– Эдди, я сделаю все, чтобы вы не пожалели, что вышли за меня замуж.
– Это вы можете пожалеть…
– Нет. Когда вы лучше узнаете меня, то поймете, что я не совершаю необдуманных поступков.
– Следовало бы подождать, чтобы мы узнали друг друга поближе. Дети… Они будут раздражать вас.
Утром он на какой-то миг почувствовал, что она привязана к нему. Сейчас Джону нелегко давались слова, чтобы выразить самое сокровенное.
Он хотел раскрыть сердце, но, глядя в ее глаза, лишился дара речи. Многое в ней нравилось Джону: манера держаться, посадка головы, то, как она улыбалась. Все говорило о том, что это та женщина, которая ему нужна.
– Судья Карлсон будет здесь через несколько минут. Я хочу умыться. На мне десять фунтов грязи.
Кинув шляпу на кровать, он подошел к умывальнику. Эдди слила грязную воду в помойное ведро. Джон наполнил таз чистой водой и начал умываться. Вытирая лицо полотенцем, он внимательно смотрел на Эдди.
«Она будет со мной, пока смерть нас не разлучит». Эта мысль обрадовала его. Он не сомневался, что Эдди станет верной женой; и кто знает, может быть, она увлечется им, возможно, даже полюбит, как бабушка полюбила Джона Пятнистого Лося, а мать – отца. Но Джон тут же выбросил это из головы. Слишком рано мечтать о таком чуде.
Он посмотрел на нее, потом подошел, приподнял пальцами подбородок и поцеловал в губы. Это был невинный поцелуй.
– Вы похожи на испуганного кролика, пойманного в капкан. Не бойтесь, мне от вас ничего не надо. Когда мы станем мужем и женой, то оба захотим этого.
– Спасибо, – прошептала Эдди, быстро моргая, чтобы удержать слезы.
– Нет ли у вас гребня? – спросил Джон, отступив от нее. Она вынула обломок, которым пользовалась. Он сгорбился, чтобы увидеть себя в зеркале. – На днях вам придется постричь меня, иначе мне надо будет заплетать косы.
Эдди все еще не пришла в себя от сладостного поцелуя. Она и не подозревала, какое удовольствие он может доставить. Керби поначалу был нежен, но затем его поцелуи стали грубыми и требовательными.
«О Боже, не совершаю ли я снова ошибку?» Внезапно Эдди вспомнила, как мать говорила ей много лет назад: «Не повторяй вчерашних ошибок. Каждое утро начинай все сначала, по-новому».
Стук в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Эдди вскочила, сердце у нее бешено забилось. Джон открыл дверь и впустил коротышку с седыми волосами, усами и козлиной бородкой. На нем были темный саржевый костюм и белая сорочка со стоячим воротником. Он выглядел именно так, каким подобает быть судье. Карлсон со стуком захлопнул дверь за собой.
– Надо заполнить бумаги. – Судья подвинул кресло к скамье умывальника. – Убери-ка, сынок, эти вещички. Мне нужно на чем-то писать.
Джон убрал кувшин и ковш, пока судья доставал из саквояжа бумаги, ручку и чернильницу.
– Ну, юная леди. Ваше полное имя.
– Эдди Фей Джонсон Гайд.
– Вдова?
– Да, сэр.
– Возраст?
– Двадцать пять.
Судья Карлсон гордился своим почерком, который отличался завитушками и росчерками, как если бы документы должны были висеть в рамке на стене.
– Теперь вы, молодой человек. Полное имя.
– Джон Пятнистый Лось Толлмен. Судья поднял голову от бумаг:
– Имеете отношение к Рейну Толлмену?
– Это мой отец.
– Угу. Вдовец?
– Нет.
– Первый раз женимся, а? Возраст?
– Тридцать.
Эдди показалось, что прошли часы, хотя судье понадобилось несколько минут на заполнение бумаг; затем он отложил документы и встал.
– Возьмите ее за руку, – велел он Джону и добавил: – Мне кажется, вы выглядите в точности, как ваш отец тридцать лет назад.
– Вы его знали?
– Все здесь знали Рейна Толлмена. Девочка, если этот парень вроде своего отца, вам повезло.
Когда судья сказал «парень», глаза Эдди сверкнули. Назвать этого верзилу парнем! Церемония была столь короткой, что закончилась почти сразу, едва началась. Карлсон не любил терять время.
– Вы берете эту женщину, чтобы любить и защищать?
– Да.
– Вы берете этого мужчину, чтобы любить и слушаться?
– Да.
– Объявляю вас мужем и женой. То, что соединил Господь, не разорвать человеку. Можете поцеловать невесту. Ваши бумаги, госпожа Толлмен. Храните их в надежном месте и, если этот верзила станет бродяжничать, помахайте ими у него перед носом.
Все это было произнесено на одном дыхании. Мигом позже судья уложил ручку и чернила и двинулся к двери, но остановился и посмотрел на Джона. В его глазах сверкали искорки, и он в первый раз улыбнулся:
– И не говорите, что хотите, чтобы я здесь околачивался.
– Спасибо, сэр!
– Ну, парень! – фыркнул судья, и дверь за ним с шумом захлопнулась.
Джон взглянул на покрасневшую Эдди:
– Полагаю, мы женаты.
– Думаю, да.
– Он велел мне поцеловать невесту.
Эдди подернула плечами – от страха она буквально боялась вздохнуть.
Джон наклонился к ней и поцеловал. Ощутив мягкое прикосновение усов, Эдди чуть не заплакала. Она для него всего лишь женщина, которая родит ему детей, будет вести дом и работать вместе с ним. Эдди закрыла глаза.
Он оторвался от ее рта и вздохнул:
– Эдди… Эдди, не делай вид, что я тебе противен. Открой глаза и посмотри на меня. – Она посмотрела на него. – У нас будет хорошая жизнь.
Эдди кивнула и обняла его за талию. Когда он вновь коснулся ее губ, они были теплыми и мягкими. Джон сжал Эдди в своих объятиях. Она почувствовала его твердые, мускулистые бедра, но ей не было страшно, только не осталось сил дышать.
– Я верен своим клятвам, Эдди.
– Знаю.
Она слышала, как бьется сердце Джона, вдыхала резкий запах его рубашки, ощущала теплоту дыхания на лбу.
Он погладил ее затылок и шею, затем провел пальцами вдоль косы.
– Я люблю, когда ты так причесана. Большинство женщин в Нью-Мексико носят другую прическу, – пробормотал Джон.
До чего же приятно оказаться в его объятиях. Она опустила голову ему на плечо.
– Я знаю, ты устала, – шепнул Джон ей на ухо. – Но мы должны идти.
Эдди подняла голову и отступила. Джон взял с кровати шляпу и открыл дверь. Они двинулись по коридору, он прижимал Эдди к себе, держа под локоть. Человек за стойкой встал, когда Джон швырнул монету на регистрационную книгу.
Они вышли на улицу, и Джон огляделся. Лошади стояли перед салуном, фургон – у лавки. Проходя мимо трактира, они почувствовали сильный запах кофе. Джон остановился и поглядел на Эдди:
– Миссис Толлмен, можем мы позволить себе позавтракать здесь?
– Вы хозяин, мистер Толлмен. – Эдди саму удивил ее ответ. Затем она вспомнила: – Ох, Триш не пустят туда.
– Ну почему. Она похожа на индианку или мексиканку. Это во Фрипоинте, где о ней все знали, отказали бы.
– Хорошо. – Эдди улыбнулась ему. – Пойдем. Кофе пахнет восхитительно.
– Мне нравятся решительные женщины.
Он улыбнулся, обнял ее покрепче, и они пошли.
Улыбка молодила его, Джон казался не таким суровым. Эдди осознала, насколько привлекателен ее новый супруг.
Диллон и Джейн Энн играли в салки между фургонами. Триш и Колин смотрели за овцами, пасущимися на газоне рядом с дорогой.
– Мамочка! – подбежал Диллон. – Я голоден. Триш велела нам подождать.
Джон взял малыша на руки. Джейн Энн вцепилась в руку Эдди.
– Мы идем завтракать в трактир, – сказал Джон. – Триш, положи винтовку под сиденье. Все в порядке. Я из окна будут наблюдать за фургонами.
– Вы идите. Я присмотрю за овцами.
– Мы не пойдем без тебя, Триш. – Джон взял винтовку. – Я знаю, о чем ты думаешь. Положись на меня. Чем дальше мы удаляемся на запад, тем меньше значит цвет кожи.
– Я такая, какая есть, мистер Прохожий. – Триш пыталась дерзить, но Эдди видела, что у нее дрожат губы.
– Да. Ты очаровательная юная леди. Одна из лучших, кого я знаю. Мужчины заглядываются на тебя. Несколько капель негритянской крови не помешают. А сейчас идем. У нас обоих черные волосы, и все подумают, что ты моя дочь.
Триш посмотрела на него с изумлением:
– Вы с ума сошли?
– Черта с два! – засмеялся Джон. – Да я буду просто счастлив, если мои дочери хоть наполовину станут такими хорошенькими, как ты.
В этот миг Эдди уже чуть-чуть его любила.
Глава 12
Они вновь отправились в путь. Город, где Эдди и Джон поженились и где вся семья завтракала в трактире, остался позади.
Неожиданно Джон громко рассмеялся, затем улыбнулся Эдди с чрезвычайно самодовольным видом:
– У Колина челюсть отвисла на целый фут, когда он узнал, что мы поженились и едем на ранчо в Нью-Мексико.
– Бедный ребенок. Он до конца не осознал, что это значит для него, сестры и Триш. После смерти родителей их с Джейн Энн постоянно перемещают с места на место.
– С ним все будет в порядке. Менее чем за полчаса я обзавелся двумя мальчиками и девочкой.
– Это тебя радует?
– Да, черт побери. Каждый мужчина хочет иметь сыновей… и дочерей.
Эдди была поражена смелостью, с какой Джон брал на себя ответственность за чужих детей.
– Но они не… твои.
– Да, это так. Теперь они стали моими приемными детьми. – Его брови сошлись вместе. – Ты считаешь, что я буду им плохим отцом?
– Нет, я не это имела в виду. Я рада за Колина. Он такой славный.
Джон снова улыбнулся:
– Вот Эми удивится!
– Это твоя сестра?
– Моя мать. Она как девушка, ты ее полюбишь.
– А я ей понравлюсь?
– Конечно. Она тебя полюбит, если ты подаришь ей внука. Правда, ты уже одарила ее тремя.
– Она их примет?
– Конечно. Мне бы хотелось дать им имя Толлмен, впрочем, если ты не против.
– Я могу решать за Диллона, а Колина и Джейн Энн придется спросить. – После короткой паузы Эдди добавила: – Спасибо тебе, Джон. – Во второй раз она назвала его по имени.
– За что?
– Ты признал моих детей и так благородно ведешь себя с Триш.
– Она же часть твоей семьи – теперь нашей.
– Почему ты смог переступить через ее негритянское происхождение, а другие мужчины не могут?
– Мой отец учил нас, детей, что все люди равны под солнцем. Я рос в одном доме с индейцами и мексиканцами. Отец рассказывал нам историю негра по имени Вашингтон, который заправлял переправой через Вабаш ниже станции Куилл. Он был другом Текумсы, вождя июни. Его женой была шони по имени Сахарное Дерево. На станции он пользовался большим уважением.
– К Триш белые никогда не относились как к равной из-за того, что в ее жилах течет черная кровь, а негры – потому, что она похожа на белую. Ее топтали, использовали и унижали всю жизнь. Ты дал ей возможность почувствовать себя одной из нас.
– Она давно с тобой?
– Незадолго до рождения Диллона я нашла ее в амбаре, замерзшую и ослабевшую от голода. Она была в бегах. Триш рассказала мне, что ее мать была красивой окторонкой. Когда она умерла, отец перевел девочку в главную усадьбу. Затем ушел на войну, а его жена продала Триш. – Эдди поведала, как Триш взвалила на себя всю домашнюю работу, заботилась о ней и Диллоне. – Сомневаюсь, что мы выжили бы без Триш.
– Ты много пережила.
– Могло быть хуже. У нас были дом и пища, чего тогда были лишены многие. По всему Югу янки убивали, грабили, жгли.
– Возможно, конфедераты занимались тем же на Севере.
– Слава Богу, это все кончилось.
Ей было приятно сидеть вот так рядом с Джоном и беседовать. Но ей казалось, что он постоянно настороже. В какой-то момент его жеребец заволновался, чувствуя приближающуюся лошадь. Джон схватил винтовку и положил Эдди на колени. Когда всадник приблизился, он передал вожжи Эдди.
– Привет, – еще издали приветствовал их незнакомец. Он помахал шляпой Эдди и Триш.
Джон положил винтовку на днище фургона и взялся за вожжи.
– На Реншоу не похож – слишком хорошо скачет. Если не ошибаюсь, это Теннесси Уокер.
В середине дня они доехали до дощатого мостика через ручей. Лошади Эдди, тянувшие передний фургон, перешли, а мулы заупрямились. Стук копыт о доски испугал их. И только сильные руки Джона да хлыст заставили их идти.
Колин остановил фургон на другой стороне моста. К нему подъехал Джон:
– Напоим животных.
Джон слез с фургона и помог Эдди, затем подхватил детей.
– Оставайтесь на дороге, пока я не собью палкой траву, – предупредил их Джон. – Скорей всего возле ручья змеи, они греются на солнце. Мы принесем вам воды в кувшине.
Колин с ведрами пошел за Джоном, прокладывавшим тропу к ручью. Триш несла кувшин и ведро. Джейн Энн потянула Эдди за руку:
– Мне надо пи-пи.
– Давай здесь, пока мужчины у ручья. Ты хочешь, Диллон?
– Не-а. – Мальчик побежал за водяной черепашкой, пересекавшей дорогу. – Смотрите. Я нашел черепаху.
– Оставь ее, Диллон. Возьмешь, когда сделаешь свои дела. Зайди за лошадей и оставь Джейн одну. И позаботься о себе, молодой человек. Потом мы не будем из-за тебя останавливаться.
– Ах, мамочка!
Они с жадностью выпили воды из кувшина и съели по горсти изюма, напоили лошадей и овец. Диллон схватил черепаху и стал показывать ее Колину и Джону.
Джон предупредил не совать пальцы под панцирь, но тут Виктор заржал и нервно загарцевал. Уши жеребца встали торчком.
Джон мгновенно насторожился:
– Кто-то скачет. Детей в фургон. Триш, бери винтовку. Эдди, дай мою. Колин, стань с ружьем за большой фургон. Пусть ствол торчит, но, ради Бога, не вздумай стрелять, а то я тебя в ручей сброшу. Достаточно только попугать. Надо было в городе купить дробовик.
До них донесся звук скачущей лошади. Всадник проехал через мост.
– Это Симмонс, – сказал Джон, выходя из-за фургона. Лошадь охотника была мокра от пота, бока тяжело ходили. – Нелегко тебе было.
– Угу. Реншоу в трех милях позади. Я скакал по целине, чтобы обогнать.
– Сколько их?
– Четверо.
Эдди тихо застонала. Глаза всех были прикованы к Джону. Тот принял решение за то время, пока Симмонс слезал с лошади:
– Эдди и Коллин не справятся с мулами. Оставляем овец, чтобы облегчить фургон.
Они с Пистолетом выгрузили блеющих животных, которые тут же начали поедать траву вдоль дороги.
– Забирайся сюда с винтовкой, Триш. Джон помог ей сесть в повозку и поспешил к другому фургону. Он поднял хнычущую Джейн Энн и подал ее Симмонсу, затем схватил Диллона.
– Спрячьтесь под сиденьем. Триш, стреляй в каждого, кто покажется на дороге и похож на Реншоу. Лучше всего попасть в лошадь. Может статься, тогда Реншоу сломает себе шею при падении. – Джон положил руку на плечо Колина: – Сынок, ты здесь мужчина. Поручаю тебе довезти женщин и детей до моего лагеря. Понял? Будешь ехать, пока не увидишь лагерь справа от холма.
– Да, сэр.
– Эдди, это отличное место, чтобы задержать их. – Он схватил ее за плечи. – Симмонс со мной, иначе он бы сюда не явился.
– А мы не можем бежать к лагерю все вместе?
– Нет, мадам, – ответил Пистолет. – Они догонят.
Эдди обратилась к Джону:
– Тогда пусть Колин забирает детей. Я и Триш умеем стрелять.
– Нет. Ты отправишься с Колином. Приедешь в лагерь, объяснишь людям, кто ты. – Он обхватил ее за талию и поднял в фургон. – Я не буду убивать их без особой нужды. Что бы мне хотелось, так это искупать их в холодном ручье.
– Хорошая мысль. – Пистолет радостно засмеялся, оглядывая два высоких дерева по обеим сторонам дороги. – Я знаю, как мы это сделаем.
– Осторожней! – крикнула Эдди, когда фургон дернулся и лошади пустились вскачь. Она оглянулась и увидела, как Симмонс уводит лошадей к мосту, а Джон вытаскивает из фургона моток веревки.
Фургон проехал несколько миль, прежде чем по приказу Колина лошади перешли сначала на рысь, потом на шаг. Эдди дивилась, откуда только мальчик берет силы. Джейн Энн хныкала, а Диллон в голос плакал. Триш свесилась через задний борт, высматривая дорогу сквозь клубы пыли, поднимаемые колесами.
– Шш… Диллон, не плачь. Джейн Энн, лапочка, с тобой все в порядке?
– Я ушибла попу… когда упала.
– Идите оба ко мне сюда. Триш, – позвала она, усадив детей на сиденье, – ты как?
– Нормально, только я сижу в овечьем дерьме. Если я поймаю Реншоу, то заставлю его это жрать!
Эдди засмеялась, а потом заплакала. Она отвернулась, чтобы дети не заметили слез. Ночь без сна, волнение, тяжелая дорога – все это отразилось на ее нервах.
– Хочешь я возьму вожжи, Колин? – спросила Эдди, справляясь с собой.
– Нет, мэм. Не беспокойтесь, миссис Эдди. Эти Реншоу – не такая уж проблема для мистера Толлмена.
– Тебе он нравится, Колин?
– Да, мэм! – Мальчик обернулся к ней, широко улыбаясь. – Он собирается подарить мне коня. Никто, кроме меня, не посмеет на нем ездить, и только я буду за ним ухаживать.
– До Нью-Мексико длинный путь. Похоже, мы никогда не вернемся домой.
– А я и не хочу возвращаться. Вы опечалены?
– Не то чтобы опечалена, скорее волнуюсь. Мы отдали себя в руки незнакомого человека.
– Разве вы не хотели выйти за него замуж? Эдди пожалела о своих словах, увидев тревогу на лице Колина.
– Я верю, что мистер Толлмен – хороший и порядочный человек. У него есть дом, и он хочет, чтобы мы там жили, – объяснила она и с облегчением увидела, что мальчик удовлетворен ее ответом.
Колин хлестнул лошадей и они пошли быстрее. Эдди напрягла слух, чтобы услышать выстрелы, но было тихо. Диллон заснул у нее на коленях, а Джейн Энн – прислонясь к ее плечу. Спина болела, а глаза закрывались от усталости. Фургон двигался, как ей казалось, целую вечность, когда она увидела вдали заветную цель.
На покрытом травой холме расположился караван фургонов. Темные полотнища закрывали грузы, возвышающиеся над шестифутовыми бортами. Вокруг паслось множество мулов и волов.
Колин свернул с дороги на колею, ведущую к лагерю. Несколько человек смотрели, как они подъезжают к ним. Один из них вышел вперед:
– Ты хочешь загнать лошадок насмерть, парень?
– Это лагерь Джона Толлмена? – спросила Эдди.
– Да.
– Он в восьми – десяти милях отсюда. За нами гнались четверо, и Джон пытается задержать их. Ему нужна помощь.
– Четверо, говорите?
– Да. Четыре… дьявола.
Кривоногий человек с испитым лицом подошел к ним:
– Ну, мэм, если их только четверо, Джон не нуждается в помощи. Будь их восемь или десять, еще можно бы было поехать глянуть.
– Вы не хотите помочь ему? – Эдди в изумлении уставилась на человека.
– Он нас не поблагодарит, что мы вмешиваемся в драку, если только их не больше на самом деле.
– Их четверо, вы – кретин! – закричала Эдди. – Вы что, английского не понимаете?
– Да, мэм.
Диллон проснулся и расплакался.
– Не хочешь взглянуть, Ролли? – спросил заросший щетиной человек другого, стоявшего возле лошадей.
– Не-а! Все кончится раньше, чем мы оседлаем лошадей.
Эдди сняла Диллона с колен и встала:
– Я не могу поверить тому, что слышу. Вы отказываетесь помочь вашему товарищу? Ну, никогда о таком не слышала!
– А вы кто будете, мэм?
– Я вам скажу, кто я. – От ярости ее трясло. – Я миссис Джон Пятнистый Лось Толлмен, вот кто я. – Эдди наклонилась и схватила хлыст. – Вы у меня сейчас поедете ему на помощь, или, клянусь всеми святыми, я вам шкуры спущу со спины. – Она не могла видеть, что слезы проложили грязные дорожки на ее лице.
Улыбки на лице мужчин стали шире.
– Чего вы хотите, мэм? Думаете увести нас из лагеря, чтобы ваши дружки украли добро? Могли бы придумать сказочку получше. На Джона не похоже, чтобы он отправился в путь в двойной упряжке, особенно в компании женщины с выводком ребятни.
Эдди была так поражена этими словами, что не заметила подъехавшего человека, пока тот не заговорил:
– Что случилось, Билл? Кто это?
– Говорит, что она жена Джона. Будто Джон в маленькой переделке в восьми – десяти милях отсюда. Хочет, чтобы мы туда отправились. Тех там только четверо.
– Они гонятся за нами из Фрипоинта, – принялась объяснять Эдди. – Мистер Толлмен велел нам ехать вперед, а сам остался поджидать их.
– Передал ли он, чтобы мы приехали?
– У него не было времени нам что-либо говорить.
– Джон знает, что делает. Он может сам о себе позаботиться.
Эдди в изумлении посмотрела на всадника, на остальных. Она поняла, что ее считают авантюристкой с выводком детей из фургона-развалины. Они не верили, что их хозяин, Джон Толлмен, мог жениться на ней!
Такого унижения Эдди не могла вынести. Не в силах сдержать стремительным потоком полившиеся слезы, она опустилась на сиденье фургона, закрыла лицо ладонями и зарыдала в голос в первый раз после смерти родителей.
– Мамуля! Мамуля! – испугался Диллон. Он никогда не видел ее такой расстроенной. Мальчик заревел, пытаясь обвить маму ручонками. Джейн Энн с плачем уткнулась в плечо Эдди.
– Прочь от лошадей! – закричал Колин и хлестнул уставших животных. Они рванулись вперед. Он круто развернул фургон и поехал в обратную сторону, к дороге.
Всадник последовал за ними и поравнялся с фургоном.
– Стойте! – приказал он. Бах! Триш выстрелила в воздух.
– Прочь! – крикнула она. – Прочь, или я снесу твою глупую башку!
– Черт! Остановись, парень!
Они уже выехали на дорогу, когда человек ухватился за уздечку крайней лошади.
– Чего вам надо? – крикнул Колин. – Мы тут не останемся, чтобы они оскорбляли миссис Эдди, заставляли ее плакать. Мы подождем здесь пока мистер Толлмен вернется… если он вернется.
– Убери руки от лошади, гад! – Триш стояла, уперев приклад винтовки в плечо, целясь во всадника.
Он сердито взглянул на нее:
– Опусти ружье, девочка!
– Не опущу, мальчик, пока не уберешься. Толлмен велел стрелять в лошадь, если какой-нибудь свинячий урод полезет к нам. Это относится и к тебе, скотина. – Она направила ствол в голову лошади.
– Святой Боже! – Человек пришпорил лошадь и отъехал от фургона, оглядываясь назад.
Эдди вытерла глаза подолом. Ее словно стукнули по голове: тело ныло, сердце стучало, но больше всего беспокоило ощущение внутренней пустоты. Как она будет смотреть в лицо этим людям, когда вернется Джон? Ведь они так плохо о ней подумали.
– Не плачь, мамуля. – Диллон, все еще всхлипывая, прижался к ней всем телом.
– Не буду, обещаю. Надо выпить воды. – Она обернулась. – Триш, где кувшин с водой?
– Пусть Джейн Энн принесет. – Триш не сводила глаз со всадника.
– Убери винтовку, Триш. Он нам ничего плохого не сделает. Но, впрочем, и не поможет. – Эдди сняла Диллона с колен и слезла с повозки.
– Мы поедем дальше? – Колин был озабочен.
– Лошади очень устали. – Эдди спустила детей на землю. – Не обращай на него внимания, Колин, – сказала Эдди, заметив, что мальчик внимательно смотрит на наблюдающего за ним всадника. – Я дам детям попить, затем мы вытрем лошадей. Бедные животные. Они много поработали за последние два дня.
* * *
Джон и Симмонс приготовились к встрече Реншоу задолго до того, как услышали их голоса и цоканье копыт. К дереву, растущему возле дороги, привязали веревку, дальше она скрывалась в дорожной грязи, достигая другого края дороги, где ее перекинули через низкий сук дерева. Конец веревки прикрепили к седлу Пистолета.
Джон верхом на лошади ждал в кустах на другой стороне. Он не верил, что Реншоу окажутся столь глупы и попадутся на старую уловку. Любой подросток из переселенцев не стал бы скакать, сбившись в кучу, без оружия на изготовку. Симмонс решил, что свалить их будет проще простого. Он с радостью предвкушал, как они размозжат себе головы.
Джон решил попытаться. Он проверил ружье и покрепче ухватился за метровый сук, который выбрал себе в качестве дубинки.
Когда Симмонс пришпорил лошадь и веревка натянулась, послышался душераздирающий вопль. Двое всадников были выбиты из седла. Одна лошадь встала на дыбы и сбросила наездника в ручей, другая пала на колени.
Джон выбежал из кустов и взмахнул дубинкой. Удержавшийся в седле человек был сбит с лошади и полетел в ручей. Визжа, как пьяный индеец, Симмонс кинулся в драку и хорошим пинком сбросил другого Реншоу в холодную воду.
– Поймал кузена! – закричал Пистолет и схватил его сзади за рубашку и штаны. – Фу! До сих пор воняешь дерьмом, – сказал он и швырнул в ручей.
– Иди сюда, – велел Джон оставшемуся врагу.
– Я… не умею плавать!
– Это плохо. – Джон ткнул его дубинкой в живот. Тот попятился и свалился с моста.
– Я не могу плава…
– Усади эту задницу, – крикнул Пистолет. – Пока не надо тонуть.
Один из людей Реншоу поспешил к лежавшему на спине в воде человеку и перевел его в сидячее положение.
– Оставайся там. – Джон нацелил ружье на человека, пытавшегося стать на ноги. Тот сел обратно в воду, доходившую ему до груди.
– Что вы собираетесь делать? – выкрикнул самый молодой из Реншоу.
– Мы думаем, – ответил Джон. – Как считаешь, Пистолет? Ну не славное зрелище?
– Обалдеть! Не следует ли нам еще и пристрелить их?
– Сначала позабавимся. А то что толку было их ловить? Любой слепой бы справился. Никогда не видел столь глупых взрослых мужиков.
– Что ж, забавляйся. Наш день придет. Мы, Реншоу, не забудем, что наделала эта сучка.
– А я не забуду, как вы обращались со мной, – крикнул кузен.
– Поскольку они ничего не забывают, мы им чего-то сейчас дадим. – Джон взвел курок. – Делаю первый выстрел. Эй, ты. Встань, чтобы я видел твои колени.
– Нет! Пожалуйста! Не… По… жа…
– Перестань вымаливать, – оборвал юнца другой, постарше.
– Пульни ему в лоб, – предложил Пистолет.
– Думаешь, разлетится, как дыня?
– Наверное, вот только не по-христиански посылать их к апостолу Петру такими грязными. Пусть сидят и отмокают от вони.
– Хорошая мысль. Главное, следи за змеями. Как много способов умереть.
– Змеи? Я слыхал, они в этих местах живут в ручьях. Плодовиты словно кролики.
– Змеи? Черт бы вас побрал!
– Смотри, волнуются, – заметил Пистолет. – И не узнаешь, что они тебя куснули, пока не начнешь пухнуть и кровь не хлынет из носа и ушей. Ха-ха-ха! – Он ткнул в самого молодого из Реншоу. – Малец будет очень хорош, как чуток набухнет.
Глава 13
Солнце зашло.
В это время года дни тянулись долго, но Эдди казалось, что ночь наступает уж слишком быстро. Прошло больше шести часов, как они расстались с Толлменом. Последние два дня промелькнули будто одно мгновение, казалось, она наблюдала за всем со стороны.
Колин и Триш распрягли лошадей и пустили их пастись возле дороги. Из ближайшего ручья Колин принес воды, Эдди смочила в ней тряпку, и они смыли дорожную пыль с лица и рук.
Она была встревожена. От усталости, длительного недосыпания Эдди все время была на грани слез. Как сможет она жить, если что-то случится с Толлменом? Он взвалил на себя ее беды. Может быть, Джон ранен, истекает кровью, уповая на милость бесчестных Реншоу. Но тут другая мысль пришла ей в голову. Им, возможно, придется провести ночь, укрывшись одним одеялом и шалью. Слава Богу, есть изюм и сушеные персики, которые Триш купила утром. Это позволит заглушить голод.
А в лагере горел костер, до них доносился запах еды. Подъехал человек и хотел переговорить, но они повернулись к нему спиной и отошли за фургон, игнорируя его. Наконец он отстал и вернулся к толпе, собравшейся вокруг полевой кухни.
Эдди не сомневалась, что была предметом их разговоров.
– Что мы будем делать, если мистер Толлмен не вернется? – спросила Триш. В первый раз один из них вслух произнес то, о чем они все время думали.
– Он приедет. Если ранен, мистер Симмонс известит нас.
– Мне вовсе не нравится этот заросший мужлан. Смотрит на меня, как кот на птичку.
– Он говорил с тобой неуважительно?
– Нет. Но наверняка слышал городские сплетни и знает, что я цветная. Как и все эти вонючие козлы, небось думает, что ко мне в койку легко забраться.
Эдди оглянулась, желая убедиться, что дети не слышали. Они собрались у ведра, в котором плавал принесенный из ручья головастик, и Колин пытался объяснить, как он будет превращаться в лягушку. На миг Диллон позабыл об оставленной черепахе.
– Может быть, мистер Симмонс вовсе так не думает.
– Тогда почему он подсматривал в трубу за нами?
– Не знаю. Но я помню, как он помог нам собраться при отъезде, а потом задержал Реншоу. И предупредил нас.
– Он чего-то хочет, – упрямо настаивала Триш. Она завернулась в шаль и периодически поправляла свои локоны. – Если мы двинемся в Нью-Мексико, то с ними? – Она кивнула в сторону лагеря.
– Полагаю, да. Они, конечно, не такие, как я думала. – Эдди оставалось только гадать, удастся ли Триш преодолеть ненависть к мужчинам.
– Мы могли бы бежать… в город.
– Теперь слишком поздно. Я вышла за него замуж. Дала священный обет.
– Как думаете, зачем он женился?
– Я тебе уже говорила. Джон считает, что пора обзавестись семьей, он хочет детей.
– Я не ребенок. – В голосе Триш прозвучали подозрительные нотки.
Когда стало темно, беспокойство Эдди возросло. Удалось ли Реншоу одолеть Толлмена и Симмонса? Она принялась шагать взад-вперед, стараясь быть не на виду у мужчин из лагеря. Эдди боялась оторвать взгляд от дороги.
Триш сидела в фургоне, свесив ноги с заднего борта, но вдруг она соскочила вниз.
– Слушайте, – прошептала девушка. – Я слышу блеяние овец.
Эдди замерла и прислушалась.
– Бее… бее…
– Слышу! Это овцы!
Скоро они различили на повороте дороги фургон, и блеяние стало слышнее. Сердце Эдди облегченно забилось, когда она увидела возницу в шляпе с плоской тульей. Дети прижались к ней.
