Глава 8

Предоставив коронеру заниматься своим делом, Брэндон и Селби тихо переговаривались в холле, стоя у начала лестницы.

— Ты попал в точку, Дуг, — улыбнулся собеседнику шериф, — когда предположил, что раненный в руку гость на вечеринке — подставное лицо.

— Не забудь, Рекс, о письме от А.Б. Карра в ящике у Мелвина, нам говорила о нем миссис Кейн, — напомнил Селби.

— Ну как же, — кивнул Брэндон. — Это был счет от Карра. Джиму Мелвину грозили большие неприятности из-за этого выстрела. Нам до сих пор неизвестно, что там произошло на самом деле, и докопаться до этого будет не так уж легко, но я даю голову на отсечение, что Мелвин нанял Карра, чтобы тот вытащил его из этой передряги. Старый лис помог разыграть комедию, и за услуги прислал счет. Мелвин оплатит его и…

— А вдруг все было наоборот, — перебил шерифа Селби, — и Мелвин вовсе не нанимал Карра?

— Как это наоборот? В письме Карра на имя Мелвина мог находиться чек.

— С чего ты взял? — недоверчиво поднял брови Селби.

— Давай рассуждать логически, Рекс. Предположим, эту самую Даусон ранили на вечеринке, устроенной Мелвином десять дней назад. Необходимо было замести следы, что Карр и начал немедленно делать. В первую очередь где-то спрятать раненую девушку, для чего пришлось подыскать подходящий дом в Лас-Алидасе. Все это требовало больших усилий и немалых денег. По-моему, Джим Мелвин не тянет на роль человека, который в состоянии нанять исполнителя подобной сложной операции. Следовательно, если он не из числа тех, кто платит, он, скорее всего, оказался среди тех, кому так или иначе платят. Вот почему он испугался отвечать на наши вопросы.

— Вполне возможно, — согласился Брэндон, — но Карр никогда не скажет, что было в том конверте.

— А почему бы нам не наведаться в два здешних банка, — предложил Селби. — Джим Мелвин, вероятно, заглянул вчера в свой дом в Мэдисон-Сити и вынул письмо из ящика. Если в нем был чек, он, скорее всего, сразу его обналичил. И тогда мы получим улику, которая поможет нам решить эту головоломку.

— Это мысль! — обрадовался Брэндон. — Стоит попробовать. В любом случае нам надо ехать в город и известить местную полицию о смерти девушки. Иначе, если окажется, что это убийство, на нас набросятся все газеты в округе. Значит, едем. Гарри Перкинс без нас справится. На него можно положиться: никого не пустит в комнату, пока ее не обследуют на предмет отпечатков пальцев.

— Поехали, — коротко бросил Селби.

Они поручили коронеру проследить за выполнением всех распоряжений шерифа и отправились в полицейское управление.

Сэм Фриленд, веселый, крепко сбитый человек, в ведении которого находились органы правопорядка Лас-Алидаса, встретил коллег приветливо:

— Заходите, ребята, садитесь, пожалуйста. Что нового? Похоже, вы ко мне по делу.

После того как гости расселись и Брэндон ввел местного шефа полиции в курс дела, они все вместе направились в Торгово-сельскохозяйственный банк, где их ждало разочарование.

Затем их путь лежал в Первый национальный банк.

Президент выслушал их и вызвал кассира.

— Да, все правильно, — подтвердил кассир догадку Селби. — Вчера приходил мистер Мелвин и открыл счет. Он положил на него 1500 долларов, полученные по чеку из лос-анджелесского банка.

— а что стало с чеком?

— Минутку, — ответил кассир. — Я почти уверен… да, правильно, он ушел. Он ушел в наш корреспондентский банк. Можно туда позвонить и все выяснить.

— Буду вам признателен за это, — сказал Брэндон.

Кассир набрал номер телефона банка в Лос-Анджелесе и сделал запрос. Когда через две минуты ответ был готов, он попросил:

— Будьте любезны, зачитайте его, а я все передам шерифу, находящемуся со мной рядом. Да, шериф интересуется этим чеком… Нет, я не знаю почему. Мне нужны лишь данные.

Дуг Селби вынул карандаш, а президент банка протянул ему блокнот.

— Я готов, — объявил окружной прокурор.

Кассир монотонно повторял слова человека на другом конце провода:

— Номер чека 7623… Выписан Национальным приморским торговым банком Лос-Анджелеса… 25 октября 1947 года на сумму тысяча пятьсот долларов на имя…

Джеймса Мелвина… На обороте индоссирован Джеймсом Мельвином… Имеется печать: «Платить по приказу любого банка или банкира. Первый национальный банк Лас-Алидаса», 27 октября 1947 года»… Подпись на чеке: Альфонс Бейкер Карр… Хорошо, спасибо. Да, минутку! — Он повернулся к Брэндону: — Попросите банк в Лос-Анджелесе вызвать фотографа и немедленно переснять этот чек, а затем перешлите его сюда по обычным каналам.

Глава 9

На обратном пути в Мэдисон-Сити стражи закона обсуждали события дня.

— Ну что же, Рекс, — начал Селби, — похоже, дело было так. В Еву Даусон стреляли и тяжело ранили; истекающую кровью девушку принесли в одну из спален в доме Мелвина и положили на кровать, которую миссис Кейн видела всю в крови. Потом стрелявший в панике бросился за советом к Карру. Тот очень быстро нашел выход из положения — потому-то он и получает такие большие гонорары. Что ни говори, оперативности ему не занимать. Карр понимал, что гости не могли не слышать револьверного выстрела, как и соседи. Надо было это как-то обставить. Карр немедленно нашел человека, который изобразил из себя раненого, предварительно позвонив в Лас-Алидас и получив в свое распоряжение на две-три недели целый дом, для чего надо было выдворить живших там людей. Представляешь, Рекс, как всесилен и опасен этот пройдоха, помогающий преступникам уходить от ответственности!

— Проклятье! — в сердцах буркнул Брэндон. — А что мы можем противопоставить его хитрости и всесилию?

Многие в нашем округе не успели опомниться, как оказались в его власти. У этого стряпчего есть мозги и связи — вот что делает его таким могущественным. Этот чужак теперь стоит за всеми темными делами, которые у нас творятся. Он помогает мошенникам выйти сухими из воды и потом манипулирует ими, как хочет. Попробуй потягайся с таким!

— Не все так уж безнадежно, — возразил Селби, указывая на картонную коробку на сиденье машины. — Мы располагаем важным вещественным доказательством — ножом, на котором обозначена кодом «ТЕМ» фабричная цена и цифрами «7.65» — продажная. Необходимо выяснить происхождение этого ножа.

— Можешь не сомневаться, — досадливо отмахнулся Брэндон, — у старины Карра уже имеется и на это ответ. Он представит тебе с полдюжины свидетелей, которые под присягой покажут, что видели, как покойная покупала этот нож в скобяной лавке.

— Догадываюсь, — согласился Селби. — Но ему надо найти эту самую лавку.

Брэндон свернул к зданию суда и по многолетней привычке поставил машину на место парковки задом, чтобы в экстренном случае вскочить в нее, не теряя драгоценного времени.

Они вошли через служебный вход и едва ступили на лестницу, ведущую в офис шерифа, как за их спиной раздались легкие торопливые шаги. Мужчины обернулись и увидели Сильвию Мартин, которая, приложив палец к губам, поманила их к себе.

Они двинулись следом за девушкой, пока она не остановилась в самом конце коридора.

— В чем дело, Сильвия? — спросил Селби.

— В приемной шерифа дожидается человек, который так торопился его увидеть, что мчался сюда, не обращая внимания на знаки ограничения скорости. По-моему, это доктор.

— Какой доктор? — спросил Брэндон.

— Тот, что лечил девушку в Лас-Алидасе.

— Вот это да! — воскликнул Брэндон. — Нам везет.

— Не спеши радоваться, — охладил его пыл Селби. — Может быть, и нет.

— То есть? — не поверил своим ушам Брэндон. — Если этот врач будет в наших руках, то…

— Как бы нам не очутиться в его руках. Сдается мне, Рекс, что это опять происки нашего знакомца.

— Карр ляжет костьми, чтобы не допустить к нам этого доктора, — упрямо возразил Брэндон.

— На первый взгляд это так. Но допустим, врач станет утверждать, что у девушки проявлялась склонность к самоубийству. Что тогда?

Лицо у шерифа вытянулось.

— Не будем пороть горячку, — продолжал Селби. — Мы, в отличие от Карра, должны строго следовать букве закона. Прежде чем кого-то обвинять в убийстве, следует доказать, что оно имело место. Доказать так, чтобы не осталось сомнений. Старый жулик прекрасно это понимает. Он умеет жонглировать фактами и постарается, чтобы мы споткнулись на этом, самом первом, препятствии. И если ему это удастся, до вопроса о мотивации и возможности совершения убийства и не дойдет.

— У меня, между прочим, кое-что еще для вас припасено, — напомнила о своем присутствии Сильвия.

— Что?

— Я… я в каком-то смысле решила перебежать вам дорогу, но только по своей, репортерской, линии.

— О чем ты?

— Я хочу взять интервью у мистера Карра.

— Я тоже не прочь, — мрачно пошутил Брэндон.

— Он уехал из города, — пояснила журналистка, — и узнать куда оказалось не так-то просто. Я позвонила в его контору по междугородному и спросила секретаршу, как мне связаться с мистером Карром. Она, естественно, первым делом захотела узнать, с кем говорит.

— И вы ответили ей, что это пресса? — в ужасе предположил Брэндон.

— Я нагло соврала, — покачала головой Сильвия.

— Что же ты сказала? — с опаской спросил Селби.

— Я представилась Паулой Мелвин.

Брэндон присвистнул.

— Секретарша ответила, что Карра не будет два или три дня и что он отправился на машине на север штата. В качестве миссис Мелвин я смело заявила, что он мне срочно нужен, и попросила назвать место, где у него в пути первая остановка. Тогда девушка ответила, что это Хайдейл. Вам оно о чем-нибудь говорит?

Селби и Брэндон обменялись недоуменными взглядами.

— Однако держу пари, Карр отправился туда неспроста.

— Так или иначе, — объявил Брэндон, — мы хотели поговорить с Карром и теперь, зная, где он, получили такую возможность.

— Однако пока повременим с беседой, — вынес решение Селби.

— А что с фотографиями погибшей? — спросила Сильвия у шерифа.

— Уже печатаются. Потом их отретушируют, чтобы она была с открытыми глазами. Думаю, степень сходства будет удовлетворительной. Мы пока ничего не знаем о ее семье и происхождении, но разными путями пытаемся выяснить.

— Когда фотографии будут у нас на руках?

— Помощник принесет их с минуты на минуту.

— Если, шериф, в приемной у вас тот самый доктор, надеюсь, вы поделитесь со мной информацией о нем.

— Вы можете получить ее из первых рук; подождите, когда он выйдет от меня. Скажите ему, что хотите взять у него интервью, и сами все узнаете… кстати, с чего вы взяли, что он врач?

— Номерной знак его машины лос-анджелесский с указанием, что за рулем медик. Десять против одного, что это именно врач.

— Как его зовут?

— Спартой Капальдо. Его врачебный кабинет в Гринберри.

— Как жаль, что у округа нет денег, — усмехнулся Брэндон. — Я непременно взял бы вас в штат, Сильвия. Из вас получился бы первоклассный детектив. Хорошо, долг платежом красен. Я тоже подкину вам кое-какую информацию.

— Я вся внимание.

— Кухонный нож, которым была убита девушка, совсем новый, раньше им никогда не пользовались. На его лезвии помечены отпускная цена и розничная. Это нож для разделки мяса с пластмассовой ручкой. Может, вы займетесь обходом магазинов скобяных товаров и разузнаете, где мог продаваться нож с кодом «ТЕМ» по цене семь долларов шестьдесят пять центов?

Карандаш Сильвии забегал по листку бумаги, который она достала из сумочки, чтобы записать эти данные.

— Я немедленно займусь этим, шериф.

— Мы тоже будем заниматься разработкой этого следа, — добавил Брэндон. — Если вам удастся что-то разузнать, сообщите нам, а если мы что-то раскопаем, то сообщим вам.

— Я позвоню в газету и подключу наших репортеров, — пообещала Сильвия. — А сама тем временем подожду, когда вы отпустите доктора Капальдо.

— После нашей обработки вам будет легче иметь с ним дело, — ухмыльнулся Брэндон. — Пошли, Дуг, посмотрим, что он из себя представляет.

Окружной прокурор и шериф поднялись в офис Брэндона.

Их ждал смуглый господин в сером двубортном костюме с чисто выбритым умным лицом и густыми темными волосами. Он оглядел вошедших проницательным взглядом, и на его губах расцвела любезная улыбка.

— Разрешите познакомиться, — с непринужденностью светского человека проговорил он. — Я, вероятно, имею честь говорить с шерифом и окружным прокурором округа Мэдисон?

— Совершенно верно, — подтвердил Брэндон.

Со словами: «Я полагаю, вы доктор Капальдо?» — прокурор шагнул навстречу посетителю и протянул ему руку.

— Я мистер Селби, а это шериф Брэндон.

— Вы знаете, как меня зовут? — насторожился мужчина.

— Конечно, — ответил Селби, многозначительно взглянув на Брэндона. — Мы как раз собирались вызвать вас для дачи показаний.

— Меня? Но разве вам известно, кто я?

— Разумеется, доктор, — уверенным тоном подтвердил Селби. — Вы обрабатывали огнестрельную рану, которую получила Ева Даусон. Милости просим.

Брэндон распахнул перед доктором дверь своего кабинета. Вид у Капальдо был растерянный. От его непринужденности не осталось и следа.

Шериф жестом пригласил его садиться, и доктор Капальдо, опустившись в кресло, закинул ногу за ногу, сложил кончики пальцев вместе, как это делают медицинские светила, и глубоко вздохнул, очевидно пытаясь обрести былую безмятежность.

— Почему вы до сих пор не связались со мной? — строго спросил Брэндон.

Тонкие брови доктора Капальдо взметнулись вверх в учтивом недоумении:

— Но, шериф, я помчался к вам сломя голову, как только узнал, что стряслось с моей пациенткой.

— Почему вы не обратились ко мне до того, как это произошло?

— Извините, шериф, — покачал головой доктор Капальдо, — но мои представления о профессиональной этике не позволяют мне обсуждать эту тему.

— Ну что ж, вы, вероятно, пришли к нам со своей историей, — вздохнул Брэндон. — Надо полагать, хорошо продуманной. Послушаем ее.

— Рано утром, в субботу, 18 октября, — начал доктор Капальдо, — меня вызвали в Лас-Алидас к некоей Еве Даусон, которая получила огнестрельную рану.

— И вы поехали?

— Да.

— Как получилось, что вы отправились так далеко и в такую рань?

— Она была моей пациенткой.

— Другими словами, вы лечили ее раньше?

— Да.

— Когда?

— Не помню точно… возможно, за две… три недели до этого ранения.

— И на что она жаловалась?

— Она страдала от депрессии и навязчивой идеи самоубийства.

— О, — протянул Брэндон, бросая взгляд на Селби, — знакомая песня!

— Боюсь, я вас не понимаю, — с достоинством произнес доктор Капальдо.

— Вы все прекрасно понимаете, — резко оборвал его Брэндон. — Хорошо, досказывайте остальное.

— Ева Даусон обратилась ко мне по поводу расстройства нервной системы, выражавшегося в приступах депрессии. Я прописал ей успокоительные средства и провел несколько сеансов психотерапии.

— Лечение помогло?

— Она пришла ко мне через неделю, и ее состояние заметно улучшилось. Я, в частности, предупредил пациентку, чтобы она не злоупотребляла алкоголем, так как похмелье усугубляет депрессию. Помнится, я также настоятельно советовал ей изменить образ жизни.

— А что побудило вас дать ей такую рекомендацию?

— Она была из тех девушек, — проговорил доктор Капальдо, смыкая и размыкая кончики пальцев в такт словам, — которые трудятся на ниве развлечений.

— Как это понимать?

— Ее приглашали, чтобы оживить вечеринку присутствием красивой молодой особы. Поймите меня правильно, джентльмены, я ни в коей мере не предполагаю, что поведение ее могло быть предосудительным, я имею в виду только образ жизни… те обстоятельства, когда распорядок дня нарушен, а пища неполезна и весьма трудно воздержаться от спиртного. Посему я рекомендовал ей вести более размеренную жизнь, дабы по крайней мере был предусмотрен минимум сна.

— Она вняла вашим советам?

— Вряд ли. Дело кончилось тем, что последовал тот самый вызов в Лас-Алидас.

— Кто звонил?

— Я не знаю. Звонили от имени Евы Даусон и сказали, что произошел несчастный случай и ей срочно требуется моя помощь.

— Как вы поступили?

— Конечно, когда я прикинул, как далеко придется ехать, мне эта перспектива, мягко выражаясь, пришлась не по душе. Тогда я стал расспрашивать, какого рода несчастный случай, и оказалось, что девушка стреляла в себя и находится в тяжелом состоянии.

— Стало быть, вы отправились?

— Вот именно.

— Куда?

— В Лас-Алидас.

— Кто дал вам адрес?

— Звонивший.

— Мужчина или женщина?

— Женщина.

— Она представилась?

— Нет, сказала лишь, что звонит от имени Евы Даусон.

— Итак, вы отправились по указанному адресу и что там обнаружили?

— Что жизнь Евы Даусон в опасности, так как она потеряла много крови от раны, которую сама себе нанесла.

— Кто вам сказал, что она сама себе ее нанесла?

— Она же и сказала.

— Что вы предприняли?

— Я обработал рану.

— Заявили ли вы в полицию о происшедшем?

— Не заявил.

— Вы знали, что это была огнестрельная рана?

— Так она сказала мне, и это было видно по специфике ранения.

— Разве вам не следует сообщать властям о подобных ранениях?

— Обычно я так и поступаю, но в том конкретном случае сделал исключение.

— Что вас на это толкнуло?

Мне известны кое-какие обстоятельства жизни Евы Даусон. Ее угнетала мысль, что она не достойна любви матери, что она неудачница, не сумевшая реализовать свои возможности, короче говоря, у нее развился комплекс неполноценности. Поэтому я решил, что какая-либо огласка даст крайне неблагоприятный результат. И, когда ко мне обратились с просьбой сохранить имя пострадавшей в тайне, я выполнил эту просьбу, полностью сознавая, что разглашение тайны означало бы для девушки подписание смертного приговора.

— Ее состояние было серьезным?

— Очень. Имелись все предпосылки для перитонита.

— И вы взялись спасти ее?

— Да.

— Вам платили за лечение?

— Нет, сэр.

— Не странно ли ездить за тридевять земель, чтобы лечить безвозмездно?

— Этот случай был интересен мне, как медику, и я решил сделать все, что в моих силах, чтобы поднять пациентку на ноги.

— Она вам не рассказывала об обстоятельствах рокового инцидента?

— Рассказала со всеми подробностями.

— И как это было?

— В пятницу вечером, 17 октября, она отправилась на вечеринку в дом Джеймса Мелвина в Мэдисон-Сити.

Стоило ей выпить, как у нее испортилось настроение, захотелось побыть одной и избежать нежелательного общения с одним из гостей, который немного «перебрал».

Она выскользнула из дома и укрылась в машине Джеймса Мелвина, стоявшей в гараже. Бездумно пошарив в бардачке, она нащупала там револьвер и, повинуясь внезапному импульсу, решила положить всему конец.

— Она не назвала имени гостя, который досаждал ей своим вниманием?

— Нет. Ева Даусон предпочитала не называть имен вообще. За все то время, пока я лечил ее, она ни разу не упомянула ни одного имени, как я ни пытался ее разговорить.

— Вам известно, где она жила?

— Нет, сэр. Неизвестно.

— Мне кажется, — вступил в разговор Селби, — вы приехали сюда, чтобы водить нас за нос.