Кусок планеты не поражал размерами, но пришлось довольствоваться малым. Потому что все остальное превратилось в камни, пыль, мусор. А тут все-таки остался участок земли, большая часть крестьянского дома, растущее перед ним дерево, даже пятачок пастбища с замороженным бараном. И ничего больше. Со всех сторон земля резко обрывалась, кое-где из нее торчали корни. На краю сидел мужчина, болтая ногами над пустотой. Отбросил сучок, который медленно скрылся из виду. Звали его Френк, а девушку, которая устроилась на качелях, закрепленных за ветви дерева, – Гвенн.
      – Я же не пытался взять тебя силой. – Выглядел Френк мрачнее тучи. – Ты же знаешь, я не животное. Просто расстроился, ты должна это понимать, конец света, и все такое. Мне стало очень одиноко. Вот я и подумал, что поцелуй поможет мне забыть о случившемся. Поможет нам забыть.
      – Да, Френк. – Гвенн, чтобы раскачаться, оттолкнулась ногой от земли.
      – Так что у тебя не было причин для оплеухи. Все-таки мы – один экипаж.
      – Я же извинилась за то, что ударила тебя, Френк. Я тоже расстроилась, ты должен это понимать. Такое случается не каждый день.
      – Нет, не каждый.
      – Так что не злись на меня. Лучше раскачай.
      – Я не то чтобы злюсь. – Френк поднялся, стряхнул со штанины форменных брюк несколько замерзших травинок. – Наверное, немного обиделся, может, даже впал в депрессию. Невелика радость – получить оплеуху от женщины, которую любишь, – он толкнул Гвенн.
      – Пожалуйста, давай не возвращаться к этому разговору, Френк. Все кончено. Ты так говоришь только потому, что тебе кой-чего хочется. И ты знаешь, что я люблю другого.
      – Гвенн, дорогая, взгляни фактам в лицо. Ты больше не увидишь Роберта никогда…
      – Полной уверенности у меня нет.
      – А у меня есть. Планета взорвалась мгновенно, без всякого предупреждения, со всеми, кто находился на ней. Мы были в космическом корабле по другую сторону Луны и только поэтому остались живы. Но Роберт разделил общую судьбу. Он находился в Миннеаполисе, а Миннеаполиса больше нет.
      – Мы этого не знаем.
      – Знаем. Я не думаю, что Миннеаполису удалось выбраться из этой передряги. Наш радар обнаружил только этот кусок планеты. Крупнее ничего нет.
      Гвенн нахмурилась, опустила ногу, остановив качели:
      – Может остаться и кусок Миннеаполиса.
      – С Робертом, замерзшим, как этот баран.
      – Какой ты жестокий… ты просто хочешь причинить мне боль!
      – Ну что ты. – Стоя сзади, он нежно обнял ее за плечи. – Я не хочу причинять тебе боль. Просто ты не должна уходить от реалий. Остались только ты и я. И я тебя люблю. Всем сердцем.
      Пока он говорил, его руки соскользнули с плеч, двинулись ниже, на упругие округлости. Но Гвенн дернулась, спрыгнула с качелей на землю, отошла на пару шагов, уставилась на замерзшего барана.
      – Интересно, он что-нибудь почувствовал?
      – Кто… Роберт или баран?
      – Как ты жесток!
      Она топнула ножкой, угрожающе вскинула руку, когда он двинулся к ней. Френк что-то пробурчал себе под нос и плюхнулся на качели.
      – Давай спустимся с небес на землю. Давай забудем все, что случилось на корабле. Забудем, что я пытался подкатиться к тебе, забудем, что хотел уложить в койку. Забудем все. Начнем жизнь с чистого листа. Сама видишь, в какой мы ситуации. Мы остались вдвоем. Я – Адам, ты – Ева…
      – Гвенн.
      – Я знаю, что тебя зовут Гвенн. Я хочу сказать, что мы теперь, как Адам и Ева, и на нас лежит ответственность за возрождение рода человеческого. Ты понимаешь?
      – Да. Я думаю, ты по-прежнему пытаешься соблазнить меня.
      – Черт побери, какая разница, что ты думаешь! Это наш долг. Провидение уберегло нас именно потому…
      – Вроде бы ты говорил мне, что ты – атеист.
      – А ты говорила, что ходишь в церковь. Я смотрю на ситуацию с твоей позиции.
      – А я – с твоей. Ты – сексуально озабоченный.
      – Скажи спасибо. Значит, у нас будет много детей. Родить их и вырастить – наш долг перед человечеством.
      Гвенн, глубоко задумавшись, погладила барана по голове.
      – Не знаю. Может, наилучший вариант – раз и навсегда со всем покончить. Мы взорвали мир, не так ли? Можно сказать, загрязнили окружающую среду во вселенском масштабе.
      – Ты, конечно, шутишь. Мы не знаем, что произошло. Возможно, какая-то случайность…
      – Хороша случайность.
      – Ты же знаешь, как бывает… – Френк вскочил с качелей, шагнул к Гвенн. – Забудь о человечестве, – взмолился он. – Думай только о нас. Мы же остались вдвоем, больше никого. Тепло соприкосновения, конец одиночества, восторг поцелуя, слияние плоти…
      – Если подойдешь ближе, я закричу!
      – Кричи, сколько влезет! – проорал Френк со злобой и горечью, схватил Гвенн, рванул на себя. – Кто услышит? Я тебя люблю… хочу… не могу без тебя…