«СООБЩИ МНЕ ИНФОРМАЦИЮ, ЗАРАНЕЕ ОПЛАТИВ.

ПОЗВОНЮ ЧЕРЕЗ «ВЕСТЕРН ЮНИОН».

Берте, надеюсь, не придет в голову проверять наличие неоплаченных телеграмм.

Я вернулся в свою крысиную дыру, в отель, бросился на кровать и стал ждать свежих газет и сообщений от Элси.

Появившаяся в полдень пресса Сан-Франциско была полна нужной мне информацией. Убийство Морин Обэн внезапно приобретало серьезное значение. Первые страницы пестрели заголовками типа:

«СЫН ИЗВЕСТНОГО БАНКИРА СОГЛАСИЛСЯ ДАТЬ

ИНФОРМАЦИЮ ПО ПОВОДУ УБИЙСТВА ГАНГСТЕРА».

Я внимательно прочел откровения Джона Карвера Биллингса Второго, который добровольно поведал полиции, что именно он пригласил потанцевать Морин Обэн в полдень в небольшом ресторанчике и именно его привлекательность побудила красивую любовницу гангстера бросить свою компанию. Далее он рассказал, как его успех быстро сменился унижением, когда красотка пошла попудрить нос в женскую комнату и более не появилась. Далее молодой Биллингс откровенничал по поводу того, как он познакомился в этом же ресторанчике с двумя девушками из Сан-Франциско и провел остаток вечера с ними. Он не знал имен девиц, пока не разыскал их с помощью детективного агентства в Лос-Анджелесе.

Биллингс дал полиции имена этих женщин, но так как они были уважаемыми молодыми особами, работающими в деловых кругах Сан-Франциско, и, принимая во внимание, что их контакт с Биллингсом ограничился лишь несколькими бутылками выпитого вместе дринка и тем, что он показал им ночной Лос-Анджелес, полиция сочла возможным не называть их имена. Однако известно, что с ними встречались и они подтвердили рассказ Биллингса во всех деталях.

Все газеты напечатали прекрасную фотографию Джона Карвера Биллингса, хорошо исполненную, четкую фотографию, сделанную газетным репортером.

Я зашел в редакцию газеты и в отделе искусства за пару хороших сигар получил добротный отпечаток этой фотографии — с настоящим, живым Джоном Карвером Биллингсом Вторым на ней.

Потом опять отправился на телеграф. От Элси не было ни слова. Тогда я взял такси и поехал к Милли Родес. Она оказалась дока.

— Привет, — сказала она, открывая дверь, — входи!

Глазки у нее блестели от возбуждения. На ней было нарядное платье, которое явно было только что вынуто из коробки с названием одного из самых дорогих магазинов Сан-Франциско.

— Не работаешь? — поинтересовался я.

— Сегодня нет, — ответила она, загадочно улыбаясь.

— Я думал, твой отпуск закончился и ты уже должна ходить на службу.

— У меня изменились планы.

— И работа, чувствую, тоже?

— Я теперь домашняя хозяйка.

— С каких это пор?

— С тех, как мне этого захотелось.

— Ну и как тебе нравится?

— Не говори глупостей.

— Ты сжигаешь за собой мосты, Милли.

— Пусть они себе горят!

— А если захочешь вернуться обратно?

— Только не я. Я никогда не вернусь к прошлому, бери выше — я живу ради будущего!

— У тебя новый наряд?

— Не правда ли, он великолепен? И идет мне. Я его отыскала в одном магазине, он сидит на мне, будто я для него рождена. Представляешь, не понадобилось ничего исправлять и подгонять. Я просто в восторге от него. — При этих словах она подошла к зеркалу, которое отражало ее в полный рост. Слегка подняв руки, она повернулась медленно вокруг, так, чтобы я мог рассмотреть каждую линию и строчку.

— В самом деле, хорошо сшито и очень тебе идет.

Милли села, скрестив ноги и разглаживая на коленях юбку легкими ласкающими движениями.

— Ну, так что ты хочешь от меня на сей раз? — спросила она.

— Я не хочу, чтобы ты сжигала за собой все мосты, Милли. Достаточно было твоего вранья мне по поводу алиби Джона Карвера Биллингса.

— Джона Карвера Биллингса Второго, — поправила она меня с улыбкой.

— Второго, — признал я ошибку. — Говорить мне неправду — одно, но врать полиции — совсем другое дело.

— Послушай, Дональд, ты кажешься внешне хорошим парнем. Ты ведь детектив, поэтому у тебя такая подозрительная и мерзкая натура. Ты сам пришел сюда и предположил, что я лгу из желания создать Джону Карверу Биллингсу алиби. Я согласилась с тобой исключительно из желания посмотреть, что ты скажешь в дальнейшем.

— Ты не выдержишь перекрестного допроса и не сможешь придумать сколько-нибудь состоятельной истории.

Она засмеялась, будто все, что я говорил, было чрезвычайно забавным.

— Я просто хотела, чтобы ты высказался, Дональд, неловко было как-то затыкать тебе рот.

Она села на диван рядом со мной, положила одну руку мне на плечо и мягко, доверительно сказала:

— Дональд, когда же ты наконец повзрослеешь?

— Я уже повзрослел.

— Пойми, невозможно иметь деньги и влияние одновременно, во всяком случае — не в этом городе.

— У кого они водятся, деньги? — бросил я раздраженно.

— В настоящий момент они есть у Джона Карвера Биллингса Второго.

— Хорошо. А у кого влияние?

— Я отвечу тебе на вопрос: у Джона Карвера Биллингса.

— Ты упустила «Второго», — саркастически заметил я.

— Нет, не упустила.

— Ты хочешь сказать, что…

Она кивнула.

— Я имею в виду Джона Карвера Биллингса старшего. Влияние — у него.

Я задумался на мгновение.

— Ты слишком далеко высунулся, — между тем продолжала она. — Ты сделал многое, чего делать тебе не следовало. Говорил вещи, о которых надо было помолчать. Почему ты не можешь не ввязываться и не противоречить, когда не надо, Дональд?

— Потому что я не так устроен.

— Ты потерял пятьсот долларов, рассорился с полицией. Отдан приказ разыскать тебя, и у тебя будут неприятности. Не будь же ребенком, веди себя соответственно возрасту, надо все это немедленно уладить, тогда полиция аннулирует ордер на твой арест, чек на пятьсот долларов будет опять подтвержден.

— Значит, ты снова возвращаешься к этой злополучной версии с алиби?

— Я и не отказывалась никогда от этой версии, — мечтательно произнесла она и продолжала: — Джон Карвер Биллингс Второй, Сильвия Такер и я — мы придерживаемся ее. Ты же явился ко мне, выслушал и потребовал, чтобы я изменила ее содержание. Для тебя.

А теперь ты заявляешь, что я рассказывала что-то другое. Я это целиком отрицаю! Джон Карвер Биллингс Второй говорит, что ты пытался его шантажировать.

В полиции тоже заявляют, что ты все время что-то вынюхивал, чтобы отыскать какие-то улики и шантажировать своего клиента. Поверь мне, ничего умного ты не делаешь, Дональд.

— Значит, ты уже решила заложить меня?

— Нет, я просто захотела кое-что приобрести для себя.

— Мидли, тебе не открутиться, и не пытайся даже!

— Занимайся своими делами и не лезь в мои. Я как-нибудь сама их решу.

— Милли, не делай этого. Тебе в любом случае не уйти от ответа. Произойди перекрестный допрос, и ты поймешь, во что ты замешана, но будет, увы, поздно.

— Ну давай, устрой здесь, прямо сейчас этот свой перекрестный допрос!

— Что хорошего в том, если я тебя, Милли, загоню в ловушку? Ты что, поумнеешь от этого или сумеешь вывернуться, наврав с три короба?

— Я и сейчас достаточно благоразумна, Дональд.

Почему бы и тебе не последовать моему примеру?

— Пойми же наконец, ты имеешь дело с шайкой любителей, а не профессионалов. Они думают, что в состоянии все уладить. Ты же хорошая девчонка, Милли, и мне будет крайне неприятно видеть тебя замешанной в эту криминальную историю. Для тебя все может кончиться очень плохо.

— Напротив, думаю, что все плохо кончится для тебя.

Направляясь к двери, я зло бросил на прощанье:

— Очень скоро мы увидим, у кого начнутся серьезные неприятности.

Она побежала за мной:

— Не уходи так, Дональд! Не уходи!

Я оттолкнул ее. Но она обняла меня за шею:

— Дональд, ты же такой замечательный парень!

И мне так не хочется узнать, что на тебя свалятся неприятности. Не забывай, ты имеешь дело с силой, влиянием и деньгами. Они раздавят тебя и выбросят, если не хуже… Дискредитируют твое имя, заявив, что ты занимался вымогательством, тебя лишат твоих прав на работу… Дональд, ну пожалуйста! Я могу все для тебя устроить наилучшим образом. Я уже поставила им условие: или они все должны с тобой уладить, или я не буду иметь с ними никаких дел. Они мне обещали, Дональд.

— Милли! — ответил я.

— Давай посмотрим на это дело хладнокровно, с точки зрения логики. Джону Карверу Биллингсу пришлось заплатить за свое алиби тысячу долларов, и это не считая того, что они заплатили тебе. Я подозреваю, что Сильвия — более мягкий человек, и ей они много не дали. В первый раз тебе вручили двести пятьдесят долларов. Во второй они, похоже, заплатили тебе более щедро, и ты сразу начала покупать себе наряды и чемоданы. Похоже, ты даже под присягой собираешься подтвердить то, что они от тебя требуют, а потом с легким сердцем отправишься путешествовать, может быть даже в Европу.

— Так и быть, расскажу тебе, как на самом деле все это произошло. Они послали за мной, заплатили, заплатили очень большие деньги и обещают мне свое покровительство и поддержку впредь. Я не еду в Европу. Я отправляюсь в Южную Америку. Ты понимаешь, что это значит для меня?

— Конечно, понимаю, это и значит, что ты делаешь под присягой свое заявление, Биллингс оказывается невиновным, и ты уплываешь на корабле в страну, где будешь недосягаема для юрисдикции суда. По крайней мере, временно. При желании они смогут тебя допросить только через американское консульство той страны, куда ты отбываешь…

— Все совсем не так, Дональд, ты смотришь на это со своей колокольни. Я — со своей. Ты знаешь, каково приходится девушке, попавшей в большой город и оставшейся одной, без всякой поддержки? Она встречается со множеством мужчин, плейбоев. Все только и хотят одного — поиграть с ней. Вначале кажется, что ты просто флиртуешь и тебе даже нравятся эти игры. Впервые в жизни ты себя чувствуешь взрослой, тебе дозволено все, что прежде было запрещено. Ты личность, абсолютно свободна, и никто тебя не опекает. Ты снимаешь квартиру, сама себе хозяйка, сама зарабатываешь на жизнь и не обязана ни у кого спрашивать разрешения, как себя вести. Тебе кажется, что у тебя полно времени, чтобы устроить свою жизнь, когда ты сама будешь к этому готова. У тебя есть работа, постоянная и регулярная зарплата. Ты сама покупаешь себе одежду и можешь делать что угодно и когда угодно… Первое время чувствуешь удивительную свободу и радость, но потом сахарная оболочка постепенно облетает, а под ней остается горькая действительность.

Ты совсем не так свободна, как тебе казалось. Ты понимаешь, что являешься просто винтиком в экономической и социальной машине общества и можешь достигнуть только определенного уровня: дальше тебя не пустят. Хочешь поиграть? Пожалуйста, тебя познакомят с богатыми бездельниками. Но если ты будешь стремиться к чему-то более серьезному, тебя загонят в угол.

Через какое-то время ты начинаешь мечтать о стабильности своей жизни, о том, чтобы иметь свой дом, детей, о том… чтобы добиться уважения, стать респектабельной женщиной с положением. Тебе хочется иметь рядом мужчину, которого ты можешь любить и уважать, кому ты можешь стать верной и преданной женой, посвятить свою жизнь. Ты хочешь иметь мужа, свой дом и видеть, как растут твои дети.

Но ты не встречаешь на своем пути никого, кто бы пожелал стать твоим верным спутником жизни или стремился иметь с тобой общий дом. Потому что на тебе клеймо проститутки. Ты получала удовольствие от жизни — теперь расплачивайся. Маленькая бухгалтерша находит себе в мужья холостого парня из департамента статистики. Тебе же никто не предлагает руку и сердце. У тебя предложения иного рода. Тебя хорошо знают даже старшие официанты, и они могут оказать тебе внимание, но на тебе клеймо.

Женатые мужчины в офисе в свободное время ухаживают за тобой, твой босс может хлопнуть тебя по мягкому месту, проходя мимо, может рассказать тебе анекдот сомнительного свойства и при этом считать себя неотразимым. Ты встречаешь на своем пути множество парней, которые на первый взгляд кажутся очень нормальными, которые клянутся, что они все холостяки. Но после пятого дринка они вытаскивают свой бумажник и показывают тебе фотографии детей и жены…

Дональд, я поеду на этом корабле… Там никто обо мне ничего не знает — ничего о моем прошлом. У меня красивые вещи, я интересная, шикарная женщина…

Буду сидеть весь день в шезлонге на палубе и рассматривать пассажиров. Среди них я отыщу того, кто будет по-настоящему свободным и… холостым.

— Ты собираешься забросить крючок в первого, что попадется тебе на пути? — спросил я.

— Ну, я уж не настолько нетерпелива, как ты думаешь. И еще не так низко пала. Но я найду того, кто мне будет интересен и кто заинтересуется мной. У меня будет возможность с ним поговорить, понять, что он за человек, чего он хочет в жизни. Я поближе с ним познакомлюсь, по-настоящему узнаю его. Словом, все будет так, как у всех порядочных женщин.

А что сейчас? Кто-то наспех, между прочим знакомит тебя с симпатичным мужчиной, он приглашает отобедать в ресторан. Я мчусь домой, принимаю душ, надеваю вечернее платье, накладываю убойную косметику, чтобы выглядеть на все сто. Мы идем обедать, но ровно через десять минут мне становится ясно, чего он хочет и ждет от меня. И с этого момента все катится, как всегда, и выясняется, что он покупатель-оптовик из Лос-Анджелеса, у которого жена и двое детей. Он обожает свою семью и думает, что он в сексе — волк, и мне приходится прикидываться, что это так и есть на самом деле…

А мне бы хотелось провести один день с понравившимся мне мужчиной, пойти с ним в гости, познакомиться с новыми интересными людьми, поехать в Рио-де-Жанейро, бродить там по маленьким магазинчикам… И он не будет думать обо мне как о случайной знакомой, не будет красть минуты у семьи, у домашнего очага, не будет приставать, а получив желаемое, в спешке бежать домой…

— Похоже, тебя кто-то будто околдовал, показав проспект туристического путешествия, на котором изображены девушка и парень, танцующие под лунным светом, отражающимся в темных тропических водах океана, — фото счастливой пары, с замиранием сердца танцующей под звуки романтической музыки в объятиях друг друга. Ты…

— Перестань, Дональд! — сказала она, рассмеявшись. — Ты способен одним словом уничтожить всю радость от описанной мной картины.

Что-то в ее смехе, интонации вдруг насторожило меня. Я повернулся и посмотрел на девушку: у нее в глазах стояли слезы.

— Перестань, Милли. Ну что с того, что тебе до сих пор приходилось сталкиваться с такого рода экземплярами и что все твои друзья только такие. Что с того, что, как тебе кажется, на тебе ярлык? Ну почему просто не сменить место жительства, познакомиться с новыми людьми, найти новую работу?

— О чем ты толкуешь, Дональд? Бросить все, ради чего я столько времени работала, начинать опять с нуля на зарплату Армии спасения?.. Да я умру от этого! Мне нужно действовать, Дональд. Я хочу выбраться отсюда и быть в новом, светском обществе, хочу видеть новых людей. Я не люблю быть привязанной к одному месту, не такой я человек: хочу видеть в театре новые интересные спектакли, слушать красивую музыку, танцевать в лучших ночных клубах, хочу жить в роскоши!..

— Ты не сможешь все это иметь, ведь у тебя нет ни связей, ни денег.

— Смогу, если буду путешествовать первым классом.

— Милли, ты строишь роскошные воздушные замки, но должна будешь за все расплачиваться.

— Перестань мне напоминать, что я должна делать!

— И не забудь: тебе предъявят обвинение в даче ложных показаний…

— Дональд, не лей на меня холодную воду. У меня свидание с моим будущим. И я намерена с ним повстречаться. Да! Тысячи раз в своей жизни я не делала каких-то вещей, которые мне хотелось делать, боясь последствий. И всегда приходила к выводу, что случалось множество событий, но не тех, которых я боялась, которые должны были произойти. Если ты не сделаешь в своей жизни чего-то, что хочешь сделать, ты совершенно точно этого никогда не совершишь. Это окончательно и сомнению не подлежит, и ты, возможно, пожалеешь, что не сделал чего-то. А если сделаешь то, что хочется сделать, может быть, и угодишь в какие-то неприятности. Но уж лучше ввязаться в них и выйти победителем, чем запереться у себя в чулане и прозябать, спрятавшись от жизни… Дональд, я все для себя решила: еду в Рио.

— Когда? — спросил я.

— Когда и как — это пока секрет, я не собираюсь это обсуждать, но еду. И ты будешь удивлен, если узнаешь, как скоро это произойдет.

— Ну что же, — сказал я, — торопишься на свои похороны, не мои…

— Опять ошибаешься, это моя свадьба.

— Тогда не забудь прислать мне приглашение!

— Конечно, Дональд… Дональд?

— Что, Милли?

— Ты женат? — У нее на губах заиграла улыбка.

— Нет, — сказал я и открыл дверь, чтобы теперь уже и в самом деле попрощаться. И уже за спиной, когда был в коридоре, вдруг услышал:

— Так и знала, Дональд, что ты холостой.

От Милли я направился прямо в офис «Вестерн Юнион» и послал Элси Бранд телеграмму:

«МЕНЯ ИНТЕРЕСУЮТ ТОЛЬКО УБИЙСТВА. СТАВКИ СЛИШКОМ ВЕЛИКИ ДЛЯ ЧЕГО-ТО НЕЗНАЧИТЕЛЬНОГО. ТЕЛЕГРАФИРУЙ ОТВЕТ. ПОСПЕШИ».