Стопы, стопы – всевозможные, всех и всяческих размеров и форм. Целый шкафчик стоп. Там были такие, что выглядели как крылышки из нержавеющей стали, и такие, которые, по всей видимости, принадлежали раньше различным животным вроде бобродеров и рыгоклювов, не говоря уж о стопах – армейских башмаках и стопах-кроссовках. Одна стопа, заказанная Биллом из сентиментальных соображений, сильно смахивала на заржавленное копыто робомула. Кроме того, в шкафчике имелись стопы в виде гоночных автомобилей и космических кораблей, а также скопированные со стоп героев голографических мультяшек, которые особенно нравились Биллу. Словом, содержимое шкафчика представляло собой настоящий клад; там можно было обнаружить все что угодно, за исключением разве что человеческих ног. Все эти стопы были, разумеется, искусственными.
      Билл давно уже мучился со своей ногой – с тех самых пор, как вынужден был отстрелить ее, чтобы спастись с Венерии, планеты смерти. Запасных человеческих ног на армейских складах было в обрез. За короткое время после ранения Билл успел сменить несколько разновидностей – слоновью, козлиную, ногу-капризулю, всего не перечесть, – потом обзавелся шкафчиком, чтобы было куда складывать новые, однако человеческой ему никак не приращивали, и мало-помалу он пришел к неутешительному выводу, что о той нечего и мечтать, а потому вживил в обрубок ноги муфту для протезов.
      Щелк! Билл свирепо поглядел на черную лакированную стопу, на которой отливали красным и золотым китайские пагоды. Нет, эта не годится. Если он хочет сегодня вечерком хотя бы приблизиться к какой-нибудь женщине, надо подобрать ножку пошикарнее. Щелк! Билл с головой погрузился в шкафчик в поисках более сексуальной стопы. Может, подойдет розовая плюшевая с кривыми ярко-красными пластиковыми ногтями? Нет, она недостаточно мужественная. Щелк! А, вот то, что нужно! Щелк! Билл отступил на шаг, чтобы полюбоваться находкой в маленьком армейском зеркальце возле ножек койки.
      Да, эта стопа внушала уважение, онa словно говорила: «Посмотрите, какой чистоплотный у меня владелец!», пускай даже некоторые из частей тела присутствовали у Билла вовсе не с самого рождения, большая, волосатая, дикая – точь-в-точь такая, каким воображал себя Билл; к тому же весьма обезьяноподобная, как и сам Билл. В общем, праматерь всех стоп на свете.
      Билл еще днем – сейчас уже близился вечер – сумел, посредством подкупа и грубой физической силы, выклянчить у штабного писаря увольнительную. Впрочем, городок, в который он намеревался отправиться, отличался от лагеря, то бишь военной базы под названием Бубонная Чума, только тем, что располагался по другую сторону забора. Однако, по слухам, там обитали женщины – не те, которые носили мышиную форму имперской армии, а настоящие, что сидели в барах, где подавали спиртное безо всяких ограничений; женщины, с которыми можно будет заговорить, прикоснуться к их коже и… Билл начал тяжело дышать и вынужден был приструнить разыгравшееся воображение.
      Вдалеке послышался шум. Наученный годами службы, Билл весь обратился в слух и различил возглас: «Офицер!» Чутье бывалого солдата подсказало ему, что пора сматывать удочки. Он кинулся в заднюю дверь, но опоздал.
      Дверь преградила кирпичная стена.
      Вернее, не то чтобы настоящая стена – Билл не помнил никакой стены сразу за дверью; вдобавок даже в лагере Бубонная Чума стены не носят мундиров. Билл вскинул голову и обомлел: перед ним возвышался сержант Брикуолл.
      Билл замер, затем оскалил свои драгоценные клыки и глухо зарычал.
      Сержант ощерил собственные имплантированные резцы и грозно рыкнул в ответ – ни дать ни взять, кролик со склонностью к вампиризму.
      Билл яростно взревел и брызнул слюной в лицо сержанту.
      Тот не остался в долгу и вернул слюну Билла хозяину, присовокупив набежавший процент.
      Билл снова зарычал и стукнул себя кулаком в грудь. Брикуолл проделал то же самое и вновь ощерился.
      Судя по всему, подумалось Биллу, одной хитростью тут не возьмешь.
      – Пошел в задницу! – рявкнул он.
      Брикуолл расхохотался самым оскорбительным образом.
      – Твоя мамаша носит армейские башмаки! – презрительно процедил Билл.
      – Естественно! – моргнув, возмущенно отозвался Брикуолл с пеной у рта. – Что же ей, в туфельках шастать, коли она служит в армии?
      – Чего оскалился? – взвизгнул Билл в отчаянии. – Думаешь, очень страшно? Тоже мне кролик выискался!
      Брикуолл замысловато выругался. Похоже, уклончивость тоже оказалась бесплодной.
      – Куда намылился, Билл?
      – Будь другом, приятель! – В приступе отчаяния Билл рухнул на пол и обхватил руками колени сержанта. – Не заставляй возвращаться! По казармам ходит офицер! Я чувствую, произойдет что-то ужасное!
      – Извини, Билл, – сержанта, похоже, нисколько не тронула мольба товарища, – ты ведь знаешь правило: своя задница дороже всех остальных. Коли я отпущу хоть кого-нибудь, то пострадаю сам, а на хрена мне это надо? Не забывай об уставе десанта!
      Билл не мог забыть об уставе, даже если бы сильно захотел, поскольку тот вколачивался под гипнозом в мозги всем подряд, от зеленого новобранца до бывалого сержанта.
       «Трахай приятеля, пока он не трахнул тебя».
      – Приятно было познакомиться, Билл. Не возражаешь, если я позаимствую твои клыки, когда тебя укокошат?
      Биллу было настолько плохо, что он никак не отреагировал на рутинную просьбу Брикуолла. Герой Галактики прикинул на глазок расстояние, попытался прошмыгнуть мимо сержанта, получил здоровенную зуботычину, отлетел назад, поднялся и угрюмо поплелся обратно в казарму. Та представляла собой до отвращения унылое помещение: ее стены были раскрашены согласно указаниям невестки Императора, которая всемерно заботилась о том, чтобы поддерживать моральный дух десантников на постоянно низком уровне, а потому подобрала такие цвета, что у любого, кто входил в казарму, тут же начиналась отрыжка. Теперь Билла не могла развеселить даже коллекция стоп.
      И без того мрачное настроение Билла усугубилось тем, что посреди казармы стоял костлявый коротышка в офицерской форме, которого окружали шестеро высоких, весьма аппетитных на вид телохранительниц. То был не кто иной, как капитан Кадаффи, герой личных императорских коммандос. Он пережил дюжину битв, десятки рейдов на вражескую территорию и сотни покушений, которые устраивались его собственными подчиненными. Кадаффи был известен тем – и за это им восхищались другие офицеры, но, естественно, не солдаты, – что обычно продолжал сражение до победного конца, то бишь до тех пор, пока не погибнет последний солдат.
      Что касается рядовых десантников, они, разумеется, не разделяли мнение офицеров, но их никто не спрашивал. Поэтому им не оставалось ничего другого, как покушаться на жизнь капитана. Была даже одна попытка – естественно, неудачная – прикончить его, когда он читал лекцию; девизом этой попытки было: «Если сдохнет в классе гад – уцелеет в схватке зад».
      Телохранительницы выстроились полукругом, взяли на изготовку пистолеты и бластеры. Кадаффи принял позу, которая лишь немногим уступала в мужественности позам девиц, и пискнул с офицерским апломбом:
      – Мне нужны добровольцы!
      Билл и прочие десантники беспокойно зашевелились. Кто-то было попятился; телохранительницы капитана тут же надавили на спусковые крючки бластеров и сделали несколько предупредительных выстрелов в потолок.
      – Мне требуется двадцать героев! Или у вас в жилах не кровь, а вода? – Десантники призадумались, однако Кадаффи не дал им времени собраться с мыслями. – Правильно! Я знал, что добровольцами будут все!
      Капитан повернулся и шмыгнул за спины телохранительниц, самая крупная из которых, рыжеволосая красотка с устрашающе пышными формами, шагнула вперед и навела на солдат свое оружие.
      – Похватали манатки и быстро за мной! – Чтобы доказать серьезность своих намерений, она игриво выпустила три или четыре пули в пол, прямо под ноги Биллу.
      – Эй, – запротестовал тот, – это одна из моих лучших ног!
      – Там, куда вы направляетесь, она тебе не понадобится. И вообще, завтра к вечеру ты обретешь вечный покой. Жаль, красавчик, ножка у тебя и впрямь соблазнительная.
      – Меня зовут не красавчик, а Билл, с двумя «л», как офицера, – напыжившись, произнес Билл, но рыжеволосая уже утратила к нему всякий интерес.
      Тогда Билл мрачно поплелся к своему шкафчику, разгреб содержимое, не испытав при этом ровным счетом никаких чувств, и извлек со дна стопу, которую ненавидел всей душой, – в виде армейского башмака с высоким голенищем.
      То был шедевр, величайшее творение искусника-проектировщика. Стопа являлась лучшей из усовершенствованных моделей, а потому ее изрядно вооружили и снабдили множеством специальных приспособлений и тайных отделений. На мыске, напротив большого пальца, прятался нож, лезвие которого было смазано ядом; вдобавок в башмаке имелись: мини-лазер, годившийся как для сварки, так и для боевых действий, иглопистолет, патронташ, набор инструментов, отделение для презервативов, бутылочка горячего соуса, моток сверхпрочной веревки, компас, ракетница, портативная аптечка, пила, штопор, увеличительное стекло и куча других вещей, причем, чтобы вспомнить о некоторых из них, Биллу надо было прочесть инструкцию. Поскольку в той слов было больше, чем картинок, а размерами она лишь слегка уступала самой стопе, Билл так и не удосужился проштудировать ее до конца. Впрочем, в том пока не возникало необходимости. Единственным, чем он как-то попытался воспользоваться, была бутылочка с горячим соусом. К несчастью, соус пролился на упаковку рациона мгновенного приготовления, проев в той громадную дыру, отчего упаковка приобрела довольно живописный вид; однако качество рациона нисколько не улучшилось – тот как был, так и остался несъедобным.
      Что же до размеров, стопа была поистине огромной; хорошо еще, что внутри она являлась полой, а то таскать за собой повсюду этакую тяжесть было бы просто невозможно.
      Билл пристегнул стопу и затравленно огляделся по сторонам, высматривая, что бы прихватить в битву, а возможно, и дальше, в загробный мир. К сожалению, брать было нечего: все предметы, которые напоминали солдатам о доме, даже, как в случае с Биллом, голоснимок робомула с Фигеринадона-2, считались безвозвратно утерянными. Смахнув слезу левой правой рукой – то была память о старинном друге, миссионере религии Буду, заряжающем шестого класса преподобном Тембо, тогда как другая рука принадлежала Биллу с рождения, – Герой Галактики нахлобучил на свою имперскую голову имперскую же каску и приготовился встретить предначертанную имперскими амбициями судьбу.
      Едва добровольцы вышли из казармы, их окружили десантники в полном вооружении. Походило на то, что капитан Кадаффи принял все меры предосторожности, чтобы волонтеры не сбежали по дороге. Конвой препроводил добровольцев в арсенал, где находились бронированные скафандры. Выбора не было – пришлось забираться внутрь.
      Скафандры имели со стопой Билла много общего. Их изготовила та же компания – «Оборонное предприятие второго кузена Императора, Инк.», – уделив столько же внимания мельчайшим деталям. В частности, скафандры были оборудованы великим множеством различных устройств, которые иногда срабатывали, но чаще всего решительно отказывались выполнять то, для чего предназначались. Кроме того, снаружи скафандры, как и стопа, были облицованы выщербленным псевдохромом.
      К тому же все они оказались примерно одинакового размера, и Билл вскоре обнаружил, что его нога не пролезает ни в один из скафандров. Он притворился, будто изнемогает от усердия, кинул вороватый взгляд на Кадаффи и телохранительниц капитана и принялся издавать диковинные звуки.
      – Унк! – ункнул Билл. – Крск! – крскнул он секунду спустя.
      Ему казалось, что представление получается весьма правдоподобным и необычайно убедительным. Он подпрыгивал, вертелся из стороны в сторону, выделывал немыслимые пируэты – словом, всячески подражал человеку, который ныряет с вышки в бассейн с рыбами. Своими стараниями он заработал у остальных добровольцев 9 очков по пятнадцатибалльной шкале. Однако на капитана Кадаффи его ужимки не произвели ни малейшего впечатления. Он послал к Биллу все ту же рыжеволосую красотку.
      – Чего ты тут выламываешься, придурок? – выдохнула та.
      – Нога не пролезает, – пожаловался Билл. Телохранительница придвинулась поближе, чтобы рассмотреть, в чем дело, и Билл уловил пьянящий аромат. Неужели оружейное масло? Пульс Билла немедленно участился, чресла вдруг завибрировали. – Сдается мне, я остаюсь. Ведь нельзя же лететь без скафандра, верно?
      – Нет. Я сейчас отстрелю твою вшивую ногу.
      – Не надо! Это же боевая нога! – воскликнул насмерть перепуганный Билл. – Куда мне без нее? – Он призадумался, а затем льстиво добавил: – С другой стороны, если ты отпустишь меня в казарму, я, глядишь, за пару часиков отыщу замену. А потом, – заключил Билл, вновь вдыхая сладостный аромат, – мы с тобой забрались бы в укромный уголок и сравнили бы, какие у кого ножки.
      – Извини, приятель, – рыжеволосая покачала головой. – Не то чтобы я была против, но ты теперь коммандос. Знаешь их девиз? «Избранные. Гордые. Мертвые». Так что связываться с коммандос нет никакого смысла.
      Она вновь осмотрела скафандр.
      – Вот в чем загвоздка. – Лазерный резак отсек башмак скафандра. – Ну, все в порядке. Твоя стопа – неплохая замена, пригодится в бою; и потом, тебя все равно скоро убьют. И все довольны, верно?
      Билл отстегнул стопу, влез в скафандр, снова прикрепил стопу, а телохранительница Кадаффи примотала ее к скафандру липкой лентой и похлопала Билла по спине:
      – Поздравляю, приятель! Ты падешь смертью храбрых, сражаясь за Императора. Меня так и тянет за тобой, но я должна прикрывать капитана. Лучше вкусно пожрать, чем концы отдать, а?
      Билл пожал плечами – мол, понимаю – и принялся проверять свое оружие. Так, лазерная пушка с полным зарядом, заряженный гранатомет, автоматы с доверху набитыми магазинами; броня вся в царапинах, но ничего, сгодится. Билл нацелил один из автоматов в сторону левого желудочка Кадаффи и пару раз, на всякий случай, нажал на курок.
      Клик! Клик! Выстрелов не последовало.
      – Отлично! – воскликнул капитан и приблизился к Биллу, окруженному шестью амазонками и дрожавшему всем телом, предчувствуя неожиданную и мучительную смерть.
      – Что случилось? – пролепетал Билл.
      – Вот что! – провозгласил Кадаффи и вынул из кармана некое крохотное устройство, которое напоминало своим внешним видом пульт дистанционного управления головизора. – Все дело в моем пульте! Я вовсе не такой осел, чтобы подставляться под пули! Пока я того не пожелаю, никто из вас не сумеет подстрелить даже мухи! Что касается тебя, мой мальчик, – капитан криво усмехнулся, – ты проявил инициативу, а потому возглавишь атаку!
      – Блин! – пробормотал Билл, переполняясь ужасом по мере того, как мало-помалу осознавал, какой удостоился чести, и снова надавил на бесполезный курок.

      Внутри транспорта было темно. Постоянная вибрация двигателей заставляла желудки десантников звучно трястись на уровне чуть выше жестокой изжоги и чуть ниже позыва к рвоте, что, по крайней мере, несколько отвлекало солдат от мыслей о предстоящей смертельной атаке. Откуда-то сзади донесся слабый стон.
      Билл сидел впереди, среди тех, кто не опускался до стонов. Когда они взошли на борт, оказалось, что дверь в отсек первого класса притворена не совсем плотно; прежде чем ее захлопнули, Билл успел увидеть нечто вроде солдатского рая и теперь мечтал о возвращении чудесного видения. То, что он заметил, вводило в искушение, намекало на радости, доступные разве что офицерам: кушетки, обтянутые чехлами пурпурного и красно-коричневого бархата, телохранительницы, которые побросали свое оружие и принялись расстегивать пуговицы на мундирах… Послышались звуки музыки, бульканье жидкости и звяканье льда в стаканах – а затем дверь захлопнулась. На лед Биллу было наплевать – он давно убедился, что тот, когда тает, разбавляет спиртное, – но вот все остальное мнилось ему разновидностью райских кущ. Он полагал, что, раз все равно скоро отправится в Валгаллу, было бы только справедливо попробовать загодя, что это такое.
      Передняя переборка, с яркой вспышкой и рвущим барабанные перепонки треском, внезапно ожила и превратилась в шикарный экран черно-белого изображения, на котором возник рассеянный на множество кусочков образ капитана Кадаффи. Мало-помалу фокусировка улучшилась, и стало видно, что капитан, близоруко щурясь, читает по бумажке.
      – «Десантники! Мы с вами летим к месту битвы во славу нашего Императора! Я хочу, чтобы вы знали: сердца всех свободных людей в этот восхитительный миг с вами!» – читал он, гнусаво завывая. – «Мы ведем войну с бессовестными…» – Тут капитан запнулся, а другой голос прибавил: «Чинджерами». – «Войну, – снова заговорил Кадаффи, – от исхода которой зависит будущее цивилизации. Император распорядился передать вам, что ваша гибель не окажется напрасной. Ваши имена занесут в Имперскую книгу павших смертью храбрых. Если кому-либо из вас удастся по ошибке уцелеть, его наградят медалью и увольнительной на двенадцать часов». – Капитан с отвращением поглядел на листок бумаги, который держал в руке, и отшвырнул тот в сторону. – Дальше обычный треп насчет отваги, патриотизма и всего такого прочего. Ха-ха-ха! А теперь к делу.
      Черно-белое изображение на экране сменилось цветным. Некоторые солдаты заинтересовались настолько, что даже подняли головы. С экрана им посылала воздушные поцелуи одна из телохранительниц Кадаффи, которая, с распущенными волосами и в расстегнутой блузке, подалась вперед, словно желала перенестись в трюм; те, кто смотрел на экран, могли вдосталь налюбоваться ее формами. Кадаффи скосил глаза на девицу, однако вспомнил, где находится, и продолжил речь:
      – Мы – разумеется, речь идет о вас – достигнем зоны выброски через пару минут. Внизу происходит грандиозное сражение. Вам незачем знать, где оно происходит и из-за чего. Я лишь могу сказать, что мы высадимся в тылу чинджеров и проведем самоубийственную атаку. Ваша задача – отвлечь противника на себя. Едва приземлитесь, начинайте стрелять по всему, что хотя бы шевельнется. Постарайтесь только не перестрелять друг друга. Впрочем, не то чтобы это что-нибудь значило. Что касается тебя, десантник Билл, ты пойдешь первым. Всем прочим следовать в доблестную схватку за Биллом. Ну-ка, Билл, покажись!
      Билл нехотя поднял руку.
      – Спасибо, Билл. Не забывайте, что я буду сопровождать вас посредством своего дистанционного управления. Кому-то ведь надо остаться в живых, чтобы поведать о вашей славной гибели, верно? Верно. – Блондинка на экране провела рукой по волосам капитана. – Пока, мои верные десантники! – Кадаффи, мгновенно забыв о подчиненных, зевнул и отвернулся.
      Изображение исчезло, затем вдруг ярко вспыхнуло вновь. За минувшую секунду оно почти не изменилось, разве что у блондинки прибавилось расстегнутых пуговиц. Кадаффи почесал в затылке, с явным нежеланием отвел взгляд и произнес:
      – Забыл сказать. Готовьтесь к выброске, ребята. Она начнется почти без предупреждения.
      Экран погас, на сей раз – окончательно; стенка приобрела прежний тошнотворно-желтый цвет.
      Десантники засуетились, стали надевать гермошлемы, натягивать перчатки, опускать щитки, проверять оружие, писать завещания и освобождать желудки.
      Тем временем транспорт, похоже, вошел в атмосферу неведомой планеты: снаружи доносился шум битвы. Судя по количеству и громкости взрывов, совсем рядом творилось нечто весьма и весьма неприятное. Что-то взлетало на воздух, причем этого «чего-то» было очень много; некоторые взрывы гремели буквально в двух шагах.
      Транспорт рыскнул в сторону, лег на прежний курс, затем шарахнулся в противоположном направлении; по всей видимости, пилот пытался увернуться от заградительного огня. К сожалению, его попытка слегка запоздала. Пол под ногами солдат вдруг исчез, и десантники провалились в пустоту.
      Билл сперва решил, что в транспорт угодил снаряд, и обрадовался такому стечению обстоятельств, поскольку попадание могло привести к гибели капитана Кадаффи.
      В следующее мгновение он оказался в воздухе.
      Билл завопил, однако быстро убедился, что толку от воплей никакого. В самом деле, он кричал и «Блин!», и «Я не хочу умирать!», и «Помогите!», и даже «Мамочка!», но продолжал тем не менее падать. Билл попробовал включить антигравитатор, но обнаружил, что тот не работает. Подобно всем остальным приборам и устройствам, антигравитатор подчинялся командам с пульта дистанционного управления, зажатого в потной ладони капитана Кадаффи – да, в потной или в холодной, если капитан, паче чаяния, мертв. Тогда прости-прощай.
      Билл рискнул наконец поглядеть вниз.
      Зрелище, которое открылось ему, внушало известное успокоение. Да, он мчался вниз, но земли видно не было. Под Биллом, куда ни глянь, расстилались облака. Он слышал, как завывает ветер, слышал, но не чувствовал, ибо, будучи заключен в скафандр, был почти не в состоянии что-либо чувствовать. Он видел сквозь щиток, вдыхая запах пота – или крови? – парня, который последним напяливал на себя этот скафандр, однако тем его ощущения и ограничивались.
      Билл огляделся и заметил других добровольцев. Переговорные устройства скафандров контролировались все тем же пультом, поэтому десантники могли всего-навсего помахать друг другу на лету, чем они, собственно, некоторое время и занимались.
      А затем отряд вырвался из облаков.
      Их сразу же обнаружили и открыли огонь. Вокруг свистели пули, мимо проносились снаряды, сверкали лазерные лучи, однако отряд падал так быстро, что у врагов не было возможности как следует взять их на прицел.
      Десантники же, которые прекрасно все видели, могли наблюдать на земле множество крошечных фигурок, и их с каждой секундой становилось все больше. Эти фигурки продолжали палить по коммандос, а тем оставалось только беспомощно взирать на происходящее, ибо славный капитан Кадаффи был, очевидно, занят и забыл за делами нажать кнопочку на пульте. Стрелять в ответ они не могли. Словом, десант продолжал снижаться и делал это, приобретая все больший навык, весьма неплохо.
      Биллу казалось, они уже достигли в искусстве падения если не совершенства, то достаточно высокой степени мастерства. Даже он, на что уж порой туповатый ученик, овладел техникой снижения буквально в первые секунды свободного полета. Разумеется, вполне возможно, задача в том и состоит, чтобы свалиться на головы врагам. Десантник в боевом скафандре весит о-го-го и может, если попадет точно, уничтожить небольшое здание. Однако при таком столкновении скафандр неминуемо испортится, а они нынче дороги – куда дороже солдат. Выходит, капитан попросту запамятовал включить антигравитаторы. Что ж, это уже лучше. Правда, ненамного.
      Билл постарался расслабиться и притворился, будто наслаждается спуском, чтобы приготовиться к дальнейшим событиям. К его изумлению, это оказался рывок вверх, причем с такой силой, что нижняя половина скафандра с размаху врезалась ему в промежность.
      Когда Билл очухался и собрался с мыслями, он сообразил, что медленно дрейфует прямо в лапы к противнику. Враги поджидали его с распростертыми объятиями. Им настолько не терпелось свести знакомство, что они в знак приветствия осыпали Билла всякой всячиной. Судя по грохоту, привет был продиктован исключительно теплыми чувствами. Вдобавок разрывы потихоньку приближались.
      Билл посмотрел вниз, на вражескую армию, рвущуюся прикончить его, а затем вверх, на транспорт, где находился один-единственный человек, который тоже задался целью убить беднягу Героя Галактики.
      Прикинув свои шансы, Билл принял решение. Кадаффи он боялся сильнее, чем целой армии противника.
      Он ощупал шлем, наткнулся на большую антенну. Должно быть, это и есть дистанционное управление, а средняя предназначена для связи с другими десантниками – интересно, заработает она когда-нибудь или нет? – тогда как третья служит радиолокационным маячком. Билл ухватился за третью антенну и дернул; конструкторы, по-видимому, предполагали, что с их детищем может произойти нечто подобное: антенна даже не погнулась. Билл стиснул ее обеими руками. Безрезультатно. Может, пустить в дело бластер? А если промахнется? Он рискует остаться без антигравитатора или, и того чище, без головы!
      Внезапно Билл вспомнил про свою армейскую стопу. Он сложился в три погибели, дотянулся до стопы, оторвал липкую ленту и нажал кнопку, которая открывала отделение с набором инструментов. Те пребывали в сложенном состоянии по бокам крохотной штуковины, которая вполне умещалась в ладони. Два ножа различных размеров, пилка для ногтей, ножницы, шило, плоская и крестовая отвертки, консервный ножик и… Черт возьми, куда он девался? Наконец Билл нашел то, что искал, – портативный складной резак. Секунду спустя антенна оказалась в свободном полете.
      Теперь эта гнусная образина, капитан Кадаффи, не сможет узнать, где Билл!
      Он принялся палить из автоматов, не глядя, куда стреляет, и уповая на то, что отдача отбросит его в противоположном направлении. Поначалу его ожидания оправдались, но он не принял в расчет ветер, который дул в сторону поля боя. Билла окутал дым, он остался в гордом одиночестве. Он догадывался, что совсем скоро спустится на землю и будет вынужден вступить в сражение, причем враг будет стрелять уже не наугад, а прицельно, чего ему на деле совершенно не хотелось.
      Билл полностью опустошил магазины автоматов, что привело к частичной потере веса. Спуск замедлился, но не прекратился. Тогда Билл пошвырял вниз все свои гранаты, надеясь, что под них никто не подвернется. Ему вовсе не улыбалось рассердить кого-нибудь из аборигенов, тем более вооруженного бластером. Спуск неумолимо продолжался.
      Билл выкинул перчатки со встроенными бластерами, потом заплечный ранец с обезвоженным питьевым рационом в таблетках, потом смену белья, изготовленного из переработанной туалетной бумаги, – его можно было использовать по прямому назначению, потом псевдопищевые пилюли и последнее снаряжение. Однако падение продолжалось.
      Бронированный башмак скафандра, если он в кого-то попал, наверняка изувечил бедолагу, а бронированные штаны, обрушившись на землю, проделали в ней солидную вмятину. К этому моменту Билл опустился настолько низко, что отчетливо различал вражеских стрелков и сам оказался для тех как на ладони.
      Между тем скорость падения заметно снизилась. Тогда Билл расстегнул ремень. Тот полетел вниз, увлекая за собой бронированные подштанники, которые вскоре с грохотом рухнули наземь.
      Билл воспарил над землей. Ветер гнал его прямиком на врага. Однако Билл надеялся, что в своем теперешнем виде, в одном белье, что гордо развевалось на ветру, и с заложенными за голову руками, он в относительной безопасности. Похоже, его надежды оправдывались. По нему больше никто не стрелял – даже прочие десантники.
      Те располагались внизу, под Биллом, значительно опередив своего боевого командира, и выстраивались в атакующий порядок. Наблюдать за ними со стороны было весьма любопытно. Десантники построились клином – место впереди, там, где должен был находиться Билл, пустовало – и ринулись на врага.
      Разумеется, ринулись они вниз, и Билл двинулся следом за ними. Очевидно, капитан Кадаффи вознамерился покончить с ним раз и навсегда, если не так, то уж этак.
      Что бы еще кинуть, чтобы уменьшить вес? Башмак улетел вместе с подштанниками, а расставаться с армейской стопой Биллу как-то не хотелось. Он понятия не имел, где искать замену и можно ли найти ее вообще, а поскольку провел без стопы на ноге достаточно продолжительное время, несколько лет, то вовсе не горел желанием вновь очутиться в положении инвалида.
      Впрочем, поразмыслив, Билл все-таки отстегнул стопу, включил встроенный лазер и неторопливо, кусок за куском, срезал с себя остатки скафандра, пощадив лишь антигравитатор и гермошлем, затем зажал в зубах лямки антигравитатора и одним движением плеч стряхнул пришедшее в негодность обмундирование.
      Ну вот, другое дело! Билл пропустил лямки сквозь трусы, завязал узлами. В очередной раз расслабился и поглядел вниз. Что там у нас происходит? Так, ничего особенного, все развивается по плану, самоубийственному плану капитана Кадаффи. Десантников методично стирали в порошок. На какой-то миг Биллу стало жаль своих товарищей, однако жалость была мимолетной; в следующее мгновение ему захотелось проглотить обезвоженную пивную пилюлю – из тех, которые он недавно выкинул.
      Билл побывал во многих переделках, но до сих пор ему не представлялось возможности проследить развитие событий. Когда вокруг кипит схватка, перспектива становится еще более туманной, нежели генеральская, которая смутна сама по себе. Тебя сбивают с толку шум, гам и противники, которые так и норовят прикончить тебя. Иными словами, в битве не до наблюдений. С точки зрения самосохранения, чем меньше видишь, чем меньше разеваешь рот, тем лучше. Если ты видишь врага, значит, и враг видит тебя. Вот почему предпочтительнее отыскать укромное местечко, схорониться в нем и уже оттуда взирать на то, как основная масса десантников учится повиноваться приказам. Как ни странно, при подготовке к выброске основное внимание уделяется умению чистить гальюны, а целиться и стрелять учат, если остается свободное время. Билл умел пользоваться бластером, однако он освоил это искусство по официальному имперскому армейскому комиксу с инструкцией по применению оружия. Кроме того, он вдоволь напрактиковался на Венерии и на прочих напичканных смертельными опасностями планетах.
      Тем не менее, несмотря на богатый опыт стрельбы по офицерам и другим врагам, он никогда не получал от схватки подлинного удовольствия, не испытывал удовлетворения от осознания того, что выполнил порученное дело на «отлично». Разумеется, в комиксах рассказывалось о том, как доблестные десантники сметают чинджеров с лица той или иной планеты, но Билл подметил одну странность: почему-то планеты постоянно упоминались все те же. С земли, которую Билл в бою почти не покидал и к которой постоянно приближался, это не имело ни малейшего смысла.
      Но с воздуха все выглядело иначе. Медленно плывя в поднебесье с весело трепещущим на ветру бельем, махая рукой войскам враждующих сторон и гадая, где тут ближайший бар, Билл словно глядел на крупномасштабную карту. Чинджеры располагались зеленым прямоугольником, точь-в-точь как в комиксах, а войска Империи надвигались на них громадными изогнутыми красными стрелами. Конечно, то был не лучший способ выигрывать сражение, зато на фотоснимках, которые поставляла в Генштаб воздушная разведка и которые генералы передавали затем Императору, подобный порядок производил весьма внушительное впечатление.