7

Воскресенье выдалось просто волшебное.

Дэниел скривился – такое это было пошлое, не мужское слово. Но ничего не поделаешь – изо всех возможных оно выглядело самым подходящим. Придется оставить его определением воскресенья, которое они провел вместе с Трейси. Однако произносить его вслух Дэниел не собирался.

Душой он находился еще в воскресенье, хотя уже наступил понедельник и впереди ждала работа. Дэниел откинул одеяло и встал, первым делом подумав о Трейси. Хорошо бы увидеть ее до ухода, но ему нужно было спешить…

После работы он спросил Шейлу, встретив ее у дверей школы:

– Почему бы нам не навестить маму в ателье? Может быть, вместе пойдем домой.

Он встречал девочку из школы каждый день, и та не возражала. Дэниелу казалось, что дочь рада его видеть, может даже с нетерпением ожидает его появления.

– Давай, – благосклонно согласилась она на предложение заглянуть в ателье. – А потом можно в кафе зайти. Там появился новый сорт мороженого. Клубничное с орехами, представляешь? Китти его пробовала, говорит: очень вкусное, и вот…

– И вот ты тоже захотела попробовать, закончил за нее Дэниел.

– Ну, в общем, да, – согласилась Шейла со вздохом.

– Давай спросим маму, что она об этом думает. И если мама скажет, что тебе можно сегодня есть мороженое, – так и сделаем.

Шейла на миг обхватила отца ручонками и крепко обняла.

– Спасибо. А горло у меня вовсе не болит, я не кашляла уже целую неделю!

Девочка продолжала щебетать, рассказывать о своем здоровье, потом о школе, а Дэниел все не мог прийти в себя после объятия. Он осторожно погладил дочку по волосам, удивляясь, какие они светлые и мягкие, прямо как у него! Носи я две косички и будь вдвое ниже ростом, со спины меня с дочерью можно было бы перепутать, пришла Дэниелу на ум забавная мысль. Он был на верху блаженства.

Или, может быть, на верху «чертова колеса», как в прошедшее воскресенье. Когда их кабинка висела над деревьями в высшей точке подъема, он поцеловал Трейси, и она не стала противиться. Напротив, с готовностью поддержала это его начинание – и они вылезли из кабинки разгоряченные, часто дыша и смеясь…

– Ну что же, пошли к маме, – сказал Дэниел, желая поскорей оказаться втроем. С Трейси и их дочерью. День оказывался не менее волшебным, чем вчерашний.

Ужасный выдался денек! Трейси давно так не уставала!

К ним нагрянула одна из самых привередливых особ в городе, принеся прошлый заказ и утверждая, что платье тесно ей в талии. Трейси с трудом удержалась от комментария, что не нужно было втягивать живот, когда снимают мерку, чтобы казаться мастерицам стройнее.

Стараясь действовать по принципу «клиент всегда прав», она вежливо улыбалась и обещала все исправить. Хотя понимала, что расставить платье в талии можно, только переделав заново половину работы. А нужной ткани, как назло, не было, и ее придется докупать…

Мало того, у одной из швей заболел муж и она была вынуждена срочно уйти домой, оставив Трейси вдвоем с Люси и еще двумя помощницами разбираться с четырьмя заказами одновременно. Люси нечаянно раскроила кусок ткани, предназначенный для одного костюма, по выкройке другого, и пришлось думать, как тут быть…

Наконец рабочий день подошел к концу.

Трейси осталась одна, чтобы закончить возню с платьем привередливой миссис Транк. И тут звякнул дверной колокольчик.

Шейла затараторила раньше, чем переступила порог:

– Мама, мама, можно, мы пойдем в кафе?

Это куда веселей, чем ужинать дома! Знаешь, там новое мороженое с орехами и я не кашляла уже целую неделю! И еще Китти сказала: мороженое такое вкусное! А папа сказал, что надо спросить тебя, и, если ты разрешишь, то…

– Ты сказал, что я должна разрешить? спросила Трейси, от неожиданности делая кривую строчку на ткани, и отложила шитье от греха подальше.

Дэниел усмехнулся.

– Помнишь, мы же договорились советоваться друг с другом. Кроме того, я не знаю, как часто маленьким девочкам можно есть мороженое. Вдруг они заболеют или будут откусывать слишком большие куски?

Он дразнил ее – Трейси видела это по его глазам. И тоже заулыбалась.

– Спасибо, что спросил. Но ты же понимаешь, я ни за что не смогла бы отказать.

Ведь Шейла непременно умрет от горя, если не получит сегодня же нового мороженого.

Могу ли я рисковать жизнью моего, нашего ребенка?

– Вот и я подумал, что риск слишком велик, – серьезным тоном отозвался Дэниел.

– Ура! – крикнула Шейла. – А еще я хочу съесть фруктовый мусс и кусочек сливового пирога. Я всегда ем на десерт малиновый мусс, а мама – вишневый. А ты?

– А я пью черный кофе.

– Папа, это же скучно! – Девочка наморщила носик.

– Такой уж я есть. Твой старый скучный папа.

Трейси видела, как глубоко трогает Дэниела, когда Шейла называет его папой. У нее самой на глаза навернулись слезы, но она не позволила им пролиться. Поплачу вечером, строго сказала она себе. Буду писать об этом моменте в письме Дэну – тогда и наревусь всласть.

Да, этот миг стоил того, чтобы увековечить его. Трейси до сих пор писала письма и нередко кропила их слезами, только теперь это чаще были слезы умиления, а не тоски. Она смотрела на Дэниела и Шейлу, и сердце ее было так полно чувствами, что, казалось, может разорваться…

Разорваться?

О нет! Трейси увидела, как Шейла, привыкшая чувствовать себя в ателье как дома, потянула на себя красивую ткань, зажатую «лапкой» машинки. Еще немного – и девочка рисковала порвать тонкий шелк. Или того хуже – опрокинуть тяжелую машинку на себя!

Она не успела даже рта открыть, чтобы крикнуть дочери, как Дэниел одним прыжком оказался около Шейлы и подхватил ее под мышки раньше, чем машинка накренилась. От неожиданности девочка выпустила ткань из рук, и та не успела порваться.

Шейла недовольно надула губы – ей не понравилось, что ее так бесцеремонно подхватили сзади. Но Дэниел, обращая все в игру, покружил дочку на руках, изображая самолет, и, когда поставил обратно на пол, она уже улыбалась.

– Не делай так больше, ладно? – попросил он мягко. – Ты могла нечаянно испортить маме всю работу или сама покалечиться. А теперь скажи-ка: понравилось тебе «летать на самолете»?

Вместо ответа девочка протянула к отцу руки, без слов предлагая еще немного покружить ее.

Трейси прислонилась к стене, глядя, как они возятся. То, что могло обернуться неприятностью или даже трагедией, благодаря Дэниелу превратилось в забавную игру. Если бы все мои проблемы можно было решить так же просто, я была бы самой счастливой женщиной в мире, невольно подумала она и тихонько вздохнула.

Во вторник вечером телефон зазвонил как раз тогда, когда она заканчивала писать очередное письмо. Трейси бросила удивленный взгляд на часы. Одиннадцать ночи! Кто может звонить так поздно? Хорошо еще, что телефон стоит у нее в спальне и его звонок не может разбудить Шейлу.

Молодая женщина сняла трубку.

– Привет, Трейси, – раздался такой знакомый, прекрасный голос Дэниела.

– Дэн? Что случилось? Где ты?

– У себя в спальне, этажом ниже. Мне показалось, что приходить в гости немного поздно… Но так захотелось услышать твой голос! Я же знаю, что ты еще не спишь.

– А почему не спишь ты? – Трейси помнила, что Дэниел, ранняя пташка, начинал клевать носом уже в десять вечера.

– Пробовал. Но я все время думаю о тебе и не могу заснуть. Решил поговорить – вдруг поможет.

– Странное совпадение. – Трейси улыбнулась. – Я тоже думала о тебе.

Еще бы нет! Каждый вечер, заполняя чистые листы бумаги мелким аккуратным почерком, она обращалась к нему. Ведь каждое новое письмо начиналось словами «Дорогой Дэн! «. Так что все вечера она проводила вдвоем с любимым – хотя он и подозревал об этом.

– Давай ты скажешь, что именно думала обо мне, – предложил Дэниел. – А я за это признаюсь, что думаю о тебе я.

В голосе его звучала озорная нотка, будто он предлагал занятную игру. Или дразнил Трейси по своему обыкновению.

– Я думала, что ты самый самоуверенный мужчина на свете. И если я буду посвящать тебя во все мои мысли, ты так раздуешься от гордыни, что перестанешь пролезать в дверь.

– Вот как? Значит, от твоих мыслей обо мне я могу возгордиться? Очень, очень лестно! Ах, Трейси, ты всегда находишь для меня самые ласковые слова! А теперь спроси, о чем думал я.

Трейси хмыкнула. Но перед искушением не устояла.

– И о чем же, мистер Самоуверенный Льстец?

– О том, что ты самая красивая женщина, которую я встречал в жизни. И я совершенно не боюсь тебе это говорить, потому что ты не раздуешься от гордыни. Иногда я, напротив, мечтаю, чтобы твоя самооценка немного повысилась. Если бы ты могла увидеть себя моими глазами!

Игривый тон Дэниела куда-то подевался.

Теперь он говорил совершенно серьезно, и по спине Трейси пробежали мурашки. Но это было не неприятно, а, напротив, восхитительно.

– Я сторонница объективных оценок, – заспорила она. – Я такая, какая я есть. Ничего особенного!

– Ничего подобного. Ты склонна недооценивать себя. А к мнению других ты вообще не привыкла прислушиваться.

– Раньше, может, так и было. Но сейчас уже нет. Я слушаю других людей.

– Значит, если я повторю, что ты самая красивая женщина, которую я видел в жизни… Скажу, что восхищаюсь твоим упорством, твоей волей, тем, как ты в одиночку воспитала нашу дочь… Что с каждым днем я все больше проникаюсь идеей, что ты – настоящий герой, раз смогла подняться из нищеты и завоевать уважение всего города… Словом, если я скажу тебе все это, ты можешь мне поверить?

– Я достаточно честна, чтобы оспорить хотя бы ту часть, где говорится про «самую красивую»…

В памяти Трейси немедленно всплыло точеное личико Ханны. Уж Ханна-то точно красивее ее и Дэниел не может это отрицать! Трейси вспомнила единственный случай, когда они с «невестой» Дэниела столкнулись лицом к лицу.

Помнится, субботним вечером он захотел показать ей свой любимый ресторанчик. Ему и в голову не могло прийти, что туда заявятся его родственнички! Да еще и приведут с собой неожиданных гостей – отцовского партнера по бизнесу и его очаровательную дочь.

Дэниела окликнули на середине медленного танца. Трейси, которая таяла от счастья, кружась под музыку в его объятиях, почувствовала себя грубо разбуженной. На нее словно вылили ведро холодной воды.

– Дэн! – послышался звонкий девичий голосок. – Вот уж не ожидала тебя встретить!

Дэниел вздрогнул и остановился, снимая руку с талии Трейси. Затем пробормотал слова извинения и оставил ее стоять в одиночестве среди танцующих пар, а сам поспешно подошел к столику, за которым сидела окликнувшая его девушка.

Трейси, чувствуя себя оскорбленной, хотела немедленно уйти, но ревность и тревога за Дэниела не давали ей покоя. С пылающими щеками, чувствуя себя всеобщим посмешищем, она отправилась вслед за Дэниелом. Она старалась выглядеть как можно более независимо, однако при виде сидящих за столом едва не застонала. Кроме родителей Дэниела, которых она всегда побаивалась, зная об их нелюбви к ней, «этой девице, дочери алкоголика», там был еще один важный пожилой джентльмен. А рядом с ним сидела прелестная девушка с каштановыми волосами, убранными в высокую прическу. Платье на ней было потрясающее – зеленое, с серебряной нитью, облегающее фигуру. Должно быть, оно стоит, сколько весь мой гардероб вместе взятый, тоскливо подумала Трейси.

Девушка ласково улыбнулась Дэниелу. И он, к ужасу Трейси, ответил ей тем же. Дальше все было еще ужасней – красавица приподнялась и запечатлела на его щеке легкий поцелуй. Отец Дэниела и второй джентльмен довольно заулыбались.

Трейси захотелось немедленно провалиться сквозь землю. Надеясь, что никто из гостей ее не заметил, она направилась к выходу из зала, дрожа от унижения. Увидев красотку в зеленом, Дэниел моментально забыл о ней, Трейси! Если разобраться, это и неудивительно: богатая девушка его круга была куда красивей ее, всегда считавшей себя самой обыкновенной. Что же, пускай Дэниел остается с другой – она не собирается ему мешать. И уж тем более унижаться и о чем-то его просить.

Дэниел нагнал ее у самых дверей, схватил за плечо.

– Постой! Куда это ты направилась не прощаясь? Хотела меня бросить?

– Ты, кажется, нашел себе другую компанию, – процедила сквозь зубы Трейси, сбрасывая с плеча его руку.

Но Дэниел так просто не сдался. Он с силой повернул ее лицом к себе и заставил посмотреть ему в глаза.

– Ах вот ты о чем! Это деловой партнер моего отца мистер Роузвуд и его дочь Ханна. Мы с ней знакомы с малолетства. Она неплохая девушка, хотя немного скучновата. Я не знал, что они сюда придут, иначе повел бы тебя куда-нибудь еще. Может, так и сделаем? Закатимся на всю ночь в ресторанчик попроще. Попробуй повеселись здесь, когда папенька так и сверлит тебя глазами! Но если хочешь, мы, конечно, вернемся и продолжим танец.

О нет, Трейси этого совершенно не хотела!

Под неприязненным взглядом мистера Эйвери она не смогла бы даже пошевелиться. Так что с кавалером или без, она желала немедленно уйти отсюда, однако сначала нужно было проверить искренность своего друга.

– Ты уверен, что не хочешь потанцевать с Ханной? Мне кажется, твой отец вполне одобрил бы такой способ повеселиться.

– Зато его не одобрил бы я, – хмыкнул Дэниел. – Даже будь Ханна лучшей танцовщицей в мире, я предпочел бы провести вечер с тобой, а не с ней… К тому же она не особенно хорошо танцует. Помню, как в возрасте десяти лет она отдавила мне ногу. Когда мы оба учились танцевать, родители просили, чтобы нас ставили в пару, надеясь уже тогда, что рано или поздно мы поженимся и унаследуем семейный бизнес. Однако мы с Ханной решили не потакать родителям в этом вопросе.

Насмешка в голосе Дэниела убедила Трейси лучше, чем что бы то ни было. Общество Ханны, похоже, было ему в самом деле безразлично.

Она согласилась отправиться с Дэниелом куда-нибудь еще и постараться наверстать упущенное время, протанцевав до утра. И вскоре неприятный осадок от неожиданной встречи полностью исчез. Только через несколько месяцев, наткнувшись на объявление о помолвке Дэниела, Трейси вспомнила красотку в зеленом платье. И хотя она привыкла доверять Дэниелу, прежнее подозрение немедленно проснулось в ее сердце. А что, если он все время любил эту Ханну? Красивую, богатую, полностью одобряемую его родителями. То, чего Трейси боялась, казалось таким вероятным…

Трейси покачала головой. Мысли о прошлом, как всегда, пришли не вовремя… Настоящий, живой Дэниел говорит с ней по телефону, а она в это время страдает из-за Дэниела воображаемого!

– Хорошо, скажем иначе, – продолжал тот. – Ни одна женщина не нравилась мне так сильно, как ты.

Трейси вспыхнула до корней волос. Хорошо еще, что Дэниел не видел ее в эту минуту!

– Ладно, оставим вопрос о красоте. Похвалы моей предприимчивости я с благодарностью принимаю. В самом деле, с ателье была проделана большая работа, и, хотя без Лоренса я бы не справилась, моя доля трудов в этом тоже есть. Я горжусь тем, что число клиентов растет с каждым месяцем. Но в том, что Шейла такая прекрасная девочка, моей заслуги нет. Должно быть, дело в хороших генах. Так что благодарить надо обоих родителей.

– Дело не в генах, а в любви. Ты растила Шейлу с любовью, Трейси, а это главное. Мы оба знаем, как редко встречаются хорошие матери. Ты дала дочери то, чего сама была лишена в детстве, как, впрочем, и я.

– Спасибо, – выговорила Трейси, стараясь не разрыдаться от переполняющих ее чувств.

Хотя она долго убеждала себя, что уже миновала стадию, когда несформировавшаяся личность нуждается в стороннем одобрении, слова Дэниела очень много для нее значили.

Нужно было снизить эмоциональный градус беседы.

– Но ведь ты не за этим позвонил, верно? – спросила Трейси. – Не затем, чтобы наговорить мне комплиментов?

– Я хотел немного поболтать и пожелать спокойной ночи.

Трейси не нашлась, что сказать.

– Сейчас самое время сообщить, что ты рада моему звонку, потому что тоже хотела услышать мой голос, – подсказал Дэниел.

– Это все правда. Я рада.

– Многое меняется. – Слова Дэниела были созвучны ее собственным мыслям. – Нам нужно поговорить о том, что это все значит.

– Давай не сейчас. Мне хорошо. Положение вещей мне нравится, что бы оно ни значило.

– Но так не может продолжаться вечно!

– О вечности никто не говорит. Просто отложим разговор на некоторое время.

– Хорошо. На некоторое время.

Что-то в голосе Дэниела сказало Трейси, что лучше бы «некоторое время» никогда не кончалось. Она боялась перемен к худшему.

– Ну вот я поговорил с тобой – и начинаю засыпать, – сказал Дэниел. – Завтра нам обоим рано вставать, так что давай пожелаем друг другу спокойной ночи. Встретимся за завтраком.

– Спокойной ночи.

Трейси уже отняла трубку от уха, думая, что разговор окончен, но Дэниел произнес:

– Трейси! Подожди.

Она снова приблизила трубку к уху.

– Да?

– Хороших тебе снов.

Она улыбнулась – и еще долго сидела с трубкой возле уха, хотя там уже слышались короткие гудки.

Да, многое менялось. Трейси видела, что они с Дэниелом действительно сближаются, их взаимные чувства пробуждаются от долгого сна. Но она знала, что между ними остается последняя преграда, мешающая взаимному доверию. Она должна сказать ему правду. От по-настоящему близкого человека нельзя ничего скрывать.

Будь она честной с Дэниелом семь лет назад, раздели с ним свои страхи и надежды, возможно, многих бед удалось бы избежать. Но имеет ли она право ссорить сына с отцом? Что дороже – их с Дэниелом взаимное доверие или его доверие к собственным родителям?

– Мам, пап, я хочу с вами поговорить, – чрезвычайно серьезно заявила за ужином Шейла.

Дэниел хотел потрепать ее по щеке или сказать что-нибудь смешное, чтобы дочь развеселилась. Вызвать улыбку у Шейлы или у Трейси – ради таких моментов Дэниел жил последний месяц.

– Мы слушаем, – сказала Трейси слегка тревожно, опуская вилку.

– Н-ну, – задумчиво начала девочка, водя пальцем по скатерти, – помните, вы говорили, что я могу сменить фамилию?

Дэниел почувствовал себя так, будто на него обрушилась снежная лавина.

– Да, конечно. Мы сказали, что решать тебе.

– Вот я и решала. Думала, думала все время. Даже посоветовалась об этом с Лоренсом, потом с тетей Анджелой… И я решила, что хочу сменить фамилию, только не прямо сейчас.

Дэниел почувствовал страшное разочарование, но заставил себя улыбнуться и сказать:

– Вот и прекрасно, дочка. Можешь сделать это когда угодно или не сделать никогда. Мы оба сказали, что не обидимся в любом случае.

Твоя фамилия не изменит того, что я твой отец и люблю тебя.

– Ты не расскажешь нам, почему решила так, а не иначе? – осторожно спросила Трейси.

Девочка сдвинула светлые брови.

– Эйвери, конечно, звучит красивей, чем Мелоун. Но если я сейчас сменю фамилию, то ты, мам, останешься одна из Мелоунов. Папа не один носит фамилию Эйвери, ведь есть еще бабушка и дедушка. И нечестно будет, если я оставлю тебя в одиночестве.

– Малышка, но я не возражаю, – улыбнулась Трейси, тронутая до глубины души.

Не будь разговор таким серьезным, Дэниел рассмеялся бы. Шейла для своих лет была исключительно проницательной крошкой, куда умнее, чем ее отец в этом возрасте!

Трейси ласково подергала дочь за косичку.

– Знаешь, если ты спросишь меня, я бы сказала, что тебе стоит сменить фамилию.

– Почему?

– Потому что все дети носят фамилии своих отцов. Спроси у любой девочки в классе.

– Но ведь ты – моя мама. Может, если ты тоже сменишь фамилию на Эйвери, тогда мы все будем одинаковые.

– Не знаю. Я как-то привыкла к своей, – серьезно ответила Трейси, не глядя на Дэниела.

– Давайте поступим вот как, – неожиданно заговорил он, при этом голос его слегка дрожал. – Дадим маме время подумать, не хочет ли она тоже стать Эйвери. И когда она что-нибудь решит, втроем поговорим об этом еще раз.

– Ладно. Я понимаю, что это важная штука.

Я вон сколько думала, – важно заявила Шейла. – Так что теперь думай ты, мам. Если согласишься, то и я, конечно, тоже.

– Спасибо, детка.

– Договорились, – закончила дискуссию Шейла, слезая со стула. – А сейчас я пойду навещу Лоренса. Мы хотели вместе посмотреть телевизор.

– Ступай, – разрешила Трейси.

Они с Дэниелом проводили дочь взглядом и как по команде повернулись друг к другу.

– Ты дал мне немного времени на раздумья, – благодарно сказала молодая женщина. Теперь я хоть придумаю, как ей ответить.

– Я не то имел в виду. – Дэниел смотрел ей прямо в глаза, заставляя ее покраснеть. – Ты должна серьезно поразмыслить над моим предложением.

– Над каким? Изменить фамилию на Эйвери?

– Я просил тебя выйти за меня замуж.

Они не говорили о женитьбе с того давнего дня, когда Трейси грустно засмеялась над его предложением. Но с тех пор многое изменилось.

– Ты попросил об этом только ради дочери.

Потому что это было бы удобно для совместной жизни.

Дэниел не услышал, как невольно простонал от этой тирады. Он-то хотел, чтобы Трейси просто ответила «да». Нет, он на это не рассчитывал, но надеялся, что так будет.

– Мы не можем вечно жить с Лоренсом.

Выходи за меня замуж, и мы заживем отдельным домом, как настоящая семья, а? Это будет куда лучше.

– Я так не думаю, – сдавленно пробормотала Трейси.

– Но…

– Послушай, Дэн. Я видела, к чему привел брак моих родителей. А он был заключен по многим причинам, кроме взаимной любви. Я никогда не соглашусь на подобное, даже ради Шейлы. Я считаю, что заслуживаю лучшего.

От ее ответа сердце Дэниела едва не разорвалось. Он хотел вскричать: «Я люблю тебя, я всегда тебя любил! «Но эти слова он уже говорил Трейси семь лет назад, и они не помешали ей уехать. Он должен бороться со своими чувствами, иначе сойдет с ума от горя. Любить ее и вновь потерять – этого ему не пережить, поэтому лучше вообще отказаться от любви.

– Так что же нам делать в таком случае? – спросил он. Вопрос, впрочем был адресован скорее самому себе, чем Трейси.

– Проблема во времени. Сейчас мне надо подумать, как ответить на вопрос моей дочери.

– Она не только твоя дочь, она наша.

Трейси примирительно погладила его по руке.

– Конечно. Наша с тобой.

– Так вот мы остановились на том, что нам нужно время на размышления.

– После семи лет ожидания подождать еще немного не так уж трудно, – тихо добавила Трейси.

Дэниел не был уверен в ее правоте. Ему казалось, что он прождал достаточно и больше не вынесет этого.

Он вообще не был ни в чем уверен. Нужно ли сказать Трейси о своих чувствах? Каковы эти чувства на самом деле?..

Одно было неоспоримо: прикосновение ее руки казалось удивительно правильным и естественным.

Дэниел сжал ее узкую ладонь в своей и сказал:

– Хорошо. Я буду ждать, сколько ты скажешь.

8

Но ждать, когда дело касается жизненно важных вопросов, неимоверно трудно. И Дэниел испытал это на себе.

К субботе он совершенно извелся. Он так хотел… Хотел того же, что и всегда: стать с Трейси единой семьей и никогда не разлучаться.

Может, они и не были влюблены друг в друга, как в годы юности. Но теперь у их отношений появилось новое основание – куда более крепкое, чем прежнее. И куда более подходящее как фундамент для постройки крепкой семьи. Они уважали друг друга. Смогли снова стать друзьями. У них росла общая дочь.

Дэниел теперь много времени проводил с Шейлой. Даже рассказывал ей перед сном сказки. Для этого он не поленился прочитать уйму детских книжек. Но когда все же путался в хитросплетениях сюжета или не правильно называл героев, Шейле доставляло огромное удовольствие поправлять его.

Несколько раз они втроем заходили пообедать в кафе и вели себя весело и естественно, словно обычная молодая семья. Официантки обменивались с ним улыбками, воспринимая, безо всяких сомнений, как мужа Трейси – и ее это не возмущало. Напротив, она выглядела польщенной и не пыталась отрицать, что они с Дэниелом более, нежели просто знакомые.

К тому же его несомненное сходство с Шейлой бросалось в глаза.