Хотя отец Шекспира был женат на дворянке, звание жены не переходило ни к мужу, ни к сыну. Шекспир настойчиво добивался герба - не для отца и не для сына (Гамнет умер одиннадцатилетним) - для упрочения собственного социального статуса и права именоваться джентльменом. Шоу писал, что, будучи выходцем из простонародья, Шекспир приписывал себе родовитость, которой не обладал, и представлял семьи Шекспиров и Арденов благородными, а себя джентльменом в стесненных обстоятельствах из-за отцовского невезения в делах. И весь набор его причуд - демонстрируемая порочность плебса, презрение к нему, деланное высокомерие - всего лишь способы самоутверждения в духе Итона и Харроу.
      Сквозь рубище порок малейший виден;
      Парча и мех все спрячут под собой.
      Позолоти порок - копье закона
      Сломаешь об него: одень в лохмотья
      Пронзит его соломинка пигмея.
      При всех внешних признаках успеха Шекспира больно ранил низкий социальный статус семьи. Столь же энергично, как все, что он делал в жизни, Лебедь Эйвона принялся за добычу дворянского звания. В XVI веке это была нелегкая задача для выходца из мелкой буржуазии. Та скорость, с которой она была решена, свидетельствует о недюжинных пробивных способностях поэта. В 1596 году по ходатайству отца Шекспира главе семьи и старшему сыну было присвоено вожделенное звание, видимо, не без помощи графа-покровителя, имевшего касательство к делам геральдической комиссии.
      Как в пьесах Шекспира добро соседствует со злом, так в его жизни приобретения шли рука об руку с утратами; в год получения дворянства Шекспир потерял старшего сына, шумный успех его пьес совпал со смертью отца, вернувшего к концу жизни - не без помощи сына - утраченный авторитет и приобретшего герб.
      Было три Шекспира. Как можно судить по обрывкам скудной
      документации о них. Одному из них пришлось писать униженные посвящения
      "высокочтимым" лордам, снисходящим к актеру и сочинителю пьес. У них
      приходилось поклонами и лестью выпрашивать ссуды, подарки - до
      дворянского герба включительно.
      Случай с дарованием герба стоит того, чтобы на нем задержаться.
      Расправляясь как комедиограф со своим притеснителем лордом Люси,
      Шекспир описывает его герб, строя его на словесной игре ("luces"
      щуки и "louses" - вши). Высокий покровитель, усвоив уроки остроумия у
      протежируемого им драматурга, тоже прибег к игре словами и шутливому
      девизу: на щите, дарованном новоиспеченному дворянину, рука,
      потрясающая копьем (Shake-speare) и изречение: "Non sanz droict".
      Зависимость от аристократии, естественно, создавала мечту о
      независимости. Хотя бы материальной. Искусству наживаться можно было
      легко научиться у торговой буржуазии того времени. Все, от главных
      пайщиков Ост-Индской кампании до содержателей мелкой лавчонки в
      Ист-Энде, лихоимствовали и растили законные и сверхзаконные проценты.
      Из сохранившихся шекспировских бумаг две совершенно ясно говорят о
      том, что житель Стратфорда Виллиам Шекспир, сын Джона, отдавал деньги
      в рост. Любопытная случайность: беседа со вторым черепом заканчивается
      мыслью о могиле, крохотном клочке земли, который можно прикрыть двумя
      векселями.
      Не отсюда ли главный хулитель Шекспира граф Лев Николаевич Толстой извлек сюжет для своего бессмертного рассказа "Много ли человеку земли нужно?".
      1601 год был роковым для Шекспира. Что случилось с великим поэтом
      - мы точно не знаем. Разные исследователи высказывают различные
      догадки. Одни полагают, что на него сильно повлиял судебный процесс и
      осуждение его высоких друзей и покровителей Эссекса и Саутгемптона,
      нелепо задумавших и еще более нелепо пытавшихся осуществить план
      свержения с престола королевы Елизаветы; другие говорят о несчастной
      страсти к "черной даме", воспетой в сонетах; третьи приурочивают к
      этому времени смерть отца Шекспира и т. д.
      Каждой из этих догадок можно давать больше или меньше веры - это
      дело склонности ума и решительности в суждениях; но одно несомненно: в
      жизни Шекспира произошло какое-то страшное, потрясшее все его
      существо, событие - и с 1601 года он становится совсем иным человеком.
      Соответственно тому и творчество его принимает иной характер.
      Сведения об участии поэта в общественно-политической жизни Англии ограничены причастностью труппы лорда-камергера к восстанию Эссекса. Когда фаворит королевы Елизаветы блистательный Эссекс подвергся опале, он решился на безумие. Заговорщики заплатили актерам шекспировской труппы значительную сумму денег за постановку "Ричарда II", сюжет которого совпадал с намерением графа свергнуть монарха и захватить корону. Спектаклю предназначалась функция запала. Действительно, наутро после представления дворяне во главе с Эссексом направились на штурм королевского дворца, но были рассеяны правительственными войсками и преданы суду. С Эссексом был связан и патрон поэта Саутгемптон, приговоренный судом к пожизненному заключению. Заговор Эссекса потряс Шекспира. В качестве свидетеля в судебном заседании участвовал и представитель труппы Шекспира, сумевший, однако, доказать, что актеры не имели отношения к заговору, а давали по обыкновению заказной спектакль. Тем не менее с целью реабилитации театра лорд-канцлер вошел с ходатайством к королеве возобновить игру при дворе. Королева милостиво согласилась. За день до казни Эссекса труппа дала представление перед королевой, обеспечив себе полную реабилитацию.
      После смерти Елизаветы и вступления на трон сына Марии Стюарт Якова I труппа Шекспира удостоилась высшей чести, став труппой короля. Дела Шекспира резко пошли в гору. В 1605-м он становится крупным землевладельцем. Все его творчество связано с Лондоном, вся частная жизнь - со Стратфордом. Он все чаще наезжает домой, пишет пьесы вдали от столичной суеты, а в последние годы жизни почти полностью переселяется в стратфордский дом, откуда посылает в свой театр по две пьесы ежегодно. После 1608 года творчество Барда идет на убыль, снизившись до одной пьесы в год.
      Вступив на престол, Яков присвоил Шекспиру и некоторым членам его труппы звания грума, то есть личного слуги короля, которое при всей его почетности не могло не задевать самолюбия человека, знавшего себе цену.
      Пик славы Шекспира в театре пришелся на последние годы XVI и первые XVII века. С 1609 года его звезда клонится к закату: начиналась новая "аристократическая" эпоха. В театр пришли Бен Джонсон, Чапмен, Бомонт, Флетчер... Все они обладали блестящим образованием, большой эрудицией и талантом. Бомонт и Флетчер к тому же происходили из знатных семейств.
      В 1612 году труппа "слуг его величества" готовила к постановке последнюю пьесу Шекспира - "Генриха VIII". Во время спектакля в "Глобусе" вспыхнул пожар, и театр сгорел дотла.
      Есть нечто символическое в том, что театр сгорел во время
      постановки последней пьесы Шекспира. Этим как бы завершается история
      творческой деятельности главного драматурга этого театра.
      Многие пьесы Волшебника из Стратфорда вполне могли бы не дойти до нас, как не дошли большинство пьес XVI века, если б суфлерские книжки "Глобуса" не были вовремя напечатаны. При жизни Шекспира его пьесы часто печатали по искаженным рукописям. Кроме того, наличие пиратских изданий вело к росту разночтений. В XVIII и XIX веках это объясняли различными редакциями и работой самого Шекспира, направленной на углубление художественных концепций своих произведений. Предпочтение отдавали прижизненным изданиям инкварто, а не первому посмертному собранию драм Шекспира ин-фолио, вышедшему в 1623 году и выправленному издателями Хемингом и Конделом.
      В XX веке многочисленные исследования "библиографической школы" позволили выяснить, что ряд пьес Шекспира вначале публиковали пиратским способом (по украденным рукописям или записям спектакля), а уже затем появлялись авторские издания. Таким образом, многие "кварто" оказались неточными, и предпочтение следует отдать "фолио", напечатанным посмертно. В каждом конкретном случае на основании углубленного анализа и сложной системы критериев предпочтение отдано лучшим "кварто" или "фолио".
      Текстологический анализ позволил не только уточнить авторские тексты, но и прояснил некоторые биографические сведения, в частности, подтвердил гипотезу об отъезде Шекспира из Лондона в Стратфорд в последние годы жизни: его последние пьесы изобилуют авторскими ремарками, с помощью которых находящийся далеко от труппы Шекспир раскрывал актерам свои замыслы.
      Дж. Довер Уилсон выяснил, что многие шекспировские пьесы дошли до нас с большим числом поправок и наслоений, чем и объясняются "несуразности" у Шекспира.
      Около половины пьес Шекспира было опубликовано лишь после его смерти. Ни автор, ни театр не были заинтересованы в публикации репертуарных пьес. Публикации преследовали либо коммерческие цели (продажу снятых с репертуара пьес), либо восстановление авторского текста, искаженного пиратскими изданиями.
      Каноническими творениями Шекспира признаны 37 пьес, две поэмы и цикл сонетов. Все они созданы за двадцатилетнее пребывание в Лондоне-с 1590 по 1611 год. 16 из них были поставлены при его жизни и опубликованы, однако не известно, принимал ли сам Шекспир участие в публикациях. 20 пьес издано через семь лет после его смерти.
      Он прожил двадцать лет, и были времена, когда он получал
      жалованья не меньше, чем лорд-канцлер Ирландии. Жил он богато. Его
      искусство, которое Уитмен назвал искусством феодализма, скорее уж было
      искусством пресыщения. Паштеты, зеленые кубки с хересом, соусы на
      меду, варенье из розовых лепестков, марципаны, голуби, начиненные
      крыжовником, засахаренные коренья. Когда явились арестовывать сэра
      Уолтера Рэли, на нем был наряд в полмиллиона франков и, в том числе,
      корсет по последней моде. Ростовщица Элиза Тюдор роскошью своего белья
      могла бы поспорить с царицей Савской. Двадцать лет он порхал между
      супружеским ложем с его чистыми радостями и блудодейною любовью с ее
      порочными наслаждениями. Вы знаете эту историю Маннингейма про то, как
      жена одного обывателя, увидев Дика Бербеджа в "Ричарде Третьем",
      позвала его погреться к себе в постель, а Шекспир подслушал и, не
      делая много шума из ничего, прямиком взял корову за рога, и тут
      Бербедж приходит, стучится в дверь, а Шекспир ему отвечает из-под
      одеял рогоносца: Вильгельм Завоеватель царствует прежде Ричарда
      Третьего. И милая резвушка миссис Фиттон, оседлай и воскликни: О! и
      его нежная птичка, леди Пенелопа Рич, и холеная светская дама годится
      актеру, и девки с набережной, пенни за раз.
      КОНЕЦ
      Шекспир ушел из театра и покинул Лондон в возрасте 48 лет. О твердости его намерений свидетельствует полный расчет: продажа пая, ликвидация всех имущественных и финансовых дел, завершение литературной деятельности.
      Старые биографы объясняли это достижением акме - успеха, славы, богатства. Оставалось пожинать плоды, что и сделал Лебедь Эйвона. Правда гораздо горше: Шекспир смертельно устал, надорвался. Литтон Стрейчи, перечитывая последние пьесы Шекспира, обнаружил в них много признаков болезненной усталости. Еще можно говорить о "феномене Тимона" - досаде на мир, отвращении к его низости, подлости, неисправимости.
      В "Буре" много мыслей об уходе и отречении:
      Отрекся я от волшебства.
      Как все земные существа,
      Своим я предоставлен силам...
      Я слабый, грешный человек,
      Не служат духи мне, как прежде...
      Есть здесь и слова прощания:
      Окончен праздник. В этом представленье
      Актерами, сказал я, были духи,
      И в воздухе, и в воздухе прозрачном,
      Свершив свой труд, растаяли они.
      Очевидно, здоровья он был не крепкого, заболел рано (может быть,
      бронхиальной астмой) и сцену покинул тоже совсем не старым. И как бы
      предчувствуя этот конец, он всю жизнь к нему готовился: покупал,
      продавал, давал в рост - одним словом, делал все, чтоб не повторить
      участи отца, этот урок у него всегда стоял перед глазами. Жизни и
      нищеты он боялся. И все те тридцать лет, которые провел на сцене, он
      неторопливо, но неустанно возводил свою крепость, - и вот час настал,
      и она ему действительно потребовалась. Как он жил в этой угрюмой
      твердыне еще четыре года, которые ему отмерила милостивая и
      ироническая судьба...
      Главной причиной переезда из Лондона в Стратфорд было подорванное здоровье, никогда не бывшее отменным. Все мужчины в его роду умирали рано, а он, к тому же, смертельно устал. Титаническая энергия, расходуемая без счета, исчерпалась. Глядя на его портрет, художник свидетельствовал, что он страдал легочной и сердечной хворями. За два года до смерти 50-летний поэт составил завещание, что редко делают в расцвете сил и здоровья. Завещание подписано твердой рукой, но поправки к нему, сделанные два года спустя, незадолго до смерти, подписаны дрожащей рукой тяжело больного.
      Умирая, он думал о том, кому завещать свой серебряный с
      позолоченным дном бокал, кому подарить в память о себе дешевые
      шиллинговые кольца, но он ни словом не вспомнил в своем завещании ни
      об одной из своих "сирот", своих пьес.
      Если вы отрицаете, что в пятой сцене "Гамлета" он заклеймил ее
      бесчестьем, - тогда объясните мне, почему о ней нет ни единого
      упоминания за все тридцать четыре года, с того дня, когда она вышла за
      него, и до того, когда она его схоронила. Всем этим женщинам довелось
      проводить в могилу своих мужчин: Мэри - своего благоверного Джона, Энн
      - бедного дорогого Вилли, когда тот вернулся к ней умирать, в ярости,
      что ему первому, Джоанчетырех братьев, Джудит - мужа и всех сыновей,
      Сьюзен - тоже мужа, а дочка Сьюзен, Элизабет, если выразиться словами
      дедушки, вышла за второго, убравши первого на тот свет. О да,
      упоминание есть. В те годы, когда он вел широкую жизнь в королевском
      Лондоне, ей, чтобы заплатить долг, пришлось занять сорок шиллингов у
      пастуха своего отца. Теперь объясните все это. А заодно объясните и ту
      лебединую песнь, в которой он представил ее потомкам.
      На это Эглинтон: Так вы о завещанье.
      Юристы, кажется, его уж разъяснили.
      Ей, как обычно, дали вдовью часть.
      Все по законам. В них он был знаток,
      Как говорят нам судьи.
      А Сатана ему в ответ,
      Насмешник:
      И потому ни слова нет о ней
      В наброске первом, но зато там есть
      Подарки и для внучки, и для дочек,
      И для сестры, и для друзей старинных
      И в Стратфорде, и в Лондоне.
      И потому, когда он все ж включил
      (Сдается мне, отнюдь не добровольно)
      Кой-что и ей, то он ей завещал
      Свою, притом не лучшую,
      Кровать.
      Согласно историческому анекдоту, восходящему к свидетельству Джона Уорда, "Шекспир, Дрейтон и Бен Джонсон устроили веселую пирушку и, кажется, выпили слишком крепко, ибо Шекспир умер от лихорадки, которая у него после этого началась".
      Что здесь правда? Правда здесь то, что в последний раз подчеркнуты жизнелюбие и жизненная активность Великого Вила. Шекспир не был пьяницей он был трудоголиком и умер от болезни далекого будущего, невыносимого стресса.
      Всю жизнь свою проведя в отсутствии, он возвращается на тот
      клочок земли, где он был рожден и где оставался всегда, и в юные и в
      зрелые годы, немой свидетель. Здесь его жизненное странствие кончено,
      и он сажает в землю тутовое дерево. Потом умирает. Действие окончено.
      Могильщики зарывают Гамлета-отца и Гамлета-сына.
      Шекспир скончался 23 апреля 1616 года. Его прах - в соответствии с завещанием - погребен под алтарем Стратфордской капеллы. На надгробной плите выбиты слова, по преданию, написанные самим поэтом: "Добрый друг, во имя Иисуса, не извлекай праха, погребенного здесь. Да благословен будет тот, кто не тронет эту плиту, и да будет проклят тот, кто потревожит мои кости".
      При жизни поэт заботился о вечности и вечном покое. Он их заслужил.
      А вот дух его живет и заставляет нас трепетать и содрогаться. Дух его пережил его род, опровергнув все материалистические бредни о смерти и тлене. Дух его обитает среди нас, живущих в самую шекспировскую из эпох.
      Смерть каждого человека - экзистенциальная дыра, прорыв в экзистенциальном флере бытия... Рвутся духовные связи, рождается душевная боль, слабеет память... Проходит время, и дыра зарастает, боль утихает, память выветривается... Гении - это люди, чьи экзистенциальные дыры не затягиваются никогда... Одна из крупнейших "вечных дыр" - Шекспир...
      Бюст на могиле поэта - одно из самых больших препятствий для понимания Шекспира, писал Джон Уилсон. - Шекспир - жертва, жертва ремесленника. Это так. Но чтоб писать Шекспира, нужен шекспировский талант...
      Я перечислил скудные факты о жизни Лебедя Эйвона, но есть еще одна жизнь Великого Барда - вымышленная десятками писателей, сфантазированная: в конце концов никому не заказано писать своего Шекспира. Дюваль писал "Влюбленного Шекспира", Тик - "Праздник в Кенильворте", Хорее Смит - "Сына отечества", Лэндор - "Вызов в суд и допрос Вильяма Шекспира", Кениг "Williams Dichten und Trachten", Жан Поль (но не Рихтер) - "Приключения Шекспира", Гольтей - "Шекспира на родине"...
      Чего тут не понамешано! И повесть о браконьерстве Шекспира и суде над ним. И встреча юного Шекспира с королевой, и тайная страсть Елизаветы к лицедею Шекспиру, и амурные приключения гения с актрисами и королевой, и любовные трех- и четырехугольники поэта. Приложили руку и наши: в 1841 году П. П. Каменский напечатал "Розы и маску", в 1840-м А. Славен - "Жизнь Шекспира", в 1850-м Н.Имшенецкий - "Актрису и поэта" - все примитивные и пошлые, давно забытые книжонки.
      Единственная известная мне достойная внимания отечественная фантазия на тему "Мой Шекспир" Смуглая леди Ю. Домбровского.
      В моих трех маленьких повестях заключено много вымысла о том, как
      выглядела бы жизнь Шекспира, если бы она была такой, как я ее себе
      представляю.
      Великий человек умирает. Помимо его книг от него остаются дела,
      портреты, воспоминания и часто документы, остаются анекдоты и сплетни
      о нем- короче, остается модель человека, как ее воспроизвели
      современники и соглядатаи его жизни, его нравственный костяк. Эту
      модель можно признать примерно точной или не признавать совсем, но
      вовсе отмахнуться от нее нельзя. Она существует, и все. Это,
      собственно говоря, не человек и даже не представление о человеке - это
      посмертный суд над ним.
      Очень мало великих людей оказались вне этого суда - это те, о
      которых вообще ничего не известно - ни истории, ни сплетникам.
      Шекспир как раз такой. Это тот несчастный случай, когда писатель
      оставляет биографа наедине с самим собой. Опереться не на что,
      документы двусмысленны, а все - даже, казалось бы, самые интимные и
      личные - произведения при ближайшем рассмотрении очень мало дают для
      разгадки личности автора.
      Образ простого, работящего, неутомимого, скромного труженика
      оказался непостижимым и недостижимым для исследователей и литераторов,
      как одна из величайших загадок человеческого бытия, и горе, поистине
      горе тому биографу, который не поверит в простоту и неисчерпаемое
      богатство обыкновенной человеческой души. Он так никогда ничего и не
      поймет в Шекспире, не свяжет гения с его произведениями.
      ЛИЧНОСТЬ
      Он человек был, человек во всем.
      Шекспир
      Я из земли составлен и воды.
      Шекспир
      Он запечатлен в отзывах друзей и недругов, в списке ролей, в скорбном и таком человеческом документе-завещании, и, наконец, в тихой книге мертвых в метриках собора Св. Троицы, где он был сначала крещен, а потом похоронен. Но самое главное, он нам еще оставил около сорока больших произведений, и каждое из них мог написать только человек с его биографией. Вчитываясь в них, мы узнаем, как с годами менялся автор, как, пылкий и быстрый в юности, он взрослел, мужал, мудрел, как восторженность сменялась степенностью, разочарованием, осторожностью и как все под конец сменилось страшной усталостью.
      Словом, весь жизненный путь Шекспира прослеживается по его книгам. И этот путь настолько прост и достоверен, что любой миф, самый убедительный и расчетливо построенный, неизбежно разлетается при столкновении с этой горькой действительностью. Мастера Шекспира не смешаешь ни с одним из его сиятельных двойников. Они все, выражаясь словами самого же Шекспира, сделаны из того вещества, из которого состоят сны.
      Связь творчества с творцом многое проясняет, но в не меньшей мере многое затуманивает. Так как, по Колриджу, источник поэзии - поэт, многие поколения исследователей надеялись раскрыть тайны Шекспира, обратившись к его личности, - Вордсворт, Хэзлит, Лэм, Карлейль, Эмерсон, Рейли, Дауден, Брандес, Дж. Мэрри, Дж. Уилсон.
      Единственный биограф Шекспира-сам Шекспир, писал Эмерсон. Хотя внешняя история его жизни весьма скудна, мы, обращаясь вместо Обри или Роу к самому Шекспиру, получим более реальную информацию. Шекспир делится с нами своими мыслями по таким вопросам, ответа на которые жаждет каждое человеческое сердце: о жизни и смерти, о любви, о богатстве и бедности, о жизненных удачах и о том, какие пути ведут к ним.
      Утаил ли от нас Шекспир в своих драмах какую-либо черту своего я? В его полных жизни картинах, изображают ли они джентльмена или короля, можно увидеть, какие характеры и нравы более всего импонируют ему; можно видеть, как он радуется многочисленным друзьям, гостеприимству и жизнерадостности. Так пусть о его большом сердце расскажут его герои - Тимон, Варвик, купец Антонио. И неважно, что нам почти неизвестна личная жизнь Шекспира; во всей современной истории он, пожалуй, единственный человек, которого мы хорошо знаем, писал Вейман.
      То же у Рейли: Шекспир был человеком и писателем; творя, он оставался самим собой, на бумаге он изображал самого себя, раскрывал свою собственную душу. Внимательное чтение любой из его великих драм позволяет нам глубже проникнуть в сердце Шекспира, чем все славословие прилежного антиквара и комментатора. Он знакомит нас со всем, что видит и чувствует; он развертывает перед нами свиток пергамента, на котором запечатлено его понимание мира. Как же мы смеем жаловаться на то, что он скрыл себя от нас?
      Несколько ограничивая свою фантазию, влекущую нас к Шекспиру-Макдуфу, Шекспиру-Гамлету или Шекспиру-Отелло, к Шекспиру-любителю детей и собак, к Шекспиру-адвокату, охотнику-браконьеру или пловцу, мы, тем не менее, знаем, что характеры неотрывны от их творца. В уме гения, как правило, живет то, что он наиболее сильно и искренне чувствует.
      Великий драматург доводил каждое интеллектуальное или этическое
      свойство до крайности, а затем переносил эту искаженную, нередко до
      патологии, модель самого себя в ситуацию драмы.
      Нет, Шекспир - не природа или истина, он их квинтэссенция, а его герои-не слепки или портреты, а гениальные символы, знаки бытия.
      Мы ничего не знаем о личности Шекспира, столь трудноотделимой от шекспировского мифа, от наслоений времени, от легенд, вымыслов и анекдотов о Пророке бездн. Даже портреты его - плохие документы.
      Сохранилось два прижизненных портрета Шекспира-букингемский и стратфордский. Очень неудачных. С одного на нас смотрит молодой человек с вьющимися волосами и шелковой бородой. Взгляд невыразителен, ум затуманен. С другого - пожилой лысоватый олдермен с тяжелой челюстью, сжатым узким ртом и свинцовыми глазами. Первый похож на завсегдатая пабов, второй - на чопорного или больного буржуа.
      Мы мало знаем о нем, и все же мне трудно согласиться с Ю. Домбровским, что жизнь Шекспира была тяжелой и безрадостной. Даже если это и правда, то отблеском небес освещает такую жизнь, внося в нее тот божественный свет, который сильнее тягот. Но трудно себе представить, что человек с темпераментом и характером Шекспира жил тяжко. Тяжким был труд, подорвавший здоровье. Тяжкой могла быть смерть, но не жизнь...
      Не принимаю я и версию, будто Шекспир считал себя неудачником и не верил в собственный гений, не доставлявший ему никакой радости. Да, он был, разумеется, не такой простак, чтобы ожидать от Томов, Диков и Гарри пламенного интереса к драматической поэзии, равно как Ньютон позднее не ожидал, что они будут интересоваться флюксиями. Да, в сонетах и пьесах много сетований на ремесло фигляра, жестокие насмешки над собой, иногда чувствуется, как он беспомощно опускает руки, но в сонетах мы обнаруживаем и много строк о вхождении в вечность и о том, что он знал себе цену:
      Надгробный мрамор и литую медь
      Переживет сонет могучий мой...
      Или:
      Но можешь быть жестоким, злой колдун,
      В моих стихах он вечно будет юн.
      Или:
      Могуществом поэзии моей
      Ты будешь жить в дыхании людей.
      Биографы Шекспира единодушны в мнении, будто он никогда не задумывался о вечности, не верил, что его творения когда-либо заинтересуют потомков, и вообще не причислял себя к "бессмертным".
      Шекспир не верил в свой гений, и он ему не доставлял никакой
      радости. О своей посмертной славе он не подозревал, да и нужна ли она
      ему была? Судьба и природа ремесла обрекали его быть автором
      исключительно ненапечатанных произведений, и он принимал это с большой
      готовностью. Причина понятна. Для елизаветинца напечатанная пьеса
      это вещь, утратившая всякий коммерческий интерес. Она всеобщее
      достояние. Только безнадежно устаревшая пьеса могла "принадлежать
      автору", но, кажется. Шекспир и этим правом не пользовался, на свое
      творчество он смотрел как пайщик театрального коллектива и не более, а
      не в интересах пайщика давать доходную пьесу в руки конкурентов.
      Но мог ли человек шекспировского ума и шекспировской мощи пренебрежительно относиться к своему Божьему дару? Можно допустить, что во времена Шекспира драматургия была делом "второсортным", а актерская профессия и того хуже, но трудно себе представить, чтобы гений не осознавал свою гениальность. Да, у него можно найти много слов о призрачности театрального искусства. Да, это его стихи:
      Жизнь - это только тень, комедиант,
      Паясничавший полчаса на сцене,
      И тут же позабытый!
      Но мог ли ограничиваться этими мыслями поэт, созданный "из вещества того же, что наши сны"? Мог ли не оценить себя человек, о котором его вечный друг и соперник всего через несколько лет после его смерти написал: "он принадлежит всем временам"?
      Шекспир не любил ханжество, лицемерие, спесь, угрюмость, мрачность. Это был веселый, жизнерадостный человек, сознание которого не омрачалось видением ужасов жизни. Противопоставляя шекспиризм байронизму, Гете остроумно заметил: "Жизнерадостность Шекспира стоит Байрону поперек дороги".
      Друг отца, вспоминая о юном Шекспире, говорил: "Вил был добрый, честный малый, он всегда любил шутить со мной". Величайший юродивый мира, он вообще любил шутить с публикой, скрываясь под разными масками.
      - Истина посредине, - подытожил судия Эглинтон. - Он призрак и он
      принц. Он - все во всем.
      - Именно так, - подтвердил Стивен. - Мальчишка из первого акта
      это зрелый муж из акта пятого. Все во всем. В "Цимбелине", в "Отелло"
      он сводник и рогоносец. Он действует и отвечает на действия.
      Влюбленный в идеал или в извращенье, он, как Хозе, убивает настоящую
      Кармен. Его неумолимый рассудок-это Яго, одержимый рогобоязнью и
      жаждущий, чтобы мавр в нем страдал, не зная покоя.
      По свидетельствам современников, он отличался деликатностью, терпимостью, великодушием, был прям в общении, обладал инстинктом справедливости. Бен Джонсон свидетельствовал, что это был человек честной, открытой и свободной натуры, а Драйден говорил о "всеобъемлющей душе Шекспира".
      Он был человеком честной, открытой и свободной натуры, обладал
      великолепной фантазией; отличался смелостью мысли и благородством ее
      выражения; поэтому он писал с такой легкостью, что по временам
      следовало останавливать его; "Sufflam inandus erat" {Его надо
      сдерживать (лат.).}, - как сказал Август о Гатерии. Он обладал умом
      большой остроты, но не всегда умел держать себя в узде.
      В отличие от Бена Джонсона, тщательно отделывавшего свои пьесы, Шекспир был "быстрым пером", притом не темного "автоматического письма". "Его мысль всегда поспевала за пером, и задуманное он выражал с такой легкостью, что в его бумагах мы не нашли почти никаких помарок", - писали его друзья Хеминг и Конделл. О том же свидетельствуют немногие строки вставки к "Томасу Мору", написанные скорее всего рукой Шекспира.
      Неустанный труд, быстрое перо и copious industry - обильная продуктивность, по словам Вебстера, - сделали Шекспира. Но все это лишь крона дерева с мощным корнем, именуемым "дар Божий".
      Шекспир не был посторонним ко всему, что его окружало; в
      характере его имеются зачатки и наклонности изображаемых им людей.
      Был ли Шекспир оптимистом и гуманистом? Шекспир был человеком, великим человеком, а мировидение крупной личности не укладывается в марксистские примитивы. Шекспир был огромным миром - свободным, открытым, пластичным, противоречивым, хаотичным, необузданным, дерзким, бурным, неистовым, амбивалентным, но - главное - всевидящим, пророческим, вещим. Я не буду здесь заниматься дотошным анализом, к какому художественному, философскому или этическому направлению принадлежал Шекспир - пусть этим занимаются профессионалы, - но я убежден в том, что главное направление, к которому он принадлежал, именовалось Шекспиром.
      Можно ли заключить, что мировидение Шекспира пессимистично?
      Бесчисленные "завтра", "завтра", "завтра"
      Крадутся мелким шагом, день за днем,