Il fumo uccide - курение убивает (ит.).
 
      [Закрыть]
      - с выражением процитировал он надпись, подбадривающую c каждой продающейся здесь сигаретной пачки.
      - Вот других, блин, забот нету…
      - Ну, можно им позавидовать… - Он отодвинул пустой стакан, насупился. - Учтите, Юрий, это только мои домыслы. Я должен был просто узнать, тот ли вы, кем представились.
      - Не понимаю. Как вы это можете узнать?
      - Я же говорю - работа моя такая. - Он забегал пальцами по стойке, как по клавиатуре. - Шукать в Сети.
      - И как - нашукали?
      Сергей скроил неопределенную гримасу: не без того, дескать.
      - Откуда? - Я нахмурился. - Что может быть в Сети - про меня?
      - Да многие аспекты вашей многогранной личности. В еженедельнике «Информатор» вы были, если не ошибаюсь, зам главного редактора. Довольно давно - но архивы на его сайте сохранились… Авторемонтный бизнес, реставрация антикварных машин… даже попытка разработки русских концепт-каров - на «ситроеновском» шасси?..
      - На нем самом… А это откуда? Хотя да, про нас же писали - несколько раз даже…
      - Cтудия компьютерного дизайна, как - «ПолиГраф»?.. Полиграф Полиграфыч… с которой все, по прессе вашей городской судя, закончилось тем более не очень… вплоть до уголовного дела и объявления кого-то в розыск… Не вас… Я упустил что-нибудь из вех?
      - Кое-что… - Я хмыкнул. - И какой на основании всего этого вы сделали вывод?
      - Что вы рассказали Тохе про себя правду.
      - А зачем он дал вам мой телефон?
      - Да просто написал все, чем располагал относительно вас. Номер включая.
      - А с чего вы решили, что я что-то могу про Антона знать?
      Он пожал плечами:
      - Я подумал - вдруг… Ну, всяко я не ошибся.
      - Поверьте, Сергей, - ни х-хера я не знаю.
      - Про Флоренцию, во всяком случае, я от вас узнал.
      - Хорошо. Слушайте. Может, хоть вы что-нибудь поймете…
      Рыжий спец по информации смотрел поначалу вроде бы недоверчиво, как-то механически, словно из вежливости обозначая понимание того, что собеседник шутит, поджимал то один, то другой угол рта - но под конец вид у него сделался вполне обалделый, он помотал башкой и резюмировал:
      - Ебанись об косяк… И что вы об этом думаете?
      - Не знаю, что думать. Я надеялся, Антон мне объяснит.
      Мы помолчали.
      - Ладно, - решительно постановил спец, - будем искать Тоху.
      - Как? В полицию заявлять?
      - Нет, - он дернул шеей, - вот в полицию мы точно соваться не станем.
      - Не понимаю, что мы-то можем…
      - Ну, что мы знаем? - Рыжий развернулся на стуле - пузом ко мне (я вдруг понял, кого он мне напоминает - Карлсона). - Что он по какой-то причине вчера под вечер свалил из Болоньи сюда. Благо ехать всего ничего. Возможно, он мне звонил - но не дозвонился…
      - Сами понимаете, тут он тоже мог мне соврать… Сергей качнул бровями:
      - Всяко это единственное, что нам известно.
      - Немного, согласитесь…
      - Знакомых у него тут, насколько я знаю, никаких нет. Так что если он во Флоренции завис, то, скорее всего, опять же в отеле… - По деловитости Cергеева тона я догадался, что у него имеется если не план, то идея. Какой шустрый малый.
      - Здесь этих отелей… - говорю с сомнением.
      - Можно попробовать… - Он беседовал уже сам с собой. Глянул на часы. Достал телефон. - Одну минуту, - мне. И бойко, безо всякого - насколько я мог судить - акцента зачастил в трубку по-итальянски.
      Я аж заслушался. Хотя из всего сказанного понял только одно слово, имя, точнее: Ренцо. Видимо, так звали его собеседника.
      - Вы где-нибудь остановились тут? - осведомился он, захлопнув мобилу. - Нет? Тогда имею предложение. У меня здесь живет один приятель, смешной такой итальянец. Можем нагрянуть к нему. У него машина хорошая, - задумчиво и непонятно добавил он. - Я попробую сделать одну штуку… В меру законную… - хмыкнул. - Ну и переночуем у него заодно - а то одиннадцать уже без малого. Иль конто, пер фаворе, - бармену.
      - Это будет удобно?
      - Итальянцы, - он перекосился туловищем, вытягивая бумажник из заднего кармана, - вообще распиздяи каких свет не видывал. А Ренцо в этом виде спорта - национальный чемпион. Если б я к нему привел десяток русских бандитов, он, я думаю, только обрадовался бы…
      - Сергей, - говорю, - посмотрите: вон там, у меня за правым плечом. Компания молодежи за столом. Ну, что орут всю дорогу… Как по-вашему, они американцы?
      Я время от времени поневоле на эту тусню оглядывался. Шестеро полнокровных особей: совсем молодые, дети почти. Четыре мясистых теленка и две лупоглазые хрюшки. Громкие, жизнерадостные, непосредственные. Общались по-английски. И все время фотографировались: каждые минут десять очередной экземпляр выгребал телеса из-за стола и принимался запечатлевать остальных. Причем девки всякий раз, когда их снимали, одинаково застывали лицами, приобретая абсолютно слабоумный вид.
      Сергей, спустивший было на пол одну ногу, на несколько секунд замер, прислушиваясь. Кивнул:
      - По языку судя - америкосы.
      - Слушайте, - я подобрал свой рюкзак, - а сколько языков вы знаете?
      - Пристойно - английский, французский, немецкий и итальянский. Русского не считая, понятно. Кое-как: испанский, португальский, каталонский… чего еще?.. польский… когда-то японский пытался учить…
 
      Я только присвистнул.
 
      Ренцо Поллини был долговяз, костляв, очкаст, то ли лыс, то ли обрит, совершенно неопределенного возраста - и действительно страшно чем-то доволен. Встречей со старым приятелем?.. Впрочем, скоро у меня сложилось впечатление, что таково его естественное, фоновое состояние. Ренцо, по-видимому, являл собой типаж, совершенно, принципиально невозможный в родных угрюмых широтах.
      Одновременно общаясь по-итальянски с Сергеем и по-английски со мной, он провел нас в глубь квартиры, которая, хотя и не была, наверное, маленькой, казалась таковой из-за крайне закомелистой планировки, узости извилистых коридоров и изрядной захламленности. В ней было очень много всего: абсолютно разностильной мебели, велосипедов, книг, глянцевых журналов, картонных коробок, бутылок, пустых и полных, компьютерной техники. Ренцо тоже был по компьютерной части - и именно техническими мощностями его нацелился воспользоваться Сергей (это он и имел в виду, говоря про «машину»).
      Хозяин - вот понимающий человек! - первым делом приволок пузырь, но рыжий со страдальческой гримасой соблазн отверг, поспешив расположиться от греха подальше спиной к нам и носом в громадный монитор, - так что единственным объектом алкогольного гостеприимства оказался я. Сергей насвистывал сквозь зубы и щелкал мышкой, а Ренцо потчевал навязавшегося на ночь глядя пришлеца черт-те откуда раритетным дижестивом Mirto di Sardegna - темно-красной несколько сладковатой жидкостью тридцатидвухградусной крепости, и в самом деле произведенной на Сардинии из ягод мирта. Эксклюзивность ее явно составляла предмет хозяйской гордости - сопровождением к дижестиву, коий, как известно, не закусывают, служила былина о том, как коварный Ренцо попросил данного продукта в отеле «Де Пари» в Монте-Карло (то есть в месте, где гостю по определению не могут сказать: «Этого у нас нет» - гости там такие, что подобное вообще слышать не привыкли) - чем довел беднягу метрдотеля до предынфарктного состояния: сего зверя не оказалось даже у них.
      Из квартирных закоулков явилась, позевывая, девица в одной драной маечке - Кьяра! - оживился Ренцо, - сонно улыбнулась господам офицерам, откинула с лица черную спутанную прядь и уковыляла на кухню; я украдкой пялился вслед, удерживаясь, чтоб не щелкнуть языком, - причем заметил, что Сергей в кои-то веки отлип от монитора и задумчиво смотрит в том же направлении.
      Оказывается, «Кьяра» означает «ясная», «светлая». Светлана, в общем. Я с мимолетным раскаянием вспомнил Светку… поневоле косясь в сторону кухни.
      Потом Кьяра вернулась с дымящейся кружкой, Ренцо с Сергеем влезли башками в дисплей уже оба, невнятно и непонятно бубня, - а я развлекал Ясную хоррорными историями о нравах российской провинции, проклиная про себя корявый свой английский и уныло констатируя (вторым-третьим слоем сознания), что единственное, чем остается выпендриваться нашему человеку в приличной стране, так это собственной ужасностью, по принципу «рашен сам себе страшен»…
      Где-то уже во втором часу Сергей сунул пузо в узкую дверь балкончика, на котором я курил, отобрал у меня сигарету, затянулся, закашлялся, подмигнул:
      - Наука умеет много гитик…
      Мы вернулись в комнату, к монитору. Там были какие-то строчки, слова и цифры - Сергей ткнул волосатым пальцем в словосочетание Shaturin Anton.
      - Прошу. «Локанда ди Фиренце», виа Фаэнца двенадцать… Ренцо, - крикнул он через плечо, - дове э виа Фаэнца?
      - Не помнит он, где это, - перевел Сергей ответ, - кажется, недалеко где-то, в центре. Херня, найдем…
      - Это что? - Я тупо кивнул на экран.
      - Это отельная бронь. Тоха, видимо, просто забронировал номер в «хотел резервейшне».
      - Так вы ее что, - я покачал башкой, - взломали? Систему ихнюю?
      - Такую систему, - пренебрежительно скривился рыжий, - и обезьяна взломает… С утра пойдем, - он широко зевнул, - пораньше. А то еще опять удерет, паскуда…
 

 
      Куколки - маленькие, кожаные, страшненькие, с оскаленными зубами, по-вудуистски утыканные иглами. Продавал их мазутно-черный неподвижный негр в халате, и впрямь сошедший бы за колдуна. Я кивнул на него Сергею, тот только брови поднял.
      Впрочем, большинство плотно окруживших сумрачное здание рынка «расменов» торговало повсеместным в туристических итальянских городах безобидным, хотя и совершеннейшим мусором: дешевыми сувенирами, безвкусной бижутерией. Рыжий по этому поводу высказался задумчиво:
      - В забавное время мы живем - теперь цветные впаривают европейцам обратно стеклянные бусы…
      Идя от Piazza Mercato Centrale, Центральной рыночной площади, к вокзалу, через два квартала ровно мы пересекли искомую Via Faenza - та выводила как раз к тылам капеллы Медичи.
      - Ну, в принципе, здесь, - бодро констатировал Сергей, сверяясь с номерами домов и щурясь на обильные отельные вывески.
      Все оказалось, однако, не столь просто: ни одна из вывесок забронированной Шатуриным «Локанде» не принадлежала - хотя квартал был вроде именно тот… Мы несколько раз прошли туда-сюда, вертя головами. Несмотря на относительно ранний час, народу на улице было полно: и шпаны, и туристического молодняка, а более всего - опять-таки цветных. Район дешевых гостиниц, небольших баров, принадлежащих всяческим индусам допоздна работающих лавок, прачечных, «интернет-поинтов»…
      - Фаэнца - сколько там?
      - Двенадцать.
      - Все правильно… Почему ее нету?..
      - Есть. - Я разглядел наконец возле одного из подъездов неприметную совсем табличку «Locanda di Firenze». - Невнимательно смотрим…
      - М-да, - выпятил рыжий губу, - не «Хилтон»…
      На ступеньках перед дверью расположились двое бомжей с бутылкой вина. Когда мы шли мимо пару минут назад, тут тоже сидели - две явно путешествующие монголоидные девки со стаканами кока-колы.
      - Эскузи. - Сергей протиснулся к домофону. Узкая шахта подъезда, крутые пролеты. Мы с трудом поместились в коробку лифта. На тыканье в кнопку третьего (по-здешнему - четвертого; верхнего) этажа тот никак не отреагировал.
      - Ключ нужен. - Сергей повозил пальцем по скважине на панели.
      - Ключ для лифта?
      - А вы думали…
      Пришлось топать пешком. Даже на третьем за «Локандой» значилась всего одна обыкновенная квартирная дверь. Открывшая нам совсем молодая перекрашенная в блондинку девица моргала очаровательно-непонимающе. Понимания в ее улыбке не прибавилось, даже когда она под напором энергичных итальянских Сергеевых телег пустила нас внутрь.
      Это и впрямь была просто квартира, превращенная в микрогостиницу на пару-тройку номеров. Прихожая, она же ресепшн. Девица честно морщила неубедительный лобик, листая какую-то тетрадь и без уверенности отвечая Сергею. В разговоре промелькнуло «Шатурин… Ша-ту-рин…» и «Антон», наконец синьорина показала на закрытую дверь слева от входа.
      - Не уходил еще сегодня, - обернулся Мирский ко мне, пока «портьерша» набирала номер на телефоне. Кивнул: - Ему звонит…
      Девица молча послушала трубку, покачала головой.
      - Спит? - предположил я. - В душе? В сортире?
      - Подождем, - пожал плечами Сергей.
      Мы с ним сели на кожаный диван. Рыжий продолжал трепаться с псевдоблондинкой. Та показывала на стенд с ключами - видимо, в доказательство, что Шатурин еще на месте.
      - Она тут только с сегодняшнего утра, - переводил рыжий, - не знает, когда он куда последний раз уходил… Прописался вроде действительно позавчера вечером.
      Девица уже хихикала над недоступными мне Сергеевыми шутками, когда во входную дверь позвонили - «портьера», забыв про нас, принялась вписывать загромоздившую всю прихожую масштабными чемоданами неопределенных лет пару, изъясняющуюся по-английски с акцентом, которого даже полиглот Мирский не опознал.
      - Кстати, а что вы собираетесь делать? - спросил он вдруг меня.
      - В смысле?
      - Ну, объяснит вам Тоха, что там у него с женой. И как вы намерены действовать?
      Вопрос логичный… Я только сейчас сообразил толком, что цели-то у нас с тактическим союзником вряд ли общие. То есть цель Сергея понятна - помочь приятелю. А я чего хочу? Кому помочь? Майе? Далась она мне… Себе?
      («… Думаешь, мы случайно в Афинах встретились? Он меня за тобой до этого кабака полчаса таскал…», «… Он просил меня пробить поляну насчет вас. Видимо, не очень вам поверил…»)
      - Для начала, - говорю, - разберусь, чего они все хотели от меня. А там по ситуации…
      Сергей покосился на меня, ничего не сказал. Глянул на часы, снова обратился к освободившейся блондинке.
      Не без некоторого раздражения, поджав губы, та по новой взялась за телефон. Развела руками - не берет, мол. Из-за двери были слышны монотонные трели. Рыжий сказал что-то настойчивое, девка, округлив и возведя глаза горе, простояла с трубкой добрую минуту. Тут уж переглянулись мы с Сергеем.
      - Че-то не так, - говорю.
      Рыжий поднялся с дивана и решительно постучал в дверь шатуринского номера. Раз, другой, еще громче. Девка высказалась недовольно.
      Тогда мне пришлось убедиться, что спец по информации - страшная пробивная сила. Коза за стойкой в кратчайшие сроки была полностью подавлена, деморализована и вынуждена снять с доски ключ. Независимо подергивая плечиками и сердито бормоча, она отперла дверь и зашла в номер, окликая постояльца. Сергей, не менжуясь, двинул за ней. Мне оставалось только присоединиться.
      Номер, соответственно, был одной из бывших комнат - не слишком большой. Кровать справа от входа - заправленная. Никого. Открытое окно на улицу, гулкий шум и голоса, с грохотом прокатили нечто ж-ж-ж-же-лезное… У окна тяжелый старомодный комод. Кресло, торшер. Никакого Антона - даже вещей его я не видел… Хотя нет - вот рюкзак. Неразобранный, кажется. И майка на кресле…
      Девица что-то сказала, Сергей не ответил. Он стоял спиной к нам в проеме еще одной небольшой двери - видимо, в ванную.
      - Что там? - спросил я, уже чувствуя, догадываясь: что-то совсем, совсем, совсем не то…
      Мирский, по-прежнему не отвечая, быстро вошел внутрь. Я шагнул следом. Сначала я увидел только зад и спину рыжего, наклонившегося над бортиком ванны. Потом - торчащие из нее, из воды, чьи-то широкие голые колени… потом - какого цвета вода… Я еще ничего не понимал, но уже не удивлялся - словно заранее ожидал если не именно такого, то подобного…
      Сергей медленно, не оборачиваясь, распрямился.
      - Совсем холодный, - равнодушно сказал он по-русски глухим незнакомым голосом.
      Я оглянулся на шевеление - блондинка стояла в дверях ванной, помаргивая все с тем же бессмысленным выражением.
 
      Судя по ранним трупным явлениям, Антон Шатурин вскрыл себе вены на обеих руках порядка тридцати шести часов назад, поздно вечером позавчера или в ночь на вчера, сувенирным ножом - вы видели его когда-нибудь у покойного? - мент показал мне целлофановый пакет с ножом: складной, стильный, довольно длинное узкое лезвие, слегка изогнутая рукоять, опасную бритву несколько напоминает.
      - Нет, ни разу.
      Хотя уборку номера теоретически должны проводить ежедневно, вчера ее по обычному раздолбайству не делали, так что тело пролежало в ванной в течение полутора суток.
      - Каким вам показалось его настроение во время последнего звонка? - По-английски полицейский говорил не лучше меня, что странным образом сближало.
      - Он был встревожен пропажей жены, - в подробности вдаваться я, естественно, не стал.
      - Он был… э-э… диспиритед… депрессд?.. Не упоминал о суицидальных намерениях?
      - Нет, не упоминал.
      - Может быть, раньше, когда вы с ним путешествовали?
      - Ноу.
      Пока делать выводы рано, но никаких признаков убийства нет. Жену - будут искать. Возбуждать ли уголовное дело - будут решать.
      - Да ни хрена они возбуждать не станут. - Сергей дернул подбородком. - На кой черт им париться? Еще и иностранный гражданин… Самоубийство и самоубийство, расследовать нечего… Ловите цинковый гроб.
      Он сидел сгорбясь, упершись мощным плечом в край столешницы и в нее же уставясь.
      - А ты в него не веришь? - уточнил я (мы как-то нечувствительно перешли на «ты»). - В самоубийство?
      - А ты? - Он поднял на меня глаза.
      - Да я уже вообще не знаю, чему верить… Неужели, думаю, мои наезды его довели? По крайней мере, выходит, что умер Шатурин вскоре после нашего последнего разговора… Да ну, бред собачий…
      - Таким ножом, - говорю, - в принципе, можно вены вскрыть, без особых проблем даже. Только он должен быть хорошо наточен. А сувенирные - они ж всегда тупые. Не специально же он его точить ходил…
      Ментовские процедуры, несмотря на глубоко формальный характер (по виду и расторопности этих итальянских полицейских и врямь не очень верилось, что к делу они подойдут со всем возможным тщанием…), заняли несколько часов и вымотали порядком. По выходе из участка мы с Сергеем как-то механически зарулили в первый попавшийся кабак. Я видел, что Мирский всерьез «диспиритед», «депрессд» - он сделался злобен и неразговорчив и то ли все время о чем-то про себя думал, то ли находился в некоей прострации.
      - Никогда бы он такого не сделал, - не отвечая на мою реплику и на меня не глядя, медленно произнес рыжий. - Я его сколько лет знал. Никогда. Что бы там ни произошло. Такого - нет.
      - Ну смотри - признаков убийства, то есть следов борьбы, всякого такого - якобы нет… - Я покатал между ладонями стакан с дабл виски. - Могли, конечно, чем-нибудь кольнуть, сунуть в ванну и ага… Наверное, при соответствующих анализах это можно установить - но это если делать соответствующие анализы…
      - Да о том и базар. - Сергей вдруг протянул руку, подцепил мой «Глен Грант», выхватил и хлопнул добрый глоток. - Никто ничего делать не захочет… На то и был расчет.
      Сейчас он был не похож на себя - лицо осунувшееся, жесткое, с остановившимися глазами.
      - Почему Антон уехал из Болоньи? - продолжал я думать (с натугой) вслух. - Почему тебя не дождался?
      - Вспомни еще раз - что он тебе говорил тогда по телефону?
      - Да ничего он не успел сказать. Мы добазарились, что объясняться он будет при очном разговоре… - Я потер пальцами лоб. - Слушай, он ведь просил тебя узнать про нескольких человек. Кроме меня - про кого?
      Сергей некоторое время внимательно смотрел на меня.
      - Дэвид Страно, - сказал он наконец, не отводя взгляда.
      - Кто это?
      - Антон при тебе никогда имени такого не произносил?
      - Н-нет…
      - Ну вот им он в первую очередь и интересовался. Про тебя-то он помянул так, между прочим. Главным образом его интересовал этот Страно.
      - Ты узнал про него что-нибудь?
      - Адвокат. Американец. Хотя в Европе тоже ведет дела. Американец итальянского происхождения. Со связами на исторической родине. Вообще - со связями. Крутой адвокат, дорогой - но с тухловатой несколько репутацией.
      - В смысле?
      - По слухам - озвученным в прессе, - работает на несколько мафиозных семей. На вполне цивильные коммерческие конторы, включая большие и интернациональные, - но… в не самых цивильных вопросах.
      - И как он может быть связан с Антоном?
      Сергей не ответил. Я досасывал вискарь, не чувcтвуя ни вкуса, ни крепости.
      - Как называется этот фонд, на который ты халтуришь? - спросил вдруг рыжий новым - вкрадчивым каким-то - тоном.
      - Европейский фонд гуманитарного развития, что ли… моделирования… погоди, сам забыл… Или социальных исследований?.. Да, эксперимент в области моделирования, а фонд - социальных исследований. Европейский. А что?
      - Понимаешь… - Он словно мялся. - Я, когда твою биографию по Сети изучал, никаких его следов не нашел… Это на самом деле странно. Международная организация, межуниверситетские связи, глобальные программы - просто не может быть, чтобы в Сети не было никаких ее следов… Еще раз: искать инфу - это моя работа. И если я в Нете ничего найти не могу, то это означает одно из двух: либо контора в той или иной степени засекреченная, либо ее вообще не существует.
      Теперь мы оба пялились друг на друга.
      - Что ты хочешь этим сказать? - спрашиваю.
      - Ты, когда контракт с ними заключал, никаких подписок о неразглашении не давал?
      - Нет, конечно.
      - А кто тебя вербовал?
      - Доцент физмата нашего универа.
      - Ты его хорошо знаешь?
      - Его хорошо знает мой хороший знакомый.
      - Хм… Ты можешь рассказать подробнее, в чем заключается эксперимент вообще и твоя задача?
      Я как мог связно изложил. И чем дальше излагал, тем яснее чувствовал, насколько странно - ключевое, блин, слово! - все звучит.
      - Замысловато… - отреагировал рыжий. Без малейшего энтузиазма. Будто не поверил.
      - Я сам, когда наниматься пришел, решил, что меня разыгрывают… - сказал я, чувствуя, что оправдываюсь.
      - Я понимаю… - он мрачно хмыкнул, - ты не математик, не программист… Поэтому как человек, в этих вещах худо-бедно секущий, смею заверить - все это звучит весьма… фантастично. Не бывает таких программ… Я слышал про этого Белянина, он небезызвестная личность в определенных сферах… Бэлйанин… Я, конечно, специально не интересовался его идеями - но… Скажем, так: среди серьезных ученых его держат за порядочного клоуна. Но даже предположим - изобрел он эту программу. Открытие века, прорыв. Компьютерная интуиция. Алгоритмизация случайности. Покушение, понимаешь, на божественную прерогативу… Все это полная чушь - но предположим. Но есть такая объективная штука - компьютерные мощности. На данный момент просто не существует - ни в Америке, ни тем более в Европе - «железа», на котором можно в обозримые сроки обработать подобный массив данных. Даже в проекте не существует. Ну, не считая теоретической трепотни про квантовый компьютер.
      Я вспомнил, что говорил Виктор по этому поводу.
      - Якобы было найдено какое-то нестандартное техническое решение, которое держится в секрете, - выдал я совсем уже неубедительно.
      - М-да… - только и промычал рыжий.
      - Но кто-то ж мне это все дал. - Я, начиная раздражаться, ткнул в рюкзак с техникой. - Кто-то ж мне платит за то, чтоб я тут у вас гужевался…
      И вдруг вернулась собственная паранойя - насчет того, что меня словно «вели» по определенному маршруту. Загадочная девушка Майя - куда-то сгинувшая… Я от этих мыслей отмахнулся, но взамен в голову пришло, что вот и Антон, видимо, подозревал, что я не тот, кем представляюсь… Я вспомнил доцента Латышева. Что я, в натуре, о нем знаю?.. Да какая чушь - Виктор говорил, что они с ним друзья, и про эксперимент этот дядь Витя мне сам рассказывал…
      Хорошо, думаю.
      Я достал телефон и позвонил домой - Виктору.
      «Абонент не отвечает или временно недоступен».
      Колонка была с фокусом: вытягиваешь штырек сбоку - льется вода, отпускаешь - перестает.
      - Так это делается. - Сергей подошел, зацепил за выступающий ободок присобаченный, оказывается, к штырю проволочный крючок.
      - Данке шен, - говорю.
      - Прего…
      Я напился, поплескал себе на потную морду. За нами уже выстроилась маленькая очередь. Жарко.
      Мы пошли по аллейке, рыжий вдруг уселся с размаху на первую подвернувшуюся свободную скамейку, замер в странной позе, упершись в сиденье кулаками и глядя перед собой. Я поместился рядом. Напротив через речку, чуть наискосок, видна была галерея Уффици, торчала над крышами башня Палаццо Веккио.
      - Что ты собираешься делать? - вернул я ему его утренний вопрос.
      - А? - повернул Мирский голову, думая о своем.
      - Ты же собираешься что-то делать…
      - А что? - Взгляд его стал осмысленным.
      - А то, что меня эта чертова байда касается напрямую. Понять хоть что-то - в моих шкурных интересах. В смысле - в интересах сохранности моей шкуры…
      Он мрачно смотрел на меня, что-то про себя решая.
      - Несколько лет назад, - произнес медленно, - здесь, в Италии, я делал одну работу для некоего финансиста… маклера… спекулянта… Энрико Скакки такой… Он на интернет-компаниях варился, эта малина тогда как раз накрываться начала… Энрико в этой стране знает, по-моему, вообще всех… И со Страно он имел какие-то дела… В общем, я попробую с ним связаться…
      - И где он располагается физически, твой Энрико?
      - Мотается… В Милане часто тусуется, в Риме… А постоянное жилье у него не абы где - в Венеции. Пижон он…
      - Если ты с ним договоришься - я могу составить тебе компанию?
      - У тебя ж работа…
      - Моя работа - ездить куда глаза глядят.
      - Смотри… - он растянул губы в зомбической ухмылочке, - смотри…
 

 
      Туннели, туннели, туннели; зеленые горы со светлосерыми скальными стенами… Сергееву Болонью я видел только из окна. Феррара. Ровиго. Падуя. Местре - материковый пригород Венеции, дамба через лагуну. На месте я был через три часа после выезда - уже совсем под вечер.
      Рыжему удалось вызвонить своего Энрико - тот находился по месту постоянного жительства и согласился встретиться. Мы с Сергеем забронировали с моего лаптопа по номеру в одной и той же гостинице и договорились состыковаться уже в Венеции на следующий день - рыжий еще хотел заскочить домой, благо по пути.
      Только по прибытии я понял, что мне повезло: мой отельчик Bernardi Semenzato находился в двадцати минутах ходьбы от вокзала Санта-Лючия, причем ходьбы - по одной из немногих в этом непригодном к ориентированию городе относительно длинных более-менее прямых улиц (хотя и меняющей название в каждом новом квартале): Rio Terra Lista di Spagna - Rio Terra San Leonardo - Rio Terra di Maddalena - Vittorio Emmanuele - Strada Nova… в общем, до площади Святых Апостолов я дошел по прямой.