Отовсюду доносились стоны, мольбы о помощи, но двое беглецов не обращали на них внимания, как и прежде по дороге из развалин дворца. Но один из голосов перекрыл остальные, и Эсон вдруг замер.
      - Микенцы! Я зову микенцев!
      Эсон вдоль пристани направился к полузатонувшей длинной и узкой галере, едва не наполовину длины уходившей в воду. Прикованных к скамьям рабов-гребцов оставили умирать. Один из них и окликнул Эсона. Тот глянул на него с высоты пристани.
      - Ты Тидей, сын Агелая. Мы бились вместе. Грязный и обнаженный Тидей, почти по грудь ушедший в воду, глядел вверх. Ему приходилось кричать, чтобы Эсон различил его голос среди воплей рабов, обращавшихся к микенскому царевичу на полудюжине языков.
      - Меня взяли в плен в Асине, как и тебя, с тех пор я здесь. У правой лодыжки - деревянный клин в колодке. Разбей мечом.
      Эсон извлек свой меч, но Интеб тронул его за руку, и царевич в гневе обернулся: он не мог бросить микенца на верную смерть. Оказалось, однако, что Интеб подумал о спасении не одной жизни.
      - Галера затоплена лишь наполовину. Если ее можно вычерпать, у нас будет корабль.
      - На это нечего рассчитывать, - проговорил Тидей. - Мы погрузили припасы, собирались уже отплывать, когда с неба посыпались камни. Самый огромный угодил сюда, возле кормы, и пробил дно. Хозяева струсили и бежали. А нас бросили, он безрадостно усмехнулся. - Надсмотрщик оказался последним и чуть не пробрался мимо меня. Я успел схватить его за ногу и втянул обратно. Мы удушили его, а телом заткнули дыру. И живой был - дрянь-человек, и затычки хорошей не вышло.
      Интеб поглядел на тело, утопавшее в воде по плечи, Голова надсмотрщика покачивалась на невысоких волнах, вздымавших галеру, рот остался открытым, в глазах застыл ужас.
      - Толстяк, - заметил Интеб.
      - Боров, - отозвался ближайший из гребцов.
      - Значит, он хорошо закроет дыру, будет даже лучше, когда его начнет раздувать. Заткнем щели вокруг него.
      Вокруг зашептались, потом рабы разом стихли и, глядя на Интеба, ожидали его слов.
      - Похоже, течь прекратилась. Я позабочусь о том, чтобы она не открылась вновь, а вы вычерпывайте воду. Этот корабль еще может донести нас до Анафи или Иоса, ближайших островов. Так, Эсон?
      - Конечно. Другого корабля у нас не будет, - Эсон соскочил в галеру и, следуя указаниям Тидея, разбил мечом его колодки.
      На освобождение остальных гребцов времени тратить не стали. Они вычерпывали воду ладонями прямо со своих мест. Тидей рванулся к руинам и вернулся из ближайшего здания с кувшинами, ведрами... всем, что могло удерживать воду. Еще он принес кусок льняной парусины, должно быть, прихватил из лавки. Интеб разрезал его кинжалом на полосы и принялся затыкать щели между трупом и досками корабля. Труп сперва болтался на волнах, потом, когда воду вычерпали, осел на дно корабля. Некоторые из рабов были мертвы: те, что были на корме, утонули, одному снесло голову упавшим камнем. Уцелевшие не обращали внимания на трупы и лихорадочно вычерпывали воду, сгибаясь под яростно бушевавшей бурей. Воздух был полон пыли, даже дышать было трудно.
      Галера приподнималась в воде с жуткой неторопливостью, а порывы горячего ветра то и дело бросали ее бортом в причал.
      - Довольно, - наконец проговорил Интеб. - Пусть некоторые из вас вычерпывают воду, остальные же начинают грести, пока мы еще в спокойной воде.
      Эсон перерубил мечом причальный канат на корме, кинулся на нос, чтобы перерубить второй. Внезапно на Пристани над ним выросла фигура, и Эсон поднял меч, но разглядел, что противник его безоружен. Голова и лицо его были покрыты запекшейся кровью. Эсон рубанул по канату.
      - Горец, на твоем корабле хватит места еще для одного.
      Это был Эйас, кулачный боец. Эсон замахнулся мечом, но тот ловко отпрыгнул назад.
      - Оставайся здесь и подохни, атлант, ты нам не нужен.
      - Я не атлант. Я - раб из Библа. Был здесь мешком, в который били благородные руки. У вас на борту мертвецы. Позволь мне занять место одного из них, я тоже буду грести.
      Канат упал в воду, галера стронулась с места.
      - Горец, постой. Я не сделал тебе ничего плохого: только обвязал тебе как надо руки ремнями и показал, как бьются на кулаках. Целый дворец обрушился на мою голову, и меня сочли мертвецом. Только у Эйаса для этого слишком прочный лоб.
      Эсон отвернулся, и весла ушли в воду. Эйас прыгнул вниз и распростерся на носовой палубе. Приподняв голову, кулачный боец всей окровавленной рожей ухмыльнулся обернувшемуся Эсону.
      - Теперь убей меня, если хочешь. Все равно на пристани я был уже почти что мертвым.
      - Бери весло, - буркнул Эсон, бросая меч в ножны. С хриплым хохотом Эйас схватил ближайший труп и сбросил со скамьи, оперевшись о мертвеца ногами, чтобы удобней было грести.
      Других кораблей не было видно. Стемнело, как перед закатом, жаркий ветер гнал волны навстречу, заставляя гребцов изо всей силы налегать на весла, чтобы продвигать галеру вперед. Лишь в канале они нашли укрытие от бури. Галера торопливо двигалась вперед, сверху на настил падали камни, грохотали над головами по толстым стволам. Наконец судно выскочило из подземелья на крутые волны внешней гавани.
      Казалось, здесь только что завершилась морская битва. У противоположного берега на песок вытащены были три полузатопленных корабля, продырявленных падающими камнями. Один уже приподняли, и люди лихорадочно латали дно. Торчавшая из воды мачта свидетельствовала о том, что одному из беглецов вовсе не повезло. Дальше перед входом в канал сгрудилось с полдюжины запоздавших кораблей, пробивавшихся к морю. Весла сталкивались, трещали, ломались в борьбе кораблей за возможность достичь безопасности.
      - Пореже гребите, - приказал Эсон, заметив происходящее, и заменивший надсмотрщика у барабана Тидей замедлил ритм.
      Оставалось только дожидаться, пока корабли втянутся в канал и откроют для них путь. И с каждым мгновением извержение и подземные толчки усиливались. Вокруг беспрерывно падали камни разной величины, и вода вскипала над ними. Но хуже всего был горячий пепел, застилавший небо и удушающими облаками окутывавший все вокруг. Он ложился на палубу, слоем грязи покрывал гребцов, даже вздохнуть было невозможно. Все окутывал едкий серный дым, люди кашляли и плевались, вдохнув его.
      - Глядите! - заорал кто-то, и, обернувшись на крик, все увидели, как в одно мгновение погиб круглобокий купеческий корабль. Тяжело нагруженное большое судно пробивалось вперед, расталкивая всех на своем пути... Купец был уже у самого входа в туннель, когда в него угодил камень, размером едва ли не в полкорабля. Корабль рассыпался в щепки, сокрушенный огромной глыбой. Камень исчез в воде, и обломки закружились в водовороте. Поднявшаяся черная волна разметала ближние корабли и швырнула галеру: судно взмыло на гребень, потом провалилось в ложбину, с обоих бортов хлынула вода. Потом корабль выровнялся, и гребцы принялись лихорадочно вычерпывать воду.
      Вход в туннель оказался свободен. Обломки и полузатопленные корабли прибило к скалам. Единственный корабль, оставшийся на плаву, исчез в горле туннеля. Раздвигая обломки, галера двинулась следом, люди в ней не обращали внимания на вопли утопающих. К галере подплыл человек, ухватился за весло, дотянулся до края борта. Ближайший гребец перегнулся в своей колодке и впился зубами в высунувшуюся из воды руку... пальцы исчезли. А потом галера оказалась в туннеле, и тьма сомкнулась вокруг нее.
      - Туннель обрушился, его засыпало! - завопил кто-то. Эсону пришлось изо всех сил напрячь голос, чтобы перекрыть испуганный ропот.
      - Нет, я вижу выход. Небо снаружи темное, да, но туннель пока цел.
      Они двигались медленно, прощупывая путь веслами, ударявшимися о стенки туннеля. Наконец порыв зловонного воздуха показал им, что выход близок. Галера очутилась в канале, уводящем к безопасным просторам открытого моря.
      Сидевших на веслах происходящее на берегу не беспокоило, Эсон даже не глядел туда, но для Интеба эта часть и без того жуткого путешествия оказалась самой кошмарной. Всюду возле воды стояли люди, целыми семьями выстроились они вдоль берега. Они бежали из деревень и поместий в надежде обрести спасение. Их крики были даже громче, чем рокот вулкана, руки протягивались к кораблю, близкому, но такому недостижимому. А вулканический пепел потоками падал с неба... все они, мужчины, женщины, дети были покрыты густым его слоем, так что стали неразличимы: желтеющие силуэты казались живыми статуями. Матери протягивали детей, моля, чтобы взяли хоть их... галера размеренно продвигалась к морю. Впереди них шел атлантский корабль, команда которого также не обращала внимания на стенания толпы. Чтобы добраться до него, некоторые бросались с берега в воду, но плавать умели немногие. Лишь один человек еще держался на поверхности, когда галера приблизилась, но весло ударило его по голове, и пловец исчез под водою.
      Корабли двигались все дальше, через бесконечный строй пожелтевших фигур... некоторые кричали, другие же словно онемели от ужаса; Интеб старался ни на кого не глядеть, как избавления ожидал он темной расщелины в скалах, выходящей к морю. Волны метались, били в каменные стенки канала. В открытом море волнение наверняка окажется гораздо сильнее.
      - Суши весла, - приказал Эсон. - Ставь мачту, разворачивай парус!
      С делом справились быстро. Парус был невелик, он только помогал гребцам и не годился для того, чтобы придать кораблю нужную скорость, но в открытом море он был необходим. Как только поставили парус, снова забил барабан, гребцы налегли на весла и корабль вышел в море, забирая подальше от Феры.
      Они шли прямо в бурю. Дождь мешался с вулканическим пеплом; небо истекало жирной грязью. Ветер крепчал, и с облепленным грязью парусом уже приходилось сражаться... его взяли на два рифа - чтобы не сорвало ветром. Позади них Фера плевалась пеплом и камнями, провожая беглецов недовольным грохотом.
      - Дурной ветер, северный ветер, - проговорил Эсон, кулаком ударив о поручень. - Если проглядим - разобьемся о берега Крита и или погибнем, или вновь попадем в руки атлантов, - прищурившись, он бросил взгляд на небо, на едва проступавший сквозь облака диск солнца. - Лучше бы плыть на северо-запад или на запад. Придется грести.
      К закату ветер не ослабел, скорее усилился. Половина людей гребла, остальные спали, распростершись в грязи. На корабле хватало еды, пассажиры и экипаж бежали, не прихватив ничего. Они залили жажду водой, поели хлеба, сыра и темно-зеленых олив. Эсон рухнул на койку в крошечной каюте, не в силах пошевелиться, а Интеб втирал умягчающее масло в его порезы и синяки. Утомление и боль одолели микенца, левая рука его распухла, пальцы казались сосисками. Прижав ее к груди, Эсон провалился в черную пропасть сна.
      Проснулся он в темноте, корабль бросало; доски корпуса скрипели, снаружи выл ветер. Положив руку на плечо Эсона, Интеб кричал ему в ухо, чтобы микенец услышал его:
      - Мы у берега. Слышишь прибой? Гребцы измучены. Едва ли они продержатся...
      Эсон потряс головой, пытаясь прогнать одуряющую боль и привести мысли в порядок; шатаясь, он поднялся на ноги и принялся ощупывать привязанные к шпангоутам амфоры. Пальцы нашли серебряную чашку, тонкой цепочкой прикрепленную к ручке пузатого сосуда. Зачерпнув, он отпил. В амфоре оказалось вино, а не вода, и, осушив две чашки, Эсон почувствовал себя лучше.
      На палубе буря разила, как молот. Дождь прекратился, но порывы ветра срывали с гребней пену и несли брызги вперед. В окружающей тьме ничего не было видно, но между порывами ветра справа по борту были слышны глухие удары.
      - Прибой стал громче, - пожаловался Интеб.
      - Парус на месте? - спросил Эсон.
      - Пришлось Приспустить, чтобы не унесло.
      - Поднимите снова, на одних веслах нам не уйти от берега.
      Пока они поднимали парус, один из людей свалился за борт. Подхваченный ветром, он, коротко вскрикнув исчез в волнах... Так и для всех остальных конец был совсем рядом - лишь сила их рук и тонкая деревянная скорлупка корпуса спасали людей от голодного моря. Парус сумели освободить от одного рифа, однако хватило и этого. Помогая гребцам, парус тянул корабль прочь от невидимого берега.
      Ночь казалась бесконечной. Гребцы налегали на весла до полного изнеможения и гребли снова после короткого отдыха. Когда в их руках уже не оставалось силы, чтобы поднять тяжелое весло, они принимались вычерпывать воду, потом снова начинали грести.
      Рассвет захватил их врасплох. Плотные облака стерли с неба все краски, и с зарей люди просто обнаружили, что начали проступать смутные контуры предметов. Постепенно в серой мгле проявилась и сама залитая водой галера, и гребцы, склонившиеся над веслами. Их теперь стало меньше, чем на закате предыдущего дня. Невозмутимый Тидей застыл у кормила, где он провел всю ночь. Эйас поглядел на Эсона и растянул рваные губы в ухмылке. Невзирая на возраст, он был среди тех немногих, кто мог еще грести - медленно, но упорно.
      Справа не более чем в двадцати стадиях из волн морских поднималась огромная туша Крита. Позади галеры черный зубчатый берег закрывал горизонт, но впереди он резко обрывался. Оторвавшись от черпака, Интеб поднял на Эсона покрасневшие утомленные глаза, когда тот его окликнул:
      - Посмотри, там не восточная ли оконечность острова?
      Интеб присоединился к нему на палубе, стараясь что-нибудь различить в сумраке.
      - Трудно сказать, возможно, это действительно мыс. Скоро узнаем.
      - Только бы обогнуть его, тогда впереди окажется море, и пусть ветер гонит нас, куда пожелает. Там нет берега, о который можно разбиться.
      Не успел он договорить, как послышался резкий треск, и линь, поднимавший парус и служивший растяжкой мачте, лопнув, просвистел у них над головами. Всю ночь принимал он на себя весь напор ветра и наконец не выдержал. Оставшаяся без поддержки мачта повалилась, утянутая вперед вздувшимся парусом.
      Все произошло мгновенно, и утомленные люди не сразу поняли, что произошло. Эсон опомнился первым. Выхватив меч, он бросился к туго натянутым линям, удерживающим низ паруса. Но он не успел добраться до них: мачта с сухим треском переломилась и начала падать.
      Эсон увернулся, и мачта рухнула рядом, накрыв его складками паруса. Когда он высвободился, все было уже кончено. Удерживаемая канатами мачта свисала в воду, отягощенная парусом; падая, она убила одного из гребцов и расщепила поручень. Теперь, когда они лишились паруса и перестали грести, ветер гнал их к скалистому берегу Крита, и уже были видны высокие пенные гребни волн, разбивавшихся о камни.
      7
      Снова пришлось им найти силы в глубинах измотанных тел, чтобы взяться за окровавленные рукояти весел. Снова пришлось грести. Ветер гнал судно на скалы, и парус больше не был подмогой. И они гребли. Обрушившаяся мачта и парус замедлили их движение, - но они мешали и ветру нести их к берегу; так что они оставили мачту и парус в воде и взялись за весла.
      Они гребли. Опустив головы, не останавливаясь... в борьбе за свою жизнь. Корабль продвигался вдоль берега, но скалы приближались. Уже были видны камни, утопающие в белой пене, деревья на краю обрыва, высоко над головами. Они гребли. То один, то другой терял сознание от утомления, чтобы, мгновенно очнувшись, взяться за ненавистное весло. Мыс серой лапой тянулся в море, чтобы схватить корабль, положение становилось все хуже. Они были уже совсем рядом с белыми валами, пена покрывала воду...
      И вдруг впереди галеры оказалось открытое море, берег Крита плавной дугой уходил к другому, меньшему мысу. Обогнуть его было легко.
      - Суши весла, - прохрипел Эсон; усталость мешала подняться, чтобы промочить пересохшую глотку.
      - Ну, а теперь что, горец? - склонившись на весло, спросил Эйас с противоположной скамьи. - Отсюда нам с тобой далеко до дома.
      - Теперь? - переспросил Эсон. - Теперь плывем, куда несет ветер. Или ты можешь предложить что-нибудь лучшее?
      Пожав плечами, Эйас поглядел на ладони. Даже его одеревеневшая кожа не выдержала ночных трудов и кровоточила.
      - Вот что скажу - пока с меня весел довольно. - Он откинулся на борт и опустил обе руки в воду.
      Они перекусили на кормовой палубе, жадно запивая еду смешанным с водой вином. Кто-то принес пифос с оливками, и они горстями черпали плоды из широкого горла. По рукам ходил круг твердого сыра, от него ломали куски и жевали. Простая еда - другой они и не знали. Ели все с жадностью, даже Интеб, голод на время заставил его забыть о боли в натруженных ладонях. Тидея сменили у кормового весла, и он повалился рядом со всеми на палубу.
      - Тидей, ты настоящий мореход, - проговорил Эсон, - у твоего отца, Агелая, был корабль, ты ведь плавал на нем? - Тидей кивнул в ответ, рот его был набит сыром. - Каков будет наш курс и что нам делать теперь?
      Прищурясь, Тидей поглядел в море, на удаляющиеся берега.
      - Так в Микены нам не приплыть, - проговорил он.
      - Не сомневаюсь. А что нас ждет впереди?
      - Глубокие воды, чудовища, пожирающие суда... словом, ничего хорошего.
      - Что-то да ждет. Мы ведь не в силах даже вернуться на веслах к Криту, чтобы сдаться атлантам - если, конечно, захотим этого - ведь остров остался позади. Какие еще острова могут попасться нам навстречу?
      - Никаких.
      Холодное слово ознобом пробежало по спинам слушателей. Если плывешь на корабле - плывешь вдоль берега или как там в Кикладах: от острова к острову. Один остров всегда впереди, другой уходит назад за корму. Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.