Дональд Лэм и Берта Кул (№8) - Кошки бродят по ночам

— Миссис Кул, клянусь вам всеми святыми, что…

— Приберегите свои клятвы для вашей жены, — посоветовала она. — Расскажите мне все без литературных оформлений. И оставьте ваши уверения в искренности.

— Говорю вам, миссис Кул, что это подлая, лживая инсинуация, это…

— Что за инсинуация? — спросила Берта.

— Что эта горничная влюблена в меня, или я влюблен в нее, и что она пошла на работу, чтобы быть со мной рядом.

— Она красива?

— Да.

— Вы разговаривали с ней по поводу письма?

— Нет. Я ее не нашел.

— Почему?

— Ее нет дома. Я не знаю, где она. Вчера вечером она была, а теперь ее нет.

— А ваша жена знает, где она?

— Я ее не спрашивал. У нее отдельная комната, и она поздно встает. Я думал, что мне лучше было бы поговорить с вами, прежде чем что-либо сообщать ей.

— Как зовут горничную?

— Салли.

— Я спрашиваю ее фамилию.

— Хоть убейте меня, миссис Кул, не могу вам сказать. Что-то вроде Бегоннер или Брегнер. С того момента, как я поднял письмо, я пытался вспомнить, какая же у нее фамилия. И так и не вспомнил.

— Давно она находится в вашем доме?

— Пару месяцев.

— Вы знали ее до того, как она пришла к вам?

— Конечно, нет.

— Что вы сделали, когда нашли это письмо?

— Я прочел его, потом вышел из столовой и направился прямо в комнату горничной.

— Вы постучали в дверь. И открыли ее?

— Да.

— И там никого не оказалось?

— Никого. Но постель была смята.

— И что потом?

— Потом я пошел в кухню, осмотрел весь дом. Я нигде не мог ее найти.

— Сегодня у нее выходной?

— Нет.

— Вы думаете, она знает об этом письме?

— Понятия не имею. Боюсь, что моя жена прочла письмо и, по совету автора, пошла прямо к ней. А Салли взорвалась и в ярости ушла. Знаете ли, в наши дни горничная не обязана мириться с подобными вещами.

— И вы это мне рассказываете! — с чувством произнесла Берта.

— Что нам теперь делать? — спросил Белдер. — Мы должны что-то предпринять.

— Это еще зачем?

— Чтобы все выяснить.

— Возможно, Салли все уже выяснила, — сказала Берта. — Может быть, ваша жена выяснила с ней отношения, поняла, что ошиблась и…

— Боюсь, вы не знаете мою жену, — сказал Белдер. — Если что-то вызвало ее подозрения, пройдет много времени, прежде чем эти подозрения исчезнут. Чем больше вы объясняете, тем хуже становится. Только после многочисленных повторений она начинает вам верить. Она необыкновенно подозрительная женщина. Даже такая ничтожная вещь, как это письмо, может свести ее с ума. Мы на протяжении многих недель не сможем говорить ни о чем другом, кроме этого.

— Даже если ушла Салли?

— Конечно. Это только мое предположение, что она ушла.

Берта взглянула на часы:

— Сейчас начало одиннадцатого. Вы думаете, что телефонный разговор состоится?

— Возможно. Она сказала мне вчера днем, что я могу взять машину до одиннадцати часов и что я должен поставить ее перед домом точно к одиннадцати и проверить, достаточно ли в баке бензина.

— И вы хотите, чтобы я что-то в связи с этим предприняла?

— Да. — Что?

— Я хочу выследить человека, написавшего это письмо. Глаза Берты сузились.

— Вы хотите, чтобы я поймала этого негодяя?

— Да.

— Давайте поговорим о письме, — сказала Берта. — Кто, по-вашему, мог написать его?

— Не знаю.

Резкое движение Берты заставило заскрипеть ее кресло-качалку.

— Как вы думаете, была ли это ваша теша?

— О чем вы?

— Об авторе письма.

Лицо Белдера передернулось.

— Конечно! Это Тереза Голдринг! Какой же я был дурак, когда начал метаться, как только поднял это письмо! Она всегда меня ненавидела. Она выбрала время, чтобы попытать счастья и нанести удар ниже пояса. Можете себе представить, в каком затруднительном положении я бы оказался, если бы ей удалось расстроить наши отношения с женой.

Берта с хмурым видом изучала письмо. Белдер продолжал:

— Какая была бы радость для Терезы, если бы она смогла настроить жену против меня, и какие возможности это бы перед ней открыло! Да, миссис Кул, вы вникаете в самую суть вещей. Я перевел все мое состояние на имя жены. Она подтвердила то же самое. Суд нашел, что это было правильным. А теперь, если она сможет завершить этот процесс и оставить за собой все состояние, я буду бессилен.

— Но она же не станет переводить все на имя своей матери, не так ли? — спросила Берта.

— Не все, конечно, но…

— Какие отношения у вашей жены с Карлоттой? — спросила Берта, переворачивая смятый листок бумаги, который она держала в руке.

— У них прекрасные отношения, если не считать последнего времени, когда Карлотта усиленно думает над тем, почему же ей не хотят сказать, кто ее родители. Она считает себя уже достаточно взрослой для того, чтобы выбирать, что ей делать. Она, конечно, примирилась с мыслью, что никогда не узнает, кто ее отец, но надеется найти свою мать. Карлотта испорченная, ленивая девчонка.

— Ее мать жива?

— Думаю, что да. Это и есть камень преткновения. Насколько я понимаю, ее мать приложила все усилия для того, чтобы узнать, где находится дочь. С первого взгляда не кажется, что у Терезы может быть сильная хватка, но не допустите ошибку — она безжалостный, жестокий противник, который не остановится ни перед чем. Насколько я понимаю, она воздвигнет препятствия на пути той женщины, какие только сможет.

— Какой женщины?

— Матери.

— Надо полагать, что Тереза Голдринг не спускает с нее глаз?

— Я тоже так думаю.

— И как она это делает?

— Наверно, с помощью детективов. Тереза очень осторожна.

— У нее есть деньги?

— Есть кое-что. И, поверьте мне, она хочет, чтобы их было больше.

— Как ей достались эти деньги?

— По страховке, полученной после смерти мужа.

— И много?

— Около двадцати тысяч. Вместо того чтобы вложить деньги в надежное предприятие и жить на проценты, Тереза хвасталась ими, покупала себе все, что хотела, заботилась о том, чтобы быть хорошо одетой и привлекательной. Я думаю, что она все еще представляет для мужчин интерес. Она…

— Сколько ей лет?

— Кажется, сорок восемь.

— Многие женщины пускаются в романтические приключения после того, как им перевалило за сорок, — заметила Берта.

— Конечно, миссис Кул, но это женщины, которые ведут себя искренне; те, которые не пытаются казаться чем-то таким, чем они вовсе не являются. Они с чутким сердцем, понимающие вас… Вам нужно увидеть Терезу, чтобы понять меня. Ей уже сорок восемь, а она вбила себе в голову, что выглядит на тридцать два. У нее все еще великолепная фигура… я бы сказал, для нее. Она сбрасывает вес, но… Ой, да ну ее к черту! Меня тошнит, когда я о ней говорю, — поспешно сказал Белдер.

— Все равно вы будете о ней говорить. Мы должны выяснить, каким образом она связана с этим письмом. У нее где-то должно быть подставное лицо.

— Почему вы так решили?

— Когда вашей жене звонят по телефону, то голос человека, который с ней говорит, должен быть ей не знаком. И тот, с кем она встречается, должен быть ей не знаком. Друг мог бы позвонить и сказать: «Привет, Мейбл. Можешь потом меня не цитировать, но твой муж снова принялся распутничать!» А мать вряд ли могла бы позвонить ей и, попытавшись изменить свой голос, сказать: «Миссис Белдер, мы с вами не знакомы, но я…» Вы меня понимаете?

— Понимаю, — отозвался Белдер.

— Следовательно, — заключила Берта, — у вашей тещи есть подставное лицо, кого ваша жена не знает, который звонит и говорит: «Миссис Белдер, я тот, кто написал вам письмо. Вы не хотели бы побеседовать со мной? Правда, я не могу прийти к вам домой по вполне объективным причинам, но если вы согласитесь со мной встретиться, то…» Понимаете?

— Да.

Берта устало поднялась с кресла.

— Думаю, нам надо последить за вашей женой, выяснить, с кем она встречается и что связывает этого человека с миссис Голдринг… Черт, кажется, это будет поденная работа.

— Когда вы все это сделаете, мы сможем пойти к моей жене и показать ей, что ее мать…

— Не будьте таким глупым, — прервала его Берта. — Миссис Голдринг скажет, что мы лжем, и заставит свою дочь поверить ей. Нет, в этом случае мы не пойдем к миссис Белдер.

Белдер с сомнением произнес:

Тереза может оказаться чрезвычайно крепким орешком.

Берта негодующе взглянула на него:

— Господи, молодой человек! Если, вы думаете, что ваша теща — крепкий орешек, подождите и увидите, как работаю я. Она просто любитель. А мне платят за то, чтобы я была этим крепким орешком.

Глава 4

Исчезнувший автомобиль

Туман рассеивался, и солнце начинало уже проникать сквозь его пелену, когда Эверетт Белдер припарковал машину жены напротив дома, украдкой посмотрел гуда, где в укромном месте посередине следующего квартала остановила свой автомобиль Берта. Он вышел из машины, застегнул пальто и притронулся к полям шляпы, подавая условный знак.

Берта Кул, наблюдавшая за ним сквозь «дворники» взятой в агентстве машины, фыркнула и в негодовании пробурчала себе под нос:

— Ну и чего же, по его мнению, он этим добивается?

Белдер поглядел на часы, потом окинул взглядом дом, просунул руку в левое переднее окно автомобиля, нажал на гудок, а затем быстро зашагал по улице.

Берта Кул, с философским терпением устроившись на мягком сиденье машины, зажгла сигарету и принялась ждать. Ее небольшие проницательные глаза подмечали все, что происходило вокруг.

На тихой улице, по обеим сторонам которой тянулись частные дома, было небольшое движение. Главный бульвар, на котором Белдер поджидал автобус, идущий в деловую часть города, был достаточно оживлен, оттуда доносилось жужжание транспорта — не непрерывное рычание, но различимый гул автомашин.

Подошел автобус, и Белдер уехал. Солнце еще недостаточно растопило плотный туман, принесенный с океана, но слой облаков становился все тоньше, и сквозь него показались лоскуты голубого неба.

Берта докурила сигарету. Ее часы показывали десять минут двенадцатого.

Раза два в течение десяти минут по улице проехали машины. Ни у одной из них, по-видимому, не было дел здесь, и ни один из водителей не обратил на Берту Кул внимания.

В одиннадцать двадцать две дверь в доме Белдера отворилась.

Берта включила зажигание, потянула стартер, завела мотор, все это время пристально смотря на женщину, которая быстро направлялась к машине, как человек, решивший побыстрее попасть в определенное место. Под складками броского клетчатого пальто Берта могла угадать у женщины прекрасную фигуру. На ней была низко надвинутая шляпка светло-зеленого цвета, и Берта мельком увидела нежный овал девического лица, темные очки и ярко-красные губы. На левой руке она несла серую полосатую кошку на поводке, и хвост животного нервно покачивался вперед-назад.

Преследование — работа рутинная.

Машина, за которой наблюдала Берта, поехала с обычной для большинства водителей скоростью, соблюдая все правила, остановилась и подождала на перекрестке, с уважением проехала мимо всех дорожных знаков, которыми был утыкан бульвар, но почему-то, к ее удивлению, свернула в деловую часть города и, описав зигзаг, выскочила на Креншоу-бульвар и повернула в сторону Ингельвуд. Кошка, забравшаяся на спинку переднего сиденья, давала Берте возможность не упускать машину из вида, держась на почтительном от нее расстоянии.

Ослабевающий транспортный поток, с одной стороны, облегчал преследование, давая возможность ехать на значительном расстоянии, а с другой — создавал большие сложности при приближении к машине, поскольку это могло возбудить подозрения. Если бы дама, сидящая за рулем в преследуемой машине, подумала, что за ней наблюдают, то в таком случае Берта притворилась бы, что обнаружила повреждение. Однако пока все шло так, что Берта могла преспокойно ехать на удобном для себя расстоянии, временно пренебрегая теми аксиомами, которые детективы открыли за долгую практику преследования.

На оживленном перекрестке загорелся красный сигнал светофора. Берта сбавила скорость так, чтобы, пока горел красный свет, она могла ехать довольно медленно… Но от внезапного удивления левая нога Берты резко подалась вперед, а правая нажала на скорость.

Машина миссис Белдер не задержалась на красный сигнал. Со спокойной и надменной смелостью, проигнорировав светофор, водитель продолжал ехать.

Берта была остановлена на перекрестке красным светом и поперечным потоком транспорта.

Бросив вокруг быстрый изучающий взгляд, Берта убедилась, что поблизости нет полицейских машин. Она сразу переключила на вторую скорость, улучила удобный момент и после первого рывка несколько замедлила движение, затем, воспользовавшись образовавшимся на перекрестке свободным пространством, поехала под аккомпанемент скрежещущих тормозов, надрывных криков и многосложных выражений, которые отскакивали от невинных ушей Берты, как градины от крыши амбара.

Теперь машина ехала впереди на расстоянии добрых ста пятидесяти ярдов абсолютно спокойно. Берта, до отказа подняв рычаг переключателя, сократила разрыв до ста ярдов. В это время ее жертва повернула налево, делая поворот с раздражающей медлительностью, и боковая фара отчетливо замигала.

Берта подъехала к перекрестку, где повернула машина, оглядела открывшуюся перед ней улицу и потеряла какое-то время на то, чтобы справиться с тормозами.

Было невозможно, чтобы машина достигла другого угла и исчезла. В таком случае водитель должен был увеличить скорость, что никак не согласовывалось с предыдущей размеренностью его действий. Но улица была пуста.

Берту осенила внезапная мысль. Машина должна была повернуть или налево, или направо на следующем перекрестке. Поворот налево означал бы, что она едет в обратном направлении — это реакция водителя, который пытался бы избежать преследования, что никак не совпадало с его спокойным поведением и тем сигналом боковой фары на предыдущем перекрестке. Потому логичным ей казался поворот направо.

Берта, со всей силы нажав на газ, резко свернула на эту улицу, чтобы не потерять свою жертву.

Она почувствовала, как ветер засвистел у нее в ушах, когда машина на всей скорости поворачивала направо.

Еще не закончив поворот, Берта, быстро повернув голову, взглянула на расстилавшуюся перед ней дорогу, потом надавила на тормоза и рванула руль.

Машины, которую она преследовала, впереди не было, вопреки всем ее расчетам. Теперь все доказывало, что женщина обнаружила слежку.

Машина Берты развила слишком большую скорость, чтобы с ходу повернуть налево и при этом не врезаться в бортик тротуара. Надо, чтобы машина отъехала назад, и тогда уже снова пуститься в погоню.

На следующем перекрестке она тоже не увидела преследуемую машину. Но тогда машина могла сделать только еще один поворот налево, что означало, что она снова выедет на бульвар, поскольку с левой стороны улица упиралась в тупик.

Берта в сердцах выругалась.

Это был старый и ловкий трюк, когда вы знаете, что вас преследуют, и при этом, словно совершая ошибку, едете медленно, чуть ползя, не забывая о том, чтобы включить на повороте боковую фару, задерживаете другую машину на переполненном перекрестке, а потом делаете мертвую петлю.

Возвращаясь назад по бульвару и ведя машину гак, словно ее сопровождал полицейский эскорт за то, что она. возвращаясь с ленча, опоздала на пять минут, Берта внимательно проезжала мимо всего, что было на дороге, только для того, чтобы с тем тошнотворным ощущением ничтожности и тщетности всех усилий, которое посещает рыбака, когда леска внезапно обрывается, осознать, что добыча выскользнула у нее из рук.

Чтобы все еще раз проверить, Берта приехала на то место, где она в первый раз потеряла автомобиль.

Это был семисотый квартал по Норт-Хэркингтон-авеню, где располагались одноэтажные дома с верандой, любующиеся роскошью широких подъездных путей к собственным гаражам.

Берта тщательно исследовала все подъездные дорожки. Они были пусты. Двери гаражей закрыты.

Берта потянулась за сигаретой, философски оценила ситуацию и повернула свою машину в деловую часть города.

Глава 5

Белдеру наносят визиты

Офис Эверетта Белдера находился на одиннадцатом этаже «Рокэвей-Билдинг». Берта поднялась на лифте и немного помедлила перед дверью с табличкой «Эверетт Дж. Белдер, маркетолог». Из-за двери доносился стук пишущей машинки. Пальцы ударяли по клавиатуре со скоростью и в ритме, которые могли бы сравниться только с мастерством Элси Бранд.

Берта открыла дверь.

Женщина лет двадцати пяти с прямой спиной и тонкой талией подняла взгляд от машинки. Ее пальцы продолжали стучать по клавиатуре, в то время как темно серые глаза вопросительно смотрели на Берту Кул.

— Я к мистеру Белдеру, — сказала Берта. Секретарша перестала печатать.

— Могу ли я узнать, как ваше имя?

— Миссис Кул. Он ждет меня. По крайней мере, должен бы ждать.

— Подождите, пожалуйста, одну минутку. Присаживайтесь, миссис Кул.

Секретарша отодвинула стул, прошла к двери кабинета Белдера, повелительно постучала и, не медля ни секунды, исчезла за дверью. Берта Кул осталась стоять.

Затем секретарша появилась снова.

— Можете войти, миссис Кул.

Берта услышала звук отодвигаемого стула, поспешные шаги — и перед ней в дверях с сияющим лицом предстал Эверетт Белдер. Выражение беспокойства исчезло с его лица с помощью бритвы и массажа, которые сделали его кожу гладкой и розовой. Его ногти блестели от только что сделанного маникюра.

— Входите, миссис Кул. Входите. Вы очень быстро работаете… Это Имоджен Дирборн, она знает, кто вы. У меня нет от нее секретов. Если вы захотите что-нибудь мне сообщить или связаться со мной, когда меня не будет на месте, вам стоит только передать Имоджен всю информацию… но входите же.

Берта Кул кивнула и вежливо улыбнулась секретарше.

Имоджен Дирборн опустила глаза. У нее были длинные темные ресницы, которые красиво загибались и, когда опускались веки, подчеркивали нежность и мягкость овала лица.

Берта Кул отметила скромность, с какой девушка потупила глаза, произнесла: «Хм!» — и предоставила Белдеру придвинуть ей стул.

Имоджен Дирборн вышла, закрыв за собой дверь. Белдер обошел письменный стол и сел в огромное кресло орехового дерева, обитое темно-коричневой кожей.

— Я не ожидал, что вы придете так скоро, миссис Кул.

— Я и сама не ожидала, что буду здесь.

— Как я понял, вы хотели ехать следом за моей женой до тех пор, пока она не встретится с одним лицом, а потом собирались выследить этого человека. Надеюсь, ничто не нарушило ваши планы.

— Я потеряла ее, — ответила Берта. Белдер изумленно поднял брови.

— Вы потеряли ее, миссис Кул?

— Вот именно.

— Но я был уверен, что вы были на месте, и ваша машина…

— Эта часть преследования абсолютно верна, — отозвалась Берта. — Я села ей на хвост, но я не смогла там долго остаться.

— Но, миссис Кул, я полагал, что это было очень просто. У нее не было никаких подозрений.

Почему вы говорите об этом с такой уверенностью?

— Я уверен, что она ничего не подозревала.

— А у меня нет такой уверенности, — сказала Берта. — Либо она мастерски надувала меня, и я до сих пор точно не знаю, что это было, либо я стала жертвой странных совпадений.

В голосе Белдера послышалась явная досада:

— И в том, и в другом случае, миссис Кул, мы потеряли всякую возможность доставить это клеветническое письмо к миссис Голдринг.

Берта сухо и быстро проговорила:

— Давайте снова посмотрим это письмо. Несколько секунд Белдер раздумывал, затем достал его из кармана.

— А где находится подшивка ваших личных писем?

— Я не понимаю, что вы хотите, — произнес Белдер.

— Я хочу проверить вашу личную корреспонденцию, — объяснила ему Берта. — Думаю, что там находится ключ к разгадке.

— Боюсь, что я ничего не понимаю.

— Большинство людей не знает, но машинопись имеет еще больше особенностей, чем почерк. Эксперт, только бросив взгляд на напечатанный текст, может сказать вам, на какой машинке он был отпечатан. Я не могу так далеко пойти в своих исследованиях, но я совершенно уверена, что это письмо было напечатано на портативной машинке, и хочу найти ключ к разгадке либо среди личной корреспонденции, которую вы получаете, либо среди тех писем, которые писал вам Нанли.

— Он никогда не писал мне. Говорю вам, что он слепил свое требование только из одного воздуха, а потом обратился в суд и…

— Это дело в суде основывается на каких-то деловых отношениях?

— Да.

— На делах, которые, как он утверждает, были мошенническими?

— Ну да, обманными. Одна грязная формальная деталь позволила ему утверждать, что это было мошенничеством и я был невольным опекуном капитала, который… Однако, миссис Кул, если вы хотите посмотреть мою личную корреспонденцию, мы ее вам доставим.

Белдер нажал кнопку.

Он ждал не больше двух секунд, затем дверь, выходящая в приемную, открылась, и Имоджен Дирборн с нужным оттенком в голосе, который отличает вежливую квалифицированную секретаршу, спросила:

— Да, мистер Белдер?

— Миссис Кул хотела бы посмотреть мою личную корреспонденцию. Принесите, пожалуйста, бумаги.

— Хорошо, мистер Белдер.

Мисс Дирборн оставила открытой дверь в приемную. Через двадцать секунд она вернулась, при этом не забывая о том, что безупречные линии ее фигуры производят нужное впечатление. Она положила пухлый конверт с корреспонденцией перед Белдером на стол с преувеличенно безразличным видом, с помощью которого некоторые секретарши пытаются, и не без успеха, поразить визитеров.

— Что-нибудь еще? — спросила она, отчеканивая каждое слово с характерным оттенком, похожим на щелчок механизма, который переводит строку в пишущей машинке.

— Думаю, что пока все, мисс Дирборн.

— Да, мистер Белдер.

Она плавно прошла через кабинет и закрыла за собой дверь.

Берта Кул задумчиво поглядела ей вслед.

— Немного толстовата, — сказала она. Белдер в недоумении посмотрел на нее:

— О чем это вы?

— Так, мысли вслух, — произнесла Берта. — Когда вы поваритесь в этом котле с мое… Ладно, оставим это, Я только стремлюсь к тому, чтобы мне заплатили за возню с письмами. Что вы можете сказать насчет кошки, которую ваша жена взяла с собой?

— Она взяла с собой кота?

— Да. Часто она его с собой таскает?

— В последнее время — да. Он с ней все время, только на ночь они расстаются. Он обожает кататься в автомобилях, и она берет его каждый раз, как выходит из дома.

— Как его зовут?

— Вискерс. Хотел бы я, чтобы она думала обо мне хотя бы часть того времени, которое она проводит в думах об этом несчастном животном.

— Возможно, он больше о ней думает. Белдер покраснел.

— В конце концов, миссис Кул…

— К черту всю эту ерунду, — сказала Берта, обрывая упрек раньше, чем он был высказан. — Давайте посмотрим эту пачку личной корреспонденции.

Берта пододвинула к себе письма и начала просматривать. В то время, как она их изучала, Белдер, несколько смягчившись, делал комментарии:

— Это парень, который хотел, чтобы мы вместе отправились на охоту. Это было пару лет назад. Он тогда хорошо провел время, не то, что я. Я готовил еду и ощипывал дичь… Это продавец, который хочет, чтобы я дал ему работу, когда представится случай хорошо заработать.

— Кто это? — спросила Берта, внезапно выхватывая из пачки письмо, написанное женской рукой.

Эверетт Белдер откашлялся.

— Я не знал, что оно находится здесь. — Кто это?

— Ее фамилия Росслин.

— А имя?

— Мейми.

— Что она имела в виду, когда начинала письмо словами: «Дорогой Синдбад»?

Белдер снова откашлялся.

— Видите ли, миссис Кул. Мисс Росслин была официанткой в ресторане, в Сан-Франциско. Она произвела на меня впечатление тем, что у нее были большие способности. Это было два года назад…

— Продолжайте.

— Я подумал, что она могла бы применить свои способности с большей отдачей. Я был знаком с некоторыми должностными лицами в Сан-Франциско, дал ей работу… вот и все.

— И она все еще занята той самой деятельностью?

— О Господи! Конечно! Она шла, никуда не сворачивая, и добралась до вершины.

— А что вы скажете насчет этого «Синдбада»?

Он рассмеялся:

— Я, конечно, кое-что в ней видел, в деловом плане, и она смеялась над некоторыми историями, которые я ей рассказывал о технике сбыта и о тех возможностях, которые открывает превращение сопротивления покупателей в активную поддержку ваших действий. Она… она сказала мне, что я рассказываю, как тот моряк Синдбад. Она…

Со стороны двери раздался настойчивый стук, и дверь мгновенно отворилась. На пороге стояла Имоджен Дирборн.

— Вам звонит миссис Голдринг. Я сказала ей, что вы на совещании. Она настаивает на разговоре с вами.

— О Боже мой! — воскликнул Белдер. Берта Кул с явным интересом изучала его.

— Вы будете говорить с ней? — спросила она. Белдер взглянул на свою секретаршу так, словно искал у нее защиты:

— Скажите, что я перезвоню ей. Запишите номер телефона, по которому я смогу ее найти. Скажите, что я на совещании, что я должен подписать очень важный контракт… Уладьте все, Имоджен, соврите что-нибудь.

— Да, мистер Белдер. Она спрашивает, где миссис Белдер?

Белдер закрыл лицо руками и застонал. Некоторое время в кабинете стояла мертвая тишина, потом он поднял голову:

— Черт побери, я не знаю. Скажите ей, что меня не было дома с… Пусть она проваливает и не мешает.

— Да, мистер Белдер, — проговорила Имоджен и осторожно закрыла дверь.

Несколько секунд Белдер сидел в нерешительности, потом отодвинул стул, крупными шагами пересек комнату и распахнул дверь в приемную.

— Имоджен, поставьте телефон так, чтобы я мог его слышать.

— Да, мистер Белдер.

Эверетт Белдер облокотился на спинку стула, на котором сидела Берта. Его длинная рука потянулась к телефону. Он оставил дверь в приемную широко открытой.

Берта слышала, как течет голос Имоджен, ровно, медленно и вежливо, выстраиваясь в фразы:

— Он очень сожалеет, миссис Голдринг, что не может поговорить с вами прямо сейчас. Но если вы оставите номер телефона, он свяжется с вами при первой возможности… Нет, миссис Голдринг, вовсе нет… Это чрезвычайно важное совещание. Он как раз подписывает контракт с изготовителем, который возглавляет распределение продукции на всей территории к западу от Рокис… Да, миссис Голдринг… Да, я запишу номер… Благодарю вас, миссис Голдринг… Я обязательно скажу ему, что Карлотта с вами. Большое спасибо, миссис Голдринг. До свидания… Что-что? Нет, он сказал, что не знает, была ли она дома. Он не был там с того момента, как уехал в офис… Да, миссис Голдринг. Да, я передам ему. Спасибо. До свидания.

Раздался щелчок опускаемой на рычаг трубки. Белдер поставил на место телефон, который обычно находился у него на столе, и произнес:

— Непредвиденное осложнение.

— Ваша теща?

— Да. Насколько я понял из телефонного разговора, она только что приехала поездом. Очевидно, Мейбл знала, что она приезжает, но ничего мне об этом не сказала. Поезд опоздал. Карлотта была на вокзале и ждала. Мейбл либо там не было, либо она не стала ждать. У ее матери неизлечимая болезнь. Она всегда пытается найти предлог, чтобы свалить всю вину на меня.

— Ваша жена рассудила, что телефонный звонок в одиннадцать часов важнее, чем встреча матери.

— Видимо, так.

— Я не уверена, но, пожалуй, мне нужно будет изменить мнение о вашей теще. — Берта переключила свое внимание на пачку корреспонденции. — Что это? — резко спросила она.

Белдер усмехнулся, когда Берта вынула несколько десятков писем, соединенных одной большой скрепкой. Сверху была прикреплена отпечатанная на машинке памятка: «Похоже, что вы попали в список „карасей“[1]. Я.Д».

Белдер засмеялся:

— Мисс Дирборн сказала мне, что из-за этих писем у меня могут быть серьезные неприятности. Вы получаете просьбы о помощи от благотворительных организаций, от умирающих с голода иностранцев, от лишенных прав детей и все в таком роде. Несколько месяцев назад я получил одно такое послание, которое было настолько трогательным и личным, что я не удержался и отправил двадцать пять долларов, и результатом стал поток писем.

Берта Кул пробежала письма глазами.

— Кажется, они от различных организаций.

Так оно и есть. Но вы видите наверху пометку мисс Дирборн. Очевидно, они меняли адреса. Если вы ответили по почте на одну просьбу Общества Облегчения Жизни Голодающих Таких-то, они оформят ваше имя и адрес в качестве великолепного проспекта и пошлют его в Ассоциацию Лишенных Прав Дочерей или Генералов — Ветеранов Революции и так далее по цепочке. Если вы хотя бы раз сделаете перевод денег, то вас затопит.

В дверь кабинета Белдера снова раздался настойчивый стук. Имоджен Дирборн открыла дверь и сказала:

— У телефона секретарша миссис Кул. Она говорит, что немедленно должна связаться с ней, что-то очень важное. Она спрашивает, здесь ли миссис Кул.

— Что вы ей ответили? — спросил Белдер. Улыбка тронула губы мисс Дирборн.

— Эта женщина представилась как секретарша миссис Кул. Я сказала ей, что лично не знаю миссис Кул, но если она подождет у телефона, то я наведу соответствующие справки.

— Она сейчас на проводе? — спросил Белдер.

— Да.

Белдер вопросительно посмотрел на Берту Кул.

— Сделайте так, чтобы я могла слышать вашу беседу. Поговорите с ней минутку. Если это Элси Бранд, я узнаю ее голос. Подержите ее у телефона, — сказала Берта.

Не произнося в ответ ни слова, Имоджен повернулась и вышла в приемную. Белдер молча протянул Берте стоявший на столе телефон. Берта ждала, пока не услышала металлический щелчок, а затем голос Имоджен Дирборн:

— Боюсь, я не совсем расслышала фамилию. Я правильно поняла, вы сказали, что вам нужна миссис Пул. П-у-л… Первая буква «П»?