Глава 23

Черный Лось обладал всеми качествами настоящего вождя. Он не колеблясь отдавал приказы — и вместе с тем относился к своим воинам с уважением. Он был горд, но не тщеславен; и неудивительно, что Маленькая Сова, даже со сломанной ногой проявившая редкостную выдержку и храбрость, — его сестра.

Баку Черный Лось понравился. Они ехали во главе отряда через Бешеные Горы, то продвигаясь по тропе вдоль края ущелья, то пересекая перевалы. Время от времени Черный Лось останавливался и осматривал следы — осматривал особенно тщательно, когда они выезжали на открытое место, где тропу пересекали следы зверей. В пути никто из них не проронил ни слова.

Бак умел читать следы не хуже индейцев. Он понял, что Быстрый Бег вел лошадь в поводу.. Один раз Кристин свалилась на землю — на колючей ветке кустарника осталось несколько длинных светлых волосков, а на сырой земле — небольшая вмятина. Не желая, чтобы Черный Лось решил, будто он хочет вместе с ним командовать отрядом, Бак умолчал о своих наблюдениях, но временами его душил гнев, когда он думал о том, что приходится выносить Кристин. «Всемогущий Боже, если ты существуешь — а я думаю, ты есть и сверху все видишь, — не допусти, чтобы он ее изнасиловал!» — мысленно взмолился он.

Через несколько часов они выехали к поросшей травой лощине, К тому времени когда отряд добрался до подножия следующей горной гряды, солнце уже стояло в зените. У небольшого водопада — здесь чистая прозрачная вода падала с отвесной каменной стены — Черный Лось остановился и, подозвав одного из воинов, что-то сказал ему. Тот ускакал вперед.

— Уже недалеко, Леннинг, — сообщил Черный Лось, когда они напоили лошадей. — У твоей женщины волосы цвета облака? Они не завязаны и цепляются за кусты.

— Да, у нее очень светлые волосы. Ее народ приехал сюда из-за моря.

— Все бледнолицые пришли из-за моря.

— Ты прав, я об этом как-то не подумал.

— Скажи, Леннинг, эту женщину предназначили тебе в жены или ты выбрал ее сердцем?

— Я выбрал ее сердцем. Мне не будет покоя, пока не верну ее. Индеец кивнул.

— Свою первую жену я тоже выбрал сердцем. Но она не очень сильная, поэтому с ее разрешения я взял ей в помощь еще одну. Но вторая жена не спит на моем одеяле, я берегу свое семя только для жены моего сердца.

Бак удивился, что индеец столь откровенен с ним.

— А сыновья у тебя есть?

— Есть. Хороший, крепкий сын. — Лицо индейца озарилось улыбкой, но улыбка тотчас же погасла, и лицо вождя снова стало похожим на бронзовую маску. — Это из-за него моя жена ослабела. Я показывал ее бледнолицему доктору, тот сказал, что силы к ней вернутся и со временем у нас появятся и другие сыновья.

— Быстрый Бег не захочет вернуть мою жену.

— Если ты с ней не разведешься, он не имеет права ее удерживать.

— Если он ее изнасиловал, я его убью! — Бак посмотрел прямо в глаза Черному Лосю, чтобы видеть его реакцию.

— На твоем месте я бы так и сделал, — с невозмутимым видом кивнул индеец.

Через полчаса вернулся воин, посланный Черным Лосем на разведку. Бак не очень хорошо понял его доклад, но главное уловил: Быстрый Бег с шестью воинами и тремя женщинами снимается со стоянки где-то впереди; женщины разбирают вигвам и готовятся двинуться в путь; на одеяле лежит бледнолицая женщина, а остальные женщины пинают ее ногами, когда проходят мимо.

Черный Лось не удивился, что женщины рассердились, когда их муж привел еще одну жену, не посоветовавшись с ними.

«Любимая, что тебе приходится выносить! Потерпи, осталось совсем немного, я приду и спасу тебя — или умру», — думал Бак.

Ему хотелось тотчас же броситься к лагерю Быстрого Бега, но хватило терпения не взять инициативу па себя и дождаться команды Черного Лося. Минуту-другую индеец, уезжавший в разведку, поил коня; потом Черный Лось подал знак, и наконец отряд двинулся в путь. Они ехали, растянувшись цепочкой. Наконец выбрались на опушку, где Быстрый Бег собирался в такой спешке, что даже его воины помогали грузить поклажу на вьючных лошадей. Бак подстегнул коня, догоняя своего индейского друга.

Быстрый Бег поджидал их с ружьем в руке. БУК никогда еще не видел его таким неопрятным. «Маскарадный костюм» индейца бесследно исчез: на нем не было ни браслетов, ни разукрашенных штанов, ни мокасин с бахромой. Но на смуглом лице застыло выражение такой лютой ненависти, что рука Бака потянулась к кобуре: индейцу достаточно было сделать лишь одно движение, чуть повернуть ружье — и он мог открыть огонь.

Черный Лось выехал вперед Бака и спрыгнул с копя.

— Ты будешь стрелять в своего брата сиу?

— Я выстрелю в бледнолицего, если он попытается отобрать у меня женщину.

— Ты поступишь глупо. Тебя больше не примут ни в одном лагере сиу. Эта женщина — его жена, она принадлежит ему по праву.

— Она ему не жена, она не спит на его одеяле.

— У бледнолицых принято, чтобы женщина спала отдельно, когда у нее кровотечение. Ты украл чужую жену. Согласен ты вернуть ее по доброй воле или будешь драться с ее мужем насмерть?

Быстрый Бег посмотрел на хорошо вооруженных опытных воинов, сидящих на конях за спиной Черного Лося. Потом оглядел своих собственных, которым было далеко до них как по численности, так и по воинскому искусству. Ему совсем не хотелось умирать. Быстрый Бег мысленно воззвал к Великому Богу, прося помочь ему найти способ и сохранить Белый Цветок, и не прогневить Черного Лося. Он добирался до своего лагеря всю ночь и все утро и ужасно устал. К тому же чертова баба полночи проскулила, а когда она начала кричать и звать Леннинга, пришлось заткнуть ей рот кляпом.

— Я подумаю, брат, — ответил он Черному Лосю. Бак спешился и, не спуская глаз с Быстрого Бега, направился к одеялу, на котором лежала Кристин. Индеец преградил ему путь.

— Нет! Я еще не решил!

Терпение Бака лопнуло, он взорвался: выхватив нож, он приготовился к прыжку.

— Зато я решил! — Бак взмахнул перед носом индейца широким лезвием обоюдоострого кинжала. — Послушай, ты, вонючий кусок конского дерьма, только дотронься до нее, и я из тебя кишки выпущу!

Черный Лось вышел вперед.

— Пришло время раскурить трубку и поговорить. А Леннинг пока пусть поговорит со своей женщиной.

Быстрый Бег неохотно подчинился и ушел с Черным Лосем, Бак подошел к одеялу и опустился на колени. Перевернув Кристин на спину, он взял ее на руки. Бак взглянул в лицо Кристин — грязное, исцарапанное, с темными кругами под глазами, — и губы его зашевелились в беззвучных проклятиях. Что этот ублюдок с ней сделал! Волосы ее растрепались — одна коса лежала на плече, другая расплелась, а несколько прядей упали на лицо и промокли от слез. Девушка дрожала от холода.

— Кристин, дорогая моя, как ты?

В голове Кристин стоял странный звон, сквозь который ей послышался голос Бака, зовущий ее по имени. Девушка с усилием открыла глаза.

— Б-Бак? — проговорила она, едва ворочая языком. Когда же Кристин увидела, что Бак ей не почудился, откуда-то сразу появились силы, и она воскликнула: — Бак!

— Ш-ш-ш, я здесь, наконец-то я тебя нашел, любимая, — пробормотал Бак над самым ее ухом.

Кристин повернула голову, взгляд ее прояснился, и она увидела над собой такое дорогое лицо, то самое лицо, которое всякий раз вставало перед ее мысленным взором этой долгой ужасной ночью, стоило ей только сомкнуть веки. Щеки Бака потемнели от трехдневной щетины.

— Это ты? — прошептала Кристин.

Лицо Бака находилось так близко, что она могла разглядеть в его глазах янтарные точки вокруг радужных оболочек. Чувствуя себя в колыбели его сильных рук, прижимающих ее к крепкой теплой груди, чуть пахнущей дымом костру, Кристин мысленно молила Бога только об одном: чтобы все это не оказалось сном. «Господи, прошу тебя, пусть это будет на самом деле! Пожалуйста!» — повторяла она про себя.

— Бак? Это правда ты? — Губы ее задрожали, а глаза наполнились слезами, так что лицо Бака стало едва различимым. Кристин медленно подняла руку и осторожно коснулась пальцем его небритой щеки.

— Да, милая, это действительно я. Все хорошо, скоро мы вернемся домой.

— Я молилась, чтобы ты меня нашел. — Она с неожиданной силой обняла Бака за шею.

— Я бы нашел тебя, даже если бы мне пришлось ползти на брюхе через ущелье, полное гремучих змей. Я всю дорогу мысленно говорил с тобой, чтобы ты знала, что я еду.

— Знаешь, Бак, я слышала! Я правда слышала! Бак склонил к ней голову и с хрипом выдохнул:

— Милая Кристин, любовь моя, женщина моего сердца…

Кристин не была уверена, что действительно слышала этот тихий хрипловатый шепот. Может, ей просто пригрезились те слова, которые она мечтала услышать? Она уткнулась лицом в грудь Бака, наслаждаясь его близостью, его силой, теплом его дыхания. Все ее тело ныло и болело, спину ломило, но сердце затопило удивительное ощущение счастья.

— Мы можем уже ехать домой… то есть к тебе домой?

— Сначала я должен узнать, он… что он с тобой сделал?

— Он меня ударил, потом зажимал мне рот и нос, пока я не потеряла сознание… Я думала, что умру. Он злился, что я не могла удержаться на лошади…

— Он… — Бак осекся, не в силах произнести вслух то, что мучило его больше всего. — Он тебя изнасиловал?

Кристин откинула голову, чтобы видеть его лицо. Суровый профиль Бака четко вырисовывался на фоне синего неба. Губы его были крепко сжаты, на виске пульсировала жилка, Кристин коснулась ладонью его щеки.

— Нет. Там он ко мне не прикасался.

— Если он это сделал, я его убью. Сейчас.

— Он сказал, что если ты за мной придешь, то он тебя убьет. Я боялась… хотела, чтобы ты пришел, и боялась за тебя.

— Не думал, что у пего хватит наглости похитить тебя.

— Когда мы сможем вернуться домой?

— Скоро. Только сначала я должен кое-что решить с этим индейцем. Не волнуйся, я не один, со мной мои друзья из лагеря вождя Железная Челюсть. Любовь моя, ты можешь держаться на ногах?

— Бак, это правда? Правда, что я… твоя любовь?

— Мысленно я называю тебя именно так. Знаешь, я вообще-то… не мастер говорить красивые слова, а рядом с тобой и вовсе становлюсь косноязычным, боюсь ляпнуть что-нибудь не то.

— Первое время после моего приезда мы с тобой о многом говорили…

— Это было до того, как я понял, что ты для меня важнее всего на свете. Теперь я только о тебе и думаю. Когда решится вопрос с Форсайтом, я хочу, чтобы все ранчо, дом, все, что у меня есть, стало твоим.

Кристин приложила палец к его губам:

— Ш-ш-ш, Зачем мне все это без тебя? Я знаю, что я грязная и, наверное, ужасно выгляжу, но… — Она зарделась и опустила глаза. — Не мог бы ты меня поцеловать? — По щекам снова её заструились слезы.

— Малышка, ты самая прекрасная женщина на свете! Для меня ты лучше всех, и так будет всегда, даже через сто лет, — с волнением в голосе проговорил Бак.

— Тогда обними меня, поцелуй…

Кристин приблизила к нему лицо, и Бака захлестнула волна глубокой нежности — такого чувства ему еще не приходилось испытывать. Конечно, следовало поскорее решить вопрос с Быстрым Бегом и ехать домой, но искушение поцеловать Кристин оказалось слишком велико; не в силах ему противиться, Бак наклонил голову и припал к ее губам, не обращая внимания на зрителей. Потом заглянул в глаза Кристин и прошептал:

— Сиу с уважением относятся к браку. Я сказал им, что ты — моя жена, что мы поженились много лет назад, но ты до недавнего времени жила со своими родителями.

— Ах, Бак, я хочу, чтобы это было правдой.

— Любовь моя, я недостаточно хорош для тебя. Мы об этом еще поговорим, но сначала нам нужно выбраться отсюда. Возможно, мне придется драться с Быстрым Бегом…

— О нет. Бак, не надо!

— Если все-таки придется, держись поближе к Черному Лосю — это тот индеец, у которого на шее висит амулет из голубого камня. Он наш друг. Если со мной что-нибудь случится, он поможет тебе благополучно вернуться на ранчо. А теперь, если можешь, постарайся держаться так же гордо и неприступно, как в тот день, когда Быстрый Бег заявился на ранчо… помнишь, он тогда еще украл твои панталоны… — Бак поцеловал Кристин в ухо и бережно поставил на ноги.

Девушка, прислонившись к Баку, заглянула ему в глаза.

— Я думала, что никогда тебя не увижу, — прошептала она. — Не дай Бог снова потерять тебя. Наверное, ты посчитаешь меня бесстыдницей и подумаешь, что у меня нет гордости, но я все равно скажу… Я люблю тебя, Бак.

Не обращая внимания на любопытные взгляды индейцев, Бак склонил голову и поцеловал Кристин в губы.

— Какая же ты сладкая, милая… Никто еще не говорил мне таких слов, мне нужно время, чтобы к ним привыкнуть. Обещай, что ты повторить их снова, когда мы останемся одни.

— Я могу повторять их каждый день до конца жизни… если, конечно, ты захочешь.

Усилием воли Бак заставил себя не думать о том прекрасном и удивительном, что с ним происходит. Перед лицом опасности он не мог отвлекаться — пусть даже на самое приятное. Он повернулся к индейцам. Черный Лось и Быстрый Бег сидели у небольшого костра. Жены Быстрого Бега ждали возле навьюченных лошадей. Воины же стояли рядом со своими пони. Люди Черного Лося терпеливо дожидались, стоя в стороне; один из них держал поводья коня Бака.

Бак приблизился к костру. Кристин следовала за ним.

— Садись, закуривай, — предложил Черный Лось. Бак покачал головой:

— Я не могу курить трубку с человеком, который украл мою жену.

Быстрый Бег фыркнул, но Черный Лось понимающе кивнул и поднялся с земли. Быстрый Бег, нахмурившись, тоже встал.

— Мой брат из племени сиу сказал, что ему было видение, — объяснил Черный Лось. — Великий Бог приказал ему найти талисман — женщину с серебряными волосами. Владея этой женщиной. Быстрый Бег сможет вершить великие дела для своего народа.

— Так пусть поищет себе в качестве талисмана другую женщину, — заявил Бак, выступая вперед и заслоняя собой Кристин. — А эта женщина — моя.

— Есть способ выполнить волю Великого Бога и без женщины… — продолжал Черный Лось.

Но Быстрый Бег, перебивая его, проворчал:

— Нет такого способа. Разве я не говорил тебе, что… Черный Лось повысил голос:

— Ты можешь держать свой глупый язык за зубами? Бак с удовлетворением отметил, что упрек вождя очень смутил Быстрого Бега.

— Расскажи, Черный Лось, что это за способ? — спросил Бак.

— Великий Бог скорее всего говорил именно о серебряных волосах, а не о женщине. Быстрый Бег может взять с собой в дальние горы ее волосы, а саму женщину оставить мужу.

— Нет! — невольно воскликнул Бак, и его рука метнулась к ножу за поясом. Перед его глазами сразу же возникла ужасная картина — окровавленный скальп.

Черный Лось медленно подошел к Кристин и коснулся ее косы, лежащей на груди.

Из всего сказанного Кристин не поняла ни слова, по она помнила наказ Бака вести себя так же, как в день, когда Быстрый Бег впервые явился на ранчо. Она не дрогнула, когда Черный Лось дотронулся до ее волос.

— Леннинг, я не предлагаю ему снять скальп. Пусть отрежет косу и повесит в своем вигваме. Серебряные волосы будут талисманом Быстрого Бега, пока он не найдет женщину из своего видения.

— Бак, что он говорит? — с тревогой спросила Кристин.

— Он хочет отдать Быстрому Бегу твою косу.

Бак всматривался в лицо своего нового друга — Баку казалось, он понимает, чего добивается Черный Лось. Как мудрый вождь, он пытался разрешить спор без кровопролития. Бак знал: если ему придется сражаться с Быстрым Бегом, то это будет смертельный поединок, на меньшее индеец не согласится.

— И это все? После этого мы сможем вернуться домой? — спросила Кристин.

— Я не могу просить тебя отрезать волосы и подарить мужчине, который силой увез тебя из дому и заставил пережить кошмарную ночь.

— Ради Бога, возьмите мои волосы. — Кристин приподняла косу и протянула Черному Лосю.

— Без разрешения твоего мужа я не могу это сделать. Он должен сам отрезать косу и добровольно передать Быстрому Бегу.

— Бак, сделай же это! Отрежь волосы, они отрастут снова.

— Радость моя, ты просишь слишком много. Я должен добровольно отдать ему твои волосы?..

— Бак, прошу тебя… — Она протянула ему конец косы. Кристин не могла попять, почему ее светлые волосы были так важны для этого индейца. В ее родных краях почти у всех шведок светлые волосы, и никто не обращает на это внимания. — Я готова остричься наголо, только бы ты не дрался с этим дикарем.

— Теперь я понимаю, Леннинг, почему ты выбрал ее женщиной своего сердца. — Черный Лось бросил восхищенный взгляд на Кристин, потом повернулся к мрачному индейцу, застывшему со скрещенными на груди руками. — Тебе достаточно, если Леннинг отдаст волосы своей жены?