Евгений Гаркушев
      Мышиный пакт
      История мышиного пакта восходит к тем временам, когда в лабораториях института ПФиФ царило оживление и работа шла полным ходом. Люди думали о том, как решить научные задачи. Их не волновало получение грантов и не тревожили соблазны работы за рубежом. Многие засиживались за работой допоздна, особенно необремененные семьей молодые сотрудники. В достижении личного счастья проблема успешного написания диссертации стояла у них на первом месте.
      Естественно, что в условиях работы до позднего вечера особенно актуально чувствовалась потребность ученых в пище и питье. С питьем все было просто: в каждой лаборатории имелся чайник, и, в зависимости от возможностей и темперамента, люди поглощали то или иное количество чая и кофе. Особенного разнообразия тут не наблюдалось. В пище же каждый исхитрялся, как мог.
      Днем можно было пойти в буфет. Вечером можно было есть только то, что принес с собой. В основном перечень продуктов представляли:
      а) хлеб и его разновидности (печенье, пряники, сухари)
      б) мясные продукты (дорогие и скоропортящиеся)
      в) молочные продукты (плавленные сырки)
      г) варенье ( и подобное ему)
      д) шоколад и его воплощения (для представительских целей)
      С безотказными продуктами типа а) и возникли затруднения у аспиранта Васи Кузовкина. Оставив на своем стола батон и отлучившись на два часа, Вася обнаружил в нем неэстетичную дыру. Нетрудно было узнать работу мышей. Как это ни печально, батон пришлось выбросить, и Вася остался без ужина.
      Несколькими днями позже Вася принес в лабораторию пачку печенья. Наученный горьким опытом, он водрузил тарелку с печеньем на чайную чашку перед тем, как уйти к соседям, полагая, что мыши не смогут преодолеть отрицательный наклон гладкой фарфоровой поверхности. Вернувшись, он обнаружил, что печенье изгрызено.
      Научный руководитель Васи, профессор Полозов, сообщил аспиранту, что мыши неплохо прыгают в высоту, и барьер в несколько сантиметров высоты для них не препятствие. Вася на мышей обиделся. Съели они немного, но печенье для употребления не годилось. Крошки с пола чистоплотные зверьки подбирать не стали.
      По мнению Васи, это как раз было бы неплохо.
      Оформив с помощью профессора доступ к мыслескопу, Вася решил поработать с мышами. Сначала он хотел создать абстрактно-астрального кота с целью изгнания грызунов, но потом решил, что лучше договориться. Тем более, что мыши также имели несанкционированный доступ к мыслескопу с десяти вечера до шести утра, когда институт был закрыт, и могли создать множество других абстрактно-астральных существ, не расположенных к человеку в общем и к научным работникам в частности.
      Используя мыслескоп несколько нетривиально ( он ведь не предназначался для работы с грызунами), Вася вошел в ментальный контакт с мышами. Технологию контакта он собирался включить в диссертацию, но мысль не нашла одобрения у профессора Полозова, который считал, что в диссертации нужно придерживаться основной темы.
      После близкого знакомства со зверьками Вася проникся к ним огромной симпатией. Ментальный контакт волей-неволей заставляет увидеть собеседника изнутри, а себя - снаружи. Полуголодное существование и вечный страх вызвали искреннее сочувствие аспиранта, сдавшего девять сессий и перебивавшегося с хлеба на воду. Мыши, в свою очередь, полюбили Васю. Они не ели его продуктов без разрешения и собирали с пола все крошки, освобождая молодого ученого от лишней работы.
      Приходившим подругам (для которых предназначались продукты группы д), Вася демонстрировал сереньких существ, выходивших на задних лапках к чашечкам с кофе, который пили люди. У подруг подобные представления понимания не встретили, что огорчало и Васю, и мышей, которым визг девушек действовал на нервы. Васю прозвали мышелюбом, но он не обижался.
      Главная проблема заключалась в том, что в других лабораториях конценсуса между сотрудниками и грызунами не было. Зайдя к соседям, Вася обнаружил на полу мышеловку, что едва не вызвало у него нервный срыв. На следующий день мышеловки в этой лаборатории не стало. А еще через несколько дней их не осталось ни в одной лаборатории института.
      Некоторые говорят, что мышеловки украл Вася. Вряд ли это возможно. Все лаборатории запираются, и аккуратно вскрывать их и искать мышеловки Васе пришлось бы не одну неделю. Скорее всего, капканы для грызунов вынесли из лабораторий и где-то спрятали, руководствуясь Васиными инструкциями, сами мыши.
      Исчезновение мышеловок породило недовольство в среде научных работников.
      Наиболее радикально настроенные сотрудники прямо указывали на Кузовкина и говорили, что случай с мышеловками - его дело.
      Вася не мог использовать мыслескоп для воздействия на коллег. Он снабжен надежными блокирующими программами, и инструкцией по эксплуатации воздействие на людей без их ведома категорически запрещено. Можно было бы доказать правильность своей позиции на собрании, но никто не согласился бы организовать собрание, чтобы послушать рассуждения Васи о мышах.
      К счастью, Васе удалось убедить поговорить с мышами профессора Полозова, который после этого также стал испытывать к ним теплые чувства. Профессор в качестве развлечения предложил пообщаться с грызунами своим друзьям. Те полюбили зверьков и послали к мыслескопу своих подчиненных. Скоро в институте ПФиФ не осталось человека, плохо относящегося к мышам. Любого нового сотрудника в первую очередь направляли на мыслескоп. Мыши ходили по коридорам не таясь. Но они вникли в требования людей, не залезали к ним на столы, не воровали пищу, а довольствовались пайком, выделенным сотрудниками института. Этот паек они отрабатывали, убирая в лабораториях мусор, уничтожая тараканов (которые воздействию мыслескопа не поддаются) и находя обрывы в проводах там, куда не могли забраться люди.
      Все было неплохо, но мыши интенсивно размножались, и их число стремительно росло. В институте установился стойкий мышиный запах, а некоторые грызуны вновь начали голодать. Продуктов не хватало, хотя ученые половину своего обеда отдавали зверькам.
      В сложившихся условиях директор института, профессор Синицын, заключил первое в истории человечества соглашение с группой существ, не являющихся людьми. Историки назвали его "Мышиным пактом". Смысл его сводился к следующим пунктам:
      а) мыши контролируют рождаемость
      б) люди обеспечивают мышей работой
      в) мыши качественно выполняют эту работу
      г) люди платят за работу продуктами питания
      д) мыши могут переселяться в другие институты по договоренности
      е) люди не переселяют мышей насильственно
      К тому времени вопрос о физическом уничтожении грызунов, как вы понимаете, уже не стоял. Доминировали идеи терпимости и добра.
      И началось переселение мышей в другие институты. Как правило, те, где были мыслескопы. В приложение к группе мышей, которых привозил специальный курьер, бесплатно давались инструкции по общению, разработанные Васей Кузовкиным. В течение первого года жизни мышей на новом месте условия существования инспектировались комиссией из ПФиФ.
      В научной среде о существовании мышиного пакта было хорошо известно.
      Некоторые институты даже стояли в очереди за мышами из ПФиФ - усердными работниками и понятливыми, милыми существами. Но среди чужих о пакте не говорили, опасаясь, что мышей засекретят и заставят работать на разведку. Вася Кузовкин стал широко известен в ученых кругах и без труда защитил диссертацию, хотя посвящалась она вовсе не мышам.
      Поколения мышей и научных работников передавали друг другу условия пакта и приложения к нему, выработанные для конкретных институтов, и так продолжалось довольно долго. Но нет ничего вечного. Началось сокращение финансирования, свертывание работ, изменение приоритетов. Относительная величина заработной платы сотрудников уменьшилась, а цены на продукты увеличились. Значительная часть ученых ушла в коммерцию. Немногие по-прежнему сидят за приборами допоздна, а в некоторых лабораториях люди не появляются неделями. А ведь к ним приписаны мыши, и им надо что-то есть!
      Совсем недавно в нашу лабораторию зашла моя знакомая с философского факультета, Наташа. Вообще-то, кроме меня, в лаборатории сейчас никто постоянно не сидит, там тихо и спокойно. Когда мы вернулись после получасового отсутствия, чтобы выпить кофе (Наташа решала в нашем корпусе свои задачи, а я таскался следом, чтобы не работать), то обнаружили печенье, оставленное на блюдце, изгрызенным. Это совсем не обрадовало Наташу и шокировало меня. Столь явное нарушение пакта я видел впервые.
      Когда мыши съели оставшийся после праздника ананас, который им вовсе не предназначался, мне нечего было на это сказать. В приложении к пакту ничего не сказано об ананасах, во время его составления этого продукта в лабораториях не бывало. Теперь сослаться на неувязку с пактом было нельзя, печенье всегда являлось одним из основных продуктов питания научных работников. Значит, в союзе мышей и людей возникла трещина.
      Но больше всего меня потрясла реакция Наташи. Мило улыбнувшись, она спросила:
      - А почему вы не купите мышеловку?
      Она ничего не слышала о Великом Мышином пакте! И не любила мышей! А ведь она очень славная и добрая девочка, и не первый год учится в нашем университете, который одним из первых примкнул к пакту!
      Я понял, что великое соглашение находится на грани гибели, и решил рассказать о нем широкой общественности. Может быть, хоть кто-то окажет нам помощь в починке мыслескопа? Нам не хотелось бы принимать пожертвования от частных лиц, но, при наличии горячего желания помочь мы, возможно, не будем против.
      Как это ни печально, в лабораториях сейчас начинают появляться мышеловки, и помнящие о пакте сотрудники института не в силах этому противостоять.
      1995 г.