В самом центре Лондона блистает классическим великолепием мраморная статуя – сидящий человек в тоге. Это принц Альберт, супруг королевы Викто-рии. Он был добрым человеком, и королева страстно любила его, ибо он подарил ей настоящее счастье. Но свершил ли этот саксонский князек, так и не сумев-ший избавиться от германского акцента, хоть что-ни-будь значительное, разумеется, кроме того, что был отцом будущего короля?
      Несомненно. Он предотвратил войну с Соединен-ными Штатами.
      В 1861 году Американская гражданская война была в самом разгаре; шел первый год смертоубийст-венной сечи. К ужасу Севера Британия и Франция собирались признать Юг самостоятельным государ-ством. Именно тогда британский паровой пакетбот «Трент» повез в Англию двух новоиспеченных по-сланников Конфедерации – Уильяма М. Мейсона и Джона Слайделла, уполномоченных представлять президента Джефферсона Дэвиса.
      8 ноября 1861 года «Трент» был остановлен в море военным кораблем Соединенных Штатов «Сан-Хасинто». Когда его командиру капитану Уилксу стало известно, что оба мятежника находятся на борту «Трента», он тотчас же приказал взять их под стражу и снять с британского корабля.
      Англия всколыхнулась, вне себя от гнева. Еще свежа была в памяти что учрежденными Соединенными Штатами Америки. Флот северян перекрыл все под-ступы к портам Конфедерации, хлопок с Юга почти не поступал, и над ткацкими фабриками Мидленда нависла угроза банкротства. Премьер-министр лорд Пальмерстон счел захват британского судна и арест пассажиров намеренным оскорблением британскому суверенитету. Министр иностранных дел лорд Джон Рассел выразил общественное мнение, подготовив проект ноты президенту Линкольну, предписываю-щей освободить пленников незамедлительно – или пенять на себя. В Канаду были отправлены британ-ские полки и тысячи винтовок и к границе Соединен-ных Штатов подтянуты войска.
      Вот тут-то на сцену и выступает миролюбивый принц Альберт, уже смертельно больной брюшным тифом, подхваченным из-за дурного водоснабжения и скверного состояния канализации в Виндзорском замке. Переписав послание заново, он смягчил выра-жения, чем дал Линкольну возможность пойти на по-пятную, не роняя достоинства. Королева Виктория одобрила поправки, и депеша отправилась в Вашинг-тон.
      26 декабря президент Линкольн приказал отпус-тить обоих посланцев Конфедерации.
      Как ни печально, принц Альберт так и не узнал, что сумел предотвратить противостояние, которое могло бы повлечь за собой настоящую трагедию. Он скончался четырнадцатого числа того же месяца.
      Но давайте на минутку представим, что случи-лось бы, не измени он роковое послание.
      Что, если бы крепкие выражения вынудили Лин-кольна отвергнуть ультиматум?
      Если бы британское вторжение в Соединенные Штаты все-таки состоялось?
      Если бы началась война?
 

      Корабль морского флота США «Сан-Хасинто» тихонько покачивался на ласковых волнах Южной Атлантики, между голубыми водами моря и голубы-ми небесами. Огонь в топке был притушен, из вы-сокой трубы поднималась лишь тоненькая струйка дыма. В этом месте, близ маяка Парадор-дель-Гранде, Багамский пролив сужается до каких-то пятнадцати миль, превращаясь в эдакое бутылочное горлышко, пропускающее через себя все корабли, крейсирую-щие между островами. Капитан Чарльз Д. Уилкс стоял на мостике американского военного корабля, сцепив руки за спиной и устремив мрачный взгляд на запад.
      – Вижу дым! – выкрикнул вахтенный мат-рос. – Восток-юго-восток!
      Капитан даже не шелохнулся, когда лейтенант Фэрфакс повторил доклад впередсмотрящего. Ожи-даемый корабль должен прийти с запада, и довольно скоро, если расчеты капитана верны. По донесениям агентов северян на Кубе, разыскиваемые находятся на борту этого корабля. Пока что погоня по всему Карибскому морю была безрезультатной; преследуе-мые на шаг опережали «Сан-Хасинто» с тех самых пор, как он покинул Флориду. Это последний шанс перехватить их. Если же капитан ошибся, и «Трент» пошел не по этому пути между островами, то он уже преспокойно плывет в Англию, а вместе с ним и эта парочка.
      Решение расположить судно здесь, в Старом Багамском проливе, основывалось на сплошных домыс-лах. Если эти двое действительно находятся на борту «Трента» да если пакетбот отчалил из Гаваны по графику, да если он взял курс на остров Сент-Томас – что ж, тогда он будет здесь к полудню. Капитан потянулся было за часами, но одернул себя, не желая выказывать свое нетерпение перед экипажем. Вместо этого он с прищуром взглянул на солнце – наверняка уже близится к меридиану. И только креп-че сцепил руки за спиной, еще угрюмее сдвинул брови.
      Прошло минут пять – с равным успехом они могли бы оказаться часами, – прежде чем вперед-смотрящий крикнул снова:
      – Вижу корабль! Чуть влево по носу!
      – Поднять пары! – приказал капитан, стукнув кулаком по планширу. – Это «Трент», я знаю, что это «Трент»! Свистать всех наверх!
      Лейтенант Фэрфакс повторил команды. В ма-шинном отделении дверца котла с лязгом распахну-лась, и кочегары принялись бросать уголь в топку лопата за лопатой. Палуба загрохотала от топота бе-гущих ног. Заметив на губах капитана улыбку, Фэр-факс чуточку расслабился. Служба под началом Уилкса не сахар при любых обстоятельствах. Чело-век крутого, вспыльчивого нрава из-за того, что его часто обходили по службе, капитан дожил до шести-десяти двух лет и был бы обречен до скончания дней просиживать штаны в роли председателя совета мая-ка, не выручи его война. Получив распоряжение сле-довать на Фернандо-По, чтобы отвести этот старый деревянный пароход на Филадельфийскую военно-морскую верфь, он нарушил приказ, как только до-брался до Флориды и услышал, что объявлен ро-зыск. Ему бы даже в голову не пришло вести судно на верфь, пока двое предателей на свободе. И он во-все не нуждался в приказах, чтобы задержать их, как не нуждался в приказах вышестоящих в давно ми-нувшие дни, когда исследовал и картографировал ле-дяную антарктическую пустыню. Не очень-то дове-ряя чиновникам, он всегда предпочитал действовать в одиночку.
      Винт заработал, перед носом судна вздыбился бурун, палуба завибрировала. Фэрфакс направил подзорную трубу на приближающийся корабль, мед-ля с ответом, пока не проникся абсолютной уверен-ностью.
      – Это « Трент», сэр, я прекрасно знаю его обво-ды. Как вы и сказали, одиннадцать сорок, почти пол-день, – в голосе его прозвучало благоговение.
      Уилкс кивнул:
      – Наши английские родственнички доки по час-ти пунктуальности, лейтенант. А больше ни на что не годны.
      Он был четырнадцатилетним юнгой, когда брита-нец «Шеннон» расстрелял, почти потопив, «Чеса-пик» – самый первый корабль, на котором ходил Уилкс. Смертельно раненный мушкетной пулей ка-питан Лоуренс умер у него на руках. Последние сло-ва умирающего навсегда врезались в память Уилкса:
      «Не сдавайте корабль». И все же, несмотря на при-каз капитана, флаг был спущен, корабль сдан, а Уилкс и оставшиеся в живых члены экипажа угоди-ли в вонючую британскую тюрьму. С тех пор он и возненавидел британцев.
      – Поднять флаг, – скомандовал капитан. – Как только они будут в пределах видимости, просема-форьте, чтобы остановили двигатель и приготови-лись принять нас на борт.
      Рулевой плавно развернул судно и повел его па-раллельно курсу пакетбота
      Судно не сбавляет ход, сэр, – доложил Фэр-факс.
      – Добрый выстрел поперек дороги заставит его капитана предпринять надлежащие действия.
      Через считанные мгновения прогрохотал пушеч-ный выстрел; на «Тренте» его заметили, но предпо-чли проигнорировать. помедлив на пороге, пока Слайделл лихорадочно швырял документы на кровать.
      – Придумай что-нибудь, потяни время… Ты же политик, так что игра словами, проволочки и об-струкция должны получаться у тебя сами собой. И запри за мной дверь. Я хорошо знаком с почтмейс-тером и в курсе, что он флотский офицер в отставке. Настоящий морской волк. Мы много беседовали за виски с сигарами, и я выслушал немало морских баек. Он недолюбливает янки так же сильно, как и мы. Не сомневаюсь, он поможет нам.
      И последовал за Юстином, нагруженным доку-ментами. Позади тотчас же клацнул в замке повер-нувшийся ключ. Юстин споткнулся, и связка писем упала на трап.
      – Спокойнее, – сказал ему Мейсон. – Нет, ос-тавьте, я подниму. Ступайте вперед.
      Бледный, сам не свой от страха Макферленд до-жидался их у дверей почтовой каюты.
      – Тут заперто!
      – Да постучитесь же, идиот! – Сунув принесен-ные бумаги помощнику, Мейсон заколотил в дверь кулаком и отступил назад, когда та отворилась.
      – Что, мистер Мейсон… В чем дело? – осведо-мился открывший дверь старик с абсолютно седыми бакенбардами и лицом, загорелым и обветренным за годы службы на флоте.
      – Янки, сэр. Стреляли в корабль и остановили его.
      – Но… зачем?
      – Ими высказано желание сделать нас своими пленниками, захватить нас против воли, заковать в кандалы и швырнуть в какой-нибудь грязный каземат. А то и похуже. Но вы можете нам помочь.
      Лицо почтмейстера окаменело от гневной реши-мости.
      – Конечно. Чем могу служить? Если вы спряче-тесь…
      – Это было бы проявлением трусости. К тому же нас все равно найдут. – Схватив стопку конвертов, Мейсон протянул ее перед собой. – Нашу участь переменить нельзя. Но тут наши верительные грамо-ты, наши документы, наши секреты. Будет просто ка-тастрофой, если они попадут в руки янки. Не сбере-жете ли их для нас?
      – Конечно. Вносите. – Старик подвел их к мас-сивному сейфу в дальнем конце каюты, вынул из кармана ключ и отпер дверцу. – Положите их сюда, к правительственной почте и валюте.
      Как только бумаги оказались в сейфе, он захлоп-нул дверцу, запер ее и убрал ключ.
      – Джентльмены, хоть я ныне и в отставке, я ни-когда не уклонялся от своего долга в качестве офи-цера флота. Ныне я бульдог, стоящий у вас на стра-же, – он похлопал себя по карману. – Я буду держать ключ при себе и не выну его, пока судно не будет стоять в безопасной английской гавани. Они войдут в эту каюту только через мой труп. Ваши бу-маги сберегаются так же надежно, как и королевская почта.
      – Благодарю вас, сэр. Вы настоящий офицер и джентльмен.
      – Я всего лишь выполняю свой долг… – Тут на палубе послышались какие-то сдавленные вопли и топот тяжелых сапог. – Я должен запереть дверь.
      – Поторопитесь же, – отозвался Мейсон. – А мы должны поспеть вернуться в каюту до прихода синепузых.
      – Я вынужден выразить протест против подоб-ных действий, самый решительный протест, – заявил капитан Джеймс Муар. – Вы стреляли по британскому кораблю, под угрозой расстрела остановили его в море, пиратскими…
      – Это не пиратство, капитан, – оборвал его Фэр-факс. – Моя страна воюет, и я лишь преданно служу ей, сэр. Вы уведомили меня о том, что на борту этого судна находятся двое предателей – Мейсон и Слай-делл. Вы видите, что я безоружен. Я лишь хочу убе-диться в их присутствии лично.
      – А затем?
      Американец не отозвался, прекрасно понимая, что каждым словом лишь распаляет гнев английского капитана. Ситуация чересчур деликатна, чересчур чревата международными осложнениями, чтобы по-зволить себе право на ошибки. Пусть капитан сам до-гадается.
      – Юнга! – рявкнул капитан, неучтиво повернув-шись к лейтенанту спиной. – Сопроводи эту особу вниз. Покажи каюту его соотечественников.
      Фэрфакс сдержал собственный гнев на столь не-учтивое поведение и последовал за юнгой на нижнюю палубу просторного, комфортабельного пакетбота. В обшитом деревянными панелями, сверкающем брон-зовыми украшениями коридоре юнга указал на бли-жайшую дверь.
      – Здесь, сэр. Американский джентльмен по фа-милии Слайделл, он и его семья.
      – Семья?
      – Жена, сэр, и сын. И три дочери.
      Фэрфакс колебался лишь мгновение. Присутст-вие семьи Слайделла ровным счетом ничего не меня-ет; обратного пути нет. Лейтенант громко постучал.
      – Джон Слайделл, вы здесь? За дверью послышался шепот и шорох. Фэрфакс подергал за ручку. Заперто.
      – Еще раз спрашиваю, сэр. Я лейтенант военно-морских сил Соединенных Штатов Фэрфакс. Прошу вас немедленно открыть дверь.
      Единственным ответом послужило молчание. Лейтенант заколотил в дверь так, что она затряслась. Но не открылась, и ответа по-прежнему не последо-вало.
      – Ответственность лежит на вас, Слайделл. Я офицер, выполняющий свой долг. Мне даны при-казания, которым я должен следовать, и я им после-дую.
      Так и не дождавшись ответа, Фэрфакс развернул-ся и сердито затопал прочь. Юнга торопливо юркнул вперед. На верхней палубе уже собралась группа пассажиров, не сводивших глаз с лейтенанта, подо-шедшего к планширу, чтобы прокричать приказ людям в шлюпке.
      – Сержант, я хочу, чтобы ваши подчиненные поднялись на борт! Все до единого.
      – Протестую! – вскрикнул капитан Муар.
      – Протест принят к сведению, – бросил Фэр-факс, поворачиваясь к нему спиной, чтобы отплатить капитану его же монетой.
      По палубе затопали тяжелые ботинки облаченных в синюю форму морских пехотинцев, вскарабкав-шихся на борт судна.
      – На пле… чо! – рявкнул сержант, и мушкеты с лязгом заняли свое положение.
      – Сержант, велите примкнуть штыки, – распо-рядился Фэрфакс, желая с самого начала продемон-стрировать силу, дабы избежать нежелательных инци-дентов. Сержант выкрикнул команду, и на солнце блеснула сталь. При виде штыков британские матро-сы попятились; умолк даже капитан. Чувства теперь выражали только пассажиры-южане, вышедшие на верхнюю палубу.
      – Пираты! – кричал один, потрясая кулаком. – Кровожадные ублюдки янки!
      Остальные подхватили его слова, двинувшись вперед.
      – Стоять на месте! – приказал лейтенант Фэр-факс. – Сержант, велите подразделению приготовить-ся открыть огонь, если эти люди подойдут ближе.
      Эта угроза остудила пыл южан. С недовольным ворчанием они медленно попятились от шеренги, ощетинившейся штыками. Фэрфакс кивнул.
      – Вот так и стойте. Сержант, я возьму с собой капрала и еще двоих.
      Прогрохотав по трапу, ботинки пехотинцев зато-пали в коридоре. Фэрфакс указал им нужную дверь.
      – Капрал, пускайте в ход приклад мушкета, но пока не ломайте дверь. Я хочу, чтобы они чертовски отчетливо поняли, что мы здесь.
      Приклад грохнул по тонким доскам двери – раз, другой, третий. Жестом остановив капрала, Фэрфакс громко произнес:
      – Со мной вооруженные морские пехотинцы, и если эта дверь сию же минуту не откроется, они вы-полнят свой долг. Как я понимаю, там находятся женщины, и потому не хочу прибегать к крайностям. Но если вы сейчас же не отопрете, мне придется во-рваться в каюту силой. Выбор за вами.
      Напряженную тишину нарушало только тяжелое дыхание солдат. Фэрфакс почувствовал, что больше не в силах ждать, и уже открыл было рот, когда дверь задребезжала, приоткрылась на долю дюйма, и все.
      – Приготовить оружие, – приказал Фэрфакс. – Пускайте его в ход только в случае оказания сопро-тивления. Следуйте за мной. – Распахнув дверь, он переступил порог и тут же оцепенел, услышав пронзи-тельный визг.
      – Стойте, где стоите! – выкрикнула разъярен-ная дама, прижимая к своей пышной груди трех де-вочек. Сбоку к ней льнул мальчишка, дрожащий от страха.
      Я не причиню вам вреда, – промолвил Фэрфакс. Визг стих до горестных всхлипов. – Вы мис-сис Слайделл? – Получив в ответ короткий, серди-тый кивок, лейтенант оглядел роскошную каюту, за-метил в глубине еще одну дверь и указал на нее. – Я хочу переговорить с вашим мужем. Он там?
      Джон Слайделл стоял, прижавшись ухом к двери. Тут с противоположной стороны послышался не-громкий стук в дверь, выходящую в коридор. На цы-почках перебежав к ней, Слайделл хрипло шепнул:
      – Да?
      – Это мы, Джон, отпирай скорее. Первым в дверь протиснулся Мейсон, за ним то-ропливо последовали Юстин и Макферленд.
      – Что происходит? – поинтересовался Мейсон.
      – Они уже в каюте, с моей семьей – офицер фло-та и вооруженные морские пехотинцы. Мы задержи-вали их, сколько могли. Бумаги?..
      – В надежных руках. Ваш отвлекающий маневр был решающим фактором нашей маленькой победы в этом морском бою. Почтмейстер, как я вам уже гово-рил, принял бумаги под личную опеку. Запер их в сейф, сказав, что ключа никто не получит, пока он не увидит английские берега. Сказал даже, что его не поколеблет и угроза смерти. Наши бумаги в таких же надежных руках, как и королевская почта.
      – Хорошо. Теперь давайте выйдем. Моя семья и так уже натерпелась оскорблений.
      Как только дверь смежной каюты открылась, всхлипывания прекратились. Один солдат шагнул вперед, выставив штык, но лейтенант жестом велел ему сдать назад.
      – Не надо насилия – пока предатели подчиня-ются приказам.
      Фэрфакс холодно смотрел на входящих. Мужчи-на, переступивший порог первым, тотчас же обратил-ся к сгрудившимся женщинам:
      – Все ли у вас хорошо?
      – Да, более-менее
      – Вы Джон Слайделл? – осведомился Фэрфакс. Тот сдержанно кивнул. – Мистер Слайделл, как я понимаю, вы посланы особым уполномоченным мя-тежников во Францию…
      – Ваши речи оскорбительны, молодой человек. На самом деле я член правительства Конфедерации.
      Не обращая внимания на протесты, лейтенант по-вернулся ко второму политику.
      – А вы, полагаю, Уильям Мюррей Мейсон, по-сланный с такой же миссией в Соединенное Королев-ство. Вы оба отправитесь со мной, а также ваши по-мощники…
      – Вы не имеете права! – взревел Мейсон.
      – Имею полное право. И вам, как бывшему члену американского правительства, прекрасно об этом известно. Вы восстали против своего знамени и своей страны. Все вы предатели, и все арестованы. Отправитесь со мной.
      Но сделать это оказалось не так-то просто. Слай-делл вел бесконечные, страстные разговоры по-фран-цузски с женой, французской креолкой из Луизианы, в которые то и дело встревали заливающиеся слезами дочери. Их бледный, трепещущий сын в полуобморо-ке привалился к стене. Мейсон громовым голосом из-рыгал протесты, на которые никто не обращал внима-ния. Так все и тянулось добрый час, и конца-краю было не видать. В конце концов, не в силах более сдерживать нарастающий гнев, Фэрфакс рявкнул, заставив всех замолчать.
      – Я не позволю превращать столь серьезное дело в балаган! Теперь все будут следовать моим прика-зам. Капрал, пусть ваши подчиненные проводят вот этих двоих, Юстина и Макферленда, в их каюты. Там каждый должен собрать себе по одному чемода-ну одежды и личного имущества, после чего их сле-дует тотчас же препроводить на верхнюю палубу. Переправьте их на «Сан-Хасинто». Когда шлюпка вернется, на палубе будут ждать двое других плен-ных.
      Дело стронулось с мертвой точки, но покончить с челночными переправами удалось лишь под вечер. Мейсона и Слайделла сопроводили на верхнюю па-лубу, но они отказывались покинуть корабль, пока все их личное имущество не было упаковано и достав-лено к ним. Вдобавок к одежде они потребовали взять тысячи сигар, приобретенных ими на Кубе. Пока переправляли сигары, капитан Муар настоял, чтобы они взяли несколько десятков бутылок шерри, кувшины и тазы для умывания, а также прочие туа-летные принадлежности, наверняка отсутствующие на борту военного корабля.
      Так что пленные и их пожитки были доставлены на «Сан-Хасинто» лишь в пятом часу пополудни. Военный корабль тотчас же развел пары и повернул на запад, к побережью Америки.
      Дождавшись, когда оставшиеся пассажиры «Трента» разойдутся по каютам, капитан Муар под-нялся на мостик и отдал приказ следовать дальше. Американский военный корабль уже превратился в темную точку на горизонте, и капитан с трудом удер-жался, чтобы не погрозить ему кулаком вослед.
      – Не в добрый час они это затеяли, – сказал капитан старшему помощнику. – Англия не потер-пит унижения со стороны этой мятежной колонии. Здесь заварилась такая каша, что скоро не расхле-баешь.
      Он даже не догадывался, насколько пророчески-ми окажутся его слова.
 

      Косой дождь неустанно барабанил в окно кабине-та, сквозняки разгуливали по всему древнему зда-нию. Джон Хей, секретарь Авраама Линкольна, под-бросил в огонь еще совок угля и ворошил его, пока пламя не разгорелось как следует. Подняв взгляд от заваленного бумагами стола, президент одобритель-но кивнул.
      – Холодновато, Джон, хотя сегодня даже вполо-вину не так холодно, как вчера вечером в доме гене-рала Макклеллана.
      – Этот человек, сэр!.. Надо что-то делать!.. – от гнева Хей захлебывался слюной.
      – Мне как-то не приходит в голову ничего подхо-дящего. За неучтивость не принято расстреливать даже генералов.
      – Это не просто неучтивость, это явное оскорбле-ние! Пока мы сидели в гостиной, ожидая его прихо-да, он зашел через другую дверь и направился пря-миком наверх! Отказавшись увидеться с вами, президентом!
      – Да, я и в самом деле президент, но пока еще не абсолютный монарх. И даже не абсолютный прези-дент, поскольку, как вы помните, я избран меньшин-ством голосов народа, о чем демократические поли-тики неустанно мне напоминают. Порой мне кажется, что в Конгрессе у меня больше противников, чем в Ричмонде. Иметь дело со сварливым Сенатом и Пала-той – чуть ли не поденный труд. – Линкольн пятер-ней пригладил густую копну волос, мрачно глядя на ливень за окном. – Вам следует помнить, что дело прежде всего, а наипервейшее дело для нас – этот ужасный конфликт, в котором мы увязли так глу-боко. Чтобы выиграть эту несчастную войну, я дол-жен полагаться на солдат и генералов. Текущий момент требует немалого терпения и просто-таки гран-диозной мудрости и осмотрительности, особенно в отношениях с молодым Макклелланом; он ведь не только главнокомандующий, но еще и командующий армией на Потомаке, стоящей между этим городом ивражескими войсками.
      –"Стоящая "– самое подходящее слово. Армией, которая только и делает, что занимается мушт-рой без конца и краю, все наращивает численность – И не трогается с места, как гвоздем прибитая.
      – Истинная правда. Прошло уже шесть месяцев с тех пор, когда мятежники захватили форт Самтер и начались военные действия. С той поры радость мне доставляет только успех эскадр, ведущих блокаду. Нынешний год начался с вражды и мрачных пред-чувствий. Мы сколачиваем армию, а отступники де-лают то же самое. Со времени битв при Булл-Ране и Боллс-Блаф никаких действий, кроме мелких сты-чек. И все же напряженность нарастает. Выйти из этой войны будет не так-то просто, и я боюсь ужасаю-щих грядущих битв, которых наверняка не мино-вать. – Президент устремил взгляд на отворившую-ся дверь кабинета.
      – Господин президент, извините, что мешаю, – сказал его второй секретарь, Джон Николай, – но к вам пришел министр военного флота.
      Авраам Линкольн устал, невероятно устал. Бума-ги на его столе и в ячейках бюро с каждым днем мно-жились. На месте одной решенной проблемы тут же вырастали две новые. Положив ладонь на темя, он небрежно взъерошил волосы своими длинными пальцами, радуясь возможности отвлечься. – Ничего, вы ничуть не помешали, Джон. Пусть войдет.
      – А вот еще доклады, о которых вы спрашивали, а также письма вам на подпись.
      Линкольн со вздохом указал на забитые бумагами ячейки бюро.
      – Суньте к остальным, Нико, я уделю им внима-ние, обещаю.
      Встав, он устало потянулся и прошаркал мимо портрета сурового Эндрю Джексона к мраморному камину. Приподняв фалды фрака, он грелся перед огнем, когда Хей удалился, и вошел министр Уэллс.
      – Полагаю, в этой депеше, – президент указал на принесенный им документ, – содержится нечто важное.
      Чрезмерно пышные бакенбарды и экзотический парик придавали министру военного флота Гидеону Уэллсу простоватый вид, но за этим фасадом таился острый, проницательный ум.
      – Военный телеграф только что принес кое-какие волнующие и любопытные новости из Хэмптона, – он хотел было передать листок, но Линкольн загородил-ся ладонью.
      – Тогда, пожалуйста, расскажите мне о них, по-берегите мои усталые глаза.
      – Это довольно просто, господин президент. Винтовой шлюп «Сан-Хасинто» остановился в Хэмптоне, чтобы пополнить запасы топлива, и капитан по-слал эту телеграмму. Мейсон и Слайделл у него на борту.
      – Ну вот и вправду добрые вести, столь редкост-ные в наши времена! – Линкольн сел в старое клено-вое кресло, скрипнувшее под его весом, и сложил пальцы домиком. – Полагаю, теперь все мы будем спать крепче, зная, что это двое не затевают заговоры по всей Европе, всячески злоумышляя против нас.
      – Боюсь, ситуация не так проста. Как вам из-вестно, поскольку они бежали с Юга и прорвались сквозь блокаду на «Гордоне», они всю дорогу на шаг опережали нас. Сначала на Багамах, затем на Кубе. Мы разослали на их поиски целую флотилию.
      – И теперь она добилась успеха.
      – Это действительно так, однако не обошлось и без осложнений. Мятежники арестованы не на земле и даже не на конфедератском судне. При нынешнем военном положении подобный арест был бы вполне законным. Однако получилось так, что их захватили на британском почтовом пакетботе «Трент», каковой был остановлен в море.
      Линкольн глубоко задумался над этой вестью, по-том вздохнул. Беды плодятся, как драконовы зубы.
      – Надо послать за Сьюардом. Государственному секретарю стоит узнать об этом незамедлительно. Но как подобное могло случиться? Разве не было прика-зано не трогать в море нейтральные суда?
      – Было. Но капитан «Сан-Хасинто» не получил этих приказов – более того, как выяснилось, ему был отдан вообще совершенно иной приказ. Он был в море довольно долго и должен был вернуться из Фернандо-По, доставив корабль на верфь, ничего более. Должно быть, услыхал о розыске, когда вер-нулся за топливом. С того момента он действовал на свой страх и риск.
      – Это демонстрирует независимость его духа, хотя и несколько неуместную.
      – Да. Мне дали понять, что капитан Уилкс – на-тура весьма независимая. Правду говоря, кое-кто в военно-морском ведомстве называет это открытым неповиновением и скверным характером.
      Тут открылась дверь, и вошел Сьюард.
      – Прочтите это, Уильям, – попросил прези-дент. – Потом решим, как следует поступить.
      Госсекретарь быстро пробежал депешу глазами, по мере чтения все сильнее хмуря брови. Затем, бу-дучи человеком осторожным и не склонным к оп-рометчивым решениям, перечитал ее еще раз, уже помедленнее. И постучал по бумаге указательным пальцем.
      – Мне в голову приходят сразу две вещи. Преж-де всего, предателей надо держать за семью замками. Теперь они у нас в руках, и упускать их не стоит. Предлагаю, Гидеон, телеграфировать на «Сан-Хасинто», чтобы после пополнения запаса топлива он сразу же направился в Нью-Йорк. Дальнейшие ин-струкции будут ждать его там.
      – Согласен, – кивнул Линкольн. – Пока он будет совершать переход, мы можем всерьез пораз-мыслить, как нам теперь следует поступить с этими людьми, раз уж они у нас в руках.
      – Я тоже согласен, – промолвил Уэллс и поспе-шил отдать приказы.
      Вдруг из-под президентского стола раздался громкий лай, и Уэллс испуганно вздрогнул.
      – Не бойтесь, этот пес не кусается, – улыбнулся Линкольн, когда из укрытия выскочил мальчонка, ух-мыляясь во весь рот, и обнял длинные ноги отца.
      – Наш Вилли – великий искатель приключе-ний, – сказал президент, когда радостный мальчик выбежал из комнаты. – Когда-нибудь он станет ве-ликим человеком, нутром чую. – Его улыбка помер-кла. – Но тем же нутром я чую тревогу из-за этого происшествия с"Трентом". – Первоначальное удо-вольствие, доставленное президенту этими новостя-ми, сменилось дурными предчувствиями. – Догады-ваюсь, какие соображения приходят вам в голову. Каких последствий следует ждать, когда эта весть дойдет до Лондона? Наши друзья британцы и без того обеспокоены войной с мятежниками-южанами, о чем то и дело напоминают нам.
      – Именно об этом я и подумал. Но проблемы на-до решать по мере возникновения. По крайней мере, смутьяны теперь у нас.
      – В самом деле. Два зайца одним выстрелом. По-лагаю, дипломатические протесты и прения будут, как всегда, тащиться черепашьим шагом. Протесты пойдут через Атлантику на корабле, да еще ответы пойдут обратно еще более тихим ходом. Дипломатия всегда требует времени. Быть может, если пройдет достаточно времени между вопросами, ответами и от-кликами, есть шанс, что дело забудется.
      – Дай Бог, чтобы вы оказались правы, господин
      Президент. Но, как вам наверняка известно, текущий конфликт уже сейчас вызвал у британцев волнение. Они поддерживают мятежные штаты, горько сетуя на перебои в поставках хлопка, вызванные нашей блокадой. Поступают сообщения о том, что в Ланкашире закрылась часть ткацких фабрик. Боюсь, наша страна в последнее время не пользуется особой попу-лярностью в Британии, да и на материке тоже.
      – На свете есть вещи похуже, чем отсутствие по-пулярности. Скажем, как в той байке про кролика. Рассердившись на гончую, он созвал кроликов, что-бы вместе задать собаке изрядную взбучку. Нельзя сказать, чтобы собака была в претензии – она впе-рвые за многие годы наелась до отвала.
      – Англичане не кролики, мистер Линкольн.
      Разумеется, не кролики. Но эта старая гончая будет беспокоиться, когда придет беда, и не раньше. Зато из нашей шкуры вытащили две занозы, причи-нявшие немалую боль. Теперь надо найти надежный сосуд для них, запечатать его крепче, убрать с глаз долой и уповать, что тогда все о них позабудут. Быть может, эта гроза минует и тоже забудется.
      – Разрази и прокляни Господь этих гнилых янки!
      Премьер-министр Великобритании лорд Паль-мерстон протопал через весь кабинет и обратно, схва-тил лежавшую на столе депешу из Саутгемптона и снова перечитал ее; его крупные ноздри раздувались, уподобившись пушечным жерлам. Его лордство не отличался благодушием даже в лучшие времена, а уже теперь кипел вовсю. Лорд Джон Рассел сидел тише воды ниже травы, желая оставаться совсем не-заметным. Увы, чаяниям его не суждено было сбыться.
      Скомкав листок, лорд Пальмерстон отшвырнул его и повернулся к Расселу, уставив на него трясу-щийся от гнева указующий перст.
      – Вы министр иностранных дел, откуда следует, что это по вашей части. Итак, сэр, что же вы намере-ны предпринять?