Все события и имена вымышлены, совпадения случайны.
 
      …
 
      Толик Баландин ничего не имел против убийств, но он не доверял новшествам. В сущности, он был консерватором. С волнистыми седеющими волосами, тяжеловатой фигурой и заплывшим лицом с римским профилем он украсил бы афишу любой правой политической партии.
      Он дал задний ход "Тойоте", оставив позади себя магазины.
      Автомобильное движение на шоссе рассеялось. Толик развернулся и направился на окраину Баку – на ''восьмой километр''.

      Эльдар Хусаинов имел обыкновение допоздна задерживаться в своем кабинете. Он был главным редактором журнала "Мотодром".
      Это был высокий мощный человек, лет 37 – 38.
      В руке Толик держал синий целлофановый пакет, куда он спрятал пистолет Макарова.
      Толик вел слежку за ним еще с города. Рядом с ним находился сначала его коллега по журналу, его друг, потом они разошлись и к
      Эльдару прилипла одна очень стройная девушка в облегающем фигуру пуловере и красных, тоже облегающих брюках. Несмотря на прекрасные голубые глаза, у нее было дебильное лицо.
      Она походит на русалку, подумалось Толику. Действительно, с большим, почти негроидным ртом, курносым носом и глазами навыкат, лишенными мысли, девушка чем-то напоминала речную нимфу.
      Толик вспомнил, что это девица легкого поведения, которая вращается в кругах чиновников. Бывшая журналистка. Когда – то писала. Видимо сейчас, что – то сообщает Эльдару.
      Значит, по всей вероятности, она будет долго сопровождать
      Эльдара. Да, она довольно сексапильна, позавидовал Толик Эльдару.
      Он уже два часа торчал на улицев, следя за журналистом.
      Несмотря на скопление людей на улице, Толик боялся, что Эльдар заметит его. Каждый раз, когда Эльдар смотрел в его сторону, он отворачивался.
      Из осторожности он даже отошел за деревья. Немного поодаль сидели на скамейке старики, а рядом бегали дети.
      Толик протиснулся за огромный куст, и следил за парой. Девушка склонилась к уху Эльдара и что-то шепнула ему. Толик увидел, что она прижалась грудью к пиджаку человека, которого он пришел убить, и у него снова забилось сердце.
      Она снисходительно улыбнулся, сунула что – то за его пояс и отодвинулась от него. Блин, все-таки идет вместе с ним!
      Толик шел за ними, скрипя зубами. Своим одноразовым оружием он не мог убить их двоих, но это ему было не нужно. Он еще надеялся, что девушка отстанет от него. Он еще плотнее застегнул куртку. Было холодно.
      А Эльдар и "русалка" уже шли долго. Она продолжала цепляться за руку своего кавалера.
      Толик ничего не понимал. Было уже около девяти часов вечера,
      Эльдар подходил к своему дому, а между тем…
      Оказывается, "русалка" хотела попрощаться со своим "мужчиной" перед тем, как уйти…
      Мимо пронеслись две машины, осветив переплетенную пару. Тонкие губы Толика криво усмехнулись. Эльдар Хусаинов покинет этот свет с приятными эмоциями.
      Толик припарковал свою "Тойоту" за два квартала от дома Эльдара.
      Дверь блока бесшумно открылась, и Толик Баландин быстро вышел. В огромном подъезде никого не было. Это было 9 этажное здание из бетона, между улицами Касумова и Азадлыг.
      В пролетах гаража стояло около пяти машин. Толик уже издали сразу узнал мощную мужскую фигуру, но для большей надежности затаился за черным "Мерседесом".
      Но послышались шаги, и Толик резко выпрямился. На всякий случай он прихватил с собой "ТТ", хотя ему запретили использовать традиционное оружие в этой операции.
      Он напряженно следил глазами за лампочкой в блоке. Он остановился на третьем этаже, там, где находилась квартира Эльдара Хусаинова.
      Затем снова тронулся. Толику показалось, что прошло всего несколько секунд. Толик увидел высокую фигуру Эльдара Хусаинова. Его сердце забилось с такой силой, что он испугался, как бы журналист это не услышал. Как лунатик, он вышел из тени и направился к нему.
      Услышав шаги, Эльдар Хусаинов обернулся. Но человек в куртке не привлек его внимания, и он стал подниматься дальше.
      Толик Баландин был от него уже на расстоянии одного метра. Он выхватил из сумки пистолет и вытянул руку.
      – Эльдар!
      Лицо Эльдара Хусаинова остановилось. Удивленный журналист обернулся. В ту же секунду Толик Баландин спустил курок. Раздался щелчок игрушечного пистолета.
      Эльдар Хусаинов открыл рот, но не смог издать ни единого звука. Он стал убегать наверх, но Толик вприпрыжку как кролик поднимался за ним и продолжал стрелять. Толик вытянул руку и спускал курок на расстоянии метра – двух от своей жертвы. Эльдар открыл рот и поднял руку, затем рухнул на лестницу Он сделал 7 выстрелов, и когда Эльдар обмяк, почти в ту же секунду его глаза остекленели, по телу пробедала судорога.
      Толик, не мешкая, помчался вниз и вышел на узкую улицу Абиева с односторонним движением.
      Мила внезапно остановилась и что – то вспомнив, помчалась к обратно, туда, где попрощалась только что с Эльдаром.
      Отъехавшая от дома машина ослепила Толика своими фарами. Он инстинктивно опустил голову, но успел заметить бегущую навстречу ему фигуру.
      "Русалка!"
      Молодая женщина скользнула по нему беглым взглядом как раз в тот момент, когда его осветили автомобильные фары.
      Толик бежал к "Тойоте", пистолет он бросил в блоке, он ему не нужен.
      Пробежав сто метров, он скрылся в подворотне, отдышался. После этого он вернулся в свою "Тойоту" и поехал в центр города Баку.
      Сердце его продолжало стучать, а в голове не было ни одной мысли.
      Все произошло, как было задумано. Он выехал к зданию Дома
      Правительства, со стороны главного входа. Все было спокойно. Труп
      Эльдара Хусаинова, конечно, уже обнаружен.
      Толик повернул на север. Ему нужно было пересечь весь центральный квартал, и поехать в сторону "Шемахинки".
      Ругнувшись сквозь зубы, Толик резко повернул налево и выехал на автостраду. Какого хрена она вернулась?
      Толик быстро отъехал. К счастью, машин на улицах почти не было.
      Он успокоился, только подъезжая к гагаринскому мосту, приняв решение не рассказывать об инциденте шефу. Он был почти уверен, что
      "русалка" не сможет его узнать. Зачем все усложнять…
      Полчаса спустя он был в северной части Баку, в районе 5 микрорайона. Он не знал. Куда едет. Ехал машинально, механически.
      У него сосало под ложечкой от голода. Здесь, в родном до боли квартале, он был в безопасности.
      Он провел здесь свое детство, тут было тихо. Толик тут проводил встречи с разными людьми; с теми, кто был на стороне правых политических группировок, и различными людьми левых течений.
      Толик свернул на узкую улицу и остановился перед небольшим рестораном с помпезной вывеской: Ресторан "Хазар". В зале стояло несколько деревянных столиков, клиентов пока не было. Хозяин узнал его и протянул руку.
      – Толик! Ты пришел рано. Ужин еще не готов.
      Это был ночной ресторан, обслуживающий разных клиентов, ведущих ночную жизнь. Толик наклонился над стойкой с видом гурмана.
      – Они вкусные сегодня, твои бараньи ножки?
      Суп из бараньих ножек был его слабостью… Хозяин иронично посмотрел на Толика.
      – Поправишься на кило…
      Толик достал из кармана листок бумаги и, положив его на ладонь, снял телефонную трубку. Услышав женский голос, он сказал:
      – Это Толик. Я встретился с ним и поприветствовал его.
      Он говорил по – английски. Хозяин знал только азербайджанский и русский. На другом конце провода женский голос сказал по-английски:
      – Прекрасно. Скоро получите новые инструкции…
      Сказав это, женщина повесила трубку.
      Толик несколько секунд оставался задумчивым, потом заказал водку.
      Он взглянул на записанный на бумаге номер: 440-346. Толик не знал, с кем говорил. Он впервые убивал незнакомого человека. Азербайджанца.
      Правда, он уже давно работал на ФСБ. Его завербовал советский резидент подполковник Семен Алхутов, по официальному статусу – ответственный представитель Аэрофлота в Тегеране. Он сумел оказать давление на Толика, родители которого оставались в Советском
      Азербайджане.
      Теперь Толик с родителями жил во Франции.
      В течение шести месяцев Толик посещал курсы школы КГБ в Киеве.
      Потом по приказу Алхутова он бросал гранаты в кафе и бистро в Москве и Баку, где собирались представители правых партий. Но сейчас он чувствовал, что дело в чем-то другом, выходящем за рамки местных политических стычек.
      Семен Алхутов особенно настаивал на том, чтобы это "мокрое дело" не походило на политическое убийство. Вот почему он посоветовал
      Толику что то стащить с тела Эльдара Хусаинова.
      – Вы окажете большую услугу России, – важно объяснил офицер. -
      Азербайджанцы никогда не должны заподозрить нас в этих убийствах…
      …По ресторану стал распространяться запах бараньих ножек.
      – За стол! – пригласил хозяин.
      Толик продолжал размышлять. Зачем ФСБ понадобилось убирать журналиста Хусаинова? Впрочем, зачем ломать из-за этого голову. Все равно он бы не смог отказаться от этого из-за своих старых родителей. Два раза в год он получал килограмм золота и отправлялся в Азербайджан. Его родители продавали это золото и целый год беззаботно жили, до его следующего приезда. Советские таможни пока допускали импорт ценного металла…
      Суп рассеял заботы азербайджанца. В конце концов одним убитым больше или меньше, какая разница? Шестьдесят лет назад Гитлер беспощадно уничтожил более десять миллионов евреев. Слово "геноцид" родилось позднее, и в то время немцы отделались международным порицанием.
      Неожиданно ложка с супом повисла в воздухе: Толик подумал о близком друге Хусаинова – Мамеде Садуллаеве.
      – А, сводники, черт бы их побрал!
      "Сводники", "сводня" – это были любимые словечки полковника Вели
      Сулейманова, которые он употреблял, как правило, невпопад. Он бросил на стол свидетельство об аутопсии "Аутопсия – вскрытие трупа для установления причин смерти" журналиста Эльдара Хусаинова.
      Вели Сулейманов был офицером службы безопасности Азербайджана, иными словами барбузом, и он хорошо изучил методы КГБ СССР. Почерк этого преступления был ему знаком. Ругаясь про себя по-азербайджански и по-русски, он подошел к окну, выходящему видом на город.
      Сидя на узком для него стуле, старший лейтенант Али Набатов искоса наблюдал за своим начальником. Это щекотливое дело снова ляжет на его широкие плечи. Али со своими ста килограммами и невозмутимым видом был лучшим сотрудником полковника Сулейманова по прозвищу "Сундук".
      У обоих мужчин была одна страсть: женщины. Маленький лысый полковник с живыми глазами был донжуаном "Развлекательного центра", как азербайджанские офицеры называли здание генштаба азербайджанских
      Вооруженных Сил – огромный ультрасовременный комплекс, построенный в восточной части города.
      Что касается Али, он питал слабость к танцовщицам, выступающим в вульгарных шоу барах.
      Полковник Сулейманов закурил сигарету и произнес с глубоким убеждением:
      – Это дело рук сводни Алхутова!
      Али в сомнении поднял густые брови.
      – Будто бы после поражения в операции "Дуэль" он утихомирился…
      В глазах полковника Сулейманова блеснул веселый огонек. В тот раз хитрый игрок Алхутов попался, предлагая двойному американскому агенту похитить "Дуэль" азербайджанских Воздушных Сил и переправить его в Союз через Иран.
      Сие понадобилось спецслужбам потому, что это был единственный самолет с радиолокационной установкой, поставленный СССР
      Соединенными Штатами. А также потому, что пилот, севший в Иране, сделал заявление, будто он бежал из Азербайджана из-за про русской политики правительства, предающей азербайджанцев…
      Дело закончилось большими неприятностями для американцев и весельем всех азербайджанских офицеров.
      Но на этот раз все обстояло серьезнее, так как уже был убит азербайджанский журналист – оппозиционный журналист. Полковник открыл книжный шкаф и принялся рассматривать прекрасные переплеты.
      Он был заядлым библиофилом.
      Повернувшись к Али, он сказал:
      – Мы должны загнать в угол этого сводника Алхутова.
      Али открыл было рот, но полковник продолжал:
      – Я знаю, что нам помешают схватить русских за руку. Поэтому мы должны зажать его неофициальным путем… Прежде всего следует выяснить, почему они убили журналиста Хусаинова. Ты должен отправиться к его близкому другу…
      – А не можем мы установить у Алхутова подслушивающее устройство?
      – предложил капитан.
      – Ерунда! – взорвался полковник. – Почему бы тебе вежливо не расспросить обо всем его самого? Сделаем так: пропусти рюмочку с
      Ефимом Файнером и скажи, что нам нужна его помощь… Возможно, ему кое-что известно.
      – Может быть, это связано с новыми дискредитирующими материалами
      Мамеда Садуллаева, мол, убили одного, а напугали остальных…
      Полковник пожал плечами.
      – ФСБ не убивает людей из-за сенсационных материалов. Тем более таким способом…
      Ефим Файнер был резидентом ЦРУ в Баку. Он очень походил на Али: такой же массивный и такой же невозмутимый. Бывший военно-морской атташе, занимавшийся импортно-экспортными делами, он прекрасно говорил по-турецки и имел большие связи среди местных властей.
      Полковник курил торопливо, делая короткие затяжки. От него всегда требовали чуда, но в то же время он ни с кем не должен портить отношений – ни с русскими, ни с американцами, ни даже с турками.
      Тем не менее он не мог позволить ФСБ безнаказанно убивать азербайджанцев.
      – Полдень. Пойдем перекусим в кафе, на втором этаже. У официантки фантастические ножки…
      Али послушно встал и пошел за своим шефом. Он отказывался понимать, зачем русским понадобились эти убийства: это не походило на них…

      – Берите икру, очень свежая, – предлагал Ефим Файнер. – Только что из Ирана. Кроме того, нас ждут перепелки, мы получаем их из
      Саудовской Аравии. Они просто восхитительны…
      Мелик не заставил себя упрашивать и тут же последовал совету американца. Наконец-то ЦРУ оказывало ему почести в соответствии с его рангом.
      – Я советую вам закуривать кальяном, это восточные наркотики, прекрасная вещь Вы знаете, в Азербайджане довольно приятно жить, даже такому рафинированному человеку, как вы.
      Самому Ефиму Файнеру тоже не на что было жаловаться. Кроме материального достатка, у него было великолепное здоровье, он был обладателем черного пояса каратэ и мог хладнокровно уложить любого типа с горячей кровью…
      Он был ответственным за бакинский канал связи ЦРУ и считался одним из лучших американских специалистов по Среднему Востоку и
      Южному Кавказу. Взгляд Мелика блуждал по шикарному залу отеля "Азия".
      Интерьер был выдержан в хорошем вкусе. И обслуживание безупречное, еда божественная. Оазис благополучия. К тому же столько красивых женщин и элегантных мужчин всех национальностей!
      Ефим Файнер с лукавым видом наклонился к Мелику:
      – Говорят, отель "Азия" – это генштаб секретных агентов на
      Среднем Востоке. И дельцов всех категорий. Посмотрите, вон тот брюнет за столиком в глубине зала работает на Израиль. А вон та белокурая сирийка была любовницей всех местных политических деятелей. Сидящий сбоку – светлый ариец – итальянский промышленник, бежавший из своей страны после банкротства на сумму в сто миллионов долларов. А вон тот светлый парень, поляк, считается мошенником у себя в Варшаве…
      – …Вы чем-то озабочены? – прервал свою информацию американец. -
      Вам не нравится в Баку?
      – Напротив, – заверил Мелик. – Но я должен был присутствовать на совещании Кавказского ордена. Я – его преданный и почетный член…
      Ефим Файнер лукаво улыбнулся.
      – Это нечто вроде Черносотенцев? Хм…Как можно вступить в ваш
      Орден?
      Мелик холодно ответил:
      – Это очень просто. Достаточно представить двенадцать колен дворянской родословной за сто лет. Итальянцы довольствуются четырьмя коленами за двести лет, но всем известно, что они несерьезные люди… Кроме того, довольно скромный взнос… Кстати, – сменил он тему, – вы вызвали меня сюда для того, чтобы показать эту вот галерею живописных лиц?
      Американец молча вынул из кармана лист бумаги и протянул Мелику.
      – Прочтите.
      Мелик развернул бумагу, и ему в глаза сразу бросилась секретная печать с американским орлом. Текст содержал всего несколько строк:
      "Необходимо обеспечить надежную охрану господину Мамеду
      Садуллаеву, даже если придется пойти на крайние меры".
      На крайние меры? Какие же? И почему это американцы так заботятся о безопасности какого-то бакинского журналиста? Странно…
      – Я не телохранитель, как вам известно, – холодно произнес Мелик.
      – Вам следует выписать для этого Мендла Певзнера и Берла Лазара.
      Прожевав белугу и запив ее глотком водки, американец сказал:
      – Все не так просто, как кажется. Иначе мы бы не вызвали вас. Ваш замок обходится нам слишком дорого. И для нас очень важно, чтобы
      Мамед Садуллаев остался в живых. Иначе мы проиграем операцию, над которой работали в течение двух лет. Дело вот в чем. Нами принято решение об интенсификации торговых обменов с Ираном. Мы узнали, что иранцы хотят купить реактивные самолеты как для внутреннего пользования, так и для международных линий. В настоящее время они располагают лишь несколькими английскими аппаратами и старыми
      "Туполевыми"…
      – Вы собираетесь продавать им самолеты? – спросил ошеломленный
      Мелик.
      Ефим Файнер, еще более невозмутимый и флегматичный, чем обычно, кивнул головой.
      – Вот именно. Но это непросто. Они не хотят заключать прямых торговых сделок ни с американским правительством, ни с компанией
      "Боинг". Тогда мы решили обойти это препятствие. Известно, что Мамед
      Садуллаев уже давно сотрудничает с Ираном и пользуется там доверием.
      Мы и "посоветовали" ему предложить им "Боинги"…
      – И что же?
      – Они практически уже договорились обо всем. Эти "Боинги" будут куплены компанией Мамеда Садуллаева, который перепродаст их китайцам.
      Мелик был потрясен. США собираются предоставить Ирану боевые самолеты! Еще несколько месяцев назад предложить Ирану мочалку или карандаш уже считалось в США государственной изменой…
      – Думаю, у этого бакинского журналиста не будет проблем…
      – Да, финансовых, конечно, не будет. Но тут есть другие тонкости…
      – Какие же?
      – На прошлой неделе убит его друг – главный редактор, Эльдар
      Хусаинов. Последнее время у него самого раздаются таинственные телефонные звонки. Его убеждают в том, чтобы он отказался от продажи
      "Боингов"…
      – А как убит его главный редактор?
      – Он умер в подъезде своего дома выстрелом с пистолета Макарова.
      – Кто убийца?
      Ефим Файнер выкатил на Мелика бычьи глаза.
      – Не знаю. Но знаю, что приказ был отдан господином, сидящим вон за тем столиком с двумя азербайджанскими журналистами; это подполковник Семен Алхутов, официально возглавляющий в Тегеране компанию Аэрофлота, в действительности резидент ФСБ. Так сказать, мой коллега.
      Мелик повернул голову и увидел почти такого же гиганта, как Ефим
      Файнер, с седыми волосами и хитрыми глазками.
      – В самом деле… – протянул он. – Тогда с нашей стороны опрометчиво показываться вместе у него на глазах.
      Американец пожал плечами.
      – Не имеет значения. В любом случае через двадцать четыре часа они будут знать, кто вы. Здесь все и всегда становится сразу известно. Баку!
      Мелик устал ходить вокруг да около.
      – А что вы, собственно, хотите от меня? Чтобы я вызвал этого господина на дуэль?
      Американец заглотнул целиком огромный кусок белуги.
      – Мы не романтики. Мы знаем, что убийства подстроили русские, но мы не поймали их за руку. После дела "Дуэль" они до сих пор сидели тихо… Ну так слушайте. В Баку уже приехала иранская делегация. Она здесь, в отеле. Но Мамед Садуллаев боится подписывать контракт, пока мы не обезвредим людей, убивших главного редактора.
      Иранцы же нервничают и теряют терпение. Они доверяют только
      Мамеду, потому что знают его. Кроме того, ни один другой бизнесмен не осмелится начать дела с иранцами, если за это убивают…
      Ефим наклонился к уху Мелика и совсем тихо продолжал:
      – Кто-то из ближайшего окружения Мамеда Садуллаева, несомненно, информирует ФСБ. Иначе как они пронюхали о "Боингах"? Но нам ничего не удалось выяснить, поэтому мы и вызвали вас. Теперь будете действовать вы!
      Ефим утратил свое спокойствие.
      – Великолепно! – воскликнул Мелик. – Но я не занимаюсь убийствами.
      По залу "пробежал окровавленный леопард"…
      – Вам и не придется никого убивать, – еле слышно вымолвил Файнер.
      – Вы только найдите того, кто угрожает Мамеду Садуллаеву, и мы сами обезвредим его. Мамед нам нужен не только для "Боингов".
      – А для чего еще?
      – Он руководит в Египте контрабандной продажей гашиша, переправляемого фелюгами с арбузами.
      Мелик с удивлением посмотрел на Ефима Файнера, не понимая, шутит тот или нет. Файнер оставался непроницаемым.
      – Браво! – снова воскликнул Мелик.
      – Мы внедрили в его организацию наших информаторов, – спокойно объяснил Файнер. – Кроме того, я не считаю, что это такая уж плохая идея… Пусть египтяне курят гашиш, если хотят…
      – Что я должен делать, чтобы помочь этому интересному персонажу?
      Ефим Файнер снисходительно улыбнулся.
      – Посетите его, он вас ждет. Прежде всего попытайтесь его успокоить. И изучите его окружение. Мы не в состоянии прочесать весь
      Баку, чтобы найти убийц и шантажистов. Гораздо легче выявить того, кто их информирует.
      Мелик спросил:
      – А азербайджанцы? Они не ввяжутся?
      – Азербайджанцы не пошевелят и пальцем, хотя им все это может не понравиться. Они ни с кем не хотят ссориться: ни с русскими, ни с нами, ни с иранцами…
      Он достал из кармана конверт и протянул его Мелику.
      – Вот адрес офиса Мамеда Садуллаева. А вот удостоверение государственной казны. Вы прибыли в Баку со специальным заданием от комиссии по наркобизнесу. Вы должны нанести визит полковнику
      Султановув азербайджанское управление по борьбе с наркобизнесом. Это дает вам право на ношение оружия…
      – А каково официальное объяснение моему приезду?
      – Американская комиссия по борьбе с наркобизнесом подозревает
      Мамеда Садуллаева в торговле наркотиками на территории США.
      Порочный круг. Узел затягивался.
      – Будьте осторожны, – предупредил американец. – Помните, они уже убили одного. Но постарайтесь действовать быстро. Иранцы не станут ждать вечно. Встретимся сегодня вечером в Клубе, на проспекте
      Свободы, это неподалеку отсюда. Вы увидите там весь свет Баку. Желаю удачи.
      Прежде чем уйти, Мелик оглядел еще раз зал ресторана. Тот, кого
      Ефим Файнер представил как резидента ФСБ в Баку, беззаботно уминал борщ.

      Мелик в недоумении остановился под арками, где кишел народ, и проверил адрес: улица Алиева. Как ни странно, но это здесь.
      Он находился перед старым облупленным трехэтажным домом. На первом этаже – лавки, торгующие мотками шерсти и коврами. Перед входом – вечные торговцы фисташками. Лавки не более привлекательны, чем рынки на площади Мучеников.
      Казалось немыслимым, чтобы торговля "Боингами" осуществлялась в таком непрезентабельном офисе.
      Мелик с опаской поднимался по выбитой грязной лестнице. Ступеньки привели его к небольшой лестничной площадке, на которую выходила дверь с вывеской, написанной позолоченными буквами: "Фирма Салли ".
      Мелик постучался и вошел.
      Хозяйка приемной без конца перекрещивала свои ножки, лишь частично прикрытые мини-юбкой, так что у Мелика возникло ощущение, что он присутствует при полном стриптизе. Она была невысокой, с длинными рыжими волосами, большими глазами, подведенными сиреневыми тенями, и большим чувственным ртом.
      Она украдкой поглядывала на Мелика, вероятно, очарованная его золотистыми глазами и элегантностью.
      Мелик находился в импозантной приемной, стены которой были отделаны красным деревом, а толстый ковер на полу приглушал шаги. В переднюю выходили три массивные двери красного дерева.
      На столе перед девушкой стояло внутреннее переговорное устройство. Мелик вздрогнул, когда в нем раздался голос, но не понял смысла сказанной по-азербайджански фразы. Рыжая девушка поднялась и сообщила бархатным голосом:
      – Господин Садуллаев примет вас.
      Молодая азербайджанка смотрела на Мелика дерзко и провоцирующе.
      Она закрыла за ним обитую кожей дверь.
      Мелик, пораженный, остановился. Ему показалось, что он попал в дворец короля. Он молча разглядывал налево, направо: в левом углу стояла рояль "Корпф" 1897 года. Сверху свисали люстры с 64 свечами.
      Кругом позолоченные колонны, статуи, анеглочки. Именно позолоченные.
      Створки двери медленно раздвинулись, и Мелик увидел за ними зал, гораздо более просторный, чем кабинет.
      Посредине зала в кресле сидел огромный человек, нацелив на Мелика автомат, казавшийся маленьким в жирных лапах, таких же бледных, как и лицо. Огромный живот свешивался на колени. Человек был почти лысым. У него было умное лицо со светлыми глазами. Он спросил мягким голосом:
      – Что вам угодно?
      Мелик хотел опустить руки, но толстый палец тотчас же потянулся к спуску курка.
      – Я вам приказал, руки на голову! – повторил мужчина более жестко. Но тут же добавил:
      – Войдите!
      Мелик вошел в зал. Это скорее всего был конференц-зал. Роскошно меблированный, что резко – еще более, чем приемная и кабинет, – контрастировало с жалким внешним обликом здания и лестничной площадкой.
      – У меня встреча с Мамедом Садуллаевым, – сказал Мелик. – Я от
      Ефима Файнера.
      Мужчина повернул голову и позвал:
      – Уля!
      Дверь отворилась, и в комнату вошла рыжая девушка, нисколько не смутившись при виде автомата.
      – Обыщи его.
      Азербайджанка подошла к Мелику, расстегнула на нем куртку и начала нежно его ощупывать с самым серьезным видом. Ее руки опустились ниже, на пояс и в карманы, еще ниже…
      – У него ничего нет, – сказала она.
      – Повернитесь, – приказал толстяк.
      Мелик послушался. Его глаза встретились с глазами девушки. Теперь она ощупывала его бедра. Она была либо садисткой, либо поразительно бесстыдной.
      – Ну что? – снова спросил толстяк.
      Немного изменившимся голосом девушка повторила:
      – У него ничего нет, господин Садуллаев.
      Так, значит, это он, тот человек, которого Мелик должен охранять.
      Ничего не скажешь, хорошенькое начало.
      – Ладно, – кивнул бакинец. – Соедини меня с Ефимом Файнером.
      Уля набрала номер телефона по мобильнику и поднесла трубку к уху
      Мамеда Садуллаева. Приветствовав американца на другом конце провода,
      Мамед сказал:
      – Здесь у меня сидит человек, утверждающий, что пришел от вас…
      Он быстро описал Мелика, потом подозвал его к телефону.
      – Он хочет с вами поговорить.
      – Я не был готов к такому приему, – сообщил Мелик. – По-моему, господин Садуллаев очень нервничает.
      На другом конце провода Ефим Файнер снисходительно вздохнул:
      – Извините его и передайте ему мобильник. Я скажу ему, что узнал ваш голос. Иначе вы рискуете получить в голову порцию свинца…
      Азербайджанец взял аппарат, пробормотал слова благодарности и попрощался. После этого он выключил мобильник, и опершись обеими руками на ручки кресла, поднялся.
      – Оставь нас, – приказал он Уле. – Прошу извинить меня, – сказал он. – Обычно я иначе встречаю гостей. Но вы не знаете, что значит жить в страхе… После того что случилось с редактором журнала
      "Мотодром", я постоянно жду покушения и вздрагиваю от малейшего шороха, скрипа двери, телефонного звонка или неожиданного визита.
      – Я понимаю, – сказал Мелик.
      Светлые глаза Садуллаева смотрели на него чуть ли не растерянно.
      Но это не могло обмануть Мелика. Он видел: перед ним человек сильный, умеющий обойти капканы, которые внешний мир ставит современному человеку. Хотя, бесспорно, убийство журналиста Эльдара
      Хусаинова было сильным ударом для его нервов.
      – Я ненавижу насилие, – сказал Мамед Садуллаев. – Я скорее эпикуреец, а не спартанец и люблю жизнь. На свете так много приятных вещей, например моя секретарша. Она прелестна, не так ли?
      – Восхитительна, – согласился Мелик. – Если бы ее интеллект был на уровне виртуозности ее рук, ей не было бы равных среди прочих секретарш.
      – Постарайтесь забыть об этом инциденте, – сказал Мамед
      Садуллаев. – И помогите мне.
      – Я здесь как раз для этого, – ответил Мелик.
      – Все началось три месяца назад, после моего возвращения из
      Ирана, – продолжал бакинец. – Я в принципе договорился с иранцами о продаже первой партии "Боингов". Но на третий день после этого мне позвонили. Мужской голос на безукоризненном азербайджанском потребовал, чтобы я отказался от контракта. Затем снова телефонные звонки, сюда и домой, когда я был с Римой.
      – Кто такая Рима?
      – Моя жена.
      Азербайджанец страдальчески сморщился.
      – Да, угрозы повторялись, и я обратился к Ефиму Файнеру, который успокоил меня, уверяя, что это всего лишь запугивание. Не исключено, со стороны самих иранцев, для того чтобы испытать меня. Затем неделю не было ни одного звонка, и я решил, что Файнер прав. Но они убили
      Эльдара Хусаинова.
      Голос Мамеда задрожал.
      – А какое имеет отношение Эльдар Хусаинов к вам?
      – Дело в том, что это русские, которые мне звонили, угрожали, открыто заявили, что первый удар будет по главному редактору журнала
      "Мотодром", где он изобличил политику тройного стандарта Москвы. Они намекнули, дали понять, что его скоро уберут, чтобы в Баку обстановка накалилась до предела, и голова у всех была занята только этим.