Ночью в постели я болезненно ощущаю нехватку рук - рук мадемуазель Дрейфус; но так, я читал, бывает: боли в несуществующих конечностях после ампутации мучают всех увечных. Зато я стал улавливать ободряющее бульканье в радиаторе - какая-никакая поддержка извне. На пятый день нового этапа подпольной борьбы за освобождение меня одолела философия. Все делятся на одних и других, думал я. Причем другие тоже одни, только сами не понимают. Запутанный и никому не нужный узел, а мне так и подавно, у меня своих узлов хватает.
      Приходится пускаться на хитрости, чтобы соседи на меня не донесли. Например, ставить на полную громкость пластинку Моцарта с тонким расчетом пусть думают: раз слушает Моцарта, значит, человек. При немцах было куда проще: получил поддельный паспорт и живи себе спокойно.
      С Жаном Муленом и Пьером Броссолетом я поговорил откровенно и объяснил, что больше не могу их укрывать. Сказал, что теперь нужны предельная бдительность и изворотливость. Они все поняли. Одного убедил калюирский опыт, другого - шесть этажей без лифта. Итак, я снял оба портрета со стены и сжег - пусть будут в полной безопасности и сохранности, в самой глубине души. Внутреннее подполье - самое надежное. Я пообещал каждый день делиться с ними лучшей пищей и не полениться купить побольше батареек для электрических фонариков - нельзя же все время оставаться в темноте, должен быть луч света.
      К мадемуазель Дрейфус в бордель я не заходил, мне нечего предложить молодой независимой женщине. Признаюсь, однако, что продолжаю регулярно мыть зад на биде - без мечты не проживешь. А вообще-то, если я и думаю о мадемуазель Дрейфус, то только для того, чтобы удостовериться, что о ней не думаю, то есть для душевного равновесия.
      Живу в мире и согласии со своими ручными часами. Хоть они и без гарантии, но исправно, как обещал часовщик, останавливаются всякий раз, когда я их покидаю. Я по-прежнему убежден, что полноценная единица складывается только из двоих, хотя допускаю возможность свойственного заблуждения. Свыше часто слышатся шаги профессора Цуреса, который носится с правами человека и кровопролитиями. Я все жду, не снизойдет ли он ко мне, но, плотно окопавшись на своем высоком посту, он бодрствует в одиночку, одержимый неусыпной деятельностью.
      В управлении тоже все нормально. Я бдительно сохраняю человеческий облик, так что на меня не обращают внимания. Уборщик достукался: его засекли и уволили. Я по нему нисколько не скучаю, хотя думаю о нем с удовольствием, радуюсь, что больше не нападу на него в коридоре. Случается, правда, - да и с кем не бывает! - накатят подспудные поползновения, но я употребляю патентованные средства заглушения. В настоящее время любой органический недостаток легко восполнить с помощью полноценных, общественно полезных, искусственных членов. Из разговоров коллег я знаю, что в социуме наблюдаются кричащие болевые точки, но их крик подавляется статистической массой. Иногда я поднимаюсь среди ночи и развиваю гибкость на будущее. Катаюсь по полу, скручиваюсь в узел, извиваюсь и пресмыкаюсь - вырабатываю полезные навыки. Получается удачно" просто до ужаса, как на самом деле. А говорю я это для пресечения досужих домыслов.
      Бывают маленькие нечаянные радости. То развинтится от уличной вибрации и примется подмигивать лампочка. То кто-то по ошибке позвонит ко мне в дверь. То забулькает и согреет душу радиатор. То зазвонит телефон и защебечет нежным женским голосом: "Жанно, миленький, это ты?" - и я целую минуту могу молча улыбаться и чувствовать себя миленьким Жанно."
      Париж - огромный город, где ни в чем нет недостатка.
      1974
      1 Жан Мулен (1899-1943) и Пьер Броссолет (1902 - 1944) - герои
      французского Сопротивления. (Здесь и далее - прим, перев.)
      2 Имеется в виду движение молодежи в Париже в мае 1968 г.
      3 "Яства земные" - название книги Андре Жида.
      4 Первая строка из "Баллады повешенных" Франсуа Вийона.
      5 Лозунг бунтарей студентов в мае 1968 г.
      6 "Самаритен" - крупный универмаг в Париже.
      7 Лурд - городок в Пиренеях на юге Франции, место паломничества к
      чудотворному источнику.
      8 Слова известной песенки Шарля Трене.