Глава 1

Припоминаю теперь, что именно Кэрол сделала первый шаг к нашему знакомству, взяв инициативу на себя, и в том, что мы не разошлись с ней в разные стороны чужими друг другу, тоже в основном была ее заслуга. Было это в маленьком городке Боппарде-на-Рейне воскресным днем в середине марта. Едва я припарковал свою «лагонду» у канатного подъемника, как эта девушка прошла мимо меня и встала в конец очереди за билетами. Сначала она с уважением окинула взглядом мою большую и дорогую машину, а затем и меня самого. Наши глаза встретились. Она улыбнулась и сказала: «Привет». По выговору я безошибочно узнал в ней англичанку. Я тоже сказал: «Привет»— и посмотрел ей вслед. Достаточно было мимолетного взгляда, чтобы заметить ее привлекательность. Когда чуть позже я присоединился к очереди, нас с ней успели разделить две пожилые супружеские пары. Я с интересом разглядывал девушку поверх их голов. У нее были густые черные волосы, уложенные с продуманной небрежностью. Она была невысока ростом. Чуть сменив свою позицию, я сумел разглядеть ее точеные ножки. Один раз она полуобернулась и, ненароком поймав на себе мой взгляд, снова улыбнулась мне. Да, она определенно хороша собой, решил я.

Когда подошла ее очередь, она взяла билет и стала медленно подниматься к платформе, где широкие кресла подъемника подбирали пассажиров и отправлялись ввысь. По чистой случайности, а может и по расчету, я оказался рядом с ней, когда очередное кресло, покачиваясь, подплыло к месту посадки. Белобрысый парень помог усесться ей и жестом пригласил меня сесть с ней рядом. Какую-то долю секунды я колебался. «Вы разрешите?»— спросил я. «Конечно», — ответила девушка, и я сел. Секунду спустя платформа поплыла под ногами, и нас понесло над верхушками деревьев в мир покоя и тишины.

Я никак не рассчитывал на этот пятнадцатиминутный тет-а-тет в воздухе, но не скрою, что перспектива меня обрадовала. Я улыбнулся и сказал:

— Вы не боитесь оставаться наедине с незнакомым мужчиной? Кричать уже поздновато.

— Не боюсь, но все равно давайте лучше познакомимся.

— Джеймс Ренисон.

— Кэрол Харвей. Очень приятно.

После недолгой паузы я спросил:

— Вы в отпуске?

— Да, что-то в этом роде. Я просто кое-кого навещала в Боппарде.

Я невольно взглянул на руку, лежавшую на подлокотнике кресла в нескольких сантиметрах от моей собственной. Кольца не было.

— У меня здесь подруга, — пояснила она с улыбкой. — Ильза сказала, что перед отъездом мне просто необходимо насладиться видом с этой вершины. Сама она поехать не смогла — у ее малыша режутся зубки, поэтому я одна… А вы что здесь делаете?

— Я — проездом. Катался на лыжах в Церматте.

— Я догадалась, что вы были в горах, — по загару. Вам понравилось?

— О, да! Это были великолепные десять дней. Снег отличный. К несчастью, приятеля, с которым я там был, срочно вызвали домой, и он улетел самолетом. А я потихоньку покатил на машине.

К этому моменту мы поднялись уже высоко над склоном горы. Он был каменист и очень крут. Помимо пар на канатке впереди и позади нас единственным признаком жизни была группа с рюкзаками, поднимавшаяся вверх по изломанной тропе. И полная тишина вокруг.

— Знаете, — сказала Кэрол, — мне бы очень хотелось забраться сюда летом с хорошей книгой и просто кататься целый день туда-сюда.

— Отличная мысль, — согласился я. Признаюсь, меня волновала ее близость. Казалось, я мог пересчитать ее ресницы — длинные и темные.

Под нами открывался потрясающий вид, и на некоторое время он целиком завладел нашим вниманием. Оставшийся далеко внизу город казался теперь россыпью темных точек. Широкий Рейн стал тонкой серебристой полоской.

— Отсюда все это смотрится гораздо лучше, вам не кажется? — спросила Кэрол.

— Вам не нравится Боппард?

— Нет, городок неплохой, но уж очень шумный — все эти автомобили, поезда, да еще баржи снуют по реке день и ночь. И потом, он какой-то серый и пыльный.

— Мне случалось бывать в местах и похуже.

— Вы много путешествуете?

— Да, порядком, хотя в основном по работе. Я ведь из министерства иностранных дел.

— Да что вы! Вы, наверное, очень умный.

— Боюсь, одно не обязательно следует из другого, — заметил я.

— Вы когда-нибудь станете послом?

— Уж скорее атташе на Луне, судя по тому, как идут мои дела.

— В смокинге и скафандре? — рассмеялась Кэрол.

Мы приближались к верхней платформе. Когда она оказалась у нас под ногами, я показал Кэрол, как отстегнуть цепочку, и мы выбрались из кресел. Я был готов к тому, что теперь она захочет остаться одна, но она ничем не выразила такого желания. Справа от нас располагался ресторанчик, мимо которого пролегла тропа с указателем «К обзорной площадке». По ней мы и побрели. Здесь, на высоте, было прохладнее. Мы буквально утопали в сосновом аромате, а чуть в стороне от тропы уже показались первые весенние цветы. Откуда-то из леса доносился смех. Словом, атмосфера была пьянящая.

Пройдя сквозь небольшую рощу, мы вышли к той точке, откуда открывался знаменитый вид, и присоединились к толпе, завороженно взиравшей на впечатляющую панораму. Далеко в долине Рейн, казалось, распадался на отдельные, не связанные друг с другом протоки. Вокруг нас то и дело раздавались возгласы: «Бесподобно!», «Восхитительно!».

Мы постояли еще немного, а потом я предложил вернуться в ресторан и выпить по бокалу рейнвейна на террасе. Я сел напротив нее, у меня появилась возможность лучше разглядеть ее милое лицо. Была в нем какая-то непостижимость, загадка, едва уловимый намек на потаенную глубину. По моей оценке, ей было не больше двадцати пяти, хотя держалась она с уверенностью куда более зрелой женщины. Было заметно, что внешностью своей она занимается с почти профессиональной тщательностью. Будь она повыше ростом, я бы подумал, что она манекенщица.

Разговор между нами был обычным для первого знакомства. Я рассказал ей о своем отпуске, о моем приятеле Томе Уинслоу — подающем надежды физике, о моей работе в Лондоне. Кэрол спросила, где я живу, и я рассказал ей о ведомственной квартире с видом на парк Святого Джеймса.

— Убежденный холостяк? — спросила она чуть иронично.

— Боюсь, что так. А чем вы занимаетесь в Лондоне? — поинтересовался я.

— Я в шоу-бизнесе.

— Ага! — Это мне кое-что объясняло. — Вы актриса?

— Эстрадная. Пою, танцую, иногда достаются небольшие роли в комических сценках… Жить этим трудно, но телевидение выручает.

— Жаль, что у меня почти не бывает времени на телевизор. Слишком много бумажной работы, знаете ли. Теперь мне ясно, что я упустил.

— Я бы не сказала, что вы много потеряли… Кроме того, я часто гастролировала. По крайней мере, раньше. Кстати, так я и познакомилась с Ильзой.

— Вы имеете в виду, что выступали в Боппарде?

— Нет, в более крупных городах — в Кобленце, Майнце… Это было три года назад. Ильза работала вместе с нами, и мы с ней подружились.

— А сейчас вы где-нибудь выступаете?

— Нет, сейчас я, что называется, «на отдыхе», то есть — без контракта… Вот я и воспользовалась этой возможностью, чтобы навестить Ильзу.

Кэрол посмотрела на часы:

— Извините, мне пора.

С неохотой я поднялся и пошел вместе с ней назад к канатной дороге. Не знаю, о чем думала она, но мои мысли были заняты ею. Внизу я предложил подвезти ее к дому подруги, и она с благодарностью согласилась. Через пять минут мы остановились у невзрачного, хотя и явно старинного дома в узеньком переулке.

— Прогулка была великолепная, спасибо, — сказала Кэрол.

— Может быть, мы встретимся в Лондоне? Когда вы возвращаетесь? — спросил я.

— Послезавтра.

— Я могу вам позвонить?

— Да, конечно, мне будет очень приятно. Она дала мне номер телефона.

— Это не мой личный телефон, — пояснила она, — но мне непременно все передадут… Что ж, auf Wiedersehen[1]. Она улыбнулась и вошла в дом.

Глава 2

По пути домой мои мысли постоянно возвращались к Кэрол. То был далеко не первый случай, когда меня увлекала хорошенькая девушка. Но на этот раз столь глубокое впечатление на меня произвела не только внешность, но и сама личность Кэрол, и я с нетерпением ждал следующей встречи. Но, как это нередко бывает, ждать пришлось дольше, чем я рассчитывал. В Эйфеле у меня неожиданно забарахлила машина, и я застрял там на два дня. А вечером того дня, когда я добрался наконец до дома, на мой звонок мне ответили, что Кэрол уехала в Норфолк навестить свою замужнюю сестру. Прошла почти неделя после нашей встречи в Боппарде, когда я смог снова услышать ее голос. Мне показалось, что она искренне рада моему звонку. Она охотно приняла приглашение отужинать со мной завтра в небольшом, но уютном ресторанчике в Сохо.

Ужин удался на славу. Кэрол проявила вполне здоровый интерес к меню, и мы сошлись на авокадо с французским салатом, лососине по-шотландски и суфле, которое здесь готовили превосходно. Вино мы заказали то же, что пили при первой встрече. «Спасибо, старина Рейн», — сказал я с глуповатой улыбкой.

Как только мы принялись за еду, я поинтересовался ее поездкой в Норфолк.

— Где именно живет ваша сестра? — спросил я.

— Местечко называется Пепельный Берег, — ответила она. — У Фэй и ее мужа там дом на самом берегу залива.

— Звучит заманчиво… А сестра старшая или младшая?

— Ни то, ни другое. Мы — близнецы.

— Не может быть! Вы похожи?

— Очень.

— Мне трудно в это поверить.

— Почему же?

— Ну, если вам угодно, мне казалось, что чудо неповторимо.

Кэрол рассмеялась и сказала:

— Это не такая уж редкость.

— Но ведь не можете же вы быть абсолютно похожи!

— Вот именно — абсолютно. Единственная разница, какую нам до сих пор удалось обнаружить, — это крошечная родинка у нее на ухе. У меня такой нет.

— А характерами вы тоже похожи?

— Тоже. Правда, Фэй немного более властная, любит командовать. Но вкусы у нас сходные, и взгляды тоже…

Мне все еще трудно было это переварить.

— И вам это нравится… ну, быть близнецом?

— Не могу сказать, что не нравится. В детстве это очень весело, всегда есть с кем поиграть, а когда подрастешь, приятно думать, что у тебя в этом мире всегда будет по меньшей мере один друг и союзник.

— Странно, что вы не упомянули об этом в Боппарде, — сказал я. — Это ведь, как я понимаю, самое важное в вашей жизни.

— Конечно, — согласилась Кэрол. — Но, понимаете, не всякий ведь сразу торопится рассказывать всем, что он… точно такой же, как кто-то еще. Вообще-то мы с Фэй прекрасно чувствуем себя вместе, и так было всегда. Но ведь так не у всех. Есть близнецы, которые тяжело переживают свое положение, даже ненавидят друг друга.

— Потому что не чувствуют себя неповторимыми?

— Тут много психологических нюансов, но отчасти вы правы. Они чувствуют, должно быть, что свой дар Бог в их случае почему-то решил разделить на двоих.

— А вы сами не чувствуете этого?

— Нисколько. Понимаете, хотя мы с Фэй вместе воспитывались, ходили в одну школу, к нам всегда относились как к совершенно разным личностям. Маме очень не хотелось иметь близнецов. Она считала это чем-то вроде расточительства и всегда хотела, чтобы мы выглядели по-разному. Но главную роль здесь сыграл отец. Он сам был чудовищным индивидуалистом и с самого начала решил, что не даст нам вырасти одинаковыми. Нет, он не пытался разлучить нас, это было бы слишком, но его страшно бесило, когда люди начинали сюсюкать над нами только потому, что мы так похожи. Он всем говорил, что мы — люди, а не игрушки. И с самого начала нас по-разному одевали, дарили нам разные игрушки, а спать укладывали в отдельных комнатах.

— И вы не были против?

— А кто нас спрашивал? Как и все дети, близнецы поддаются воспитанию. Кроме того, нам это нисколько не повредило, и, хотя трудно быть ближе друг другу, чем мы с Фэй, мы всегда были разными людьми.

— Судя по вашему рассказу, у вас был мудрый батюшка.

— Он умер. Нам тогда было по шестнадцать.

— Простите… А что ваша матушка?

— Она снова вышла замуж, за бразильца, и живет теперь в Рио.

Официант убирал со стола, и в нашем разговоре наступила пауза. Потом я сказал:

— Значит, вы пошли на эстраду… А чем занималась Фэй?

— Тем же, — ответила Кэрол с легкой усмешкой. — Папа, конечно, не одобрил бы этого, но отчасти он сам виноват. Он ведь был актером, и довольно неплохим. Так что это, видимо, у нас в крови. Ни она, ни я не сделали блестящей карьеры в шоу-бизнесе, хотя мы не без таланта. Пробиться ужасно трудно, а мы сразу начали зарабатывать себе на жизнь. На эстраде, если вы близнецы, — это уже половина дела. Мы работали с ней вместе и вместе разъезжали повсюду. Пели, танцевали, а еще у нас был такой номер — чтение мыслей на расстоянии. Он пользовался большим успехом.

— Неужели вы читали мысли по-настоящему?

— Нет, конечно. То был чистой воды фокус, но, поскольку мы близнецы, публика думала, что это настоящая телепатия.

— А вообще могут близнецы читать мысли друг друга?

— Нет, не думаю, хотя я тоже слышала историю о близнецах, которые прочитывали по половине учебника каждый, а потом на экзамене способны были отвечать по полному курсу. Но, честно говоря, я никогда в это не верила… И все же какая-то координация между нами есть, что и неудивительно. У близнецов обычно очень похожий склад ума, точно так же, как схожи их лица. Мы с Фэй нередко обнаруживали, что в одно и то же время делали и говорили что-то очень похожее, хотя это случается и с другими людьми. А то одна вдруг начинает почему-то беспокоиться о другой, когда мы в разлуке, а потом оказывается, что у сестры действительно были неприятности или она болела.

— Это уже нечто близкое к чтению мыслей, — заметил я. — По крайней мере высшая степень взаимопонимания… — Я налил в рюмки еще вина. — А когда ваша сестра вышла замуж?

— В ноябре прошлого года. Четыре месяца назад.

— И часто вы ее навещаете?

— Не слишком. Мне не хочется показаться Артуру навязчивой.

— Должно быть, замужество Фэй круто изменило и вашу жизнь?

— Да, разумеется, — ответила Кэрол. — Я по ней ужасно скучаю и знаю, что ока скучает по мне. Но мы давно договорились, что было бы неправильно мешать друг другу в замужестве.

— Вы продолжаете работать одна?

— Да, кручусь как могу. Когда дуэт распался, получать ангажементы стало неизмеримо труднее. Не знаю, как бы я справилась со своими затруднениями, если бы не помощь Артура. Он был необыкновенно щедр. Он сказал так: раз я стал виновником распада дуэта, с меня причитается. Если бы не он, я бы не смогла позволить себе поездку в Германию. Мне было не совсем удобно, но он достаточно богат, а я со временем надеюсь вернуть ему эти деньги. Должно же когда-то и мне улыбнуться счастье.

— О, это произойдет непременно, — сказал я, хотя, признаться, в тот момент думал вовсе не о ее дальнейшей карьере. Я был заинтригован ее рассказом. — Мне вот что интересно: если вы с Фэй похожи как две капли воды, почему Артур предпочел вашу сестру?

— Все очень просто. Мы выступали в Нориче, и под конец концерта Фэй оступилась и повредила ногу. Ей пришлось ходить в тамошнюю больницу на восстановительную гимнастику. Туда же ходил Артур Рэмсден. Он сломал палец во время морской прогулки на своей яхте. Так они познакомились.

— А что было бы, если бы ногу повредили вы?

— Этого нам знать не дано, — рассмеялась Кэрол.

— А что за человек этот Артур?

— Он симпатичный, но у него непростой характер. Что называется, человек настроения. Правда, не могу сказать, что хорошо его знаю. Со мной он был очень мил, и я прекрасно понимаю чувства Фэй. Кстати, Артур значительно старше ее — ему под сорок.

— Он что-то затянул с женитьбой.

— Это его второй брак. В первый раз случилось ужасное несчастье. Он женился в двадцать лет, и во время медового месяца его жена утонула. Ему и дальше не очень везло. Несколько лет назад у него развился жестокий диабет, и теперь ему приходится вводить себе огромное количество инсулина.

— Кажется, ваша сестра взвалила на себя немалую обузу.

— Да, но не такую большую, как вы думаете. Артур ведет вполне нормальный образ жизни, на первый взгляд по крайней мере. Человек он разносторонний и энергичный: много ходит под парусами, совершает пешие прогулки, наблюдает за птицами.

— Ему может стать хуже?

— Видимо, нет. Его состояние стабилизировалось — кажется, так это называется у медиков.

— Они могут иметь детей?

— Его врач говорит, что никаких противопоказаний нет. А Фэй очень хотела бы, я знаю.

— Представьте, что у них тоже родятся близнецы.

— Ну, это маловероятно. И я бы этого не хотела. Иногда близнецов растить очень трудно. Мне кажется, они не слишком желанны.

— По-моему, я знаю одно исключение. Кэрол улыбнулась:

— Налейте мне, пожалуйста еще немного кофе.

Наш разговор продолжался, пока ресторан не опустел, а официант начал заметно нервничать. Потом я отвез Кэрол в Бэйсуотер, где она жила. Мне стало ясно, что она не злоупотребила щедротами Артура, потому что район был запущенный, а викторианский дом уродлив. Она сказала, что снимает меблированную комнату на втором этаже, где есть кухонька и ванная. Она не пригласила меня войти, да я и не хотел этого. Меня интересовало только одно: когда мы встретимся снова? Мне удалось уговорить ее назначить нашу встречу на послезавтра. Я обнял ее и поцеловал, причем поцелуй получился совсем не дружеским. Высвободившись из моих объятий, она слегка дрожала. «Спокойной ночи, Джеймс», — сказала она, выскользнула из машины и скрылась в парадном.

Домой я ехал в возбужденном и приподнятом настроении. Сколько сюрпризов за один вечер, и все приятные! Я знал теперь, что Кэрол не только красива, но и умна. В ее случае божий дар безусловно достался ей целиком. Она была отличным собеседником и со мной чувствовала себя непринужденно. Должно быть, и я ей понравился, иначе она не согласилась бы снова встретиться со мной так скоро. Со мной же все было ясно: я по уши влюбился.

Глава 3

Дальнейшие события развивались настолько быстро, насколько позволяла напряженная работа в моем отделе МИДа. Предстояла конференция министров иностранных дел, которая, как обычно, должна была подготовить почву для многосторонней встречи в верхах. Мой шеф, Джон Алленби, по вечерам уходил домой с ворохом бумаг и возвращался на работу каждое утро все бледнее и бледнее. Я же никак не мог убедить себя, что момент требует от меня полного самоотречения. Я начал активно ухаживать за Кэрол, выкраивал свободные вечера, чтобы поужинать и потанцевать с ней, метался между Сент-Джеймсом и Бэйсуотером, а по выходным уезжал с ней за город. То был период волнующих открытий и безудержного счастья. Я был вполне уверен в собственных чувствах, а со временем у меня не осталось сомнения, что она отвечает мне взаимностью. Речи о женитьбе я пока не заводил — мне не хотелось, чтобы она чувствовала, будто ее торопят, — но сам я хотел жениться как можно скopee. С моей точки зрения, никаких причин откладывать свадьбу не существовало. Мне было уже тридцать, карьера вполне удалась. К тому же, благодаря значительному состоянию, полученному от бабушки, я был весьма обеспеченным человеком и ни от кого не зависел.

В одну из наших встреч я сказал Кэрол, что очень хотел бы навестить вместе с ней моих стариков, которые жили в фамильном доме в Мелвуде. Она с удовольствием приняла приглашение. Я позвонил маме, и она сказала: «Конечно, Джеймс, мы будем рады. Приезжайте в субботу к обеду». Мама отнеслась к новости совершенно спокойно. Она спросила, кто такая Кэрол. Я ответил, что мы познакомились в Германии и что она актриса. «В самом деле? Как интересно…» По голосу можно было сразу понять, что она не воспринимает всего этого всерьез. Ведь все романы, которые я заводил прежде, заканчивались, едва успев начаться. Мама всегда считала, что если мне чего-то и не хватает, так это вдумчивости и рассудительности. По ее мнению, я слишком много значения придавал внешней привлекательности, чересчур увлекался хорошенькими мордашками, чтобы выбор был сделан правильно. Учитывая это, ее скептицизм можно было понять. Наверное, я действительно бывал легкомыслен, но только теперь это все в прошлом…

По дороге в Суссекс в ту субботу Кэрол была необычайно молчалива, и я начал догадываться, что идея «смотрин» не так уж ей по душе. Естественно, еще задолго до поездки она расспрашивала меня о родителях, и я рассказал ей, как бы между прочим, что отец мой был губернатором одной из наших ныне утраченных колоний, перед отставной его по обычаю возвели в рыцарское достоинство. Теперь же он просто сельский джентльмен, пишущий мемуары. Она восприняла это как должное, по крайней мере так мне показалось. Однако вид нашего импозантного дома и большого, ухоженного парка с искусственным озерцом явно смутил ее.

— Милый, мне страшно, — сказала она, когда я подрулил к входу, украшенному колоннадой. — Это все не по мне.

— Тебе нечего бояться. Ты выглядишь просто божественно, — попытался успокоить ее я. — Вот увидишь, все будет хорошо.

И в самом деле, все прошло отлично. Отец показал нам образец эдвардианской манеры ухаживать за милыми девушками, не скрывая восхищения красотой Кэрол. Мама, которая сразу почувствовала, что на этот раз я настроен серьезно, то и дело вставляла в разговор вопросы о Кэрол, но делала это, надо отдать ей должное, с большим тактом. Как в свое время я сам, мои родители были заинтригованы, узнав, что у Кэрол есть сестра-близнец, абсолютно похожая на нее. Некоторое время разговор шел только об этом. Кэрол к тому времени вполне справилась со своим волнением, держалась спокойно и с достоинством.

Поздно вечером, когда я отвез Кэрол домой и вернулся к себе, мне, как я и ожидал, позвонила мама.

— Ну, как она тебе? — спросил я.

— Что ж, она обаятельна, умна и очень, очень недурна собой…

Это звучало неплохо, но в ее словах чувствовалась сдержанность.

— Я рад, что ты так думаешь, мама, — сказал я, — потому что собираюсь на ней жениться.

— Мы с отцом так и поняли.

— Правда, не знаю, согласится ли она. Я ведь предложения ей еще не сделал.

— О, она согласится… — И после небольшой паузы мама добавила: — Но только не кажется ли тебе, что ты чуть-чуть торопишься? Ты с ней знаком всего неделю-другую, это же очень мало.

— Я в ней абсолютно уверен.

— Ну что ж, если это не просто очередное увлечение…

— Ни в коем случае! — сказал я твердо.

— И все же должна тебе сказать, что я чувствовала бы себя намного спокойнее, если бы ты знал о ней чуть больше. Ее мать, должно быть, странная женщина, если вот так уехала… По сути дела, семьи у твоей Кэрол нет.

— Почему же? У нее прекрасная сестра.

— Ты вроде бы еще не встречался с ней, — заметила мама не без ехидцы.

— Нет, не встречался, — согласился я, — но помни: она в точности как Кэрол.

Мама рассмеялась:

— Я вижу, ты уже принял решение и отговаривать тебя бесполезно. Ты ведь будешь держать нас в курсе своих планов, не так ли?

— Непременно.

— Должна тебе сказать, что она в самом деле нам понравилась. Мы желаем вам обоим большого, большого счастья…

На следующий день я обедал с Кэрол, а после, когда мы гуляли в парке, предложил ей выйти за меня замуж. Она ответила согласием. В тот же день в магазине фирмы «Эспрейз» мы вместе выбрали бриллиант для ее обручального кольца.

Глава 4

Мне очень хотелось познакомиться с сестрой Кэрол, во-первых, потому, что мне любопытно было увидеть вторую «половину» этого чуда, а во-вторых, чтобы посмотреть на близнецов вместе. Я нисколько не опасался, что их взаимная привязанность создаст для меня какие-то проблемы, но ведь во всякой женитьбе приходится считаться с родственными связями. Кэрол сообщила Фэй по телефону о нашей помолвке, и вскоре пришло приглашение провести уик-энд в Норфолке.

В следующую субботу, прекрасным апрельским днем, мы выехали на моей «лагонде» к Пепельному Берегу. Весь путь занял три часа. Я был в том настроении, когда нравится буквально все, и их небольшая деревушка показалась мне восхитительным местом. Она как бы распадалась на две части. Одна состояла из лепившихся к дороге домов с магазином, пабом и с внушительного вида церковью, что строили в этих краях в средние века торговцы шерстью. Все утопало в зелени.

А в стороне от дороги открывался вид на живописнейший морской берег, вдоль которого приютились дюжина старых коттеджей, лодочная пристань со множеством парусных яликов, небольшой, но довольно помпезный отель и, наконец, дом Рэмсденов. Все постройки располагались дугой вдоль берега тихого заливчика. Отель стоял на одном конце дуги, а на другом, примерно в сотне ярдов, находился дом Рэмсденов. Их дом — современный, но очень красивый, построенный из патинированного под старину кирпича, — радовал глаз. Он стоял на самом краю залива, выглядывая из-за поросшей травой каменной дамбы, построенной, чтобы сдерживать волны высокого прилива. Я припарковал машину рядом с «даймлером» Артура, и по усаженной тамариском тропе мы прошли к распахнутой входной двери.

Входя вслед за Кэрол в дом, я на мгновение почувствовал волнение, когда услышал шаги Фэй. Признаться, я был бы расстроен, если бы близнецы оказались похожи как две капли воды. Что бы ни говорила Кэрол, для меня она была единственной и уникальной. Мне не хотелось встретить ее точную копию. Но, здороваясь с Фэй, я понял, что тревожился напрасно. Она словно намеренно постаралась сделать все, чтобы отличаться от сестры. Иная прическа. Одежда по-деревенски простая, хотя и не лишена элегантности. Но главное, что отличало ее от Кэрол, это ее отношение ко мне. Фэй была вежлива и сдержанна, почти так же, как Кэрол при нашей первой встрече в Боппарде. Теперь же ее любовь ко мне сквозила в каждом взгляде. Она была неповторима уже тем, как смотрела на меня.

И все равно их внешнее сходство было просто поразительно! Черточка за черточкой красота Кэрол была в точности воспроизведена в облике Фэй. Даже голоса были одинаковыми. Одинаково одетые и загримированные, они, вне всякого сомнения, были бы неразличимы для постороннего.

— А теперь, когда — вы оправились от первого потрясения, — улыбнулась Фэй, — пойдемте наверх. Артур скоро придет. Он вычерпывает из нашего ялика воду… Ты, Кэрол, располагайся где обычно, Джеймсу мы отвели комнату, что выходит на фасад… Вы ведь не возражаете, если я буду называть вас просто Джеймс?

— Я бы обиделся, если бы вы называли меня иначе.

— У меня такое чувство, будто я с вами сто лет знакома, так много Кэрол рассказывала мне о вас по телефону.

— Ну, хватит об этом, — вмешалась Кэрол.

Оставшись один в своей комнате, я умылся, распаковал вещи и подошел к окну. Вправо, извиваясь, тянулась дамба и терялась где-то далеко в дюнах. Со стороны берега у дамбы пасся скот, а с противоположной — поблескивала на солнце вода у выхода из залива. Впереди и слева, насколько хватало глаз, простирались пустынные солончаки, испещренные многочисленными протоками и озерцами. Вокруг — ни жилья, ни людей. Не всякому понравилось бы жить в таком месте, но в этот прелестный день все здесь казалось мне совершенным.

Я спустился вниз и встретил в холле пухлую румяную девушку лет семнадцати, которая с сильным деревенским акцентом приветствовала меня: «Доброе утро, сэр». Очевидно, это была горничная. Судя по всему, Рэмсдены ценили комфорт. Во внутреннем убранстве дома ощущался не только достаток, но и хороший вкус. Отделка помещений была безупречна, мебель отлично подобрана. Несколько живописных полотен весьма высокого уровня украшали стены. В гостиной была целая выставка мейсенского фарфора. Мне вспомнилось неказистое жилище Кэрол в Бэйсуотере и захотелось поскорее вытащить ее оттуда.

Через некоторое время в дом неторопливо вошел Артур. Он чмокнул Кэрол в щеку, пожал руку мне и произнес все те фразы, какие положено говорить по случаю чьей-то помолвки. Поскольку именно его выбрала себе в мужья Фэй, я приглядывался к нему с особым интересом. Он был высок ростом, худощав, морщин на чувственном лице не по возрасту мало. Глаза бледно-голубые. Кэрол не погрешила против истины, сказав, что он привлекателен. Однако его внешняя расслабленность показалась мне нарочитой. Его словам как будто не хватало сердечности, и на какую-то секунду меня пронизала неприятная мысль, что нашему приезду в действительности рада одна лишь Фэй.

За обедом это мимолетное ощущение развеялось. Как только завязалась беседа, Артур перестал казаться недружелюбным и натянутым. Наверное, он застенчив, подумал я, и требуется какое-то время, чтобы сломать лед. Сестры сделали для этого все, что было в их силах. Обе веселились от души, радуясь, что снова могут побыть вместе. Они шутили, поддразнивали друг друга. Потом разговор зашел о жизни в Норфолке, и Фэй сказала, что здесь много интересного даже зимой и вообще все это куда лучше постоянных мотаний по гастролям. Она и Артур обожают парусный спорт и проводят много времени на воде. По словам Фэй, Артур был настоящим мастером этого дела и даже выиграл в прошлом августе местную регату в классе парусных яликов. «Но, конечно, это было еще до моего появления здесь», — добавила она.

При этих словах Артур едва заметно улыбнулся. Он смотрел на Фэй все время, пока она говорила. И вообще в течение всего уик-энда я часто замечал, как он буквально пожирает ее глазами.

Поднимаясь из-за стола, я с восхищением отозвался об их коллекции фарфора, и Артур тут же предложил показать мне другие свои сокровища. Оказалось, что он увлеченный собиратель живописи и фарфора и много времени проводит на аукционах. Он провел меня по дому, с трогательной гордостью показывая наиболее примечательные экземпляры своей коллекции. Потом мы пили кофе, после чего все вместе отправились пройтись вдоль дамбы. Как сказала Фэй, это было идеальное место для прогулок. Можно было идти поверху, а можно — низом, с той или с другой стороны дамбы. Таким образом, куда бы ни дул ветер, от него всегда легко укрыться. Я согласился, что зимой это немаловажно.