Глава 7

Сиднею Гриффу было уже под сорок. Шерстяной купальный халат, в который он был закутан, доходил ему почти до пяток и хлопал по ногам, когда он расхаживал по комнате. А он почти все время находился в движении.

Дэн Бликер удобно расположился в низком кожаном кресле, стиснул в зубах черенок обкуренной трубки, его темные горящие глаза с молчаливым неодобрением следили за беспокойными движениями Гриффа.

— Вы все мне рассказали? — спросил Грифф.

— Абсолютно все, — ответил Бликер. — И ради всего святого, перестаньте метаться из угла в угол. Вы меня просто нервируете.

— Извините, — сказал Грифф с усмешкой, опустился в кресло, подтащил к себе поближе табурет и, закинув на него ноги, прикрыл их теплым халатом. Затем он откинулся на спинку кресла и с удовольствием закурил.

— Я страшно беспокойный субъект, — заявил он.

— Мне это известно, — сказал Бликер, — но я и сам такой. Вам удалось что-нибудь узнать в связи с этим делом?

Сидней Грифф был от природы длинноногим и долговязым. Его худые длинные руки свободно свисали с подлокотников кресла, а пальцы слегка шевелились, как будто их колебало дуновение воздуха.

— Это достаточно сложное дело. Тут надо и подумать, и поработать, — промолвил он наконец.

— А какие-нибудь мысли у вас уже есть? — поинтересовался Бликер.

— Да, конечно.

— Очень интересно.

— Во-первых, — сказал Грифф, — я не могу понять до сих пор, зачем тому человеку, которого задержала полиция, понадобилось назвать себя Фрэнком Б. Кэттеем. Конечно, у него был бумажник. Предположим, он действительно обчистил карманы Кэттея. В таком случае он либо профессиональный карманник, либо любитель, которому срочно потребовались деньги или документы.

Бликер протянул к нему руку.

— Боже мой! — воскликнул он. — Вы меня просто нервируете этими своими телодвижениями.

Грифф глубоко вздохнул и сунул руки в карманы.

— Это у меня такая привычка, — пояснил он, — особенно когда я размышляю. Не знаю, почему я так делаю. Наверно, это помогает ощутить какой-то контакт с людьми, о которых я говорю или думаю. А вы как относитесь к такого рода вещам?

— Что вы имеете в виду? — спросил Бликер.

— Телепатию, гипнотизм и все такое прочее, — пояснил Грифф. — Знаете, ведь есть что-то особенное в личности каждого человека. Каждая личность — это жизнь. А жизнь — это вибрация. Вибрацию можно передавать и получать. Если выражаться техническим языком, то мозг каждого человека — это своего рода приемо-передающий аппарат. Но наше сознание не всегда способно принять и осознать полученную информацию. Подсознание справляется с этим гораздо лучше и может уловить то, что не доступно логическому уму.

Бликер быстрыми, порывистыми движениями набил трубку и принялся уминать в ней табак.

— Нет, — наконец сказал он, — не могу сказать, чтобы меня это когда-нибудь интересовало.

На какое-то время наступило молчание.

— Так что вы думаете по поводу этой карманной кражи? — спросил Бликер.

— Я считаю, что он либо карманник-профессионал, либо удачливый любитель, — заявил Грифф. — Если он любитель, вряд ли все-таки ему удалось вывернуть карманы Кэттея так, чтобы тот этого не заметил. Конечно, существует такая возможность. С другой стороны, профессиональный вор-карманник, вытащив бумажник, забирает оттуда деньги, а сам бумажник со всем содержимым обычно выбрасывает. Ведь это очень опасно, если тебя задержат с чужим бумажником в кармане, да еще полным чужих документов, визитных карточек и так далее.

— Разве это имеет такое уж большое значение для решения нашей проблемы? — спросил Бликер.

— Может быть, имеет, а может быть, нет, — задумчиво проговорил Грифф. — Но тут есть еще кое-что интересное. Каким-то образом в этой истории оказалась замешана женщина. Я имею в виду эту любительницу ездить автостопом, Мэри Бриггс. Мне кажется, ей должно быть что-то известно об этом человеке, который представился Кэттеем.

— Нам тоже кажется, что надо бы найти ее, — согласился Бликер. — Я тоже считаю, что она может быть очень важным свидетелем.

— Прекрасно, тогда пока оставим это, — сказал Грифф. — С этим вопросом можно подождать. Перейдем к другому моменту. Морден успел передать, что он вошел в контакт с какой-то женщиной, но не захотел называть ее имя по телефону.

— Я уверен, что здесь все не так уж сложно, — сказал Бликер. — Женщина эта, скорее всего, была как-то связана с Кэттеем. Вы ведь помните, Морден занимался тем, что старался выведать как можно больше о Кэттее и его прошлом. Я уверен, что Кэттей не был тем, за кого он себя выдавал.

— А почему вы так решили? — спросил Грифф.

— Видите ли, — заявил Бликер, — я уже слишком давно занимаюсь изданием газеты, чтобы не знать, что в каждом маленьком городе есть свой местный бог, который, как правило, совсем не такой, каким кажется с первого взгляда.

— Ну, Ривервью трудно назвать маленьким городком, — запротестовал Грифф.

— Все равно, принцип тут один и тот же, — настаивал Бликер. — Это пригород, и раз уж вы спросили мое мнение, я бы посоветовал не доверять первому впечатлению. Даже если он с виду мошенник или настоящий гангстер. Это вам может сказать любой человек, который достаточно долго пробыл в газетном бизнесе. Вы по профессии криминолог, Грифф. Вам хорошо знакомы разного рода мошенники. А я газетчик, я знаю людскую породу. Если бы мы могли позволить себе обнародовать кое-что из того, что нам известно, то многие современные идолы были бы развенчаны. А уж этот Кэттей казался настолько добропорядочным, что это просто не могло быть правдой. Президент фешенебельного загородного клуба, президент финансовой палаты, директор банка, кандидат в члены городского совета и так далее, и так далее. А в глазах его жены таился страх.

— Страх? — переспросил Грифф.

— Да, страх, — подтвердил Бликер. — Она чего-то безумно боялась.

— Может быть, это из-за статьи в вашей газете? — предположил Грифф.

— Может быть, — согласился Бликер. — Но мне показалось, что она слишком хорошо умеет скрывать этот страх, привыкла, что ли, к нему, так что я уверен, что страх этот появился у нее уже давно. Я бы сказал, что она живет с ним уже не неделю и не месяц.

— И вы сказали, что были какие-то предположения относительно того, что Кэттей умер не своей смертью, а был отравлен.

— Да, такие разговоры были, — сказал Бликер, — но потом все замяли. Кэттей был в Ривервью чрезвычайно влиятельным человеком. И у семьи были влиятельные друзья. При его кончине присутствовали двое врачей. Один из них считал, что в обстоятельствах его смерти было нечто такое, что определенно указывало на отравление. Другой же врач утверждал, что смерть Кэттея была естественной. Он и подписал свидетельство о смерти.

— Так что вскрытия, по всей видимости, не будет? — спросил Грифф.

— Нет, вскрытие будет, — угрюмо заявил Бликер. — Я нахожусь в тесном контакте с Бикли, редактором «Ривервью кроникл». Это та самая газета, которая перед выборами поддерживала не Кэттея, а его противника. Бикли и я, мы многим обязаны друг другу в прошлом. Он принялся расследовать обстоятельства, при которых умер Кэттей, и затем позвонил мне, что уже почти готов бросить это дело, поскольку на него невыносимо давят и члены финансовой палаты, и члены загородных клубов, где президентом был Кэттей, а сейчас в эту травлю уже включились и финансовые круги.

— Другими словам, — подхватил Грифф, — друзья Кэттея всеми силами стараются замять скандал.

Бликер кивнул.

— Конечно, — продолжал доктор, — тут всегда существует вероятность того, что смерть действительно наступила от естественных причин и что тот, другой, более молодой доктор просто ошибся в диагнозе.

— Конечно, это тоже возможно, — согласился Бликер.

— Давайте теперь вернемся к той загадочной женщине, — предложил Грифф. — Если я правильно вас понял, вы считаете, что Морден был убит потому, что вышел на след какой-то женщины, которая находилась в каких-то неизвестных нам отношениях с Кэттеем. Я правильно понял?

— Да, совершенно верно.

— Тогда можно сделать совершенно определенный вывод, — продолжал Грифф, — что эта женщина не замешана в убийстве.

Бликер изумленно взглянул на него.

— С чего вы это взяли?

— Это очень просто. Конечно, для любой женщины ее доброе имя многое значит. Но женщина того типа, которая могла иметь любовную авантюру с человеком, занимающим в обществе такое высокое положение, как Кэттей, — это, скорее всего, женщина, которая может позволить себе очень многое. Скорее всего, она имеет собственную квартиру или даже дом, может приходить и уходить когда угодно и не должна ни с кем особенно считаться.

— Похоже, что так, — согласился Бликер.

— Таким образом, — продолжал Грифф, — у женщины этого типа вряд ли может возникнуть необходимость убить человека, чтобы защитить свое так называемое доброе имя. С другой стороны, доброе имя Кэттея включало в себя политический престиж, социальный престиж и прочное финансовое положение.

— Я, кажется, понимаю, к чему вы клоните, — пробормотал Бликер.

— Не уверен, что это так, — сказал ему Грифф. — Вот еще что я хотел сказать: давайте попробуем предположить, что Морден нашел или уже даже имел возможность поговорить с какой-то женщиной, которая сообщила, что у нее есть возможность передать ему информацию о Кэттее. И давайте предположим также, что информация эта была такого рода, что могла крайне повредить репутации Кэттея.

По-видимому, раз Морден собирался повидаться с этой женщиной, он рассчитывал получить от нее какие-то сведения. Если его убили из-за этого, то, значит, убил кто-то, кому было крайне нежелательно, чтобы эти сведения попали в руки Мордена. А теперь давайте поставим себя на место убийцы. Нейтрализовав навсегда Мордена, что бы он предпринял немедленно после этого, как вы считаете?

— Вы имеете в виду женщину? — спросил Бликер.

— Именно так, — подтвердил Грифф. — Он был бы уверен, что женщина выведена из игры, либо заставив ее замолчать навсегда, либо упрятав ее в такое место, где те, кто будут расследовать убийство Мордена, не смогут до нее добраться. Не забывайте, убийца прекрасно знал, что Морден занимается этим делом по заданию газеты. Он знал, что Морден копается в прошлом Кэттея в надежде найти какой-нибудь компрометирующий его материал. Почти наверняка он знал, что каждый день Морден обо всем, что узнает, сообщает в газету. Не знал он только, что Мордену удалось выяснить. Морден говорил в разговоре с вами, что не хочет по телефону называть ничьих имен, но человеку, убившему его, — а ведь сам способ, которым было совершено убийство, указывает на то, что убийцей был именно мужчина, — так вот, убийце явно не было известно, как много удалось узнать Мордену и что он успел сообщить вам.

Бликер задумчиво кивнул.

— Таким образом, — сказал Грифф, — я предлагаю вам сделать две вещи: заняться усиленными поисками Мэри Бриггс и навести самые тщательные справки, не было ли за последнее время случаев исчезновения, особенно если пропавшей была женщина и пропала она совсем недавно, в течение последних суток.

В глазах Бликера сверкнул огонек восхищения.

— А что, — сказал он одобрительно, — неплохая идея!

Какое-то время оба молчали. Бликер вытащил изо рта потухшую трубку, выбил из нее пепел и сунул в карман.

— Понимаете, Грифф, — начал он, — это ведь первый случай, когда мы решили привлечь вас к расследованию. Мне ваша работа известна больше по результатам, но как вы этого добиваетесь, мне совершенно непонятно. А теперь скажите, что вы готовы в этом расследовании взять на себя и какую роль отводите нам?

— Не хочу, чтобы между нами было какое-то непонимание, — ответил Грифф. — Поэтому сразу предупреждаю, что все расследование придется вести вам.

— Все?! — поразился Бликер.

— Все, от первой до последней минуты, — подчеркнул Грифф. — Все, что я обещаю вам, — это подкидывать кое-какие идеи и взвешивать поступающую ко мне информацию. Вы добываете мне факты, я их сопоставляю и направляю расследование в новое русло.

— Не знаю даже, как это сделать, — задумчиво сказал Бликер. — Ведь это значит, что мои люди должны будут поступить в ваше распоряжение.

— Наймите частного детектива, если хотите, — предложил Грифф.

— Нет уж, наши люди справятся с этим лучше всяких детективов!

— Тогда используйте их, если считаете это более выгодным. Но сам я не намерен собирать информацию. Все, что я буду делать, — это обдумывать поступающие ко мне сведения и направлять расследование в нужное русло, если понадобятся какие-то дополнительные факты. А еще я буду играть в людские шахматы?

— В какие шахматы? — удивился Бликер.

— Это я так называю, — пояснил Грифф. В мире полным-полно детективов, которые часто идут по ложному следу. Они берут какой-то неодушевленный предмет и придают ему невероятное значение. Я не считаю, что разгадкой каждого преступления должен быть именно человек, а не неодушевленный предмет. И не то чтобы я не обращал внимания на предметы. Я стараюсь обращать внимание лишь на те предметы, которые являются уликами, и придаю им большое значение, но только то, которое они действительно имеют.

С другой стороны, я не хочу идти по уже остывшему следу, пока моя будущая добыча отдыхает. Я делаю то один, то другой ход, чтобы заставить человека, за которым я охочусь, потерять сон и покой, заставить его метаться из стороны в сторону. Тогда он будет оставлять за собой свежий след. Другими словами, я играю в шахматы, где люди заменяют фигурки. Заставляю их двигаться так, как мне хочется.

Если вы когда-нибудь охотились на оленя, вам будет сразу понятно, о чем я говорю. Охотник, который идет по уже остывшему следу, никогда не будет так удачлив, как тот, который сидит на скале и заставляет двигаться оленей.

— Но что же делать, — спросил Бликер, — если вы сидите на скале, а олени все-таки не двигаются? — Он саркастически усмехнулся. — Я-то это хорошо знаю, сам видел это в прошлый охотничий сезон.

— Вот я как раз об этом и говорю, — подхватил Грифф. — Вы сами должны заставить их бежать. Можно это сделать, если устроить шум в каком-то месте, что заставит их забеспокоиться и потерять голову, и они будут ломиться сквозь кусты прямо на вас.

— Ладно, пусть будет так, — согласился Бликер, — поверю вам, благо вы заслужили уже репутацию человека, всегда добивающегося наилучших результатов. Я не буду оспаривать ваши методы: вам виднее. Давайте лучше вернемся к делу. Вы считаете, что нам сейчас нужно бросить все силы на поиски Мэри Бриггс, что мы, кстати говоря, и так уже делаем, а также выяснить, не было ли случаев исчезновения женщин за последние двадцать четыре часа.

— Все правильно, — сказал Грифф, — а я в это время повидаюсь с доктором из Ривервью, который был уверен в том, что Кэттей умер от отравления, а также постараюсь поговорить с миссис Кэттей.

Бликер слегка удивился.

— А я считал, что вы хотите, чтобы всю подобную работу делали мы.

— Нет, вы меня не поняли, — возразил Грифф. — Я хочу, чтобы вы занимались сбором фактов. Я-то ведь криминолог, а не детектив. Сам я не буду бегать по улицам высунув язык и совать всюду свой нос, и, вообще, в контакт я буду входить только с главными действующими лицами. Мне бы хотелось услышать, как они будут говорить.

Бликер улыбнулся:

— Вы хотите сказать, что будете слушать, что они будут говорить.

— Нет, — возразил Грифф, — я собираюсь именно наблюдать за их манерой говорить. Уже довольно давно я заметил, как много можно узнать о характере человека, если следить за движениями его губ, пока он говорит.

Хотя Бликер, казалось, удивился, тем не менее он слегка кивнул.

Грифф вырвал листок бумаги из блокнота и написал на нем номер телефона.

— Вот, — сказал он, складывая в несколько раз листок бумаги и подавая его Бликеру, — это мой личный, незарегистрированный номер телефона, которым мы будем пользоваться только во время этого расследования. Дайте его только тем из своих людей, которым вы абсолютно доверяете. Когда дело будет закончено, этот номер изменится.

Бликер в глубокой задумчивости еще и еще раз складывал бумажку.

— Есть еще кое-что, о чем я хотел бы вас спросить.

— О чем же?

— Примерно часов в десять вечера в понедельник — в тот самый вечер, когда наша газета невольно разворошила это змеиное гнездо, опубликовав статью, в которой карманного воришку назвала Кэттеем, так вот, в тот самый вечер был застрелен некий Шиллингби, частный детектив. Так уж получилось, что единственным человеком, который имел возможность хорошо рассмотреть убийцу в лицо, был случайный прохожий по фамилии Деккер. Он описал все, что произошло, подбежавшему к нему полицейскому офицеру и пообещал при первом же требовании явиться в суд как свидетель. Конечно, в этот момент там было много суеты и беготни. Деккер воспользовался этим и сбежал. Позже вы позвонили в полицию и сообщили, что Деккер у вас.

Грифф, угрюмо сдвинув брови, не сводил глаз с журналиста.

— Ну так что? — спросил он. — Какое это имеет отношение к вашему делу?

— По всей вероятности, никакого, — сказал Бликер. — Вы забыли, я ведь представитель газеты. Деккер пришел к вам. Вообще говоря, для свидетеля это довольно необычное поведение. По всей вероятности, он вам рассказал что-то такое, что утаил от полиции. Поскольку я журналист, меня это не может не интересовать.