Гарднер Э.С. (под псевдонимом А.А. Фэйр)
      Спальни имеют окна
      (ОКНО В СПАЛЬНЮ)
      (Дональд Лэм и Берта Кул)
      Перевод с английского М.А. Стрижевской
      Глава 1
      Не женщина, а динамит в изящной упаковке... Маленького роста - ну прямо-таки карманное издание Венеры, высокогрудая, гладкобедрая, с тонкой талией, огромными карими глазами и волосами цвета спелого ячменя. Весила она не более ста фунтов, была очень хороша и жужжала, как рассерженная оса.
      Учтивый хозяин коктейль-бара пытался растолковать ей что-то. Но у нее, похоже, было свое мнение и свои планы.
      Эту девушку, такую крошечную и восхитительную, вполне можно было принять за фотомодель, из тех, кого так обожают ухажеры средней руки. Могла она сойти и за стюардессу, один взгляд которой бросает пассажира в сладостную дрожь.
      Ее большие темные глаза сверкали гневом:
      - Вы что, принимаете меня за уличную девку?
      - Ну что вы,- объяснял хозяин бара.- У нас такое правило, закон,- если хотите, политика, наконец: дамам без кавалеров входить не разрешается.
      Хозяин бара, продолжая говорить, уважительно и, можно даже сказать, галантно поддерживая ее под руку, постепенно выводил ее за пределы коктейль-бара.
      В конце концов они оказались в вестибюле гостиницы. Таким образом, хозяин бара сделал свое дело и не стал больше задерживаться. Он улыбнулся, поклонился, повернулся и быстро удалился.
      Она осталась стоять в некоторой нерешительности.
      Услышав голоса, я выглянул из-за краешка газеты, которой прикрывался. Она окидывала холл блуждающим взглядом. Я хотел было притвориться, что читаю газету, но не успел. Мы встретились глазами. Она довольно долго смотрела на меня, потом отвела взгляд и задумалась. Я сложил газету. Она подошла, села в кресло напротив и принялась меня изучать. Сообразив, что она намерена рассмотреть меня во всех подробностях, я начал внимательно читать свернутую газетную страницу. Наконец я почувствовал, что ее глаза увидели все, что им положено было увидеть, и отложил газету. Она быстро отвернулась.
      Теперь я в свою очередь принялся оценивать ее достоинства, насколько позволяли обстоятельства, разумеется.
      Неожиданно мы опять встретились глазами. Она вскинула голову и улыбнулась мне. У нее была красивая, белозубая улыбка.
      - Привет, кавалер,- сказала она.
      - Привет,- ответил я.
      - Откровенно говоря, я обдумывала, как мне поступить: то ли платочек уронить, то ли кошелек на виду оставить, то ли просто подойти и спросить, располагаете ли вы временем. Все эти варианты я отвергла. Не люблю ходить вокруг да около.
      - Итак, вы хотите попасть в бар? - спросил я.
      - Да.
      - Зачем?
      - Ну, может, я выпить хочу.
      - Возможно,- оказал я.
      - Может, вы мне нравитесь.
      - Очень мило.
      Она открыла кошелек, вытащила двадцатидолларовую бумажку и сказала:
      Экспедицию финансирую я, естественно.
      - Вы думаете, она вам обойдется так дорого?
      - Не знаю.
      - Поговорим об этом потом.
      Я встал и предложил ей руку.
      - Трудно будет туда попасть? - спросила она.
      - Не думаю.
      Мы направились к бару. Хозяин бара стоял у входа.
      Я сказал:
      - Послушайте, в чем дело? Почему вы не впустили мою сестру?
      - Сожалею,- сказал он,- у нас такой обычай, правило, закон, наконец. Дамам без кавалеров входить не разрешается.
      - Извините,- сказал я,- но я не знал и велел своей сестре ждать меня в вашем баре.
      Он холодно поклонился и проводил нас к свободному столику. Затем он отошел и что-то сказал бармену.
      Пришел официант и взял у нас заказ.
      - Сухой мартини,- сказала она.
      - И мне тоже,- сказал я.
      Официант поклонился и исчез.
      Она взглянула на меня и сказала:
      - А вы славный.
      - А я охочусь на женщин, может быть. Ваше тело, разрезанное на куски, найдут завтра утром где-нибудь на пустыре, может быть. Нельзя заговаривать с незнакомыми мужчинами.
      - Я знаю. Мама предупреждала меня.- Она помолчала несколько секунд, потом сказала: - Я однажды пыталась остановиться в автокемпинге, но и там не обслуживают дам без кавалеров.
      Я ничего не ответил.
      - Если кавалер сопровождает даму, то ее практически невозможно обвинить в аморальности,- заметила она.
      - Но вам-то не доставляет особого труда найти себе кавалера.
      - Нет,- сказала она и быстро добавила: - Но, поверьте, я не хотела делать этого так, как сделала. А вы славный. Как вас зовут?
      - Лэм,- сказал я.- Дональд Лэм.
      - А меня Люсиль Харт. И раз уж мы брат и сестра, то давай без церемоний.
      Вернулся официант с двумя бокалами коктейля. Он поставил их на стол и рядом положил счет.
      Люсиль попыталась сунуть мне под столом двадцатидолларовую бумажку. Но я не обратил на нее никакого внимания, вытащил из кармана пиджака свой бумажник, вынул из него две однодолларовые бумажки и положил на стол. Официант дал мне сдачи - две двадцатипятицентовые монеты. Я взял одну, официант - другую.
      Люсиль подняла свой бокал и сказала:
      - Выпьем за преступление.
      Я тоже поднял свой бокал, на дне которого лежала одинокая оливка, и сделал маленький глоток. В коктейле, определенно, было процентов шестьдесят воды, несколько капель сухого вермута и, возможно, чайная ложечка джина.
      Люсиль поставила свой бокал, сделала гримаску, подмигнула мне и сказала:
      - Мне кажется, мы им не понравились.
      - По-видимому, нет,- подтвердил я.
      - Во всяком случае, они не хотят, чтобы мы напились.
      - Верно.
      Я уселся поудобнее и, потягивая коктейль, время от времени оглядывал бар, пытаясь определить, что же здесь было такого, из-за чего ей так не терпелось проникнуть сюда. Надо сказать, что я не очень-то старался.
      Была суббота. Я пришел в эту гостиницу на хвосте у человека, за которым давно и тайно следил. Теперь же я ждал прихода ночной смены, надеясь собрать о нем побольше информации. Но это могло подождать. У меня вся ночь была впереди.
      Я еще раз оглядел зал. Здесь каждый вел свою игру.
      Здоровенный грузный детина лет шестидесяти предлагал себя крашеной блондинке лет двадцати. Видно было, что он переживает лучшую пору своей жизни. Она же никак не могла решить, как ей быть. Она улыбалась его остротам, но в то же время глаза ее холодно и трезво оценивали его. Да, она была твердый орешек.
      Компания из четырех человек с трудом преодолевала первый этап очередной попойки.
      Длинноволосый юноша с выразительными глазами взволнованно излагал хорошенькой девчушке свои политические взгляды. Она наверняка слышала все эти разглагольствования и раньше, однако слушала внимательно, явно им восхищаясь.
      Мужчина и женщина средних лет пытались скрасить однообразие семейной жизни выходом "в свет". Они честно старались изобразить взаимный интерес, то и дело переходивший в обычную скуку, которая неожиданно сменялась всплесками поддельного оживления.
      И наконец, я увидел пару, которая интересовала Люсиль.
      Мужчине было лет тридцать - тридцать три. У него был вид очень серьезного и ответственного человека.
      Решительно сжатый рот говорил о том, что он привык принимать самостоятельные решения. В его поведении была та самая вежливая настойчивость, которая отличает коммивояжеров. Однако он был явно чем-то встревожен и походил больше на подстрекателя, чем на соблазнителя.
      Женщина была моложе лет на пять-шесть. Она была не такая уж красавица, рыжеволосая, сероглазая. Однако в лице ее читался характер, а в манере держаться было что-то от человека, решившегося на опасную операцию. Она смотрела на мужчину преданными глазами. Но это была преданность, смешанная с уважением. В ней не было страсти.
      Я сделал еще пару глотков и отодвинул бокал. Коктейль был таким слабым, что в нем даже привкуса джина не чувствовалось. Я решил, что именно эта рыжеволосая задумчивая женщина интересует Люсиль.
      - Я не могу пить это отвратительное пойло,- сказала она.
      Официант порхал вокруг нас и многозначительно покашливал.
      - Еще два мартини,- сказал я официанту.- Мы увлеклись разговором, и, пока мы беседовали, коктейль согрелся. А я, видите ли, теплых коктейлей терпеть не могу.
      - Да, сэр,- сказал он, убирая бокалы.- Понял, сэр.
      - Зачем ты это делаешь, Дональд? - спросила она.
      - Что?
      - Даешь им еще один шанс посыпать соль на наши раны.
      - Не знаю. Так уж я устроен.
      - Скажи, а ты пытался бы меня подцепить, если бы я не сделала это первой? - неожиданно спросила она.
      - Не знаю. Наверное, нет.
      - Тебе хочется знать, что мне здесь нужно, верно?
      - Нет.
      - Что?! - изумилась она.- Конечно же да.
      Я сказал:
      - Ты рвалась сюда из-за вон той рыжей с серыми глазами, так ведь?
      Глаза ее округлились от удивления.
      - Послушай, кто ты такой? - спросила она, бросив на меня подозрительный и хмурый взгляд.
      - Забудь,- сказал я,- зря я это сказал.
      - Что ты мне шьешь? - Она была настроена весьма решительно.
      - Забудь,- сказал я.
      Официант принес еще два мартини и счет. Я дал ему два доллара. Он дал мне сдачи - две монеты по двадцать пять центов. Я взял их и положил на стол десятицентовик и еще два цента.
      Пока он сердито разглядывал мелочь, я сказал громко:
      - Съешь оливку, Люсиль, пока в нее не просочилась вода.
      Официант сгреб деньги, потом подошел к хозяину и что-то сказал ему.
      - Все в порядке? - спросил хозяин бара, подойдя к нашему столику.
      - Все прекрасно,- ответил я.- Ты за рулем, Люсиль?
      - Да,- сказала она.
      - Тогда тебе больше десяти - пятнадцати таких коктейлей нельзя.
      Она улыбнулась, и мы выпили.
      Хозяин ждал у стола, пока я распробую коктейль и выскажу свое мнение.
      - Отменный вкус у этого коктейля! - воскликнул я.
      Он неохотно удалился.
      - Валяй, выкладывай всю подноготную,- потребовала Люсиль.
      - Боюсь, что ты мне не поверишь.
      - Давай, давай! Не стесняйся. Выкладывай.
      Я вынул из бумажника визитную карточку и протянул ей.
      Она прочла вслух: "Кул и Лэм. Конфиденциальные расследования".
      - Успокойся,- сказал я, когда она сделала попытку встать из-за стола.Все произошло совершенно случайно.
      - Что все?
      - Все с самого начала. Сегодня ведь суббота, выходной день. А я не женат, поэтому и зашел сюда пообедать. А перед обедом решил почитать газету, меня интересуют скачки. А работа у меня обыкновенная. В ней нет ничего романтического. И тебя я никогда раньше не видел. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из наших клиентов был с тобой знаком. Поэтому не бойся. Никто мне не платит, чтоб я следил за тобой. Тебе нужен был кавалер, и ты его подцепила. А им оказался сыщик.
      Здесь уж моей вины нет. Я на тебя даже не смотрел.
      - Смотрел. На мои ноги.
      - Ну а кто не стал бы?
      - Кул, это кто?
      - Берта Кул,- сказал я.
      - Женщина? - спросила она.
      - Совершенно верно.
      - О! - воскликнула она, удивленно приподняв брови.- Вы... между вами...
      - Нет,- объяснил я.- Берта Кул - женщина средних лет, весит 165 фунтов, у нее широкая улыбка, бульдожья челюсть, крошечные, блестящие жадные глазки, и с ней так же трудно и опасно иметь дело, как с мотком колючей проволоки.
      К тому времени, когда я появился на горизонте, она владела сыскной конторой вот уже несколько лет.
      Я получил юридическое образование и был готов на любую работу, поэтому она и наняла меня и просто замучила этой работой. Ну а потом я стал совладельцем фирмы.
      - А какую работу вам приходится делать?
      - Берта Кул,- ответил я,- занимается разводами, автокатастрофами и еще кучей мелких дел, которыми большинство агентств не станет заниматься. Я даже не могу точно описать, чем мы занимаемся. Вообще-то я часто жертвую принципами ради дела, и поэтому нам везет.
      - Ты хочешь сказать, что просто делаешь деньги?
      - Да. Но это только часть дела. Мы еще и отлично стреляем.
      - А в каких случаях?
      - В разных.
      - Гнусный сыщик,- сказала она.
      - Жаль, что ты не знакома с Бертой Кул. У вас много общего.
      - Много общего?! - Она возмутилась.- Широкая улыбка, бульдожья челюсть.
      - Я имею в виду образ мыслей, особенно когда дело касается суждений о моей профессиональной пригодности.
      Ты считаешь, что меня интересует эта рыжая с серыми глазами?
      - Да.
      Она презрительно засмеялась.
      - Ну тогда давай уйдем из этого притона. Я и войти сюда хотела только потому, что меня не пускали. Если хочешь знать, у меня сердечная рана. Я хотела залить ее вином. Человек, в которого я влюбилась, оказался подонком. Конечно, у меня есть другой парень, я могла бы прийти с ним сюда и нагрузиться как следует. Но я его держу про запас и не хочу, чтобы он знал об этом. Через несколько недель, когда я отойду от всего этого, я хочу дать ему шанс... Я говорю глупости, да?.. И вкус их так же горек, как вкус куриной печенки, приготовленной плохим поваром, неосторожно разрезавшим желчный пузырь. Беда с вами, сыщиками, в том, что вам чудится покойник за каждым фонарным столбом. Когда я поняла, что мне придется искать кавалера, я подумала, что ты подойдешь для этой роли - у тебя вполне приличный вид. Теперь же ты меня раздражаешь.
      - Итак, ты решила надрызгаться в гордом одиночестве?
      - Чертовски верно сказано. Что же до тебя, то я...
      Нет, погоди-ка. Я передумала... Пожалуй, мне придется соблазнить тебя, чтобы загладить свою грубость. Да и вряд ли мне удастся нализаться без кавалера. Я... Ну ладно... Давай сматываться отсюда.
      Мы встали из-за стола и направились к двери.
      - Все в порядке? - спросил хозяин бара учтиво.
      - Замечательно,- заверил я его.- Никогда в жизни я не ел таких вкусных оливок.
      - Всякий раз, как вам захочется оливок, приходите, милости просим,ответил он.
      - Ждите. Я вас, возможно, удивлю,- сказал я.
      Мы миновали стол, за которым коммивояжер беседовал с рыжеволосой женщиной. Люсиль не выказала никакого интереса. Женщина тоже окинула ее равнодушным взглядом и неожиданно пристально посмотрела на меня. Ее спутник продолжал говорить о чем-то очень серьезно и не обратил на нас никакого внимания.
      Уже на улице я сказал:
      - Ну, Люсиль, прощай. Желаю тебе хорошо провести время.
      Она внезапно предложила:
      - Давай поедем в одно местечко, где можно выпить по-настоящему. У меня во рту так гадко, как будто я помоев напилась.
      Я колебался.
      Она притронулась к моей руке.
      - Сегодня мне нельзя отказывать, понимаешь?
      - А ты расскажешь мне о твоей несчастной любви?
      - Во всех подробностях,- пообещала она,- ничего не утаю. Обещаю, что буду развлекать тебя, как Шахерезада развлекала своего повелителя. Я, конечно, была не права. Взбесилась, обозвала тебя вшивым сыщиком. Теперь твоя профессиональная гордость уязвлена, я понимаю. Но мне без тебя не обойтись. Если ты сейчас уйдешь, то еще неизвестно, повезет ли мне со следующим кавалером. Ведь он может быть ужасен.
      А ты славный. И только твои детективные способности издают скверный душок. Итак, я расскажу тебе о своей несчастной любви, о своем разбитом сердце...
      Кстати, что ты предпочитаешь: пикантные подробности или психологические мотивы?
      - Психологические мотивы,- сказал я.
      - Боже мой, как ты изменился,- воскликнула она.
      - Ничего подобного. Это ты изменилась. Это обыкновенное развлечение, запомни. Я собирался в кино, но с тобой, я вижу, веселее.
      - Ну да. Романтичнее. Я-то ведь не стану, в отличие от киношников, сдавать сценарий в сценарный отдел.
      Мы прошли, наверно, полтора квартала, пока не нашли другой бар. Здесь в коктейль добавляли ликер.
      Люсиль очень старалась, сочиняя историю трагической любви. Правда, детали кое-где не состыковывались, но главное я понял - уж если она на что-то решилась, то идет до конца.
      Она была очень хороша... глаза, фигура... После второго коктейля я понял, что она что-то замышляет.
      Мы заказали обед. Люсиль захотелось еще коктейлей. А потом и виски с содовой.
      Потом она вышла в дамскую комнату, и я заметил, что по дороге она сунула официанту записку.
      Я подозвал его к столу.
      - Чего хотела девушка? - спросил я.
      - Ничего,- сказал он с невинным видом.
      - Она дала тебе пять долларов,- сказал я,- за что?
      Он кашлянул виновато.
      Я показал ему десятидолларовую бумажку.
      Он ухмыльнулся и сказал:
      - Она просила подавать ей пиво вместо виски всякий раз, как она будет его заказывать.
      Я отдал ему ассигнацию и сказал:
      - Удвой.
      - Вы хотите сказать, что и вам подавать пиво вместо виски? Я правильно вас понял?
      - Да.
      - Но цены-то будут как за виски c содовой,- предупредил он.
      - Конечно,- подтвердил я.
      Мы пообедали и выпили пива. Она выпила свою порцию и притворилась опьяневшей, наблюдая за мной, как ястреб за добычей, когда я не смотрел на нее.
      Я тоже выпил свое пиво и тоже прикинулся пьяным, наблюдая за ней в те минуты, когда она отворачивалась.
      Была суббота. И хотя выпивка стоила дороже, чем билет в кино, зато сценарий не надо было редактировать, как остроумно заметила Люсиль. Я напряженно ожидал продолжения игры.
      Когда началось представление, она отправилась в дамскую комнату, но не прямиком, а как-то в обход, делая большой крюк, и выскользнула незаметно. Ее не было целых двадцать минут.
      - Скучал без меня? - спросила она, когда вернулась.- А меня стошнило. Со мной всегда так, если я слишком быстро пью.
      - Конечно же я скучал,- заверил я ее.- Но здесь показывали стриптиз... очень красивая девушка... И это меня несколько утешило.
      - О, так тебе нравятся такие номера, когда раздеваются и дразнят?
      - Да.
      - А что больше, когда раздеваются или когда дразнят?
      - Когда дразнят. Но мне бы не хотелось, чтобы меня дразнили, если при этом не раздеваются.
      - А я думаю, что ты смог бы вынести раздевание, если бы тебя при этом не дразнили.
      Я помолчал.
      - Честно говоря, я не очень-то задумывался над этим вопросом.
      - Тебе пришлось бы, если бы ты был женщиной.
      Давай выпьем еще горячительного, а то я что-то трезвею. Теперь я уж не буду так спешить.
      Глава 2
      Люсиль Харт улыбалась мне лучшей из своих улыбок, изображающих показное дружелюбие.
      - Ты мне нравишься,- сказала она.
      - И ты мне нравишься.
      Она положила свою руку поверх моей.
      - Ну, смелей,- сказала она.
      - Да, мисс Харт.
      Она хихикнула.
      - Знаешь что?
      - Что?
      - Мне нужно домой.
      - Я тебя провожу.
      - Я на машине. Это автомобиль моей сестры, и мы договорились, что я отгоню его к восьми часам. А уже, наверное, гораздо больше, да?
      - Сейчас пять минут десятого.
      - Ого! Не знала я, что так поздно. Время летит, не так ли?
      - Это верно.
      - Послушай,- сказала она,- ты ведь трезвей меня, так?
      Я бессмысленно уставился на нее и сказал:
      - Пятьдесят на пятьдесят.
      Она опять хихикнула.
      - Послушай, ты поведешь машину. Вот что мы сделаем сейчас: доедем до дома моей сестры, а затем мой зять отвезет нас обратно.
      - Ты думаешь, я ему понравлюсь?
      Она пренебрежительно фыркнула.
      - Как его зовут?
      - Доувер Фултон.
      - Ты думаешь, я ему не понравлюсь?
      - Скорее всего, нет. Ему нравится тот, другой. Ну так как?
      - Что как?
      - Ты поведешь машину?
      - Ну ладно,- сказал я.- А где они живут?
      - В Сан-Роублз.
      - Это очень далеко,- сказал я.
      - Не так уж и далеко. Послушай, Дональд, ты позволишь мне заплатить по счету?
      - Нет. Сегодня я принимаю гостей.
      - Нет, я.
      - Я,- сказал я.
      Я подозвал официанта и оплатил счет. Мы прошли целый квартал до автостоянки. Она отдала мне свой талон.
      Когда дежурный пошел за машиной, я последовал за ним, чтобы взглянуть на регистрационное удостоверение, которое обычно прикрепляют к рулю. Там было написано, что машина зарегистрирована на имя Доувера Фултона, и указан адрес: 6285, Ориндж-авеню, Сан-Роублз. Пока что сходилось. Вот это и встревожило меня. Похоже, что я только что украл машину. Я осторожно вывел ее с автостоянки и открыл дверцу для Люсиль.
      Не нравилось мне все это. Мне нужен был свидетель.
      Я остановил машину у станции техобслуживания и сказал механику, что мне нужно подкачать задние колеса.
      Вместе с ним я обошел машину, сунул ему в руку два доллара и громко сказал:
      - Валяй, Люсиль, поезжай. Раз это машина твоей сестры, то ты и садись за руль.
      Она мотнула головой.
      - Да нет же. Ты в порядке. Ты совсем не пьян. Вполне можешь повести машину.
      - Конечно, я в порядке. Только я никуда не еду.
      Я не купил бензина. Механик меня обязательно запомнит. И запомнит этот разговор.
      Я подмигнул ему и сказал:
      - Ну ладно. Я поведу, если ты настаиваешь, но учти - я делаю это под давлением.
      - Ну и хорошо.
      - Автомобиль принадлежит твоему зятю?
      - Моей сестре,- сказала она.- Доувер настоял, чтоб машину зарегистрировали на его имя. Строит из себя большую шишку. А за нее денежки моей сестры плачены!
      Доувер Фултон, подумаешь! - сказала она с отвращением.
      Механик вытер лобовое стекло, зачем-то потрогал фары.
      Я включил указатель бензодатчика, взглянул на него, улыбнулся, покачал головой, и мы отъехали.
      Я заметил, что Люсиль внимательно меня изучает.
      - Ты не пьян, а?
      Я ответил:
      - Как только мои руки прикасаются к рулю, я тут же трезвею.
      - А ты чувствуешь, как виски булькает внутри?
      - Конечно.
      - Ну, тогда все в порядке,- сказала она и положила голову мне на плечо.
      Мы выехали на шоссе и сразу же попали на бульвар Вэлли.
      - Сбавь скорость,- отрывисто сказала Люсиль.
      - Почему?
      - Мне так грустно.
      Она прижалась ко мне, уцепившись за руку.
      - Съезжай на обочину и поцелуй меня.
      Я съехал на обочину, и мы поцеловались. Ну, это был поцелуй, доложу я вам! Впереди справа я увидел неоновую вывеску: "Мотель "Коузи Дэлл". Есть свободные места".
      - Поезжай медленно,- сказала она.
      Я поехал.
      - Останови машину,- скомандовала она.- Здесь.
      - В чем дело?
      - Меня тошнит. Я... О, Дональд, как я одинока, если б ты знал! Боюсь, что завтра у меня будет ужасное похмелье. Съезжай с дороги,- сказала она.Сюда, поезжай сюда.
      - Но это же мотель?
      - Ну и что?
      - Ничего. Просто спросил.
      - У них здесь, наверное, есть дамская комната.
      Въезжай.
      Я въехал в мотель.
      - Пойди спроси, есть ли у них дамская комната.
      Я вошел в офис. Женщина, сидевшая за столом, окинула меня холодным тусклым взглядом и сказала, что никаких дамских комнат у них нет, а есть ванные комнаты в коттеджах. Остался один свободный домик. Хочу ли снять его?
      - Пойду спрошу,- сказал я ей.
      Она с презрением посмотрела на меня.
      Я вернулся к машине и сказал:
      - Нет у них никаких дамских комнат, детка. Зато есть ванные комнаты, но они расположены в коттеджах.
      Один коттедж у них свободен.
      - Ладно,- сказала она, выходя из машины.- Веди меня в коттедж.
      Войдя в холл, она тут же рухнула в кресло. Я записал ее и себя в книгу гостей под именем миссис и мистер Доувер Фултон и указал адрес: 6285, Ориндж-авеню, Сан-Роублз, номер машины 45 С 531.
      Женщина проводила нас к домику номер 11 и отдала ключ. Кислым голосом пожелала спокойной ночи и ушла. Я помог Люсиль войти. Она сразу же ушла в ванную, и оттуда стали доноситься звуки, имитирующие рвоту. Потом она вышла и легла на кровать. Я присел на краешек кровати и посмотрел на нее.
      - Выключи свет. Глаза режет,- сказала она.
      Я выключил свет.
      Она закурила сигарету и сказала:
      - Воздуха не хватает.
      - Я открою дверь.
      - Нет, не надо. Я хочу выйти на воздух.
      - Я пойду с тобой.
      - Нет, оставайся здесь. Я так ужасно выгляжу, не хочу, чтобы ты меня видел такой. Скажи, Дональд, как мы записаны?
      - А как ты думаешь?
      - Я хочу знать.
      - Как муж и жена. Неужели ты думаешь, что нас бы пустили сюда, запиши я иначе?
      - Нет, я так не думаю. Я думаю, что ты очень славный. Подожди здесь, Дональд. Мне нужно взять салфетки из машины. Где ключ?
      Я дал ей ключ.
      - Дверцы машины заперты, детка.
      - Хорошо, что меня вырвало,- сказала она,- завтра будет полегче. А ты как себя чувствуешь?
      - Прекрасно.
      - Нам не следовало этого делать.
      - Чего?
      - Останавливаться здесь.
      - Но мы же здесь не остановились,- сказал я.- Разве ты забыла, что мы отгоняем машину к твоей сестре? А твой зять отвезет меня обратно. Ты-то вошла сюда только потому, что тебе нужна была ванная.
      - А! - воскликнула она, и в глазах ее появился насмешливый огонек.
      Она вышла.
      Я подошел к окну, поднял штору и сел так, чтобы можно было наблюдать за машиной. Ничего не произошло. Она не подошла к машине. Наверное, прогуливалась неподалеку и дышала свежим воздухом.
      Через двадцать минут я пошел ее искать. Мотель находился на окраине города, и вокруг было много пустующей земли. Подъездная дорога, посыпанная гравием, казалась красной от неоновых огней. Чуть выше, по шоссе, на большой скорости проносились машины.
      Под моими ногами скрипел гравий, щедро рассыпанный по всей территории мотеля. Почти во всех домиках было темно и тихо. В одном из домиков шумно веселилась компания из нескольких человек. Оттуда время от времени раздавались взрывы хохота.
      В другом домике ссорилась супружеская пара из Айовы - я узнал это по номерному знаку их машины.
      Я не все слова разобрал. Что-то насчет дурного обращения с падчерицей. Женщина говорила на одной высокой ноте, очень быстро, очевидно опасаясь, что не успеет выговориться. За те несколько секунд, что мне понадобились, чтобы пройти мимо домика, я услышал достаточно, чтобы понять, что муж никогда не любил Роуз, что он был жесток с ней с самого начала и всегда давал ей почувствовать, что она лишняя в доме; что Роуз чувствительная и застенчивая; что любая девушка на ее месте обиделась бы на подобное обращение; что он должен извиниться перед Роуз; что он немногого стоит; что он занят только собой и очень придирчив и, вообще, совсем не похож на ее первого мужа; Роуз потому любила и уважала своего отца, что он был настоящим джентльменом, всегда учтивым и внимательным; тогда как при нынешних обстоятельствах нельзя обвинять ее в том, что она разочарована и... Я вышел за предел слышимости. Нигде не было никаких следов Люсиль Харт. В одном из домиков очень громко говорило радио.
      Я подошел к машине и попробовал открыть дверцу, но она была заперта.
      Я еще раз обошел все домики, но уже с другой стороны, и опять понапрасну.
      Возможно, Люсиль разыгрывала еще одну сцену опьянения, лежа где-нибудь на земле, в укромном уголке. Но я этого не видел.
      Я еще раз обошел вокруг мотеля, заглянул на все пустыри. Ее не было нигде.
      Когда я возвращался, то услышал звук, напоминающий выхлоп автомобиля. Я остановился и прислушался.
      Послышались еще два выхлопа. Такие выхлопы обычно производят грузовики, но никаких грузовиков вокруг не было.
      Я вернулся в коттедж и осмотрел его. Люсиль оставила пачку сигарет и коробок спичек. На коробке была изображена реклама ночного клуба "Кабанята". Затем я начал рассматривать пачку сигарет. Она была на одну треть пуста. Целлофановая обертка была надорвана.
      Свернутый клочок белой плотной бумаги был засунут между целлофаном и пачкой. Я развернул его. Это был клочок, оторванный от меню. На обратной стороне карандашом было написано: "Коузи Дэлл", бульвар Вэлли". И больше ничего.
      Я сунул сигареты, клочок бумаги и спички в карман.
      Еще раз огляделся, но больше ничего не увидел.
      Чтобы не оставлять отпечатков пальцев, я очень тщательно обтер носовым платком все дверные ручки и вообще все, чего касался. В ванную комнату я не заходил, там были отпечатки пальцев Люсиль. Я не стал их стирать, они мне еще могли понадобиться.
      Уходя, я накрыл дверную ручку носовым платком, потом уже вставил ключ в замочную скважину и запер дверь. Ключ я тоже тщательно обтер. Единственное, чего я не мог сделать,- это стереть свои отпечатки с руля машины, так как она была заперта.
      Радио в соседнем домике орало во всю мочь.
      Я обошел офис и направился к шоссе. Я не собирался голосовать и старался держаться подальше от проезжей части, чтобы проносящиеся автомобили не освещали меня. Наконец я подошел к маленькому придорожному ресторанчику, который все еще был открыт. Там был телефон-автомат. Я бросил монету и набрал домашний номер Берты Кул. Прошла пара минут, прежде чем Берта ответила.
      - Ну, в чем дело? - зарычала она.
      - Это Дональд говорит, Берта. Я хочу, чтоб ты за мной приехала.
      - Какая наглость! - вскричала она.- За кого ты меня принимаешь?! Он хочет, чтобы за ним приехали. Да ты...
      Я прервал ее:
      - Пойми, это очень важно. Я далеко, за городом, на бульваре Вэлли, в маленьком придорожном ресторанчике. Я не хочу, чтоб меня здесь видели, поэтому выхожу и жду тебя у входа.
      - Черт бы тебя побрал! Я не желаю слушать этот бред! - кричала Берта.Возьми такси!
      - Если я возьму такси, таксист меня обязательно запомнит, потому что здесь такое место... и завтра ты увидишь мое имя в газетах.
      - А мне наплевать! - визжала Берта.
      - Это может повредить репутации нашего агентства.
      - Плевать мне на репутацию! Что такое репутация?!
      Мнение кучки дураков! И...
      - ...И мы понесем убытки,- вставил я.
      Берта мгновенно перестала визжать, словно ей закрыли рот рукой. Она молчала несколько секунд, но трубку не бросала. Я слышал ее тяжелое и прерывистое дыхание - так дышит человек, бегущий вверх по лестнице. Очевидно, весь запас кислорода в ее организме ушел на взрыв возмущения.
      - Ну так как? - спросил я.
      - Ну ладно, дружок. Назови адрес.
      Когда я назвал ей адрес, она опять начала вопить, и я повесил трубку.
      Глава 3
      Прошло добрых полчаса, прежде чем появилась Берта. Она была настолько взбешена, что, казалось, перекусит прутья железной решетки, возле которой я стоял.
      Она резко остановила машину, я обошел ее, открыл дверцу и сел рядом. Она развернулась, как линкор, изготовившийся к бою. Ее крошечные круглые глазки сверкали гневом.
      - Ну, куда ты влип на этот раз? - спросила она.
      - Еще не знаю.
      - Ну и ты, конечно, выбрал самое удобное время для расследований,сказала она с иронией.- Разве нет?
      Она рванула с места и на бешеной скорости промчалась до перекрестка, огляделась и сделала такой крутой поворот, что покрышки заскрипели.
      - Прекрасная погода для этого времени года, не правда ли? - сказал я.
      - Пошел к черту!
      Мы ехали молча. Через некоторое время любопытство все-таки взяло верх.
      - Ну,- сказала она,- рассказывай, что произошло?
      - Давай вернемся к самому началу,- сказал я.- Ты помнишь тот день, когда я получил задание установить слежку?
      - Да, конечно. Кто-то из клиентов хотел выяснить личность человека, который продавал не помню какой товар. А что, он доставил тебе много хлопот?
      - Ничуть. Это было совсем пустячное дело. Я нашел его именно там, где и предполагал, и шел за ним без малейших затруднений. Он привел меня прямиком к гостинице "Вестчестер Армз". Когда он взял у портье ключ, я осторожно навел справки и выяснил, что это Томас Дэрхэм и что он остановился в гостинице два дня назад. Похоже, никто не знает, чем он занимается. Я решил подождать до шести вечера, пока по придет вечерняя смена, чтобы собрать побольше информации.
      Мне оставалось ждать чуть более получаса.
      - К черту! - возмутилась Берта.- Не надо этих омерзительных подробностей! Бог мой, да я себе задницу отсидела в этих гостиничных вестибюлях в ожидании ночных портье. Если уж ты попал в переделку, то здесь наверняка не обошлось без девиц. Кто она?
      - Я еще не знаю.
      - Небось опять рыжая. Просто не верится, что ты когда-нибудь оставишь их в покое.
      - Но эта - вся как ячменная патока, гладкая как шелк...
      - Боже мой,- сказала Берта,- если я хоть раз соглашусь взять в компаньоны мужчину, то ему будет не меньше шестидесяти и...
      - Но ты ничего не выиграешь, Берта. Шестидесятилетние особенно чувствительны. Красивая девушка узлом завяжет любого из них и...
      - Тогда семидесятилетнего,- поправилась она.
      - Это тебе тоже не поможет. Девушка, если она умная, постарается вызвать у него воспоминания о первых детских увлечениях. Придется тебе поискать кого-нибудь, кому за восемьдесят, в этом возрасте уже портится зрение.
      - В женщинах все зло! - сказала она сердито.- Всегда найдется какая-нибудь девка и спутает все карты. Ну, выкладывай, кто она такая? Чем занимается?
      - Тогда мне нужно вернуться к Тому Дэрхэму и к гостинице, потому что я не совсем уверен, что то, что произошло со мной там, чистая случайность.
      - Что ты имеешь в виду под случайностью? - спросила Берта и вдруг неожиданно закончила: - Черт бы его побрал. Если он не переключит свет, то я... Ага, балбес, получай: так, так и еще так!
      Она яростно нажимала ногой на переключатель света, огни прыгали вверх-вниз. Встречный водитель так и не переключил свет. Берта Кул опустила стекло и, пролетая мимо, прокричала уйму нелестных эпитетов и тут же подняла стекло.
      - Ну что ты ходишь вокруг да около? - обычным голосом спросила она.
      - Ну так вот: сижу я в гостинице, и вдруг появляется эта девушка. Она называет себя Люсиль Харт и прикидывается, что приехала на автомобиле, который якобы принадлежит ее сестре, но зарегистрирован на имя зятя, потому что он хочет играть первую скрипку в семье.
      - Мужья всегда хотят играть первую скрипку,- сказала Берта.- Ну и что произошло?
      - Когда мы вышли из последнего притона, где мы обедали и выпивали, оказалось, что машина совершенно случайно припаркована в нескольких минутах ходьбы.
      Берта хрюкнула.
      - А незадолго до этого она выходила в туалет и пробыла там целых двадцать минут.
      Я взглянул на Берту и понял, что она вот-вот взорвется, поэтому заторопился:
      - Ну и вот так - одно цепляется за другое и...
      - Боже мой,- сказала она,- мне известна правда жизни, не надо мне рассказывать. И прекрати подбирать девок в гостиницах и ресторанах, черт бы тебя побрал! С этого ты начинаешь, и начало у тебя всегда одинаковое. Так же, как и конец, насколько мне известно... Но что же все-таки было в середине?
      - Мы ехали по этой дороге. Я отвозил ее домой, а ее зять должен был отвезти меня обратно в город, а потом снова отогнать машину домой.
      - Гм,- хмыкнула Берта.
      - Она выпила много пива и сказала, что ее тошнит и ей нужно в туалет. Потом велела мне остановить машину, потому что дальше она уже ехать не могла. И это произошло как раз возле мотеля.
      Берта сбросила скорость и посмотрела на меня с жалостью.
      - Боже мой,- сказала она.- Зачем ты ей понадобился? Разве только, чтоб ударить тебя по голове чем-нибудь тяжелым?
      - Пришлось снять домик, а она вдруг решила, что ей необходим свежий воздух. Вышла погулять и больше я ее не видел.
      - Это тебе необходим свежий воздух! И она, как видишь, дала тебе возможность подышать. Тысячу раз говорила я тебе, Дональд, что ты не умеешь обращаться с женщинами, хотя они и влюбляются в тебя по уши. Сначала ты разжигаешь страсти, а потом строишь из себя паиньку. Просто удивительно, как она не догадалась стукнуть тебя монтировкой по голове. Кстати, почему ты не взял машину? Она ее, что ли, забрала?
      - Да нет же,- сказал я,- машина была закрыта.
      А ключи я отдал ей. У меня очень сильное подозрение, что она позвонила в полицию и заявила об угоне машины. Теперь ее ищут. Я, правда, не совсем уверен, но мне кажется, что меня заарканили в качестве козла отпущения. И это меня беспокоит.
      - Послушай, Дональд,- сказала Берта,- у нас все же сыскное агентство, а не таксопарк. И это возмутительно, что мне приходится мотаться по ночам, изображая из себя такси, и проводить бессонные ночи, выслушивая твои рассказы о распутных девках. Я также не могу произносить вместо тебя слова твоей роли.
      Ты должен сыграть ее сам. В следующий раз бери свою машину или носи с собой радиотелефон, чтобы ты, по крайней мере, мог вызвать такси, когда тебя выбрасывают из машины.
      - Я не думал, что мне понадобится такси. Не думал также, что с моей стороны благоразумно показываться там. Как раз в тот момент, когда я уже собирался покинуть мотель, я услышал звук, очень напоминающий выхлоп двигателя грузовика.
      - Какой звук? - вдруг спросила она с неожиданным интересом.
      - Звук, очень похожий на выхлоп двигателя грузовика. Только вот... грузовика-то не было.
      Берта еще раз сбросила скорость и внимательно на меня посмотрела.
      - Я думаю,- сказал я,- что начинать все-таки придется с дела Тома Дэрхэма. Клиент, который обратился в наше агентство по этому делу, разговаривал с тобой. Расскажи мне поподробнее.
      - Приходила какая-то Бушнелл, вела себя довольно непринужденно. Так мне показалось, по крайней мере.
      Помню, я еще подумала: сам Бог ее послал именно в тот момент, когда тебя не было в конторе. Уж она бы тебя уговорила взяться за дело без заключения договора. Ты бы все вверх дном перевернул, чтобы ей понравиться. А я взяла с нее две сотни.
      - Чего же она хотела?
      - Она рассказала, что у нее есть тетка, единственная родственница, которая недавно попала в автоаварию. И вот теперь она недомогает и почти не выходит из дома. В последнее время эту тетку частенько навещает довольно молодой человек. Так вот, этой Бушнелл вдруг стукнуло в голову, что молодой человек - мошенник и пройдоха и что он намерен облапошить ее дорогую тетушку. Она попыталась допросить горничную, но тетка узнала, ужасно оскорбилась и заявила, что она пока еще в состоянии справляться со своими делами сама и не нуждается ни в чьей помощи. Племянница очень взволнованна и хочет, чтобы наше агентство установило личность молодого человека. Ей нужны какие-нибудь факты, компрометирующие его.
      - Ты думаешь, она боялась, что у него могут быть гнусные намерения?
      Берта фыркнула:
      - Она выложила двести долларов. Неужели ты думаешь, что женщина расстанется с двумя сотнями монет только для того, чтобы удержать мужчину от ухаживаний? Да она боится, что дело может принять серьезный оборот. А вдруг он предложит ей руку и сердце? Тетушка богата, и племянница - ее единственная наследница. Вот так, дружок. Такова моя точка зрения на чек в двести долларов.
      - Очень может быть,- сказал я,- что вся эта история от начала до конца - сплошное надувательство.
      А что, она хотела, чтобы именно я взялся за это дело?
      - Думаю, что да,- сказала Берта.- Что с тобой, Дональд? Того и гляди лопнешь от гордости,- добавила она.- Ты что, и вправду считаешь, что все вокруг только о тебе и думают?
      Я ничего не ответил, и после минутной паузы Берта продолжала:
      - Она настаивала, чтобы дело передали опытному сыщику, опасаясь, как бы тот человек не заметил слежки. Если только он догадается и донесет тетушке, то она здорово поплатится. Стоит только тетушке подумать, что племянница наняла сыщиков, она тут же порвет с ней всякие отношения.
      - Ты имеешь в виду, что племянница не получит по завещанию тетушкины деньги?
      - Ну а что же еще я могу иметь в виду, когда я говорю о разрыве отношений? Конечно же, речь идет о лишении наследства. Я пообещала ей, что все пройдет гладко, без сучка и задоринки. И гарантировала, что никто ничего не узнает.
      - Почему же ты меня не предупредила, чтобы я был поосторожнее?
      - С какой стати? Ты сам должен знать, как себя вести. Как бы то ни было, а она дала чек.
      - Я просто хочу во всем разобраться,- сказал я.
      - Разве ты еще не разобрался?
      - Итак, ты сказала ей, что передаешь это дело мне, так?
      - Совершенно верно. Я сказала ей, что ты лично будешь заниматься этим делом, но тогда это будет стоить дороже, так как ты лучший сыщик в нашем городе.- Берта помолчала несколько минут, очевидно обдумывая всю эту историю, затем нахмурилась и сказала: - Если как следует вдуматься, то что-то здесь есть подозрительное... А эта Бушнелл, она довольно хорошенькая.
      - Сколько ей лет?
      - Что-то около двадцати трех.
      - Как ее зовут?
      - Клэр.
      - Где она живет?
      Берта рассердилась:
      - Я тебе не адресная книга. Поднять меня среди ночи! Заставить приехать черт знает куда... И еще требовать, чтобы я ему выложила адреса всех клиентов, которые когда-либо обращались в агентство!..
      Я смолчал, а Берта некоторое время боролась с собой, затем продолжила как ни в чем не бывало:
      - Если бы она знала, что у меня есть молодой талантливый компаньон, то, и это естественно, обратилась бы к нему. Но она же ничего подобного не сделала.
      Она заверила меня, что испытывает безграничное доверие именно ко мне... и тут же вытащила чековую книжку. Когда она услышала твое имя, то проявила очень слабый интерес, хотя добрая репутация нашего агентства, по ее словам, ей хорошо известна. Но вот теперь, если приглядеться, то дело кажется забавным на первый взгляд.
      - Оно кажется подозрительным с первого взгляда, даже если не приглядываться,- сказал я.- Особенно меня интересует вот что: что она рассказала тебе о своей семье.
      - Послушай, Дональд, вот именно здесь мы с тобой расходимся во взглядах. Тебя всегда интересуют самые незначительные детали, которые не имеют ни малейшего отношения к делу. А я...
      - Другими словами,- перебил я,- она тебе так ничего и не сказала о своей тетушке.
      - У меня есть теткин адрес. И она мне сказала, что красавец мошенник назначил старушке свидание в четыре часа дня.
      - А она тебе говорила что-нибудь о пристрастиях своей тетушки, ее жизни, делах, любовных приключениях?
      - Иди ты к черту! Она подписала чек на двести долларов! И не учи меня, как надо работать.
      - Я не учу. Просто хотел порассуждать немного вместе с тобой. Может быть, составить схему.
      - Понятно. А теперь я думаю, что ты отправишься баиньки,- сказала она язвительно,- и тебе будет сниться милая крошка, рисующая схему. Боже мой! Он вез ее домой, черт знает в какую даль! А зять собирался отвезти его обратно. Как мило! А как удобно! И конечно же ты держался за руль обеими руками. И ты, разумеется, рассказывал ей о книгах, об астрономии, о театральных постановках, и бедной девочке ничего не оставалось, как завезти тебя в мотель и...
      - Но она меня действительно завезла,- перебил я.
      - Пусть это послужит тебе уроком.
      - Когда будешь ехать через город, поезжай по Седьмой улице. Я хочу выйти у гостиницы "Вестчестер Армз".
      Мне кажется, нужно уделить особое внимание мистеру Томасу Дэрхэму.
      - Пожалуйста, будь осторожен, не выдай себя ничем,- сказала Берта.Сдается мне, что ты все-таки проболтался. Если бы Дэрхэм знал, что ты за ним следишь...
      - Если бы он знал, что я за ним слежу...- передразнил я.- Да он бывалый проходимец и мысли чужие умеет читать. Не волнуйся. Я все сделал как надо.
      Не придерешься.
      Берта фыркнула:
      - За те десять минут, что ты шел по его следу, он успел вызвать эту рыжую селедку.
      - Не десять, а двадцать.
      - Ну ладно, двадцать. Вполне достаточно, чтобы дозвониться до какой-нибудь красотки, у которой много всего: и грудь, и зад, и ноги... И науськать ее на тебя. Вот что я тебе скажу: этому парню стоило только взглянуть на тебя, и он сразу понял, что ты падок на девок, и... ну что тут говорить... ей и делать ничего не надо было - только остановить машину перед мотелем да притвориться, что ее тошнит. Боже мой!
      Я ничего не сказал. А что я мог сказать?
      Берта поехала по Седьмой улице и остановила машину напротив гостиницы.
      - Не надо здесь останавливаться,- сказал я,- поезжай вниз по улице и примерно через полквартала остановись и жди. Я тебя найду, как только освобожусь.
      - Черта с два,- сказала она сердито,- я еду домой и ложусь спать. Это твоя работа, а не моя. Я и так с тобой намоталась. Освободишься - лови такси. И не забудь составить перечень расходов, чтобы я могла предъявить клиенту счет за транспортные услуги.
      Я захлопнул дверцу. Берта включила скорость и отъехала, оставив за собой хвост отработанного газа.
      Я вошел в гостиницу. В вестибюле было несколько человек. Дэрхэма среди них не было. Я заглянул в коктейль-бар. И там его не было. Тогда я по гостиничному телефону позвонил портье и сказал:
      - Я ищу человека по имени Джером К. Дэрхэм из Массачусетса. Он у вас не останавливался, случайно?
      Дежурная довольно долго не отвечала, я слышал, как она перелистывает книгу записей. Наконец она сказала:
      - Нет. У нас такого нет.
      - Странно. А вы уверены?
      - Да.
      - А вообще, у вас хоть какие-то Дэрхэмы есть?
      - Сейчас нет,- ответила она.- Был Томас В. Дэрхэм, но он съехал примерно час назад.
      - Спасибо,- сказал я.- Это все, что я хотел узнать,- и повесил трубку.
      Я начал очень осторожно расспрашивать посыльных и швейцара. Дэрхэм съехал. У него был багаж: сумка, портфель и чемодан с двумя маленькими медными висячими замками.
      Посыльный снес багаж вниз. Швейцар помнит, что вещи стояли у двери. Но он был очень занят, помогал подносить чемоданы. И когда, наконец, оглянулся, чтобы спросить у владельца багажа, не нужно ли ему поймать такси, вещей и след простыл. Их владельца тоже нигде не было видно.
      Швейцар был уверен, что Дэрхэм не брал такси.
      Я спросил, может, частная машина его подобрала. Но швейцар сказал: "Вряд ли". Я спросил, куда этот Дэрхэм мог подеваться. В ответ швейцар глупо ухмыльнулся и почесал голову.
      Вход в коктейль-бар находился буквально в нескольких футах от гостиничного входа. Но... хозяин бара вряд ли согласится отвечать на мои вопросы. К тому же я не думаю, что он впустил бы Дэрхэма, нагруженного сумкой, портфелем и чемоданом, в бар.
      Короче говоря, Дэрхэм бесследно исчез. Или он гораздо умнее, чем я о нем думал, или же я гораздо глупее, чем обо мне думает Берта. Я мог бы поклясться, что Дэрхэм и не подозревал, что я вел его до самой гостиницы.
      Я посмотрел на часы. Было поздно. Но у меня оставалась еще одна возможность, которую я мог использовать не откладывая.
      Я вошел в телефонную будку, нашел нужный справочник и в нем адрес: Сан-Роублз, 6285, Ориндж-авеню, Доувер Фултон. Получается, что какая-то часть истории, рассказанной Люсиль, оказалась правдивой.
      Я поднял трубку и назвал номер телефона Фултона.
      Через несколько секунд оператор велел мне опустить двадцать центов стоимость трехминутного разговора.
      Я опустил монетку в щель аппарата и через несколько секунд услышал сонный женский голос.
      - Крайне сожалею, что беспокою вас в столь поздний час,- сказал я,- но мне необходимо связаться с мистером Доувером Фултоном. Дайте ему трубку, пожалуйста.
      - Но его нет дома,- сказала женщина.- Он задержался в городе. Я ожидаю его с минуты на минуту.
      - Могу я передать для него кое-что?
      - Да.
      - Это миссис Фултон?
      - Да.
      - О, миссис Фултон, простите меня за бестактный вопрос, у вас есть сестра?
      - Сестра? - недоуменно повторила она.
      - Да.
      - Нет.
      - Некая мисс Люсиль Харт,- настаивал я.- Разве она не сестра вам?
      - Никогда о такой не слышала. Определенно она мне не сестра. Я же вам сказала, нет у меня никакой сестры.
      - Прошу прощения. Значит, произошла ошибка,- сказал я и повесил трубку прежде, чем она успела потребовать объяснений.
      Глава 4
      Все утренние газеты поместили это сообщение. Было очевидно, что текст сообщения набран в спешке. Это было обычное двойное самоубийство, как писали газеты, но с некоторыми "нюансами". Если эти "нюансы" развить, мог бы получиться потрясающий скандальный материал. И поэтому газеты оставляли за собой право предлагать читателям разные версии в зависимости от того, как повернутся события.
      Заголовки гласили: "Двойное самоубийство! ...Маклер из Сан-Роублз сначала убивает свою бывшую секретаршу, а потом себя... Любовное свидание в мотеле заканчивается трагедией!"
      Все авторы репортажей придерживались одной и той же точки зрения, но подчеркивали при этом, что в деле есть "особые обстоятельства", которые полиция в данный момент тщательно изучает.
      Бывшей секретаршей Доувера Фултона оказалась миссис Минерва Карлтон. Она оставила службу три года назад, когда вышла замуж за Стэнвика Карлтона, и жила в Колорадо, где ее муж владел шахтами.
      Две недели назад она сказала мужу, что хочет "навестить родственников в Калифорнии". Она приехала десять дней назад на собственной машине. В течение этих десяти дней она, по-видимому, несколько раз виделась с Доувером Фултоном. Хозяйка мотеля "Коузи Дэлл" вспомнила, что эта же самая пара снимала у нее домик неделю назад и записалась как мистер и миссис Стэнвик Карлток.
      Больше всего, однако, полицию озадачили следующие факты: хозяйка "Коузи Дэлл" настаивала, что участники трагедии прибыли на машине с номерами штата Колорадо; в то же время на подъездной дороге мотеля был припаркован собственный автомобиль Доувера Фултона. Он был закрыт изнутри и снаружи. Однако при осмотре тела Доувера ключей не нашли. На полу автомобиля валялся, дамский кошелек, в котором было десять долларов, немного мелочи и визитная карточка.
      И что еще больше осложняло дело: за несколько минут до трагедии в полицию позвонили и сообщили, что у Доувера Фултона угнали автомобиль.
      Полиция установила, что самоубийство произошло между десятью и половиной одиннадцатого ночи. Некоторые обитатели соседних коттеджей слышали выстрелы, но приняли их за автомобильные выхлопы.
      Тела были обнаружены, когда кто-то из соседей пожаловался на орущее радио.
      Один из вопросов, который полиция пыталась решить: почему свидетели слышали три выстрела. Одним выстрелом - в затылок - Фултон убил любовницу, другим выстрелом - себя. Но свидетели настаивали, что слышали три выстрела. После долгих поисков полиции наконец удалось найти третью пулю, прострелившую сумку миссис Карлтон.
      Стэнвик Карлтон, муж убитой, прилетел в город, как выяснилось, примерно за час до роковых выстрелов.
      У него было, как он объяснил, "дурное предчувствие".
      Он был "потрясен", когда его нашли в гостинице и известили о смерти жены. Доувер Фултон, хорошо известный в Сан-Роублз биржевой маклер, оставил вдову, Айрин Фултон, и двоих детей: девочку четырех и мальчика шести лет. Судя по всему, он был счастлив в браке, так как миссис Фултон никак не могла объяснить его поступок и поначалу даже отказывалась поверить в то, что ее муж способен на самоубийство. И только увидев тело, она поверила.
      Но самое удивительное, однако, состояло в следующем: в то самое время, когда Доувер Фултон и миссис Карлтон зарегистрировались как мистер и миссис Карлтон и получили ключ от домика номер 3, вторая пара, занявшая домик номер 11, зарегистрировалась как мистер и миссис Доувер Фултон и внесла в гостиничную книгу номер своей машины. Это был черный седан, действительно принадлежавший Доуверу Фултону. Его обнаружили у дверей домика номер 11. Он был заперт..
      Миссис Фултон, по словам хозяйки, красивая блондинка, "ужасно нервничала", как она выразилась. Мужчина же, который был с ней, а она его очень хорошо запомнила, был среднего роста и веса, с темными волнистыми волосами и, как она сказала, "с очень выразительными глазами". Она сказала также, что сразу же почуяла во второй парочке "что-то фальшивое".
      В газетном отчете я прочел: "Нет никакого сомнения в том, что совершившаяся трагедия - обычное самоубийство двух влюбленных, разлученных супружескими обязательствами. В то же время в этом деле есть определенные аспекты, которые требуют более тщательного расследования".
      Далее газета сообщала, что полиция подвергла Стэнвика Карлтона допросу с пристрастием, но ответами его не была удовлетворена. Она изучала его передвижения с того момента, как он сошел с трапа самолета, и до того момента, как он поселился в центральной гостинице.
      Выстрелы были произведены из пистолета 32-го калибра, принадлежавшего Доуверу Фултону. Миссис Фултон рассказала, что ее муж очень много работал и часто задерживался по вечерам, особенно последние десять дней, и примерно десять дней назад он вытащил из ящика письменного стола малокалиберный пистолет и с тех пор с ним не расставался. Она была подавлена постигшим ее горем. В газете были помещены фотографии Доувера Фултона и Минервы Карлтон, а также снимок домика и его интерьера. На одном из снимков были запечатлены распростертые тела, открытая дверь в ванную комнату, сдвоенная вешалка для полотенец, на ней три полотенца: два для рук - вверху и одно банное внизу.
      Я сложил газеты, положил их на место и начал ходить взад и вперед. С какой бы стороны я ни смотрел на это дело, оно мне представлялось крайне подозрительным.
      Я позвонил Берте.
      - Видела газеты? - спросил я.
      - Не прикидывайся простачком! - завопила Берта.- Я вообще ничего не видела. Я пытаюсь хоть немного поспать, то есть пыталась.
      - Загляни в утреннюю газету. Последний выпуск.
      Первая полоса. Нижний правый угол, продолжение на третьей полосе.
      - О чем это?
      - О том, о чем тебе не мешало бы знать,- сказал я.- Как только прочтешь, позвони мне. И не говори лишнего по телефону. Пока.
      Я услышал, как Берта изрыгает проклятия в телефонную трубку, и осторожно положил ее на место. Она не звонила мне целых 15 минут. Наверное, решила не звонить вообще, чтобы поставить меня на место, но когда прочла сообщение, сразу же забыла о своем решении.
      - Дональд,- сказала она,- в чем дело?
      - Не знаю.
      - Но ты же сидел за рулем второй машины?
      - Осторожнее! - прервал я ее.
      - А имя написано твоей рукой?
      - Да.
      - Какого черта ты подписался его именем?
      - Потому что не хотел подписываться своим.
      - Ты вписал настоящий номер машины? - спросила она через пару секунд.
      - Да.
      - Зачем?
      - Были причины.
      - Ты предполагал, что когда-нибудь тебе могут задать вопросы?
      - Я рассматривал такую возможность.
      - Ну и вдрябался же ты в историю!
      - Да. Но ты и половины еще не знаешь. Есть предположение, что визитная карточка, найденная в дамском кошельке, моя.
      - Не может быть!
      - Я не совсем уверен. Но такое возможно. Поэтому ты держись подальше и в это дело не влезай. Теперь скажи, где я могу найти Клэр Бушнелл. Я хочу поговорить с ней.
      - Я записала ее адрес на листочке бумаги и сунула его под регистрационный журнал.
      - А номер телефона?
      - Не знаю, дружок. Не думаю, что у нее есть телефон. Было уже очень поздно, и я не стала делать подробную запись в журнале. Просто записала кое-какие данные на листочке и оставила на столе. Понимаешь, ведь была суббота и...
      - Ты получила деньги по чеку? - прервал я ее.
      - Не будь дураком. Конечно же я получила деньги по чеку.
      - А он не поддельный?
      - Если бы чек был поддельный, я бы засунула эту девку в мусорный ящик. Или ты считаешь, что было бы умнее пойти в полицию и рассказать им всю правду?
      - Пока еще рано,- сказал я.- Попозже, наверное, придется им рассказать. Я хочу, чтоб они поработали кое над чем.
      - Они бы поработали кое над чем, если бы мы им сказали, не так ли, дружок?
      - Да! - сказал я.- Если б я им сказал!
      Я положил трубку и отправился в нашу контору.
      Я расписался в журнале, который швейцар хранил в лифте, и поднялся на наш этаж. Миновал дверь с легендарной надписью "Кул и Лэм", выведенной на матовом стекле, и повернул налево, где на двери висела табличка: "Отдел расследований. Входите". Я вошел в контору и, не заходя в свой кабинет, сразу же направился к Берте. Каждый предмет обстановки в кабинете Берты Кул носил на себе отпечаток ее индивидуальности, начиная со скрипучего вращающегося кресла и кончая вечно запертым на ключ верхним правым ящиком письменного стола. Этот ящик запирался отдельным ключом. В нем хранились наличные деньги. И вообще у Берты все было под замком. Она не доверяла ни секретарше, ни швейцару, ни своему компаньону.
      Я сел в Бертино вращающееся кресло. Оно противно заскрипело. Казалось, что в него встроен специальный скрипучий механизм: стоило сделать хоть малейшее движение, как он тут же срабатывал.
      Я приподнял журнал. Записка была на месте. Я стал внимательно ее читать. Там был нужный мне адрес: 1624, Вероника-Вэй. Под ним энергичным Бертиным почерком было написано: "Хочет установить наблюдение за своей теткой". Затем слово "тетка" было зачеркнуто и вместо него вписано "биржевой маклер". Далее ее рука начала машинально выводить разные слова и Цифры. Очевидно, это происходило во время разговора с Клэр Бушнелл. Сначала было написано словами "сто долларов". Затем цифрами - 100.00. Затем словами трижды повторено "сто долларов". Затем зачеркнуто "сто долларов" и написано "сто пятьдесят долларов". Затем написано: "Предполагает, что маклер любовник тетки. Это ее тревожит. Чего-то недоговаривает. Хочет, чтобы делом занялся Дональд".
      Затем Бертина рука опять начала машинально чертить разные цифры. На этот раз появилась цифра "175.00", после нее появились слова "настаивает на Дональде".
      Потом опять какие-то цифры и слова и теткин адрес: 226, Корреандер-стрит.
      Затем снова какие-то бессмысленные линии и твердым почерком текст: "Тетку зовут Амелия Джаспер; мошеннику на вид лет тридцать пять, хорошо одет, широкоплеч, носит двубортные пиджаки, в основном серого цвета; лицо смуглое, продолговатое, черты лица правильные; нервный смех, заядлый курильщик, курит сигареты одну за другой, пользуется длинным резным мундштуком из слоновой кости; красивый профиль, смех резкий: когда смеется, рот приобретает жесткое выражение".
      Опять какие-то линии и чертежи, и, видно, спохватившись, написала то, чему я так упорно учил ее все эти три года: точный портрет человека, за которым устанавливается слежка: "Рост - пять футов одиннадцать дюймов, вес - сто девяносто пять фунтов, темные волосы, серые глаза".
      Под этим еще раз написано "сто семьдесят пять долларов", зачеркнуто, написано "двести долларов", опять бессмысленные линии и "Объект назначил свидание на четыре часа дня. Сообщить Дональду, чтобы он начал за ним слежку от дома номер 226 по Корреандер-стрит".
      В самом низу, как окончательный итог разговора, твердым размашистым почерком было выведено: "Получен чек на двести долларов".
      Все это было написано на трех листах форматом тринадцать на шестнадцать, соединенных скрепкой, и сунуто под журнал. Очевидно, Берта намеревалась составить справку для нашей картотеки, но не успела продиктовать ее секретарше, так как клиент пришел к концу рабочего дня.
      Берта успела меня перехватить. Она позвонила мне, и я отправился вести наблюдение за домом номер 226 по Корреандер-стрит. Это был небольшой, но хорошо спланированный дом с лепными украшениями.
      Объект появился ровно в четыре и, как было указано в памятной записке, курил сигарету в длинном мундштуке, на нем был двубортный хорошо сшитый пиджак серого цвета с синими полосками. Он пробыл в доме один час десять минут.
      Когда он отъехал, я поехал за ним, то отставая, то догоняя и стараясь держаться так, чтобы он меня не заметил в наружном зеркале. Но он, казалось, не проявлял ни малейшего интереса к тому, что происходит сзади.
      Тем не менее этот человек выехал из гостиницы в ту же ночь, через несколько часов после того, как я установил за ним слежку. Должно быть, он оказался умнее, чем я предполагал, знал, что за ним ведется наблюдение. В тот момент я не мог придумать другого ответа на мучивший меня вопрос. Это было очень болезненно для моего самолюбия или, как говорила Берта, чрезмерного самомнения. Я всегда тешил себя тем, что обладаю способностью угадывать момент, когда объект почует слежку.
      Я решил, что впредь буду гораздо осторожнее с мистером Томасом Дэрхэмом, если, конечно, нам суждено будет встретиться. Я вспомнил о памятной записке Берты. Характерно, что она успела поднять цену на сто долларов, пока разговаривала с клиентом; успела оставить клиническую запись своих мыслительных процессов на трех листах форматом тринадцать на шестнадцать; но не успела узнать у клиента телефон и даже не потрудилась навести хоть какие-нибудь справки. Получила двести долларов - и дело с концом.
      Я поискал фамилию Бушнелл в телефонном справочнике, но не нашел. Тогда я позвонил в справочное бюро, но и там мне то ли не смогли, то ли не захотели помочь. Тогда я отправился в гараж и взял нашу старую служебную машину под номером два.
      Служебная машина номер один была сивеем новенькая, и ею пользовалась Берта, когда ездила по делам.
      Машина номер два была невзрачная, но выносливая старая кляча, которая стерла свои копыта, преданно служа нашему агентству. Она пробежала более ста тысяч миль, преследуя другие автомобили, выслеживала женатых мужчин, жаловавшихся своим красоткам, что жены их не понимают, износила уйму покрышек, охотясь за уликами и с трудом добывая свидетелей по делам об убийствах. Я включил мотор и прогревал двигатель до тех пор, пока не исчезли стуки и скрежет.
      Потом включил скорость и поехал к Клэр Бушнелл на Вероника-Вэй. Номер 1624 оказался многоквартирным домом. Я обошел весь дом, пока не наткнулся на ее имя, вырезанное из визитной карточки и вставленное в маленькую рамку как раз над кнопкой звонка.
      Я позвонил.
      Никакой реакции.
      Было воскресенье. Возможно, она вышла погулять или просто слонялась по улицам без дела. Судя по визитной карточке, она, очевидно, была не замужем, поэтому я решил особо не церемониться. И сыграл на звонке незатейливую мелодию: один длинный звонок, два коротких, длинный, короткий, опять длинный, короткий, потом один длинный и три очень коротких звонка. И добился цели. Раздался гудок, и дверь автоматически открылась.
      Я взглянул на номер квартиры и вошел внутрь. Номер ее квартиры был 319.
      Был прекрасный солнечный день, и мне даже захотелось бросить все и отправиться куда-нибудь подальше от города, в лес, поставить машину под деревом, лечь на траву и смотреть в небо. Внутри дома было душно и пахло затхлостью. После яркого солнечного света трудно было разглядеть предметы. В холле было довольно темно. Должно быть, владельцы квартир решили экономить электричество, чтобы помочь крупным промышленным предприятиям.
      Наконец я нашел лифт, который, грохоча и повизгивая, довез меня до третьего этажа. Квартиру 319 я искал недолго.
      Дверь была закрыта. Я легонько постучал. Никто не ответил. Тогда я повернул ручку и вошел.
      Это была обыкновенная меблированная квартира, в таких обычно живут люди со средними доходами. Дом был старый, в его планировке видна была какая-то хаотичная непоследовательность. Я догадался, что первоначальный проект был другим, квартиры были просторнее, потом их нарезали на маленькие клетушки.
      Из ванной доносился шум воды, и, когда я закрыл за собой дверь, женский голос выкрикнул:
      - Просто удивительно, что ты не приехала раньше.
      Сегодня такой прекрасный день и...
      Я сел на стул, стоявший у окна. Так как я не откликнулся, в ванной тоже замолчали, потом выключили воду, и... дверь открылась.
      Клэр Бушнелл в купальном халате и в тапочках, онемев от изумления, шаркая ногами, вошла в комнату.
      - Вот это да! - воскликнула она.
      На столе лежала воскресная газета. Я ее уже просмотрел, особенно статью о случае в мотеле "Коузи Дэлл", но решил притвориться безразличным.
      Я взял газету и сказал:
      - Извините, что помешал вам принять ванну. Пожалуйста, одевайтесь. А я почитаю газету.
      - Вон! - закричала она.
      Я опустил газету и изобразил на лице легкое удивление.
      - Что вы сказали?
      - Вы слышали, что я сказала. Убирайтесь!
      - Но я пришел поговорить с вами.
      - Убирайтесь. Я думала, что это...
      - Да? - спросил я.- Что вы думали?
      - Кто вы такой?
      - Разве вы не обращались в сыскное агентство с просьбой установить слежку...
      - Нет! - закричала она.
      - А я думаю, что да.
      - Вы ошибаетесь. Никогда в жизни я не нанимала сыщиков.
      Я положил газету, вынул из кармана футляр для визитных карточек, вытащил из него одну, встал со стула, подошел к ней и протянул.
      Она взяла карточку, прочла ее, посмотрела на меня с подозрением, затем воскликнула:
      - О-о!
      Я вернулся и опять сел на стул.
      Она снова взглянула на карточку.
      - Вы Дональд Лэм?
      - Да.
      Она на минуту задумалась, потом сказала:
      - У вас есть при себе какое-нибудь удостоверение личности?
      Я показал ей водительские права и удостоверение частного детектива.
      - Я принимала ванну,- сказала она.
      - Я догадался.
      - Я вижу, вас не нужно уговаривать, чтобы вы чувствовали себя как дома. Вы со всеми клиентами обращаетесь так уверенно?
      - Я постучал. Вы не ответили.
      - Я не запирала дверь. Ждала подругу. И подумала, что вы - это она.
      - Вы считаете, что я должен был вернуться в холл и оттуда выкрикивать свое имя и профессию?
      - Нет,- сказала она.- Конечно нет. Ну ладно.
      Пойду оденусь.
      По-видимому, спальня находилась за ванной комнатой, потому что она прошла через ванную, плотно притворив за собой дверь, и я услышал, как щелкнула задвижка. Она доверяла мне точно так же, как канарейка доверяет кошке.
      Через пятнадцать минут она вернулась. Берта Кул была права. Она была очень симпатичная с виду. Приятные черты лица, живые черные глаза, искрящиеся юмором, волосы такие черные, что при определенном освещении отливали синевой, и очень, очень стройная фигура.
      Она была хладнокровна, добродетельна и спокойна.
      Усевшись, она спросила:
      - Ну, что вам удалось выяснить? Надеюсь, вы расскажете мне?
      - Сначала я хотел бы прояснить кое-какие детали,- сказал я.
      - Я дала миссис Кул всю необходимую информацию.
      - Может, вы и дали, но она ее не записала.
      - Не может быть! Она сидела напротив меня с карандашом в руках и записывала каждое мое слово.
      - Берту Кул,- сказал я,- интересуют только деньги, а писала она одно и то же - сумму гонорара, которую вы нам заплатили.
      Клэр Бушнелл расхохоталась.
      - Сначала расскажите мне кое-что о своей тетушке,- сказал я.- Ее зовут Амелия Джаспер, так? И она живет в доме номер 226 по Корреандер-стрит, так? И вы ее единственная родственница?
      - Да. Верно.
      - Ну а что еще?
      - А что вы хотите узнать?
      - Все.
      Она задумалась ненадолго, внимательно на меня посмотрела, как бы пытаясь решить, что же мне можно рассказать, затем сказала:
      - Мой дядя умер несколько лет назад и, вероятно, оставил тете немного денег. Никто не знает сколько.
      Я сидел и молча слушал. Она говорила, осторожно подбирая слова, и я знал, что она очень старается не проговориться.
      - Моей тете,- начала она,- пятьдесят два года.
      Мне кажется, что она стала непомерно тщеславной за последние несколько лет. Она выглядит очень молодо, это верно. Но когда дело касается ее возраста, она временами становится невыносимо глупой и часто впадает в крайности. В последнее время у нее появилась странная страсть - она предлагает окружающим угадать свой возраст. Стоит вам дать ей сорок пять лет - она тут же нахмурится сурово; если, вы дадите ей сорок - улыбнется, ну а если тридцать семь - засияет от удовольствия, заулыбается жеманно и обязательно скажет:
      "Нет, вы никогда не догадаетесь! В действительности мне сорок один год".
      - Какого цвета волосы? - спросил я.
      - Красит хной.
      - Характер?
      - Застенчива.
      - Другими словами, вы опасаетесь, что у визитера могут быть честные намерения? - сказал я и посмотрел на нее испытующе.
      - Совершенно верно,- ответила она, не отводя глаз.
      - Какие у вас с тетушкой отношения? Дружеские?
      - Я не хочу, чтобы вы заблуждались на этот счет,- сказала она.Представьте, что вам пятьдесят два, а вы хотите, чтобы люди думали, что вам тридцать пять, и у вас есть молодая племянница, которой... как по-вашему, сколько мне лет?
      Я окинул ее долгим, внимательным, оценивающим взглядом и сказал:
      -Тридцать восемь.
      Ее глаза вспыхнули гневом, но через секунду она опомнилась и расхохоталась.
      - Мне двадцать четыре.
      - Но после лекции, которую вы мне здесь прочли...- неуверенно начал я.
      - Боже мой! Неужели я, действительно, так старо выгляжу?
      - Ну что вы! Я, признаться, думал, что вам семнадцать, но после того, как вы мне объяснили все про женскую психологию, я подумал...
      - Идите вы к черту! - перебила она.
      Я смолчал.
      - Так или иначе,- сказала она после минутного молчания,- вы вполне можете составить мнение о тете Амелии. Она ко мне расположена дружески, но предпочитает видеться в отсутствие мужчин, особенно с тех пор, как появился этот человек. Тетушка довольно прозрачно мне намекнула, что я должна позвонить, прежде чем прийти. Короче говоря, она хочет быть уверена, что я не появлюсь неожиданно, как раз в то время, когда у нее будет этот черноволосый господин с красивым профилем.
      - А вы с ним когда-нибудь встречались?
      - Однажды. И тетушка так быстро избавилась от меня, что это даже меня позабавило.
      - Она вас познакомила?
      - Не говорите глупостей!
      - Так, значит, вы с ним не знакомы?
      - Нет.
      - Как вы думаете, он узнает вас, если увидит?
      - Да.
      - Он видел вас всего несколько минут?
      - Несколько секунд.
      - Всего?
      - Да.
      - Но он, конечно, успел осмотреть вас с ног до головы?
      - Его взгляд прожег дыры в моем платье.
      - Вот такой он?
      - Думаю, что такой. Во всяком случае, глаза такие.
      - Что ему нужно от вашей тетушки, как вы думаете?
      - Думаю, что он продает ей что-то.
      - Да, вы говорили Берте Кул, что он пытается ей продать какой-то товар.
      - Значит, вы знаете. Зачем же вы спрашиваете?
      - Вы, конечно, не против, чтобы он ее немного надул на этой сделке?
      - Мистер Лэм, если бы этот человек захотел надуть тетушку Амелию на каких-нибудь двадцать - тридцать тысяч долларов, то я... уверяю вас, я бы рассказала ему все, что знаю о ее характере и привычках, чтобы облегчить ему эту работу. Но мне кажется, на эту сумму он ее уже надул. Боюсь, что теперь он пытается всучить ей товар гораздо менее ценный, но обойдется он ей гораздо дороже.
      - Вы полагаете, что он пытается продать себя?
      - Да.
      - Вы думаете, она может еще раз выйти замуж?
      - Думаю, что да. При соответствующих обстоятельствах, разумеется. Она, видите ли, эта ее страсть... она совершенно помещалась на лести... и это переходит границы... Ну, мне не хочется говорить об этом, но...
      - Ну и не надо говорить,- оказал я.
      - Вы что-нибудь выяснили? - спросила она.
      - Я установил за ним наблюдение.
      - Кто он? Где он живет?
      - Его зовут Томас Дэрхэм, он останавливался в гостинице "Вестчестер Армз". Вчера поздно ночью он съехал.
      - Съехал?!
      - Да.
      - А куда он уехал?
      - Не знаю.
      - Тоже мне детектив! - возмутилась она.
      - Минутку,- сказал я,- я получил инструкцию - установить наблюдение и выяснить личность, что я и сделал. Вы же не заказывали почасовую слежку, например, на двадцать четыре часа и не заплатили за это.
      - Но я хотела бы получить еще кое-какие сведения.
      - Получите,- сказал я ей.- Я как раз сейчас над этим работаю.
      - Почему он съехал?
      - Не знаю. Но намерен выяснить. А для того, чтобы выяснить, мне нужно немножко больше информации.
      - Ну так идите добывайте.
      - Я хочу добыть ее здесь.
      - Что вас интересует?
      - Давайте начнем с вас. Вы были замужем?
      - Да.
      Что произошло с семейным кораблем?
      - Разбился о скалы.