Глава 35

«Я шел к этому с того момента, как налетел на Риган на улице и услышал ее волшебный смех, — понял вдруг Алек. — И нет никакого смысла бороться с судьбой и с собой». Он проверил, заперта ли входная дверь, и погасил верхний свет. Потом повернулся и, на ходу расстегивая рубашку, пошел в спальню. На прикроватном столике горела лампа, и в ее неярком свете кожа Риган отливала золотом. Она была хороша так, что у него перехватило дыхание. Хороша и трогательна. Алек видел, что глаза ее расширились, а руки сжались в кулачки. Она была натянута как струна и ждала… ждала его.

Алек встал вплотную и, сверху вниз глядя в ее бездонные глаза, прошептал:

— Помни, ты сама этого хотела.

Он коснулся губами ее лба и замер. Риган стояла, слушая стук своего сердца. Вот он, последний шанс, закончить не начав. Ни проблем, ни обязательств. Черта с два!

Она обняла Бьюкенена и, улыбаясь, ответила на его мрачный взгляд.

— Помни, я сама этого хотела, — сказала она.

Риган поцеловала его в подбородок, потом губы ее двинулись ниже — туда, где на шее бешено бился пульс. Он тихо зарычал и обнял ее, вжимая в себя, испытывая первобытный восторг самца. Риган почувствовала, как ноги ее отрываются от пола, и его поцелуй — страстный, отнимающий разум — дополнил иллюзию полета.

Потом вдруг оказалось, что оба они безумно спешат избавиться от одежды. Алек пытался расстегнуть молнию на платье, это оказалось непросто, так как он никак не мог оторваться от губ Риган, которая как раз пыталась стянуть с него рубашку.

В какой-то момент пальцы ее коснулись холодной кожи кобуры и ремней. Риган вскрикнула и отшатнулась бы, не поймай он ее.

— Пожалуйста… — зашептала она. — Ты не мог бы…

— Все в порядке. — Алек целовал ее ушко, удерживая девушку рядом.

Через несколько секунд она успокоилась и опять переключилась на те фантастические ощущения, которые дарили его поцелуи. «Это удивительно, — думала Риган. — Я ведь и прежде знала мужчин… целовалась… Ну, может, их было не очень много, но все равно — такого, как сейчас, я не испытывала никогда в жизни». Она решила, что не будет торопить события, чтобы насладиться каждой минутой, каждой лаской… но вот как совладать со своими руками, которые дрожали и тянули полы его рубашки, спеша обнажить столь желанное тело.

Алек снял ремни и кобуру и положил все на ночной столик. Теперь она наконец смогла снять с него рубашку и счастливо вздохнула: его тело совершенно — сплошь бронзовая кожа, мышцы и завитки темных волос. Риган обвила руками шею Алека и приникла к его горячему телу: восхитительно — не иметь между своей кожей и его никаких преград. Она жадно поцеловала Алека, и это получилось чудесно: ей вдруг показалось, что внутри ее тела плещется горячая лава.

Бьюкенен решил, что пришло его время реализовать мечты, и теперь спешил избавить Риган от платья. Одежда, однако, сопротивлялась. Молнию, похоже, заело. Алек сжал зубы и попробовал еще раз — без толку. Такого прежде никогда не случалось; он умел красиво и быстро раздеть женщину. Но сейчас все было по-другому, потому что в его объятиях была она. Не просто женщина, с которой он собирался заняться сексом, но… но Риган.

Надо сказать, что Риган не упрощала его задачу. Руки ее бродили по его телу, гладя волосы, лаская шею. Вот она коснулась губами его плеча, и Алек едва сдержал стон. Надо сконцентрироваться, иначе он разорвет чертово платье. Так, попробуем по-другому.

— Повернись, — прошептал он.

Риган не слышала или не поняла. Тогда он просто развернул ее спиной к себе и опять принялся дергать молнию. Потом в отчаянии спросил:

— Слушай, тебе это платье дорого? Эта штука застряла.

— Какая?

— Молния.

— Я ненавижу это платье, — выдохнула она.

Алек счастливо улыбнулся и решил дернуть последний раз. Потом он просто разорвет одежду в клочья. Молния подалась, словно угадав его кровожадные намерения. С пересохшими губами он смотрел, как замочек скользит ниже, ниже, открывая безупречный изгиб спины, трогательный позвоночник… сегодня на Риган не было бюстгальтера. Зато внизу, там где кончалась молния и спина, промелькнул кусочек черного кружева — трусики. Алек провел ладонью по ее спине, и Риган втянула воздух, наполнив его чувством счастья — она возбуждена и его прикосновение заводит ее.

— Ты так красива, — прошептал он.

Ладони Бьюкенена скользнули под платье и медленно ласкали ее тело. Риган ждала, предвкушая, дыхание ее участилось. Вот его руки коснулись ее грудей — и с губ Риган сорвался легкий крик, голова откинулась назад. Она никогда прежде не испытывала столь сильного желания, ласки казались утонченной пыткой. Алек коснулся лбом ее плеча, и она кожей ощутила его горячее быстрое дыхание. Потом он отстранился, но лишь для того, чтобы как можно быстрее избавиться от остатков одежды. Платье Риган упало к ее ногам, и она грациозно перешагнула через обруч шелка. Подняла руки, вынимая заколки из волос.

— Мы не станем торопиться, — хрипло сказал он и очень хотел сдержать слово. Но она повернулась, ее соски скользнули по груди Алека, и он, послав к черту благоразумие, увлек ее за собой на кровать. Теперь он наконец достиг того, о чем мечтал и грезил так страстно: тело Риган распростерто под ним, и он чувствует ее всю, раздвигает коленом ее ноги… Алек опирался на локти, чтобы не причинить ей боли весом своего тела. Из его горла вырвался глухой звук — рычание первобытного дикаря, заполучившего долгожданную добычу. Он знал, что это всего лишь примитивная, варварская реакция, и все же странным образом гордился собой: вот его женщина. Волосы ее разметались по подушке, глаза потемнели от страсти, а губы припухли от его поцелуев. Никогда прежде не испытывал Бьюкенен таких эмоций. «Что дальше? — удивился он. — Начну орать, как Тарзан, перекину Риган через плечо и утащу куда-нибудь в укромный уголок, где никто ее не достанет?» Последняя мысль вдруг показалась не такой уж нелепой, но он не успел додумать ее — Риган потянулась к нему, пытаясь поцеловать. Алек покачал головой, перекатился на бок и ласково коснулся рукой ее щеки.

— Я так долго этого ждал, — прошептал он.

Ладонь его скользнула по нежной шее, вот ложбинка меж совершенных грудей… Какая же она красивая. Золотистая кожа, безупречное тело… Риган попыталась поймать его руку, но он не позволил. Не стоит торопиться, нужно запомнить это ощущение счастья. Гладкий живот, черное кружево трусиков. Он ласково стянул их и уронил на ковер.

Риган вздохнула. Ей приходилось бороться со смущением — никто прежде не разглядывал ее так пристально, не ласкал каждый дюйм ее тела… Но магия его рук была так сильна, что скоро смущение ее сменилось новой волной возбуждения. Ладонь Алека ласкала ее бедра, и она беспокойно заметалась, подходя все ближе к грани. Взглянув в лицо Алека, Риган увидела, что челюсти его сжаты, и поняла, что контроль над собой дается ему нелегко. Она провела пальцами по твердым губам, потом по шее, плечам… Мышцы поразили ее твердостью. И у него Удивительно горячая кожа, словно изнутри идет жар.

Алек склонился ближе, губами лаская сосок. Риган, чуть застонав, выгнулась ему навстречу, а пальцы ее скользнули ниже… плоский живот, завитки волос. Ладонь ее наполнилась, и Алек резко втянул в себя воздух. Пальцы Риган сжались, и он понял, что дольше терпеть не в силах. Поймал ее руку, отвел и страстным поцелуем накрыл губы. Потом он двинулся ниже, целуя и лаская шею, плечи, грудь; тело Риган выгнулось дугой, дыхание становилось все более неровным. Живот и, наконец, самое сокровенное — горячая влажность ее женской сущности. Риган застонала, ногти ее впились в плечи Алека. Она никогда прежде не испытывала такого всепоглощающего, невероятного удовольствия. И вдруг он отстранился.

— Алек. — Она умрет, если он уйдет. Ей нужно больше, больше, он нужен ей весь и сейчас.

— Я здесь. Но мне нужно кое-что найти.

Он нашарил брюки, бумажник и в нем — маленький пакетик. Потом повернулся к Риган, осторожно взял ее руки, прижал к подушке над головой и вновь принялся ласкать изнемогающее от страсти тело. Его рот и руки сводили ее с ума. Спазм удовольствия сорвал стон с губ Риган, она вздохнула удовлетворенно… но внутри волна, которая обычно затихала, лишь поднималась все выше и выше, и Риган заметалась, не понимая, что происходит.

— Все в порядке, — прошептал он. — Я с тобой. Так и должно быть…

Он вошел в нее одним толчком и едва не потерял над собой контроль: ее тело выгнулась навстречу, бедра поднялись, и она обвила ногами его торс. Каждый толчок пронизывал ее тело целиком, вызывая новый спазм удовольствия, который не приносил разрядки, а лишь поднимал волну наслаждения все выше и выше. Никогда прежде Риган не чувствовала ничего подобного, не была так высоко. Вот Алек застонал, последним толчком входя глубже, глубже — и они вместе полетели в сверкающую пропасть, и, пытаясь удержаться на краю разума, она выкрикивала его имя, а он держал ее — крепко и нежно.

Они лежали, не в силах шевельнуться. Риган чувствовала на плече неровное и горячее дыхание Алека. Последним усилием он сдвинул вес своего тела в сторону. Приподнялся на локте и хрипло спросил:

— Ты в порядке?

Она кивнула, не в силах говорить, и Алек уткнулся лицом ей в шею. Чудесная женщина! Никогда прежде он не встречал такого страстного ответа, такой полной отдачи и… такого совершенства.

Некоторое время она просто лежала, переполненная своими ощущениями. Голова кружилась, и тело наполнялось блаженной истомой. «С ума сойти, — думала Риган, вновь обретя способность думать. — Я о таком читала и слышала, но переживать прежде не доводилось. Все было очень красиво… прекрасно… невероятно». А Алек? Знает ли он, что подарил ей сегодня? Испытал ли то же невероятное блаженство? Или для мужчин это каждый раз одинаково? Волна чувств и ощущений, вызвавшая экстаз, отступила, и Риган вдруг стало холодно. Она вздрогнула.

— Риган?

— Все в порядке.

Он откатился в сторону, встал и пошел в ванную. Этот уход — такой внезапный — потряс Риган. Ей так хотелось понежиться в его объятиях еще немного. Чтобы он держал ее крепко-крепко и шептал какие-нибудь слова…

Глаза наполнились слезами. Ой, только не теперь. Она не станет плакать. Да и не из-за чего: сама все начала, секс был прекрасен — чего же больше? Неужели она ждала, что он встанет на колени и предложит ей руку и сердце? Так бывает только в сказках. Риган натянула на плечи простыню и уткнулась лицом в подушку. Подушка пахла Алеком Бьюкененом. Она всхлипнула. Как-то не ожидала, что окажется такой уязвимой после того, что произошло.

Слезы поползли по щекам, и Риган нетерпеливо смахнула их. Сегодня им двигало вожделение, а не любовь, и она это понимала. И все равно — жалеть не о чем, сегодня была волшебная ночь.

Погруженная в собственные мысли и переживания, Риган не услышала, как Алек вернулся. Очнулась лишь, когда он лег рядом и попытался отобрать у нее часть простыни.

— Я думала, ты ушел одеваться, — пробормотала Риган.

— А ты не заметила, что вся моя одежда ровным слоем покрывает пол твоей спальни?

— Нет. — Она по-прежнему крепко держала простыню.

— Поделись.

Конечно, он отвоевал свой кусочек, улегся рядом, обнял ее и провел губами по шее.

— Мне надо уходить, — пробормотал Алек. — М-м, почему ты так хорошо пахнешь?

— Я частенько принимаю ванну.

Он хмыкнул и ущипнул ее за попку. Риган взвизгнула.

— Почему ты такая мягкая?

— Я женщина. Мы всегда мягкие… в некоторых местах.

Риган повернулась к нему и поцеловала. Она просто не могла остановиться. Он такой большой, и теплый, и сильный. И он здесь, рядом. Она обняла Алека, прижалась как можно крепче и решила, что никогда его не отпустит. Никогда-никогда. Хочет избавиться — пусть счищает ее, как шкурку с апельсина. Дурацкая мысль вызвала улыбку, и слезы совсем высохли.

— Было лучше, чем в моих грезах, — прошептал он.

— А ты думал об этом?

— О да. И много. Впрочем, ты тоже.

— Да. — Она даже не стала отрицать.

— И как? Получилось как в фантазии?

— Ну… ничего себе получилось.

— Ничего? — Он опрокинул ее на спину и всматривался в лицо Риган темным взглядом. Риган с изумлением поняла, что Алек искренне встревожен. Надо же, под этой совершенной внешностью скрывается неуверенность и ранимость… Кто бы мог подумать… Неужели он не понял, что доставил ей неземное наслаждение?

— Все было прекрасно. — Она нежно взяла в ладони его лицо, почувствовала, как сжаты челюсти. — Как никогда прежде.

Он поцеловал ее. Вообще-то это должен был быть прощальный поцелуй. Но как только ее губы ответили, все изменилось. Бьюкенен с удивлением понял, что хочет еще. Какая невероятная женщина — он готов ласкать ее вечно.

— Алек? — Она прижалась крепче. Должно быть, ее тело тоже отвечает ему.

— Проедемся еще раз? — хрипло спросил он.

— Проедемся? Еще раз? — Глаза Риган расширились. — Это что, такой сленг для секса? — Она даже не могла решить — смеяться или сердиться.

— А, разговор в постели? — Он хмыкнул. — Это я умею.

— Докажи.

Алек никак не мог сосредоточиться: губы ее изгибались так вызывающе-соблазнительно, на щеках появились ямочки. Он взглянул в потемневшие глаза, и его словно ударило изнутри. Осознание случившегося навалилось; и от этого перехватило дыхание. Для нее — такой красивой, такой совершенной — их близость тоже значила много; он прочел это в напряженном взгляде, в трепете ресниц. И его мужское эго вознеслось на небывалую высоту: он, Алек Бьюкенен, небезразличен ей.

Риган, не догадываясь, какую бурю вызвала в душе Алека, слегка толкнула его и промурлыкала:

— Ну, я жду.

— Раз ты просишь… — Он усмехнулся и очень детально описал, как именно он собирается заняться с ней любовью и чего ждет от нее.

К концу инструкции щеки Риган пылали.

— Боже, с какими женщинами ты имел дело, если тебя привлекают подобные кульбиты? — Она хотела, чтобы голос звучал с осуждением, но смех неудержимо рвался наружу.

— Циркачки там, гимнастки. А что? — Алек невозмутимо вздернул брови.

Меж тем руки его уже начали ласкать ее тело, и Риган, чувствуя, как перехватывает дыхание, пробормотала:

— Алек, что ты делаешь?

— Это называется многофункциональная деятельность. Я говорю и действую руками одновременно. — Он поцеловал ложбинку меж ее грудей и добавил: — Можно попробовать нечто совсем новое… — Потом заглянул в ее глаза и без улыбки добавил: — Но к чему, если все так хорошо, что лучше просто не бывает?

Глава 36

Алек отказался остаться на ночь. Риган пыталась уговорить его, но он был непоколебим в своем стремлении защитить ее доброе имя. Риган такие мелочи странным образом совершенно не волновали. Она накинула коротенький халат голубого шелка и теперь сидела на кровати и наблюдала, как Алек одевается.

Через некоторое время он спохватился, что возится неоправданно долго и, вместо того чтобы интересоваться пуговицами на рубашке, смотрит на ее ноги. Алек скрипнул зубами и ушел в гостиную.

— Куда я подевал свой телефон?

— Он в кармане смокинга. — Риган последовала за ним. Пока он надевал кобуру и пристегивал пистолет, она застегивала пуговицы на его рубашке. Потом встала на цыпочки и поцеловала его подбородок. — Останься.

— Нет.

Это прозвучало бы резко, если бы в это время Алек не целовал ее.

— Ты не хочешь?

— Хочу… Но при данных обстоятельствах это невозможно. Сложилось бы все по-другому — тебе не удалось бы меня выгнать даже палкой.

Руки его, двигаясь помимо воли, скользнули под халатик. Боже, Боже, как же она хороша, нет сил оторваться…

— Весь город следит за тобой, и я не хочу, чтобы люди сплетничали…

— Весь город? Да будет тебе…

— Полиция, служба безопасности отеля, персонал отеля и твои братья. Ты не забыла, что у твоих дверей стоит полицейский? Я не хочу, чтобы кто-то болтал или косо смотрел на тебя.

Риган слушала и не слушала, целуя его шею, и язык ее щекотал ключицы.

— Перестань.

Он крепко взял Риган за плечи с твердым намерением отодвинуть, но вместо этого прижал ее к себе и уткнулся носом в ее макушку.

— Неужели только меня заботит твоя репутация? — спросил он.

— Похоже, так и есть, — легко отозвалась Риган.

— Вот это мило!

Он взял ее за подбородок и поцеловал. То, что должно было стать легким прощальным поцелуем, переросло в нечто большее. Она была такая сладкая и горячая и так искренне отзывалась на его страсть…

Удивительно, он опять чувствовал себя готовым к сексу. Ни одна женщина не заводила его так сильно. Где-то в ее горле родился стон: низкий вибрирующий звук, и Алек отшатнулся, боясь лишиться остатков разума и самообладания. Куда делись его редкостные способности к самоконтролю? Он слишком привязался к этой девушке, нарушив все свои правила и требования здравого смысла. Но все решено: он уезжает, и это не начало, а конец.

— Послушай, Риган… Мы не сможем больше видеться… так.

Он знал, что она будет расстроена и скорее всего начнет спорить. Такой секс бывает не каждый день… может, и вообще раз в жизни. Алек чуть пошевелил плечами, чувствуя жжение ссадин — следы ее ногтей. Для Риган это тоже была особенная ночь, и неудивительно, если она не согласится так просто расстаться…

— Да, я знаю, — услышал он и не поверил:

— Что?

— Я тоже так думаю… нам не нужно больше быть вместе.

— Я пойду. Запри дверь. — Бьюкенен старался, чтобы голос не выдал разочарования, которое он испытал. Почему она не попыталась остановить его?

Он не удержался и опять поцеловал ее, на прощание. Потом Риган закрыла дверь и привалилась к ней спиной, чувствуя, как дрожат ноги. Сил не осталось. Она уронила на пол халат, дошла до кровати и упала лицом вниз. Простыни еще хранили тепло их тел, подушка пахла Алеком. Она зарылась в нее лицом, свернулась калачиком и закрыла глаза.

Не нужно думать о будущем, твердо сказала себе Риган. Но слезы уже текли, капали на подушку. Какая же она дура. Позволила себе влюбиться. Да-да, быть такой разумной и осторожной, а потом вот так попасть. Кого она пытается обмануть? Она никогда не смогла бы отдаться так, как сегодня — не помня себя, не думая, — человеку, которого не любила бы всей душой. Она даже могла совершенно точно назвать момент, когда осознала глубину своего чувства: они с Генри сидели за столиком в баре и наблюдали, как Кевин изливает душу детективу Бьюкенену. В глазах Алека она увидела такое сочувствие, такое сопереживание, что сердце ее дрогнуло и раскрылось навстречу этому человеку. Риган вздохнула и вытерла слезы. Он не только добрый, но еще и честный, и благородный, и… знает свое дело и выполняет его безупречно. И предан друзьям. А еще у него есть чувство юмора.

Ну, само собой, недостатки у него тоже есть — идеальных людей не бывает… что из того, что прямо сейчас она не может вспомнить, какие именно у него недостатки. Не надо думать о будущем, о том дне, когда он уедет…

Не надо, не надо. Но чем больше Риган уговаривала себя, тем горше становились слезы и печальнее мысли. Она плакала, пока не заснула.

Глава 37

Наступил новый день, и Риган собралась с силами и приняла важное решение. Она сходила в душ, оделась, причесалась и прочла себе лекцию о том, как она будет вести себя в данной непростой ситуации. Сердце ее разбито, но она с этим справится. Она переживет отъезд Алека. И вот еще что — он никогда не узнает, какую боль причинил ей.

Риган подошла к двери и посмотрела в глазок. Алека не было. На посту по-прежнему стоял тот же молодой полицейский, что и вчера вечером. Риган пожалела его: должно быть, он с ног валится после ночного дежурства. Решив отпустить молодого человека как можно скорее, она натянула джинсы, сунула ноги в сандалии… и тут зазвонил телефон. Голос брата терялся на фоне лавины звуков, и Риган сразу же поняла, что это телевизор, работающий на полную мощность. Спенсер сказал, что он уже у нее в кабинете.

— Ты придешь сюда, или мне подняться к тебе после игры? — спросил брат.

Риган не стала интересоваться, что именно он смотрит — не одно так другое, спортивный канал работает круглосуточно.

— Я сейчас приду, — пообещала она.

— Эйден уже здесь, — сказал Спенсер.

— Это что, предупреждение?

— Вполне может быть.

— Тогда предупреди и его тоже, — решительно сказала она. — Предупреди его, что я иду и я не передумала и не изменила своего решения.

— О, это будет славная битва, — усмехнулся Спенсер.

Не успела Риган повесить трубку, как в носу у нее защекотало, и она принялась чихать. «Надо же! Может, у меня аллергия на братьев?» Эта мысль несколько улучшила ее настроение, и, хихикая, Риган метнулась в ванную, собрала свои противоаллергические препараты, сунула в карман ключи и покинула квартиру. Полицейский проводил ее до кабинета. Она предложила ему войти и расписала все прелести дивана, но он твердо отказался, пояснив, что ему велено дежурить в холле и он должен четко выполнять полученные инструкции.

В кабинете Генри на столе возвышалась солидная кучка писем. Риган пожала плечами. «Не буду ничего трогать, — сказала она себе. — Вот завтра придет Генри, просмотрит почту и, если там окажется что-то действительно важное, даст мне знать».

Эйден сидел за ее столом и разговаривал по телефону. Увидев сестру, он улыбнулся, кивнул и продолжал вслух читать лежащий перед ним документ. Одет он был в то, что считал неформальной одеждой для выходного дня: брюки цвета хаки и подходящую по тону рубашку поло. Одежда сидела на нем прекрасно: несмотря на занятость, Эйден регулярно появлялся в спортзале. Он выглядел усталым… впрочем, он всегда так выглядел. Не так-то просто создать империю и возглавлять ее. Это большая ответственность, и она требует двадцатичетырехчасового рабочего дня.

Спенсер в отличие от брата не выглядел ни утомленным, ни невыспавшимся. Он сидел на диване и просматривал содержимое толстой папки, разложив бумаги на журнальном столике.

— Привет, — сказала Риган.

Спенсер вскочил и, раскрыв объятия, пошел навстречу сестре. На нем были пара вытертых джинсов и голубая майка, видавшая лучшие времена.

Риган обняла его и сказала:

— Вчера вечером у меня даже не было времени сказать тебе, как я рада тебя видеть. Так здорово, что ты дома.

— К сожалению, ненадолго, — сказал он.

— Да? И сколько же времени ты планируешь пробыть в Чикаго?

— Зависит от обстоятельств.

Сзади подошел Эйден и обнял ее за плечи.

— Ты в порядке? — ласково спросил он.

— Вполне. Ты готов к разговору? — Она скрестила руки на груди и уставилась на брата.

— О чем?

— Эйден, не начинай!

— Тебе нелегко дается такая жизнь, да? — сочувственно спросил Спенсер. — Стресс начинает сказываться. — Она даже не успела ничего ответить, как он повернулся к Эйдену и продолжал: — Я тут разговаривал с одним парнем из полиции — Льюис его фамилия, — и он заверил меня, что расследование продвигается вполне успешно.

— Он ни черта не понимает в расследованиях, — нетерпеливо отозвался Эйден. — Но детектив, который действительно работает над нашим делом, — хороший специалист. Его зовут Джон Уинкотт. Тебе стоит поговорить с ним.

— Только не давите на него, — вмешалась Риган. — Пусть он просто делает свою работу.

Братья повернулись к ней. Риган смотрела на них и вдруг подумала, какие они оба красивые. Странно, что она не замечала этого раньше. И они ужасно похожи. Хмурятся совершенно одинаково. Сейчас они просто как близнецы.

— Они ведь так ничего и не нашли, — полувопросительно — полуутвердительно сказал Спенсер.

— Поговори с Уинкоттом, — отозвался Эйден.

— Ладно. — Спенсер задумчиво взъерошил волосы на затылке и неуверенно предложил: — Может, нам еще увеличить штат службы безопасности? Временно, пока мы здесь.

— О, прошу вас, это нужно прекратить, — вмешалась Риган. — Я уже спотыкаюсь о телохранителей на каждом шагу. В этом нет смысла. Пообещай мне, Эйден, что не станешь нанимать новых людей.

— Я стремлюсь обеспечить твою безопасность и сделаю то, что покажется мне целесообразным.

— Конечно, — подхватил Спенсер. — Ты наша младшая сестренка, и кто, как не мы, будет присматривать за тобой?

— Мы прекрасно понимаем, что в обычной жизни ты сама можешь о себе позаботиться, — сказал Эйден. — Но сейчас обстоятельства далеки от нормальных.

— Так что лучше нанять еще охрану, — продолжил Спенсер. — Мысль о том, что где-то неподалеку бродит на свободе убийца, поджидая подходящую возможность… Слушай, мы тут с Эйденом подумали… — Он заколебался.

— И что?

— Мы думаем, что в Мельбурне ты была бы в большей безопасности.

Вот опять, устало подумала Риган. Тактика не меняется. Братья будут давить и давить до тех пор, пока она не измучается, не устанет от сопротивления и не сдастся. Им всегда удавалось добиться желаемого именно таким образом. Но так было раньше. Теперь все будет по-другому. Она изменилась, и такая тактика больше не принесет успеха. Братья просто еще не знают об этом.

Что ж, придется их просветить.

— Значит, вы считаете, что в Мельбурне мне ничто не будет угрожать? — медленно переспросила она.

— Конечно! — обрадовано воскликнул Спенсер. — Мы полетим вместе, и ты поселишься в каком-нибудь укромном местечке, где тебя никто не найдет.

— То есть ты считаешь, что убийца ничего не знает про такую штуку, как самолет? — спросила она, улыбаясь.

— Твой сарказм неуместен, — заметил Спенсер.

— Почему ты не скажешь правду, Спенс. Ты ведь уже нашел то укромное местечко, куда собираешься меня спрятать?

— Ну, честно говоря, да.

— Я никуда не поеду.

Прежде чем кто-то из них успел возразить, она повернулась к Эйдену:

— Почему ты решил, что можешь распоряжаться моими вещами? Кто дал тебе право забрать у меня машину?

— Разве он не купил тебе «БМВ»? — вмешался Спенсер.

— Не лезь, Спенс, — мягко посоветовала Риган.

— Ты держалась за эту рухлядь только для того, чтобы злить меня, — сказал Эйден. — Разве не так, Риган? Если бы ты последовала моему совету и купила новую машину, то у тебя была бы кнопка аварийного включения сигнализации на брелоке. Или просто тревожная кнопка. И возможно, кто-нибудь пришел бы тебе на помощь, когда маньяк гнался за тобой.