7

22 февраля 2023 года

Эрин Снэрсбрук чувствовала себя слегка ошалелой спросонья, хотя проспала всего пять часов. Да и это она себе позволила против собственного желания, только потому, что вообще не ложилась в постель почти трое суток. У нее уже начинались галлюцинации, и в операционной она несколько раз ловила себя на том, что глаза у нее закрываются сами собой. Больше она так не могла. Найдя свободную ординаторскую, она мгновенно провалилась в черную дыру и с трудом очнулась, как ей показалось, в следующее мгновение от звона будильника.

Холодный душ вернул ее к жизни. Она увидела в зеркале свои покрасневшие глаза и принялась подкрашивать губы.

— Должна тебе сказать, Эрин, вид у тебя — хуже не бывает, — пробормотала она, разглядывая свой обложенный язык. — Прописываю тебе, доктор, крепкого кофе. Лучше внутривенно.

Войдя в свою приемную, он увидела, что Долли уже сидит там, листая затрепанный журнал «Тайм». Она посмотрела на часы.

— Свежие журналы постоянно воруют больные, можете себе представить? Состоятельные больные, иначе они бы здесь не оказались. Даже туалетную бумагу и мыло таскают. Извините, что опоздала.

— Нет, ничего, доктор, все в порядке.

— Мы с вами выпьем кофе, а потом возьмемся за работу. Заходите, я сейчас.

Мадлен уже приготовила почту, и Эрин принялась быстро просматривать ее, но подняла глаза, когда дверь с шумом распахнулась, и заставила себя улыбнуться рассерженному чем-то генералу.

— Почему вы и ваш больной все еще здесь, в больнице? Почему не выполнен мой приказ о переезде?

Слова у генерала вылетали как снаряды. Эрин Снэрсбрук мысленно перебрала несколько ответов, по большей части очень обидных, но она была слишком утомлена, чтобы с утра затевать перепалку.

— Сейчас все вам покажу, генерал. Тогда вы, может быть, перестанете меня донимать.

Она швырнула почту на стол, протиснулась мимо генерала, вышла в коридор и направилась к блоку интенсивной терапии, где лежал Брайан. Позади слышались тяжелые шаги генерала.

— Наденьте, — приказала она, бросив генералу стерильную маску. — Ах, прошу прощения. — Она взяла маску и сама надела на него, сообразив, что одной рукой это сделать трудно. Потом она надела свою маску и приоткрыла дверь блока, чтобы можно было туда заглянуть. — Смотрите как следует.

Тело, лежавшее на столе, было едва видно под переплетением труб, трубочек, проводов и приборов. Над ним были простерты руки манипулятора, разветвляющиеся щупальца которого уходили под простыню.

Из-под нее змеей выползал гибкий шланг кислородной маски, к рукам, ногам и чуть ли не ко всем отверстиям неподвижного тела тянулись капельницы и еще какие-то трубки. На пульте одного из замысловатых приборов, стоявших у стены, замигали огоньки; сестра, взглянув на экран, подошла к пульту и повернула какую-то ручку. Снэрсбрук снова закрыла дверь и стянула маску с лица генерала.

— Вы хотите переместить все это? Вместе с машиной-контактором, не отключая ее ни на секунду? Сейчас она работает со вживленным компьютером — перераспределяет нервные сигналы.

Она повернулась на каблуках и вышла: молчание генерала было достаточно красноречивым ответом.

Весело напевая про себя, она вошла в свой кабинет и включила кофеварку Долли сидела на краешке стула, и Эрин ткнула в ее сторону ложечкой.

— Как насчет хорошего, крепкого черного кофе?

— Я не пью кофе.

— Напрасно. Оно не так вредно для обмена веществ, как алкоголь.

— Я не могу спать, тут дело в кофеине. А алкоголя я тоже не употребляю.

Доктор Снэрсбрук сочувственно кивнула — что тут можно сказать? — уселась за стол и вызвала на экран расшифровку их предыдущего разговора.

— В прошлый раз вы, Долли, рассказали мне множество очень важных вещей. У вас не только прекрасная память, — вы понимаете, что меня интересует. Вы были для Брайана хорошей, любящей матерью, это сразу видно по тому, как вы о нем говорите.

Она подняла глаза и увидела, что та слегка порозовела от этой небрежно брошенной похвалы. Жизнь у Долли была нелегкая, и выслушивать комплименты ей доводилось не так уж часто.

— Вы помните, когда у Брайана началось половое созревание? — спросила она, и румянец смущения на лице Долли стал гуще.

— Ну, вы же знаете, у них это не так явно, как у девочек. Но по-моему, довольно рано, около тринадцати лет.

— Это в высшей степени важно. До сих пор мы проследили его эмоциональное развитие в раннем детстве, потом выяснили, как шла у него учеба и развивался интеллект. Все это очень хорошо. Но при наступлении половой зрелости происходят решающие эмоциональные и физиологические изменения. Этот период мы должны исследовать как можно глубже и обстоятельнее. Вы не помните, назначал он кому-нибудь свидания, были у него девушки?

— Нет, ничего подобного не было. Ну, была одна девушка, с которой он некоторое время встречался, она иногда приходила к нам, чтобы поработать на его компьютере. Но это, кажется, продолжалось очень недолго. А больше у него никого не было. Конечно, тут сыграла роль разница в возрасте — она была намного старше его. Поэтому отношения у них могли быть только платонические. Я ее помню — хорошенькая такая. Ее звали Ким.

— Ким, смотрите внимательно на ваш экран, — сказал доктор Бетсер. — У вас уже были с этим трудности на прошлой неделе, и пока вы не разберетесь как следует, что тут получается, вы не сможете двигаться дальше. Смотрите.

Преподаватель набрал уравнения на своем компьютере, который вывел их на большой экран для всеобщего обозрения, и в то же мгновение они появились на экранах настольных терминалов, стоявших перед каждым студентом.

— Покажите нам, как это решается, — сказал он и переключил управление на нее. Ким нерешительно дотронулась до клавишей. Все посмотрели на большой экран.

Все, кроме Брайана: он решил задачу через минуту после того, как ее задали. В колледже ему уже становилось так же скучно, как и в школе. На занятиях почти все время приходилось ждать, пока остальные его догонят. Эти жалкие тупицы смотрели на него сверху вниз, словно на какого-то урода. Все они были на четыре-пять лет старше его и большинство — на голову выше, временами он чувствовал себя карликом. И это была не просто чрезмерная мнительность — они действительно его недолюбливали, он в этом не сомневался. Считали, что таким маленьким здесь не место. Ну, и завидовали тоже: он выполнял задания намного лучше и быстрее их. Интересно, каково было учиться тем, кто действительно умел думать: Тьюрингу, Эйнштейну, Фейнману?

Он взглянул на экран и едва не застонал: девчонка опять запуталась. Смотреть противно. Он незаметно придвинул к своему терминалу карманный калькулятор и быстро набрал зашифрованную команду. В окне на экране появилась колонка итальянских глаголов, и он принялся просматривать их, запоминая те, которые еще не знал.

Брайан уже давно догадался, что в школе все компьютеры прослушиваются и все вводимые в них данные записываются. Это стало ему очевидно по вопросам, которые задавали учителя: некоторые вещи они могли узнать только таким тайным способом. Обнаружив это, он взял за правило использовать школьный компьютер только для решения школьных задач.

Позже, в колледже, он заметил, что все преподаватели, особенно доктор Бетсер, совершенно убеждены, что каждое их слово — золото, и очень огорчаются, когда замечают, что во время их лекций он играет в компьютерные игры или работает с какими-нибудь базами данных вместо того, чтобы уделять им все свое внимание. Но всегда можно что-нибудь придумать. Если бы все компьютеры в аудитории были соединены кабелями, изменить направление потоков информации было бы труднее — а может быть, и легче. Но здесь использовали узкополосные инфракрасные линии связи и всю комнату заполняли невидимые сигналы. Каждый терминал был снабжен СИДом — светоизлучающим диодом с цифровым управлением, который передавал информацию по каналу с низким уровнем помех. А фотодетектор принимал сигналы, на которые был настроен. Брайан вышел из положения, соорудив перехватывающее устройство, которое замаскировал под карманный калькулятор. Лежа рядом с компьютером, оно перехватывало поступающий сигнал и снова транслировало его. Таким образом Брайан получил возможность делать все, что хотел, и никто об этом не знал. То, что было на его экране, предназначалось только для его глаз! Allattare — накормить, кормить грудью... Allenare — тренироваться...

Прислушиваясь вполуха к тому, что происходило в аудитории, он смутно уловил в голосе доктора Бетсера хорошо знакомые ему усталость и раздражение.

— ...Вы плохо представляете себе, как производятся последовательные приближения. Если вы не поймете эту важнейшую вещь, потом вам станет еще труднее. Брайан, покажите, пожалуйста, как это делать правильно, чтобы мы могли двигаться дальше. А с вами, Ким, я хотел бы поговорить после занятий.