– Ты споришь со мной, ты думаешь, что знаешь закон лучше, чем я, ты читаешь, хотя тебя никогда не учили читать. Тобой овладел один из черных богов, я знаю это, и я освобожу бога из твоей головы.

Сам объятый гневом – но холодным, – Чимал не смог сдержать презрительный усмешки.

– Это все, что ты умеешь, жрец? Убивать человека, который с тобой не согласен, даже если он прав, а ты нет? Какой же ты после этого жрец?

Тонко вскрикнув, жрец поднял обе руки, как будто намеревался сразить Чимала и лишить его рот возможности издавать звуки. Чимал схватил его за кисти и держал, невзирая на попытки жреца освободиться. Раздался топот ног: объятые ужасом наблюдатели спешили на помощь главному жрецу. Едва они лишь прикоснулись к нему, Чимал разжал руки и отпустил старика, криво улыбаясь.

И тут это случилось. Старик снова поднял руки, широко раскрыл рот, так что его почти беззубые десны оказались у всех на виду, попытался что-то крикнуть, но слова не раздались.

Он вскрикнул, но то был крик боли, а не гнева. Потом главный жрец рухнул, как подрубленное дерево. Голова его с громким пустым стуком ударилась о камень, и он остался лежать неподвижно. Глаза были полуоткрыты, на щеках выступила желтизна, на губах образовались пузыри пены.

Остальные жрецы бросились к нему, подняли и потащили прочь, а один их них, тот, у которого была палка, ударил ею Чимала. Будь это иное оружие, оно бы убило его. Теперь же Чимал лишь потерял сознание. Несмотря на это, каждый жрец, проходя, пинал его бесчувственное тело. Когда солнце поднялось над горами, лучи его пробрались сквозь отверстия в стене и зажгли огни в змеиных глазах Коатликуэ. Книги остались лежать нетронутыми там, куда их бросили.

7

– Похоже, старый Китлаллатонак очень болен, – тихо сказал жрец, осматривая решетчатую дверь в камеру Чимала. Решетка состояла из тяжелых деревянных брусков, каждый толще человеческой ноги, вделанных в камень. Замыкалась она с помощью еще более тяжелого бревна, которое было укреплено на стене вне пределов досягаемости пленника: отодвинуть его можно было только снаружи. Но Чимал никак не мог это сделать, потому что его кисти и лодыжки были крепко связаны прочнейшей веревкой из маги.

– Он заболел из-за тебя, – добавил молодой жрец, гремя тяжелым брусом. Они с Чималом были одних лет и когда-то вместе учились в школе храма. – Не знаю, как ты этого добился. Ты и в школе попадал в неприятности, но это, я думаю, происходило со всеми нами – с мальчишками всегда так. Но я никогда не думал, что кончится подобным поступком. – Как бы ставя точку в конце фразы, он ткнул между прутьями кинжалом в сторону Чимала, тот отпрянул – острие черного стекла кольнуло его в бок. Из раны полилась кровь.