Первый, стоя на месте, не отводил от меня глаз - круглых, внимательных и бессмысленных. Я обернулся через плечо - второй был метрах в полутора, руки чуть разведены в стороны, в правой что-то держит наготове. Такие они были собранные, решительные, профессиональные… Таким идиотизмом все это отдавало - причем мелким, детским, смехотворным. В первую очередь все это было - страшно нелепо…
      Я ощутил острое, болезненное, совершенно мазохистское удовлетворение. Хотел - на! За что боролся…
      Я сделал еще пару шагов - и сразу оказался стиснутым с двух сторон. Меня сориентировали и подтолкнули в сторону «крайслера». И едва я оказался между минивэном и домом справа от него - остановили, развернули лицом к стене, дернули рюкзачок: снимай. Я стащил рюкзак; повинуясь короткому жесту, упер ладони в истертые и потрескавшиеся черно-белые узорчатые изразцы. Один стоял справа, второй, придвинувшись сзади, споро обхлопал меня по бокам, поднял флис.
      Я так был занят переживанием своего едкого беспомощного удовлетворения, что, услышав новый громкий звук, никак на него не отреагировал - даже рефлекторно. Не дернулся и не испугался даже. Звук был - стремительно, одномоментно надвинувшийся (непонятно откуда) рык двигателя, резкое икание тормозов, шипящий свист покрышек на крутом заносе. Много звуков - скомканных в один… Потом были еще какие-то - но они вообще практически не дошли до рассудка: меня сильно ударило сзади, большое и тяжелое навалилось и повалило, я рухнул под стену, придавленный чем-то бесформенным, уткнулся мордой в грязную брусчатку, зажмурился…
      Такое бывает, если тебя хлопнут по обоим ушам одновременно - чувство, что расплющило мозг. То, что происходило со всех сторон, не распределялось по анализаторам, давало слитное ощущение - вбивающее сознание внутрь себя…
      И совершенно непонятно, сколько это длилось. И непонятно, как - в какой момент и чем - закончилось. Просто - вдруг его не стало.
      Я открыл глаза, увидел мелкие, отполированные камешки мостовой, услышал лупящие наперебой дверцы, всхрапывающие моторы, взвизгивающие покрышки - глухо, далеко, понарошку. Что-то по-прежнему давило на меня сверху - мягкое, неподвижное, увесистое, - и выносить это дальше оказалось совершенно невозможно: я судорожно завозился, заизвивался, выползая из-под непонятного груза…
      Мелкая пыль быстро оседала - но казалось, что она набилась в глаза: сколько я ни моргал, картинка оставалась какой-то нечеткой, будто на пиратском видео… Мусор - стало вдруг очень много мусора: вся мостовая была засыпана крошками кафеля и стекла. Двое «бравших» меня лежали тут же под стеной: один навзничь, второй ничком - этот второй (который шмонал), получилось, и прикрыл меня сзади, когда по нам мазнули очередью; дальше я валялся под ним неподвижно, а разбираться, кто где и делать контрольные у ТЕХ, естественно, времени не было.
      В «крайслере» не осталось ни целого окна, ни целой поверхности - не издырявленной мелкими круглыми отверстиями. Один только человек успел из него выскочить - сидевший рядом с водилой: тут же он и скорчился, под распахнутой изрешеченной дверцей… По-видимому, мини-вэн заблокировали с двух сторон: из перепендикулярной улочки, откуда я шел, и сверху, с той стороны, куда он направлялся, - и размолотили перекрестным огнем. Кто-то, значит, решил, что лучше мертвые свидели, чем доставшиеся конкурирующей фирме…
      Пахло поднятой пылью, вытекшим бензином, чем-то еще. Сосчитать, сколько народу осталось в «крайслере», было трудно, там валялись вповалку, да и не интересовало меня это. Таню видно было: она сидела почти прямо, чуть завалившись на соседа, положив ему на плечо голову, - глаза широко открыты, небольшие входные отверстия на щеке и сбоку на лбу.
      Я содрал с себя флис - вся спина была перемазана кровью. Бросил его на землю, бессознательным движением поднял рюкзачок и побежал, сам не понимая куда. Живой и абсолютно невредимый.
      На «Зоологическом саду» я пересел с метро на электричку. Через полчаса вышел под навес нарядного, белено-краснокирпичного, в цветной плитке вокзальчика.
      Синтра оказалась совсем маленьким городком, взбирающимся на зеленые горки. Cтарая часть - чисто туристический аттракцион из дорогих кабаков и сувенирных лавок, с парком и непременной зубчатой крепостью на самой высокой горе. В одной из лавок почти не секущий по-английски, но фонтанирующий дружелюбием португалец объяснил, как добраться до «Абригу…» - мне показалось, он имеет в виду, что это недалеко. Что-то он еще добавлял по-своему: я не понял совершенно, но предположил, что это предупреждение. Мол, охраняемое частное владение, вас все равно не пустят. Не может же быть, чтоб в поместье не ломились сумасшедшие фанаты…
      Попетляв по переплетающимся улочкам, я стал подниматься дорогой, что забирала вверх по склону. «Техпомощь» ворочала рейсовый автобус. Сквозь пролом в стене, ограждающей дорогу справа, виднелись буйные неупорядоченные заросли и чугунная ванна, забитая землей и растительным мусором. Городок остался слева-сзади, внизу, белели в зелени конические парные башенки какого-то сильно исторического дворца. Во все стороны разбегались пологие горы.
      Может, по карте это и было недалеко - по пересеченной местности, то вверх, то вниз, я пер часа полтора-два. Я уже начал было сомневаться, правильно ли иду, когда увидел указатель: «Abrigo do Criador» - и ниже, крупно: «PRIVATE. NO ENTRANCE!»
      Я не думал, что стану делать, когда упрусь в какие-нибудь глухие ворота. Что буду объяснять охране, если таковая появится… Это было уже неважно. Детали. Я сюда пришел, дошел, дополз, через весь континент, через все трупы, несмотря ни на что - выжил и дошел; я до тебя добрался, сука, - и я свои ответы получу.
      Я не знаю, чего ты от меня хотел, - ни хрена я так и не понял, сколько ни пытался. Я не знаю, добился ли ты своей цели. Но если ты и впрямь совершенно ни при чем, если ты в жизни обо мне не слышал, если я на фиг тебе никогда не был нужен, если все это действительно получилось само собой, низачем и ни-почему, если за это все никто не отвечает - так ты мне и скажешь. Лично. Потому что гадать и фантазировать я больше не могу…
      А если тебе нужен мой собственный труп - то вот он я, мигни своим орлам, пусть они меня наконец пристрелят и закопают. Потому что бегать я тоже больше не могу и не хочу. Лучше я сам к тебе приду, чем ты меня найдешь.
      У меня нет ответов. Но теперь это неважно. Потому что в любом случае все кончилось. Я уже здесь. Ни черта я от тебя хорошего не жду - с какого бодуна? Но как ты мною ни распорядишься - хотя бы главное я узнаю…
      Все. Наигрались.
      Дорога шла по негустому лесу - теперь постоянно в гору, и чем выше забиралась, тем круче становился уклон. Давно уже мне не попадалось ни одного человека, ни одной машины: по крайней мере с тех пор, как я миновал последний перекресток. В просветах между деревьями сквозили умопомрачительные виды - я был уже на изрядной высоте. Время от времени надпись насчет частного владения и недопустимости проникновения сюда посторонних повторялась справа от дороги. Ха!
      Я порядком вымотался - но чем труднее становилось идти, тем больше во мне обнаруживалось бессмысленной мрачной самоубийственной целеустремленности. Плевать, что там будут за ворота и что за охрана. Просто так я отсюда не уйду. А если я вообще отсюда не уйду - живым, - то так тому и быть…
      Наконец дорога захлестнула вершину горы, деревья поредели, и я увидел стену. Из темно-коричневого камня метров трех с половиной в высоту. И громадные серые железные створки ворот. Вполне себе глухие. Ничего из того, что внутри, естественно, не просматривалось.
      Я зачем-то подошел к самым воротам, потрогал их, даже постучал - низкий гулкий звук. Никакого переговорного устройства, никаких кнопок. Никаких калиток. Будок охраны. Камера, правда, висела справа - я встал так, чтоб меня было хорошо видно. Даже руки развел.
      - Here I am. I’m here. And be sure, I won’t go…
      Реакции, разумеется, не последовало. Я попрыгал на месте, показал в объектив средний палец.
      Не хочешь пускать? Ну-ну. Так я и отступился… Я пошел вдоль стены. Она, по-видимому, огораживала здоровенный участок земли - причем совершенно неясна была его конфигурация. Время от времени мне приходилось продираться сквозь густые колючие кусты - прилегающее к стене пространство было никак не обихожено. Несколько раз мне попались растущие совсем недалеко от нее деревья - но ни на одно из них взобраться было нереально.
      Я стал присматриваться к самой стене - она была сложена из крупных, довольно неровных камней: бугры и щели смотрелись достаточно соблазнительно. Да и высота, в общем, не смертельная совершенно. Причем никакой колючки поверху, никаких лазеров и проводов не видать. Даже странно.
      Я встал к стене вплотную. Пошарил ладонями. Более-менее умелый скалолаз одолел бы ее играючи. Я продел левую руку в лямку рюкзака, забрасывая его на середину спины, зацепился пальцами, поднял правую ногу, нашел выступ. На мне были кроссовки - довольно удобная для таких упражнений обувь… Где-то на метр получилось у меня влезть - но потом я сорвался. Прошел еще немножко, внимательно приглядываясь. Повторил попытку. С тем же результатом.
      На третий раз я одолел метра два - но там мертво завис, чувствуя, как окостеневают, теряя силу, предплечья. Пополз вниз, соскользнул - к счастью, с небольшой высоты… Камни были изрядно грязные, от этих скалолазных опытов я уже весь изгваздался.
      Я все шел и шел под стеной, следуя ее изгибам, время от времени пускаясь на штурм. Я давно потерял счет попыткам и надежду тоже практически потерял - когда, карабкаясь в очередной раз, вдруг увидел край совсем рядом. Оставалось подтянуться последним усилием - но не было толковой опоры ни у рук, ни у ног, подошвы распялились под диким углом, а пальцы, на кончиках которых я висел, затекли и онемели. Да еще вспотели ладони… Я понял, что вниз мне тоже нет дороги: спуститься сил не хватит, а падать придется спиной и уже с опасной высоты. До верху же - один рывок… Но нет сил, нет! Пот тек по морде, мышцы ног вибрировали. Я вжался в стену, оторвал правую руку, повел в сторону. Не могу… Нет. Все…
      Есть какой-то выступ!.. Я вцепился в него ладонью, перенес вес на правую, взбрыкнул ногами, одна сорвалась, другая что-то нашарила носком. Отжался на правой руке, бросил себя вверх - и схватился левой за край. Ну все, сука. Падаль. Встречай гостя…
      Как бы точно ни пальнули сейчас изнутри - проникновение на частную территорию, имеют право…
      Я лег на край подмышкой, рыча матерные междометия, подтянулся, уселся сверху. Обтер потную рожу дрожащей перепачканной рукой.
      Дом был отсюда метрах в семидесяти - восьмидесяти - между ним и стеной тянулся ровный луг, вроде поля для гольфа. Только не тщательно выстриженного, а сплошь заросшего сорняками и небольшими кустиками. Дом смотрел на меня, видимо, торцом - большой, почти замок, светло-коричневый, неопределенного стиля, вызывающего консервативные викторианские ассоциации. Трехэтажный, с несколькими башенками.
      Даже с такого расстояния было видно, что он нежилой. Давно нежилой. Много лет. Часть ставен оторвана, некоторые окна разбиты. На черепичной крыше - обильные зеленые побеги.
      Я повис на руках мордой к стене, спрыгнул. Пошел через этот луг. Никого тут, конечно, не было. Годами не появлялось. Может, даже десятилетиями.
      Я загребал ногами высокую траву с упругими стеблями - и только теперь начинал понимать, зачем ломился сюда с таким абсурдным упорством. Что за сумасшедшая надежда мной двигала.
      Надежда на то, что есть, есть все-таки за происходящим чья-то воля. Совершенно неважно - добрая или злая. Потому что если ее нет, если фактор фуры действительно абсолютен (и безразлично, в какую сторону, что называется, он действует) - то любой твой собственный выбор не имеет ни ценности ни малейшей, ни смысла. Да даже и результата…
      Массивная парадная дверь, конечно, была заперта - но по сухому толстому стеблю какого-то вьющегося растения, облепившего стену, я добрался до одного из окон первого этажа, лишенного и ставен, и целых стекол, ногой повышибал торчащие из рамы осколки и, сумев даже почти не порезаться, влез на грязный подоконник.
      Рассохшийся паркет выл и крякал. Все комнаты были совершенно пусты, лишь изредка попадались кучки безликого мусора в углах, обломки мебели, совсем редко - целая мебель, какие-то высокие старинные комоды: дверцу одного я выломал. Пусто.
      …Более того - я отдал себе наконец отчет, что (помимо чистого стечения обстоятельств) заставило меня проделать этот двух-с-лишним-месячный путь. Что не давало тормознуть, сойти с дистанции, что упорно гнало в пекло. Желание ПОНЯТЬ. Найти смысл - в том, в чем его нет и быть не может. И закончиться это все могло только тем, чем сейчас закончилось.
      Посасывая порезанную ладонь, я стоял на пороге большой комнаты с голыми стенами, темной из-за закрытых ставен на окне - впрочем, света хватало, чтобы различить: ничего в ней нет, кроме валков мохнатой пыли…
      Я обошел весь дом - но так и не обнаружил ни единого намека на то, кем были его хозяева и когда они здесь появлялись в последний раз. Ни единого.
      Из Синтры ходил рейсовый автобус на Кабо да Рока - мыс Рока, крайнюю западную точку материковой Европы. Это было то, что надо. Край. Дальше не убежишь.
      Я знал, что бегать больше не стану.
      Автобус крутил по плавному, но чрезвычайно извилистому серпантину - почти все время вверх. Ювелирно вписывался, практически не притормаживая, в крутые повороты, чудом минуя встречные машины и не задевая ковыляющих по обочинам с необъятными пакетами старух (что не мешало коренастому, в темных очках водиле небрежно болтать с пассажирами). Гнал через желто-белые городки под рыжеватыми черепичными крышами. В какой-то момент из-за этих крыш вдруг показалась туманная светло-голубая полоса: океан - мы вырулили из зеленых холмов к маяку.
      Автобусное кольцо, несколько домиков, справа - неработающий маяк. Прямо, над обрывом, - обелиск с крестом. Немногочисленные туристы с фотоаппаратами.
      Тропинка по краю обрыва.
      Все тут поросло какой-то темно-зеленой травой с толстыми, упругими, резиновыми, в палец-полтора длиной чуть загнутыми стеблями. Серовато-желтые, кофейные, рыжеватые от лишайника скалы вспороли очень крутой мшистый склон с щебнистыми откосами. Внизу, на высоте пары многоэтажных домов, - россыпь серо-коричневых валунов, между которыми извивается стиральная белая пена картинно разбившихся, разлетевшихся брызгами тяжелых волн. Непрерывный, но постоянно меняющий тональность рокочущий шорох с вкраплениями мягких ударов.
      Широкая солнечная полоса делала океан сальным и мятым. Ветра почти не было, но волны шли и шли - с размашистой, совсем не морской амплитудой. Накатывали странно-замедленно - и даже брызги взлетали и опадали не спеша, в каком-то своем темпе.
      Я шел наугад, налево, в сторону ущельица, на выходе из которого стояло в воде несколько фигурных скал.
      Тропинка скользнула вниз, я увидел место, где можно было, хватаясь всеми конечностями за камни, спуститься. На двух наиболее крутых участках тут специально повесили веревки.
      Спустившись, я оказался перед скалой-аркой, в отверстие которой шумно врывалась пена. Подковообразный «загончик» пляжа загромоздили округлые серо-бежево-сиреневатые валуны. Между них завалились пупырчатая морская губка, разлохмаченный обрывок голубой альпинистской веревки, зеленая канистра.
      По захлестываемым пеной темным камням я добрался до большого, метра три в высоту горбатого валуна (меня успело окатить до пояса, даже на лицо попало - вода оказалась теплая и очень соленая), влез на его макушку, сел. Снял рюкзак. Позади шепелявили по-польски гораздые карабкаться по скалам «пингвины». Я не оборачивался. Я вообще не собирался оборачиваться. Хотя пара «маслин» из чего-нибудь с глушителем могла прилететь оттуда в любой момент. Найдут, конечно, - раз уж везде находили…
      Или - не найдут? Или везение мое и впрямь не просто долговременная пруха - а какой-то мистический талант?.. Меня это уже не особо интересовало. Может, и так. А может, и везения никакого тоже объективно не существует. Это ведь мы прикидываем: монета пятнадцать раз кряду упала решкой - ага, налицо некое правило, заставляющее ее так поступать… А если - нет правил? И в этом тоже? Просто пятнадцать раз она упала так - а на шестнадцатый выпадет иначе…
      Прямо перед глазами у меня торчала скала в виде корня зуба - обычно прибой не доставал до перемычки между отростками, но изредка волна одолевала ее с наскока - и рушилась вниз разовым водопадом. Я открыл и включил лаптоп. Сеть он и тут брал прекрасно.
      Та бумажка, что дали нам в фан-клубе, нашлась в джинсах - а вот та, на которую я выписывал адреса в Праге, осталась во флисе. Впрочем, все адреса ведь были в моем мейл-боксе.
      «Здравствуйте, я Юрий Касимов. Вы писали мне - но, к сожалению, ваше сообщение не читается. Пожалуйста, попробуйте прислать его в другой кодировке. Спасибо».
      Я дублировал один и тот же текст по всем адресам подряд. Точка ком, точка ру, точка ю-кей, точка эф-эр, точка дэ-е…
      «Такого адреса не существует». «Такого адреса не существует»…
      На некоторые из них я писал раньше - тогда сообщения уходили и оставались без ответа… Я для проверки послал стандартный текст Виктору.
      «Такого адреса не существует».
      Костику Фролову. Доценту Латышеву.
      То же самое.
      Нет, Сеть была, и скорость была хорошая…
      Удо Крамеру. Мирскому. Томасу Роту. Варе.
      Сзади кто-то шелестел галькой. Впереди сочным малахитом блестел на сгибах бледно-аквамариновый океан.
      «Здравствуйте, я Юрий Касимов. Вы писали мне… Пожалуйста, пришлите ваше сообщение…»
      Такого адреса не существует.
      Такого адреса не существует.
      Такого адреса не существует.
 
       апрель - декабрь 2005
 
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

20.04.2008