Эльчин Гасанов
      Палачи и жертвы
      Посвящается моим учителям, которые взяли то, что было им дано, и которые дали то, что могло быть им взято.
      Содержание:
      1-Предисловие
      2-1892-й год. Иосип Броз Тито
      3-1908-й год. Тюремная жизнь Иосифа Сталина.
      4-1920-й год. Покушение на Кирова.
      5-1932-й год. Янош Кадар
      6- 1941-й год. О Ленине
      7-1943-й год. О Жукове
      8-1948-й год. Сапармурат Ниязов
      9-1951-йгод. Тайна Фиделя Кастро.
      10- 1960-й год. О Хрущеве
      11- 1966-й год. О Королеве Елизавете
      12-1968-й год. О Гагарине
      13-1975-й год. Эдвард Герек
      14-1980-й год. О супруге иранского шаха.
      15-1982-й год. Поминки Брежнева
      16- 1989-й год. Крах Николае Чаушеску.
      17- 1997-й год. Интервью с Горбачевым.
      18-2000-й год. Эксперимент Тура Хейердала.
      Детям до 16 лет читать не рекомендуется.
      Предисловие
      Ваши высокородия, дамы, господа, граждане, братья!
      Буду краток. Один вопрос: что такое история? Что вообще это такое? Кто сказал, что история состоялась? Да и состоялась ли она? Разумеется, нет! Каждый ее понимает, разукрашивает и преподносит по-своему, как его это устраивает, как ему это будет выгодно.
      И все бесполезно, ибо все это байки и басни. Есть в жизни только одна истина: это - борьба за власть. Все! История является лишь хрупкой ширмой, тонкой занавеской. Все историки описывают историю согласно капризам действующего правительства, руководства. Это не справедливо, это далеко от истины.
      Да и зачем вам история? Неужели для вас она так важна? Опять - таки я спрашиваю, ЗАЧЕМ? Все равно ничему она вас не научит. Она не может учить, она плохой педагог. История ни на что не пригодна, не способна, но она увлекательна. Я прошу у историков прощения и снисхождения к себе, ибо мои аранжировки в этой книге, мое беспардонное обращение с историей являются исключительно писательской привилегией. Это мое право, право автора. Без богатой фантазии хороших мемуаров не написать, так как чаще всего выдумывают именно действительность.
      Я еще прошу прощения у всех читателей за нецензурные выражения и слова в этой книге. Я не виноват, просто пришлось. И заранее "сорри", так как многие сцены, возможно, изложены слишком подробно, размашисто.
      По-моему история, это игра ума. История подобна гвоздю, на который можно вешать все что угодно. Она изучает останки заблуждений. Ведь сравнительно недавно выяснилось, что оказывается, Шекспир часто принимал наркотики, известный физик Ландау был задубевшим алкоголиком, а Иисус Христос был надменной задирой. Все это неоспоримые факты, выявленные относительно недавно. Кто может знать о жизни Македонского или пророка Мухаммеда? Никто!!! Но об их жизни со всеми подробностями написано сотни книг и снимались фильмы. Разве это не игра писателя, сценариста?
      Кто знает, что говорил Наполеон своей жене, или о чем думал Цезарь? Этого не может знать никто, это противоречит законам физики, законам времени. И все же историки с умным и серьезным видом уже полностью "составили" схему их жизни со всеми мелкими деталями. И что главное, все им верят, по крайней мере, стараются, хотят им верить. Одно ясно, что люди хотят во что-то верить, на что-то опираться, ссылаться, надеяться.
      Все это - утоление интеллектуального голода, не БОЛЕЕ! Мне не нравятся идеальные портреты, изображенные историками в своих книгах. Чему они служат, непонятно. Для меня это пустой звук, детское бормотание.
      История не полноценна, если она не помогает нам улучшить свою жизнь. Так не лучше ли описывать историю более реально, жизненно, а не создавать мифические образы, далекие от действительности. Это лишь полу - вопрос на настойчивые возражения здравого смысла.
      Нет в мире плохих книг, нет плохих писателей. Это - несомненно. Те книги, которые не имеют успеха, сосредотачивают в себе светлое и блаженное, доброе и ласковое, т.е. нереальное. Читатель жаждет истину, а она соприкасаема лишь с реальностью, с жестокой реальностью. Когда ребенок умирает при рождении, становится жертвой аборта или выкидыша, это означает, что этот младенец чист, он совершенен, и Бог не советует впускать его в жизнь, в этот грязный мир. Поэтому ребенок умирает не родившись, не раскрыв глаз. Его место в раю. Так же и книги. Книга должна гореть правдой, а не писать о любви и гуманности. Иначе эта книга не будет читаться, т.е. не увидит свет, не найдет своего читателя. Так что, читайте книги! Некоторые из них специально для этого пишутся.
      Однако буду я с читателями осторожным и честным. Ибо история не только наука. Это наука, переживающая детство, чьим предметом является человеческий дух. Это ребенок, который хочет развлечения и внимания.
      Не историк я, и не хочу им быть. От того, что коммерсант ежедневно на своем калькуляторе просчитывает свою прибыль, вычисляет нули, он не станет математиком. Всего лишь цифры это.
      То, что сейчас прочтете вы, опирается на реальные исторические факты, основывается на автобиографических "дрожжах". Это быль, налитая свинцом фактов. Многие события по праву имеют свое отражение в анналах истории, в которых мне и пришлось покопаться, прежде чем написать все это. Остальное является моей версией, причем версией правдоподобной, обоснованной (а быть может это чистая правда!!!), ибо все люди, будь они хоть короли или слуги, все-таки люди, и им не чужды чувства земные, людские, даже животные.
      Само название книги "Палачи и жертвы" говорит о многом. Там, где есть палачи, обязательно бывают и жертвы. И наоборот, иначе невозможно. А в целом, палачи - это уже герои, они вершат судьбы, отнимают жизни, меняют карму. Это не раздельные понятия. И разумеется, все они являются знаменитостями, ибо их знают все, даже дети. Их приход к власти, к славе, обуславливается исключительно их везением, их ведет к трону сам Бог, так как обычному черному люду, серой толпе, это не по плечу. Не каждый рождается с задом, годным для трона. Выражаясь компьютерным языком, в их судьбе, точнее судьбе простых смертных нет этого счастливого файла, или сайта. Выбор пал на других.
      Короче говоря, приступим к делу.
      "Мы о весне давно мечтали
      И вот когда сбылась мечта,
      Мы насладимся ей едва ли
      Поняв, узнав: она - не та''.
      ''Если на две прямые падает третья прямая и делает углы внутренние и по ту же сторону меньше двух прямых, то оные две прямые линии, продолженные беспредельно, взаимно встретятся по ту сторону, по которую углы меньше двух прямых''
      ЭВКЛИД
      Глава 1
      1892-й год
      Иосип Броз Тито
      В Хорватии, в селе Кумровец (40 км к северу от Загреба, село, имеющее уникальный этнографический музей под открытым небом), около полудня, когда еще было жарко, на улице играли дети, прямо перед домом. До их ушей из открытых окон дома, сквозь тонкую светлую занавеску, доносились стоны молодой женщины.
      Это была Мария, молодая хорватская женщина. Сладостные стоны то усиливались, то прекращались, но дети не могли толком понять, в чем дело. Хотя это была их мать. Они просто чувствовали, что маме хорошо, она же не кричит и не ругается.
      Она стонет, она охает и ахает от удовольствия, которое ей доставлял мужчина. Его порывистое дыхание также не осталось без их внимания. Изредка дети улыбались, смотрели друг на друга, и опять игрались. Они в подсознании понимали, что с мамой все хорошо, все в порядке, она мол, отдыхает, но толком ничего понять не могли. Да и не хотели. Им было не до этого, впереди целая жизнь.
      В 1995-м году в Югославии побывал мой земляк, археолог из Баку.
      Точнее сказать, он не совсем археолог, а если честно, то вообще не археолог. Но это не важно. Какая разница? Суть ни в этом. Так вот он, будучи в Загребе наткнулся на уникальный по своей сути дневник, принадлежащий одной женщине. Звали эту женщину Мария.
      Я не мог пройти мимо этих записей 100 летней давности, ну не мог, и все. Предлагаю вашему вниманию некоторые отрывки из этого дневника.
      ''Я Мария, моего мужа зовут Франьо, у нас щас четверо детей. Я типичная деревенская женщина, но, тем не менее, со вкусом одеваюсь, слежу за собой, конечно, в соответствии по нынешним меркам. Урядник, священник, тракторист, все зырят на мои пухлые ножки, пышную грудь, на томную мою улыбку (я это могу, ха-ха-ха), на длинную мою косу, длиною до самой моей попы, которой я обвиваю все свое тело. Э... Я раньше была верна своему Франьо, но что-то в последнее время он стал занудой, чрезмерно ревнивым. Это не могло меня не раздражать. Он ворчал на меня, нередко даже бил, иногда ногами, а я плакала, проклинала все на свете. Измена сама по себе приближалась, тем более что Франьо часто стал уезжать в Загреб на заработки. Крестьянское житье-бытье трудное, особенно в эти годы. Измена же это не просто слово, это сам господь Бог, сам всевышний. Вообще слово измена надо писать с большой буквой: ИЗМЕНА!!!!!!
      Но все началось после того странного сна. Иногда такое присниться, не дай Бог проснуться. Я во сне увидела себя на радуге, я гуляла по ней, все кругом было светло, ярко, сладостно. Мне навстречу шел маленький мальчик с короной на голове. Он был красив, но в то же время лицо у него было взрослое, даже старое, хотя это был всего на всего младенец. Этот мальчик потом сел на трон, и я поцеловала ему руку. Все, сон закончился. Но проснувшись я почувствовала внутреннее изменение. И я уже была другая, иная. Будто мне сделали укол в мозг или в сердце. На меня налетела похоть, у меня началось хотение. Ведь плоть она исторична, она не подвластна человеческому времени. Все меняется в жизни каждую минуту, но мы это не замечаем. Одна лишь похоть остается неугомонной, она как сладкий остров улыбаясь манит всех к себе, а потом продолжает радовать, но не редко и огорчает, даже убивает.
      Секс-это экзамен совести, души. Человек всегда спрашивает себя, сомневается в себе, прав ли он в этом или нет? Секс-это орудие в руках всевышнего, который тестирует людей многие века на предмет чистоты души. Редко кто этот экзамен выдерживает. Все в этом мире сводится к тому, чтобы обеспечить себе удовольствие и вечный спор лишь о том, каким образом его достигнуть. Не страданья же являются целью человека? И секс здесь главное, ибо в природе противоположности, сталкиваясь, вливают друг в друга новую жизнь.
      В отсутствии Франьо я как бы раскрывалась вся в своей красе. Мне было скучно. ''Хотя бы письмо какое-то получить от кого-то. Пусть даже пустое. Просто письмо', говорила сама с собой. Надоело предаваться сладким грезам в постели перед сном. Я часто смотрела по ночам из окна и видела в глухой темноте свое прошлое, прожитые дни. Днем я выходила гулять, и вся деревенская округа, преимущественно мужики, приближались к моему дому и затягивали со мной во дворе задушевную беседу. Губная гармошка, баян, печки-лавочки, ля-ля-тополя, и т.д. Так как Франьо долго отсутствовал, где-то месяца четыре, а то и шесть, и я подумала, ''да ну его, погуляю всласть. Тоже мне, козел, надоел уже своим занудством''. И пошло поехало. Все в жизни зависит от этой первой реакции. Если сдержал первый порыв, то молодец, если поддался, то тебе конец, ты завязнешь, как муха в паутине. Судьба готовила мне невероятный сюрприз.
      Первым моим посетителем стал тракторист Бранко, темноволосый 25-ти летний парень из Кумровца, с интересным и необычным лицом, недостойным даже пощечины. Я была старше его на 5 лет, но это не остановило Бранко, это наоборот его возбуждало. Он решительно вошел к нам в дом, якобы попить водицы. Мол, остановка на развилке, отдых, а потом в путь дорогу. Но не тут то было. Свой трактор он остановил прямо у моего дома. Дети играли во дворе, а я, э! а я как будто ожидала его уже много лет. Зайдя в дом, он прижался ко мне, крепко поцеловал меня в губы, и потянул в теплую постель. Вот и все дела. Через пол часа Бранко вышел на крыльцо, размял свои мышцы, как бы только проснулся. ''Хорошо, ох!', сказав это Бранко сел в свой трактор и громко тарахтя и пуская черный дым, уехал прочь. Со стороны незнакомому человеку показалось бы, будто Бранко является хозяином дома. Уж слишком по хозяйски, по отечески он себя повел. Я проводила его взглядом из окна. В ту же ночь несколько часов кряду гремел гром (причем такой страшной силы, что пугал всю округу), полил до самого утра сильный обильный дождь. На утро вся деревня была в вязкой грязи.
      Моим следующим посетителем был местный священник, его звали отец Драган. Ему было лет 50, он вечно ходил в длинной черной сутане, с крестом на груди, и бородой, длиною по самый хрен. Отец Драган пришел ко мне буквально на следующий день после Бранко. Вы не поверите, но я как будто ждала и его, я кажется не полностью была удовлетворена от Бранко, поэтому ходила какая-то злая. Лиха беда начало. Увидев на пороге сельского священника, я пригласила его к себе в дом.
      - Добрый день святой отец. Молока не хотите?
      - Да не плохо было бы. Что известно о Франьо? Когда приедет? Ничего не слышно?
      - Да пока не скоро наверное. Дети уже скучают.
      - Да, дети... А вот ты нет, не скучаешь по нему, разве не так?
      - С чего вы это взяли, святой отец (деланно удивляясь)?
      - Не прикидывайся. Молчи Мария, молчи. Побольше дела...Возможно, этим и отличается Бог от человека. Человек много говорит.
      - О чем вы, святой отец.
      - Вчера к тебе Бранко приходил. Все село это обсуждает. И не боишься ты гореть в аду, Мария? Ни стыда у тебя, ни совести. Побойся Бога! Это ты так верна Франьо?
      Я, опустив голову, слушала нотации отца Драгана, а тот в свою очередь поглядывал на мои красивые, еще не старые ножки. Они были такие пухлые и белые. Ой, щас я заплачу!
      - Ну что, рассказать мне все Франьо? А? Я заставлю всю деревню молчать, при одном моем слове все умолкнут. И Франьо ничего не узнает. Хочешь ты этого, дитя мое?
      - Да конечно, святой отец (еле вымолвила).
      - Но при одном условии. Я тебя должен осветить.
      При этих словах он подошел ко мне вплотную, обнял меня за плечи и поцеловал в губы. Поцелуй длился минут пять. Домашний кот с любопытством наблюдал за нами, а в соседней комнатушке мирно посапывала моя 2- летняя дочь. Святой отец повел меня в свободную комнату, снял свой крест, церковную шапку и тихо мне сказал:
      - Раздевайся, дочь моя, так надо.
      Сутану свою он не стал снимать, только закинув руки под свой черный балахон, стал расстегивать ширинку. Я, беспокойно поглядывая в сторону окна, стала снимать с себя платье, потом нижнее белье и т.д. Все как надо. Отец Драган перекрестился и начал свое дело, т.е. начал меня "освещать". Мы занимались любовью тихо, спокойно, даже мирно, будто молились Богу. Иногда доносились порывистые слова святого отца ''тебе хорошо, дочь моя?', на что я отвечала "конечно, святой отец, только прошу вас, кончайте быстрее''.
      После посещения отца Драгана, я как бы повеселела, успокоилась, пришла в себя. Такое умиротворенное состояние души я еще не ощущала у себя никогда. Еще бы! Меня "осветил" сам отец Драган, а он плохого не пожелает никому. У меня на следующий день было чудесное настроение. Такое чувство, будто я потрахалась, поснашалась с самим Богом. Я была вся пудренная, нарумяненная, набеленная. С открытой шеей и грудью, и с улыбкой на лице, полила цветы в саду, надела белое платье, приготовила белградские голубцы с фаршированной телятиной, и вдруг подняв голову, увидела урядника Зорана. Он грозно стоял на пороге. Как он вошел внутрь, я не слышала.
      - Добрый день, Мария! Как жизнь твоя, как детишки поживают?
      - Хорошо, господин урядник, слава Богу не плохо.
      - Хорошо говоришь, значит! Ты знаешь, Мария, я многое хочу тебе сказать, но в моих словах ты должна заметить и молчание. Молчание о многом тебе скажет.
      - А что вы хотели мне сказать?
      - Шлюха ты, вот что! Вся деревня только об этом и говорит, что с тобой и Бранко переспал, и святой отец. Шлюха ты, шлюха! А ну снимай трусы, живо!
      - Вы что, господин Зоран! Не надо, прошу вас.
      - Что, они у тебя прилипли что ли? А ну давай снимай сука!
      Урядник подойдя ко мне, дал мне крепкую пощечину, и хотел было уйти, по крайней мере он сделал пол - шага в сторону двери, но увидел, как я стала раздеваться, через голову снимать нарядное свое платье, подняв руки, обвязывать голову косой. Закончив, я заявила:
      - Двери закройте, господин Зоран.
      С Зораном я была долго, где-то два часа. Может боялась его, а может хотела закрепить свои государственные позиции, или хотя бы приобрести их. Через 2 часа жители Кумровца видели, как урядник Зоран украдкой открыв двери в моем доме, вышел на крыльцо, украдкой посмотрел по сторонам и поспешно стал удаляться. Зоран вел себя как вор, причем вор дешевый.
      В моем поведении после Зорана произошло изменение. Я стала какая то слишком уж возбужденная, ненасытная. После урядника я уже сама искала мужчину, как бы с цепи сорвалась. Выйдя во двор, повела глазами по сторонам, и заметила грязного батрака Златко, который сидя на коленях, руками вырывал из земли бурьян. Ему было около 60-ти лет, и всю свою жизнь он копался в земле, мыл и чистил лошадей, корчевал пень, вспахивал лесную целину, валил буки. Я окликнула его и поманила пальчиком в дом. Батрак Златко не привык к такому ласковому обращению, поэтому он ничего не соображая, с грязными и вонючими руками вошел в мой дом. Войдя внутрь, он услышал мой голос:
      - Златко, проходи сюда, не бойся, я здесь!
      Златко направился в сторону голоса, вошел в комнату, и остолбенел перед моей кроватью. То была сказочная картина. Наверное, он такое видел только во сне. Видимо и батракам когда - то тоже должно повезти. Раз в год и дуракам везет. На кровати я лежала полу голая, улыбаясь, сказала ему:
      - Ну что Златко, я нравлюсь тебе? Иди ко мне, мой милый сыночек.
      Я назвала сыночком Златко, который по возрасту годился мне в отцы, и от такого обращения он чуть не кончил сразу, я это почувствовала. Короче говоря, и с ним я переспала. Правда, находясь под ним, я часто зажимала свой нос, от него дико воняло. Лошадиный запах, смешанный с запахом другой неизвестной скотины, плюс запах копоти, пота, нагара, грязи, короче, сплошная вонь. Но, тем не менее, Златко меня отделал далеко не хуже остальных доселе моих любовников.
      Прошел день. Близкие друзья батрака Златко поздравили его с такой удачей в постели. До моих ушей это дошло. Это несомненно, а то батраки в последнее время с горя трахают только лошадей. Ничто так не воспламеняет прошлое чувство, как ободрительное замечание посторонних. Батрак Златко как бы раздраконил меня еще больше, поверьте, я не могла себе найти места, ходила по комнате как львица в клетке, искала новые ощущения, и нашла. К вечеру, я услышала стук в дверь. На пороге стоял галантный мужчина. Это был немец, его звали Карл, и попал он в Кумровец совершенно случайно. Я начала облизываться, как дикая кошка. По специальности Карл был энтомологом, и искал он в Хорватии новые виды бабочек. Но по дороге он устал, и постучался в первую же попавшуюся дверь. Открыла ему дверь я сама. Надо же а! Дети уже спали, поэтому все было тихо. Карл был мною принят очень гостеприимно. Выпил горилки, закусил моим сыром и зеленым хорватским луком, длиною в швабру, покушал миндальный хлеб, и взглянул сквозь пенсне на меня.
      - Госпожа Мария, не скажете ли вы, где тут у вас водятся знаменитые загребские бабочки? Как мне их найти?
      - Слушай ты, пидор в очках! Давай отделай меня и поди прочь, понял! Что глупости говорить! Давай быстро!
      С этими словами я перед изумленным Карлом полностью оголилась. Немец абсолютно не соображал что происходит, но все-таки ему было приятно, он со мной переспал до утра. Утром, надев свои очки, и поблагодарив меня за хлеб-соль, Карл уехал отсюда прочь.
      После Карла я завела к себе в постель еще одного мужчину. Вернее, это был молодой паренек, лет 17-ти отроду, его звали Вячеслав. Он был на половину русским, и жил в Хорватии давно. Вячеслав слыл в деревне колдуном. Поговаривали, что по ночам парень перевоплощался в оборотня, в огромного человека ростом в 3 метра, и надев длинный плащ ходил по деревне, пугая людей. Ночью все боялись выходить на улицу, а утром Вячеслав превращался в обычного сельского паренька. И все же его все боялись, кроме меня. Я и с ним переспала, зарыв его к себе в тело, облизывала его как котенка. А через три дня я забеременела. Пуза моя росла как дикая крапива, т.е. очень быстро. Будто роды спешили, боялись куда то опоздать. Если честно, мне стало неприятно. Я ждала ребенка, и кто был отцом будущего моего дитя, я не могла понять. Да и кто мог бы это знать? Один Бог это знает, наверное, впрочем, и это под большим вопросом, знает ли это Бог? Бог тоже иногда беспомощен. Я переживала, волновалась, ночами не спала. Да, мне было совестно, мне был отвратителен даже этот мой будущий ребенок, который упорно постукивал у меня в животе. Так кто же отец моего несчастного малыша?
      Прошло 9 месяцев, и я родила мальчика и назвала его Иосипом. Кстати, во время родов, Иосип несколько секунд не дышал, задыхался, и чуть было не умер. Но, о Боже!!! И тут произошло великое! В эту секунду в Кумровце произошло сильное землятресение силой в 7 балов. Все пошло кругами, дома начали дрожать, трястись, и малыш задергался, потом захныкал, взревел. Мало кому удается оправиться после рождения. Было множество разрушений во время толчков, но жертв к счастью не было. Я благословила Иосипа своею дрожащею рукою''.
      Вот и все.
      Так, на свет появился будущий отец югославского народа Иосип Броз Тито. Он более сорока лет был Президентом Югославии. Во время 2-й мировой войны Тито был партизаном, даже в 43-м году имел тайный контакт с Гитлером. Эта была легендарнейшая личность, кумир и идол народов Балканского полуострова. Югославский народ до сих пор преклоняется перед ним. Тито для Югославии, это нечто большее, чем Ким Ир Сен для Кореи, или Неру для Индии. И возможно этому способствовала неизвестная смесь в его текущей крови. Ведь этот непонятный кровяной коктейль привел к рождению неординарного человека. Комплекс и сумма неизвестного сперматозоида, комбинация генов создали первичную матрицу, которая видимо, преодолела барьер однобокой системы. Наверное, это единственно возможный отправной пункт для достижения индивидуально-эгоистического самоудовлетворения, который порождает пиршество мысли и олицетворяет из себя Прометея воли. Это очень существенный пункт в этом рассказе. Так кто же был отцом Иосипа Броз Тито?
      Главное: после его рождения, Мария, его мать, успокоилась, часто стала поститься, была до конца жизни верна своему мужу Франьо. Даже сам Иосип, впоследствии узнав про похотливые похождения своей матери, ничуть на нее не обиделся. Он, обнадежив себя подобным историческим фактом, даже в душе был рад тому, что его настоящий отец неизвестен. В этом деле неопределенность и таинственность лучше всего. Мол, крути и верти своим происхождением как хочешь. Если бы дети выбирали себе родителей сами, то многие взрослые навсегда остались бы бездетными.
      И все же, что за сексуальный ураган пронесся тогда по сердцу Марии, матери Иосипа Броз Тито, она сама так и не поняла до конца своих дней. Она, молча и грустно вспоминала минувшую бурю, но так и ничего не поняла. И никто это не понял. Это выше человеческого разума.
      Когда все становится на свои места, выясняется, что это-памятник.
      Глава 2
      1908-й год. Тюремная жизнь Иосифа Сталина.
      На прогулке СИЗО - распределителя московской Бутырки, взад вперед ходили двое узников.
      - Ну что, Мешади, скоро на мокруху пойдешь, на дело святое так сказать, нет?
      - Посмотрим, не знаю еще, как решат, так и будет.
      - Тебя ждет хорошее дело, грузина там какого-то по - моему кончить надо. Я слышал об этом. Тем более у себя на Родине, в Баку. Это же жизнь, красота. Расскажешь потом, лады?
      - Хорошо.
      Сзади них перешептывались молодые каторжники:
      - Смотрите, скорее, сюда, взгляните на него! Вот он идет. Это сам Мешади. Постарайтесь запомнить его внешность.
      Вы слышали о том, как Сталин сидел в бакинской тюрьме? Ведь это история, это было, это не моя фантазия. Сталин отбывал срок в бакинской тюряге, это факт. И слухи об этом до сих пор ползут в Баку. Он вообще любил Баку, часто приезжал в этот город. Однажды на вопрос царского инспектора, ''что тебе нужно здесь, в Баку?', Иосиф Джугашвили ответил: ''мне полезен нефтяной воздух''. Но существует еще одно предание, которое возможно заставит нас уважать Сталина еще больше. Кто знает?
      Эти подробности служат лишь введением к предлагаемому произведению, к самой истории, которую я сейчас опишу. Хотите послушать?
      Баку, 1908-й год. Баиловская тюрьма в Баку в то время снаружи утопала в олеандрах, эти цветы окружали ее со всех сторон. Романтичный запах распространялся уже на расстоянии. Аромат приятный, да еще смешанный с морским воздухом, и вид такой необычный. Все кругом такое душевное, старинное, розовое. Когда на кровь упадет немного слез, каким все становится розовым. А внутри тюрьма пахнет тюрьмой. Наверное, во всех тюрьмах планеты запах один и тот же: запах печали, страданий, горя и разлук. Будь хоть это Венсенский замок или Лефортово. И вот в этой тюрьме работал в те годы полковник городской жандармерии, начальник оперативной части тюрьмы Виктор Степанович Крылюк. Он был бакинец, с Кишлов (бакинский пригородный поселок). Ему было около 50-ти лет, был женат, имел взрослую дочь, и глухонемого от рождения сына. Это было для него страшным горем. Больной сынишка часто грустил, как, наверное, такие же глухонемые, которым не нужны слова, которые все понимали взглядом. Сердце Виктора Крылюка обливалось кровью. Поэтому он весь погружался в работу, чтобы хоть как-то забыться, затеряться, отвлечься. Говорил и думал только о работе, о службе.
      Его кабинет размещался на первом этаже, отсюда открывался вид во двор тюрьмы. Сам он был человеком очень скромным, до неприязни простым, и, как я уже сказал, до пошлости любящим свою работу. Он считал, что работа-это я сам и есть, т.е. это нечто нераздельное со мной. За короткий период он достиг на службе высоких почестей. По его словам, всего этого он добился только благодаря сильному чувству ответственности. Он даже к маленькой бородавке, выскочившей у него на носу, относился очень серьезно. В общем, давайте приступим к делу.
      В тот майский день в его кабинете сидел заключенный Николай Тарасов. Он был агентом царской жандармерии, внедренным в камеру политзаключенных.
      -Ну что, Тарасов, что ты сегодня нам расскажешь?
      - (Посмотрел по сторонам) Они что-то замышляют, что-то готовят. Не исключено, что это будет побег, господин полковник.
      - А кто конкретно, ты уточнил?
      - Да, узнал. Этот, как его, Коба, и Сулейман (сказал очень тихо и опустил голову). И еще с ними за одно Губанов.
      - Этот грузин, я чувствую, становится для нас проблемой. Короче, Тарасов, будешь докладывать о каждом его шаге, это очень серьезно. Про Сулеймана мы знаем почти все, он отъявленный уголовник. Но все же и за ним тоже присмотри. Ты меня понял, милейший?
      - Как изволите, господин полковник.
      - О своей семье не беспокойся, они в порядке. Слово военного.
      - Благодарствую.
      - Кстати, Коля (задумавшись, спросил), семья сейчас в Киеве?
      - Да-с, в Киеве.
      - А ты родом, значит, будешь из Киева, да?
      - Оттуда-с, верно.
      - Хороший город я слышал этот Киев, правда?
      - О, Киев-это жизнь. Вечные туманы над Днепром, Подол, золотые купола видны из под густых деревьев. Особенно Киев хорош в мае, когда цветут каштаны. По городу такой запах, а ты в это время на плоту с хорошей девкой по Днепру... Сердце обливается
      кровью. Эх! Киев... Все люди гуляют, на лицах улыбка, все хорошо.
      - Да?
      - Конечно, можете не сомневаться.
      - Теперь учти, если не выполнишь мое задание, ты свой Киев можешь и не увидеть. Останешься навсегда здесь, в Баку. В этом можешь не сомневаться. Понял? Сей слух надо выяснить до конца, понял ты? Теперь, ступай.
      Камера-распределитель. В накуренном и пропахшем парашей помещении взад вперед, как лев в клетке, ходит, точнее очень тихо, как кот, передвигается Иосиф Джугашвили по кличке Коба. Он был маленького роста (165 см), на нем был френч серого цвета. Его практически не было слышно. Он не вмешивался ни в какие блатные разговоры, разборки, раскрутки. В карты тоже не играл. Улыбался очень редко, да и то с расчетом. К нему обратился его сокамерник и хлебник, Сулейман.
      - Коба, это он, Тарасов. Я стукачей по запаху чую. Надо кончить его, иначе этот сучара заложит нас.
      - На днях решим, не кипятись, Сулико.
      - Как на счет наших товарищей на воле? Они ждут нашего сигнала.
      - Не торопись, успокойся, скоро сюда переведут Мамедика. Вот с ним будет легче. Он
      идейный, с ним этот вопрос будет легче решить.
      - Какой такой Мамедик? Ему можно довериться?
      - Да Мамедэмин. Ну, Расул-заде этот. Я его знаю давно.
      - А, да, я о нем тоже кажется слышал. Он идейный, да?
      - Ну, не в ладах с Россией.
      - Понятно...
      Москва. Бутырская тюрьма. По темному коридору со связкой больших ключей шел надзиратель. Стояла полночь, в камерах тихо посапывали узники. Надзиратель осторожно, но с небольшим шумом отпер дверь одной из одиночных камер, и вошел внутрь. Там внутри, на корточках сидел молодой темненький парень лет 30-ти, с огромным шрамом на щеке. Его звали Мешади Кязым. Он как бы ожидал визита надзирателя.
      - Ты готов к завтрашнему дню, Мешади?
      - Я всегда готов, Аким. Всю свою жизнь я готов на все ради своего Баку, ради того, чтобы увидеть его хотя бы одним глазом.
      - Ну все, тогда жди. Завтра все решится.
      Оперчасть тюрьмы. Беседа Крылюка с заключенным Юрием Горстковым по кличке "Рижанин". Крылюк готовился сказать ему нечто особенно любопытное.
      - Как дела, Рижанин? Как поживаешь? Ты же ведь у нас здесь авторитет.
      - Да (довольно), хотя бы здесь, в неволе, я царь.
      - Окрестили тебя, или еще ждешь маляву из Москвы?
      - Так точно-с, жду не дождусь. Ведь как оно бывает, ваше благородие, одно дело царь не окрещенный, другое уже законный. Так сказать, в натуре (сказал шутя).
      - Какой ты царь! Мразь ты, вот ты кто! Царь он видите ли...