Мятежная страсть

Черити трещала не переставая. Бредфорд переводил взгляд с одной женщины на другую и не мог поверить, что они и в самом деле родственницы. Ни в их внешности, ни в манерах не было ни малейшего сходства. Черити была невысокой блондинкой, около пяти футов и двух дюймов росту, на взгляд Бредфорда; ее легкая фигурка пребывала в постоянном движении, светлые кудряшки взлетали при каждом повороте головы, а карие глаза лучились лукавством. Кэролайн на добрых три или четыре дюйма превосходила ростом свою двоюродную сестру, ее громадные голубые глаза резко контрастировали с густыми черными волосами. Обе девушки обладали стройными фигурками. Но если Черити было просто хорошенькой, то Кэролайн – настоящей красавицей.

Но разнились они не только внешностью. Маленькая блондинка, похоже, отличалась легкостью не только в движениях, но и в мыслях, а в глазах ее, несмотря на внешнюю оживленность, пряталась робость.

Прямой взгляд Кэролайн был полон уверенности в себе. Она прямо и смело глядела в глаза Бредфорда.

– Мистер Смит, это и есть Черити, – произнесла Кэролайн, вежливо улыбаясь и подчеркнуто адресуясь только к раненому джентльмену и всем своим видом давая понять, что общество Бредфорда она лишь терпит, не более.

Черити поспешила подойти к окну кареты, привстала на цыпочки и попыталась заглянуть внутрь.

– Бенджамин сказал мне, что вы ранены! О бедненький! Но ведь вам уже лучше? – Она улыбнулась, ожидая ответа, а раненый джентльмен в это время тщетно пытался укрыться от ее любопытных глаз. – Я прихожусь Кэролайн кузиной, но мы воспитывались вместе, как настоящие сестры, да и по возрасту мы почти одинаковы. Я всего лишь на шесть месяцев старше ее. – Выпалив все это, Черити повернулась к Кэролайн и весело улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках. – Но где же наш кучер? Неужели он все еще прячется в кустах? Мне кажется, кому-то надо поискать его здесь, поблизости.

– Да, – ответила Кэролайн, – это блестящая идея. Почему бы тебе не заняться этим вместе с Бенджамином, а я пока закончу перевязку.

– Но как я могла забыть? Мы ведь должны представиться друг другу, хотя обстоятельства столь необычны, и я, право, не знаю, кто из нас должен начать первым?

– Нет! – Донесшийся из кареты испуганный вскрик, казалось, сдвинул экипаж с места.

– Мистер Смит предпочитает оставаться инкогнито, – понизив голос, объяснила Кэролайн. – А ты должна обещать, как это сделала и я, сразу же забыть все случившееся. И никому не рассказывать! – Она отвела сестру в сторону и прошептала ей на ухо:

– Этот человек страшно смущен. Ты же знаешь этих англичан, – прибавила она.

Бредфорд, стоявший неподалеку от них, услышал эти слова и уже готов был спросить, что означает последнее замечание Кэролайн, когда Черити произнесла:

– Он смущается оттого, что ранен? Чрезвычайно странно. А положение серьезное?

– Не очень, – заверила ее Кэролайн. – Поначалу я тоже испугалась, уж очень много потеряно крови. Но она в довольно неудобном месте.

– Ах вот в чем дело! – прошептала Черити сочувственным тоном. Она бросила взгляд на человека в карете, а затем снова повернулась к Кэролайн. – Так ты говоришь, в неудобном месте?

– Да, – ответила Кэролайн. Она знала, что ее кузина жаждет узнать все подробности, но, щадя чувства мистера Смита, не стала больше ничего рассказывать. – И чем быстрее мы с этим покончим и пустимся в дальнейший путь, тем лучше.

– Но почему?

– Потому что он страшно переживает из-за своей раны, – ответила Кэролайн, предоставляя сестре самой домысливать остальное.

Она не собиралась рассказывать Черити всю правду и отдавала себе в этом отчет. Ей хотелось побыстрее закончить перевязку и распрощаться. А все из-за этого друга мистера Смита. Чем быстрее она от него отделается, тем лучше будет для всех. Этот человек пугал ее своей необычностью, притягивал и раздражал одновременно, а Кэролайн не хотела признаться в своих чувствах даже себе самой.

– Но кто же этот щеголь? – прошептала ей на ухо Черити.

Кэролайн не ответила. Сделав знак Бенджамину, она взяла из рук слуги свой походный медицинский набор. Поднявшись в карету, она сказала, обращаясь к мистеру Смиту:

– Вы можете не беспокоиться из-за Черити. Без очков она не отличит не только мужчину от женщины, но даже одного мужчину от другого.

Бенджамин услышал эти слова и тут же протянул руку Черити. Увидев, что девушка не заметила его движения, он сам взял ее за руку и потихоньку отошел вместе с ней от кареты. Бредфорд глядел на них, безуспешно пытаясь понять, что же происходит.

– Ты сам можешь представить, в какую переделку я попал, – сказал мистер Смит, обращаясь к своему другу. – Бредфорд кивнул головой и обошел карету с другой стороны, – Не так уж много людей, в которых я могу быть уверен, что они не станут болтать про дурацкое положение, в каком я оказался, но Бредфорд как раз из числа этих немногих, – произнес, обращаясь к Кэролайн, мистер Смит.

Та ничего не ответила на это. Куда больше ее обрадовало то, что рана перестала кровоточить.

– У вас есть что-нибудь спиртное? – спросила она, не обращая никакого внимания на Бредфорда, который уже успел сесть напротив мистера Смита.

Карета была куда просторнее, чем нанятая Кэролайн, но тем не менее девушка оказалась в опасной близости от Бредфорда, едва опустилась на колени перед мистером Смитом. Поскольку мистер Смит пригласил Бредфорда в карету, Кэролайн не решилась просить его выйти и дать ей возможность обработать и перевязать рану, но чувствовала себя на редкость неудобно и непривычно.

– Немного бренди, – ответил раненый. – Вас устроит этот напиток? Он довольно крепок.

С этими словами он достал из нагрудного кармана куртки фляжку.

– Если там что-нибудь осталось, то да, – ответила Кэролайн. – Я собираюсь смочить им рану, перед тем как начать перевязку. Мама говорит, что спиртное обеззараживает раны. – Она не стала объяснять, что мама не была полностью уверена в этой теории, хотя и продолжала применять ее на практике, утверждая не без оснований, что вреда уж точно не будет. – Придется потерпеть, но если вы не сможете сдержать крика, то никто не упрекнет вас за это.

– Мадам, заверяю вас: я не издам ни звука. Признаться, не очень-то любезно с вашей стороны думать так обо мне, – торжественно произнес раненый за секунду до того, как жидкий огонь крепкого бренди коснулся его кожи.

Он завопил от боли и едва удержался на сиденье. Бредфорд, чувствуя себя совершенно беспомощным, лишь сочувственно глядел на друга.

Кэролайн достала небольшую коробочку желтого порошка, пахнущего болотной водой и мокрыми листьями, и обильно посыпала им рану. Потом взяла оторванную от нижней юбки полоску ткани и принялась перевязывать раненую ногу.

– Лекарство снимет боль и поможет ране побыстрее затянуться, – ласково утешила она беднягу.

Бредфорд был очарован звучанием ее хрипловатого, чувственного голоса. Он поймал себя на мысли, что хотел бы оказаться на месте своего друга, и даже потряс головой, чтобы отделаться от наваждения. Что такое с ним происходит? Он чувствовал себя околдованным и смущенным. Никогда раньше не приходилось ему смущаться в обществе женщины, и это ему не очень-то нравилось. Она лишила его самообладания. Видит Бог, столь сильная реакция на присутствие этой черноволосой малышки испугала его самого, и Бредфорд снова ощутил себя растерянным школьником, не выучившим урока.

– Я веду себя как последний трус, который не может перенести боль, – прошептал мистер Смит. Он вытер платком пот со лба и опустил взгляд. – Но ваша матушка – настоящий варвар, если использует такие методы лечения.

– Ну что вы, мистер Смит, вы же только едва слышно простонали, – твердо и уверенно произнесла Кэролайн. Похлопав его по колену, она взглянула раненому в лицо. – Вы прекрасно держитесь. Да и перед этими бандитами вы не сплоховали.

Кэролайн немедленно ощутила действие своих слов: мистер Смит снова обрел свой обычный напыщенный вид.

– Вы вели себя отважно, и вам не в чем себя упрекать. И я прощаю вас за то, что вы назвали мою маму варваром, – с нежной улыбкой добавила она.

– Да, я был довольно беспомощен перед этими бандитами, – признался мистер Смит. – Разумеется, вы понимаете, что они превосходили меня числом.

– Все именно так как и было, – согласилась Кэролайн. – И вы должны гордиться своим поведением. Не правда ли, мистер Бредфорд?

– Истинная правда, – тут же ответил Бредфорд, невероятно довольный тем, что она наконец-то заметила его присутствие.

Мистер Смит что-то успокоенно пробормотал.

– Так что единственный трус во всей округе – тот ирландский кучер, которого мы наняли, – заметила Кэролайн, начиная бинтовать ногу мистера Смита.

– Вы не любите ирландцев? – спросил Бредфорд, лениво растягивая слова.

Его заинтриговала страсть, звучавшая в ее голосе. Кэролайн подняла на него горящий гневом взгляд, и Бредфорд поймал себя на мысли: интересно, любит ли она так же страстно, как и ненавидит? Но он тут же постарался забыть эту нелепую мысль.

– Все ирландцы, которых я встречала в жизни, были сущими негодяями, – мрачно призналась Кэролайн. – Мама говорит, что я должна быть более снисходительна к людям, но я просто не могу. – Она вздохнула и вернулась к прерванному занятию. – Как-то раз на меня напали трое ирландцев, давно, когда я была совсем маленькой, и, если бы не пришел на помощь Бенджамин, не знаю, чем бы все это закончилось. Скорее всего сейчас бы я не разговаривала с вами.

– Мне трудно себе представить, что вы не смогли постоять за себя, – вставил мистер Смит.

Это прозвучало как комплимент, и Кэролайн неожиданно почувствовала себя польщенной.

– Тогда я еще не умела как следует постоять за себя. Мои двоюродные братья очень расстроились после этого происшествия и стали по очереди учить меня самозащите.

– Эта женщина – настоящий ходячий арсенал, – заметил мистер Смит своему другу. – Она сказала, что приготовила все это оружие для защиты от лондонцев.

– Неужели мы снова будем обсуждать разницу между разнузданными колониями и вашим стыдливым Лондоном, мистер Смит? – В голосе Кэролайн звучала насмешка.

Она поддразнивала его скорее для того, чтобы он отвлекся от терзавшей его боли, нежными, уверенными движениями продолжая бинтовать его ногу.

Черты лица мистера Смита мало-помалу разглаживались.

– Я определенно чувствую себя гораздо лучше. И обязан своей жизнью вам, дорогая незнакомка.

Кэролайн сделала вид, что не слышит его пылкой тирады, и быстро сменила тему разговора. Она всегда чувствовала себя неловко, слушая пышные светские речи.

– Через две недели вы снова будете танцевать, – пообещала она. – Вы ведь бываете в обществе? Хотя скорее всего вы сами и есть это общество?

Этот невинный вопрос привел мистера Смита в совершенное замешательство. Он даже поперхнулся от неожиданности и покраснел, словно от удушья. Кэролайн несколько секунд смотрела на него, а потом перевела взгляд на Бредфорда. В его ответном взгляде она прочитала откровенную усмешку и подумала, что, когда он улыбается, пусть даже только глазами, становится гораздо симпатичнее.

Она терпеливо ждала ответа на свой вопрос, но мистер Смит, по-прежнему кашляя и давясь, похоже, решил не отвечать на него.

Нет, Бредфорда никак нельзя назвать хлыщом. Придя к этому заключению, она вдруг ощутила некоторое разочарование. Нет, он совершенно не был похож на мистера Смита. Друзья одевались у одного портного, но Кэролайн не могла себе представить, что Бредфорд мог бы вести себя подобным образом. Да и кожа ног этого великана скорее всего ничем не напоминает нежную кожу ребенка. Нет, она должна быть грубой, а под ней – сильные мышцы. Даже внешне Бредфорд казался намного сильнее и телом, и духом, чем мистер Смит. Вряд ли он пустился бы наутек от напавших на него разбойников. Ей пришло в голову, что он легко смог бы сокрушить своих противников одним ударом могучего кулака. Интересно, а каков он с женщиной? Кэролайн почувствовала, как от этой мысли ее щеки порозовели. Что это с ней такое творится? Неужели она в самом деле хотела представить себе мужчину без одежды, хотела знать, как он поведет себя, коснувшись женщины? Боже, это же совершенно невозможно!

Бредфорд заметил легкий румянец, заигравший у нее на щеках. и предположил, что она думает, будто мистер Смит смеется над ней. Он решил ответить за своего приятеля.

– Мы оба принадлежим к обществу, но мистера Смита это занимает куда больше, чем меня.

Он не стал добавлять, что крайне редко бывает на светских раутах, а когда все же вынужден там появляться, то чувствует только невозможную скуку. Вместо того чтобы рассказать все это, он спросил:

– Вы упомянули, что приехали повидать своего батюшку? В таком случае вы скорее всего живете в колониях? Вероятно, с вашей матушкой?

Бредфорд не хотел признаваться даже самому себе в том, что Кэролайн пробудила в нем интерес, и убеждал себя, что хочет лишь поддержать приличествующий случаю разговор – и ничего больше.

Кэролайн нахмурилась. С ее стороны было бы бестактным не ответить на вежливо заданный вопрос, но она не была расположена сколько-нибудь подробно рассказывать о себе, пусть даже самым изысканным джентльменам. Если ее планы осуществятся, то пробыть в Лондоне ей предстояло всего лишь несколько дней, и в ее намерения не входило заводить дружбу с кем бы то ни было из англичан. Но, похоже, ей никуда не деться от ответа – такое ожидание было написано на лицах обоих мужчин.

Придется что-то сказать.

– Моя матушка умерла много лет тому назад, – наконец произнесла она. – Мы переехали в Бостон, когда я была совсем маленькой девочкой. Меня вырастили мои дядя и тетя, и я всегда называла мою тетю мамой. Да и как не называть? Она воспитала меня. Так было проще… по существу это верно, – добавила она, задумчиво глядя в окно экипажа.

– И как долго вы пробудете в Лондоне? – спросил Бредфорд. Подавшись вперед, он крепко сжал свои большие сильные руки, взволнованно ожидая ответа.

– Черити собирается появиться на кое-каких званых вечерах, – ответила она, уклоняясь от заданного ей вопроса.

Бредфорд нахмурился, не услышав точного ответа, и снова спросил:

– Сезон уже скоро начнется. Неужели вы не хотите попытать счастья?

Он сделал над собой усилие и повел беседу в вольном тоне, убеждая себя, что отнюдь не хочет опровергнуть ее провинциальные ожидания. Она была женщиной, и поэтому ей должно быть привычно говорить в такой легкомысленной манере.

– Сказать по правде, я не думала ни о чем подобном. Я уверена, что Черити будет в восторге от приемов.

Она, нахмурившись, взглянула на Бредфорда, и он поразился силе ее взгляда. Пожалуй, этот прямой взгляд мог привести в замешательство любого мужчину, но не Бредфорда. Герцог достаточно повидал и пережил, чтобы его мог выбить из колеи взгляд совсем юной особы. И все же он был встревожен своей совершенно необычной реакцией. Боже, он ни разу в жизни еще не был столь ошеломлен и потрясен женщиной! Что же это такое с ним происходит? Когда их взгляды встретились, он всем существом почувствовал волну жара, исходящего от этой стоящей на коленях женщины. Она смотрела на него прямо и совершенно невинно, но в ее взгляде Бредфорд, жизнь которого отнюдь не была согрета женским теплом, читал обещание ласки и нежности.

Их взгляды встретились. Миг молчания нарушил мистер Смит, который, кашлянув, произнес:

– Так вы не очень-то ждете предстоящего сезона, не так ли?

Кэролайн показалось, что он сам был совершенно ошеломлен неделикатностью собственного вопроса.

– Я об этом просто не думала, – ответила Кэролайн. Она улыбнулась и добавила:

– О, мы наслышаны таких историй о здешнем обществе! Говорят, оно состоит из чопорных, обособленных групп людей, и любому новичку приходится быть очень осторожным. Черити очень боится сделать что-нибудь такое, что в первый же ее выход шокирует моего отца. Понимаете, она хочет быть безупречной.

Голос ее звучал несколько сдавленно, и Бредфорд чувствовал себя все больше и больше заинтересованным.

Мистер Смит произнес:

– Уверяю вас, дорогие леди, что весь Лондон только и будет говорить о вас.

Слова эти прозвучали напыщенно и самодовольно. Он полагал, что его собеседница воспримет их как комплимент, и был крайне смущен, когда Кэролайн уныло кивнула и нахмурилась.

– Именно поэтому Черити и беспокоится за меня. Она боится, что я сделаю нечто ужасное по меркам здешнего общества и об этом узнает весь Лондон. Понимаете, что бы я ни делала, я всегда попадаю в какие-нибудь неловкие ситуации. Моя мама зовет меня бунтовщицей. Боюсь, что она права.

Кэролайн произнесла всю эту тираду совершенно обыденным тоном, привычно повторяя надоевшие с детства нравоучения.

– Нет, нет, – запротестовал мистер Смит, помахивая в воздухе платком, словно моля о перемирии. – Я хотел сказать, что все общество примет вас с распростертыми объятиями. Я вам это предсказываю наверняка.

– Вы чрезвычайно любезны, – понизив голос, прошептала Кэролайн. – Но я не слишком на это надеюсь. Хотя меня не очень-то расстроит, даже если я не придусь по нраву самому Паммеру.

– Паммеру? – в один голос переспросили Бредфорд и мистер Смит.

– Паммер или Браммер, – пожав плечами, поправилась Кэролайн. – Мистер Смит, будьте так добры немного подвинуть вашу ногу, чтобы я могла завязать узел. Вот так, теперь я могу продолжать.

– Может, вы имеете в виду Брюммеля? Бью Брюммеля <Бью Брюммель – Джордж Брайен Брюммель (или Браммель), 1778-1840 гг., известный лондонский франт, законодатель мужской моды.>? – спросил Бредфорд, невольно улыбнувшись.

– Да, именно так, кажется, правильно произносится его имя. Накануне отъезда из Бостона миссис Майбэри рассказала нам, что именно этот Брюммель и задает тон во всем обществе. Возможно, вы знаете, что миссис Майбэри из Лондона приехала в колонии совсем незадолго до нашего отъезда, поэтому нам кажется, что это должно быть истинной правдой.

– И что же она вам рассказала? – спросил Бредфорд.

– Что если какая-нибудь из дам не понравится этому Брюммелю, то она сразу же может идти в монастырь. Ее светская жизнь будет закончена, и ей останется вести уединенную жизнь затворницы. Вы можете себе представить, что один человек имеет такую власть? – спросила она, поднимая взгляд на Бредфорда.

И тут же пожалела об этом. Разумеется, сказала она себе, он может представить себе такую власть. А скорее всего он и сам обладает такой властью над людьми. Она расстроенно вздохнула и потупила взгляд. Присутствие Бредфорда все заметнее нервировало ее. Она взглянула на мистера Смита и заметила обеспокоенное выражение его лица.

– О, неужели я наложила слишком тугую повязку?

– Н-нет, все прекрасно, – слегка заикаясь, ответил мистер Смит.

– Вы, конечно, понимаете, что я лично ничуть не беспокоюсь о том, придусь ли по вкусу Брюммелю или нет. В Лондоне я никуда не приглашена. Меня всерьез волнует только одно – чтобы мое поведение не помешало Черити. Мне бы хотелось, чтобы ей не пришлось переживать за меня. Да, вот об этом я беспокоюсь.

– Мне почему-то кажется, что этот самый Бью Брюммель не будет строить козни ни вам, ни вашей сестре, – пророчески произнес Бредфорд.

– Вы чересчур прекрасны, чтобы общество отвергло вас, – вставил мистер Смит.

– Быть привлекательной еще не значит быть принятой в обществе, – задумчиво произнесла Кэролайн.

– А кроме того, я слышал, что этот Брюммель очень ценит своих мышастых, – сухо заметил Бредфорд.

– Своих мышастых? – переспросила озадаченная Кэролайн.

– Своих лошадей, – пояснил Бредфорд. – Я ни минуты не сомневаюсь, что вы перестреляли бы их, если бы он только задумал что-нибудь против вас или вашей сестры.

Лицо его было серьезно, но взор стал лукавым и дразнящим.

– О, никогда в жизни! – воскликнула Кэролайн.

Он улыбнулся, и Кэролайн покачала головой.

– Вы шутите, – произнесла она и снова повернулась к мистеру Смиту. – Я закончила перевязку. Возьмите это лекарство и меняйте повязку каждый день. И ради всего святого, не позволяйте делать вам кровопускание. Вы и так уже потеряли слишком много крови.

– Это тоже из практики вашей матушки? – недоверчиво спросил мистер Смит.

Кэролайн кивнула, выбираясь из кареты. Оказавшись снаружи, она повернулась и помогла мистеру Смиту положить ногу на противоположное сиденье, рядом с внушительной фигурой Бредфорда.

– Надеюсь, с вами все будет в порядке, мистер Смит. Правда, ваши чудесные башмаки напрочь испорчены. И еще кисти вашего пояса измазаны кровью. Возможно, вы вымоете их в шампанском – так, по словам миссис Майбэри, всегда делает этот Брюммель, – и тогда они снова будут как новенькие.

– Это ведь самая страшная тайна Брюммеля! – воскликнул с негодованием мистер Смит.

– Это не может быть такой уж страшной тайной, – ответила Кэролайн, – поскольку об этом знает миссис Майбэри, и, наверное, вы тоже.

Она не стала ждать ответа на свое логическое заключение и повернулась к Бредфорду:

– Надеюсь, вы присмотрите за своим другом?

Бредфорд торжественно поклонился Кэролайн и улыбнулся.

– Мы нашли кучера, – раздался голос Черити. – У него на голове изрядная шишка, но он все же держится на ногах.

Кэролайн кивнула и сказала:

– Всего вам доброго. Бенджамин, нам пора. Мистер Бредфорд позаботится о мистере Смите.

Чернокожий что-то сказал Кэролайн на языке, которого Бредфорд никогда не слышал, но по улыбке Кэролайн было ясно, что она прекрасно поняла его слова.

Затем приезжие удалились. Ни один из мужчин не произнес ни слова, глядя, как черноволосая нимфа вместе со своей белокурой сестрой удаляется от них по дороге. Граф Бредфорд даже вышел из кареты, чтобы подольше не терять их из виду, в то время как его друг, высунув голову из окна, тоже глядел девушкам вслед.

Бредфорд поймал себя на том, что улыбается.

Невысокая девушка со светлыми кудряшками что-то оживленно говорила Кэролайн, а молчаливый чернокожий слуга с пистолетом наготове следовал за ними, прикрывая сестер от возможной опасности.

– Боже мой, я едва не сошел с ума, – произнес раненый. – Они только что прибыли из колоний, – прибавил он с оттенком снисхождения в голосе. – И все же она вскружила мне голову.

– Забудь про это, – посоветовал Бредфорд. – Она нужна мне. Мне все равно, из колоний она или нет.

Тон его голоса был непререкаем, и его друг согласно закивал головой:

– Ну и заваруха начнется, если ты приударишь за ней. Вряд ли ее отец титулованная особа… Это же просто невозможно. Не забывай про свое положение в свете…

– А ты из-за своего положения ставишь на этом крест? – с интересом спросил Бредфорд.

– Нет. Я буду помогать тебе. Она спасла мне жизнь.

Бредфорд вопросительно приподнял бровь, и его друг поспешил ответить на молчаливый вопрос:

– Она появилась сразу вслед за этими негодяями и выбила пулей пистолет из руки их предводителя всего за секунду до того, как он собирался меня застрелить.

– Нисколько не сомневаюсь, что она способна на это, – произнес Бредфорд.

– И ранила еще одного в плечо.

– А ты обратил внимание, как она ушла от моего вопроса?

Мистер Смит заулыбался.

– Я никогда раньше не думал, что мне удастся увидеть твою улыбку, Бредфорд, а сегодня она не сходила у тебя с лица. Общество сойдет с ума от домыслов. Тебе с этой малышкой будет не так-то просто. Завидую твоей отваге.

Бредфорд не ответил, но повернулся и снова посмотрел туда, где за поворотом дороги скрылись три фигуры.

– Представляю, в какое изумление придут все эти изысканные дамы, когда увидят ее. Ты обратил внимание на цвет ее глаз? Тебе придется сражаться за нее, Бредфорд. Боже мой, ты только посмотри на мои башмаки!

Граф Бредфорд, пропустив эти слова мимо ушей, громко рассмеялся.

– Ну так что, Брюммель, ты намерен закрыть ей доступ в общество?

Глава 2

Наемный экипаж неторопливо катил обратно в Лондон. Бенджамин, заподозрив кучера в небрежном отношении к своим обязанностям, решил ехать вместе с ним на облучке, чтобы приглядывать за ним.

Кэролайн и Черити сидели в экипаже друг против друга. После того как Черити всласть наговорилась, воцарилось глубокое молчание.

Черити никогда раньше не была такой встревоженной. Кэролайн понимала, что оживленная болтовня была необходима ее сестре, чтобы отвлечься от всего пережитого ею. Сама она пока не спешила делиться с сестрой собственными мыслями. И отнюдь не из-за гордости, просто она знала, что кузина готова поделиться любой тайной с первым встречным. Ее мать говаривала, что Черити разносит новости куда быстрее, чем бостонский «Джорнэл».

Кэролайн являла собой полную противоположность Черити: заслужив репутацию скромной, молчаливой натуры и давно смирившись с тем, что она не создана для того, чтобы поверять другим секреты, Кэролайн предпочитала оберегать свои тайны.

– Я бы предпочла, чтобы мы заранее придумали какой-нибудь план, в соответствии с которым начали бы действовать, прибыв наконец в Англию, – снова заговорила Черити. Она нервно комкала в руках перчатки. – Я так рассчитываю на твой совет, что делать дальше.

– Черити, мы с тобой снова и снова говорим об одном и том же. Я знаю, что все складывается не так, как ты себе представляла, но постарайся перестать беспокоиться. А то ты только постареешь и покроешься морщинами раньше времени. – Голос Кэролайн был исполнен сочувствия, но тверд. – Ты же знаешь, что я тебе помогу. Но ты должна мне пообещать, что будешь осторожна.

– Ну да, осторожность, в этом все дело. Если бы у меня была хотя бы часть твоей уверенности, Линни, – ответила Черити, назвав сестру ее детским прозвищем. – Ты всегда так спокойна, всегда держишь себя в руках.

Черити снова испустила долгий вздох, вызвав у своей сестры только улыбку. Она всегда была склонна к театральным эффектам.

– А если окажется, что он женат?

Кэролайн сочла за лучшее не отвечать. Она вряд ли сможет скрыть свое раздражение, а это вызовет у Черити новый поток слез. После долгого и небезопасного путешествия Кэролайн совсем не хотелось утешать сестру.

Мужчины! Все они одинаковы! Разумеется, за исключением ее милых двоюродных братьев. Но почему прелестная Черити отдала свое сердце англичанину, это оставалось загадкой для Кэролайн. В самом Бостоне вокруг Черити всегда крутилось множество молодых людей, добивающихся ее внимания, но сестра почему-то выбрала мужчину издалека. Этот англичанин, Пол Бличли, был в Бостоне, когда они с Черити случайно встретились, и Черити была убеждена в том, что она влюбилась в него с первого взгляда. Из всей этой ерунды Кэролайн верила только тому, что первый взгляд здесь в самом деле сыграл роковую роль. Черити была без очков, когда она налетела на Пола Бличли, поворачивая с Каштановой улицы на городскую площадь.

Их роман длился шесть недель и был весьма бурным. Черити поклялась Бличли в любви и сообщила Кэролайн по секрету, что Бличли сделал то же самое. Она была уверена в серьезности намерений англичанина и верила в его любовь даже тогда, когда он неожиданно исчез.

Черити была невероятно наивна. Но Кэролайн было не так-то просто провести. Ни она, ни кто другой из членов их семьи никогда не видели этого молодого человека. Каждый раз, когда его приглашали отобедать у них дома, у Пола Бличли в самый последний момент неожиданно возникали спешные дела.

Подозрения Кэролайн, что англичанин хладнокровно играет чувствами ее сестры, усилилось, когда она начала потихоньку наводить о нем справки. Черити как-то сказала, что Бличли приехал в Бостон навестить своих родных, но в их небольшом городе, где все про всех знали, о нем никто ничего не слышал.

Исчезновение Бличли совпало по времени со страшным взрывом, прогремевшим ночью в гавани Бостона. В результате этого взрыва затонули три английских корабля и две американские шхуны. Не имея доказательств, Кэролайн не высказывала вслух своих подозрений, но в душе была совершенно убеждена в том, что Пол Бличли каким-то образом был причастен к этой истории.

Вся семья вздохнула спокойнее, когда Бличли исчез. Родственники решили, что он вернулся в Англию, а Черити в скором времени благополучно забудет о своем увлечении. Но они обманулись в своих надеждах. Черити обезумела от горя, когда поняла, что Бличли бросил ее. Она не находила себе места от горя, и даже Кэролайн согласилась с тем, что необходимо выяснить, что же в конце концов произошло.

– Мне так стыдно себя, – произнесла Черити, нарушив мысли Кэролайн. – Ты ни слова не сказала о том, что тебя тревожит, а я только и говорю о своем.

– Но меня ничто не беспокоит, – возразила Кэролайн.

Черити недоверчиво покачала головой.

– Ты четырнадцать лет не видела своего отца, и тебя ничто не беспокоит? Не пытайся провести меня, Кэролайн. Ты места себе не должна находить! Твой отец перевернул всю твою жизнь, а ты ведешь себя так, будто все это не имеет никакого значения.

– Черити, но я же ничего не могу тут изменить, – произнесла Кэролайн, не в силах скрыть раздражение.

– С тех пор, как пришло это письмо, ты скрываешь свои чувства под маской равнодушия. Я же знаю, что ты сходишь с ума от волнения! Я так зла на твоего отца. Ведь ты моя сестра, член нашей семьи, а не дочь человека, которого даже не помнишь.

Кэролайн молча кивнула головой, вспоминая горестную сцену, разыгравшуюся в их бостонском доме, когда она и Черити вернулись с утренней прогулки верхом. Остальные члены семьи уже ожидали сестер, и лица у всех были сумрачными.

При виде девушек мать Черити расплакалась и стала невнятно бормотать, всхлипывая, что Кэролайн в той же мере ее дочь, как и Черити. Ведь она растила ее с четырех лет, разве не так? И все это время Кэролайн называла ее своей мамой. Отец Черити, изо всех сил стараясь держать себя в руках, сообщил Кэролайн, что она должна вернуться в Англию.

– Ты думаешь, что он и в самом деле приехал бы за тобой, как грозился в своем письме? – спросила Черити.

– Да, – вздохнув, ответила Кэролайн и продолжала:

– Мы все же слишком далеко зашли. Мой отец, должно быть, решил, что я слабая и болезненная. Ты ведь знаешь, что каждый раз, когда он затевал в письмах разговор о моем возвращении, твоя мама писала ему про какую-нибудь новую болезнь, которую я подхватила. Мне кажется, она не додумалась только до чумы, да и то потому, что хватало других хворей.