Гарри ГАРРИСОН
      ЭТИЧЕСКИЙ ИНЖЕНЕР
      1
      - Минутку, - прервал собеседника Язон и, отвернувшись от экрана, выстрелил в нападавшего рогатого дьявола. - Нет, ничем важным я не занят. Сейчас приду. Возможно, что смогу помочь.
      Он выключил видеофон и изображение радиста погасло на экране. Когда Язон проходил мимо подстреленного им рогатого дьявола, тот зашевелился в последней вспышке уходящей злобной жизни, и его рога заскреблись о гибкий металл ботинка. Язон отшвырнул чудовище вниз, в джунгли.
      В сторожевой башне Периметра было темно, единственное освещение исходило от установленных на пульте управления защитой, работающих экранов. Мета взглянула на него и улыбнулась, затем ее внимание вновь переключилось на экраны.
      - Я иду в башню космической связи, Мета, - сказал Язон. - На орбите космический корабль, он старается вступить с нами в контакт на неизвестном дежурному языке. Может быть я смогу помочь.
      - Поторопись, - сказала Мета и, убедившись, что все контрольные лампы горят зеленым светом, потянулась к нему. Ее руки, стройные и мускулистые, сильные как у мужчины, обхватили его, губы ее были теплыми и женственными. Он вернул поцелуй и она потянулась вновь к приборам, как будто его тут и не было.
      - Что за беда с этим Пирром, - сказал Язон. - Слишком большое внимание работе.
      Он наклонился и слегка укусил ее за шею. Не отрывая глаз от приборов, она игриво шлепнула его и засмеялась. Он отскочил, но не слишком быстро, растирая ушибленное ухо.
      - Женщина-тяжеловес! - пробормотал он про себя.
      Связист был один в рубке космической радиосвязи. Это был подросток, никогда не покидавший Пирра и поэтому не знавший других планет и их языков. Между тем Язон, благодаря своей карьере профессионального игрока, говорил или по крайней мере был знаком с большинством галактических языков.
      - Они вышли из зоны приема, - сказал оператор, - скоро вернутся. - Он повернул ручку, и сквозь атмосферные помехи донесся голос:
      - ...иег кая икке форета... паррас, кан диг хор?..
      - Понятно, - сказал Язон, беря в руки микрофон. - Это датский язык, на нем говорит большинство планет Полярной звезды.
      Он нажал кнопку передачи.
      - Нуррус гид румфархокив, окер, - сказал он.
      Ответ пришел на том же языке.
      - Просим разрешить посадку. Дайте координаты.
      - В посадке отказываем, надеемся, что вы найдете более гостеприимную планету.
      - Это невозможно. У меня сообщение для Язона динАльта. Мне известно, что он здесь.
      Язон с интересом взглянул на хрипящий громкоговоритель.
      - Вы правы, с вами говорит Язон динАльт. Передавайте сообщение.
      - Это нельзя передавать по открытой связи. Я следую за вашим радиолучом. Вы согласны вести меня на посадку?
      - Вы должны понять, что это - самоубийство. Пирр - смертельнейшая из планет Галактики. Здесь все формы жизни - от бактерий до когтистых ящеров, размером с ваш космический корабль - враждебны человеку. Сейчас здесь что-то вроде перемирия, но для любого пришельца с другой планеты обстановка все равно смертельна. Вы меня слышите? - Ответа не было. Язон пожал плечами и взглянул на радар, показывающий приближающийся корабль.
      - Что ж, это ваше право. Но, умирая, не говорите, что вас не предупреждали. Я вас поведу на посадку, но только, если вы согласитесь оставаться в своем корабле. Я сам приду к вам, в этом случае 50 шансов из 100 за то, что обезвреживающие процедуры у вашего люка убьют местную микрофауну.
      - Согласен. Я вовсе не хочу умирать. Мне нужно передать сообщение.
      Язон руководил посадкой, следя за появлением корабля из-за низких облаков. Специальные приспособления поглотили большую часть энергии удара, но тем не менее корабль наклонился и встал под опасным углом.
      - Ужасная посадка, - сказал радист и отвернулся к своим приборам, не интересуясь больше пришельцем. Пирряне были лишены любопытства.
      Язон в этом отношении был полной противоположностью. Именно любопытство привлекло его на Пирр, ввергло в охватившую всю эту планету войну и чуть не погубило его. Теперь все еще не удовлетворенное любопытство тянуло его к кораблю. Он колебался какое-то мгновение, сообразив, что радист не полностью понял его переговоры с незнакомым пилотом и не знает, что Язон собирается на корабль. Если что-нибудь случится, ему нечего рассчитывать на помощь.
      - Я сам могу позаботиться о себе, - засмеялся он, поднял руку и мгновенно выскочивший из кобуры пистолет оказался в его ладони. Указательный палец был уже согнут, грянул выстрел, разнесший в клочья куст ядовитого растения.
      Он был в хорошей форме и знал это. Конечно, ему никогда не удастся достичь уровня прирожденного пиррянина, родившегося и воспитанного на этой смертоносной планете, с ее удвоенной гравитацией, однако он был быстрее, чем любой другой инопланетянин. Он справится с любыми трудностями, если они встретятся - он даже знает эти трудности. В прошлом у него было немало расхождений во мнениях с полицией и властями различных планет, но он думал, что ни одна из этих планет не побеспокоится послать космический корабль, чтобы арестовать его. Откуда же пришел этот корабль?
      На корме корабля был виден регистрационный номер и какой-то показавшийся ему знакомым герб. Где он мог его видеть? Его внимание привлек открывающийся люк. Язон вступил в него. Люк закрылся, и Язон закрыл глаза, так как начался цикл обеззараживания: ультразвуковые колебания и ультрафиолетовое излучение должны были убить все местные микроорганизмы, которые он принес в своей одежде.
      Наконец процедура закончилась и когда внутренняя дверь начала открываться, он приготовился к прыжку. Если его ждут какие-то сюрпризы, он встретит их в полной готовности.
      Пройдя через дверь, он почувствовал, что падает. Пистолет прыгнул ему в руку, но он не успел направить его в человека, который сидел в кресле пилота.
      - Газ... - успел промолвить он и упал на металлический пол.
      Сознание возвращалось, сопровождаемое головной болью, которая заставила Язона сморщиться. Когда он открыл глаза, они так заболели от света, что он вынужден был снова их закрыть. Каким-бы наркотиком его не усыпили, действовал он исключительно быстро.
      Сознание возвращалось, головная боль постепенно исчезала, переходя в тупое биение, и он сумел открыть глаза уже без ощущения, что в них возникают искры. Он сидел в стандартном космическом кресле, снабженном специальными замками для рук и ног. Теперь эти замки были крепко защелкнуты вокруг его запястий и лодыжек. Рядом с ним, в таком же кресле сидел человек, наблюдавший за приборами на контрольном щите. Корабль, несомненно, находился в полете, причем в особом режиме - джамп-режиме. Незнакомец производил вычисления на компьютере, контролируя верность вхождения в джамп-режим.
      Язон воспользовался возможностью изучить этого человека. Он казался слишком старым для полицейского, хотя с другой стороны, несмотря на солидный возраст, был крепок и силен. Волосы его были серого цвета и подрезаны на манер ермолки, глубокие морщины на туго натянутой коже лица, казалось, произведены не годами, а сильными перенапряжениями. Высокий и прямой, он на первый взгляд, ничего не весил. Потом Язон понял, что этот эффект происходил от полного отсутствия мяса. Казалось, что этого человека пекло солнце и мыли дожди, пока от него не остались лишь кости, сухожилия и мускулы. Когда он поворачивал голову, то мышцы на ней выпячивались, как тросы, а руки над контрольным пультом напоминали коричневые когти какой-то птицы. Твердым пальцем он нажал кнопку контроля джамп-режима и повернулся от пульта к Язону.
      - Я вижу, вы пришли в себя. Это был слабодействующий газ. Мне не хотелось его применять, но это был самый безопасный путь.
      Когда он говорил, челюсти его открывались и закрывались с суровостью и серьезностью банковских сводов. Глубоко посаженные холодные голубые глаза неподвижно смотрели из-под темных бровей. В его манерах и словах не было ни малейшего намека на юмор.
      - Не слишком дружественный прием, - сказал Язон, осторожно испытывая держащие его замки. Они были надежно закрыты. - Если бы я знал, что ваше важнейшее личное послание - доза наркотического газа, я бы дважды подумал, прежде чем руководить вашей посадкой.
      - Обман в ответ на обман, - был ответ из черепахообразного рта. Если бы была другая возможность захватить вас, я бы использовал ее. Но, учитывая вашу репутацию безжалостного убийцы и тот несомненный факт, что на Пирре у вас друзья, я использовал единственно возможный путь.
      - С вашей стороны это очень благородно. - Язон начал сердиться на эту безоговорочную самоуверенность. - Цель оправдывает средства и так далее, не слишком уж оригинальный довод... Но я пошел на это с открытыми глазами и не могу выражать против этого недовольство.
      Во всяком случае не ясно, - подумал он с горечью. - Для чего? Было бы гораздо лучше не поддаваться своему глупому любопытству.
      - Не потребую ли я слишком многого, если попрошу вас сказать, кто вы и почему пошли на такое беспокойство, дабы захватить мое недокормленное тело?
      - Я - Михай Саймон. Я возвращаю вас на Кассилию для суда и наказания.
      - Кассилия... Я должен был узнать герб на вашем корабле. Я не очень удивлюсь, узнав, что они еще хотят поймать меня. Но вы должны знать, что от их трех миллиардов, которые я выиграл в казино, ничего не осталось.
      - Кассилия не хочет возвращения денег, - сказал Михай, взглянув на приборы и вновь откинувшись в кресле. - Не хотят они и вашего возвращения, так как теперь вы - герой планеты. Они запустили свою пропагандистскую машину и теперь во всех окружающих звездных системах вы известны, как "Язон - три миллиарда", живое доказательство честности их бесчестных притонов и соблазн для всех малодушных. Вы искушаете всех попытать счастья в азартных играх, вместо того, чтобы пытаться заработать деньги честным путем.
      - Простите мое сегодняшнее тупоумие, - сказал Язон, тряся головой, чтобы избавиться от стука в ней, - но я не вполне вас понимаю. К какой же полиции принадлежите вы и почему везете меня для суда и наказания, если все обвинения сняты?
      - Я не полицейский, - сурово ответил Михай, поводя перед ним пальцами и глядя на него проницательным взглядом, - я верю в правду, ничего больше. Продажные политиканы, управляющие Кассилией, возвели вас на пьедестал чести. Воздавая честь вам - другому и, возможно, еще более продажному человеку, они наживаются благодаря вашему искаженному облику. Но я использую правду, дабы разрушить ваш лживый облик, а когда я его разрушу я тем самым разрушу зло, которое произвело его.
      - Это тяжелая задача для одного человека, - сказал Язон спокойно, гораздо спокойней, чем он был на самом деле. - Не найдется ли у вас сигареты?
      - На борту корабля нет ни табака, ни алкоголя. И я не один - у меня есть последователи. Партия Правды - это сила, с которой приходится считаться. Мы затратили много сил и энергии, выслеживая вас, но дело стоит того. Мы проследили ваш бесчестный путь в прошлом на планете Мэхаут и казино "Туманность" на Галипто, серию грязных преступлений, от которых у честного человека выворачивает внутренности. Мы запаслись ордерами на ваш арест в каждом из этих мест, и в любом из них вас ожидает суд и смертная казнь.
      - Думаю, что ваше чувство справедливости не беспокоит то обстоятельство, что все эти преступления произошли просто в мое присутствие? Или, что я всегда обманывал лишь шулеров и казино, которые в свою очередь, обманывают простаков.
      Михай движением руки отбросил это возражение.
      - Вы виновны в нескольких преступлениях. И ваши увертки вам не помогут. Вы должны быть благодарны за то, что ваша порочная деятельность в конце концов послужит добру. Она будет рычагом, при помощи которого мы опрокинем продажное правительство Кассилии.
      - Придется что-то делать с моим любопытством, - сказал Язон, посмотрите на меня, - он задвигал запястьями в зажимах и сервомоторы заработали, так как механизм уловил его движение и соответственно укрепил зажим. - Совсем недавно я рисковал здоровьем и свободой, когда меня вызвали для разговора с вами. Затем, я привел вас на посадку и не удержался от соблазна - сунул свою глупую голову в вашу ловушку с приманкой. Мне надо научиться бороться с такими порывами.
      - Если вы обращаетесь с мольбой о милости, то напрасно, - сказал Михай. - Я никогда не делал одолжений людям вашего типа и ни в чем не был им обязан. Я не собираюсь делать этого и теперь.
      - Никогда - очень долгий срок, - спокойно сказал Язон. - Хотелось бы мне иметь вашу уверенность в будущем.
      - Ваше замечание показывает, что у вас остались еще надежды. Вы еще сможете узнать правду перед смертью. Я помогу вам, расскажу все и объясню.
      - Это лучше чем казнь, - чуть не подавился Язон.
      2
      - Вы будете кормить меня сами или отомкнете зажим, пока я буду есть? - спросил Язон.
      Михай стоял перед ним с подносом в руках в нерешительности. Язон язвительно, в то же время мягко (Михай был кем угодно, но не глупцом), добавил: - Конечно, я предпочитаю, чтобы вы кормили меня - из вас вышел бы отличный лакей.
      - Вы способны есть сами, - сразу же ответил Михай, ставя поднос на подлокотники кресла Язона. - Но вам придется все делать одной рукой: если совсем освободить вас, вы наделаете хлопот. - Он прикоснулся к контрольному щитку на спинке кресла, и замок, удерживающий правое запястье Язона, щелкнул и открылся. Язон расправил затекшие пальцы и взял вилку.
      Во время еды глаза Язона были заняты. Незаметно (для профессионального игрока явное внимание к чему-либо невозможно), он осмотрелся. Можно увидеть многое, даже если смотреть как бы случайно невзначай.
      Предмет за предметом его внешне случайный взгляд осматривал все содержимое каюты. Контрольный щит, экраны, компьютер, маршрутный экран, с контролем джамп-режима, шкаф для карт, книжная полка. Он все осмотрел, запоминая расположение до мелочей. Какой-то план начал проясняться в его мозгу.
      Но все же у него были лишь начало и самый конец плана. Начало: он пленник на корабле, направляющемся на Кассилию. Конец: он не желает ни остаться пленником, ни возвращаться на Кассилию. Не хватало самого существенного - середины. В данный момент сделать что-либо казалось невозможным, но Язон никогда не согласился бы, что это вообще невозможно. Он руководствовался принципом, что человек сам кузнец своего счастья. Если ваши глаза открыты, то в нужный момент вы начнете действовать. Если вы действуете быстро, все хорошо. А если вы упустите возможность и время, ваши дела плохи.
      Он отодвинул пустую тарелку и бросил в чашку сахар. Михай ел очень умеренно и сейчас принялся за вторую чашку чая. Его глаза были неподвижны и устремлены куда-то вдаль, он о чем-то думал. Он слегка вздрогнул, когда Язон обратился к нему:
      - Поскольку вы не позаботились запастись сигаретами, то не позволите ли вы мне закурить свои? Только вам придется достать их - я не могу дотянуться до кармана, так как прикован к креслу.
      - Я не могу помочь вам, - не двигаясь ответил Михай. - Табак наркотик и канцерогенное средство. Если я вам дам сигарету, то тем самым дам вам и рак.
      - Не будьте лицемером, - выпалил Язон с невольным удовольствием глядя на краску в лице Михая. - Люди используют канцерогенные элементы табака в течении столетий. И если даже они и не делали бы этого, какое отношение имеет это к данной ситуации? Вы везете меня на Кассилию на верную смерть. Чего ради вы тогда заботитесь о здоровье моих легких в отдаленном будущем?
      - Я не подумал об этом. Но ведь есть определенные нормы.
      - Неужели? - Язон прервал его, сохраняя инициативу в разговоре. - Не похоже, что вы вообще любите думать. Вы, видимо, относитесь к людям, которые во сне видят общие правила, которых не существует в жизни. Вот вы против наркотиков. Каких именно? А как вы относитесь к танину - в чае, который пьете? Или к кофеину? А ведь кофеин - это наркотик, это одновременно и сильный стимулятор и диуретик. Поэтому вы и не найдете чай в рационе космонавта. Но об этом наркотике вы почему-то забываете. Как же после этого выглядит ваш запрет на сигареты?
      Михай попытался заговорить, но промолчал и задумался.
      - Возможно, вы и правы. Я просто устал, и в конце концов это действительно, не так уж важно. - Он осторожно извлек пачку сигарет из кармана Язона и положил ее на поднос, Язон не пытался отвлечь его. Михай с извиняющимся лицом налил себе третью чашку чая.
      - Вы должны извинить меня, Язон, за попытку подогнать вас под мои собственные стандарты. Когда вы гонитесь за большой правдой, вы иногда допускаете, что малые правды ускользают. Я терпимый человек, но у меня есть тенденция заставлять других людей руководствоваться критериями, которые я создал для себя. Вы никогда не должны забывать о смирении, я надеюсь, вы извините меня. Поиски правды требуют всех сил.
      - Правды нет, - сказал ему Язон. В его голосе звучали гнев и обида: он хотел вовлечь своего похитителя в разговор. Вовлечь настолько, чтобы тот на время забыл о свободной руке Язона.
      Язон поднес чашку к губам и лишь дотронулся к жидкости. А пока в чашке оставался чай, она служила хорошим поводом для того, чтобы рука была свободной.
      - Нет правды? - Михай обдумывал эту мысль. - Но вы не можете так думать. Наша Галактика полна Правдой - это краеугольный камень жизни. Именно Правда отличает человека от животных.
      - Нет на правды, ни жизни, ни человека. Во всяком случае, не в вашем смысле - не с большой буквы. Они не существуют.
      Туго натянутая кожа на лице Михая сморщилась от сосредоточенности.
      - Вы должны объяснить свою точку зрения, - сказал он. - Пока мне не понятно.
      - Боюсь, что вы вообще не поймете. Вы превращаете в реальность, то, чего не существует. Правда, - с маленькой буквы, - это описание, это выражение отношений. Способ описать обстановку. Семантический инструмент. Но Правда с большой буквы, - это воображаемое слово, комплекс звуков, не имеющих значения. Оно кажется существительным, но у него нет рефрена, не отражаемого. Оно ни для чего не служит, ничего не значит. Когда вы говорите "Я верю в Правду", вы в сущности утверждаете: "Я верю в ничто".
      - Вы, вероятно, заблуждаетесь! - сказал Михай, наклонившись вперед и возбужденно размахивая рукой. - Правда - это философская абстракция, одно из тех орудий, которое наш мозг использует, чтобы приподнять нас над животными - доказательство, что мы не животные, а создания высшего порядка. Звери могут быть правдивыми, но они не могут знать Правду. Звери могут видеть, но они не могут увидеть Красоту.
      - Ох! - застонал Язон. - С вами невозможно говорить, мы с вами не понимаем друг друга. Мы говорим на разных языках. Забудем на время кто прав, кто ошибается. Нам придется вернуться назад и договориться о значении терминов, которые мы употребляем. Для начала: можете вы определить разницу между "этикой" и "этосом"?
      - Конечно! - выпалил Михай, и выражение удовольствия промелькнуло в его глазах, при мысли о возможности убедить противника. - Этика - это дисциплина, изучающая, что такое хорошо и плохо, что верно и неверно, этика занимается моральными обязанностями и долгом. Этос - означает руководящую веру, стандарты или идеалы, характеризующие группы или общество.
      - Очень хорошо, вижу что вы провели немало ночей, уткнув нос в книги. Теперь мы установили разницу между этими двумя терминами - это центр маленькой коммуникационной проблемы, с которой мы имеем дело. Этос неразрывно связан с отдельным обществом и не может быть оторван от него, иначе он теряет всякий смысл. Согласны?
      - Пожалуй...
      - Ну, вы должны согласиться, ведь это ваше собственное определение терминов. Этос группы - это лишь всеохватывающий термин для выражения отношений группы друг с другом. Верно?
      Михай неохотно кивнул в знак согласия.
      - Теперь, договорившись об этом, мы можем продвинуться на шаг вперед. Этика, опять же согласно вашему собственному определению, должна иметь дело с любым количеством обществ и групп. Если существуют абсолютные этические законы, то они должны быть столь обширны, что их можно применить к любому обществу. Законы этики должны быть столь же универсальны, как и закон всемирного тяготения.
      - Я не вполне понял...
      - Я и не думал, что вы поймете. Вы люди, болтающие об универсальных законах, в сущности, никогда не понимаете значения этих терминов. Мои знания не очень велики, но я все же помню Первый закон Ньютона, устанавливающий зависимость тяготения от массы. Это даже не закон, а просто наблюдение, не имеющее силы, пока вы не добавите "на этой планете". На планете с другой массой, данные наблюдения будут другими. А закон гравитации - это формула:
      M1*M2
      F=G*----
      R*R
      Эта формула может быть использована для вычисления силы притяжения между любыми двумя телами. Таков путь выражения фундаментальных и неизменных принципов, применимых к любой ситуации. Если у вас действительно имеются этические законы, они должны иметь ту же всеобщность. Они должны действовать на Кассилии и на Пирре, и вообще на любой планете и в любом обществе. Это вновь возвращает нас к вам. То, что вы так грандиозно - с большой буквы, с громом фанфар - величаете "Законами Этики" - и не законы вообще, но лишь куски племенного этоса, местные наблюдения, сделанные группой покинувших овец пастухов и пригодные лишь на то, чтобы поддерживать порядок в доме. Эти правила не применимы в любой ситуации, даже вы должны будете признать это. Только подумайте о множестве различных планет и о том, какими необычными и страшными бывают там отношения людей друг к другу - а потом попробуйте сформулировать десять правил общения, пригодных для всех этих обществ. Это невозможно. Готов поклясться, что для вас самого существуют эти десять правил, но если одно из них заключается в том, что нельзя поклоняться вырезанным из дерева идолам, я могу сказать вам, чего стоят остальные. Вы не будете этичны, если попробуете применять эти правила всюду - это будет всего лишь способ совершения самоубийства.
      - Вы обижаете меня!
      - Надеюсь. Если я не могу воздействовать на вас другим путем, то обида, возможно, выведет вас из состояния моральной самоуверенности. Как вы смеете обвинять меня в краже денег из казино Кассилии, когда я действовал в полном согласии с их этическим кодексом! Они организуют нечестные азартные игры - это норма. Если вы утверждаете, что обманывать в играх нечестно, значит вы не соответствуете местной этике. И если вы доставите меня для суда, значит вы неэтичны, а я - беспомощная жертва злого человека!
      - Клянусь Сатаной, - воскликнул Михай, вскакивая на ноги и бегая взад и вперед у кресла Язона, в возбуждении сжимая и разжимая кулаки. - Вы хотите смутить меня вашей семантикой и так называемой этикой, но все объясняется вашей алчностью; существует высший Закон, которого нельзя оспорить...
      - Вы неправы, я могу доказать это, - и Язон указал на книжную полку. - Я могу доказать это при помощи ваших же книг. Авксинского не нужно, он слишком толстый. Вот этот небольшой томик с именем Лалла на корешке. Это книга "О законах рыцарства" Раймона Лалла?
      Михай широко раскрыл глаза.
      - Вы знаете эту книгу? Вы знакомы даже с трудами Лалла?
      - Конечно, - небрежно ответил Язон: по правде говоря, это была единственная книга из всего собрания Михая, которую он однажды просматривал, и странное название засело у него в голове... - Позвольте мне взглянуть на нее, и я докажу вам то, что хочу...
      Он постарался произнести это как можно спокойней: именно из-за этого момента он и вел весь разговор. Он отпил чаю. Не надо показывать свою напряженность.
      Михай Саймон снял книгу с полки и протянул ему.
      Язон, продолжая говорить, перелистывал страницы.
      - Да, да, совершенно верно. Идеальный образец вашего типа мышления. Вы любите читать Лалла?
      - Чрезвычайно, - ответил Михай с сияющими глазами. - В каждой его букве Красота и Правда, о которых мы забываем в суматохе современной жизни. Применение и доказательство взаимосвязи между мистическим и конкретным. Манипулируя символами и используя математическую логику, он объясняет все.
      - Он ничего не объясняет! - заявил Язон. - Он играет в слова. Берет слово, придает ему абстрактное и нереальное значение, обращаясь к другим словам и проделывая с ними те же туманные процедуры. Его доказательства всего лишь бессмысленные звуки. Это главный пункт, где расходятся ваше и мое понимание жизни. Вы живете в мире слов, лишенных значений, но существующих. Мой мир содержит факты, которые можно взвесить, попробовать на вкус, мои факты неопровержимы. Они - существуют.
      - Покажите мне какой-нибудь из ваших неопровержимых фактов, - сказал Михай неожиданно спокойным голосом, во всяком случае гораздо более спокойным, чем голос Язона.
      - Вон там, - сказал Язон, - большая зеленая книга на консоли. Она содержит факты, относительно которых даже вы согласитесь, что они существуют. Если вы не согласитесь, я съем каждую ее страницу. Дайте мне ее. - Он говорил сердито, делая чрезмерно самоуверенные утверждения, и Михай попался в ловушку. Он протянул том Язону обеими руками: книга была тяжелая, толстая, в металлическом переплете.
      - Теперь слушайте внимательно и постарайтесь понять, если даже для вас это будет трудно, - сказал Язон, открыв книгу. Михай сухо усмехнулся при этом намеке на его глупость. - Это собрание звездных эфемерид, также набито фактами, как яйцо содержимым. В некотором роде это история человечества.
      Теперь взгляните на экран контроля джамп-режима и вы поймете, что я имею в виду. Видите эту горизонтальную линию. Это наш курс.
      - Поскольку это мой корабль и я его пилотирую, то я в этом уверен, сказал Михай. - Давайте ваше доказательство.
      - Имейте терпение, - ответил Язон. - Постараюсь объяснить это попроще. Красное пятно на зеленой линии обозначает положение нашего корабля. Номер под экраном означает ваш следующий навигационный пункт место, где тяготение звезд достаточно для использования джамп-эффекта. Номер записан звездным кодом: ДВ-89-046-229. Я смотрю в эту книгу... - и он быстро перелистал страницу, - и нахожу этот номер в списке. Не название; всего лишь ряд символов, которые тем не менее, могут сказать очень многое. Эти символы означают, что на данном месте имеется планета или планеты, пригодные для жизни человека.
      - К чему вы клоните? - прервал его Михай.
      - Терпение, скоро узнаете. Теперь смотрите на этот экран. Зеленая точка приближается к линии курса, это - ПМБ, то есть пункт максимальной близости. Когда красная и зеленая точки совпадут...
      - Дайте мне книгу, - сказал Михай, нагнувшись вперед и почувствовав что-то неладное, но было уже поздно.
      - Вот доказательство, - сказал Язон и швырнул тяжелую книгу в экран контроля джамп-режима и тонкие сложные приборы, скрывавшиеся за экраном. Туда же он бросил и вторую книгу. Послышался звон, треск лопнувшего экрана. Ярко вспыхнула искра короткого замыкания.
      Корабль вздрогнул, так как сработали аварийные реле, выбросив его в обычное пространство.
      Михай, сморщившись от боли, упал на пол от резкого внезапного перехода. Прикованный к креслу Язон сдерживал тошноту и подступившую к глазам тьму, но все-таки решил докончить дело и швырнул поднос с пустыми тарелками в дымящиеся обломки приборов джамп-контроля.
      - Вот мой факт, - сказал он с триумфом. - Мое неопровержимое, с золотой отделкой, урановым сердечником, доказательство. Мы никогда не попадем на Кассилию!
      3
      - Вы убили нас обоих, - сказал с побелевшим лицом Михай, но сравнительно спокойным голосом.
      - Еще нет, - весело ответил Язон, - но я уничтожил контроль джамп-режима, так, что мы не сможем лететь к другим звездам; но в обычном пространстве мы передвигаться можем, и ничто не помешает нам приземлиться на одной из планет - хоть одна пригодная для жизни человека тут найдется.
      - Там я починю механизм контроля, и мы продолжим полет к Кассилии. Так что вы не выиграли ни в чем.
      - Возможно, - уклончиво ответил Язон. У него не было ни малейшего желания продолжать путешествие, что бы ни думал об этом Михай.
      Его похититель пришел к аналогичному же заключению.
      - Протяните руку на подлокотнике, - сказал он и за крепил замок. В этот момент включился двигатель, и корабль изменил направление полета.
      - Что это? - спросил он.
      - Аварийный контроль. Корабельный компьютер понял, что произошло и принял меры. Вы можете взять на себя руководство, но не стоит беспокоиться. Компьютер выполнит эту работу быстрее и лучше распорядится запасами и накопленной информацией. Он сам отыщет планету, проложит к ней курс и посадит нас с наибольшей экономией времени и горючего. Когда мы войдем в атмосферу, вы сможете выбрать место для посадки.
      - Я не верю ни одному вашему слову, - сказал Михай. - Я возьму на себя контроль и попытаюсь использовать аварийную связь. Кто-нибудь услышит нас.
      Когда он встал, корабль вновь вздрогнул и тотчас же погас свет. В темноте был виден огонь в приборах контроля. Послышался свист пены и огонь погас. Вспыхнуло аварийное освещение.
      - Не стоило бросать туда книгу Раймона Лалла, - сказал Язон. Корабль гораздо разборчивее в пище, чем я предполагал. Он не может ее переварить.
      - Вы непочтительны и невежественны, - сказал сквозь сжатые зубы Михай, подходя к щиту. - Вы попытались убить нас обоих. Вы не уважаете ни свою собственную жизнь, ни мою. Вы заслуживаете самого большого наказания, которое предусматривает закон.
      - Я игрок, - засмеялся Язон. - И совсем не такой плохой, как вы считаете. Я использую шансы, но лишь тогда, когда надеюсь на выигрыш. Вы везли меня на верную смерть. Худшее, что ожидало меня, если я сломаю приборы - тот же конец. Следовательно, я использовал этот шанс. Конечно, для вас в этом был значительно больший риск, но боюсь, я не принимал во внимание этого. В конце концов вы все это затеяли. Вы должны были предвидеть и такое последствие своей затеи.
      - Вы совершенно правы, - спокойно сказал Михай. - Мне следовало бы быть более осторожным. Не скажите ли теперь, как нам попытаться спасти наши жизни? Ни один из контрольных приборов не работает.
      - Ни один? Вы не пробовали аварийное катапультирование? Большая красная кнопка сверху...
      - Пробовал. Она тоже не работает.
      Язон откинулся в кресле. Некоторое время он молчал, потом заговорил:
      - Почитайте одну из ваших книг, Михай. Ищите утешение в вашей философии. Мы ничего не можем сделать. Все зависит от компьютера и уцелевших механизмов.
      - Мы ничего не можем восстановить?
      - Вы механик? Я - нет. Мы, вероятно, принесем больше вреда, чем пользы.
      Два дня корабельного времени прошли в поисковом полете, пока не была найдена планета. Ее покрывал густой слой облаков. Она приближалась с ночной стороны и поэтому детали невозможно было рассмотреть. Света тоже не было видно.
      - Если бы здесь были города, мы увидели бы их свет, - сказал Михай.
      - Не обязательно. Может быть тут буря или подземные города. На этом полушарии может быть только океан.
      - А может, тут вообще нет людей? В таком случае, даже если посадка произойдет благополучно, то какое это имеет значение. Мы должны будем провести остаток жизни на этой планете на краю Вселенной!
      - Не надо быть таким жизнерадостным, - прервал его Язон. - Не хотите ли на время посадки расстегнуть эти ремни? Посадка может быть трудной, а мне хотелось бы сохранить какие-нибудь шансы.
      - А вы дадите мне слово чести, что не попытаетесь сбежать при приземлении?
      - Нет. А даже, если бы я дал честное слово, разве вы поверили бы? Но если бы вы освободили меня, это удвоило бы наши шансы. Давайте попытаемся спастись вместе.
      - Нет, я выполню свой долг, - сказал Михай.
      Язон остался привязанным к креслу.
      Они вошли в атмосферу, и мягкое шипение вокруг корпуса постепенно превратилось в пронзительный визг. Двигатели выключились и началось свободное падение. Трение воздуха нагрело внешнюю оболочку до бела, быстро росла температура и внутри корабля, несмотря на работу криогенных установок.
      - Что происходит? - спросил Михай.
      - Вы, кажется, лучше разбираетесь в этом.
      - Мы разобьемся?
      - Возможно. У нас две возможности: либо приборы не сработают и в этом случае мы разобьемся на мелкие кусочки. Однако, компьютер, может быть способен на последнее усилие. Я, лично, надеюсь на это. Сейчас изготавливают очень надежные компьютеры. Корпус и двигатели в хорошем состоянии, ненадежны лишь приборы контроля. В таком случае хороший пилот мог бы попытаться посадить корабль, включая и выключая двигатели. Это связано с риском, перегрузки достигали бы 15g, но пассажиры могут это выдержать в амортизационных креслах. Но мы этого не можем сделать. Придется положиться на приборы.
      - Вы думаете, мы все же приземлимся? - спросил Михай, усаживаясь в амортизационное кресло.
      - Я надеюсь, что так будет. Может, вы все же откроете эти замки, прежде, чем отправитесь в постель? Посадка будет плохой, могут понадобиться быстрые действия.
      Михай подумал, потом вытащил пистолет.
      - Я освобождаю вас, но если вы попытаетесь этим воспользоваться, я буду стрелять. Как только мы приземлимся, я закрою вас вновь.
      - Благодарю вас за доброту, - сказал Язон, растирая запястья.
      Началось торопливое торможение. Тяжесть вдавила их в кресла, изгнав воздух из легких. Пистолет был прижат к груди Михая, слишком тяжелый, чтобы его поднять. Но никаких преимуществ это Язону не давало - он все равно не мог встать. Он удерживался на грани беспамятства, перед глазами мелькали черные и красные пятна.
      Внезапно тяжесть исчезла. Они все еще падали. Взревели двигатели корабля на корабле. Защелкали реле. Два человека, не двигаясь, смотрели друг на друга и ждали.
      Корабль ударился, повернулся и закачался. Конец для Язона наступил в непрерывном грохоте, боли и шоке. Внезапный удар бросил его вперед. Инерция тела разорвала привязные ремни и швырнула его на контрольный щит. Последней его мыслью было: "Надо защитить голову". Он поднял руку и ударился о стену.
      Холод успокоил боль. В тоже время холод рвал его тело на куски. Язон пришел в себя от собственного хриплого крика. Холод заполнял собой всю вселенную. Он ощутил прохладность воды, выталкивая ее изо рта и носа. Что-то схватило его. Понадобилось усилие, чтобы понять, что это руки Михая. Он поддерживал голову Язона над поверхностью воды и плыл. Постепенно исчезающая в воде темная масса могла быть только кораблем: он умирал со скрипом, пуская пузыри. Язон с облегчением почувствовал под ногами опору.
      - Вставайте и идите, - хрипло прошептал Михай. - Я не могу... держать вас... не могу держать себя...
      Они барахтались в воде бок о бок, как четвероногие животные, не могущие стать прямо. Все вокруг было каким-то нереальным и Язон с трудом соображал. Он был на том, что нельзя останавливаться, но вот... почему?
      Но тут в темноте появилась светящаяся точка, колеблющийся свет приближался к ним. Язон ничего не мог сказать, но слышал крик Михая, свет приближался, это было что-то вроде факела, поднятого довольно высоко. Михай поднялся на ноги, когда свет был совсем близко.
      Это было похоже на ночной кошмар. Не человек, а существо, держащее факел. Оно все состояло из острых углов и клыков и было ужасно. Конечностью, похожей на дубинку, оно ударило Михая. Тот молча упал и существо повернулось к Язону. У Язона не было сил для борьбы, но он старался встать на ноги. Пальцы его скреблись о холодный песок, но он не мог встать, и истощенный этим последним усилием, он упал лицом вниз. Надвинулась тьма, но он огромным усилием отодвинул ее и не потерял сознания. Мерцающий факел приближался и послышался тяжелый топот ног по песку. Последним усилием Язон перевернулся и лег на спину, глядя на существо, стоящее перед ним.
      4
      Чудовище не убило его, а остановилось глядя вниз, и по мере того, как медленно шли секунды, и Язон все еще оставался жив, он собирался с силами, чтобы внимательнее рассмотреть угрозу, приблизившуюся к нему из темноты.
      - Кьо фи стас ел?.. - сказало существо и Язон понял впервые, что это был человек; значение вопроса коснулось края его истощенного сознания, и он понял, что может понимать его, хотя никогда раньше не слышал этого языка. Он попытался ответить, но из его горла раздался лишь хрип.
      - Еен кин Торгоу - р'пиду!
      Множество огней появилось из темноты, послышались звуки тяжелых ног, бегущих к ним. Когда они приблизились, Язон смог получше рассмотреть человека, стоящего перед ним, и понял, почему он раньше ошибся и принял его за чудовище.
      Конечности этого человека были обернуты в куски крашенной кожи, грудь и все тело были покрыты накладывающимися друг на друга кусками шкур, покрытых кроваво-красными линиями, на голове возвышалась похожая на улитку раковина какого-то моллюска, она была направлена острием вперед. В раковине были просверлены отверстия для глаз. Огромные, в палец длиной, клыки, усеивали края раковины, усиливая и без того страшное впечатление. Единственной человеческой деталью во внешности этого незнакомца была спутанная и грязная борода, выбивающаяся из-под раковины ниже клыков.
      Было в его наружности еще множество деталей, которые Язон сразу не сумел уловить, что-то свисало с его плеча, какие-то темные предметы были на его талии. Поднялась тяжелая дубинка и стукнула Язона по ребрам, но он был еще очень слаб, чтобы сопротивляться.
      Гортанная команда остановила людей, несущих факелы, в пяти метрах от места, где лежал Язон. Язон удивился, почему вооруженный дубинкой человек не позволил им подойти ближе, так как свет факелов слабо освещал его: на этой планете все казалось необъяснимым. Очевидно, на несколько мгновений Язон все же потерял сознание, потому, что когда он взглянул в следующий раз, факел уже был воткнут в землю, а тот вооруженный человек уже снял один башмак с Язона и снимал второй. Язон мог лишь слегка пошевелиться, но ничем не мог помешать грабителю - он почему-то не мог заставить тело слушаться.
      Его чувство времени в чем-то изменилось. И хотя секунды текли медленно, события развивались с пугающей быстротой.
      Башмаки были сняты, и человек перешел к одежде Язона, останавливаясь через каждые десять секунд, чтобы взглянуть на ряд факелоносцев. Магнитная застежка оказалась ему незнакомой и острые ногти, подшитые под пальцами, вцепились Язону в кожу, когда человек пытался открыть застежку или оторвать ее. Он что-то проворчал от нетерпения, но тут случайно ткнул в кнопку, отстегивающую аптечку, и та оказалась у него в руках.
      Это сверкающее приспособление, казалось, понравилось ему, но когда одна из иголок аптечки проткнула шкуру и вцепилась ему в руку, он закричал от гнева, бросил аптечку на песок и растоптал ее. Утрата этой необходимой вещи заставила Язона действовать, он встал и попытался дотянуться до аптечки, но тут же потерял сознание.
      Незадолго до рассвета боль в голове заставила его неохотно прийти в себя. На нем было несколько грязных, отвратительно пахнущих шкур, которые частично сохраняли тепло тела. Он отбросил вонючую шкуру, что закрывала его лицо и посмотрел на звезды - далекие световые точки, сверкающие в холодной ночи. Воздух оживил его. Язон глотал воздух, обжигающий легкие, но проясняющий мысли. Впервые осознал он, что его слабость и туманность были вызваны ударом по голове, который он получил во время кораблекрушения, пальцами он нащупал большую шишку на черепе. Очевидно у него было легкое сотрясение мозга. Это объясняло неспособность двигаться и ясно мыслить. Холодный воздух овевал его лицо и он вновь натянул шкуру на голову.
      Он подумал, что произошло с Михаем Саймоном после того, как абориген-головорез в ужасном наряде ударил его дубинкой. То был печальный и неожиданный конец для человека, выжившего в кораблекрушении. Язон не особенно жалел этого недокормленного фанатика, но он все-таки был обязан ему жизнью. Михай спас его после крушения и тут же был убит местным убийцей.
      И Язон поклялся убить этого человека, как только сможет это сделать. В то же время он удивлялся этому кровожадному решению; отобрать жизнь за жизнь... Очевидно, непродолжительная жизнь на Пирре подавила его обычную нелюбовь к убийству, что приобретенные на Пирре навыки еще сослужат ему хорошую службу на этой планете.
      Сквозь дыру в шкуре он заметил, что небо сереет и отбросил шкуру, чтобы посмотреть на рассвет.
      Михай Саймон лежал рядом с ним и его голова была прикрыта меховой шкурой. Волосы спутаны и вымазаны темной кровью, но он дышал.
      - Оказывается его труднее убить, чем я думал, - пробормотал Язон, с трудом приподнимаясь на локте и глядя на мир, в который привел его удар книги.
      Это была угрюмая пустыня, покрытая телами, как поле битвы. Некоторые из лежащих вставали, кутались в шкуры и это было единственным признаком жизни в этой обширной песчаной пустыне. С одной стороны гряда дюн закрывала вид на море, но он слышал глухие удары волн о берег.
      Белый иней покрывал пустыню, а холодный ветер заставлял слезиться глаза. На вершине одной из дюн появилась памятная по ночи фигура. Это был человек, он что-то проделывал с кусками веревки, послышался металлический звон, внезапно оборвавшийся. Михай застонал и открыл глаза.
      - Как вы себя чувствуете? - спросил его Язон. - У вас два самых прекрасных синяка, когда-либо виданных мною.
      - Где я?
      - Какой оригинальный вопрос. Сразу видно, что вы смотрели немало космических опер по телевизору. Я не знаю, где вы, но могу кратко напомнить как мы сюда попали.
      - Я помню: мы плыли к берегу, затем на нем из тьмы возникло что-то злое, как демон из ада. Мы боролись...
      - И он пробил вам голову, один удар и ваша судьба и борьба кончилась. Я лучше вас разглядел этого демона, так как был не в состоянии бороться с ним. Это человек, одетый в ужасающий наряд, делающий его похожим на ночной кошмар. Он, кажется, является главой этого экипажа оборванцев. Кроме этого я мало что смогу сказать - только то, что он украл мои башмаки, и я как только смогу, убью его за это.
      - Не думайте о низменных вещах, - серьезно заметил Михай. - И не нужно убивать человека из-за каких-то башмаков. Вы зло, Язон, и... мои ботинки исчезли, и вся одежда тоже...
      Михай отбросил покрывающие его шкуры и сделал это поразительное открытие.
      - Велиал! - закричал он. - Асмодей, Асадонна, Аполлион и Вельзевул!
      - Отлично! - восхищенно воскликнул Язон. - Вы прекрасно изучили демонологию. Вы только перечисляете их или собираетесь вызвать на помощь?
      - Молчите, богохульник! Я не позволю, чтобы меня грабили! - Он встал и ветер, стегавший его по голой груди, быстро окрасил его кожу в синеватый цвет. - Я иду искать злое создание, сделавшее меня голым и заставлю его вернуть мои вещи.
      Михай повернулся, собираясь уходить, но Язон схватил его за лодыжку и заставил снова сесть на шкуры. Михай упал и Язон снова набросил на его костлявое тело шкуры.
      - Мы в расчете, - сказал Язон. - Вы спасли мне жизнь ночью. Теперь же я спас вашу. Мы безоружны и ранены, а парень, там на холме, ходячий арсенал: он убьет вас так легко, как ковыряется в зубах. Так что успокойтесь и постарайтесь не делать глупостей. Существует выход из любого положения и я собираюсь отыскать его. Прежде всего я собираюсь пройтись и осмотреться. Согласны?
      Единственным ответом был стон: Михай снова потерял сознание, свежая кровь выступила на его раненой голове.
      Язон встал и завернулся в шкуры, чтобы иметь хоть какую-то защиту от ветра, связал их концы. Затем нашел гладкий камень, который удобно зажал в кулаке. Вооруженный таким образом, он побрел среди спящих.
      Когда Михай вновь пришел в себя, солнце поднялось уже высоко над горизонтом. Все люди проснулись: это была шаркающая ногами, скребущаяся толпа человек в тридцать - мужчин, женщин, детей. Они были одеты в одинаковые грязные, изорванные шкуры, большинство из них тупо сидело на земле. Они совершенно не интересовались двумя незнакомцами. Язон протянул Михаю грязную кожаную чашку и присел на корточки рядом с ним.
      - Выпейте, это вода - единственный напиток, который здесь имеется. Никакой еды я не нашел. - Он все еще держал камень в руках, вытирая его о песок: конец камня был красным, к нему прилипло несколько длинных волосков.
      - Я хорошо осмотрел местность вокруг лагеря, однако везде все тоже. Толпа этих надломленных типов, несколько узлов, перевязанных шкурами, по несколько человек несут сшитые из шкур меха - в них вода. Я поговорил с ними. Пища будет позже.
      - Кто они? Что нам делать? - спросил его Михай, сделав несколько глотков, по-видимому все еще страдая от последствий удара.
      Язон взглянул на поврежденный череп и решил не трогать его. Рана кровоточила и кровь сворачивалась по краям. Промывая рану этой сомнительной чистоты водой, он вряд ли помог бы, зато мог бы занести какую-нибудь инфекцию.
      - Я уверен лишь в одном, - сказал Язон. - Они рабы. Я не знаю почему они здесь, что они делают, куда идут, но их статус предельно ясен - наш, кстати тоже. Старик на холме - хозяин. Остальные - рабы.
      - Рабы! - Фыркнул Михай, слово это с болью проникло в его мозг. - Это отвратительно, рабов надо освободить.
      - Не нужно лекций, и, пожалуйста, будьте реалистичными, даже если это вам неприятно. Здесь только два раба нуждаются в освобождении: вы и я. Эти люди кажется совершенно приспособились к своему положению, и я не вижу причин для его изменения. Я не собираюсь начинать освободительную компанию, пока сам не выберусь из этой заварухи, но и потом не буду ничего предпринимать. Эта планета долгое время обходилась без меня, вероятно, она будет продолжать вращаться и после того, как я покину ее!
      - Трус! Вы должны бороться за Правду и Правда освободит вас!
      - Я снова слышу эти большие слова! - прошептал Язон. - Единственное правильное занятие для меня сейчас - это попытаться освободиться. Ситуация трудная, но не безнадежная - поэтому слушайте и усваивайте. Хозяин - его зовут Чака, похоже вышел на какую-то охоту. Он недалеко отсюда и скоро вернется. Мне показалось с самого начала, что я узнаю язык. Я был прав. Это искаженная форма эсперанто - языка, на котором говорят множество миров. Этот искаженный язык плюс тот факт, что эти люди лишь на ступеньку поднялись выше каменного века, с очевидностью свидетельствует, что у них нет контактов с остальной частью Галактики, хотя я все же надеюсь на другое. Где-нибудь на этой планете может быть торговая база, а в таком случае мы ее отыщем. Конечно, у нас много поводов для беспокойства, но объясниться с ними мы, по крайней мере, можем. Эти люди изменили и утратили несколько звуков, приобрели гортанное звучание, но в конце концов с некоторыми усилиями понять значения их слов можно.
      - Я не говорю на эсперанто.
      - В таком случае учите его. Это достаточно легко, даже с этими искажениями. А теперь кончайте возражать и слушайте. Эти туземцы - рабы от рождения и это все, что они знают. Наша главная проблема - Чака, и мы должны выяснить многое, прежде чем пытаться справиться с ним. Он хозяин, воин, отец, поставщик пищи и божество этой толпы и, похоже, знает свою работу. Поэтому постарайтесь быть хорошим рабом, пока...
      - Рабом! Я! - Михай изогнул спину и попытался встать.
      Язон толкнул его на землю, может быть резче, чем было нужно.
      - Да, вы - и я тоже. Это единственная возможность выжить. Делайте тоже, что и другие, повинуйтесь приказам и у вас будет хороший шанс остаться в живых, пока мы не сможем выпутаться из этой истории.
      Ответ Михая был заглушен криками, означавшими, что вернулся Чака. Рабы быстро поднимались, собирали свои узлы и начали образовывать единую линию. Язон помог Михаю встать, обмотал вокруг него шкуры, потом, поддерживая его, побрел к собственному месту в линии рабов. Когда все заняли свои места, Чака пнул ближайшего и они медленно пошли вперед, внимательно глядя себе под ноги. Язон не понимал значения их действий, и пока их с Михаем не трогали, все это мало беспокоило Язона, все его силы занимала необходимость поддерживать раненого Михая.
      Один из рабов указал вниз и крикнул, вся линия остановилась. Раб был слишком далеко от Язона, чтобы тот понял причину всеобщего возбуждения. Раб наклонился и стал копать песок коротким куском деревянной палки. Через несколько секунд он выкопал что-то круглое размером в свой кулак. Он поднял этот предмет и понес его к Чаке. Хозяин взял его и откусил часть. Когда человек, нашедший предмет повернулся, Чака сильно пнул его. Линия вновь двинулась вперед.
      Еще дважды были найдены эти загадочные предметы, их тоже съел Чака. Лишь когда его голод был удовлетворен, он подумал о других. Когда был найден следующий предмет, Чака подозвал одного из рабов и бросил предмет в его корзину, укрепленную у того на спине. После этого раб, нес корзину все время перед Чакой, а тот внимательно следил, чтобы все найденные предметы попадали в корзину. Язон гадал, чтобы это могло быть, а бурчание в желудке подсказывало ему, что эти предметы съедобны.
      Шедший рядом с Язоном раб вскрикнул и указал на песок. Язон посадил Михая, когда линия остановилась и с интересом следил, как раб копает землю своей палкой, обнажая маленький зеленый стебель, торчащий из песка. Постепенно открылся сморщенный серый предмет, раб сорвал с него зеленые листья - это был клубень или корень. Он показался Язону таким же съедобным, как и камень, но очевидно раб был другого мнения, у него потекли слюнки и он имел неосторожность понюхать клубень. Чака рассердился и, когда раб принес корень, он получил такой сильный пинок, что с криком боли отлетел к своему месту в линии.
      Вскоре после этого Чака приказал остановиться и оборванные рабы собрались вокруг него, пока Чака рылся в корзине. Он по одному подзывал рабов и давал один или несколько корней, очевидно, в соответствии с их заслугами. Корзина опустела, когда он толкнул своей дубинкой в сторону Язона.
      - К'е на х'вас ви? - спросил он.
      - Мио измо остас Язон, миа амико ас та Михай.
      Язон ответил на правильном эсперанто, но Чака, казалось его хорошо понял, так как он проворчал что-то и стал рыться в корзине. Закрытое маской лицо было обращено к нему, и Язон чувствовал, что его осматривают внимательные, глубоко спрятанные глаза. Дубинка вновь указала на него.
      - Откуда вы пришли? Это ваш корабль там загорелся и потонул?
      - Это был наш корабль. Мы прилетели издалека.
      - С другой стороны океана? - Очевидно, это было самое удаленное место, которое мог представить себе рабовладелец.
      - Верно, с другой стороны океана. - У Язона не было настроения читать лекцию по астрономии. - Когда нам дадут еду?
      - Ты был богатым человеком в своей стране, у тебя был корабль, были башмаки. Здесь ты раб. Мой раб. Вы оба мои рабы.
      - Я твой раб, мы твои рабы, - покорно ответил Язон. - Но даже рабы нуждаются в еде. Где же еда?
      Чака порылся в корзине и нашел крохотный увядший корень: он разломил его пополам и бросил в песок перед Язоном его часть. Вторую - Михаю.
      - Работай лучше - получишь больше.
      Язон подобрал куски и как мог стер с них грязь. Один он протянул Михаю, а от второго откусил кусочек: песок скрипел на зубах, а по вкусу корень напоминал прогорклый воск. Потребовалось немало усилий, чтобы съесть отвратительную еду. Однако он съел. Несомненно это была пища, и ее следовало съесть, пока не подвернется что-нибудь получше.
      - О чем вы говорили? - спросил Михай, перетирая пищу зубами.
      - Обменялись ложью. Он думает, что мы его рабы, и я согласился. Но это лишь временно, - добавил Язон, так как лицо Михая покраснело от гнева и он начал подниматься. Язон заставил его сесть. - Мы на чужой планете, вы ранены, у нас нет пищи, воды, никаких шансов выжить. Единственное, что мы можем сделать, чтобы остаться в живых, это идти за этим старым уродом и делать все, что он говорит. Если ему нравится называть нас рабами, ладно, - мы рабы.
      - Лучше умереть свободным, чем жить в цепях.
      - Перестаньте нести чепуху. Лучше жить в цепях и искать возможность избавиться от них. Возможность выжить значительно привлекательнее, чем смерть. Кончайте-ка болтать и ешьте. Мы ничего не сможем сделать, пока вы не поправитесь.
      Всю оставшуюся часть дня линия рабов двигалась по песку, и Язон, кроме того, что он поддерживал Михая, нашел два креноджа - съедобных корня. Они остановились перед сумерками и с облегчением опустились на песок. Когда Чака раздавал еду, они получили большую порцию - очевидное признание успехов Язона. Они были очень истощены и уснули, как только стемнело.
      Следующий день начался по заведенному порядку. Поиски пищи шли параллельно невидимому морю и один из рабов забрался на вершину дюны, дававшей им воду. Он увидел что-то интересное, потому что скатился с холма и дико замахал обеими руками. Чака тяжело подбежал к дюне и о чем-то поговорил с разведчиком, потом прогнал его от себя. Язон с нарастающим интересом смотрел, как Чака развязал сумку, свисавшую с его плеча и извлек оттуда эффектно выглядевший самострел, взводя его курок нажатием специальной рукояти.
      Это сложное смертельное оружие казалось совсем не на месте в примитивном рабовладельческом обществе и Язон почувствовал желание получше разглядеть механизм. Чака извлек из другого мешка стрелу и зарядил самострел. Рабы молча сидели на песке, пока их хозяин шел вдоль дюны, потом поднялся на нее, молча пополз на животе и исчез из вида. Через несколько минут из-за дюны послышался крик боли, все рабы вскочили на ноги и побежали смотреть. Язон оставил Михая на песке и был в первом ряду зрителей, которые вскарабкались на холм над берегом.
      Они остановились на обычном расстоянии и кричали хвалу великому выстрелу и искусству могучего охотника Чака. И Язон убедился, что в этих похвалах была правда.
      Большая, покрытая шерстью амфибия лежала на краю пляжа, из ее толстой шеи торчала стрела и темная струйка крови сбегала вниз и смешивалась с набегавшими волнами.
      - Мясо! Сегодня мясо! Чака замечательный охотник!
      - Да здравствует Чака, великий добытчик еды! - Присоединился к остальным Язон. - А когда мы будем есть?
      Хозяин не обращал внимания на своих рабов, он сидел, отдуваясь, на песке. Немного отдохнув, он подошел к зверю, вырезал ножом стрелу и зарядил самострел.
      - Собирайте дрова для костра, - приказал он. - Ты, Списвени, возьмешь нож.
      Шаркая ногами, Чака отошел, сел на холм и направил самострел на раба, приблизившегося к убитому животному. Чака оставил свой нож в туше и Списвени вытащил его и начал свежевать животное. Пока он работал, Чака внимательно следил за ним, держа под прицелом своего самострела.
      - Однако наш рабовладелец доверчивая душа, - пробормотал Язон, присоединяясь к искавшим дрова.
      Чака, по-видимому, опасался убийц и держал оружие наготове. Если только Списвени попытался бы использовать нож для чего-нибудь другого, он тут же получил бы стрелу в затылок. Весьма эффективно.
      Вскоре набралось достаточно дров для костра и когда Язон вернулся со своей долей, росмаро был уже разрублен на куски. Чака отогнал рабов от груды дров и извлек из сумки еще одно небольшое приспособление. Заинтересованный, Язон подошел как можно ближе. Хотя он никогда не видел раньше этого, он сразу понял действия добывавшего огонь. Чака сильно ударил камнем по куску стали, искры подожгли трут. Чака раздувал их, пока не появилось пламя.
      Откуда появилось огниво и самострел? Они были очевидным доказательством более высокого уровня культуры, чем тот, которым владели эти кочевники-рабовладельцы. Это было первое замеченное Язоном доказательство наличия на планете более культурного общества. Позже, когда они грызли поджаренное мясо, он отвел Михая в сторону.
      - Есть еще надежда. Эти невежественные разбойники никогда не сумели бы смастерить самострел или огниво. Мы должны выяснить, откуда это появилось. Я взглянул на стрелу, когда Чака извлекал ее, и готов поклясться, что у нее стальной наконечник. Это означает индустриальное общество и возможную межзвездную связь.
      - В таком случае мы можем спросить у Чаки, где он их взял и отправиться туда. Должно быть какое-то правительство, мы с ним свяжемся, объясним ситуацию и добьемся отправки на Кассилию. Пока мы не улетим, я не буду добиваться вашего ареста.
      - Вы очень любезны, - сказал Язон, поднимая бровь. Михай совершенно невозможен и Язон прибег к другому средству в поисках слабого места. Неужели вы по-прежнему хотите отвезти меня на смерть? В конце концов, мы товарищи по несчастью и я спас вам жизнь.
      - Я огорчен Язон. Я вижу: хотя вы и олицетворяете зло, но не все в вас зло, если бы вы получили соответствующее воспитание, вы бы заняли в обществе подобающее место. Но мои личные чувства не должны влиять на долг, вы забыли, что совершили ряд преступлений и должны понести наказание.
      Чака сыто рыгнул из глубины своего шлема-раковины и крикнул рабам:
      - Эй, вы, свиньи, хватит жрать! Вы станете слишком жирными. Соберите мясо, еще много времени до сумерек, мы сможем отыскать немало креноджей. Пошевеливайтесь!
      Вновь образовалась линия и началось медленное продвижение по пустыне... Было найдено еще много съедобных корней; однажды они ненадолго остановились, чтобы наполнить меха водой из ключа, бьющего среди песка. Солнце клонилось к горизонту; то небольшое тепло, которое шло от него, поглощалось грудой облаков. Язон оглянулся и задрожал от холода, потом заметил линию пятен у горизонта. Он слегка толкнул локтем Михая, хромавшего рядом.
      - Взгляните, подходит какая-то компания и интересно, входит ли эта встреча в программу.
      Занятый своей болью, Михай не обратил на это внимания. Так же, к удивлению Язона, поступили остальные рабы и сам Чака. Пятнышки увеличивались и превратились в ряд людей, занятых, очевидно, тем же самым делом. Они брели вперед, осматривая песок и за ними шел хозяин. Две линии медленно приближались друг к другу.
      Возле дюны была навалена груда камней. Подойдя к ней, линия рабов остановилась; рабы с восклицаниями опустились на песок. Очевидно, это был межевой знак, обозначавший границу владений. Чака подошел и поставил ногу на один из камней, ожидая пока приблизится другая линия. Она также остановилась у межевого знака; обе группы равнодушно, без интереса смотрели друг на друга и лишь хозяева проявили некоторое оживление. Второй хозяин остановился за добрых десять шагов от Чаки и поднял над головой каменный молоток.
      - Ненавижу тебя, Чака! - проревел он.
      - Ненавижу тебя, Фасимба! - был ответ.
      Обмен проклятиями был столь же формальным, как и па-де-де в балете. Оба потрясли оружием и выкрикнули несколько угроз, потом сели и принялись спокойно разговаривать. Фасимба был одет в такой же отвратительный, наводящий ужас наряд, как и Чака. Различие было лишь в незначительных деталях. Кроме раковины, на голове у него был череп росмаро, усеянный несколькими дополнительными рядами клыков и рогов. Остальные различия были незначительными.