Он все оценил молниеносно". Знавшие и близко работавшие со Сталиным авторитетные люди единодушно отмечали, что наиболее сильной его стороной, как Верховного Главнокомандующего, было умение разбираться в сложных военно-политических вопросах, подчинять интересам политики решение экономических и стратегических вопросов. Хотя и в этой области были крупные провалы, как это случилось с определением возможных сроков нападения Германии на нашу страну. Но в последующем были и крупные позитивные шаги. Уже то, что удалось избежать одновременной войны против Германии и Японии и осуществить их последовательный разгром, добиться участия западных стран в антигитлеровской коалиции или то, как он твердо и последовательно отстаивал на всех переговорах во время войны интересы СССР, говорит о многом. Но Сталин нередко превращал политику в самоцель и не всегда учитывал в полной мере военно-стратегические соображения, как это было например, в 1941 г. Сталин, как известно, придавал большое значение созданию экономического фундамента обороны страны, техническому оснащению армии и флота и другим, как он говорил, постоянно действующим факторам, решающим ход и исход войны. Сталин был сторонником максимальной централизации руководства всеми оборонными делами и вооруженными силами. С тех пор как война стала охватывать все стороны жизни государства, объединение в одних руках политической и военной власти считалось одним из условий, благоприятствующих наиболее полной мобилизации всех экономических, моральных и военных возможностей государства для ведения войны. Стремление к этому в той или иной мере проявлялось во всех государствах в периоды первой и второй мировых войн, в том числе и в буржуазно-демократических странах, таких как, скажем, США и Англия. Вообще твердое руководство, насаждение жесткой требовательности и дисциплины были вполне оправданными в военное время. Но в нашей стране такая централизация, перейдя все допустимые разумные пределы, во многом сковывала деятельность руководящих кадров и особенно военного ведомства. Сталин, несмотря на свою исключительно высокую работоспособность и напряженную деятельность, не мог своевременно охватить многих вопросов, а без него они не решались. Пагубно сказывались на всех делах излишние самоуверенность и упрямство Сталина. В результате, перед войной, как уже отмечалось, совершенно бесправные Нарком обороны и Генштаб, командующие войсками военных округов вносили одно предложение за другим о приведении приграничных военных округов в полную боевую готовность, но не смогли добиться одобрения и реализации своих предложений. Контроль за исполнением приказов -- важнейшая обязанность любого вышестоящего органа управления. Но Сталин, будучи по натуре крайне подозрительным человеком и никому не доверяя, довел требование о контроле до абсурда. Нагромождение контроля не только сковывало, но и подавляло всякую инициативу подчиненных инстанций. Не говоря уже о многих инспектирующих комиссиях, проверяющих типа Мехлиса, буквально терроризирующих подчиненных и дезорганизующих работу, о систематических доносах представителей НКВД, особых и других органов, которые в совокупности нередко создавали тягостную, нервозную обстановку в системе управления войсками. Стоило маршалу Тимошенко, будучи командующим Сталинградским фронтом, в ходе боевых действий искупаться в реке, Хрущев тут же донес об этом Сталину. Прилег представитель Ставки при фронте отдохнуть, пошел ли он в баню, сказал ли лишнее слово -- все становилось известным в Москве. � в такое тяжелое время, такие большие люди находили время собирать и рассматривать такую информацию. Положение дел усугублялось беспрерывными перемещениями командующих и других должностных лиц. Только непосредственно перед войной сменилось четыре Начгенштаба, в ходе тяжелых оборонительных сражений в 1941--1942 гг. происходили частые смены командующих фронтами и армиями. Но ни один самый одаренный командующий, прибыв на фронт, не может за несколько дней не то что изменить обстановку, но даже познакомиться и овладеть ею. К тому же Сталин практически не бывал в действующей армии, не выезжал на фронты, а без личного общения с теми, кто выполняет боевую задачу, по одним лишь донесениям и телефонным докладам невозможно понять и прочувствовать во всей глубине все особенности складывающейся обстановки. Правда, этот изъян в стратегическом руководстве компенсировался частыми основательными выездами на фронты Г.К. Жукова, А.М. Василевского, других представителей Ставки ВГК. Но ничто не может заменить личного восприятия обстановки. Отметим, между прочим, что в отличие от Сталина, Черчилль, Де Голль, да и Гитлер побывали во время войны во всех объединениях и во многих соединениях своих войск. Главная беда Сталина, как и других политических деятелей (например, К.Е. Ворошилова, Д.Ф. Устинова), в разное время самонадеянно бравшихся за решение военных вопросов, состояла в том, что они, не зная войск, не имея опыта управления ими, совершенно не представляли себе как в действительности могут происходить действия после принятия политических решений и отсюда военная некомпетентность решений, постановка войскам нереальных задач. Сталину казалось, как только он скажет, армия сразу же и развернется для отражения агрессии, с началом войны или в ходе войны по любому телефонному звонку войска смогут перейти в наступление или нанести контрудар, он не понимал, что на это требуется определенное время. �менно по этому вопросу в большинстве случаев происходили столкновения Жукова и Сталина. Сталин придерживался активной наступательной стратегии, хотя в теории признавал и правомерность отступления, когда это требуется по обстановке. Он высказывал даже правильные слова о недопустимости огульного наступления, необходимости закрепления успехов. Но на деле культ наступления был доведен у него до крайностей, когда стратегическая оборона рассматривалась как что-то низменное и недостойное советского военного искусства, что явилось одной из причин наших поражений в 1941 и летом 1942 г. Одним из коренных положений теории и практики военного искусства, выдвинутых Сталиным, был тезис о решающем значении выбора главного удара для успеха в любой операции. Его теоретические суждения о необходимости учета при выборе направления главного удара политических, экономических и военных аспектов обстановки в принципе были резонными. Но и это положение было превращено в догмат. В частности, было, конечно, большим преувеличением, что правильный выбор направления главного удара на три четвертых и чуть ли не автоматически предопределяет успех операции. Опыт войны показал, что наряду с обоснованным решением (в том числе выбором направления сосредоточения главных усилий), постановкой реальных задач войскам, главными факторами, обеспечивающими успех, были достижение скрытности и тщательности организации боевых действий и всестороннего их боевого, материального и технического обеспечения, умелого управления войсками в ходе боя и операции. На практике же Сталину ни в 1941, ни в 1942 гг. не удалось правильно определить направление главного удара противника и соответственно направления для сосредоточения основных усилий своих войск. В последующие годы войны, когда он стал прислушиваться к мнению Генштаба, Г.К. Жукова, других командующих фронтами, Ставке ВГК во главе с ним, как правило, удавалось изыскать наиболее выгодные направления для ударов с решительным сосредоточением основных усилий на решающих участках фронта. В отличие от контрнаступления под Москвой и наступательных операций весной и летом 1942 г., когда силы были распылены, в 1943--1945 гг. довольно удачно и продуманно определялась последовательность нанесения ударов и проведения операций путем широкого маневра силами и средствами и заблаговременной подготовки резервов с целью разгрома основных группировок противника по частям. Срыв планов мобилизационного развертывания вооруженных сил в начале войны и тяжелое отступление с огромными потерями, непредвиденное расширение линии фронта, острая нехватка квалифицированных кадров привели к тому, что пришлось, вопреки ранее намеченным планам, значительно увеличить количество фронтов, армий и дивизий при одновременном снижении их численности и боевой мощи. Это была одна из причин, потребовавших для решения крупных стратегических задач привлечения усилий двух и более фронтов. Однако появление новой формы стратегических действий в виде операций группы фронтов определялось и объективными условиями в связи с возрастанием размаха и сложности вооруженной борьбы. �дея необходимости объединения усилий нескольких фронтов в стратегических операциях дала о себе знать еще в период первой мировой войны и гражданской войны в СССР. Но свое наиболее полное оформление операции группы фронтов нашли в период Великой Отечественной войны, когда большинство стратегических операций проводилось силами нескольких фронтов. В завершающем периоде войны они стали основной формой ведения стратегических наступательных операций, что потребовало координации действий фронтов через представителей Ставки ВГК. На главных направлениях эту задачу решали, как правило, Г.К. Жуков и А.М. Василевский. Разработка и практическое применение новых способов вооруженной борьбы, таких, как подготовка и ведение оборонительных операций с последующим переходом в контрнаступление, стратегических наступательных операций, в том числе и операций групп фронтов, решение проблемы стратегического и оперативного прорыва с последующим развитием успеха в глубину путем ввода мощных подвижных групп, окружением и уничтожением крупных группировок противника, форсирование сходу водных преград, способов боевого применения и взаимодействия различных видов ВС и родов войск, изыскание такой эффективной формы огневого поражения, как артиллерийское и авиационное наступление, более совершенных форм и способов построения боевых порядков, создание новой системы боевого, тылового и технического обеспечения, как и новаторское решение многих других проблем военного искусства, явились результатом творчества представителей Ставки ВГК, Генштаба, командующих видами ВС и родов войск, командующих, командиров и штабов фронтов, армий, соединений, частей и подразделений. Самое активное участие в разработке новых положений военного искусства принимал Жуков. Но неправомерно говорить о том, что все это творчество в области военного искусства было осуществлено помимо или даже вопреки Сталину, хотя бы потому, что без его ведома и согласия решения по таким вопросам и не могли приниматься. Следует сказать и о том, что война требовала ответственного отношения к военной теории. Попытки не считаться с накопленным опытом, с выработанными на его основе теоретическими рекомендациями очень быстро давали о себе знать неудачами на фронте. С этим объективным обстоятельством был вынужден считаться и Сталин. После многих неудач 1941--1942 гг., по свидетельству Г.К. Жукова и А.М. Василевского, он уже меньше проявлял произвола, самонадеянности и стал более внимательно прислушиваться к мнению людей, знающих военное дело. Хотя некоторые отрицательные черты сталинского стиля руководства не были преодолены до конца войны. �з полководцев, кроме Г.К. Жукова, Сталин особо высоко ценил А.М. Василевского, К.К. Рокоссовского, �.С. Конева, Л.А. Говорова, А.А. Новикова, Н.Н Воронова. В целом страна и Вооруженные Силы во время войны твердо управлялись, поэтому нельзя дело изображать так, как это иногда делается, будто все происходило чуть ли не стихийно и мы одолевали врага вопреки всякому руководству. Но бесспорно и то, что именно самоотверженные усилия народа на фронте и в тылу, его преданность своему Отечеству во многом компенсировали издержки руководства и в конечном счете обеспечили достижение победы.

2. Г.К. ЖУКОВ -- ЧЛЕН СТАВК�, ЗАМЕСТ�ТЕЛЬ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО Во время Великой Отечественной войны Жуков занимал в Ставке Верховного Главнокомандования особое место. На него, как и на Василевского, Сталин больше всего опирался, давал ему наиболее сложные и ответственные задания. По существу, только Г.К. Жуков, А.М. Василевский и Б.М. Шапошников систематически занимались управлением Вооруженными Силами в стратегическом масштабе. По подсчетам генерал-полковника Ю.А. Горькова по этим вопросам Г.К. Жуков был в Кремле у �. Сталина около 130 раз с докладами по стратегической обстановке, выводами из нее и предложением на ведение военных действий. Как член Ставки ВГК и заместитель Верховного Г. Жуков непосредственно в Ставке работал по крупным вопросам стратегического характера около 25 раз продолжительностью по 5--6 суток, не считая кратковременного пребывания по экстренным вопросам, когда его срочно вызывали с фронта на несколько часов и он тут же отправлялся на фронт. Около 80 случаев отмечается работа Г.К. Жукова в войсках фронтов, где он помогал командованию в сложных вопросах вооруженной борьбы, а также для оказания помощи в подготовке войск к операциям и контролю за их готовностью. В 15 случаях за время с августа 1942 г. по ноябрь 1944 г. на Г.К. Жукова возлагалась обязанность по координации действий фронтов с полной ответственностью за исход операции и с правом отдавать приказы и распоряжения командующим войсками фронта. Особенности и методы его работы по подготовке и ведению операций, управлению войсками рассмотрены в предыдущих главах. Более сотни раз маршал работал в армиях и дивизиях, проявляя завидную храбрость.

Когда под Москвой на командный пункт фронта в Перхушкове ворвались немецкие танки и автоматчики, Жуков вместе с другими офицерами с автоматом в руках отбивался от противника. Член Военного Совета �.С. Хохлов предлагал ему немедленно переместить КП подальше в тыл. � Жукову было понятно, что командующий и штаб не могут нормально работать, находясь под непрерывным обстрелом. Но был вынужден мириться с этой опасностью, понимая, что вслед за перемещением КП фронта потянутся пункты управления армий, дивизий, а затем и войска. В сложившейся тогда обстановке пример стойкости и личной храбрости командующего был одним из важнейших психологических факторов, обеспечивающих уверенность и упорство войск в обороне. Маршал бронетанковых войск Г.К. Рыбалко считал, что в апреле 1944 г. Жуков проявил героизм и мужество, вылетев в расположение оказавшейся в окружении 3 гв. танковой армии и помог командованию армии найти наиболее целесообразный способ выхода из тяжелого положения. Бывали случаи, когда он пробирался ползком на передовую, чтобы лучше изучить местность, расположение противника и своих войск. Журналист В.М. Песков записал следующий эпизод, рассказанный ему майором Н.Х. Беловым -- начальником личной охраны маршала. "В боях на Курской дуге прежде, чем отдать приказ Ставки о наступлении Брянскому фронту, Г.К. Жуков приехал к месту намеченного удара. Было это 11 июля 1943 года. Машину оставили в леске, примерно в километре от передовой. Далее он пошел пешком с командующим фронтом М.М.Поповым. Уже у самой передовой он сказал: "Теперь вы останьтесь, а я один...". Надо было убедиться, что местность для рывка танков была выбрана без ошибки. Полз я за ним. У нейтральной полосы Жуков внимательно осмотрел лощины и взгорки. А когда возвращались, как видно, были замечены немцами. Мины! Одна -- впереди, другая -- сзади. Третья будет наша, прижимайся к земле! При этих словах я рванулся и накрыл, как мне предписано было службой, маршала своим телом. Мина разорвалась в четырех метрах -- осколки прошли верхом. Но взрывом нас здорово тряхнуло. Георгий Константинович потерял слух". "В 9-ю гвардейскую стрелковую дивизию, -- писал генерал А. Белобородов, -которой я командовал, неожиданно прибыли Жуков и Рокоссовский... оказывается, прежде чем ехать к нам в штаб дивизии, он побывал на самых передовых участках. А когда мы разговорились, меня прежде всего поразило глубокое знание Георгием Константиновичем обстановки на участках дивизии. А ведь это был командующий, и фронт тянулся от Тулы до Калинина". После войны у Георгия Константиновича спросили: -- Какая необходимость была всю войну рисковать собой, выходя на передний край? Жуков ответил, почти не задумываясь, будто эта мысль не покидала его: -- Командующий или представитель Ставки даже в самое критическое время, по-моему, просто обязан непременно бывать на передовых позициях. Опасно? Да, опасно. А где и когда на фронте не опасно? На то и война. Но, посещая передовые позиции, военачальник с глазу на глаз встречается с солдатами, из первых рук получает истинные сведения о положении своих войск и войск противника. А это, во-первых, дает ему возможность принять наиболее целесообразное решение -- то ли укрепить этот участок, то ли вывести часть на передышку. Во-вторых, солдаты переднего края, как известно, располагают так называемой беспроволочной связью -- от плеча к плечу, что ли... � стоит побывать среди них, как всему переднему краю буквально за минуты становится известно, что с ними находится командующий, а это -- большое дело".