– Всегда мечтал сотворить что-нибудь эдакое! – сообщил Новицкий. – Знал бы, ха-ха-ха, что это Химель, дважды подумал бы, прежде чем стрелять.

Штурман смеялся так противно, что оставшиеся в живых члены экипажа одарили его полными ненависти взглядами – хорошо ему было отсиживаться за плотной обшивкой челнока, пока они рисковали жизнью!

– Надо садиться прямо сейчас, иначе все… иначе смерть! – не успокаивался Сумароков.

– Да куда тут садиться? – хмуро поинтересовался Кияшов. – Садились уже, хватит… Там внизу только и ждут, что мы сядем. Давай-ка не раскисай, парень. Место надо выбрать с умом. От джунглей этих паршивых подальше… Чтобы обзор хороший был и чтобы сами мы были, как вошь на лысине, – то есть с неба хорошо заметные.

– Зачем нам быть заметными с неба? – удивился Яловега.

– Ну как зачем? – Кияшов посмотрел на старшего механика с нескрываемым сочувствием, так смотрит на неисправимого кретина доктор-клонофизиолог^[5]. – А как иначе нас обнаружит спасательный корабль?!

– В джунглях проще найти еду, – подала голос Инна Лазуренко. – А в пустынных местах отсутствует пропитание для белковых форм жизни. Мы – тоже белковая форма жизни.

– Удивила! – проворчал Яловега. – Ясное дело – белковая. Еда – это самое важное. – Глаза старшего механика блеснули прямо-таки по-волчьи. – А есть уже охо-о-ота. Я бы сейчас собственную ногу съел. А лучше – чужую. Только, сдается мне, в этих джунглях мы сами станем едой. Что, кто-то еще этого не понял?

– Понял! Я все понял, – заскулил Сумароков. – А вот вы ничего не хотите понять! Если бы не вы, челнок можно было поднять на орбиту! Наш корабль цел! Мы могли бы вернуться домой! А теперь – не можем! И как нам быть? Ну как?!

– Хотя звездолет и не взорвался, улететь на нем мы никуда не сможем, – объявил Кияшов. – Для самых тупых объясняю: цел и не взорвался – совсем не одно и то же.

– Мы же можем туда вернуться, – промычал Сумароков. – Там есть еда! Вода! И нет этих тварей!

– Одни идиоты на борту. – Евграф Кондратьевич покачал головой, словно удивлялся – и как он раньше не заметил столь очевидной вещи: – И куда только капитан смотрел, когда набирал вас в команду?

– Почему нам нельзя вернуться? Почему?

– Коля, ты перенес сильный стресс, – заметил Байрам Камаль, – послушай, что я скажу. Хотя планетарные двигатели остались целы, корабль, скорее всего, выгорел изнутри полностью… Вон дым как валил, когда мы улетали! На орбиту возвращаться опасно. Да и кислородная установка челнока не работает… Туда и обратно слетать нам не хватит воздуха, даже если бы энергетический ресурс не был выработан. Но в одном я с тобой согласен. – Он повернулся к остальным. – Пора прекращать кружить над планетой. Предлагаю, как и сказал Евграф Кондратьич, сесть в приметном месте и попробовать там закрепиться. Если продержимся некоторое время, может, нас успеют найти…

– Лет через тридцать нас найдут, в самом лучшем случае! – фыркнул Антон. – Когда радиосигнал SOS с «Семаргла» дойдет до какой-нибудь обитаемой станции. А с этой станции пошлют сообщение на Землю. Там примут решение, какой спасательный корабль высылать на наши поиски… И стоит ли его вообще высылать…

– Не дрейфь! Поохотимся пока на этих тварей! – хмыкнул Новицкий, поглаживая приклад автомата. – Эх, и повеселимся! Да их и есть, наверное, можно. Я бы не отказался от пары кусков жареного инопланетного мясца. Гы…

Кияшов кинул на него такой красноречивый взгляд, что всем стало ясно – представься такая возможность, и старпом удавил бы чересчур оптимистичного штурмана. Чтобы как-то отвлечься от навязчивых мыслей об убийстве Новицкого, Евграф Кондратьевич шумно выдохнул и поинтересовался:

– Как там Химель?

Инна, которую определили присматривать за доктором, сообщила:

– Мне кажется, отходит потихоньку.

– Отходит? – заинтересовался Яловега. – Может, вышвырнем его тогда за борт? Никого из погибших все равно хоронить не стали… Да и нашему доктору почести, кажется, ни к чему. Он при жизни всегда скромный был…

Михаил Соломонович протестующе забулькал, но Яловегу это ничуть не смутило. Он направился к доктору с непонятными намерениями – то ли действительно собирался выбросить его за борт, то ли хотел удостовериться в том, что Химель уже не жилец.

– Я не то имела в виду, – сконфузилась Инна, – Михаилу Соломоновичу чуть лучше. Просто он, когда падал, ударился головой о ступеньки трапа. Но скоро уже, наверное, будет на ногах.

Доктор попытался подняться, перепуганный перспективой оказаться за бортом, но девушка мягко уложила его обратно.

– Видите, он меня хорошо понимает.

– Тогда ладно. Ищите взаимопонимание дальше! Повезло же Химелю, – осклабился старший механик. – И живой, и такая девушка рядом! А некоторыми сейчас, между прочим, дикие звери закусывают… Кстати, Инна, ты всегда работала биологом?

– На микробиологическом заочно училась… – потупилась девушка. – Но вообще-то до этого я пять лет работала в модельном агентстве. С четырнадцати лет. Неужели вы не слышали? Два года назад я получала титул «вице-мисс Селена»…

– Это типа заместительница королевы конкурса красоты на Луне? – хмыкнул Новицкий.

– Не заместительница, а занявшая второе место. Между прочим, «Мисс Селена» – очень престижный конкурс… Четвертый в рейтинге. На первом – «Мисс Венера», на втором – «Мисс Гея», на третьем – «Королева Галактики».

– Что еще за мисс Гея? – подозрительно поинтересовался Новицкий. – Это конкурс для мужиков лохматых, что ли, неправильно ориентированных?

– Гея по-гречески – Земля, – пояснил Байрам. – До чего же ты невыносимый человек. Новицкий!

– Так уж и невыносимый… – огрызнулся штурман. – На себя посмотри!

– Что же ты тогда оставила это дело? С начальством не поладила? – поинтересовался Кияшов.

Приятно было вспомнить о родине, о таких милых и простых вещах, как конкурсы красоты. Пожалуй, никому из них не увидеть теперь подобный конкурс, даже по стерео. А уж Инне об участии в конкурсах точно придется забыть. На несколько лет. Ее красота явно не для местных жителей.

– Не совсем… – после короткой паузы отозвалась девушка. – Захотелось заняться чем-то на самом деле интересным. Реализовать себя. Что толку, когда получаешь деньги только за красивые глазки?

– Положим, совсем не за глазки, – фыркнул Яловега. – Кто там смотрит на ваши глазки…

– Вот и я о том же, – нахмурилась Инна. – Да и вообще – как вы можете говорить о таких вещах, когда наших друзей сейчас доедают здешние чудовища?

– Никого они не едят, – возразил Делакорнов. – Вы что, не заметили? Они никого не сожрали!

– То есть как это не сожрали? – не поверила своим ушам Инна. – Этому молодому механику руку откусили прямо у меня на глазах… Да и многих буквально на куски разорвали! Я же все видела…

– Кто-нибудь видел, чтобы они эти куски глотали? – спросил Антон. – Этот, которого Цибуля за лошадь принял… Он же вовсе не собирался его есть, просто руку ему перекусил.

– Ой! – Инна замахала на Делакорнова руками, лицо ее заметно побледнело. – Пожалуйста, не надо такие страсти рассказывать. Давайте хоть сейчас об этом забудем… Хоть на минуточку.

– А что толку? – пожал плечами Кияшов.

– Нет. детально надо все разобрать, – заметил Яловега. – Та лошадь что же, ручку выплюнула, да?

– Не то чтобы выплюнула. Просто на землю уронила, – ответил Делакорнов. – И вцепилась Цибуле в горло. Я хоть и в стороне стоял, но видел.

– Да эта тварь просто не успела ее слопать! – возразил Кияшов. – И все! Если бы я не начал стрелять, она бы не только его, она бы нас всех пожрала! Одного за другим. Видали, как у нее глаза горели? Ух и зверюга!

– Чтобы они кого-то ели, я лично тоже не видел, – задумчиво отозвался Байрам Камаль. – Что, вообще говоря, очень странно.

– Вы еще скажите, что эти твари – вегетарианцы, – фыркнул Яловега. – С такими-то зубищами…

– Как я успела заметить, зубы у них как раз подходят для питания растительностью, – заметила Инна. – У большинства… Хотя у некоторых такое строение челюстей, какое бывает характерно и для всеядных форм…

– Заочный биофак… – процедил Новицкий. – Ты бы лучше на подиуме выступала… Что ты понимаешь в челюстном строении хищных животных?

– У меня вот тоже строение челюстей характерное для всеядных форм, – поделился Яловега, – и от мяса я бы не отказался!

Доктор Химель просипел что-то и даже помахал рукой, явно поддерживая мнение девушки. Как-никак, Михаилу Соломоновичу в свое время пришлось основательно штудировать биологию, так что в вопросах строения челюстей у хищников и травоядных животных он отлично разбирался.

– Что они на нас тогда взъелись так, если не собирались сожрать? – Кияшов почесал в затылке. – Странно все это. Мне вот кажется, что охотиться могут только хищники. Или я ошибаюсь?

– Еще и разумные существа, – усмехнулся Байрам. – Ради удовольствия…

– Они проявляли признаки разумности, – сообщила Инна. – По крайней мере действовали организованно…

– Хищники тоже охотятся стаей и загоняют дичь, – возразил Байрам Камаль, – но разумными их не назовешь. Они подчиняются инстинктам.

– Смотрите, смотрите, дом! – закричал Сумароков. – Настоящий дом!

Коля подпрыгивал в кресле и тыкал пальцем в центральный иллюминатор, совсем забыв об управлении челноком. Словно почувствовав, что внимание пилота ослабло, корабль медленно стал заваливаться на бок.

– Руль держи, сволочь! – Яловега ткнул Сумарокова в спину. Коля вцепился в рычаги управления и выровнял летательный аппарат.

– Какой же это дом? – спросил Кияшов. – На дом не похоже. Больше на пирамиду египетскую. Хотя откуда тут может взяться пирамида?

– Пирамида – это не дом, а усыпальница! – наставительно напомнила Инна.

– На Земле – усыпальница, а тут, может, такая архитектура, – предположил Яловега.

– Давай-ка, Николай, лети к этой усыпальнице или к дому… Какая, по большому счету, разница? Сядем там и осмотримся, – сказал Байрам Камаль.

– Что это ты раскомандовался тут? – Кияшов смерил офицера дальней разведки сердитым взглядом. – Здесь теперь я главный! Кто в этой пирамиде живет – неясно. Может, гады какие-нибудь, еще почище тех, от которых мы убегаем… Улетаем… Спасаемся, одним словом… А может, что-нибудь настолько скверное, что нам лучше и не знать.

– Все равно не мешает осмотреться, – примирительно заметил Байрам Камаль, – это же первое строение, возведенное разумными существами, которое нам удалось встретить здесь. Возможно, база инопланетян. Или какой-нибудь наблюдательный пункт за местной флорой и фауной. Геодезическая станция…

– А, ладно, – махнул рукой Кияшов, – садимся. Все лучше, чем с неба в джунгли грохнуться. Так ведь?

Сумароков радостно затряс головой:

– Садимся! Конечно, садимся.

– Не отвлекайся, Колюня. – Новицкий снова ткнул пилота стволом автомата. – Вот сядем на Землю, тогда будешь отплясывать!

Странное сооружение приближалось. Скоро стало отчетливо видно, что габариты пирамиды весьма внушительны. Сложенная из красного камня постройка имела три грани. На несколько километров вокруг пирамиды расстилался желтый песок пустыни, так что происхождение камней оставалось неясным. Признаков жизни вблизи не наблюдалось. Никаких вспомогательных построек, коммуникационных линий и обозначенного периметра с оборонительными сооружениями, какие обычно возводятся дальней разведкой землян на чужих планетах.

– М-да, выглядит впечатляюще… – заметил Байрам Камаль. – Теперь-то я точно могу сказать, что такую штуку могли построить только разумные существа. К тому же джунглей вокруг нет. Площадка вполне приметна из космоса. Садиться нужно здесь. Да, кстати, Евграф Кондратьевич, хочу напомнить, что уж я-то вам точно не подчиняюсь, поскольку представляю инспекционный орган.

– Это ты на корабле был органом, – отозвался Кияшов и хмыкнул: – Известно каким. А здесь ты – такой же, как все. Устав читай, орган! Мало вас в дальней разведке уставы учить заставляют. Захочу – даже расстрелять тебя имею право, как бунтовщика и подстрекателя к бунту. Я сейчас верховная власть на этой планете!

– Круто! – фыркнул Делакорнов.

– Вот тебе и «круто»! – Кияшов смерил его сердитым взглядом. – Ты, между прочим, чего расселся тут?!

– А что?

– Да то, давай готовься к посадке.

– Как готовиться? – удивился Антон.

– Пойди, что ли, двигатель проверь! Как он там? Выдержит или нет?!

– Какой же в этом смысл?..

– Не рассуждать! – рявкнул Кияшов. – Выполнять быстро и качественно, когда я приказываю!

Антон пожал плечами, поднялся с пола и потащился проверять двигатель. Неожиданное проявление самодурства со стороны старшего помощника вызвало у него раздражение, но перечить Кияшову не хотелось. Еще объявит, что он тоже подстрекает экипаж к бунту. Характер Евграфа Кондратьевича никогда не отличался терпимостью. Скорее даже наоборот. Лучше с ним было не спорить – возникала вероятность нажить себе в лице старшего помощника настоящего врага. Подчиненных, которые имели наглость ему возражать, Кияшов относил к числу тех, кого полезно «поучить». И «учеба» эта была, как правило, не очень приятной.

– Так что, друзья мои, все вы в моей власти, и я настоятельно рекомендую вам… – тут старший помощник осекся, увидев, что Байрам демонстративно положил руку на портативный излучатель.

Сыграть в ковбойскую игру «Кто скорее выхватит „кольт“ у Кияшова желания не возникло. Он демонстративно отвернулся и приказал Сумарокову:

– Садись возле пирамиды. Надо будет – опять взлетим.

– Нет! Нет! – запричитал Коля. – Да как вы не понимаете!

– Что нет?! – строго переспросил старпом. – Ты что, пирамиды испугался? Сажать челнок не хочешь? Что-то у тебя желания меняются слишком часто…

– Коляныч, не дергайся! – хмыкнул Новицкий и в очередной раз ткнул Сумарокова под ребра стволом лазерного автомата. Сумароков взвизгнул:

– Взлетать больше не сможем! Челнок не выдержит! Я не выдержу! Я с ума сойду!

– Не беспокойся раньше времени. Может, и не придется взлетать, – заметил Байрам. – Осмотримся – и все станет ясно.

Он припал к боковому иллюминатору. Никаких монстров вокруг пирамиды не наблюдалось. Разве что они прятались внутри, чтобы в тот самый момент, когда челнок приземлится, ринуться в атаку. Да нет, просто не может такого быть, чтобы неразумные, хищные твари находились внутри этой гладкой, высокой постройки. Скорее она походит на архитектурный изыск разумных существ. Может, даже усыпальницу. Лучше места для посадки на этой враждебной планете им не найти. При необходимости здесь можно будет довольно долго удерживать оборону. Подходы к странному инопланетному сооружению просматривались отлично. Пустыня – это не джунгли, где за каждым кустом, за каждым стволом, в любой заросшей травой расщелине может скрываться враг.

– Любопытная штука… – проговорил Байрам Камаль, – ох и любопытная! Сдается мне, нас здесь ждут сюрпризы.

Доктор Химель тоже заинтересовался пирамидой, поднялся, придерживаясь за стену, подошел к иллюминатору и выглянул наружу. Вид у него оставался болезненным.

– Кто мог ее построить? – пробормотал Михаил Соломонович. – Действительно, внеземные разумные формы жизни, как вы говорили? Палеонавты? Нет, земляне тут ни при чем. Мне почему-то кажется, что мы находимся на пороге великого открытия… – Тут Химелю стало хуже, он посерел лицом и опустился на пол. – Фуф. – Доктор стер со лба пот. – Если нам удастся разгадать хотя бы некоторые загадки этой планеты, недалеко и до получения премии Ланцера-Гликштейна.

– Убраться бы отсюда к чертовой матери, и не нужно мне никаких премий, – заявил Яловега. – К чертям собачьим всех этих ланцеров-эйнштейнов… Может быть, там, внутри, отыщется какая-нибудь еда? Как вы думаете?

– Что за чушь ты несешь! – поморщился Байрам Камаль. – Откуда там взяться еде? Тем более пригодной для человека?

– Может, там у инопланетян аварийный склад. Или что-нибудь такое… – с надеждой выдавил Яловега, хотя уже понял, что сморозил чепуху.

– Тогда вы и есть те самые припасы, которые движутся на склад своим ходом! – сообщил старшему механику космический разведчик и усмехнулся.

– Дурацкая шутка! – обиделся Яловега.

Вернулся Антон Делакорнов и объявил:

– Двигатель сбоит! С минуты на минуту откажет!

– Так почему ты ничего не сделал?! – накинулся на него Кияшов. – Почему не починил?!

– Невозможно что-нибудь чинить, когда двигатель работает! – возмутился Антон. – Неужели вы этого не знаете? У вас что, нет собственного электромобиля?

– Да, и правда… – призадумался старший помощник. – Действительно. Тогда ладно… Но когда сядем, займешься починкой. – Он ткнул в Антона указательным пальцем: – И чтобы никаких мне возражений! Больно ты разговорчивый в последнее время, как я погляжу.

– Почему я? – возмутился Делакорнов. – Здесь, между прочим, старший механик присутствует, он в конструкции двигателя куда лучше меня разбирается.

– Вот вместе и будете копаться! – заключил Кияшов.

– Если… конечно, сядем, – скривился Яловега. – Тогда и покопаемся… А с другой стороны – зачем копаться, если мы дальше никуда не полетим? Только время зря тратить. А время, как известно, – деньги…

– Тогда мы отправим тебя рыть шахту! – прорычал Кияшов. – Не хочешь механиком быть – будешь шахтером! Все одно – чумазым ходить с ног до головы..

– Зачем шахту-то рыть? Я что-то не понял! – удивился Яловега.

– Затем, что бура у нас нет. А вдруг тут в глубинах что интересное имеется? Да и монстрам под землей сложнее достать тебя будет. Если тут только не водятся хищные червяки. Сам же говоришь: время – деньги. Ты будешь деньги зарабатывать, а мы – пытаться спастись. Разделение труда. Теперь понял?

– Я, наверное, лучше двигателем займусь, – немного подумав, сказал Яловега. – Мало ли что… Может, нам понадобится срочно взлетать.

Сумароков вздохнул, кинул на непонятливого старшего механика полный тоски взгляд и двинул вперед главный рычаг управления. Челнок задрожал, закачался из стороны в сторону и медленно поплыл вниз. В последний момент из левой задней дюзы исторгся сноп ярко-красного пламени, осветивший отсек зловещим багровым светом, и челнок, накренившись набок, грузно осел в песок. Коля в изнеможении отвалился от рычага управления.

– И зачем я нанялся на этот корабль? – запричитал он. – Я так и знал, что добром этот полет не закончится. Мне мама говорила: «Не ходи в пилоты дальних рейсов, не ходи в пилоты…»

– А ты не женат? – вдруг заинтересовался Яловега.

– Нет, – всхлипнул Коля.

– Детей нет?

– Не… нет.

– Да какие там дети? – фыркнул Кияшов. – Ты что, не видишь? Совсем пацан еще зеленый! Жданов бы сейчас не скулил. Кремень человек был. Жаль, прививка Химелева на него не подействовала. Какого-то он подозрительно зеленого цвета был, когда я его в последний раз видел. Ну и неживой, конечно, совсем.

Ян Новицкий засмеялся:

– А какого он еще цвета может быть, если неживой? Зеленый, конечно. Или синий…

– Я к чему про жену и детей спрашивал-то… Пусть Сумароков выбирается на разведку, – заявил Яловега. – Меня дома трое спиногрызов дожидаются, а его и пожалеть некому будет, если с ним что-нибудь нехорошее случится! Семьи у него нету…

– Нет! – в ужасе выкрикнул Сумароков. – Я не пойду! У меня есть семья! Мама и папа!

– Это не в счет, – заявил Яловега.

– Да ладно упираться, пацан, все равно тебе крышка, – поддержал старшего механика Новицкий.

– По… почему мне крышка? Почему вы так говорите?

– Такой хлюпик, как ты, долго на этой планете не протянет. Хищники – они ведь страх чуют на расстоянии… Что на Земле, что на других планетах. Вот тебя и сожрут самым первым. А ты как думал?

Коля взвизгнул и метнулся в угол. Яловега наступал на него, сжав кулаки:

– Полезай наружу, тебе говорят! Давай по-хорошему лезь, а не то…

– Что это за дикость такая, Кирилл Янушевич? – возмутился Антон. – Почему это вы решаете, кто пойдет, а кто останется?!

– А ты вообще заткнись. Ты – мой подчиненный. Для дела, может, пригодишься – двигатель чинить, когда все наружу вылезут. Так что сиди потихоньку, не вякай. Тоже, между прочим, холостой, свободный от обязательств… Можно и тебя, кстати, того… на разведку определить.

– Это я на корабле был вашим подчиненным, – воспротивился Антон, ситуация нравилась ему все меньше и меньше. – А здесь у нас один начальник – Евграф Кондратьевич.

Старший помощник важно кивнул, довольный тем, что Делакорнов признал его старшинство. Про себя он решил, что преподнесенный недавно урок пошел парню на пользу.

– В такой ситуации командира надо выбирать голосованием, – проворчал Яловега.

– Самозванцев нам не надо, командир я! – отрезал Кияшов. – У тебя что, сомнения есть насчет моей кандидатуры?

– Я что, Евграф Кондратьевич… – подобострастно заглядывая в глаза старпому, залебезил Яловега… – Я разве что-нибудь против говорю, но должен же кто-то на разведку идти? Не нам же с вами, в самом деле, наружу сейчас вылезать? Мы – люди семейные, сложившиеся. Нас дети на Земле, между прочим, дожидаются. А? Так ведь? Согласны вы со мной?

– Я пойду! – неожиданно заявил Делакорнов.

– Молодец, герой! – оскалился Новицкий. – Я бы тоже с тобой пошел, но уж больно не хочется тебе твой подвиг портить. На двоих – ведь это уже не подвиг, а ерундовина какая-то выходит. А так войдешь в историю. Может, тебе на этой планете даже памятник потом поставят. Как первопроходцу.

Антон посмотрел на штурмана исподлобья.

– Во-во, умрет героем, – поддержал штурмана Яловега.

Коля Сумароков, опасаясь, что Делакорнов передумает, кинулся к люку и принялся поспешно его распечатывать, приговаривая:

– Я сейчас все подготовлю к выходу. Сейчас все сделаю…

С задачей он справился в самые рекордные сроки. Уж очень ему не хотелось становиться тем самым героем, которого съедят первым…

Антон вздохнул и спрыгнул на скрипучий, красноватый, словно пропитанный кровью, песок. Около пирамиды пахло свежей зеленью. Прохладный воздух пьянил. Делакорнов огляделся вокруг. Тишина. Мягкий ветерок овевает лицо. Никакой очевидной опасности. Словно все живое на планете уснуло. Или те существа, что преследовали их в бесконечных джунглях, решили обратить свой взгляд на более доступную добычу?