- Ладно, только не потей. Думай о чем-нибудь приятном - о домике с садом, например.
      Мы пришвартовались код присмотром двух вооруженных стражников, с помощью паровой лебедки спустили трап. Грбонджа сошел на пристань. “А вдруг выдаст? - мелькнула у меня в голове паническая мысль. Может надо было заплатить вперед?”
      Через несколько минут (мне они показались столетиями) Грбонджа вернулся на судно, чтобы дать наставления команде. Пока он орал на матросов, я побывал в каюте. Дубинку пришлось оставить, зато я спрятал за пазуху кинжал, отмычку и кошелек с частью денег, которые решил приберечь. Ну вот, все готово. Я возвратился на палубу. Ребята уже таскали мешки; с ношей на плечах я сошел на пристань. Каждый из сходящих держал в руке документы; офицер у трапа складывал их в коробку, а матросам прикалывал на рубахи бирки. Похоже, ему давным-давно наскучила работа таможенника. Приближаясь к офицеру с документом в протянутой руке, я старался ничем не выдать страха.
      - Следующий! - рявкнул он, зверски уколов меня значком. Я дернулся всем телом и едва не выругался, а он с улыбочкой садиста толкнул меня в спину и буркнул: - Шевелись, дубина. Следующий!
      Наконец-то я на берегу и, слава Богу, пока ни в чем не заподозрен. Вслед за согнувшимся под тяжестью мешка матросом я вошел в сумрак склада. Там у растущей горы фруктов стоял Грбонджа.
      - Деньги! Давай! - прохрапел он, отведя меня в сторону. Получив плату, Грбонджа с облегчением вздохнул.
      Я оглянулся - кругом бетон и стальные стены - и поплелся за матросом к трапу. Таща третий мешок, я был близок к отчаянию. Еще несколько ходок, и выгружать будет нечего. Ведь не для того я заплатил кучу денег чтобы пройтись под парусом да размять мускулы.
      Как же выбраться из порта? Вот беда - даже спрятаться негде, все просматривается. Островитяне, по всему видать, не жалуют незваных гостей. Я решил, что необходимо посидеть и спокойно подумать.
      - Вели сделать перерыв на кружку пива, - шепнул я Грбондже, поравнявшись с ним у трапа. Офицер-таможенник ушел, но двое стражников остались и не спускали с нас глаз.
      - Да ты что! Мы тут всегда без передышки вкалываем.
      - А сегодня будет передышка. Ну чего ждешь? Хочешь, чтобы я рассказал о нашей сделке охранникам?
      Грбонджа застонал, но не стал упрямиться.
      - Шабаш, ребята! Пивком освежимся.
      Понятное дело, ребята не стали выяснять, какая муха его укусила. Радостно вопя, они столпились вокруг бадейки. Глотнув кислятины, я отошел и уселся возле трапа на планшир. Посмотрел вниз - и увидел полоску воды между промежуточными опорами.
      Вот он, мой единственный шанс. Стоявший рядом со мной охранник отошел. Грбонджа стоял спиной ко мне, матросов интересовало только пиво. Похоже, они чего-то не поделили - кто-то завелся, кому-то даже дали по зубам. Короче говоря, всем было не до меня.
      Я сбросил в воду лежащий на пристани канат и стал по нему спускаться. Коснувшись пятками воды, достал кинжал, полоснул по канату над головой и бесшумно погрузился в воду.
      Когда я добрался до ближайшей опоры, сколоченной из бревен и досок и покрытой водорослями, наверху забила крыльями и с клекотом умчалась прочь какая-то птица. Вокруг меня пузырилась темная вода; под пристанью ужасно воняло. Я уже почти жалел, что не остался с матросами.
      - Выше голову, Джим, и не теряй времени. Охранники, когда хватятся тебя, первым делом заглянут сюда.
      И я поплыл - правда, недалеко. Вскоре путь перегородила деревянная стена, точнее, борт парусного судна.
      Неужели придется отступить? Но отступать некуда - солдаты схватят меня, как только я вскарабкаюсь на пристань. Что же делать?
      - Думай, Джим, - сказал я себе, - ищи выход. Вряд ли судно достает кялем до дна. Может, нырнуть?
      Хо-хо! Не так-то это просто, - переправиться на ту сторону. Сбросив ботинки, я вдохнул полной грудью и… не решился погрузиться. Страх перед пучиной заставлял меня снова и снова хватать ртом воздух. Вскоре от избытка кислорода в крови закружилась голова. Я собрал волю в кулак и ушел под воду. Темнота. Стук в висках. Боже, я задохнусь, Так и останусь под водой на веки вечные. Я плыл, касаясь ладонью днища корабля, обдирая кожу об острые ракушки. Все глубже, глубже… Вот он, киль, наконец-то. Теперь - вверх. Не выдержу. Какой огромный парусник. В легких - нетерпимое пламя, но тут, наконец, над головой появляется свет. Великого труда стоит не хрипеть, хватая ртом живительный, пьянящий воздух.
      Отдышавшись, я поднял голову и увидел судно у причала напротив. У борта лицом ко мне стоял матрос.
      Я поспешно нырнул и добрался под водой до парусника. Собравшись с силами, повторил свой подвиг - проплыл под килем.
      Когда я уже выныривал, голова застряла между бортом и торцом опоры, и я едва не спятил со страха. К счастью, сумел высвободиться, в кровь разодрав затылок. На сей раз зловонный воздух под пристанью показался мне восхитительным.
      Так начинался один из самых утомительных дней в моей жизни. Эти два парусника были первыми в длинном ряду судов, под которыми мне пришлось проплыть. К полудню я добрался до последнего причала.
      Начался отлив, палубы судов опустились ниже настила пристани. К тому времени я ужасно устал, но набрался опыта в подводном плавании. Еще один глубокий вдох, еще одно погружение - и вот я выныриваю возле руля последнего судна.
      Впереди - длинная стена из каменных блоков.
      - Что скажешь, Джим? - спросил я себя. - Какие будут предложения? - Шло время, но ничего путного не приходило мне в голову. - Не отчаивайся. Думай.
      Как тут не отчаяться. Возвращаться - бессмысленно и опасно. Укрыться под одним из причалов? Это нетрудно, но доки обязательно обыщут, когда обнаружат пропажу. Подняться на пристань? Это уж совсем ни к чему; На складах не спрячешься, там полно охраны.
      - Поверти проблему в голове, - советовал в таких случаях Епископ.
      В чем, собственно, проблема? В том, чтобы уйти от солдат. Ведь они возможно, уже ищут меня. Но не могу же я прятаться в бухте вечно? Следовательно, нужно идти к солдатам. Рискованно? Еще бы. Но, с другой стороны, кому придет в голову искать среди своих?
      Куда плыть? Ну конечно, к форту, которым кончается стена.
      - Самый безумный шаг в твоей жизни, - укорял я себя, снова обводя взглядом стену.
      Над моей головой перекликались, с грохотом топали по палубе матросы. Судно, похоже, скоро отчалит- где тогда, спрашивается, прятаться?
      Под стеной, правда, плавает мусор, дерутся из-за отбросов птицы. Но пока я туда доплыву, кто-нибудь наверняка меня заметит…
      Наверху заскрипел такелаж. Матросы ставили парус. Значит, надо срочно что-то делать.
      И тут руль едва не вырвался из моих рук.
      Я ухватился покрепче и поспешил окунуться с головой, пока меня не заметили. Когда терпеть стало невмоготу, приподнял голову и чуть не закашлялся от пены, попавшей в горло. Корабль быстро уходил. На краю пристани спиной ко мне стоял охранник. Вот и хорошо, можно дышать спокойно.
      Форт приближался. Около него судно снова повернет, и я окажусь возле самой стены. Я терпеливо ждал, пока корма парусника приблизится к форту, чтобы нырнуть в последний раз.
      Цепляясь за щели и упираясь ногами в камень, когда била волна, я двинулся вдоль стены и мало-помалу достиг того места, где над водой нависали орудийные стволы. Что теперь? Может, рискнуть и взобраться на крышу? Вся морская гладь в симпатичных пятнышках яхт и прогулочных яликов, но они далеко, а щели между каменными блоками кое-где достаточно широки, чтобы просунуть пальцы.
      И я рискнул. Непросто карабкаться по отвесной стене, но у меня не было выбора. Дюйм за дюймом я поднимался все выше и наконец остановился между двумя амбразурами. Собираясь с силами, я приник к стене, из которой торчали, поблескивая, два жутких ствола. В десяти метрах под ногами о камень бились волны. Пока ни один парусник или ялик не приблизился к форту, но сколько это продлится?
      - Дай-ка, Джим, огоньку.
      От неожиданности я едва не сорвался. На меня пахнуло сигарным дымом. “Из амбразуры”, - догадался я. Никто из орудийной прислуги не мог меня видеть, то, что здесь прозвучало мое имя, - случайность. Артиллеристы совсем рядом, они курят на боевом посту, что вряд ли поощряется начальством, и любуются океаном. Я затаил дыхание, целиком обратись в слух.
      - Знаешь, дружище, этот новый капитан меня достал.
      - Да, я тоже впервые вижу такого гада Может, яду ему в кофе сыпануть?
      - Свихнулся? Говорят, в одном полку за такое каждого десятого поставили к стенке.
      - Да ты что, старик? Это же самый обычный старый кагал. Самые что ни на есть кагальи слухи. Как траханье - все про него говорят, но никто им толком не занимался…
      - Тихо. Капитан идет!
      В море упал окурок, послышался удаляющийся топот. Я полез наверх, перекатился на плоскую крышу форта. Морская птица недовольно уставилась на меня одним глазом, противно заорала и упорхнула. Я улегся в центре нагретой солнцем, загаженной пометом крыши; отсюда видны были только небо и вершина далекого холма. Меня могли заметить с воздуха, но не стоило особенно беспокоиться по этому поводу - за весь день я увидел только один самолет, пролетевший вдалеке. Я закрыл глаза и неожиданно уснул.
      Проснулся я от холода - солнце скрылось за тучей, а одежда еще не успела высохнуть. Зато меня, похоже, до сих пор не обнаружили. День клонился к закату, и я решил дождаться темноты на крыше. Очень хотелось есть, но с этим можно было и подождать.
      Сумерки сгустились не скоро. Я то и дело облизывал пересохшие губы, стараясь не замечать урчания в животе и утешая себя мыслью, что рано или поздно солнце все равно зайдет.
      Понемногу стемнело, заблестели звезды, в порту засветились прожектора. Я подкрался к краю крыши и поглядел вниз. Там вспыхивали и гасли фонарики, слышались хриплые крики командиров, строились в шеренги солдаты. Вскоре одно отделение вошло в крепостные ворота, другое двинулось по широкой, как проспект, стене и постепенно скрылось из виду.
      А потом погасли все огни.
      Я лежал, глядя в кромешную мглу и не веря своему счастью. Неужели свет погасили специально для того, чтобы я мог незамеченным проникнуть в город? Конечно, нет. Просто внизу стоят часовые, и начальство не желает, чтобы прожектора слепили их. Разумно, друзья мои, разумно.
      Я смотрел на гавань, слабо освещенную звездами, и тщательно прорабатывал маршрут. Потом бесшумно спустился на известняковые плиты плаца Ворота в стене форта были забыты, и я на цыпочках затрусил прочь от них Слева смутно виднелись яхты и весельные лодки, кое-где в каютах яхт горел свет. Слышался приглушенный смех. Каменные плиты приятно холодили ступни. На душе у меня полегчало, и я поймал себя на том, что насвистываю веселый мотивчик.
      Затем я наткнулся на проволочную сетку, натянутую поперек стены, и луч же повсюду - над головой, шмьда, впереди - вспыхнул слет. Прожектора высветили металлическую сеть и о ней - запертую калитку.

Глава 6.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.