, сам знаешь не хуже меня. Да заходи, стесняешься что - ли?
      Мы сидели вдвоем в гостиной, она пила чай, а я ершил пиво. Она поставила на стол 5 банок "Астики". Дети посапывали в спальне. Было уже поздно, около 11 вечера. Она меня возбуждала своим видом, и нравилась она мне давно. Я на нее давно горбатился, она была у меня на заметке не первый год.
      Все - таки да - да! Когда имеешь секс с родней, это вдвойне приятно. Ближе ощущаешь истоки родного древа.
      По большому счету, у меня в тот вечер таких мыслей то особых не было. Я просто пиво пил. Но она сама подошла ко мне, и лихорадочно дыша, стала расстегивать меня. Это было совершенно неожиданно.
      По сердцу пламень пробежал, вскипела кровь моя.
      - Не надо, что ты, дети здесь...
      - Да ладно Эльчин (целуя меня), не боись. Эмиль об этом не узнает (шепотом) - ослепила в улыбке снег зубов.
      Я подняв ей ноги ввысь, входил в нее с огромной силой. Она заныла, а я зажал ей рот ладонью.
      - Да тише ты, проснуться дети - шептал я ей.
      Но бесполезно. Она рыдала почти как скрипка в руках маэстро. На передок все бабы слабы. Потом она села на меня (поза наездница), и стала обрывисто говорить:
      - Эльчин, политика не для тебя. Оф... так... я знаю все...Оооо...Эмиль сказал мне! ...Но ты пойми, ...сейчас не время...ты маленько опоздал...но ты не огорчайся...ох...научи своего сына политике...(надавливая на меня всем своим корпусом) ... Время терпит...ох.... уф.... Не торопись с идеей этой...ой...она только родилась...Изменения должны быть плавными, не нарушая преемственности, сходные "современной демократии''....ай...как хорошо....оф....
      Она плотно сидела на мне, и интенсивно насиловала меня. Была мокрая, сильно вспотела, ее пот капал на меня, я даже не мог толком врубиться в ее слова.
      - Научи, говорю сыновей своих...Они умные...все в отца видимо...идею свою политическую объясни им толком. Возможно, когда они будут взрослее, вот тогда будет реально это претворить...А сейчас рано еще...Это еще непродуманное решение... оно принято второпях...ой...я с ума схожу...оф....ты что делаешь со мной... ...А!..... твоя идея хороша... Это тебе сверху дано (с одышками)...Да, но...Но она не умрет...она только родилась...не форсируй события...Это реальная идея.... Оф... вот тебе,... получай....
      Последние слова она сказала мне в ухо, наклонившись. Волосы распустились на лицо мне. Приятно запахло духами "Шанель". Я попытался ей возразить, она закрыла мой рот рукою:
      - Молчи...Ой...молчи говорю...ай...ай...не скупись...прибереги к финалу силы...если не ты...никто не сделает это...никто не займется тут национализмом...Должны явиться перемены...еще не время тебе сойти со сцены...ой...мама...стой за кулисами пока...таков закон, играешь до конца...мама...ты что со мной делаешь...ааай!!!!...
      Наши губы слились в поцелуях, и жала языков стали плести пути к блаженству.
      - Мама, я какать хочу!
      Рядом с нами стоял ее 5 летний сын. Он был сонный, глаза протирал. Было темно в комнате.
      Я впервые столкнулся с хитростью женщины. Она укрыла своими длинными локонами мое лицо, и сын ее подумал, что я его отец - Эмиль.
      - А что это вы с папой тут делаете?
      Она тут же ответила.
      - Я ему делаю массаж, а ты иди, я сейчас приду (при этом еще сильнее налегая на мое тело, чтобы его не видно было. Мне было больно на себе терпеть такую массу).
      Облом был, конечно, дикий, не помню, как я выбежал оттуда. Гулял я долго, до утра.
      На следующий день мы с Эмилем сидели в пивной. Пили пиво с креветками и вяленой шамайкой. И водка стояла на столе. Осушив бокал, он взглянул на меня.
      - Эльчин, национализм порождает патриотизм и ...войны. Ты прав. Есть политические государства, а есть национальные. Национальное государство намного сильнее политического. Даже если оно распадется, то все равно поднимется на ноги, встряхнется, придет в себя, и пойдет дальше. Я понимаю, слабый наш народ, и поэтому, в человеке просыпается волк, когда он видит перед собой барана! Это тебе ни козявки на морозе трескать.
      - Э, Эмиль... чем дальше в лес, тем ну его на хер!!! Удивительно, что меня никто не понимает, ибо и в голове и жопе течет одна и та же кровь.
      - Это остроумно. Но давай выпьем за настоящих мужчин! (Он привстал) Мы друзья, тем более - родственники! Это двойная дружба. Ох... как развязался язык! Я водку бы выпил только за то... а впрочем, могу и за это. Дай сигарету!
      Я ему протянул "Sobranie". Он отхлебнул с бокала пиво, вытер рот салфеткой, закурил, потом взглянул на меня.
      - Мдя... ну и рожа у тебя. Совсем за собой не следишь. На кого ты похож, революционер! С такой пачкой тебе детей пугать, а не народ подымать на ноги. Опять вчера надрался? Алкаш!
      У меня на самом деле лицо чуть скривилось от вчерашней гулянки с его женой.
      Но Эмиль мне нравился, он хороший парень. Главное, он честен был, и не был он злопамятен.
      Мы выпили, потом еще, еще...еще... и разошлись.
      ...
      Потом я стал утихать, затухать. Наступила пора утомления моего собственного национального духа, утратившего в себя веру. Я начал отшатываться от нее. Метался, колебался.
      Вернее, моя политическая идея стала таять, рушится.
      Ужасная разница была в том, что между моими писанинами, выступлениями перед публикой и основным политическим движением существовала огромная пропасть. Только полоумный слепец не заметил бы ее. А растрачивать себя на второстепенное я не хотел.
      И еще, это очень важно! Каждый человек не должен себя переоценивать. Он должен знать свои силы и возможности. Недооценивать себя тоже не правильно. Главное, себя оценить по достоинству. Но это большая редкость.
      Иначе не было бы в жизни политзаключенных, которые явно себя переоценили. Пример - Игбал Ага - заде, Рауф Ариф оглы, Расул Гулиев, Муталлибов, и прочие так называемые борцы за справедливость, которые попали в тюрьму, или же скрываются за рубежом, вдали от Родины своей. Они явно переоценили свои возможности, или же недооценили своих противников.
      И я начал думать: а что если экономическая и политическая стабильность в Азербайджане протянет долго. Что тогда? Кому нужна моя идея? Кто меня поддержит? Идею могут поддержать только в случае крайней необходимости. Когда в обществе творится хаос и бардак, кругом обиды и страх, в правительстве кризис, власть дрогнула; только тогда народ начнет думать, как же выбраться из этой ситуации? И вот тогда самый раз выйти на арену как националист.
      Выбрать классового врага в лице чужого государства, и повести толпу за собой, как Данко вырвав сердце, осветил народу путь.
      Но когда тихо и мирно, все подымут на смех любое проявление политической новизны. Пусть даже это новинка полезна для нации. Все надо делать своевременно. Ложка хороша к обеду. Если даже национализм сейчас здесь нужен, то время это еще не поспело, и выдвинуть вперед этот вопрос еще рано.
      Точно так же, как ребенок должен родиться через 9 месяцев, а не через 5 или 6. Все имеет свой срок, черед.
      И к тому же, эта идея только родилась, ее впоследствии можно внушить более молодым, когда они вырастут. Может тогда в Баку будет ужасно неспокойно, и будет реальнее для выхода на сцену.
      Бездушной толпе это не объяснишь. Толпе вообще ничего не надо объяснять. Им нужна ярость, страсть, истерия. Люди ждут команду, призыв. Народу нужно чувство, а не разъяснение мировой политики или своей партийной платформы, как это делают почти все политики Азербайджана.
      Хуже всего быть мишенью в тире с плохими стрелками.
      Значит, опять я ошибся, прогадал со временем. Опоздал, или еще слишком рано?
      Но ничего, слава Аллаху, пока в Баку спокойно. В любом случае, эта идея у меня в кармане. Она моя! И если время подойдет лет через 10, а может и 15, то я смогу привить идею молодым политикам, хотя бы даже сыну своему.
      Я не боюсь писать об этом открыто, ибо знаю, что украсть идею невозможно. Ее можно понять, это максимум, но ее еще надо претворить в жизнь. Знать мало, надо еще уметь!
      Поднимая национальный вопрос, следует учитывать, что он требует полной отдачи до полной гибели безо всяких дверей с надписью "Запасной выход''. Этот вопрос требует гарантий, что если загремит он, загремишь и ты.
      Мне нужны единомышленники. Где они? Каждый человек по жизни выбирает путь, и достойных так немного. А я пойду путем Хайяма: пусть буду я один, чем с кем-то, как нибудь.
      Пока тут тихо и спокойно. Я окружен счастливою семьей. У меня скромный уют, свой стол, свой уголок, где мирный ангел обитает. Хочу, чтоб все вместе бродили по приморскому бульвару до утра, как было это раньше, при Союзе.
      Я подумал, так пусть же будет хорошо всем, пусть все улыбаются, смеются, работают, тихо - спокойно живут, нежели в обществе будет страх, и я вновь прыгну в неизвестность. Надоело мне, клянусь тебе - читатель. Стоит ли свеч этот геморрой?
      Хочу спокойствия и мира. Не хочу быть летчиком - испытателем. Постоянно пролетать и испытывать нужду. Хотя...не знаю даже толком, что хочу от жизни я. И все - таки, однако...Идея не плоха! Не хотел я совершать "политическое самоубийство''. В историю гораздо легче влипнуть, чем войти.
      Я АЗЕРБАЙДЖАНЕЦ!!!!
      Нельзя быть счастливым, минуя национальный вопрос! С этим надо что-то делать! Надо разобраться с расой и кровью! Идея зовет нас!
      Волновались в отваге мои мысли, и в воображении моем корабль плыл. Бригантина. Паруса надулись, армада двинулась вперед. Плыву. Куда ж мне плыть?
      ...
      Долго бродил я по городу. Размышлял, громко вслух разговаривал сам с собой. Прохожие замечали это, и мне порой бывало стыдно. Я отворачивался, скрывал лицо, дабы остаться незамеченным для них.
      Неожиданно, совершенно случайно я встретил на улице старого - старого товарища, с которым мы обкуривались, курили анашу, лет, по меньшей мере, 17 тому назад. Как сейчас помню, мы сидели в беседке, украдкой он забивал, "колбасил" коноплей папиросу, потом, передавая друг другу готовый патрон, жадно затягивались... Все это пронеслось перед глазами.
      Он был такой же, не изменился. Кажется, и сейчас этим занимался. Но я то был другой! С тех пор прошло ужасно много лет.
      Для меня анаша покрылась ржавчиной старины. Посмотрев на меня, он воскликнул:
      - Неужто ты? Кого я вижу!!! Как ты изменился, Эльчин! Э! Какие у меня могут быть дела? Все так же, там же. Я слышал, ты работал в органах...А, уже уволился. ...Ясно...Слышь, а у тя немного денег не будет? Под зарез нужно! Дочка у меня болеет, лекарство нужно купить. А? Да сколько сможешь. Вот спасибо, я верну. Да нет, верну, ты что. Крассава! Ты мне свои координаты не оставишь? Что? А, ну как хочешь.
      Мы распрощавшись, разошлись.
      Через неделю - другую я пошел на эстакаду. Она находиться на 20 участке (пос. Баилово).
      Там я стал свидетелем одной сцены, которая потрясла меня. В тот день был страшный ветер. На море норд, штормило дико. Холод жуткий, неприятный. Хорошо, что я пропустил перед этим граммов 150 водки. Тело грелось изнутри. Без этого я вообще продрог бы.
      Я вышел на середину размокшей от волн эстакады. Кругом ни души. Атмосфера была демоническая. Ветер, гроза, волны поднимались на 30 метров высотой, и несколько секунд не падали. Море гневно бурлило, вздувалось и ревело. Погода свирепствовала. Как будто небеса рвались в бой.
      Ветер сотрясал железные канаты эстакады, ее прутья и арматуру. Звук и грохот стоял невыносимый. Я укутался потеплее в пальто.
      И вдруг я заметил одного старика. Он стоял в метрах 10 от меня. Ему было лет 70, не меньше. Он был очень высокий, даже длинный. Рост выше двух метров. Лицо было русское. И оно было ужасным. Клыки виднелись изо рта. Русые волосы, светлый, плечистый.
      Это чисто визуально. Не азербайджанец - это точно. Меня он, кажется, тоже заметил (не мог не заметить с таким ростом), но не придал значения.
      Он стоял в длинном плаще с капюшоном на голове. Укрываясь от ветра, я наблюдал за ним. Он был как божья гроза, поднял руки кверху, как дирижер оркестра, и стал кричать в небо:
      - Давай, буря, давай милая!!! Греми гром посильнее! Где мой приговор?! Давай, давай! Сильнее!
      После его слов (как по заказу) грянул сильный гром. Я даже испугался. Вздрогнул, как под топором. Ни дьявол ли это? А он продолжал, как актер на сцене.
      - Греми сука! Буянь гроза! Буря - давай шуми! Я хочу тебя услышать! Шторми! Переверни все корабли к ебаной матери!
      И опять после его слов грянул гром, сверкнула молния. Небо осветилось ярким пламенем. Волны поднялись еще выше. Пена разъяренной воды омывала эстакаду.
      - Еще! Сильнее! Бушуй!!!
      Мне стало страшно. Я оглянулся по сторонам. Сцена удручающая. Кроме нас двоих, на эстакаде никого. Гром, ветер, шторм, брызги волн, дождь, холод, короче говоря, мерзость. Злые волны кидались на эстакаду.
      Даже чайки не летали. Я вспомнил картину "девятый вал''. Ноги стали подкачиваться, я стал направляться в сторону города. Последний раз он крикнул:
      - Спасибо, что я еще слышим здесь, на Земле!
      Сойдя с эстакады на мокрую от дождя глину, повернулся в сторону старика, но его уже там не было. Странно это, нырнул в воду что ли? Загадкой для меня осталось.
      ......
      Эти мысли не для сухих умов, читатель. Где нет нутра, там не поможешь потом. Цена таким усильям баксов пять, не больше.
      Через некоторое время я обернулся и увидел громадную толпу, идущую за мной. Тогда первый, которого я видел, войдя в город, сказал мне
      "Куда вы идете? Разве вы не знаете, что вы уже давно умерли''. В. Гюго.
      Эта книга вдоль и поперек состоит из двух составных понятий: власть и вербовка.
      Они взаимосвязаны между собой тонкой нитью. Власть вербует подчиненных, подчиненные вербуют власть. Так было всегда, и будет так отныне вечно.
      Очень давно я был свидетелем двух сцен.
      Мастер чинил велосипед перед своим гаражом. Я внимательно смотрел. Крутилось колесо велосипеда, а я наблюдал за движением шаров внутри колеса. Колесо медленно поднималось наверх, увлекая за собою наверх маленькие шары. Потом колесо крутилось вниз. Шары, соответственно тоже падали вниз. Некоторым шарам удавалось оставаться наверху. Но и они после очередного оборота колеса с треском сыпались вниз. Верхом становилось то, что было низом. И так далее. Шары прыгали вверх - прыгали вниз. Никакой шар наверху или внизу долго не оставался. Это и есть теория переворота.
      Это все о власти.
      Теперь вторая сцена. На даче в старой комнате я заметил, как муха попала в глубокую паутину, истерично билась, хотела выпутаться, но не могла. К ней медленно и грозно двигался большой паук, хозяин паутины. Он ее замотал, обложил со всех сторон, а потом сожрал со смаком. Это о вербовке.
      Все это бесценная правда, без помпезной риторики.
      Я часто спрашивал самих чиновников: "что чувствует, что ощущает чиновник с точки зрения психологии, когда он у власти, на должности ', они все отвечали одинаково; Эльчин, поверь, что чиновники никогда не живут в свое удовольствие, они не отдыхают.
      Да, они зарабатывают огромные деньги, они имеют большое влияние, связи. Это есть, да. Но это не отдых. На самом деле отдыхают, и даже кайфуют их семьи, т.е., их жены, дети, родственники.
      А сами они боятся всего, даже своей тени. Чиновник вздрагивает почти при любом телефонном звонке, особенно, когда он уязвим. А уязвимы почти все.
      Но в тоже время в Азербайджане чиновник-это царь и бог, он всегда прав. Перед ним даже пилигрим, епископ или 5-ти летний ребенок будут в полном дерьме, так как он ЧИНОВНИК.
      Народ (и не только черная толпа) всегда будет слушать какого-то министра, нежели академика, несмотря на то, что министр свой министерский портфель купил за доллары, а у академика светлая голова, он может просветить, чему-то научить. Но это не важно, ибо этот академик сегодня беден'' - из их слов.
      То, что вы сейчас прочитали, и еще прочтете ниже, не является каким-то доказательством или опровержением теории власти. Возможно, это мой новый взгляд на данный предмет.
      Я не стремлюсь этими записями обидеть людей, особенно чиновников. В любом случае власть надо уважать, ей надо верить и дать шанс. Оппонирование любому правительству имеет нулевое значение.
      Я не люблю оппозицию, тем более, азербайджанскую. Это общественные паразиты, которые выползли из старых щелей государственного здания, и они хотят создать себе карьеру на крови народа. Они ее уже создали.
      В Азербайджане, оппозиционные партии истощены, они несерьезные. Бегают, тявкают, изображая из себя оппозицию. Из них политик, как из дерьма пуля.
      Им нечего сказать народу. В принципе, представители власти от них далеко не ушли. Им тоже нечего сказать. Ни один политик Азербайджана не отвечает даже минимуму требований.
      Что требуют правители? Вот их требования: лишь бы человек был политическим нулем, был бы "безопасен" в плане политики, был бы далек от криминала, платил бы налоги, "шапки", и пр. Если это так, то это истинный гражданин. Какой стыд!
      Раса и единокровность вообще не рассматривается. Напротив, одна подпись и все! Чуваш или африканский мулат становиться азербайджанцем! То, что не могут сделать Боги, спокойно делает чиновник.
      Вот слова властей: "ни пяди чужой земли не хотим, но не уступим ни вершка и своей земли''. Прекрасно! Какая легкомысленная болтовня! Как будто дело идет о простом столкновении из-за кусков земли, а не о национальной борьбе двух непримиримых социальных систем.
      Власть притупляет национальное острие народа, опошляет его. Она неслыханно искажает национализм. У нее на словах - национализм и война! А на деле - интернационализм.
      Что мы сейчас имеем!? Что?! Чувство ложной гордости, пустое самомнение, обильное любезничание, мягкие ультиматумы. И все! Срам!
      Происходит постепенное разазербайджанизирование, размагничивание нации!
      Куда ни глянь - везде политические трупы и государственные глупцы.
      Осталась одна бумага - доктрины, конвенции и пр. макулатура. Гуманность и трусость - разные вещи.
      Государство - это не ведение хозяйства, не развитие экономики. Тем более, что развитая экономика - приманка для врага. Никто экономику не боится, пусть даже она - "супер" экономика. В любом случае война неизбежна. Если наша земля у врага, то вывод правильный - надо ее забрать!
      Государство - это сила, координирующая интересы людей, чтобы они не съели друг друга. Государство возникает там, где есть внешние классовые противоречия. Если их нет, то и государства нет!
      Государство - орган классового господства, орган внешнего (не внутреннего) угнетения одного класса другим, который узаконивает, упорядочивает эти угнетения.
      Государство - это комплекс физически и духовно равных людей, ставящих задачу уже лучше продолжить свой род и достигнуть целей, предназначенных ему сердцем. Иначе - смерть!
      Хотите вы того, иль нет, но надо знать, что нельзя служить двум господам. А Азербайджан служит всем. Оказывается, у него все друзья, кроме Армении. Россия, США, Турция, Пакистан, Иран, Израиль, Корея, КНДР абсолютно все страны являются близкими для Баку. А вот Армения - враг. Потрясающе! У нас нет явных друзей! Мы все примеряемся, присматриваемся.
      НАДО ОПРЕДЕЛИТЬСЯ!!!! ИЛИ - ИЛИ!!!! КТО - ТО ДОЛЖЕН БЫТЬ ВРАГОМ, И ЭТОТ ВРАГ - ОДНА РОССИЯ! СВЯЗЬ С МОСКВОЙ - ПОТЕРЯ ВРЕМЕНИ!
      В истории есть только 2 периода - кровавые и слюнявые. Нам не повезло, мы попали во 2 период.
      90% азербайджанских политиков борются за парламентские кресла. Парламент - это недоразумение. Как можно годами в одинаковом составе решать разные вопросы. Депутаты сражаются только за кресла. Это их потолок. Никто из них не хочет чему - то учиться. Нет малейшей дозы желания. Никто из них открыто не скажет - "вот я не понимаю этого вопроса''. Но и это ни к чему не привело бы.
      Настоящий парламент - это улицы! На улицы люди приходят послушать оратора, а в Милли Меджлисе - депутаты получают деньги. Это разные вещи!
      Не хочу я оскорблять кого-то. Я и так в своей жизни наогорчал многих. Особенно в период моей работы в КГБ.
      Не скрою, после увольнения из КГБ, когда я вдруг "проснулся", некоторое время мне в голову подкрадывалась мысль. Я сам себя спрашивал: "может, ты напрасно уволился из органов?''
      Много было ответов на мой же собственный вопрос. Теперь я точно отвечу: не знаю!
      Мне говорили, что зря я ушел из органов. Раньше это меня злило, не понимал я их ограниченность. Уже потом я понял, что они частично правы были.
      Возможно, они это говорили неосознанно, не понимая суть. Но какая разница? Не все ли равно, как они это сказали. Главное то, что в их словах была истина. И они это понимали! Просто не могли сделать это понятным для окружающих, то есть для меня.
      В этом и вся разница между большим и маленьким человеком. Первый понимает и умело объясняет всем то, что понял сам. Другой же, если даже поймет что-то в жизни, то не сможет его объяснить своим ближним. Он как собака, понимает, но не может говорить, только лает.
      И все же истина есть, она существует. Не может такого быть, что все в мире совершается просто так.
      Меня интересует не сам мир, а мое место в этом мире. Оно меня очень интересует. Оно есть, и я его должен найти.
      Когда я прохожу по шумным улицам, порой я хочу радостно приветствовать всех прохожих. Ведь мы же пока живем, мы не мертвы. Мы живем!!! После смерти не будет такой возможности обнять и целовать живых людей.
      Даже если кто-то случайно наступит мне на ногу, или заденет локтем, и мне будет больно - я улыбнусь ему, нисколько не обижусь. Прощения попросить у него я не потребую.
      Так как он человек, всего на всего че - по - век!!! То есть, жалкий кусок мяса, смешное биологическое существо. Вот что такое человек. Человек это не киборг, не робот и не терминатор. Это посредственная полусознательная химера, думающая только о своем желудке и гардеробе.
      Как то я заехал на своем Тофаше на заправку, и случайно загородил дорогу черному БМВ. Я не видел его, задумался за рулем, а он, оказывается, выезжать хотел, и я ему мешал. И вдруг я услышал пронзительный сигнал, и подняв голову увидел, как из окна БМВ высунулась бритая голова молодого парня - качка. На шее золотая цепь, усы как у басмача. Он взглянул на меня, и заорал:
      - Эй, ты кажется тупой баран! Ослеп что ли, или совсем охуел?
      Я вышел из машины, и с лучезарной улыбкой (я действительно улыбался от души), уверенно подойдя вплотную, ответил ему:
      - Как это ты догадался!
      Потом нагнулся к его окну, обнял его лысину и поцеловал его макушку. От него повеяло дорогим одеколоном. Он так отпрянул в салон, будто мой поцелуй равносилен высокому напряжению 220 вольт. Посмотрел на своего товарища, сидящего рядом, взгляд у них был растерянный. Они недоумевали, стуча глазами. Пауза длилась секунд 5, и тут же они со свистом уехали.
      Я ни на кого не обижаюсь. Все мы рабы. Само существование жизни на земле - уже рабство. Кто рабствует принужденно, кто свободно. Но суть одна мы рабы!
      Поэтому, я люблю людей! Более того, любой прохожий мог бы быть твоим родственником, братом, отцом. Девушка, с которой ты переспал недавно, потенциально могла бы быть твоей женой или сестрой. Старуха, которую ты брезгаешь, и которой срочно надо помочь пересечь дорогу, могла бы быть твоей мамой. Могла бы быть. По теории вероятности.
      Я к людям отношусь снисходительно. Это жизнь, и чтоб она не была пустой, ее всевышний людьми наполнил. Видимо, чтоб скучно не было ему.
      А это было зимой, в декабре. Было холодно, я проходил по торговой улице, и посмотрев вперед, вздрогнул. Передо мной стоял тот самый молла, которого я послал в теплое место. Но он изменился. Это был уже не религиозный деятель. Это был бомж, опустившийся забулдыга. В одной руке авоська с пустыми бутылками, в другой дешевый коньяк. Все лицо в синяках, под глазом крупный бандаж, а лицо черное - черное, будто углем перекрасили. Он поравнялся со мной, и наши глаза встретились.
      Я еще не совсем был уверен, это был он, или нет. Но он сам меня узнал, и безразлично посмотрев в сторону, первым заявил:
      - Ты был прав!
      - На счет чего? - спросил я, хотя уже догадывался, о чем речь.
      - На счет бога, пророка, и всякой ерунды.
      - Ты скажи мне, что с тобой случилось то? Что произошло, что стал таким ты?
      - Э! Вчера я ночевал в чане для подогрева кира. Ну ты понял, это для заливки крыш домов. Поэтому я сейчас такой черный. Но это не важно. Знаешь, как там было тепло?
      - Где?
      - В этом чане.
      - Ты меня туда приглашаешь? Спасибо. Может тебе денег дать?
      - Зачем? Я скоро умру. Я это знаю и чувствую.
      - Уж лучше бы ты верил и постился...- сказал ему я от злости.
      Он ушел. Теперь уже я смотрел ему вслед. Больше я его не видел. Он видимо, уже умер.
      Все мы завтра умрем, но жизнь победит. Надо любить жизнь больше, чем смысл жизни. Хотя бы в полсердца.
      Я понимаю, что все это бессмысленно, но жизнь без цели серая. Любая цель глупа, необоснованна, и тем более не надо волноваться, переживать за цель. Она не стоит этого. К ней надо двигаться, идти, а если не получиться, то переживать грешно.
      ВЕДЬ ЭТО ВСЕ БЕСМЫСЛЕННО!
      Я уже догадываюсь, что смысл жизни - в ее смерти. Точно не знаю, какая она - смерть? Но я верю в дух, бессмертие души. Я примерно догадываюсь, какая бывает смерть.
      Многие из нас не знают, какое на вкус мясо тюленя, или вороны. Но все мы инстинктивно догадываемся, интуитивно знаем, какое оно. Так же и смерть. Мы не знаем, что это такое. Но догадываемся, предвкушаем.
      Смерть не знает, кто перед ней, чиновник или носильщик с вокзала.
      Недавно я встретил на улице своего бывшего коллегу, которого с позором вышвырнули из КГБ. Даже собаку так не выгоняют из дома, как выгнали его. Взяли за шиворот и пинком в зад выбросили из здания КГБ на проспект Парламента, как прокаженного больного.
      Я же уволился из рядов КГБ добровольно. Вышел оттуда, так сказать, на белом коне, достойно.
      Так вот в трудовой книжке этого не пишут: достойно ты ушел из органов, или тебя вытурили оттуда. В документациях этот момент не отражается. Процесс работы моего бывшего коллеги отмечен в трудовой книжке, как б/с - то есть, бывший сотрудник. Все!
      Не важно, тебя ушли, или ты сам ушел! Так же в трудовой книжке отмечена и моя деятельность, как - б/с. Без разницы - кем ты был: героем разведки или прапорщиком хозяйственного управления.
      Со смертью дела обстоят не иначе как с трудовой книжкой. Не важно как ты жил, что делал. Баклуши бил, работал, занимался наукой, воровал - не суть. Там все равны. Вместо б/с будет б/и, то есть, бывший человек. Для смерти санов нет.