Действующие лица

Элси Бранд — девушка с длинными ногами и острым умом, идеальная секретарша для несколько необычного детективного агентства «Кул и Лэм».

Дональд Лэм — мал ростом, но весьма мобилен и, главное, нестандартно мыслит. Чуть не потерял свою клиентку, но затем по этому делу заткнул полицию за пояс.

Джарвис С. Арчер — нанял Кул и Лэма, чтобы защитить свою ценнейшую секретаршу, но Берта Кул сомневается, что ценность этой девицы для Арчера — лишь в ее служебных достоинствах.

Берта Кул — с фигурой, похожей на рулон колючей проволоки, и глазами, твердыми, как бриллианты на ее пальцах, она является живым контрастом не чуждому романтики Дональду Лэму.

Мэрилин Чилан — секретарша мистера Арчера. Поначалу выглядит беззащитным агнцем, обреченным на заклание, но затем удивляет Дональда, а у Берты вызывает сильные подозрения.

Джордж Диск — производит впечатление преуспевающего торговца недвижимостью, но объявляется в самых странных местах.

Фрэнк Селлерс — сержант полиции. Расследуя дело об убийстве, он убежден, что меньше всего на свете нуждается в добрых советах Кул и Лэма, особенно последнего.

Жанетта Лэтти — руководила фирмой эскортных услуг. Разработала для своих сотрудниц строгие правила поведения специально, чтобы девицы их нарушали. Своей гибелью миссис Лэтти принесла неприятности, кажется, всем, кто знал ее при жизни.

Фрэнк Экельсон — добросовестный директор агентства по подбору кадров, которому, однако, не мешало бы побольше знать о людях, которых он трудоустраивает.

Паулина Гарсон — поначалу просто добрая подружка Мэрилин Чилан, но по мере того, как дело осложняется, Паулина оказывается тоже не лыком шита.

Бакстер С. Джиллет — отправляясь поужинать вечерком в хорошей компании — и может быть, не только поужинать, — неожиданно стал жертвой грабителей, шантажистов и убийц.

Герман Окли — таксист, у которого было еще одно занятие на стороне. Хотя натравливал своих преследователей друг на друга, от беды не ушел.

Доун Арчер — сногсшибательная брюнетка. Ее благодушное отношение к внесемейным развлечениям мужа озадачивало детективов, пока Лэм и Селлерс не обнаружили, как она сама развлекается.

Миссис Б.С. Джиллет — хотя на вид — типичная супруга богатого человека, ее личное мужество далеко не типично.

Герби Фэллон — хозяин мотеля. В его представление о нормальном ночном дежурстве не вмещаются трупы в номерах.

Глава 1

На лице человека, которого Элси Бранд ввела в мой кабинет, казалось, было написано: «Я — начальник, ты — дурак».

— Мистер Дональд Лэм, — представила меня Элси гостю. А затем его — мне: — Мистер Джарвис Арчер.

Арчер крепко пожал мне руку, вложив в этот жест чуть больше энтузиазма, чем принято. Излишний нажим, подумалось мне, имел целью показать, что мистер Арчер удовлетворен увиденным, я ему подхожу и он готов незамедлительно приступить к изложению сути дела. Лет ему было под сорок, глаза — серые, стальные, взгляд довольно тяжелый, брови черные, как и волосы, лоб высокий, плечи широкие и намечающееся пузцо. Последнее он, правда, старался втянуть, пока мы беседовали, словно отрабатывал позу, стоя перед зеркалом во весь рост. Да и вообще он все делал, как будто перед зеркалом, — такая уж у него была повадка.

— Мистер Лэм, — сказал он. — Я много хорошего слышал о вас лично и о вашей фирме.

Я кивнул.

— Весьма деликатное дело заставило меня обратиться к вам, — продолжал он. — Мне требуется, понимаете ли, помощь детективного агентства, причем такого, где работают мужчина и женщина. Вот почему я решил посоветоваться именно с вами.

— Понимаю, — сказал я, воздерживаясь пока что от комментариев.

— Имена называть не буду, — сказал он. — Но я говорил с одним деловым парнем, для которого вы кое-что сделали. Он не поскупился на похвалы. А вот насчет вашей партнерши, Б. Кул, мне ничего определенного разузнать не удалось. Б. — это, насколько я понимаю, означает Берта?

— Это точно.

— Не могли бы вы мне охарактеризовать миссис Кул?

— Нет.

— Что?! Это почему же? — удивился он.

Я улыбнулся и сказал:

— Одними словами тут не обойдешься. Берту надо знать, чтобы оценить по достоинству. Могу устроить вам встречу с ней, сами поговорите и убедитесь.

— Нет, предварительно мне нужно кое-что обсудить с вами, — сказал он. — Я так понимаю, что эта Берта в своем деле разбирается?

— Компетентна в высшей степени.

— Женщина-детектив — профессия довольно редкая.

Тут ведь иногда, как бы это сказать, и шкурой приходится рисковать. Она не растеряется в опасной ситуации?

— Миссис Кул, — заверил я, — не теряется в любой ситуации.

Арчер взглянул на меня задумчиво.

— Понятно, — сказал он.

— А для чего вам понадобилась именно такая бригада детективов — мужчина и женщина?

— Мне нужны телохранители для молодой женщины, чтобы они находились при ней днем и ночью. Ну, естественно, было бы странно, если бы ее охранял мужчина. Телохранитель-мужчина требуется только для дневной вахты. — При этих словах Джарвис Арчер смерил меня критическим взглядом. — Скажите, мистер Лэм, а вам приходилось применять меры физического воздействия?

— Стараюсь избегать таковых.

— Да, по вашему телосложению не скажешь, что вы — детектив.

— Что правда, то правда, — согласился я устало. — А поскольку вам явно требуется прежде всего физическая защита для упомянутой молодой женщины, то, пожалуй, вам лучше обратиться в какую-нибудь другую контору.

— Подождите, подождите, — заторопился он. — Я вовсе не это хотел сказать, не приписывайте мне то, чего я не говорил. Понимаете, ситуация создалась весьма своеобразная. Прямо говоря, уникальная. Опасность, реальная опасность возникнуть может, но вы, как догадываюсь, никогда не теряете присутствия духа. У вас репутация человека, способного найти выход из любой передряги.

— Ну, все, что люди говорят, нужно разделить на два, — сказал я. — А пока что, если пожелаете обсудить вашу проблему с миссис Кул, я постараюсь ее найти, пока она не ушла из конторы. Через несколько минут она уезжает на деловую встречу.

— Вот и прекрасно, — сказал он, — я бы хотел поговорить с вами обоими.

Я поднял трубку и попросил телефонистку соединить меня с кабинетом Берты.

— Ну, что там у тебя? — спросила Берта, узнав меня по голосу.

Я объяснил:

— Ко мне обратился мистер Джарвис С. Арчер. Он тут сейчас у меня. Ему требуется пара круглосуточных телохранителей, ты — ночью, я — днем.

— Чушь собачья, — ответила Берта. — На двадцать четыре часа? Он что, думает, у нас тут потогонная система? Скажи ему, чтобы он катился к черту.

— Видишь ли, он пришел к нам с тобой не случайно — охрана требуется для молодой дамы, и он хотел бы, чтобы ее охраняли детективы обоего пола — мужчина в дневную смену, женщина — в ночную.

— И еще потому, что о вашей фирме высоко отзывается клиентура, — вставил Арчер.

— Обожди минуту, — сказала Берта. — Об оплате ты уже говорил с этим типом?

— Нет.

— И не надо, не говори. Направь его ко мне, я его основательно прощупаю и выжму хороший гонорар.

— У тебя ведь сегодня утром деловая встреча, насколько я помню, — сказал я.

— Только с зубным врачом, будь он неладен, — ответила Берта. — Зубной подождет немного, ничего с ним не сделается. Гони своего парня сюда.

Я положил трубку и сказал:

— Миссис Кул торопится, у нее важное дело в городе, но она может накоротке переговорить с вами, если вы готовы сейчас вместе со мной пройти к ней.

— Пойдемте, — сказал он.

Из моего кабинета мы прошли через общую приемную в кабинет Берты Кул. Берта — 165 фунтов боевого задора, по характеру не столько клубок нервов, сколько моток колючей проволоки, — взглянула из своего скрипучего вращающегося кресла, и взгляд ее был тверд, как бриллианты на ее пальцах.

— Мистер Арчер, миссис Кул, — представил я их друг другу.

— Хэлло, Арчер, — сказала Берта. — Садитесь. В вашем распоряжении не более пяти минут. Рассказывайте, что там у вас, — только быстро.

Арчер не привык, чтобы тон в разговоре с ним задавал кто-то иной, он втянул свое пузо еще на дюйм-другой, посмотрел сверху вниз на Берту, сидевшую за письменным столом, взглядом, показывающим, что приказывать будет он. Они уперлись глазами друг в друга, и Арчер дрогнул. Подошел и сел.

— Ну, выкладывайте, — сказала Берта.

— Вот моя визитная карточка, — начал Арчер. — Я работаю в «Компании по исследованию и импорту молибденовой стали» — КИИМС. Ни при каких условиях не раскрывайте никому моего имени и даже самого факта, что к этому делу имеет какое-то касательство сотрудник КИИМС.

— Женщину-то вашу как зовут, можно хотя бы узнать? — рявкнула Берта и взглянула на свои часики.

— Речь идет о моей личной секретарше. Очень ценная сотрудница, и мне страшно подумать, что я могу ее лишиться. Но, если не принять мер, причем неотложных, я действительно потеряю ее.

— Ее имя и фамилия? — повторила Берта.

— Мэрилин Милан.

— Где живет?

— В многоквартирном доме неподалеку от места нашей с ней общей работы. Но я не хочу, чтобы у вас создалось ошибочное представление, миссис Кул…

— Это вы о чем?

— Вы, наверное, подумали, миссис Кул, что тут замешаны какие-то личные чувства. Нет, только чисто деловые отношения.

— И что же вы хотите?

— Мисс Чилан получает по почте угрожающие письма. Кто-то непрерывно давит ей на психику. Ей звонят по телефону в любое время ночи. Она поднимает трубку и слышит чье-то тяжелое дыхание на другом конце провода, затем трубку вешают. Это быстро доводит мисс Чилан до нервного срыва.

— Чего от нее хотят? — спросила Берта.

— Как будто ничего.

— Тогда обратитесь к почтовому начальству, — выпалила Берта, впившись в Арчера ястребиным взглядом. — Они с угрожающими письмами разберутся скорее, чем частное розыскное бюро.

— Нам бы не хотелось прибегать к помощи почтовых властей. Мы не желаем огласки.

— А сменить телефонный номер на другой, нигде не зарегистрированный, вы не пробовали?

— Дважды меняли номер. Все без толку. Звонки продолжаются и по незарегистрированному номеру, едва она этот номер получает.

— Отключайте на ночь телефонный звонок, пусть звонит только в определенные часы.

— На это мы не можем пойти, — ответил Арчер, — потому что у матери миссис Чилан, живущей в Солт-Лейк-Сити, неважно со здоровьем и всегда может потребоваться поговорить с дочерью по телефону.

— Так, понятно, — сказала Берта, опять бросив взгляд на часы. — У меня больше нет времени, поэтому давайте как можно короче. Что вы конкретно все-таки от нас хотите?

— Я бы хотел, чтобы вы и ваш партнер поработали посменно. Вы, разумеется, по ночам, а мистер Лэм — в дневное время.

— Третья смена вам не требуется?

— Третья — нет. Я хочу, чтобы все было проведено на высоком профессиональном уровне, присущем вашей фирме.

— Причем двадцать четыре часа в сутки, — уточнила Берта.

— Если я еще не забыл арифметику, — сказал Арчер, — то двадцать четыре, деленные на два, это двенадцать.

— Вот именно, — подхватила Берта. — Я хочу сказать, что это означает переработку, поскольку у нас в Штатах, слава Богу, нормированный рабочий день.

— Я это знаю.

— Ваша компания оплатит нам переработку? — осведомилась Берта.

— Это вашего агентства не касается, — торопливо сказал Арчер. — За ваши услуги вы будете выставлять счета на имя Мэрлин Чилан. Я лично гарантирую их оплату:

— Никто ничего не должен гарантировать, — сказала Берта. — За услуги такого рода мы берем наличными. Сто пятьдесят долларов в день плюс оплата расходов.

— Не слишком ли круто? — усомнился Арчер.

— Ничуть! — возразила Берта. — Это еще дешево.

Я сначала хотела назвать двести долларов в день. Подумайте сами — двенадцатичасовой рабочий день, работа на износ.

— Согласен, — сказал Арчер. — Сто пятьдесят в день.

— Прекрасно, — сказала Берта. — Итак, что от нас конкретно требуется?

— Хочу выяснить, кто травит мою секретаршу, и принять самые решительные меры, чтобы это издевательство прекратить раз и навсегда.

— Ну, знаете, если вы хотите нас убедить, что готовы платить сто пятьдесят баксов в день только для того, чтобы не беспокоили вашу секретаршу, а она для вас только секретарша, то вы невысокого мнения о наших мыслительных способностях.

— Я не привык, чтобы мои слова ставили под сомнение, миссис Кул! — изрек Арчер.

— Тогда давайте более убедительные объяснения.

— Я сказал, что лично гарантирую оплату и не желаю, чтобы так или иначе упоминалась моя фирма. Но я не говорил, что не попрошу компенсации у моей компании.

Я вмешался:

— Вот что, мистер Арчер. Давайте сразу проясним одну деталь. Нам не важно, кто оплачивает счета, но мы должны иметь одного клиента, которому мы служим. В данном случае наш клиент — это вы, но охраняем мы Мэрилин Чилан. Мы делаем все необходимое для ее защиты. Следовательно, она — единственное лицо, которое мы охраняем.

— Именно этого я и хочу, — сказал Арчер. — Это я и пытаюсь вам втолковать. Я о ней забочусь, вы ее охраняете.

— Прекрасно, — сказала Берта. — В такого рода сделках мы не признаем ни гарантий, ни авансов. Вы нам выкладываете на бочку четыреста долларов наличными.

Это наша двухдневная зарплата плюс покрытие расходов. Если к концу второго дня у нас ничего не получится, вы или финансируете нас еще раз, или отказываетесь от наших услуг.

— Сделайте все необходимое, чтобы прекратилась эта травля, — сказал Арчер, — но никакой огласки, «абсолютно никакой.

— А я вам могу сразу сказать, что за всем этим скрывается, — заявила Берта. — Или вы разыгрываете комедию для этой крошки, или она вас дурачит, или кто-то из вашей конторы, кому не нравятся ваши отношения с секретаршей, проделывает эти фокусы.

— Подобные объяснения лежат на поверхности, — сказал Арчер с ледяным высокомерием, — Если бы я считал, что дело обстоит таким образом, я бы к вам не обратился.

— Вы женаты? — спросила Берта.

— Да. Но к делу это не имеет отношения.

— Почему вы думаете, что не имеет?

— Я знаю. Можете поверить мне на слово.

— В чем заключается такая уж особенная драгоценность этой девицы? — спросила Берта с подозрением.

— Она прекрасно разбирается в моих служебных делах. Умеет ладить с людьми. У нее фотографическая память на лица. Она никогда не забудет лицо, фамилию или род занятий человека. Я же устроен несколько иначе. Порою никак не могу узнать в лицо или вспомнить фамилию человека, с которым мы связаны по работе.

Мисс Чилан была бы бесценной секретаршей для политического деятеля. Но и в моей работе ее феноменальная память на лица и фамилии — огромное подспорье.

— Давно она с вами?

— Около восьми месяцев.

— Давно ли она работает в вашей фирме?

— Столько же.

— Чем она занималась раньше? Где жила, работала?

— Тут мне мало что известно. Приехала она из Солт-Лейт-Сити, зарегистрировалась в агентстве по трудоустройству, которое подбирает для нас кадры, и когда мне понадобилась секретарша, мне ее прислали на испытательный срок. Я нашел, что она исключительно компетентна в секретарских делах, и сначала назначил ей недельный испытательный срок. Вот тогда-то я и узнал о ее замечательной способности запоминать фамилии и лица — качество, бесценное в нашей работе.

— Вы никогда не бывали у нее дома?. — спросила Берта.

— Ну, не сказал бы, что никогда. По делам заходил… И по поводу данного дела мне пришлось к ней зайти, чтобы обсудить ситуацию. Такие проблемы вряд ли удобно обсуждать на службе, особенно если учесть, что наша фирма занимается весьма деликатным бизнесом.

— Каким именно? — спросила Берта. — На вашей визитной карточке значится «Компания по исследованиям и импорту молибденовой стали». Мне это ни черта не говорит.

— И не должно говорить, — сказал Арчер, вставая.

Он достал бумажник и извлек из него четыре сотенных купюры. — Если вы будете так добры, миссис Кул, дать мне расписку, то я дам вам адрес мисс Чилан, и вы можете сразу к ней отправляться и приступать к работе. То бишь мистер Лэм выходит в дневную смену, а вы готовьтесь заступать с вечера.

— Обождите минуту, — сказала Берта, отрываясь от расписки, под которой она поставила свой росчерк. — Если, как вы говорите, эта особа работает у вас секретаршей, значит, днем она на службе.

— Она во временном отпуске, пока мы не распутаем это дело, — сказал Арчер. — А живет она в доме Недлер-Армс по проезду Недлер-Сити, квартира 617. Ее телефонного номера у меня нет. Ей недавно сменили номер, и он не зарегистрирован, так что вам надо просто туда поехать и объяснить ей, кто вы и зачем. Мистер Лэм может просто сказать, что вас пригласил я, Арчер. Она поймет, потому что мы с ней уже обсуждали такой вариант.

Арчер втянул живот, застегнул пиджак, поклонился всем корпусом и сказал:

— Полагаю, остальную информацию вы получите от самой мисс Чилан. Вы, я смотрю, торопитесь, и мне мое время дорого, весьма дорого.

С этими словами Арчер вышел из кабинета.

Берта взглянула на меня:

— Ну и сукин сын — пытается нас убедить, будто он не «влюбленный папуля».

Я промолчал.

Берта вздохнула:

— Так и хотелось на него рявкнуть: «Да перестань ты сдерживать дыхание и пусть твое пузо выкатывается на свое место!» После того как мужику стукнет тридцать пять и он начинает полнеть, но при этом старается показать публике, что сохранил фигуру, двадцатидвухлетнего парня, — это значит, он потерял представление о реальности. Ну, ладно, Дональд, тебе надо браться за эту перепуганную секретаршу, посмотри, что там происходит. А я подгоню в конторе все дела, чтобы освободить нам несколько дней для новой работы. А в девять вечера я приду и тебя сменю.

— В девять?

— Теперь так будем работать. С девяти до девяти. И не забывай, что на расходы у нас есть только сто баксов, так что, если придется обедать, пусть она платит по счету.

— Сто долларов на два дня, — сказал я. — За такие деньги мы можем себе позволить…

— Иди ты знаешь куда? — воскликнула Берта. — К чему отказываться от прибыли? Пусть эта девица платит за наши обеды или остается дома и сама готовит.

— Ты опаздываешь к зубному, — напомнил я.

— Не опаздываю. У меня в запасе еще четверть часа.

Я всегда на работе подвираю, когда говорю, в котором часу у меня деловая встреча. Это дает мне пятнадцатиминутный запас. Иначе я бы никуда не поспевала вовремя. Медсестра моего зубного врача очень много о себе воображает и устраивает разносы пациентам, если доктору хоть минуту приходится их ждать. Опоздавшему бывает туго. Не будь врач такой хороший, я бы эту воображалу сестру по стенке размазала. — Берта вздохнула. — Итак, мы получили работенку — сидеть с дитем.

Она покинула свое скрипучее вращающееся кресло, шагнула к двери, обернулась и сказала:

— Только не вздумай ухлестывать за милой крошкой.

Этот малый — Арчер, кажется, — от ревности к ней с ума сходит.

Глава 2

Молодой женщине, открывшей на мой звонок дверь квартиры номер 617, было лет двадцать семь. Блондинка, голубоглазая, с хорошей фигурой и интеллигентным выражением лица. Но в глазах — страх преследуемого зверька.

— Мисс Чилан? — спросил я.

— Да, — ответила она осторожно.

— Я — Дональд Лэм из фирмы «Кул и Лэм». Нас пригласили в качестве ваших телохранителей.

— О, да-да.

— Вам об этом известно? — спросил я.

Она стояла в дверях, не приглашая меня войти.

— Разрешите взглянуть на ваши документы?

Я вынул из кармана удостоверение, она внимательно осмотрела его, прочитала, что там написано, и улыбнулась.

— Прошу вас, заходите, мистер Лэм.

Квартирка у нее была, симпатичная, хотя кровать складная, прихлопывающаяся к стене гостиной. Двухкомнатная квартирка с кухонькой в нише одной из комнат.

— Простите меня за то, что я такая настороженная, — сказала она, — но мне кто-то непрерывно отравляет жизнь.

— Знаю.

— Я ожидала, что пришлют для охраны человека более… ну, как бы сказать, более плотного телосложения.

— Вы подвергаетесь физическому или психическому давлению?

— Психическому.

Больше я ничего не добавил, и она, нервно рассмеявшись, сказала:

— Интересный у вас метод доказательств! Садитесь, пожалуйста, мистер Лэм, и чувствуйте себя как дома.

Поскольку мы теперь будем проводить вместе много времени, называйте меня просто Мэрилин, а я вас буду звать Дональдом. Только что пришла еще одна такая штука — с доставкой на дом. Оттого я, признаюсь, сейчас такая расстроенная.

— Что вы называете «такой штукой»? — спросил я.

— Она там, на столе. Можете взглянуть.

— Вот это заказное письмо с вручением адресату под расписку?

— Да.

Я достал из портфеля пару пинцетов и перчатки.

— Зачем вам пинцет и перчатки? — спросила она.

— Чтобы не испортить отпечатки пальцев на письме.

И конверт я держу за краешки, чтобы как можно меньше оставить на нем своих отпечатков пальцев.

— С бумаги снять отпечатки пальцев невозможно.

— Вы говорите таким авторитетным тоном, Мэрилин, как будто вы — полицейский эксперт.

— Нет, это мистер Арчер мне сказал, что с бумаги отпечатки снять невозможно. Ну разве что жирные отпечатки, которые проявляются в парах йода, но они встречаются так редко, что ради этого и не стоит пытаться исследовать бумагу.

Я вынул бумагу из конверта и развернул ее, держа за края.

Вырезанные из газеты и наклеенные буквы гласили:

«УБИРАЙСЯ, УБИРАЙСЯ, УБИРАЙСЯ, ПОКА НЕ ПОЗДНО. МЫ ДЕЛО ГОВОРИМ. ТЕБЕ НЕ ПОНРАВИТСЯ, ЕСЛИ ЛЮДИ КОЕ-ЧТО ПРО ТЕБЯ УЗНАЮТ. УБИРАЙСЯ».

Я тщательно сложил письмо, вложил его обратно в конверт и изучил адрес: «Мисс Мэрилин Чилан, квартира 617, Недлер-Армс (проезд Недлер-Сити)». И оттиск резинового штампа, очевидно, из игрушечного набора, продающегося для детей к Рождеству. Прижимали штамп явно вручную, отчего правая сторона была чуточку светлее левой.

— Это десятое по счету, — сказала она.

— Содержание одинаковое?

— Почти.

— Что вы с ними делаете?

— Сохраняю. Мистер Арчер считает, что я должна их сжечь, но… В общем, если дело еще хуже обернется, я намерена обратиться к почтовому начальству, независимо от того, понравится это кому-нибудь или нет.

— Что значит «если дело обернется еще хуже»?

— Ну, не знаю… хуже, чем сейчас.

— Насколько хуже?

— Что касается меня, то хуже, чем сейчас, быть не может. Нервы у меня — ни к черту, на работе мне дали двухнедельный отпуск. Конечно, в фирме не знают, что происходит. Они думают, что я больна.

— Где находится ваша фирма?

Она взглянула на меня с внезапной подозрительностью.

— Вы обязаны это сами знать.

— Я только хотел проверить, ведь теперь моя очередь все проверять.

— Ну, такие вещи вы проверять не должны.

— Еще какие были угрозы?

— Да все почти что одно и то же.

— Угрозы предать широкой огласке какие-то сведения, которые вы бы хотели держать в секрете?

Она промолчала.

— Что-то касающееся вашего прошлого?

— Я думаю, что у каждого мужчины или женщины есть в прошлом такое, ну, такое, что… — Не закончив фразы, она смолкла.

— А что насчет телефонных звонков?

— Они идут как бы сериями, — сказала она. — То бывает четыре или пять в течение часа, а затем долгое время ни одного. Потом опять два-три подряд.

— А что говорят по телефону? То же самое, что пишут в письмах?

— Нет, по телефону — иначе. Звонят, я поднимаю трубку и слышу чье-то тяжелое дыхание.

— Кто дышит — мужчина или женщина?

— Господи, откуда я знаю! Похоже, что дышит крупный дородный мужчина, но это может быть и женщина, подражающая мужчине.

— И что происходит дальше?

— Он продолжает держать трубку, пока я свою не положу.

— Что-нибудь говорит?

— Никогда.

— Вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?

— Он мой босс.

— Я спрашиваю, вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?

— Я его секретарша, работаю у него почти год.

— Вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?

Она с вызовом посмотрела мне в глаза:

— Это что, допрос в соответствии с полученными вами инструкциями?

— Инструкция у меня одна — установить, кто вас допекает, и положить этому конец. Вы ведь тоже этого хотите?

— Да.

— Вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?

— Хорошо знаю.

— Он женат?

— Да.

— Он бывал в этой квартире?

— Случалось.

— Он поднимал трубку, когда вам звонили?

Поколебавшись, она отрицательно покачала головой:

— Нет.

— Почему?

— Он не часто здесь бывал, и его визиты не совпадали со звонками. Как я вам говорила, звонки идут сериями.

Я сказал:

— Главное сейчас, когда позвонят снова, заставить его — или ее — раскрыться. Вы не думаете, что это проделки ревнивой жены?

— Я не знаю, кто это может быть.

— Вы опускаете трубку молча, не сказав ни слова?

— Чаше всего я просто немею от ужаса. Когда это начиналось, я пыталась завязать разговор, а сейчас я чаще помалкиваю.

— Вот теперь постарайтесь завести разговор. Постарайтесь сказать что-нибудь такое, что заставит ее или его отреагировать.

— Но как я это смогу?..

Раздался телефонный звонок. От этого звука она вздрогнула, словно ее укололи булавкой. Автоматически она подалась к аппарату, но ее протянутая рука застыла в воздухе на полдороге. Она посмотрела на меня с паническим страхом в глазах.

— Наверное, он, — сказала она.

— Проверьте, он или не он.

Опять звонок.

— Надеюсь, что нет, надеюсь, не он. Мы ведь только что сменили номер, и его еще нет ни в одном справочнике. Я надеялась, что теперь уж перемена номера положит конец этим звонкам.

Телефон снова зазвонил.

Я указал ей на аппарат.

Она подняла трубку и произнесла:

— Алло! — И лицо ее тут же исказила гримаса ужаса.

Она взглянула на меня и утвердительно кивнула.

Из-за ее плеча я протянул руку, забрал у нее трубку, приложил к уху и услышал тяжелое, зловещее дыхание.

— Хэллло, гнида! Говорит Дональд Лэм. Если ты меня еще не знаешь, то скоро хорошо узнаешь. Я тот самый малый, который тебя выследит и засадит за решетку.

Я замолчал. Тяжелое дыхание в трубке продолжалось.

— А хочешь знать, почему я тебя назвал гнидой? — непринужденно сказал я в трубку.

— Да потому, что ты — трус, подлец и дважды сопливая мразь. Пугать ты мастак, сделать ничего не можешь, только звонишь по телефону и дышишь как паровоз. — Я рассмеялся. — Придумал бы что-нибудь получше. Ну, на что ты еще способен?

В ответ — ни слова, только тяжелое дыхание.

Я сказал:

— С этими дисковыми наборными аппаратами немного трудновато засечь телефонного хулигана, но это возможно. И когда мы тебя наколем, тебе не миновать довольно продолжительного отдыха в казенном доме с зарешеченными окнами. Использование почты в незаконных целях — раз, шантаж — два, попытки вымогательства — три. Ох, и устроим же мы тебе головомойку!

К тому же, — продолжал я, — ты дал маху с последним письмом. Извозил палец в клею и оставил для нас на конверте шикарный отпечаточек. Ну, как тебе это нравится?

Я замолчал, и на том конце провода положили трубку. Я сделал то же самое.

— Что случилось? — спросила она.

— Он повесил трубку.

— Он повесил?

— Не знаю, кто был на том конце провода — он или она.

— Знаете, это впервые такое случилось. Обычно они держат трубку, пока я не положу.

— А вы пытались с ними говорить в моем духе?

— Нет, конечно нет. У меня на такое смелости не хватит. Я обычно спрашиваю: «Кто? Что вам нужно?

Какого черта вы меня беспокоите, что я вам сделала?» — и тому подобное, но в таком тоне, как вы, я с ними никогда не говорила.

— И никогда никакого ответа?

— Никогда, только тяжело дышит.

— И голоса никогда не слышали?

— И голоса — никогда.

— Давно у вас этот незарегистрированный номер?

— Его дали только сутки назад, причем самым секретным образом.

— Вы сами получали номер?

— Нет, мистер Арчер через своих друзей, в телефонной компании. Были соблюдены все меры предосторожности, чтобы о новом номере знали только абсолютно свои, надежные люди — только моя мама, ее патронажная медсестра, ну и еще мамин доктор.

— Хорошо, — сказал я. — Конфиденциальность действительно соблюдена, судя по вашим словам. А пока что и по новому номеру звонят, и заказные письма на дом идут. А бывало так, что в дверь стучали, когда вы не могли подойти к двери, потому что, скажем, принимали душ или были еще чем-то заняты?

— Нет. Только звонки и письма.

Я поднял трубку и позвонил в фирму звукозаписывающей аппаратуры, с которой наше агентство поддерживало деловые отношения, и сказал:

— Мне нужен маленький портативный магнитофон с подключателем для записи телефонных разговоров. Требуется самый чувствительный, чтобы улавливать и точно записывать малейший звук в трубке. На федеральные законы мне плевать. Доставьте как можно скорее в дом Недлер-Армс, проезд Недлер-Сити, квартира номер 617, с хорошим запасом пленки. Счет на оплату выпишите фирме «Кул и Лэм».

Мне ответили, что магнитофон пришлют в течение получаса.

Я положил трубку и сел в кресло.

— Будут еще звонки, — сказала Мэрилин. — Иногда бывает два-три в течение часа или полутора.

— Хорошо, — сказал я. — Мне нравится говорить с этим малым, точнее, мне нравится, что он меня слушает.

— Для чего вам магнитофон?

— Хочу записать, как он дышит.

— Какой от этого прок?

— Каждый человек дышит по-своему, — объяснил я. — Поэтому при испытаниях на детекторе лжи записывают и дыхание. В больнице тоже интересуются пульсом и дыханием. Я хочу установить, имитирует ли ваш, так сказать, собеседник тяжелое дыхание или он так естественно дышит, как корова.