- Нет пока (успокоился Иманов), это не так кспеху.
      - Ну, в общем вот так. А теперь будем ждать, утвердят ли Федянина на пост старшего тренера, или нет. Посмотрим...
      Прошла зима, наступила весна, чемпионат по футболу начался, но Федянина на тренерской скамейке Нефтяника так и не оказалось.
      Напрасно старался Цвигун. Возможно, это было на руку Москве, а возможно поэтому Нефтяник, а потом уже Нефтчи, так и не поднялся до третьего места в чемпионате страны.
      Но это все потом, а пока, Цвигун сидел на веранде своей дачи в Загульбе (пригород Баку), курил сигару, пил коньяк. У него был такой возраст, что он уже мог лежать, но предпочитал сидеть. Ему было не больше 60 с тех пор, как ему исполнилось 65 лет.
      Рядом вертелась Инна. После долгих упреков шефа спецслужб Азербайджана, она уже решила говорить на русском языке. Не выпендривалась.
      Цвигун запретил ей говорит на английском, считая этот язык гнилым, попахивающим дерьмом.
      - Товарищ генерал, а что там с Нефтяником?
      - Что?
      - Ну...в плане того, что вы обещали?
      - А что я обещал?
      - В отношении тренера, ну...Федянина...
      - А! Не получилось это у нас, Инночка. Не прохляли!
      - А как же будет с судьбой Нефтяника? Вы же болеете за этот клуб.
      - Э!!! Хуй с ним. Скоро еду в Москву. На хуй мне все это надо!
      Генерал искоса взглянул на Инну. Справившись на две трети с сигарой, вышвырнул ее с балкона вниз щелчком мизинца, молча подошел к Инне, схватил ее за талию, начал тискать груди и попу.
      - Ой...Товарищ генерал, ну что опять с вами? Перестаньте...
      - Инна, оф...Инннна, Иннннна....
      Цвигун повернул ее лицом к окну, она уперлась руками об стол. Длинные локоны распустились на ее плечи. Он поднял ей юбку, прижал к себе ее зад, одной рукой освободив свой возбужденный член из брюк. Затем он аккуратно вставил свой член Инне в задний проход. Последняя вскрикнула от боли, но генерал начал мычать, продолжая свое дело.
      Там было узко и тесно, Цвигуну анальный секс давался тяжело, мешала неважная кардиограмма, но все же он настойчив был. И после десяти минут такого разврата (где он рычал, а Инна охала), дело приближалось к концу.
      Генерал кончил с глухим стоном, а Инна громко порывисто дышала. Потом глубоко вздохнула. Он осторожно стал вынимать свой член из заднего прохода, она крикнула:
      - Осторожно! Прошу тебя
      Следующую сцену Цвигун запомнит навсегда. Он разглядывал свой вонючий пенис, на головке и по краям ствола которого прилипло дерьмо Инны. Он пощупал свой член рукой, потом поднес руку к своему носу, понюхал ее. Лицо скривилось от брезгливости, его затошнило.
      Но все же он попробовал на вкус ее дерьмо. Облизал пальцы, которыми он соскоблил со своего члена кал Инны, глотнул, потом еще раз глотнул, подошел к столу, выпил рюмку коньяка.
      Ему стало приятно, и все - таки он злостно посмотрел на Инну.
      "Мешок с говном" - процедил он, взглянув на Инну, которая приводила себя в порядок перед зеркальцем. Цвигун подошел к ней ближе, и с размаха сильно ударил ее по лицу. Она упала на ковер как веревка, и недоуменно на него смотрела. Он подошел к ней, и со всей силой пнул ее ногой по ребрам. Инна слабо застонала. А генерал начал на нее орать:
      - I throttle thy wound! The prostitute! I abhor thee, opposite dog!!! Has gone on а horse-radish, that thee have died!
      "Пустота безусловно пуста,
      Холод ночи меня привлекает,
      Как таинственно ищущий враг.
      Свет, зажженный во тьме - красота!
      Но повсюду светло - скука рая.
      Я все это терплю кое как''.