Сан Санычем.
      Мы сели в 2 этажном кафе ж-д вокзала, то, что у перрона.
      Почему то он выбрал именно это место.
      Может, из – за многолюдности, чтоб затеряться в толпе, а может по иным, не известным мне соображениям. Не знаю!
      Сидим на балконе с видом на пути, он заказал шашлыки, о чем то долго говорил, а я молчал.
      Он стал меня вербовать по Сократовски, классически, академично.
      Он как – то плавно перешел на вербовку, следовательно, я даже этого не заметил, но от этого вербовка не теряла свой смысл.
      Заранее скажу, что задавал он мне такие вопросы, на которые ответить отрицательно, то есть, сказать ''нет'' невозможно, это исключено. На этой основе он меня хотел поймать, приволчарить, закосить, но видимо у них там, на Лубянке все устарело.
      Что-то русаки стареют, варианты у них архаичные. А может они меня недооценили.
      Мы сначала молча ели, чавкая вилкой, бокалом, потом как – то вдруг взглянули друг на друга.
 
      – Рустам, ты азербайджанец?
      – Да, конечно.
      – Честно, ты точно азербайджанец?
      – Да, да! Есть основания не верить этому?
      – Да нет вроде.
      – И ты любишь свою Родину? Любишь говорю свой Азербайджан?
      – Естественно.
      – У тебя есть дочь?
      – Да.
      – И жена тоже есть?
      – Да.
      – И ты сейчас с ними не очень то ладишь, верно?
      – Да, так точно.
      – Но ты порядочный человек, правда?
      – Ну да. Да, да!…А к чему весь этот каламбур? А, Сан Саныч?
      – И ты любишь кушать жаренную осетрину?
      – А кто ее не любит то?
      – Отвечай мне по существу!
      – Что, тестируете меня что ли?
      – Рустам, ты точно Рустам Закиров?
      – Да, я точно Рустам Закиров.
      – Родился в Баку?
      – Да, я Рустам Закиров, родился в Баку.
      – Рустам, и ты не прочь поработать в посольстве где нибудь за рубежом?
      – …Ну – у да…
      – И ты не прочь сотрудничать с нами?
      Я ответил нарочно громко, с расстановкой слов, как будто диктор на стадионе объявляет состав баскетбольной команды.
      – Нет, именно я прочь сотрудничать с вами! – вскричал я, показывая ему кукиш. – Постарели вы, россияне! Ой, как постарели! В такой невод рыбка не попадет, Сан Саныч! Лучше тренируйтесь на кошках.
 
      Он понял, что меня таким бородато – писклявым методом не возьмешь, стал пить водку. Наливал и себе и мне, пил.
      Один момент мы молчали. Разжевывали пищу, пили, глотали, курили, молчали.
      И вдруг он заговорил со мной изысканно, очень учтиво.
      – Рустам!…Тебе, с твоим багажом знаний, стоит еще раз об этом подумать.
      – О чем думать, Сан Саныч? – жадно всматриваюсь в него.
      – О нашем сотрудничестве.
      – Я подумаю, но подписывать я ничего не буду. Ведь пойми, Сан
      Саныч, вы меня просите сделать то, чего я сам не раз просил делать других. Это смешно, смешно и прикольно.
      – Это разные вещи, рустам. Ты это делал для галочки, так сказать.
      Ради отчете, потехи и продвижения. А мы это хотим сделать ради больших дел и задач. Тебе, мне кажется, стоит об этом подумать.
      Пойми, Рустам, пойми и поверь, что я горжусь, что общаюсь с тобой.
      – Неужели?
      – Видишь, ты мне не веришь. А зря!…Пройдут годы, а они пройдут, но я буду тебя помнить всю жизнь. Ты мне не чужой, ты свой, советский, ты наш друг. Я чувствую, что связан с тобой очень тесно.
      А на счет Вильгельма…ты не бзы… Это мелочь. Ну не удержался парень, он вообще такой котоблач! Произошла глупость, суперглупость, считай, что этого не было вообще. Ясно?
      – Ясно, Сан Саныч! С вами приятно иметь дело. И все же, подписывать я ничего не буду.
      – А пока и не надо ничего подписывать. Все идет по плану.
      – Да что вы говорите, серьезно?
      – Ну да.
      – Ну вот и хорошо.
 

25 августа.

 
      Наши встречи с Сан Санычем участились. Встречались на окраине города, ехали на машине, выкуривали по сигарете, потом усаживались в каком то сельском загородном кабаке, на свежем воздухе.
      Сегодня мы с Сан Санычем играли в нарды.
      Зары кружились, выпадали на тахте, и мы в унисон цифрам продолжали игру.
      – Шешу беш! Оппа!… прекрасно! А вы хорошо играете, Рустам! – воскликнул Сан Саныч. – Вы вообще многое делаете на пять. Наверное с детства научились играть в нарды? Ну да, конечно, на Востоке нарды, как в Швеции – большой теннис, или в Бразилии – футбол.
      Я ничего не ответил, продолжал играть. По ходу игры Сан Саныч опять заговорил на его излюбленную тему.
      – Рустам, ты хороший человек. Ты извини этого Очакова. Макса, и уж тем более Вильгельма. Они были не правы, я извиняюсь за них перед тобой.
      Они дураки и сволочи, я даже не знаю, простить их или нет. Я не согласен с их действиями. Ни с какими! Особенно это касается
      Вильгельма. Но, все мы грешны, Рустам. Все мы грешны! Это пустяки. Я жму твою руку.
      Он протянул мне руку через стол, мы пожали друг другу руки.
      – А, а, а!…Рустам, кстати, посоветуй мне.
      – Ради бога, Сан Саныч.
      Что мне делать со своей дочкой? Она меня не слушается. Я нуждаюсь в твоем совете, ведь и у тебя тоже дочка.
      – Да я сам нуждаюсь в совете, Сан Саныч.
      Однако этот Сан Саныч серьезно взялся за меня. Прилип как пиявка, не отстает: комплименты, лесть, улыбка, извинения. Что это? Они что, совсем там отдрочились?
      Нет уж брат, меня так не возьмешь!
 

30 августа.

 
      Вчера Сан Саныч провел со мной очередную встречу. Я чувствую, что они усилили на меня свой натиск, время видимо подгоняет. Параллельно я любуюсь методами работы российских спецслужб.
      Но вчерашний разговор был совершенно иного толка. Сан Саныч сделал абсолютно иной, но тонкий неожиданный ход.
      Как обычно мы сидели в кабаке, но теперь уже в лесу, по трассе
      Баку – Сумгаит.
      Едим шашлык, пьем водку, рядом кипит самовар.
      Вдруг он остановился.
      – Рустам, я знаю, ты мне не веришь. Вот телефоны, позвони по этим адресам. Эти три номера принадлежат азербайджанским чиновникам, они твои земляки, и они очень богатые люди.
      Встреться с ними, поговори, они меня знают хорошо, и мимоходом спроси у них про меня, мол, что за человек этот Сан Саныч?
 
      Поворот был интересный. Он мне действительно дал номера, а я так и сделаю, позвоню этим господам.
      Так вот оказывается, сколько агентов у ФСБ в Баку. Причем в стане богатых людей, среди высшего света.
 

3 сентября.

 
      За эти ни я успел позвонить всем трем, кого мне посоветовал Сан
      Саныч. Все они обычные горожане, жители Баку, и да, он был прав, они достаточно богаты.
      И все они, как будто по знаку, хвалили Сан Саныча.
      – Хороший человек, этот Сан Саныч. Мы с ним дружим. Интеллигент, даже аристократ – сказал один из них, толстопузый работник нефтяной отрасли, 55 летний кандидат в депутаты.
      Но среди них меня особо удивил один, я с ним встретился буквально сегодня.
      Позвонил ему, и от имени Сан Саныча изъявил желание увидеться.
      Офигеть!
      Это бывший сотрудник КГБ Азербайджана, и он туда же! Аха! Его завербовали давно, еще он работал в КГБ, был начальником.
      Он тихо усмехается, сидим с ним на бульваре, я курю, а он нет, бросил курить.
      – Ну и какой же человек этот Сан Саныч? – спрашиваю его я.
      Он как бы стесняется меня, все – таки, чекист есть чекист, не то что предыдущие два болвана, этот полностью понимает, что является агентом ФСБ.
      – А что Сан Саныч, – он зевает в сторону – он гений! Да, да, он гений. Вот я почти голодал, сидел не у дел, так он помог мне пойти на должность еще там, в КГБ, а потом протянул мне руку уже на пенсии.
      Все это он говорил не глядя на меня, он смотрел куда то вдаль, в море.
      А я старался встретиться с ним взглядом.
      – И что теперь, ну что вы мне посоветуете? Сотрудничать мне с русской разведкой? – говорю ему я, пристально глядя на него.
      Он скользнул по мне глазами и опять отвернулся.
      – Ну что?…Что прикажете? Стучать мне русским или нет? – уже улыбаясь, спрашиваю, и тоже смотрю вдаль.
      – Это ваше дело, ваше право – он привстал, как бы собирался уходить.
      Видно, что мои последние слова его обидели.
      – А вам не стыдно за свои погоны? – задаю ему вопрос в упор.
      – Нет, не стыдно, резко ответил он. Стыдно было, когда я не мог купить себе ботинки. Сейчас нет, не стыдно.
      Отрезав это, он ушел. А я гляжу ему в спину: идет вот, шагает человек по бульвару, машет слегка руками, мимо него пробегают детишки, рядом проходят влюбленные пары, и никто, совершенно никто не знает, что сбоку от них шагает ублюдок, тварь, сучара!!!!!
 

4 сентября.

 
      Я очень часто задаю себе вопросы: а что такое Родина? И зачем я поступил работать в органы КГБ? К чему это было нужно?
      Я не могу ответить на эти вопросы.
      Но подсознательно, а иногда даже бессознательно, я знал, что в жизни человека существуют границы, переходить которых просто нельзя, не дозволено.
      Иначе горе, беда!
      Мне кажется, можно все простить, все понять и принять, но продать
      Родину…
      И опять же понятие Родины для меня не совсем ясно. Лично для меня моя Родина там, где мои бляди.
      Ведь если бы я боролся против действующего режима Алиева, и на зло этой власти я продался бы русской разведке, то я бы себя оправдал.
      В этом случае я не Родину продаю, а власть. Но когда даже сами властители продаются, стучат, лебезят, этого я понять не смогу никогда!
      Многие путают понятия: ''Родина'' и ''ваше сиятельство''. Это разные вещи!
      Хотя, где хорошо, там и Родина. Для таракана нет Родины, он перебежит государственную границу, и все, вот ему и новейшая Родина.
      Тогда зачем стучать? И кому стучать? Русским? А почему не китайцам?
      Тогда я уж лучше пойду на кладбище своих родителей, посижу там у могилы, и постучу, шепну, доложу им об обстановке в нашем обществе.
 

7 сентября.

 
      Мне кажется, сентябрь – самый хороший месяц в Баку.
      Нет, это не бабье лето, бабье лето в Баку наступает в октябре. В сентябре легко дышится, все свежо, прохладно, особенно вечерами.
      Опять сидим с Сан Санычем. А с кем мне еще сидеть? Пока он меня
      ''ловит'', другого рыбака не видно.
      – Да я не осуждаю тебя, Рустам. На твоем месте я поступил бы точно также. Возможно даже с кулаками набросился бы на тебя.
      Ты благороднее меня…
      – …Я?…- я не понял его хода.
      – Да, ты! Конечно ты! Как говорил Гитлер, чем больше я узнаю людей, тем больше нравятся мне собаки.
      Но знай Рустам, пока твое согласие нам не нужно.
      – А что так? Я что, потерял свою значимость?
      – Тут дело ни в тебе. Ты правильно делаешь, что не соглашаешься с нами сотрудничать. Лучше все это отложить на неопределенный срок.
      Потом посмотрим. Жалко конечно, у тебя нет настроения.
      С завтрашнего дня я отменяю наши встречи. Это тебе обойдется в 15 тысяч долларов. А то и больше.
      Но это херня по сравнению с твоей личностью. Я сразу понял, что ты – человек слова.
      Подумай еще раз, все зависит от тебя самого.
      Как решишь, так и будет.
      У меня до тебя были клиенты, которых я вербовал. Не было еще такого, чтоб я не смог его привлечь, не было! Все давали свое согласие. Причем с ежемесячной оплатой в 5 тысяч долларов. У тебя уже ставки поднялись, ты стоишь дорого: 15 тысяч.
      – Ого! Значит я не зря ломался, нет?
      – Шутки шутками Рустам, но я говорю серьезно..
      – ..Но и я говорю серьезно!…
      – Да послушай меня – перебивает меня Сан Саныч – ты еще отстаешь от ''Рефери''.
      – Кто такой ''Рефери''?
      – Это его псевдоним, сам понимаешь не хуже меня. У него ежемесячная плата 20 тысяч долларов. Это пока рекорд. Но вам всем до него пока далеко.
      – Это почему же? Он здорово стучит?
      – Причем тут это?….Он гениален, уникален!
      – А если я соглашусь на 21 тысячу долларов ежемесячно, тогда что?
      Тогда пойдет дело?
      – …Надо подумать. Понимаешь, на это способны только большие люди, очень большие.
      Всякая мелкая туфта нам не нужна.
      – Это камешек в мой огород?
      – Какой камешек?
      – На счет туфты?
      – Слухай, Рустам! Что ты мултузишься, штрабишься?! Что?! Ну неужели герой школы?248 труслив как воробей? Ты же был в школе герой! На тебя равнялись дети, подростки, юноши. А сейчас ты боишься сделать шаг в сторону истины.
 
      После этого я вообще умок, пожал плечами и переваривал все его слова. Минут через 20 мы разошлись.
      Да бля-а-а!…Кажется, я этих русских немного недооценивал.
      Откуда они узнали каким я был в школе? Номер школы узнать не проблема, но как я там себя вел лет 20 назад, вот это уже информация.
      Но я буду стараться клюнуть как можно позже. Я все вынесу.
 

12 сентября.

 
      Что со мной происходит, я не знаю. Вчера целый день у меня член стоял трубой.
      Жену трахать уже бессмысленно, это уже скушанный пирог, точнее откусанная котлета.
      Утром я встал, пошел в ванную с журналом 'Спид – Инфо'.
      Взял в руки мыло, стал мастурбировать себе член, глядя на цветных голых баб в журнале.
      Кончаю в раковину, и вдруг стук в дверь.
      – Сейчас…- глухо отвечаю я. Даже подрочиться не дают нормально.
      Оттуда голос мой дочурки:
      – Пап, ты быстро?
      Отфифенившись, я выхожу из ванной. Передо мной дочь в розовом пеньюаре. Она уже взрослая, соски выглядывают, бедра сексуальные.
      Она на меня странно посмотрела и вошла в ванную.
      А сегодня на работе тоже хрен стоял как палка.
      Параллельно думаю, кажется и тут на работе никто не догадывается, что я под колпаком у российской разведки.
      А мне по хую!…
      Все равно скоро увольняюсь. Будь что будь!
      И опять после этого помню, член стоял как высотка. А я же еще на работе, в кабинете у себя.
      Взял свой мобильник и пошел в сторону лифта, что на 4 этаже.
      Сзади лифта кладовка для пожарников, там глухая темнота, туда никто не заходит, разве что иногда сами пожарники или уборщица.
      Но это бывает обычно по утрам, сейчас там тихо и грязно.
      Вошел туда в темноту, набрал номер Гюли, своей телки, начался секс по телефону.
      – Оф….!!! Гюля-а-а….ауоф…. ой-й-й-й….
      – Давай, милый-й-й-й, Рустик…оффф…ах!….- пискует она в трубку.
      – Уй бля-а-а-а!…Ну как я тебя а-а-а-а!!!…Ебу я тебя-а-а-а!…- я так ору, буто нахожусь в горах, а не в здании КГБ.
      – Да!…Да!…Да!!!!…- плачет она на линии.
      Короче, истратил около 1000 контуров. А может и больше, не знаю.
      Кончил в темноту, кажется на трубу. Везде же темно.
      Вышел оттуда в коридор весь красный, уши горят. Навстречу гляжу, идеи зам министра, генерал. Он со мной не поздоровался, он вообще мало с кем здоровается.
      Из него зам министра, как из меня еврей.
      Деревенская полнота!
 

15 сентября.

 
      Вчера с сан Санычем были на рыбалке в Бузовнах. Стоит на больших серых скалах, ловим рыбу.
      Периодически наливаем вино, пьем.
      Я поймал 3 воблы, они большие, блестящие, юркие.
      Сан Саныч меня хвалит, изобилует похвалой.
      – Ну Рустам! Ишь ты! Ну ты даешь, парень. В тебе зарыт талант рыбака. Вот это да. Ну ты зверь, паря!
      Он меня хвалит часто. Когда я вожу машину, он мне часто сообщает, что хотел тоже так уверенно водить, де, я водила экстра класса.
      Он никогда не встречал такого повара, который так вкусно готовит шашлык.
      Или он ни разу не видел такого ГИД-а, умеющего тонко подмечать исторические достопримечательности Баку. И так далее и тому подобное.
      Надоел своими похвалами, постоянно он меня хвалит, оценивает, вдохновляет, одобряет. Надоел!
      Я не выдержал, спрашиваю его:
      – Сан Саныч, вы что там на меня поспорили что ли? – смачно откусил яблоко и гляжу на него в упор.
      – Как тебе не стыдно Рустам! Бессовестный, – он опускает глаза.
 
      Вечером, когда пили чай с горячего самовара, Сан Саныч взглянул на меня и пульнул сквозь зубы:
      – Рустам, ты даже не знаешь, какие богатства сокрыты в тебе.
      Клянусь, это не комплимент. Тебе такое твои азербайджанцы не скажут никогда. Будь уверен! Я человек опытный, у меня глаз наметан, повидал я кое что на этом белом свете.
      – А на том?
      – Что на том?
      – Ну на том свете ничего не видали?
      – Ты все дурачишься, для тебя все хихинки да хаханки. А я говорю дело. Поверь мне, ты можешь стать полубогом, хотя сам об этом не догадываешься.
 
      После его слов мне стало как – то хорошо, я стал шутить, сыграл с ним в нарды. Даже поверил ему. А кто не хочет верить в свое полубожество?
      Но я то знаю, что он меня вербует. Я знаю, что стоит за этими словами.
      Я думаю, вот если бы эти русские разведчики вербовали бы не меня, а других моих коллег из моего управления. Да они бы все наше здание
      КГБ превратили бы в свою агентуру, если еще не превратили.
      Потом как ни в чем не бывало, будто не было этого уговора, Сан
      Саныч придвинул стул поближе, обнял меня за плечи.
      – Рустам, дорогой, подпиши бумагу, а? Умоляю тебя.
      Он придвинул ко мне белую блестящую бумагу, перед моими глазами мелькала ручка.
      – Не надо, Сан Саныч, мы же договорились.
      – Ах да – да, -да!…все, все! Больше не буду, – он как будто что
      – то вспомнил.
      И разговор вдруг прервал звонок его мобильника. Он отошел поговорить в строну.
 
      Хрен вам, а не вербовку! Шиш! Хуюшки вашей Дунюшке! Не дождетесь!
      Я это все прекрасно знаю, поэтому мне скучно.
      Я решил про себя: еще немного поиграюсь с этими русскими и пошлю их на хуй!
      Все – таки, как ни крути и не верти, а приятно, когда тебя вербуют. Значит, я кому – то нужен, и не просто кому, а российской разведке.
 

21 сентября.

 
      Сегодня мы сидели с Сан Санычеем на их явочной квартире в поселке
      ''Монтино''.
      Сиди на диване, пьем Боржоми.
      Он мне говорит:
      – Ты, Рустам, не боись. То что с тобой сделал Вильгельм, никто не узнает. Никто! Лично я уже забыл про это. И про девушек забыли, и про Лилю…
      Я прожег его глазами, чуть вспыхнул, промолчал.
      – А если даже произошла ошибка, особенно с Лилей, то ее легко исправить.
      – А какая такая ошибка произошла с Лилей?
      – Да не бери ты в голову, парень. Чекист ты или портянка, в конце концов? – буркнул Сан Саныч. – Да и самое главное: нам, русским офицерам, нужны солидные значимые люди. Каким являешься ты. Вот.
      Ты думаешь, легко отыскать таких как ты? Нет уж, отнюдь!
      В Баку таких серьезных и содержательных людей и под микроскопом не сыщешь.
      Ты нам нужен, Рустам! Помоги нам!
      Подпиши эти бумаги (подложил к себе папку), и я тебе обещаю, ты будешь богат как арабский шейх.
      Клянусь Богом! – он перекрестился. – Никто, слышишь, никто не посмеет тебе что либо сказать, да и не узнает об этом никто.
      – Сан Саныч, так вы же обещали что я пока вам не нужен, мол, вы меня пока не будете вербовать. Что так? В Москве торопят?
      – Да, торопят! Просто дело спешное, очень спешное. Рустам, мне еще так никогда не было трудно как с тобой. Ни с кем! Я всех спокойно привлекал, а ты артачишься. Зачем? Че ты зубанишься?!
      Мы испытываем затруднения, помоги нам. Естественно, что мы должны обратится за помощью к тебе, чтоб ты помог нам в решении ряда очень сложных задач.
      И это дело поручили мне, Рустами. Мне! – он тронул себя в грудь.
      Я буду очень признателен и благодарен тебе за твою любезность помочь нам в этом деле.
      Он вновь придвинул мне пару чистых листов бумаги.
      – Сан Саныч, давай так…Не сегодня, хорошо? Я подпишу, но не сейчас.
      – А когда же?
      – Я еще раз хочу обдумать этот вопрос. Все нормально, просто я сегодня не готов, не тот настрой.
      Не хотелось мне с ним спорить и пререкаться.
      – Без проблем, ничего. Когда скажешь. Но Рустам, лучше не тянуть с этим. И тебе будет хорошо, и нам. Как это…и волки говорит, сыты, и овцы целы.
      – Ну и кто волки? Русская разведка что ли? – бросил я ему.
      – Да это я так, Рустам, к слову. Что ты придираешься к словам?!
 

26 сентября.

 
      Погода в Баку гениальная. Супер! Даже не бабье лето, а просто лето продолжается, оно не закончилось. Но сентябрьское лето в баку, это не июль и не август.
      Дышится, воздух свеж, а вечерами вообще веет необыкновенной прохладой.
      И вот в такую шикарную погоду на работе нас загнали в актовый зал, и председатель КГБ, точнее наш министр, глядит на нас с президиума из под очков, точно как Лаврентий Берия, и внезапно завопил, загундосил на весь зал.
      – Я знаю, тут, в этом зале сидят некоторые сотрудники, которые работают на иностранную разведку. Они шпионы, изменники Родины!
      И я знаю конкретно их имена и фамилия!
      Он вновь окатил глазами всех нас.
 
      Спрашивается, если ты знаешь их, этих шпионов, то в чем проблема?
      Лови их!…арестуй на хер!…Что ты медлишь, уважаемый мой министр!
      Е – мое! И это министр госбезопасности!
      Или он на пушку берет нас?! А может меня? Да нет, да не может быть. Я пока это не чувствую.
      Через пол часа этот министр опять орет на весь зал:
      – Вот смотрю я на этот зал, на этих вот работников…тут же сидят одни бараны! Натуральные бараны!
 
      Бля-а-а! Вот это культура у главы наших спецслужб. Хотя я с ним согласен, у нас в КНБ действительно работают множество баранов. Но вот вопрос: а кто принял на работу этих баранов? Кто? Я что ли?
      Нет конечно!
      Сам министр взял их на работу, подписал их приказ, а сейчас возмущается, отказывается пасти этих овец.
 

1 октября.

 
      Вот оно, бабье лето. Прекрасная пора, очей очарованье!
      Октябрь в Баку велик, о Аллах!
      Жаль однако, что приходится сидеть в конторе, имя которой КГБ.
      Сегодня с утра занесли к нам в ведомство провизию: картошку, капусту, яйца и пр.
      Две фуры, огромные рефрижераторы во внутреннем дворе КГБ подали машины задом, отворили бортовые двери, и выстроилась цветная очередь.
      Сотрудники – женщины, оперативники, старые, пенсионеры – все встали в очередь, и медленно двигаются, за 5 минут делая один шаг, к своей бакалее.
      Все в очереди кричат, терпят, народу много, времени мало.
      Вдруг откуда ни возьмись, появляется один наш сотрудник из соседнего отдела. Увидев толпу, он не захотел стоять в очереди.
      Он вытащил свое красное удостоверение, показал всем нам (!), и прошел вперед.
      Вот он долботрах!
      Будто у нас не такие же удостоверения, будто мы не работаем в
      КГБ, будто эта очередь стоит на вокзале, или на рынке, а не в здании доблестных спецслужб Азербайджана.
      Даже на рынке этого делать нельзя. И это КГБ Азербайджана!
 

7 октября.

 
      Листья потихоньку опадают, появляется желтизна. Но это еще не осень, она только начинается.
      Блин…когда же мне написать рапорт на увольнение?
      Сегодня? А может завтра?… А может подождать?!…
      Если кто нибудь тут пронюхает о моих связях с ФСБ, мне храншток обеспечен.
      А если я уволюсь и будучи гражданским меня застукают, то еще как то можно отвертеться. Еще как – то…
      После обеда обмывали нового сотрудника. В нашем полку прибыло,
      Новичок только поступил на работу и дал нам банкет.
      Ели пили, жрали водку и шашлык.
      Этот новичок, молодой лейтенант – лет ему 25 – первый раз ел грузинские хингали. Он никогда не был в поселке Баилово – это такой район в Баку, и ни разу в жизни не пробовал женщину.
      И это чудо – юдо стал чекистом. Ужас!…
      И он будет работа против подрывной деятельности иностранной разведки, выявлять таких как я.
      Да если даже я на него насру, он не поймет, что это говно или шоколад.
      Возможно даже он его съест.
 

14 октября.

 
      Обалдеть! Вчера в актовом зале министр мне объявил неполное служебное несоответствие.
      За что?
      А может они что то пронюхали, продурканили? Удивительно, но каким образом?
      Еще за пару дней до этого меня вызвали в кадры, и сказали, что на меня пришла заява.
      Какая заява, что за заява, я не знаю! Не зна-ю!
      В принципе, объявили несоответку не только мне, еще двоим. А еще троим влепили строгач.
      У меня уже голова кругом идет. Я отказываюсь что либо понимать.
 

22 октября.

 
      Сегодня я в последний раз посетил явочную квартиру.
      Завтра я ее ''закрываю'' ввиду непригодности.
      Хозяйка квартиры, старая женщина лет 85, тетя Аля, у нее амнезия, еле ноги волочит, может умереть каждую минуту.
      Какая из ее квартиры явка?
      Вот я и обосновал непригодность, а заодно захотел ''попрощаться'' с этой явкой.
      В последний раз посетил явочную квартиру, пошел туда не один, а с женщиной – иранкой. Ее зовут Ханум.
      Но она русскоязычная, полненькая женщина лет сорока трех.
      Хорошая, приятная на внешность ''халашка''.
      Ее можно было использовать как источник информации, или по другому как то использовать. Можно было…
      Но я ее решил трахнуть, а если конкретно, то выебать!
      Секс стоял выше, нежели безопасность моего ебаного государства.
      Я ее привел туда, стою на пороге, звоню в дверь, открыла дверь тетя Аля минут через 10. Через секунду сзади появляется Ханум.
      – Тетя Аля, это я, Рустам, можно к вам в гости? – улыбаюсь я.
      – А это хта? – указывает дрожащей рукой на Ханум.
      – Это моя подруга, ну…это…вы же сами знаете, – говорю ей шепотом, мимикой даю понять.
      Мы проходим в квартиру.
      – А!…ну все ясно!…Там ванная, а на кухне горячая вода, – хрипит тетя Аля. – В общем, ты все знаешь.
 
      Мы прошли в комнату она воняла старостью. Есть такой запах – запах старости.
      Я на самом деле от души попрощался с этой явочной квартирой. Я эту Ханум так отшпиндючил, что со стен попадали затхлые ковры, а со шкафа упала ваза и разбиласб вдребезги.
      Это хорошо, что тетя Аля плохо слышит.
      Мы с Ханум все аккуратно прибрали.
      Мне Ханум нравится, у нее роскошная фигура. Хоть и немного полновата, но у нее хорошая попа. Попидрон что надо!
      И дочь у нее хороша. Ей 22 года. У меня в семье разлад, может быть скоро разведусь.
      Вполне возможно. И вот я думаю: а может женится на дочке Ханум?
      Обеих буду ебать! И тещу и жену!
      А хули!…Живем бля-а-а-а!…
 
      29 октября.
      В 12 часов, в полдень, один наш сотрудник из кадров дал мне пятачок героина. Маленький такой свернутый пакетик. Я ему помог в одном деле, подыскал для приема на работу человека, а он в отместку решил со мной расплатиться героином. Наркота бля!
      Шикарная купля продажа.
      Так и сказал мне у лифта:
      – Рустам, на!…- заткнул мне в карман пакет и убежал. Я даже не успел спросить, что это. Потом уже понял.
      Я не нюхал героин никогда. А что делать то? Хоть что то…
      В 8 вечера зашел в пивную, сел заказал пива и горячего гороха.
      Сижу пью, уже выпил 3 бокала.
      Гляжу, слева сидят двое.
      Может это наружка? Семерка? Слежка? Следят уже за мной? Ни фига себе!
      Не знаю. Я ни хрена не знаю!…У меня уже пошла измена!
      Что – то давненько Сан Саныча не видно. А может они уже отстали от меня?
 

17 ноября.

 
      Я продержал этот пакет с героином в кармане почти долго. Я уже говорил, что не пробовал героин, не нюхал его. И не хотел если честно.
      Выбрасывать его жалко, а нюхать страшно.
      Но, была не была!
      Достал пакет с кармана, раскрыл его, там грязно белый порошок.
      Пощупал пальцами, вытряхнул его на фиг. Но белая пыльца прилипла к пальцам, к указательному и большому.
      Я поднес пальцы к носу и поковырялся в носу. Чуть – чуть внюхал то что отлегло на пальцах.
      Это было нечто.
      Я не понимал, что происходит со мной. Мои ноги пошли к одной русской особе, Алле Павловне.
      Русская дама старого покроя: работала заграницей, тело белое, светловолосая, полушубка, в глазах голубые линзы, пейджер, тогда это было модно.
      Я пришел к ней домой, завалил бычком. Она жена чиновника, но это не важно, она женщина, и значит хочет секса. Что еще нужно женщине?
      Муж у нее в отъезде, и мы с ней порезвились не плохо. Я ее шпилил и шпилил, дергал в постели как кабан, она покраснев сказала:
      – Рустам, ты что это…у меня это…. мне плохо..у меня даже с мужем так не было никогда…Я кончила 70 раз, а потом даже счет потеряла.
 
      Я посмотрел на часы, что висят у нее на стене. Когда мы легли в постель, было пол девятого, сейчас часы показывали 12.
      О творец, мой член без остановки проработал больше трех часов.
      Это страшно, парни, страшно!
      Потом сели за столик, пьем душистое кофе. У меня опять пошло хотение, член встал трубой. Вот что такое героин. И я даже не понюхал.
      Она присосалась к моему члену, вводила его себе по самую глотку.
      – Алла, а Бог есть? – сжимая зубы спрашиваю.
      – Не знаю, – смакую минет, отвечает.
      – А ты ему веришь? – стиснув зубы, не отстаю.
      – Хмм…хмм…мня – мня – мня, -…был ее ответ.
      – Алла, а Родину продавать можно? Уф…- раскрыв от возбуждения рот, опять спрашиваю.
      – …Мнннйо…мнйо…Родину? – она освободила ротик от члена, взглянула на меня. Волосы как водопад опустились на ее нежные белые плечики. – Ты мне дашь нормально отсосать или нет?
      – И все же, как на счет…уф…эта…Родины бля-а-а-а!!!!
      Я кончил, спустил ей в рот спермы видимо не видимо. Она чуть не захлебнулась, глотает и глотает, закрыв глаза от умиления.