Глава 9

Бак молчал так долго, что Кристин начала беспокоиться: может быть, его рассердили ее многочисленные вопросы? В то же время она возмутилась: если даже он и рассердился — что с того? В конце концов, они говорят о ее жизни, ее будущем! Кристин убрала руки со стола и крепко сцепила их на коленях.

— Мистер Леннинг, мне удалось кое-что узнать от вас о дяде Ярби, но я по-прежнему не представляю, в чем состоит его наследство.

— По-моему, это и так ясно. Вы получаете землю Ярби и половину стада быков в две тысячи голов.

— Сколько? Две тысячи?

— Примерно. К тому времени как мы доставим стадо покупателю, оно заметно уменьшится. Воры, промышляющие угоном скота, уже пронюхали, что мне не хватает рабочих рук. Если бы не помощь сиу, они бы уже изрядно поживились.

— Полковник Форсайт сказал, что скот дяди Ярби уже разворован и что вы — заодно с ворами, они якобы делятся с вами прибылью.

— Что? Я украл собственную скотину? — изумился Бак. — Хотя чему удивляться: некоторые люди верят каждому слову полковника, таких он без труда убедит, что черное — это белое.

Кристин улыбнулась. Бак заметил, что на ее щеках появились очаровательные ямочки, и его вдруг захлестнуло жаркой волной, он почувствовал напряжение в паху, словно джинсы внезапно стали тесны.

— Да, у него язык хорошо подвешен. Если бы меня не предупредили добрые люди, я бы, наверное, не скоро его раскусила. У моего брата много деловых партнеров, и многие из них умеют говорить складно, но до полковника Форсайта им далеко.

— Неужели у вас ни разу не возникало искушения принять деньги и вернуться домой?

— Ни на секунду. — Кристин отвела взгляд, чтобы Бак не прочел в ее глазах обиду.

— Почему?

— По личным причинам.

— У вас остался дома кто-то… человек, который вам дорог?

— Один лишь Густав, кузен. — Кристин глубоко вздохнула. — Мой брат Ферд был бы только рад услышать, что я попала в беду. Он сказал, что эта затея совершенно бессмысленная и что я кончу… — В последний момент она сдержалась и замолчала, не желая выдавать всей глубины горечи от ссоры с братом.

— Он был против вашей поездки?

— Если точнее, он запретил мне ехать.

— Тогда почему вы здесь? Разве вашими делами не мог заняться другой член семьи? Тот же Густав, например?

— Густав сам уговорил меня поехать — это мой единственный шанс обрести собственный дом, стать независимой. Думаю, вы и представить себе не можете, каково это — прожить всю жизнь за чужой счет.

Бак нахмурился. Его темные брови сошлись на переносице.

— Да, пожалуй, не могу.

— Прошу прощения, мистер Леннинг, что я взваливаю на вас свои проблемы, но я просто не знаю, как быть. Но ведь это не ваши заботы, правда?

— Я бы сказал, наши общие. Вы уже здесь, и мне придется решать, что с вами делать.

— Поверьте, мне искренне жаль, что я вас обременяю, но, прошу вас, поймите и меня. Я рассчитывала обрести здесь дом — работать на своей земле, любоваться закатами со своей веранды, наблюдать восход луны, возделывать огород, заготавливать продукты на зиму… в общем, просто жить, зная, что могу остаться здесь до конца своих дней. Я могла бы ходить с распущенными волосами, если захочется, или босиком… и не думать, что по этому поводу скажут люди. — Кристин улыбнулась. Бак не мог отвести от нее глаз. — И никто бы мной не командовал, не указывал, что делать и чего не делать.

— В жизни не все так просто.

— Но так должно быть. Если очень сильно хочешь чего-то и упорно этого добиваешься, то ты должен иметь возможность пользоваться плодами своего труда. Разумеется, я еще палец о палец не ударила, но я хочу… мне просто необходимо иметь свое собственное жилье.

— Ярби вложил немало труда в этот дом, из-за него его даже хотели убить.

— Но вы ведь ему помогали?

— Каждому человеку нужна чья-то помощь. Кристин удивленно посмотрела на него:

— Странно слышать это из уст такого самоуверенного человека, как вы. Мне как-то трудно представить, что вы в ком-то нуждаетесь.

Кристин пришлось довольно долго дожидаться ответа, но ее ожидание было вознаграждено — Бак снова улыбнулся.

— Я привык сам о себе заботиться — у меня по этой части большой опыт.

— Но разве в детстве отец о вас не заботился?

— Возможно — я не помню.

Баку никогда еще не приходилось вести светскую беседу за завтраком с хорошенькой женщиной. Но каким бы приятным занятием ни казалась подобная беседа, пора было заняться их общими проблемами.

— Просто не знаю, что мне делать, — в который раз сказала Кристин, и Баку представилась возможность высказать то, над чем он размышлял почти всю ночь.

— Почему бы вам не остаться здесь? Поможете мне с Моссом, К тому же у вас будет время разобраться с Форсайтом. А потом решим, что делать с ранчо.

Кристин прищурилась, открыла было рот, но тут же, так ничего и не сказав, поджала губы.

— Вы предлагаете мне жить в этом доме… с вами? — спросила она, немного помолчав.

— Вы же не можете жить в доме Ярби!

— Но это неприлично, ведь здесь нет другой женщины!

— Кому судить, что прилично, а что нет? Вы, кажется, сами хотели жить в таком месте, где можно не оглядываться на общественное мнение. — Бак пристально смотрел ей в глаза. Улыбка исчезла с его лица, во взгляде появилось выражение досады. — Вы считаете себя порядочной женщиной?

— Разумеется!

— И оттого, что кто-то подумает иначе, ваше мнение изменится?

— Нет, конечно! Я себя лучше знаю.

— Тогда какая разница, что они подумают? Если вы боитесь, что я стану вам досаждать — не беспокойтесь. Я не собираюсь укладывать вас в постель. — Вглядываясь в лицо Кристин и пытаясь понять, поверила ли она ему, Бак затаил дыхание и вздохнул, когда стало совсем невмоготу.

Его слова и тон, каким они были сказаны, вогнали Кристин в краску. Растерявшись, она не смогла придумать ничего лучшего, чем упрекнуть его:

— Могли бы и не грубить.

— Это всего лишь предложение. Через несколько дней вернется Джилли, так что, если вы надумаете уехать из «Аконита», он отвезет вас, куда пожелаете. Сомневаюсь, что до его возвращения здесь кто-нибудь появится. — Бак произнес это ровным голосом, но почему-то при мысли о ее отъезде его охватило странное, непривычное чувство одиночества.

— Поймите меня правильно, мистер Леннинг, я не хочу показаться неблагодарной, просто подобное… э-э… положение вещей у нас в Ривер-Фоллз вызвало бы настоящий скандал. Незамужняя женщина не может жить в одном доме с мужчиной, даже если с ним живет престарелый отец.

— Вы полагаете, что если поселитесь здесь со мной и Моссом, то дамы в Биг-Тимбере станут вас презирать? — Кристин, поджав губы, промолчала. — Если вы пробудете на Западе подольше, то сами поймете: люди здесь не очень спешат делать выводы. Я знавал шлюх, которые пели в церковном хоре. В воскресный день в церкви вы бы не отличили их от непорочных девственниц.

Кристин совсем некстати пришло в голову: Бак Леннинг, с его ярко выраженной мужественностью и грубоватой красотой, без сомнения, знал немало женщин, в том числе и шлюх. Испугавшись, что он может прочитать ее мысли, Кристин резко поднялась из-за стола, отошла к плите и повернулась спиной к Баку.

— Если вы останетесь, я буду ночевать во флигеле, если вам так спокойнее. Мы с Моссом и вчера бы там спали, но я был почти уверен, что за вами следили, и не хотел оставлять вас одну в доме. — Бак говорил очень тихо, по Кристин прекрасно слышала каждое его слово.

— Вы думаете, полковник пошлет своих людей, чтобы… нас убить?

— А вы как считаете? Если бы не мы с вами, ранчо стало бы его собственностью. — Он рассмеялся, но, похоже, ему было не до смеха. — Надеюсь, погонщики из племени сиу прихватят с собой нескольких родственников, которые помогут нам держать оборону. В таком случае люди полковника не застанут нас врасплох. Я знаю местечко в горах, где можно спрятать вас с Моссом. Кристин снова уселась за стол.

— Вы уже когда-то делали это?

— Несколько раз, Мосса даже приходилось привязывать к дереву с кляпом во рту.

Девушка невольно вскрикнула. Глаза Бака сузились, превратившись в узкие щелочки, — Кристин видела лишь крохотные зеленые огоньки, сверкавшие меж густых ресниц.

— Это спасло ему жизнь, — сказал Бак.

— Простите, я не собиралась вас упрекать. Похоже, вы здесь… как на войне. Вы ведь стреляете друг в друга?

— И прежде чем все это кончится, появятся трупы. И не один. Постараюсь, чтобы это были не мы с Моссом. И не вы.

Кристин всмотрелась в его лицо, пытаясь понять, о чем он думает. Воцарилось молчание — напряженное, натянутое, как струна. Наконец девушка вздохнула и отвела взгляд.

— Вы правы, мистер Леннинг. Не важно, что обо мне подумают, Имеет значение только то, что я сама о себе думаю. Я с благодарностью принимаю ваше предложение. — Кристин протянула через стол руку. — В свою очередь, обязуюсь помогать вам по хозяйству :: присматривать за вашим отцом.

Бак крепко сжал ее ладошку своей большой сильной рукой. Кристин улыбнулась, быстро взглянув на него. На Бака этот взгляд подействовал, как ласковое прикосновение. Бак смотрел на ее губы, в ее улыбающиеся глаза, и ему вдруг нестерпимо захотелось сжать эту хрупкую женщину в своих объятиях, прижаться поцелуем к ее губам и на коленях умолять остаться с ним, остаться в его с любовью и старанием выстроенном доме и разделить с ним все, Что женщина может разделить с мужчиной, — кров, постель, радости и тяготы жизни.

Картина, нарисованная воображением Бака, была такой отчетливой, что его плоть тотчас же отреагировала — прежде чем он успел понять, что с ним происходит. Он поспешно отдернул руку и повернулся к Моссу, который — как раз вовремя — стал подниматься с кресла.

Бонни Гейтс вышла из церкви. Когда закончилась репетиция церковного хора, уже совсем стемнело.

У церкви ее поджидал Дел Гомер.

Бонни сразу же его узнала. Сунув руку в карман, она крепко сжала рукоятку «дерринджера», который с некоторых пор, по настоянию Берии, постоянно носила при себе.

Все три дня, прошедшие с тех пор, как Берни помог Кристин Андерсон бежать из города. Дел приходил в их кафе и на завтрак, и на обед, и на ужин. Несколько раз заходил и Майк Бруза, который держался нагловато и вообще вел себя шумно, но с Бонни был неизменно вежлив. Дел всегда дожидался его ухода и только потом уходил сам.

— Мисс Бонни. — Высокий мужчина вышел из тени и пошел с ней рядом. — Вам не следует ходить по вечерам одной.

— Вас это не касается!

— Очень даже касается.

— У меня в кармане «дерринджер», и я готова пустить его в ход в любой момент.

— Вам нужно завести настоящее оружие. Эта игрушка мужчину не остановит, если только вы не попадете в самое сердце.

— Я буду целиться между ног — уж это его наверняка остановит, — возразила Бонни, ускоряя шаг.

— Да, это его немного… озадачит.

Дел взял Бонни за локоть, но девушка отдернула руку. Остановившись, она стала ждать, когда он пройдет вперед, однако и Дел остановился.

— Я не нуждаюсь в вашей защите!

— Еще как нуждаетесь. Но не волнуйтесь, Бонни: любой, кто посмеет тронуть вас пальцем, будет иметь дело со мной.

— Сколько раз повторять: мне не нужна ваша забота. Вы мне даже не нравитесь.

Дел снова возразил:

— Я знаю, что нравлюсь, просто вы не хотите в этом признаться. — Бонни быстро пошла вдоль по улице, Дел не отставал от нее ни на шаг. — Я следил, чтобы вас никто не побеспокоил.

— Негодяи! Вы за мной шпионили!

Дел негромко рассмеялся. Было странно слышать этот тихий мелодичный смех из уст наемного убийцы.

— Чтобы узнать, где вы и чем занимаетесь, не нужно быть особенно опытным шпионом. Вы очень много работаете, бываете только в лавке, в церкви и у миссис Гафни. Вы даже не пошли в воскресенье на бал.

— Если вы причините вред Розе Гафни, я вас убью! Клянусь, застрелю!

— С моей стороны ей опасность не угрожает. Бонни фыркнула и язвительно заметила:

— Вы удивительно любезны.

Дел не обратил внимания на ее сарказм.

— Желаете поехать в Ларами или в Денвер? Хотите сходить в театр, купить красивые платья?

— А что взамен? Спать с вами? Нет уж, благодарю покорно. У нас с братом полно дел, работа в кафе отнимает почти все время.

— Бонни, позвольте мне о вас позаботиться! Вам не надоело подавать еду мужчинам, которые моются раз в год?

— Послушайте, мне все равно — пусть даже они вообще никогда не моются. Я честно зарабатываю свой хлеб, я никого не убиваю.

— Меня не будет в городе несколько дней.

— Какое счастье! А что случилось? Форсайт посылает вас кого-нибудь убить? Интересно, мистер Гомер, сколько стоит для вас человеческая жизнь?

Дел снова проигнорировал ее издевку и с серьезным видом продолжал:

— Остерегайтесь Майка, держитесь от него подальше. Если Бруза вздумает вас лапать — стреляйте.

— Я выстрелю в любого, кто попытается распустить руки. В вас — тоже.

Дел зашел вперед и преградил ей дорогу. Бонни поневоле пришлось остановиться.

— Бонни, я никогда не причиню вам вреда.

— А как насчет моего брата? Если Форсайт прикажет вам его убить, вы это сделаете?

— Это зависит…

— …от того, сколько он вам заплатит?

— Нет, это зависит только от меня. Девушка попыталась обойти его.

— Мерзавец. У вас кровь холодная, как у лягушки, — презрительно прошипела она.

— Когда-то я вам нравился.

— Тогда я не знала, чем вы зарабатываете на жизнь. — Бонни снова сделала попытку обойти его. — Уйдите с дороги! Меня ждет Бер ни.

— Поверьте, я никогда не причиню вам вреда.

— А вы поверьте мне: я не желаю иметь с вами ничего общего!

— Считайте, что я с этим смирился — на время.

Дел взял ее под руку. Бонни опять попыталась оттолкнуть его.

— Не вырывайтесь! — сказал он. — Я доставлю вас домой в целости и сохранности.

Они пошли рядом. Бонни мысленно молила Бога, чтобы брат не дожидался ее на пороге.

Первое время Дел ей нравился. Он появился в городе вскоре после того, как они открыли свое кафе. Этот сдержанный, хорошо воспитанный мужчина привлек внимание Бонни. Да и сам он, похоже, всерьез ею увлекся. Дел поселился в отеле; он то куда-то исчезал из города, то появлялся вновь и, казалось, никогда не испытывал недостатка в деньгах. Это обстоятельство вызывало у Бонни беспокойство, как и странная манера Дела уклоняться от всех вопросов, касавшихся его личной жизни. Девушка начала подозревать, что он женат. Спустя некоторое время Гомер убил какого-то человека в переулке за лавкой. Никаких объяснений по этому поводу он не давал.

Закон в Биг-Тимбере олицетворял Джим Лайстер, местный шериф, любивший с важным видом разгуливать по городу с большой жестяной звездой на груди. Лайстер отродясь никого не арестовал — разве что нескольких бродяг или безбилетников на железной дороге, Ни для кого не было секретом, что он находится на содержании у полковника Форсайта.

Кем был убитый Делом человек и за что он его убил, никто не знал. Сам же Дел никогда не упоминал в присутствии Бонни об этой инциденте. О его связях с Форсайтом девушка узнала от Клетуса. Первая реакция Бонни — глубокое разочарование. Потом она стала ругать себя за то, что была так ослеплена приятной внешностью и хорошими манерами Дела, за то, что не разглядела его истинное лицо. Теперь она его презирала.

Бонни подошла к дому, в котором размещалось их кафе, и вздохнула с облегчением: слава Богу, брат не ждет ее на улице. Как только они приблизились к лестнице, ведущей в их комнаты, девушка резко отстранилась от Дела и взбежала по ступенькам.

— До свидания, Бонни. Я вернусь в конце недели. Бонни не ответила, но, добравшись до верхней площадки, оглянулась. Дел no-прежнему стоял у кафе. Девушка постаралась придать лицу добродушное выражение, чтобы брат ничего не заподозрил, и открыла дверь, В это время Берни обычно читал, лежа в постели и давая отдых ногам, поэтому Бойни первым делом посмотрела на его кровать. Но кровать оказалась пуста. Брат лежал на полу; лицо его превратилось в кровавую маску. У Бонни перехватило дыхание, на миг она оцепенела. Потом вскрикнула и бросилась к брату.

И тут чья-то жилистая рука обхватила ее сзади за шею, а другая, прижав ее руки к бедрам, крепко обхватила за талию.

— Тихо, детка, я еще не закончил с этим парнем, который валяется на полу. Будешь хорошо себя вести, я тебя не трону.

Бонни охватил ужас, она завизжала, но визг ее тут же оборвался — широкая ладонь зажала ей рот и нос. Нападавший так запрокинул ей голову, что девушка не видела Берни. Бонни брыкалась, пыталась освободиться, но державшая ее рука, переместившись чуть выше, так сдавила ее грудную клетку, что у девушки закружилась голова. И тут сквозь звон в ушах она услышала голос:

— Отпусти ее.

Нападавший разжал руки, Бонни судорожно вздохнула и в то же мгновение услышала выстрел. Девушка, пошатываясь, добралась до стула и ухватилась за спинку, пытаясь удержаться на ногах. Придя в себя, она наконец увидела Дела Гомера. Он убирал револьвер обратно в кобуру, всегда висевшую у его бедра. Мужчина, в которого он выстрелил, скорчился на полу у стены. Бонни бросилась к брату:

— Берни! Пожалуйста… О нет!.. — Голос ее сорвался. Она опустилась на колени рядом с братом.

Лицо Берни стало почти неузнаваемым, оно было разбито, кровь струилась из носа и из глубокой раны на лбу. Он лежал в неудобной позе, подвернув под себя деревянную ногу.

— Нужно вызвать врача!

Бонни вскочила на ноги и наткнулась на Дела. Он держал в руках мокрое полотенце:

— Вот, положите пока ему на лицо, И нужно проверить, насколько серьезно он пострадал.

Бонни схватила полотенце и склонилась над братом. В эту минуту она готова была принять помощь даже от самого дьявола. Дел опустился на колени по другую сторону от Берни. Он осторожно поднял руку раненого и положил ему на грудь. Бонни тем временем обтирала лицо брата полотенцем.

— Господи, только бы он выжил, — шептала она снова и снова. Слезы застилали ей глаза и капали на руки, которыми она промывала рану брата. Бонни не сознавала, что плачет, не сознавала, что человек, молча поставивший на пол рядом с ней таз с водой, — не кто иной, как Дел, Она прополоскала в тазу пропитанное кровью полотенце и снова приложила его к ране. Дел тем временем выпрямил ногу Берни. Когда он принес лампу, поставил ее на стул, а сам опустился на колени, чтобы осмотреть рану, Бонни уже немного пришла в себя и понимала, кто ей помогает.

— Ему нужен врач.

— Врач уехал в Биллингс.

— О Господи! — Бонни потянулась к руке брата.

— Не прикасайтесь к нему, Бонни, — Дел осторожно отвел в сторону ее руку. — У него сломаны пальцы.

Она тихонько ахнула и встретилась взглядом с Делом.

— За что его так?

— Я перенесу вашего брата на кровать и пойду поищу, чем его залатать. Наверное, этот ублюдок повалил его на пол и принялся бить ногами. На рану на лбу нужно наложить швы.

Бонни с надеждой взглянула на Дела.

— Вы сможете это сделать?

— Смогу. Но прежде нужно избавиться от этого ублюдка, что валяется у стены.

Бонни встала. Ноги ее подгибались, и она, с трудом добравшись до кровати, ухватилась за спинку.

— Кто он такой?

— Разрешите позаимствовать ваше полотенце. Я прополощу его в поилке для лошадей и верну.

Не дожидаясь ответа, он обмотал полотенцем голову убитого, подхватил его под мышки и перекинул через плечо, точно мешок с мукой.

— Кто он? — снова спросила Бонни.

— Болван по имени Миллер.

— Зачем он сюда явился? Почему напал на Берни?

— Потому что знал, что вас не будет дома.

— Когда вы его убили, у него даже не было в руках оружия! — воскликнула Бонни.

— У него в руках были вы. Я предупреждал мерзавца, чтобы он держался от вас подальше.

Дел выглянул за дверь, потом вышел и спустился по лестнице. Быстро пройдя переулком, он свернул к загону при платной конюшне. Дойдя до загона, Дел перекинул тело через загородку. Испуганные лошади шарахнулись в сторону. Потом он просунул руку между прутьями и сдернул с головы трупа полотенце, которое намотал, чтобы не запачкаться кровью.

— Грязный ублюдок! — пробормотал Дел. — Ты знал, что тебя ждет, если дотронешься до нее своими погаными лапами.

Было уже за полночь. Полковник Кайл Форсайт лежал в кровати, положив ладонь на обнаженную грудь своей экономки Рут де Бери и не обращая внимания на всхлипывания, которые она пыталась подавить. Ему было наплевать — пусть эта дура провоет хоть всю ночь. Он поддразнивал ее — потеребил сосок кончиками пальцев, пощипал курчавые волосы между ее ног. Время от времени полковник сонно позевывал.

В молодые годы Кайл легко возбуждался всякий раз, когда под боком оказывалась женщина. Однако этой ночью он выбился из сил, пытаясь получить удовольствие. В последнее время полковнику требовалось все больше времени, чтобы добиться разрядки, и это его бесило. Он винил во всем женщину. В конце концов, злой и неудовлетворенный, он влепил Рут пощечину. После этого то ли женщина сделалась более старательной, то ли демонстрация своей власти над ней разогрела его кровь, но Кайл мгновенно возбудился и в считанные минуты добился желаемого.