Глава седьмая

Дорога к подвигу

Удивительно хороший летний день. Сияет над городом солнце, празднично шумят улицы, полощутся на ветру яркие флаги. На душе тоже празднично. Сегодня — День советской молодежи. Он совпал еще с одним важным событием — республиканским слетом трех поколений. Не удивительно, что этот день стал праздником для всего 800-тысячного населения Уфы.

Яркие нарядные колонны, в которых встретились представители трех поколений, с музыкой и песнями движутся по улицам города, стекаются на стадион «Труд», где состоится торжественный праздник. В одних колоннах рядом идут убеленные сединами ветераны революции и гражданской войны и ясноглазая детвора с пионерскими галстуками, герои Великой Отечественной войны и молодые строители, нефтяники, химики, студенты. На груди у старших — ордена, медали, Золотые Звезды Героев Советского Союза, на костюмах молодых — комсомольские и пионерские значки. Награды их еще впереди!

Каждое из поколений, пришедшее на эту встречу, имеет свою героическую историю, свои замечательные традиции. Одно штурмовало Зимний и в суровых боях гражданской войны и иностранной интервенции защищало молодую Республику Советов, другое построило в нашей стране социализм и отстояло его завоевания от посягательств немецко-фашистских варваров, третье, вместе с ними, наследуя их опыт, создает сегодня материально-техническую базу коммунизма.

Эта встреча имеет глубокие корни и великий смысл. Каждый из нас понимает это и чувствует себя членом одной огромной семьи, имя которой — Великий Советский народ. В ней все связаны друг с другом идейным родством, единой целью. А ведь известно, что духовное братство — самое сильное родство на земле.

Торжественно гремят оркестры, медленно плывут над головами тысяч людей огненные слова; «Мы — внуки штурмовавших Зимний», «Мы-дети бравших рейхстаг!», «Наша цель — коммунизм!»

Стадион переполнен. Над трибунами звучат песни. И вдруг все стихает: на дорожку выезжает бронетранспортер с огнем Вечной Славы. Седые люди с красными бантами и Золотыми Звездами на груди передают его представителям сегодняшней молодежи. Те бережно принимают его и зажигают огонь праздника в чаше, установленной на поле стадиона. Вслед за этим под торжественные звуки оркестра проплывают овеянные в боях красные знамена. Над трибунами разносятся суровые слова клятвы:

— Быть верными идеям партии Ленина — клянемся!

— Все силы, а если потребуется и жизнь, отдать борьбе за коммунизм — клянемся!

— Зорко стоять на страже завоеваний Октября, по первой тревоге встать под овеянные славой знамена, всегда и везде быть верными тебе, товарищ партия, — клянемся!

…Мне часто приходится бывать в школах, училищах, вузах, в рабочих общежитиях, на комсомольских активах и собраниях молодежи. Среди молодых у меня много друзей. Помню, в первые годы после войны в мою прежнюю квартиру приходило много писем от комсомольцев и несоюзной молодежи. Мне писали и как депутату Верховного Совета СССР, и как участнику войны. Одни просили рассказать о себе и своих боевых товарищах, другие приглашали на встречи, третьи обращались за различными советами. Иногда приезжали лично.

Как-то, вернувшись из очередного рейса, я увидел у себя дома незнакомого мальчишку лет пятнадцати. Он был в старой куртке, давно не мытый и, по-видимому, голодный. Познакомились; сбежал из детского дома. На товарных поездах добрался до города, стал искать меня.

— Где же ты мой адрес взял? — спрашиваю.

— А я без адреса.

— Как же ты нашел меня? Это же тебе не Бирск и не Белебей!

— Нашел вот, — задорно отвечал мальчуган. — Люди помогли.

Вымыв гостя в ванной и накормив, спрашиваю, что привело его ко мне.

— Хочу быть летчиком. Помогите, пожалуйста…

Таких случаев было много. Помогал, как мог. Конечно, не каждый из мечтающих стать летчиком был пригоден к этому нелегкому делу. Да и возраст многих не позволял поступать в авиационные военные училища. Приходилось долго и терпеливо объяснять, что профессия летчика требует основательной физической подготовки и больших знаний и что, кроме летного дела, в жизни много увлекательного и интересного, чему можно посвятить свою жизнь.

После нескольких бесед многие возвращались в свои семьи и школы, некоторые поступали в профессионально-технические училища, совмещали работу с занятиями в аэроклубах; отдельных «беглецов» увозили домой родители.

А потом? Потом были письма веселые и грустные, спокойные и тревожные, как и сами ребята. Их приносили мне всегда утром. Они шли из школ и заводов, из городов и деревень, из вузов и военных училищ. Кое-кому повезло — стали летчиками, летают на современных сверхзвуковых самолетах…

В Уфе моя дружба с молодежью еще больше укрепилась. Этому способствует и моя работа в республиканском комитете Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту, в рядах которого готовят себя к защите Родины тысячи советских ребят.

…Разговор в обкоме комсомола затянулся допоздна. В небольшом кабинете первого секретаря много приглашенных: здесь и комсомольские работники, и представители республиканского комитета ДОСААФ, и военкоматов, и журналисты. Обсуждается вопрос о проведении военно-спортивной игры «Алый вымпел», создается Главный штаб игры, разрабатываются первые операции.

Суть игры состоит в том, что в каждой школе и профтехучилище создаются отряды. В отрядах могут быть группы разведчиков, стрелков, лыжников, пулеметчиков и т. д. Каждый отряд ведет дневник боевых дел, выпускает стенгазету, регулярно сообщает в Главный штаб о выполнении его заданий.

В игре приняли участие все учебные заведения республики. Операция № 1 — «Орден твоего отца». В нее включились тысячи отрядов, которые прошли по маршрутам ре-» волюционной, боевой и трудовой славы отцов и дедов, записали воспоминания многих ветеранов гражданской и Великой Отечественной войн, разыскали первых орденоносцев своего села, поселка, района, установили связи со многими земляками — Героями Советского Союза.

Затем последовали операции «ГЗР», «Снежная крепость», «Месячник солдатского письма», «Снежный десант» и другие. Постепенно в игру включились не только учащиеся школ и профтехучилищ, но и рабочие, колхозники, студенты. Лишь в одной операции «Снежный десант» участвовало 1400 «батальонов» и «полков», в которых насчитывалось более 70 тысяч человек.

…Тихое зимнее утро. Легкий морозец. Лес точно выпилен из сахара — весь в серебристом инее. Красота!

Вспугнув чуткую тишину спящего леса, в чащу уходит отряд лыжников. Другой останавливается на поляне, снимает лыжи и торопливо окапывается, занимая круговую оборону.

Условно в одном отряде — «белые», в другом — «красные». Одни из 9 «а», другие — из 9 «б» классов.

Готовится операция по «ликвидации» десанта «противника». Над покрытым снегом затаившимся лесом взмывает в небо красная ракета. Он мгновенно оживает, наполняется треском пулеметов, грохотом гранат, криками «раненых».

«Белые» заняли выгодный оборонительный рубеж и оказывают «красным» упорное сопротивление. Особенно много вреда приносит наступающим их пулемет. Он бьет из дзота и мешает «красным» организовать решительную атаку.

Вдруг пулемет замолкает: это один из «красных» бойцов закрывает амбразуру дзота своим телом. Организаторы игры и представители Главного штаба растерянно смотрят друг на друга: в плане операции это не предусматривалось. И суровые лица бывших воинов озаряются радостными улыбками.

— Ах, какой молодец!

— Не растерялся.

— Герой!

А «герою» нет еще и пятнадцати. Курносый, синеглазый, с чернильными пятнами на руках.

«Ну и что? — скажет иной. — Нашли чему удивляться. Это же игра, озорство мальчишечье».

Да, это игра, любимая мальчишечья игра «в войну». Но разве не отсюда начинаются дороги наших мальчишек к настоящим подвигам?

В лесу тишина. «Красные» и «белые», перемешавшись в одной колонне, возвращаются с операции в город. Все изрядно устали, но довольны; хорошо прошел день!

Где-то среди них идет тот мальчишка, который сегодня в игре «повторил» подвиг Александра Матросова. О чем он думает сейчас? Как сложится его жизнь в будущем?

Мне хочется еще раз взглянуть на него, но я не могу его отыскать. Сколько их тут, таких как он, синеглазых? Попробуй отыщи! И разве любой из них не поступил бы на его месте точно так же?

Уверен, что да!

Наша партия, наше общество всегда придавали большое значение воспитанию молодежи, подготовке убежденных ленинцев, стойких борцов, сознательных строителей нового мира.

Кое-кому на Западе такая забота о нашем подрастающем поколении приходится явно не по душе. Это и понятно. Убедившись, что вооруженным путем поколебать Советский Союз им не удастся, наши противники сменили тактику. Не отказываясь при удобном случае пустить в ход пушки, они ныне больше специализируются на различных идеологических диверсиях против нашей страны и стран социалистического лагеря. Основная ставка в этих диверсиях делается на молодежь.

Империалистическая пропаганда пытается поссорить поколения советского общества, натравить «детей» на «отцов», изолировать подрастающее поколение от влияния партии и комсомола, лишить его верного жизненного компаса. Американский журнал «Колинз» писал: «Надо добиваться, чтобы в грядущей войне не было „молодых гвардий“, не было Космодемьянских и Матросовых, а для этого необходимо внушить подрастающим советским поколениям мораль волка».

Какую же цель ставят перед собой редакторы передач «Голоса Америки»? Чего добиваются они от слушателей, имея в виду советскую молодежь? На этот вопрос ярый противник нашего государства сенатор США Карл Мундт отвечает со всей откровенностью. «Мы ожидаем от них многого, — говорит он, не пытаясь маскироваться. — В частности, мы вполне определенно не хотим, чтобы они поднимали восстание в настоящее время, но мы считаем, что они должны быть начеку, саботировать производство в области обороны, задерживать выполнение пятилетнего плана».

«Заботливые» заокеанские «дяди» мечтают духовно разоружить советскую молодежь, лишить ее идеалов, убить в ней чувство любви к своей Родине, чувство гордости за своих отцов, за свое будущее. Как плохо, однако, знают они советскую действительность, наших людей, нашу молодежь! Волчья мораль буржуазного мира, которую самозванные «опекуны» мечтают привить ей, чужда и ненавистна всем нашим людям. Мы покончили с ней в нашей стране еще в 1917 году, а отношение советского юношества к Октябрю хорошо известно…

Я привел лишь два «откровения» империалистической пропаганды. Вспомнились мне они и на встрече трех поколений на уфимском стадионе «Труд», и в том белом зимнем лесу, где синеглазый мальчишка сделал свой первый шаг к подвигу.

На XXIV съезде КПСС в Отчетном докладе ЦК партии Л.И. Брежнев отметил, что подготовка советской молодежи к защите Родины, которая проводится комсомолом и Добровольным обществом содействия армии, авиации и флоту, а также другими организациями и спортивными обществами, имеет большое значение в деле воспитания у юношества чувства гордости за свою Родину, за свой народ, за его великие свершения.

Эту работу с молодежью мы проводим систематически и целеустремленно, воспитываем ее в духе постоянной готовности с оружием в руках защитить свое Отечество, если этого потребует обстановка.

Глава восьмая

Быть воином — это почетно

Новенький бело-голубой «экспресс» быстро мчит нас по улицам Уфы. Вырвавшись за город, он прибавляет скорости и я чувствую, как в груди начинает что-то мягко сжиматься. Мне хорошо знакомо это чувство. Оно появляется в тех случаях, когда я направляюсь в аэропорт.

Вот сейчас — едва свернули с Оренбургского тракта и впереди показалось длинное здание аэровокзала, сердце забилось сильнее. Никак не могу привыкнуть к тому, что стал обыкновенным «сухопутным» человеком.

Заметив мое волнение, мой спутник Герой Советского Союза генерал Кусимов улыбается:

— Ты сейчас будто в дом родной возвращаешься. Он ободряюще подмигивает мне и кивает в сторону аэродрома, на котором только что приземлился белоснежный Ил-18.

Я отрываюсь от окна автобуса.

— Не совсем так. Скорее всего меня только провозят мимо родного дома, а войти в него не могу.

Огромная фигура Кусимова содрогается от смеха:

— Это верно сказано! То же самое в свое время было и со мной… Когда с кавалерией прощался…

В аэропорт прибываем вовремя. Регистрируем билеты и спешим на посадку. Поднимаемся по трапу в самолет.

— Ну как, стучит? — спросил генерал.

— Есть малость…

— Я бы в авиацию только двухсердечных принимал:

одно сердце для неба, другое — для земли. А то беда с вами. Как свергнут врачи с небес на землю, так жалко на вас смотреть. Ну, дети малые да и только!

— Значит, и я, по вашему, ребенок?

Кусимов слегка толкнул меня в плечо и сказал;

— Ну, ну не сердись.

Мы летим в Нефтекамск — самый молодой город башкирских нефтяников. Сегодня там состоится общегородское собрание будущих воинов. К ним на встречу и спешим мы с Т.Т. Кусимовым.

У нас уже вошло в традицию проведение Дней призывника, Недель Советской Армии и других мероприятий, посвященных тем, кто скоро с оружием в руках встанет на защиту рубежей Советской Родины. Я люблю бывать на таких мероприятиях. Глядишь на молодых и невольно вспоминаешь свою юность.

На одном оборонном активе, проведенном обкомом комсомола, Башкирским военкоматом и республиканским комитетом ДОСААФ, его участники приняли обращение ко всем комсомольским, профсоюзным, спортивным, оборонным организациям, юношам и девушкам республики. Начиналось это обращение такими словами;

«Молодые патриоты!.. Вы — опора матерей и отцов. Вы — будущее страны, вы ее надежная защита… Служба в Советской Армии — почетная обязанность. А защита Отечества — священный долг гражданина СССР. Гордитесь тем, что с оружием в руках встаете на боевую вахту по охране вдохновенного труда народа, строящего светлое здание коммунизма…»

Многие и многие молодые люди это обращение увезли с собой. Прошло немного времени, и мы получили массу ответов. Письма шли со всех концов страны: от молодых воинов, их командиров. В одном из таких писем говорилось;

«Я солдат, и это почетное звание всегда буду носить с честью. С гордостью надел форму, изучаю военное дело. Даю слово члена Коммунистической партии, слово солдата, что никогда не запятнаю это высокое звание…»

Молодежь с большим вниманием слушает участников войны, живых свидетелей исторических событий. Но о чем мне рассказать им сейчас? На встрече будут нефтяники, строители, школьники, учащиеся профтехучилищ. Сколько им сегодня — семнадцать, восемнадцать? В их возрасте Александр Матросов уже шел к своему бессмертному подвигу. Война застала Сашу Матросова в Уфе. Как и все советские люди, молодой патриот рвался на фронт.

«Дорогой товарищ Нарком! — писал он в эти дни в Москву, Народному комиссару обороны. — Пишет Вам простой рабочий из города Уфы. Шести лет я лишился родителей. Будь это в капиталистической стране, мне грозила бы голодная смерть. Но у нас, в Советском государстве, позаботились обо мне, дали образование и специальность слесаря в детской трудовой колонии. За все это я очень благодарен Коммунистической партии и Советской власти, и сейчас, когда наша Родина в опасности, я хочу защищать ее с оружием в руках.

Здесь, в Уфе, я трижды просился на фронт и трижды мне было отказано в этом. А мне 17 лет, я уже взрослый, я больше принесу пользы на фронте, чем здесь. Убедительно прошу Вас поддержать мою просьбу — направить на фронт добровольцем и желательно на Западный фронт, чтобы принять участие в обороне Москвы».

В своем последнем письме с фронта герой писал:

«…Только что закончилось комсомольское собрание. Почистил автомат, поел. Комбат говорит: „Отдыхайте лучше, завтра в бой“. А я не могу уснуть. В окопном блиндаже нас шесть человек, седьмой на посту. Пятеро уже спят, а я сижу возле7 печурки при свете „гасилки“ и пишу это письмо. Завтра, как встанем, передам его связному…

Да… и я видел, как умирали мои товарищи. А сегодня комбат рассказал случай, как погиб один генерал, погиб, стоя лицом на запад.

Я люблю жизнь, я хочу жить, но фронт такая штука, что вот живешь-живешь, и вдруг пуля или осколок ставят точку в конце твоей жизни. Но если мне суждено погибнуть, я хотел бы умереть так, как этот наш генерал; в бою и лицом на запад…»

Лицом на запад!..

В те суровые годы вся наша страна стояла лицом на запад. На запад глядели матери, ожидая весточки с фронта. На запад смотрели, идя вперед, наступающие советские войска. Лицом на запад падали в бою солдаты.

А сколько великих массовых подвигов рождало это могучее, непреодолимое движение!

…Это было 13 января 1943 года в боях за населенный пункт Донской. Группа разведчиков, в которой были также Зубай Утягулов и Тимирай Кубакаев из Башкирии, смелой атакой выбили фашистов из крайнего дома и закрепились в нем. Через несколько минут гитлеровцы бросились в атаку, но были отбиты. Атака врага снова повторилась и опять безуспешно. Разведчики дрались, как богатыри. Атаки продолжались весь день. Все пространство перед домом вскоре покрылось трупами, но гитлеровцы не унимались. Наконец под прикрытием танков им удалось поджечь дом. Советские воины продолжали сражаться и в огне. Им предлагали сдаться, им обещали жизнь, но комсомольцы предпочли смерть фашистскому плену. Всем, кто совершил этот подвиг, Родина посмертно присвоила звание Героя Советского Союза.

Это были обычные советские люди, комсомольцы. Тимирай Кубакаез до войны трудился в колхозе, Зубай Утягулов окончил педагогический институт и работал учителем. Услышав о нападении на нашу страну фашистской Германии, Утягулов ушел на фронт добровольцем. Чтобы попрощаться с родными, он написал им:

«Дорогая мама и родные! Как мне ни хотелось, но повидаться с вами этим летом не удалось, вы уж извините меня. Над Родиной нависла опасность, многие дети и матери мучаются под пятой фашиста. Разве можно со спокойной душой оставаться в стороне от всенародной священной войны?.. Я уезжаю на фронт добровольцем… До свидания, моя дорогая мама. Благослови сына, который уходит на священную войну. Мы возвратимся на родную землю с победой или умрем со славой».

Зубай не вернулся на родную землю. Он сдержал слово, данное матери, умер за то, чтобы вернулись домой тысячи других. Умер со славой.

…В начале марта 1944 года советские войска громили гитлеровцев, зажатых в междуречье Ингульца и Южного Буга. Пулеметный взвод лейтенанта Миннигали Губайдуллина наступал на рубеж населенных пунктов Дубчаны-Рядовое. Вот по цепям наступающих ударил пулемет. Батальон залег.

Уничтожить дзот противника комбат поручил взводу лейтенанта Губайдуллина. Пулеметчики ползут к кургану, на котором засели гитлеровцы. Томительно идут минуты. Все ближе и ближе наши бойцы к огневой точке врага. Все меньше и меньше остается их с каждой минутой.

Когда до цели осталось несколько метров, лейтенант остался один. Нужно подобраться еще ближе!..

Миннигали пополз вперед, из дзота его заметили. Первая пулеметная очередь прошла над самой головой. От второй перед глазами вспыхнули огненные круги… А до цели осталось каких-нибудь пять-шесть метров! Обидно!

Ни стрелять, ни бросить гранату Губайдуллин уже не мог. Тяжело раненный, собрав последние силы, поднялся во весь рост и смело шагнул к амбразуре…

В день, когда он совершил такой же подвиг, как Александр Матросов, ему исполнилось 23 года…

Вспоминается множество подвигов, совершенных в небе и на земле нашими летчиками. Я уже о них говорил в этой книге. Они тоже погибли «в бою лицом на запад».

Расскажу молодым о нашей фронтовой дружбе, о братской взаимовыручке, которые побеждали там, где были бессильны пушки и пулеметы. Сколько раз в минуту смертельной опасности мои боевые друзья-летчики прикрывали собой беззащитные машины товарищей и командиров! Сколько раз они совершали дерзкие посадки на занятой врагом территории, чтобы выручить из беды товарища!

Восточная Пруссия. Самолет старшего лейтенанта С. Долгалева действовал над целью и вдруг, подбитый вражеской зенитной артиллерией, загорелся.

Летчик мужественно пытался сбить пламя, но это ему не удалось. Приземлился он в горящей машине на территории врага. Фашисты бросились к месту вынужденной посадки советского самолета, чтобы захватить в плен его экипаж, но товарищи не оставили Долгалева в беде. Огнем своих пушек и пулеметов с воздуха они заставили противника залечь. Теперь кому-то одному из них нужно было бы попытаться сесть рядом с горящим самолетом, но размеры площадки не позволяли это сделать.

Пока товарищи кружили над подбитой машиной Долга-лева, один из летчиков, младший лейтенант В. Михеев, слетал на свой аэродром, быстро пересел на По-2 и вернулся на поле боя. Совершив посадку рядом с пылающим самолетом командира, он на глазах у врага взял его к себе на борт и под прикрытием товарищей вернулся на свой аэродром.

Чувство взаимной выручки было развито у всех советских бойцов. Часто они не знали друг друга в лицо, служили в разных подразделениях и даже в разных родах войск, но когда требовала обстановка, не задумываясь, приходили друг Другу на помощь.

Мечтой всех подбитых летчиков было дотянуть до передовой. Сесть пусть даже на нейтральной, полосе — увидят свои, в обиду не дадут! И верно; за каждый самолет, упавший перед линией наших траншей, разворачивался настоящий бой. В нем участвовали стрелки, минометчики, артиллеристы, танкисты. И не знаю я случая, чтобы они хоть раз уступили наш самолет противнику.

Точно так же самоотверженно действовали и пилоты, помогая наземным войскам преодолевать укрепления врага, взламывать его оборону, подавлять огневые точки. Даже если приходилось вылетать в глубокий тыл противника, и тогда мы не забывали о нашей царице полей-матушке пехоте. В связи с этим вспоминается один боевой вылет.

Было это весной в 1944 году на Никопольском плацдарме. Местность была сильно изрыта глубокими оврагами и балками. Это благоприятствовало скоплению вражеских танков, а они сводили на нет все усилия нашей пехоты. Только наши немного продвинутся вперед, а тут, откуда ни возьмись, — танки. Выбьют наших солдат из наспех отрытых окопчиков, оттеснят на исходные рубежи и куда-то пропадают. Где они прячутся?

Надоела командованию такая игра. Послали на разведку авиацию. Летали несколько дней — ничего не обнаружили. Дошла очередь до меня. О таком поиске я рассказал выше. Теперь вылетели мы с Виктором Протчевым. Погода неважная, но с высоты 200 метров видимость отличная. Выше — облака.

На линии фронта наши самолеты обстреляли вражеские зенитчики. Пришлось нырнуть в облака, которые, на наше счастье, не были сплошными. Пролетев несколько секунд в кромешной тьме, бросаю самолет к земле, и пока гитлеровцы пристреливаются, иду по прямой. Когда огонь становится опасным, снова делаю «горку» и ухожу в облака. Через несколько секунд опять вываливаюсь на свет и затем снова иду вверх.

Нам удается уходить от прицельного огня зениток и забраться поглубже в тыл противника. Вот и овраги, о которых говорил командир полка. Ну что же, проверим, что в них скрывается? Снижаемся ниже двухсот метров, идем вдоль одного из оврагов. И сразу же по нашим самолетам открывают бешеный огонь «эрликоны».

— Вижу автомашины, — докладывает мой стрелок Кирьянов, — На северном скате — минометная батарея. Танков нет.

— А ты смотри повнимательней. Танки не минометы, немцы их маскируют тщательно.

— Не вижу, товарищ капитан.

— Смотри, Александр, смотри. Пехота спасибо скажет.

— Понимаю, товарищ капитан…

Осмотрели второй, третий овраги. Зениток меньше. Это не случайно, думаю, значит в первом овраге что-то укрыто. Посмотрим еще разок.

И опять над первым оврагом нас встречает неистовый огонь зениток. Теперь он еще сильнее, чем прежде. Делаю крен на правое крыло и спускаюсь прямо в балку. Кирьянов волнуется:

— Товарищ капитан, что вы делаете!.. Собьют ведь!.. Насквозь прошьют!..

— Ничего, Александр, потерпи.

Не обращая внимания на огонь, осматриваю одну сторону оврага, разворачиваюсь, делаю такой же крен на левое крыло, осматриваю другую сторону: танков нигде нет.

И вдруг Кирьянов кричит:

— Вижу следы гусениц!

— Где?

— На дороге, что идет по дну оврага…

— Спасибо, дорогой. Теперь они от нас никуда не уйдут! Небо клокочет от разрывов зенитных снарядов. Самолеты уже все в дырах, но мы настойчиво продолжаем разведку: от успеха нашего поиска будет зависеть успех тысяч и тысяч людей. Поэтому пока в баках есть горючее и пока бьются наши сердца, будем искать!

Оглядевшись, снова ныряем в овраг. Пройдя над ним несколько раз, разгадываем, наконец, немецкую хитрость. Овраг полон танков, но их не видно, потому что они укрыты в специальных нишах, вырытых в стенках оврага. Вход в них тщательно замаскирован травой и кустами, но еле заметные квадратные пятна все равно остаются. Значит, сколько квадратов, столько и танков! Вот это находка! Представляю, что бы было, если бы вся эта железная армада завтра обрушилась на нашу пехоту!..

Набрав высоту, беру курс домой.

— Что ж это мы так, товарищ капитан? — недоумевает Кирьянов. — Не побомбили их? Сколько натерпелись, а фашистам хоть бы что?

— Нельзя, Кирьянов. Не должны они знать, что мы их камуфляж раскрыли. Теперь прилетят наши и дадут им дрозда…

Выслушав мой рапорт, командир полка просиял, но строго предупредил:

— Так рисковать запрещаю, Гареев.