Глава 1

Большой катер лениво покачивался на волне.

Утреннее солнце золотило верхушки холмов, его лучи падали на маслянистую поверхность безветренного моря и, отражаясь от нее, до боли слепили глаза.

Берта Кул, крепкая и упругая, как моток стальной проволоки, сидела на палубе на складном стуле, уперев ноги в леер и твердо удерживая бамбуковое удилище. Ее серые, алмазного блеска глаза спокойно-настороженно в ожидании первой легкой поклевки устремлены на леску — туда, где она входила в воду.

Берта полезла в карман свитера, вытащила сигарету, поднесла ее ко рту. Не отводя глаз от лески, спросила:

— Спички есть?

Я прислонил свою удочку к лееру, удерживая ее между колен, зажег спичку, прикрывая пламя ладонями, и потянулся с огоньком к Берте.

— Спасибо, — бросила она и глубоко затянулась.

Из-за болезни Берта похудела фунтов на двадцать.

Когда силы вернулись к ней, она стала заниматься спиннингом. Спорт на свежем воздухе сделал ее крепкой и загорелой. И хотя она все еще тянула на сто шестьдесят с гаком, — но теперь — сплошные мускулы.

Мужчина, сидевший справа от нее, — грузный, большой, он и дышал с хрипотцой, — поинтересовался:

— Как идут дела?

— Ничего, идут, — ответил я.

— И давно вы здесь сидите?

— Да.

— Поймали что-нибудь?

— Кое-что.

Некоторое время мы удили в молчании, затем он сказал:

— Не важно, поймаю я что-нибудь или нет. Но это счастье побыть там, где можно расслабиться, подышать соленым воздухом, уйти от адского шума цивилизации.

— Согласен, — кивнул я.

— По мне, звонок телефона звучит как взрыв бомбы. — Мужчина рассмеялся почти виновато и повернулся ко мне: — Вчера, только вчера я, знаете ли, наблюдал за телефонным аппаратом примерно так, как сейчас смотрит на удочку ваша… Извините, эта миссис — ваша жена?

— Нет.

— Я решил сперва, что она — ваша матушка. Но потом подумал, что в наши дни ни в чем нельзя быть уверенным. Во всяком случае, она наблюдает за леской, как я за телефоном, — будто гипнотизируя, стараясь что-то внушить.

— Адвокат? — спросил я.

— Врач.

Помолчав, он добавил:

— Вот так и бывает с нами, врачами. Мы так заняты здоровьем других людей, что пренебрегаем своим собственным. Врачевание, знаете ли, тяжелая, непрерывная и однообразная работа. Операции по утрам, затем телефонные звонки в больницу. Присутствие — каждый день. По вечерам визиты, и обязательно по вечерам.

Люди весь день носят с собой свою боль, а потом, когда уляжешься поудобней в кровати, непременно позвонят и попросят приехать.

— В отпуске? — спросил я доктора.

— Нет, просто улизнул. Пытаюсь делать это каждую среду. — Доктор поколебался, прежде чем доверительно сообщить: — Я должен так поступать… По предписанию моего врача.

Я взглянул на этого очень тучного мужчину. Веки у него, заметно припухшие. Казалось, если он сейчас закроет глаза, то открыть их ему будет трудно. Кожа бледная. Было в нем нечто, что заставляло вспомнить о тесте, которое вот-вот взойдет на дрожжах и вылезет из кастрюли.

— Ваша подруга выглядит отлично.

— Да… Она мой босс.

— О!

Может быть, Берта Кул прислушивалась к нашему разговору, возможно, и нет. Ее глаза оставались прикованными к леске, словно у кошки, наблюдавшей за крысиной норой. Когда Берта чего-нибудь хотела, ее желание ясно прочитывалось на лице. Сейчас она хотела поймать рыбу.

— Вы сказали, вы работаете у нее?

— Да.

Доктор был, видимо, озадачен.

— Она возглавляет детективное агентство, — объяснил я. — «Б.Кул. Конфиденциальные расследования». Мы взяли выходной — между делами.

— Ах вот как.

Взгляд Берты стал еще настороженней. Она слегка наклонилась вперед, замершая, выжидающая.

Кончик ее удилища согнулся. Берта стиснула правой рукой ручку катушки. Драгоценности ослепительно сверкали в утреннем свете. Удилище снова напряглось, прогнулось, леска заметалась в воде.

— Смотай живо свою леску, — приказала Берта. — Освободи место для подсечки.

Я начал было сматывать свою леску, но что-то сильно дёрнуло за нее, словно пытаясь вырвать удилище из моих рук. Леска со свистом ушла под воду.

— О, превосходно! — воскликнул доктор. — Я ухожу с дороги.

Он поднялся, но тут и его удилище согнулось почти пополам. Его веки затрепетали. Лицо исказилось возбуждением.

Я пытался удержать свое удилище. Берта воскликнула:

— Сматывай катушку. Ну же, тяни!

В зеленой глуби воды я уловил серебристые отблески: рыба металась, сопротивляясь леске.

Берта напрягла все свои силы. Ее плечи то поднимались, то опускались от усилий. Большая рыбина выскочила из воды, и Берта удачно использовала этот момент, ухитрившись перебросить ее через леер, как бы в продолжение ее броска, рыба ударилась о палубу, шлепнулась, словно кусок сырого мяса, и начала бить хвостом по доскам.

Доктор вытянул свою рыбу.

Моя сорвалась.

Доктор улыбнулся Берте Кул.

— Ваша больше моей, — объявил он.

Берта сказала:

— Ага.

— Скверно, что ваша сорвалась, — сочувственно обратился ко мне доктор.

— Дональду это все равно, — заметила Берта.

Доктор взглянул на меня с удивлением.

— Я люблю свежий воздух, — сказал я, — физический напряг, чувство праздности. Когда я занимаюсь делом, все это полностью исключено. Время от времени необходимо отдохнуть.

— То же самое бывает и со мной.

Берта посмотрела на доктора скользящим взглядом — с головы до ног.

Из камбуза до нас донесся запах горячих сосисок.

Доктор обратился к Берте:

— Не хотите ли перекусить?

— Не сейчас. Клев еще не кончился, — отмахнулась она.

Профессиональным движением Берта сняла рыбину с крючка, бросила ее в мешок, насадила новую наживку и вновь забросила спиннинг. Я стоял и наблюдал за Бертой и доктором. Через тридцать секунд она сменила приманку. У доктора хорошо клевало, но рыба сорвалась. А Берта опять вытащила рыбину. Потом повезло доктору: превосходный экземпляр. Берта снова обошла его. На этот раз, правда, она поймала маленькую.

Клев закончился.

— Так как насчет сосисок? — спросил доктор.

Берта кивнула.

— А вы? — Он повернулся ко мне.

— О’кей.

— Я принесу, — сказал доктор. — Мы должны отметить успех. Вы продолжайте удить, присмотрите только за моим спиннингом.

Солнце поднялось. Горы теперь пылали снизу доверху. Утренний туман рассеялся. Стало видно, как по дороге, вдоль берега, движутся автомобили.

— Кто он такой? — спросила Берта, по-прежнему не сводя глаз с лески.

— Врач, который много и напряженно работает, мало отдыхает. Его собственный доктор предупредил его, что такой режим опасен для жизни… Я думаю, ему что-то нужно от нас.

— Ты, кажется, открыл ему, кто я. Я не ослышалась?

— Нет. Я подумал, что мое сообщение заинтересует его.

— Ладно… И впрямь невозможно предвидеть, где тебя ждет работа… А ему, видно, действительно что-то нужно от нас, это верно.

Доктор вернулся с шестью горячими сосисками на поджаренных булочках, солеными огурцами и горчицей.

Одну сосиску он уже почти уничтожил. Крупная рыбья чешуя, приставшая к ладоням, не лишила его аппетита.

Кивнув на меня, доктор сказал Берте:

— Вот уж никогда не принял бы его за детектива.

Я представлял себе детективов крупными, здоровыми ребятами.

— Вы бы удивились, получше узнав его. — Берта скользнула по мне взглядом. — Дональд реагирует мгновенно, бьет как молния. Ну и мозги в нашем деле тоже кое-что значат.

Глаза из-под припухших век, казалось, прощупывали меня. Затем веки опустились.

— Ну, так что у вас на уме? Выкладывайте! — вдруг воскликнула Берта.

Он изумился:

— Что? Почему вы решили?.. Ведь я не… — Внезапно плечи его затряслись от смеха. — Ладно, вы выиграли! Я и сам горжусь, что могу поставить диагноз по походке пациента. Правда, мне и в голову не приходило, что кто-то может раскусить и меня. Как вы догадались?

— Вы, собственно, ничего и не скрывали, — заметила Берта. — Как только Дональд сказал вам, кто я… Так в чем дело?

В левой руке доктор держал сосиску. Правой он ухитрился извлечь из заднего кармана брюк коробочку и достать оттуда две визитные карточки.

На визитке значилось: «Доктор Хилтон Деварест. Принимает только по предварительной записи». Подразумевалось: живет в роскошной квартире, в пригороде для богатых, работает в престижной клинике.

Берта щелкнула по карточке ногтем большого пальца, сунула ее в кармашек свитера.

— Все мое предприятие здесь, — заметила она, огладив лоб. — Во всяком случае, та его часть, которая что-то значит. Итак… Я — Берта Кул. Он — Дональд Лэм. Так что вас беспокоит?

— Моя проблема очень проста, — сказал доктор Деварест. — Меня обокрали. Факты таковы: к моей спальне примыкает комнатушка, где находится разнообразная аппаратура — старые рентгеновские установки, электрическое оборудование, микроскоп под стеклянным колпаком. На неопытного человека все это производит сильное впечатление.

— Вы там работаете? — спросила Берта.

Деварест колыхнулся от смеха. Набрякшие веки опустились и снова поднялись.

— Нет. Это устаревшая аппаратура — хлам, собранный, чтобы ошеломлять посетителей. Когда я умираю от скуки в компании гостей, я укрываюсь в этой своей берлоге под предлогом срочной исследовательской работы.

Все мои гости в разное время побывали в лаборатории и были подавлены… ее великолепием.

— Чем же вы там занимаетесь? — спросила Берта.

— Я усаживаюсь в уютное кресло, включаю удобную настольную лампу и… почитываю детективные рассказы.

Берта одобрительно кивнула.

Доктор Деварест продолжал:

— Так вот… В понедельник вечером мы принимали у себя очень скучных гостей. Я скрылся в кабинете. И когда гости разошлись, моя жена поднялась наверх…

— Как относится ваша жена к тому, что вы исчезаете, оставляя ее одну развлекать посетителей?

Доктор Деварест помрачнел.

— Моя жена никогда не устает от гостей, — сказал он. — Она интересуется людьми, и она… тоже думает, что я там работаю.

— Выходит, ваша жена не знает, что обстановка в вашем кабинете — бутафория? — спросила Берта.

Доктор Деварест задумался, подбирая нужные слова.

— Ты не догадалась? — обратился я к Берте. — Весь этот камуфляж устроен главным образом для нее.

Доктор Деварест уставился на меня:

— Почему вы так считаете?

— Потому что вы слишком уж восторгаетесь своей выдумкой, похохатываете всякий раз, когда рассказываете о ней. Впрочем, это не важно. Продолжайте, пожалуйста.

— Проницательный молодой человек, — процедил доктор.

— Я вас предупреждала, — сухо отозвалась Берта. — Так что же произошло в понедельник?

— У моей жены есть драгоценности, а в стену кабинета встроен сейф…

— Такая же рухлядь, как и все остальное? — спросила Берта.

— Напротив, сейф — безупречен, в техническом отношении совершенен.

— Хорошо. И что же дальше?

— Моя жена вручила мне драгоценности и попросила спрятать их в сейф.

— Она часто обращалась с такой просьбой?

— Нет. Жена сильно нервничала в понедельник. У нее было предчувствие, что должно произойти что-то… что-то…

— И произошло?

— Да. Драгоценности украли.

— Еще до того, как вы положили их в сейф?

— Нет, после. Я спрятал их и пошел спать. Около шести часов утра у меня был срочный вызов — прободной аппендицит. Я помчался в клинику и соперировал больного. Затем — обычная рутина, осмотры, процедуры и так далее.

— Где вы храните драгоценности?

— Обычно они находятся в банке. Жена позвонила в полдень и спросила, не заеду ли я домой, чтобы открыть сейф.

— Она не знает шифра?

— Комбинация известна только мне, — уверенно ответил Деварест.

— И что вы предприняли?

— Я объявил медсестре, что должен быть дома до двух часов, поручил ей дежурить у телефона и фиксировать срочные вызовы. Я очень торопился, не успел даже перекусить, выпил только несколько чашек кофе.

Около часа приехал домой, сразу помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки…

— Где была в это время ваша жена?

— Мы вместе вошли в кабинет.

— И открыли сейф? — спросила Берта.

— Да… Драгоценности исчезли.

— Может быть, пропало еще что-нибудь?

Доктор взглянул на нее с тем же выражением, с каким на рыбалке Берта следила за леской, и бросил отрывисто:

— Нет. Только коробочка с драгоценностями. В сейфе почти ничего не было, кроме старых квитанций, — я храню их на всякий случай. Да, и записи исследований… в области нефрита…

— Можете определить точно, где находилась ваша жена, когда вы открывали сейф?

— Она стояла в дверях.

— Может ли быть, что вы не заперли сейф после того, как положили туда драгоценности? — предположила Берта.

— Нет. Это исключено.

— Я так понимаю, что сейф совершенно исправен?

— Да. Тот, кто открыл его, оказывается, знал комбинацию…

— Каким же образом он мог ее узнать?

— Понятия не имею. Но… мы знаем, кто это мог сделать… вообще, кто мог украсть. Точнее говоря, мы знаем того, кому известно, кто это сделал.

— И кто же это?

— Молодая женщина, секретарша моей жены, мисс Нолли Старр… Бывают состояния души, когда вы словно не доверяете собственным ощущениям, — продолжал доктор. — Вы протираете глаза — не во сне ли вам все привиделось?.. Я чувствовал себя точно так, когда открыл сейф. Моя жена, естественно, набросилась на меня с вопросами. Я восстановил все подробности — припомнил, как положил коробочки с драгоценностями в сейф, как набрал комбинацию…

— Какое отношение ко всему этому имеет мисс Старр?

— Моя жена обратилась к мисс Старр и велела ей уведомить полицию о краже.

— И что же дальше?

— Прошел час, полиция не появилась. Моя жена попыталась установить причину задержки. Она позвонила, чтобы вызвать мисс Старр, но… секретарша исчезла.

В полицию, как выяснилось, никто не звонил. У Нолли оказался целый час, чтобы скрыться.

— А потом?

— Потом пришли полицейские. Они искали отпечатки пальцев и обнаружили, что кто-то открыл сейф, обернув руку в промасленную тряпку. В комнате мисс Старр в пустой банке из-под сливок нашли испачканную тряпку.

— Ту самую? — спросил я.

— Да. Так считала полиция. Тряпка была испачкана ружейным маслом. Его следы были обнаружены и на ручке сейфа. Бутылка с этим маслом, наполовину пустая, оказалась в комнате мисс Старр. Там все свидетельствовало о поспешном бегстве. Нолли не взяла с собой ничего — даже туалетных принадлежностей, включая зубную щетку.

— И полиция не нашла секретаршу? — спросила Берта.

— Пока нет.

— А что вы хотите от нас?

Доктор медлил с ответом, он обозревал океанские дали.

Наконец сказал:

— Если бы я вас не встретил, я, может быть, не стал бы ввязываться в это дело. Но раз уж так получилось…

Разыскав мисс Старр до того, как это сделает полиция, вы могли бы передать ей, что в ее интересах вернуть пропажу. В таком случае сторона, потерпевшая ущерб, сочтет себя удовлетворенной. А вы… вы получите приличный гонорар.

— Хотите сказать, что не станете ее преследовать, если она возвратит драгоценности?

— Да, — сказал доктор. — И даже готов вручить ей некое вознаграждение.

— Какую сумму, например?

— Тысячу долларов.

Доктор стоял на покачивающейся палубе, ожидая реакции Берты. Я знал, что у нее на уме. Молчание затянулось. Но вот прозвучал ее вопрос:

— А сколько получим мы?

Доктор Деварест пригласил меня пообедать в семейном кругу. Я был представлен его жене как частный детектив, который был нанят для того, чтобы — как выразился доктор — «повысить активность расследования, действуя параллельно с полицией».

Его дом подтверждал мое впечатление о хозяине.

Чтобы построить такой дом и обставить его таким образом, нужна была куча денег. Здание в испанском стиле — белая штукатурка, красная черепица, обилие декоративных элементов, умелое использование природных условий. Веранды с чугунными узорчатыми решетками, яркие ковры, огромные окна с зеркальными стеклами, роскошными, тяжелыми портьерами, множеством ванных комнат и помещений для прислуги.

Вокруг дома раскинулся сад — фонтаны, золотые рыбки, умело расположенные островки зарослей кактусов…

Во всем ухоженность и порядок.

За обедом было слишком много еды — дорогой и изысканной.

Миссис Деварест — дама с двойным подбородком и выпученными глазами — демонстрировала явное пристрастие к спиртному, вкусной еде и бессмысленным замечаниям. Ее звали Колетта.

В доме жили два ее родственника.

Джим Тимли — загорелый молодой человек с темными, коротко остриженными прямыми волосами. Наметившаяся лысина, видимо, портила ему настроение, и, считая главным ее виновником шляпы, Джим привык обходиться без них. Выглядел он неплохо: ясный, открытый взгляд, светло-карие глаза, губы хорошей формы, белозубая улыбка, спортивная выправка. Про занятия спортом говорило и крепкое рукопожатие. Сын покойного брата, Тимли приходился племянником миссис Деварест.

Была там и племянница хозяйки — миссис Надин Крой, мать трехлетней Селмы. Девочка рано поужинала в детской, ее отправили спать, и в тот первый вечер я ее так и не увидел. С матерью же Селмы, дочерью сестры Колет — ты, — познакомился. Надин, по-видимому, была вполне обеспечена. Женщина без малого тридцати лет, она соблюдала диету и следила за своей фигурой. У нее были большие черные глаза, смотревшие на мир, как мне показалось, с некоторой тревогой. Манеры скромные, сдержанные… Где находится мистер Крой? О нем никто ничего не сказал, а я не задавал никаких вопросов.

Я увидел и дворецкого с деревянной физиономией, увидел и невзрачные лица разных служанок. И прелестную, превосходно сложенную горничную Жанетт. Я установил также, что у миссис Деварест есть шофер, но в тот вечер он отсутствовал, был свободным. Миссис Деварест не могла обходиться без слуг. Мистер Деварест, напротив, не любил прибегать к посторонней помощи. Он любил уединение, которое не часто ему выпадало: пациенты редко оставляли его в покое.

После обеда Колетта вручила мужу список вызовов из клиники. Доктор пригласил меня подняться вместе с ним в кабинет.

Кабинет выглядел в точности так, как его на катере описал нам доктор. Я уселся на стул, возле которого высился какой-то внушающий невольный трепет аппарат. Деварест устроился в своем любимом кресле, пододвинул к себе телефон, просмотрел список вызовов, откинувшись на спинку, предложил:

— Откройте дверцу электрокардиографа, Лэм.

— Где этот… кардиограф?

— Справа от вас.

Я открыл дверцу. Внутри не было никаких проводов.

Там стояли две бутылки виски, несколько стаканов и сифон с содовой.

— Налейте себе, — сказал доктор.

— А вам?

— Я не могу. Мне придется еще кое-куда поехать.

Я налил себе немного. Это была самая дорогая марка шотландского виски.

Деварест принялся звонить по телефону. В разговорах с пациентами он был внимательным и тактичным, спокойно выслушивая про всевозможные симптомы, давая советы, обещая позвонить в аптеку, раздобыть необходимое лекарство. У доктора, понятное дело, богатая клиентура, все стремятся проконсультироваться именно у него…

Двум собеседникам он обещал приехать.

— Вот так это делается, — усмехнулся Деварест, покончив со звонками и отодвинув от себя телефон. — Поеду. Буду отсутствовать около часа. Хотите подождать здесь или поедете со мной?

— Я останусь здесь.

— Осмотритесь, жена поможет вам.

— Эти два вызова, — спросил я, — действительно серьезны?

Деварест состроил гримасу.

— Ничего срочного! Однако постоянные клиенты требуют внимания. Чертовы невротики, знаете ли, которым за пятьдесят. Они засиживаются за полночь, играют в бридж, объедаются, пьют слишком много. Скверный образ жизни, избыточный вес, никаких физических упражнений — при таком сочетании невозможно избежать болезней.

— Но у них серьезные заболевания?

— Бывают и серьезные. Высокое давление, тромбы, сердечная недостаточность, почки, которые отказываются выполнять свои функции… Им, знаете ли, не приходит в голову, что они сами отвечают за состояние своего здоровья. Когда у моих пациентов выходит из строя автомобиль, они тотчас вызывают механика, чтобы тот пришел и отремонтировал машину. Когда у них что-нибудь болит, приглашают меня — механика телесных машин, так сказать.

— И что вы предпринимаете? Прописываете им диету?

— Ни в коем случае! Назначь я диету, — они завтра же предпочтут другого врача. Клиенты хотят, чтобы я их вылечил без всяких усилий с их стороны. А как это сделать, черт побери, когда у них на неделе несколько торжественных обедов с толпой гостей и кучей блюд! Я сам не могу этими обедами пренебречь, а мои пациенты и не хотят… Нет, Лэм, я лечу симптомы, выписываю снотворное, рекомендую подольше полежать в постели, особенно если в такой день предстоит вечеринка у миссис, как там ее зовут… Черт возьми! Зачем я вам все это рассказываю?

— Просто мне хотелось бы лучше представлять себе вашу жизнь.

— Употребите вашу любознательность на то, чтобы найти мисс Старр, — отрезал доктор. — А я сосредоточусь на медицинской практике.

Когда он взялся за ручку двери, я сказал:

— Никаких драгоценностей у мисс Старр нет. Я знаю, у кого они.

— У кого?

— У вас.

Деварест был ошарашен.

— У меня? — воскликнул он.

— Вот именно!

— Вы спятили!

— Нет, — сказал я. — История с сейфом неправдоподобна. Драгоценности не могли быть украдены так, как вы это изобразили. Вы дали полиции их описание.

Драгоценности будут вам возвращены, если их найдут.

А тысяча долларов — слишком большое вознаграждение, и вы слишком легко назвали эту цифру.

— Но зачем, знаете ли, мне это понадобилось?

— Моя догадка: в сейфе лежало что-то ценное для вас. Вы обнаружили его пропажу, решили установить вора. Прибегнуть к обычным средствам — пока не знаю почему — вы не могли. Но я знаю, вы уговорили жену отдать вам драгоценности. Из банка они перешли в сейф, но затем вы извлекли их оттуда и на следующий день обратились в полицию. Так вы оказали давление на того, кто взял необходимую для вас вещь. Нолли Старр не выдержала этого давления. Она разгадала ваш замысел, поняла, что вы подстроили кражу, и улизнула. Вы пришли к выводу, что узнали то, что хотели, и теперь стремитесь поговорить с мисс Старр.

Деварест плотно затворил дверь и стал медленно приближаться ко мне. Он бы ударил меня без малейших угрызений совести, если бы дал себе волю. Но в последний момент сдержался, остановился в двух шагах от меня. Выпалил:

— Какая чушь!

— В конце концов, — возразил я, — я здесь для того, чтобы действовать в ваших интересах. Но нельзя помочь пациенту, если он лжет. Я не смогу помочь вам, если вы не скажете мне правду. Ведь не драгоценности вы хотите получить от мисс Старр, не так ли?

— Все это вздор, — оборвал меня Деварест. — Найдите мисс Старр и верните драгоценности. Не нужно лишних рассуждений — занимайтесь своим делом. — Он взглянул на часы. — Я должен идти. — сказал он более спокойным тоном. — Мне еще нужно заехать в аптеку, купить лекарства. Оставайтесь в кабинете. Здесь есть кое-что интересное для чтения. Я постараюсь не задержаться.

— А где книги?

— С левой стороны от кресла.

Деварест кивком указал на некое загадочное устройство.

— Устройтесь поудобнее, включайте дампу и читайте.

— Когда вы вернетесь?

Он снова взглянул на часы.

— В девять, самое позднее — в девять тридцать… И не делайте поспешных выводов, Лэм.

Глава 2

Весной и поздней осенью на Южную Калифорнию обрушивается сильный ураган, который именуется «сантанас». Иногда его называют «Сайта Анас». В течение нескольких часов перед началом бури небо бывает особенно чистым. Можно с поразительной ясностью видеть тогда детали даже отдаленных предметов. Воздух постепенно сгущается и как бы застывает. В одежде скапливается электричество. Воцаряется неестественная тишина.

Затем внезапно с северо-востока на побережье врывается мощный порыв ветра, поднимаются столбы песка и пыли. Песок обжигает губы, хрустит на зубах, проникает под одежду. Пот мгновенно испаряется с поверхности тела, и горячая сухая кожа покрывается пылью.

Ураган бушует обычно три дня и три ночи. Даже в тех местах, что, казалось бы, полностью отгорожены от северо-восточного ветра, духота и зной устанавливаются непереносимые. У всех сдают нервы. Люди становятся вялыми, безразличными ко всему на свете…

Я сидел в кабинете доктора Девареста. Пытался думать. Вскоре духота сделалась нестерпимой, и мне показалось, что все окна в комнате закрыты. Я вышел на балкон. Одного взгляда на усыпанное звездами небо было достаточно, чтобы ощутить приближение урагана.

Звезды сияли с ослепительной яркостью, и небеса казались заполненными этим сиянием до отказа. Раскаленный воздух надвигался плотной стенай.

Я вернулся в кабинет, выбрал несколько книг, приспособил для чтения настольную лампу.

Я покончил с третьей главой книги, когда ударил первый порыв ветра. Дом содрогнулся. До меня доносились топот бегущих людей, визг затворяющихся дверей, стук оконных рам. Окна кабинета выходили на юг, сама комната расположена в западном крыле здания, поэтому ветер не задувал сюда. Но окна все равно мне вскоре пришлось закрыть из-за туч пыли.

Я снова попытался сосредоточиться на книге — как многие профессионалы, перегруженные работой, доктор Деварест отдавал предпочтение мистике, детективам, таинственным историям. Книга уже увлекла меня, но — скрипнула половица.

Во время урагана нервы на пределе: от неожиданности я уронил книгу и поспешно обернулся.

Это была Надин Крой. Она улыбнулась, увидев, как я подпрыгнул в кресле. Но тревога в ее взгляде не исчезла.

— Вы будете ждать доктора?

— Да. — Я посмотрел на часы — было без двадцати одиннадцать. — Доктор заверил меня, что вернется не позже половины десятого.

— Я знаю. Он не всегда пунктуален, когда у него срочные вызовы. Миссис Деварест думает, что, возможно, вам удобнее прийти утром.

— Я причиню какие-нибудь неудобства семье, если подожду в кабинете? — осведомился я.

— Мы можем устроить вас здесь, если вы действительно уверены, что доктор хочет встречи с вами.

— Не знаю, чего он хочет. Но знаю, чего я хочу. Я должен начать работать и намерен получить информацию.

Дождусь его.

— А я не могла бы вам помочь? — спросила Надин.

Я не был в этом уверен. Надин догадалась о моих сомнениях. Она плотно притворила дверь.

— Присядьте, мистер Лэм. Давайте выложим наши карты на стол. Постараемся лучше понять друг друга.

Я сел. Тревога не покидала Надин. Она чего-то опасалась, но чего? Возможно, такое впечатление создавалось у меня из-за того, что ее глаза выглядели слишком большими для ее лица?

— Я сожалею, что доктор Деварест пригласил вас, — сказала Надин.

На это я не отреагировал.

— Потому что, — продолжала она после небольшой паузы, — я знаю, за чем вы охотитесь.

— Драгоценности… — пробормотал я.

— Драгоценности! — повторила Надин с пренебрежительной интонацией. — Вы разыскиваете вещи, которые он хранил в своем сейфе.

— Тогда вам известно больше, чем мне, — сказал я.

И увидел, как Надин опустила ресницы. Она словно обдумывала вероятность такого предположения.

— Нет, не больше… Но доктору Деваресту следовало бы ввести вас в курс дела по-настоящему. Он хочет, чтобы вы вернули ему то, что хранилось в сейфе, а содержимое сейфа он скрывает. И от меня тоже.

Я молчал.

— Вы не очень-то разговорчивы, — заметила Надин.

— Пока что не о чем говорить.

— Вы могли бы сказать мне, по крайней мере, был ли мой дядя откровенен с вами.

— Это вы должны обсудить с ним.

— Вы разузнали что-нибудь о мисс Старр?

— Для этого я и сижу здесь.

— Зачем вы сидите здесь? — переспросила Надин.

— Жду доктора, чтобы он разрешил мне осмотреть комнату мисс Старр. Ну… оставленные ею вещи, например.

— Полиция там уже побывала.

— Я хочу посмотреть сам.

— Не возражаете, если покажу вам ее комнату?

— Почему бы и нет?

— Не знаю. Вы держитесь отчужденно, словно вас специально предупредили, чтобы не разговаривали со мной. Или вы меня в чем-то подозреваете?

Я улыбнулся.

— Нет улик — нет и подозрений. Никакими уликами я пока не располагаю.

— Пойдемте со мной.

Я оставил на маленьком курительном столике у кресла раскрытую книгу и последовал за Надин Крой. Мы пересекли спальню доктора Девареста, прошли по длинному коридору, спустились вниз по лестнице и очутились в удаленном от центральной части дома крыле. Надин отворила какую-то дверь и пригласила войти в комнату.

Обставлена она была дешевой мебелью, но выглядела опрятно и достаточно комфортно. Белая эмалированная кровать, туалетный столик с большим зеркалом, несколько громоздкое бюро, комод, шкаф, умывальник с аптечкой над ним, одно довольно ветхое кожаное кресло, три стула с прямыми спинками, тумбочка, а на ней — настольная лампа и будильник… Все нужное, все удобное. Вот только пронзительно-металлические звуки, издаваемые будильником, могли довести до исступления: клик-клак, клик-клак, клик-клак…

— Кто завел часы? — спросил я.

— Часы?

— Ну да. Мисс Старр исчезла вчера?

— Да, вчера, в полдень.

— Эти часы заводят каждые двадцать четыре часа, разве не так?

— Не знаю. Кажется, так.

— Значит, даже если бы она завела их вчера утром, они должны были бы уже остановиться.

Надин сказала рассеянно:

— Не знаю. Здесь были полицейские. Должно быть, они завели часы…

Я взял будильник. Стрелка звонка была поставлена на четверть седьмого.

— Хотите здесь покопаться? — спросила Надин.

— Да.

Миссис Крой, по-видимому, сомневалась в том, можно ли оставить меня одного, и разрешила свои сомнения, опустившись в кресло и наблюдая за тем, как я рылся в шкафу и ящиках.

— Полиция… везде все смотрела, — напомнила она.

— Понятно. Но я ищу то, что полиция прозевала.

— Например?

Я показал ей пару женских шоферских перчаток из свиной кожи.

— И что в них особенного?

Я направил на перчатки свет настольной лампы.

— Замечаете что-нибудь?

— Нет.

Я вытащил свой носовой платок, обмотал его вокруг указательного пальца и провел им по перчаткам.

На платке осталось пятно грязи. Показал его Надин Крой.

Она нахмурилась.

— Это графитная смазка, — пояснил я. — Встречается не так часто, как обычная грязь. Это ее перчатки?

— Не знаю, наверное, ее.

— Можете объяснить, как попала графитная смазка на перчатки мисс Старр?

— Нет.

— Она свежая, видите? В последние несколько дней секретарь миссис Деварест возилась с какой-то машиной.

— Да? — отозвалась миссис Крой: ироническая интонация вопроса подтвердила, что Надин не отнеслась к моему открытию как к чему-то серьезному.

— У мисс Старр была машина?

— Нет. Она брала такси, когда уезжала в город на выходные. А если мисс Старр отправлялась по поручениям тети Колетты, ее отвозил шофер.

— В шкафу есть шорты и теннисные туфли, — сообщил я. — И носки, пахнущие резиной.

Надин усмехнулась:

— Мисс Старр увлекалась спортом. Она любит теннис и пользуется каждым удобным случаем, чтобы поиграть… Шофера просто заставляют играть с ней…

— У нее, оказывается, находится время для тенниса?

— По утрам.

— Когда же она начинает работу?

— Мы завтракаем в восемь часов. И сразу же после завтрака она приносит почту. Тетя Колетта вскрывает конверты, попивая кофе, диктует ответы.

— Понятно, почему будильник поставлен на шесть пятнадцать. Значит, теннис — это до завтрака.

Миссис Крой внезапно как бы пробудилась к жизни.

В ее глазах вспыхнул интерес.

— А вы неплохо соображаете, мистер Лэм.

Я промолчал. Что это, опять ирония?

В это время я рылся в аптечке, передвигая бутылочки с микстурами, различные баночки и тюбики.

— Это ее зубная щетка?

Надин снова рассмеялась:

— Как я могу опознать зубную щетку? Это просто зубная щетка. Какая разница — принадлежит она мисс Старр или нет?

— Если мисс Старр оставила свою зубную щетку, значит, она очень торопилась.

— Это бесспорно, она очень спешила, могу подтвердить.

Засунув руки в карманы и прислонившись к бюро, я разглядывал крашеный пол.

— Ну как? — поинтересовалась Надин. — Обнаружилось что-нибудь? Ах, я верю, мистер Лэм, что вы опытный детектив, но и вы должны признать, что полицейские тоже не лишены известных профессиональных навыков.

Комнату мисс Старр тщательно обыскали. Все улики, которые здесь были, уже взяты на заметку.

— Что вы скажете об уликах, которых здесь не было? — спросил я.

— Загадочный вопрос!

Я пропустил ее реплику мимо ушей. Любопытство заставило Надин спросить:

— Надеюсь, я вас не обидела? Что вы хотели сказать?

— Когда?

— Минуту назад, когда говорили об уликах, которых «здесь не было».

— Я имел в виду предмет, которого здесь нет, но который мог бы стать уликой.

— И что же это такое?

— Теннисная ракетка.

— Не по-ни-ма-ю…

Я развел руками.

— Очевидно, мисс Старр ушла, не заходя к себе в комнату. По утрам она играет в теннис. И вчера, очевидно, тоже играла. Для тенниса нужна ракетка. Вместе с теннисными мячами ракетка хранится в чехле на «молнии», правильно? Так вот, здесь нет ракетки.

— Вы уверены? — Миссис Крой растерялась. — Но у нее есть теннисная ракетка. Я знаю.

— Так где же она?

— Не представляю себе… Все это, конечно, странно.

Мы замолчали. Я слышал тиканье будильника, его металлическое клик-клак, завывание ветра, шуршание пальмовых листьев за окном. Где-то на уровне подсознания я ощущал некий ритм колебаний, которые требовали внимания, хотя я был так поглощен отыскиванием улик, что почти не замечал их. Вскоре, однако, мне пришлось насторожиться. Я уловил упорный гудяще-скрежещущий звук, вроде как у большого холодильника. Но в отличие от шума, издаваемого холодильником, ритмичное гудение не прерывалось…

— Кухня отсюда близко? — спросил я у Надин.

— Довольно близко.

— Не оставил ли кто-нибудь открытой дверцу холодильника?

— Не знаю. А почему вы спрашиваете?

— Слышите? Это звук работающего мотора. Он не прекращается.

Надин прислушалась, закусила губу.

— Пойдемте проверим.

Мы прошли коридор, миновали кладовку, заглянули на кухню, которая сверкала белой эмалью и была набита электрическим оборудованием. Рядом с раковиной стоял огромный холодильник. Дверь была закрыта. Мотор молчал. В кухне ничего не было слышно.

— Вернемся и послушаем снова, — предложил я.

Мы повернули назад, и когда очутились в коридоре, который проходил мимо комнат, где ночевали слуги, опять послышалось гудение.

— Где у вас гараж?

Надин показала в конец коридора.

— Здесь можно пройти?

— Да, в конце коридора есть дверь.

Мы почти бежали. Надин повсюду включала свет. Она отворила дверь в мастерскую, где стояли контейнеры с запчастями, покрышки, ящики с инструментами. Звук работающего мотора был слышен отсюда так же хорошо, как и из спальни мисс Старр. Надин толкнула другую дверь, она вела в гараж. Раскаленный воздух копотью ударил нам в лицо. Я отскочил, сделал глубокий вдох и устремился вперед. Извне опускающиеся двери гаража были снабжены противовесом, который удерживал их на месте, запирая помещение. Я поднял одну дверь перед самой машиной с уже заведенным мотором. Это был легкий двухместный автомобиль с помятым крылом, замызганным кузовом (машину, видно, часто оставляли под открытым небом) и вовсю работающим мотором.

Порыв ветра сдул копоть с машины. Отступив назад, я споткнулся — о тело доктора Девареста.

Я схватил его под мышки и потащил было на воздух (Надин Крой помогала мне), но взглянув на доктора, я сразу понял, что бесполезно что-либо предпринимать. Я видел и прежде этот мертвенно-красный цвет на лицах людей, погибших от асфиксии[1]. Доктор Деварест отравился выхлопными газами и задохнулся в закрытом помещении своего гаража.

Глава 3

Дом доктора Девареста соседствовал с богатыми особняками. Когда взвыли сирены первых подъехавших полицейских автомобилей, окна в этих особняках засветились, там замаячили людские силуэты. Машины все прибывали, и люди стали отходить от окон. Опускались тяжелые шторы, отгораживая жильцов от внешнего мира. Соседи решительно не желали знать, что происходило за пределами их спален и гостиных. Даже мелкая кража выбивала их из колеи. А процессия полицейских машин… о, это для владельцев особняков просто кошмар!

Прибыли репортеры, вспыхнули блицы фотокамер.

Полиция разогнала кучу любопытных, собравшихся возле гаража. Доставили аппарат искусственного дыхания.

Появился следователь. Он внимательно осмотрел автомашину Девареста.

Капот ее был поднят, видно, кто-то копался в моторе. На правой руке доктора Девареста было обнаружено пятно темной смазки. Гаечный ключ торчал из левого кармана пиджака покойного. Мешок с хирургическими инструментами почему-то валялся на полу возле тела.

Бензобак был наполнен примерно на четверть.

Выяснилось, что никто не слышал, как доктор Деварест въехал в свой гараж, и теперь нельзя было установить, сколько времени он там пролежал.

Меня попросили как можно точнее воспроизвести положение, в котором находилось тело, когда я нашел его. Следователь открыл багажник, занялся его содержимым. Через несколько минут он извлек оттуда две зачехленные теннисные ракетки.

Я взглянул на миссис Крой и сощурил правый глаз, призывая ее к молчанию.

Потом следователь стал осматривать ракетки, вытащенные из чехлов. Было ясно, что ими пользовались.

Одна — весом около пятнадцати унций, с плотной тяжелой ручкой, — принадлежала, по-видимому, мужчине. Вторая — легкая и изящная — годилась для женщины.

По выражению лица следователя я догадался, что он ничего не смыслит в теннисе. Помахав ракетками, следователь упрятал их в чехлы и снова сунул в багажник.

Покончив с багажником, стал осматривать салон. На сиденье валялась пара дорогих шоферских перчаток из свиной кожи.

— Кто-нибудь может их опознать? — спросил следователь.

— Это перчатки доктора Девареста, — ответила миссис Крой.

— Он всегда водил машину в перчатках?

— Да.

— Ага! — удовлетворенно сказал следователь.

Он потрогал выдвижной ящик на панели. Тот был заперт.

— А где ключ?

— Ключ в замке зажигания, видите, торчит, — сказала миссис Крой. — Может, он подойдет и к ящику?

Следователь что-то пробурчал. Но ключ действительно подошел, дверца ящичка открылась, автоматически включив лампочку. В ящичке оказались коробочки, в которых обычно хранят драгоценности.

Следователь открыл одну, в ней ничего не было.

Возглас изумления сорвался с губ миссис Крой. Следователь быстро повернулся к ней:

— В чем дело?

— Они, они все пустые?

— Кажется, все, — ответил следователь, открывая одну коробочку за другой. — Впрочем, подождите-ка, вот тут что-то есть. — И он показал кольцо с крупным изумрудом в обрамлении маленьких бриллиантов. Следователь обратился опять к миссис Крой: — Как это попало сюда?

Надин уже полностью овладела собой.

— Эти коробочки очень похожи на те, в которых тетя Колетта, миссис Деварест, хранит свои драгоценности.

Кольцо, которое у вас на ладони, принадлежит ей. Я в этом убеждена.

— Но как они очутились здесь?

— Этого я вам объяснить не могу.

— Слушай, Джо, — вмешался один из полицейских, — у нас есть докладная. Там говорится о пропавших драгоценностях… ну, тех, что лежали в сейфе. В том самом, что был взломан в понедельник или во вторник.

У нас есть даже описание того, что пропало. Подожди… — Полицейский детектив вытащил из кармана блокнот, перелистал странички и объявил: — Вот, пожалуйста: «Кольцо с квадратным изумрудом в три карата, а вокруг восемь бриллиантов…»

— Это самое, квадратное, и есть, — подтвердил следователь.

Полицейский повторил вопрос следователя:

— Откуда здесь все это?

— Я не знаю, — сказала миссис Крой.

— Разберемся.

Полицейский обратил на меня внимание:

— Вы частный детектив?

— Да.

— Что привело вас сюда?

— Меня нанял доктор Деварест. Я ждал его возвращения. Он хотел, чтобы я изучил некоторые версии, возникшие в связи с делом по ограблению сейфа.

— Какие же это версии?

— Он должен был мне сказать, но не успел.

— Что ж… Побеседуем с миссис Деварест, — предложил полицейский детектив.

— Давай, — согласился следователь. — Позволь мне только закончить то, что надо, здесь… Ваша фамилия, кажется, Лэм?

— Правильно.

— Так где находилось тело?

— Я уже вам показал.

— Этого мало… У кого-нибудь есть мел?

Мелом никто не запасся. Но следователь открыл чемоданчик, в котором были предметы на все случаи жизни. Нашелся и кусочек мела.

— Нужен небольшой чертеж, — сказал следователь. — Нарисуйте, где лежало тело. Отметьте положение головы, рук и ног.

Я взял мел и опустился на корточки. Из этого положения вдруг заметил лицо человека, возникшего у приоткрытой двери, той, которая вела в гараж из мастерской. Смуглое, красивое лицо с крупным, чувственным ртом. Человек секунду-другую с живым интересом понаблюдал за мной, за тем, что я делаю.

— Не нужно было передвигать труп до прибытия полиции, — резко сказал следователь, когда я закончил вычерчивать контур.

— Я не знал, что это труп, пока не передвинул его.

Следователь отобрал у меня мел, спрятал его в чемоданчик и распорядился:

— Ничего не трогать! К автомобилю не прикасаться.

У всех присутствующих будут взяты отпечатки пальцев…

Ясно? Надо проверить, не совпадают ли они с теми, которые оставлены на коробочках с драгоценностями.

Потом мы встретимся с миссис Деварест. Вы оба, — он кивнул мне и Надин, — пойдете с нами.

У нас взяли отпечатки пальцев. Когда я оглянулся, человек у двери исчез.

Миссис Деварест находилась в своей спальне. Горничная предупредила нас о том, что хозяйку навестил доктор Гелдерфилд, друг покойного и постоянный врач его жены. Когда миссис Деварест плохо себя чувствовала, всегда вызывали доктора Гелдерфилда. Словоохотливая горничная объяснила, что врачи не любят лечить членов собственной семьи. Больного отца Гелдерфилда пользует доктор Деварест, а доктор Гелдерфилд печется о здоровье миссис Деварест.

Гелдерфилд оказался высоким, худым человеком с крупной, выдвинутой вперед челюстью, решительными манерами и отрывистой речью. Выслушав следователя, он изрек:

— Миссис Деварест сейчас нельзя беспокоить. Она в состоянии шока. Ей только что сделали инъекцию.

Можно, пожалуй, предъявить ей для опознания кольцо, но это все!

Следователь и детектив из полиции вошли в спальню. Доктор последовал за ними. Меня и миссис Крой туда не позвали.

Надин взглянула на меня.

— Ну, и как вы относитесь ко всему этому?

— К чему?

— К коробочкам из-под драгоценностей, которые были обнаружены в ящичке для перчаток.

— Можно выдвинуть разные предположения.

— Например?

— Ну, например, такое: один из вызовов был спровоцирован тем, кто украл драгоценности. Доктор выкупил у него камни, вернулся в гараж и…

— В таком случае, куда делись драгоценности?

— Некоторое время он лежал здесь один, — неторопливо сказал я. — Любой мог открыть ящичек ключом зажигания.

Надин задумалась. Потом возразила:

— Но если вынуть ключ — мотор заглохнет, а он ведь работал все время.

— Я вовсе не настаиваю на такой версии, просто это один из вариантов.

— Но он не годится.

— Согласен.

Дверь спальни отворилась. Высунулся доктор Гелдерфилд.

— Вы детектив? — спросил он меня.

— Да.

— Вас нанял Хилтон?

— Да.

— Миссис Деварест хочет повидаться с вами. Учтите, она очень нервничает, она в плохом состоянии. Я сделал ей инъекцию. Через некоторое время ей станет лучше. Но не утомляйте ее, не задерживайтесь слишком долго. А главное — не говорите ничего лишнего.

— Не могу же я лгать.

— Этого не требуется. Успокойте ее. Колетте нужно поспать.

— Когда мне войти?

— Когда уйдут полицейские… Да вот они выходят.

На пороге спальни появились следователь и полицейский детектив. Они, о чем-то перешептываясь, прошли мимо Надин и меня. Доктор Гелдефидл сделал мне разрешающий знак, но остановил миссис Крой, которая вместе со мной хотела войти в спальню, и мягко притворил за мной дверь.

Миссис Деварест, облаченная в голубой пеньюар, раскинулась на постели. Голова и плечи ее покоились на трех подушках. Предметы дамского туалета, разбросанные кругом — чулки на полу, корсет и платье на стуле, — указывали на спешку, с которой ее раздевали.

В таком виде Колетта Деварест обычно не принимала посетителей, в особенности мужчин.

Выпуклые глаза миссис Деварест задержались на мне не без труда. Голос звучал неуверенно. Очевидно, ей было трудно сосредоточиться.

— Повторите, пожалуйста, как вас зовут?

— Лэм. Дональд Лэм.

— Ах, да… Я совсем забыла. Это все шок… — Женщина оборвала речь и прикрыла глаза, но потом вновь открыла их. — Я хочу, чтобы вы занялись этим…

— Чем?

— Расследованием. Вы знаете, что придумали эти люди из полиции?

— Что?

— Что Хилтон-де сам украл драгоценности. Но он не мог… и нельзя допустить, чтобы имя его было опорочено. У Хилтона не было никаких финансовых проблем.

Он хорошо зарабатывал… Его страховка — на сорок тысяч долларов. В случае неожиданной смерти сумма удваивается… Вы сделаете все, что нужно, не так ли, мистер… Как ваше имя?

— Лэм.

— Мистер Лэм, вы поможете мне?

— Для этого меня и нанимали.

— Приходите утром повидаться со мной.

— Как вам будет угодно.

— Я хочу, чтобы вы пришли.

— Когда?

— После завтрака.

— Но не раньше половины одиннадцатого, — запротестовал доктор Гелдерфилд.

Миссис Деварест повернула к нему голову. Голос ее был хриплым:

— Хотите, чтобы я уснула, Уоррен?

— Да.

— Поправляйтесь, миссис Деварест, — сказал я. — Наше агентство продолжит расследование. Мы будем старательно работать. Не тревожьтесь. А теперь — отдохните как следует.

Доктор Гелдерфилд склонился над своей пациенткой и поправил подушки.

— Пусть молодой человек займется этим делом. А вы, Колетта, не думайте ни о чем. Это лучше всего для вас.

Выбросьте из головы все проблемы! Пусть все идет своим чередом.

— …идет своим чередом, — тихо, запинаясь, повторила женщина.

Доктор Гелдерфилд качнул головой, предлагая мне удалиться.

Я на цыпочках вышел из комнаты.

Миссис Крой тотчас атаковала меня:

— Что ей было нужно от вас?

— Чтобы я встретился с ней завтра в половине одиннадцатого.

На мгновение гнев исказил черты ее лица.

— Ну что за комедия! — саркастически произнесла Надин.

Глава 4

Проклятый будильник позвонил без четверти шесть.

Я проснулся, но сознание было затуманено, и потребовался холодный душ, чтобы оно начало нормально работать. Я побрился, оделся, спустился в гараж, взял служебную машину и отправился обозревать городские парки. Утомительная процедура. Но машин было мало, и передвигался я относительно легко. Ураган, бушевавший всю ночь, понемногу утих. Ветер прекратился. Радовал свежий, бодрящий воздух раннего утра, когда еще не стало слишком жарко. Даже на центральных улицах воздух был прохладен и чист. А ведь через несколько часов солнце расплавит асфальт, будет трудно дышать от жары и обилия выхлопных газов.

В парке уже появились первые теннисисты. В том числе женщины в шортах. Они поглядывали на меня с любопытством, когда я медленно объезжал корты.

В Гриффит-парке я увидел, как играют смешанные пары. Одна из девушек заинтересовала меня. Сильная, энергичная. Она быстро перемещалась по площадке, била по мячу резко, сгибалась и разгибалась, как стальная пружина. Мощная подача и удар, способный выбить ракетку из рук мужчины-соперника, что там говорить — опытная теннисистка. Присмотревшись (я сидел в своей машине), решил, что эта пара не впервые встречается на корте!

Играя против соперника, девушка, за которой я наблюдал, явно смягчала удары.

К сетчатой ограде корта был прислонен велосипед, на руле висел свитер.

Игра прекратилась примерно без четверти восемь.

Соперники пожали руки через сетку, обменялись любезностями: «Благодарен за удовольствие». — «Вы в прекрасной форме». — «Отыграемся как-нибудь в другой раз».

Девушка подошла к велосипеду, натянула на себя свитер и обернула юбку вокруг бедер, прямо поверх шорт, застегнув ее на пуговицы.

Я быстро покинул кабину, подошел к теннисистке, приподнял шляпу.

Она держалась холодно, по-видимому, не одобряя случайных знакомств.

— Вы прекрасно играете, — похвалил я.

— Спасибо. — Вежливо ответила она, но отчужденность в глазах не исчезла.

— Не уходите, — попросил я.

Она окинула меня пренебрежительным взглядом.

— Нельзя ли поговорить с вами, мисс Старр?

Девушка уже поставила ногу на педаль велосипеда и готовилась оттолкнуться, но, когда я назвал ее имя, удивилась, и движения ее замедлились.

— Извините за нетрадиционный метод знакомства, но я должен был увидеться с вами прежде, чем вы прочтете утренние газеты.

Девушка насторожилась. Она не отводила от меня взгляда. Ее глаза были блекло-серого цвета. В такой цвет окрашены многие автомашины.

— Кто вы такой?

Я вручил ей визитную карточку. Изучив ее, мисс Старр подняла на меня глаза.

— Так о чем пишут утренние газеты?

— Доктор Деварест найден мертвым в своем гараже.

Отравился выхлопными газами.

Ее лицо словно заморозило: маска, и все тут.

— Хотите на мне отыграться? — спросила она ледяным тоном.

— Хочу, чтобы вы сказали правду.

— Как вы меня нашли?

— В городе не так уж много девушек, которые питают пристрастие к спорту, ездят на велосипеде, появляются рано утром на теннисных кортах.

— Откуда вы знаете о моих вкусах?

— Ваши перчатки… на них графитная смазка для велосипедов, Молодая женщина, теннисистка такого уровня, как вы, скорее всего играет в теннис и по выходным дням. Значит, у нее есть и вторая ракетка. А первую, ту, которой вы играете по рабочим дням, нашла полиция в багажнике машины доктора Девареста.

— Бедняга! Он был тяжело болен, его мучил нефрит, но держался мистер Деварест мужественно. Несколько лет он, беспечно созерцая, как болезнь прогрессирует, записывал наблюдения над своим организмом. Я-то думала, что могу помочь ему, стараясь вытащить его рано утром на теннисный корт. Мистер Деварест отказывался, могут, мол, быть вызовы, я настаивала, убеждала его, что пациенты редко звонят по утрам. Они любят звонить ночью, когда доктор уже улегся в постель.

— А для того чтобы миссис Деварест не ревновала, он оправдывал свое отсутствие по утрам срочными вызовами?

Девушка пожала плечами:

— Я не знаю, что доктор говорил своей жене. Мы играли всего несколько раз. Это правда… что он… погиб?

— Да.

— Как это случилось?

— Он въехал в гараж. Мотор забарахлил, он пытался исправить его…

— Да, он страшно любит… любил возиться с машиной, чистить свечи и всякое такое.

— А шофер?

— Доктор терпеть не мог, когда его обслуживали. Он предпочитал все делать сам. Никогда не ездил с шофером. Шофер возит миссис Деварест. Вот для нее он что-то вроде лакея.

— А почему вы сбежали сразу же после того, как сейф был ограблен?

— Я здесь ни при чем, — отрезала мисс Старр и взялась за руль велосипеда.

— Это интересует не только меня, — возразил я, — но и полицию. Исчезновение ваше подозрительно. Полиция намерена разыскать вас.

Девушка слезла с велосипеда.

— Ну ладно, — вздохнула она, — давайте поговорим.

Поедем вместе в машине?

Я кивнул, открыл дверцу.

— Садитесь. Рядом со мной, хорошо?

— Будете задавать вопросы или я сама расскажу, как сумею?

— Рассказывайте, — согласился я.

— У вас есть сигареты?

Она закурила, откинулась на спинку сиденья. В ней, чувствовалось, происходила внутренняя борьба. Я не торопил девушку, дал ей время покурить, подумать.

— Есть свои причины… — начала она.

— Причины чего?

— Моего бегства.

— Они в глубоком прошлом?

— Не в очень глубоком.

Что-нибудь, что связано с должностью секретаря?

— Вовсе нет. Это случилось задолго до того, как я получила работу у миссис Деварест. Тогда я и взяла фамилию Старр, стала жить самостоятельно… Впрочем, я пытаюсь забыть о своем прошлом. Хочу, чтоб и другие забыли…

— О чем вы хотите забыть?

— Не надо входить в детали.

— Напрасно. Я мог бы вам помочь.

— Я не нуждаюсь в помощи.

— Вы заблуждаетесь. Ваша репутация небезупречна.

— Вы полагаете?

— Пропадают драгоценности. Исчезает секретарша.

У полиции небогатое воображение. Она складывает два и два и всегда получает четыре, хотя в вашем случае результат может быть иным: шесть, восемь и даже двенадцать.

— Если меня найдут, мы внесем поправки в расчеты.

— Я вас уже нашел.

— Разве вы из полиции?

— Нет.

— Для чего тогда все эти расспросы?

— Я расследую это дело. Меня нанял доктор Деварест.

— С какой целью?

— Чтобы я нашел вас.

— Хорошо, вы меня нашли. Что дальше?

— Я должен отчитаться перед своим клиентом.

— Но он же мертв!

— Тогда перед его вдовой.

Мисс Старр решительно повернулась ко мне.

— Остановите машину. Я сяду на велосипед и уеду.

— Я предусмотрел и такой поворот событий.

— Что вы можете мне сделать?

— Я могу отвезти вас в ближайший полицейский участок.

— Не легко меня удержать.

— И от меня не легко сбежать.

— Но вы ведь не хотите передать меня полиции?

— Моя задача — не в этом. Я думаю, доктор больше был заинтересован в том, чтобы найти вас, а не драгоценности.

Несколько секунд она молча глядела на меня.

— Остроумно. Но в чем, собственно, смысл всего шума, вами поднятого?

— Видите ли… Что-то было в сейфе, очень ценное для доктора. А также для того, кто вскрыл сейф. Похищенные драгоценности — это чтобы сбить с толку тех, кто берется расследовать кражу. Это камуфляж, скрывающий истинные намерения похитителя, а возможно, предлог, который использовал Деварест, чтобы вызвать полицию.

— Я взяла то, что лежало в сейфе? Так считал доктор?

— Очевидно.

— Я ничего не брала.

— Меня наняли для того, чтобы я вас нашел. Я это сделал. Вы можете обсудить свои проблемы с моими клиентами.

— Но миссис Деварест — не ваш клиент.

Я усмехнулся:

— Она получила меня по наследству.

— Вам известно, что было в сейфе?

— Нет.

Девушка курила. Молчала. Думала. Пребывала, может быть, в некоторой растерянности — доверить ли мне некую серьезную информации или придумать убедительную, но лживую отговорку. Наконец мисс Старр загасила сигарету.

— Доктор Деварест благословлял землю, по которой ступала Надин Крой и ее маленькая Селма. Для них он был готов на все. — Она вздохнула. — Не знаю, что там было в сейфе, знаю, что Уолтер Крой, муж Надин, оказался подлецом. Он преследовал Надин, требовал отдать ему Селму, обращался в суд, к адвокатам. Внезапно все это прекратилось, и мы больше ничего не слышали об Уолтере. Тогда доктор и устроил себе сейф в кабинете.

— Любопытно. И что же?

— Да так, мелкие подробности…

— Вы полагаете, что доктор Деварест заставил Уолтера оставить Надин в покое?

— Я так думаю.

— Каким образом он осуществил это дело?

— У доктора было средство, которое… нельзя назвать шантажом, но похожим на шантаж, наверное.

— Интересно, — протянул я.

— Очень, — быстро согласилась она.

— И потому вы сбежали из дома доктора, когда произошла вся эта история с сейфом?

— Я решила, так будет лучше.

— А вы встречались после этого с доктором, играли с ним в теннис?

— Когда?

— После того, как сбежали?

— Нет. Это было раньше.

— И все-таки вы играли с ним?

— Я вам уже сказала.

— Но вы не сказали, играли ли вы с доктором в среду утром?

— Не в среду, а во вторник. В среду он ездил на рыбалку. Я ушла во вторник…

— Где вы живете?

— Это вас не касается.

— Хотите, чтобы я пошел к миссис Деварест и рассказал ей все, что узнал от вас?

— Нет, не хочу. Лучше избрать другую тактику…

Пойдите к миссис Деварест и скажите ей, что, мол, трагическая кончина мужа положила конец расследованию, что, мол, не требуется больше моего, то есть вашего участия в поисках драгоценностей. Правда, доктор Деварест заключил, мол, со мной соглашение на определенных условиях, но мы с вами, миссис Деварест, можем найти компромисс: вы выплачиваете мне некую сумму, и я выхожу из игры.

— Почему это я должен так поступить?

— Потому что это устроит всех.

— Доктор, очевидно, пришел к выводу: то, что было в сейфе, находится у вас.

— Вы ошибаетесь, — возразила мисс Старр. — Доктор думал, что я знаю того, кто взял находившееся в сейфе.

— А вы знаете?

Ее колебания были заметны, отражались на лице.

— Нет, не знаю.

— Есть какие-нибудь догадки?

— Нет.

— Если бы доктор Деварест был жив, вы бы не вели себя так решительно, не выпаливали «нет» в ответ на все мои вопросы.

Она не отвела взгляда.

— Дайте мне еще одну сигарету, — попросила собеседница. Я протянул ей пачку.

По сосредоточенному виду девушки я понял, что она обдумывает дальнейший образ своих действий.

— Послушайте, мне надо принять душ и позавтракать, — объявила мисс Старр. — Вы, по-видимому, не хотите везти меня в полицейский участок, но и не отпускаете. Договоримся так: я скажу вам, где я живу, и мы закончим на этом.

— Хорошо. Где вы живете?

— В Бел-Аире. Всего в нескольких кварталах отсюда.

— Живете одна?

— С подругой.

— У вас есть комната и в доме доктора Девареста…

— Да, но там я работаю. А в свободное время у меня есть выходной, это значит — две ночи…

— А когда у вас выходной?

— По средам. Я уезжала вечером во вторник, возвращалась утром в четверг.

— Доктор Деварест, кажется, тоже старался отдыхать по средам.

Она холодно заметила:

— Не остроумно. И не пытайтесь меня запутать.

— А что? Не получится?

— Нет!

Она распахнула дверцу кабины. Я остановился, и мисс Старр вышла из машины. Я не стал ее удерживать.

Помог вытащить велосипед. Девушка умчалась. Я поехал следом. В одном из кварталов Бел-Аире мисс Старр остановилась, слезла с велосипеда, оставила его на тротуаре и вошла в какой-то дом.

Я загнал машину на стоянку, нашел телефон и позвонил Элси Бранд, тактичному и исполнительному секретарю нашего бюро.

— Элси? Привет! Ты уже завтракала?

— Только что позавтракала.

— Можешь мне помочь?

— Чем?

— Надо помять один велосипед.

— Как это… помять?

— Повредить его автомобилем. Это поручение нашего агентства.

— Берта знает?

— Нет.

— Позвони ей, объясни.

— Слишком долго придется объяснять.

— Где ты сейчас?

— На Вермонте, Бел-Аире.

— А я успею вернуться и вовремя открыть контору?

— Думаю, да, это не займет много времени.

— Что я должна сделать?

— Поезжай прямо, заверни в боковую улочку. Погуди два раза, когда завернешь за угол, замедли ход, чтоб я успел уехать. Увидишь дом, где сдаются комнаты, у дома велосипед. Если ни велосипеда, ни меня не окажется, немедленно уезжай и забудь про мою просьбу.

Элси, как прилежная ученица, повторила:

— Я сигналю. Ты уезжаешь. Велосипед стоит возле дома. Что дальше?

— Ты не очень искусна в разворотах и поворотах. И желая поставить машину, «случайно» задеваешь велосипед.

Повреди его… слегка — но так, чтобы им нельзя было сразу же воспользоваться.

— А потом?

— Выбежит девушка, возмутится…

— Я ее понимаю.

— Не волнуйся. Ты ведь застрахована в своем автоклубе?

— Да.

— Держись надменно. Скажи, что не следует так небрежно бросать велосипед возле автостоянки. И нельзя приставать к тебе со всякой ерундой! Оставь девушке свое имя и адрес и уезжай.

— Не пытаться следить за ней?

— Ни в коем случае!

— Это все?

— Все. Сообщи в автоклуб и предупреди, что когда поступит жалоба с описанием повреждений, пусть тебе ее передадут, чтобы ты могла ознакомиться с деталями.

— О’кей, — весело сказала Элси. — Я уже в пути.

Я повесил трубку и вернулся к машине, рассудив, что Элси Бранд будет здесь минут через десять. В характере Элси была очень ценная черта: если она за что-нибудь бралась, то делала это быстро и качественно.

Не прошло и десяти минут, как я услышал гудки и увидел в зеркальце ее машину. Я глянул на часы, небрежно нацарапал кое-что в блокноте и укатил.

Укатил, успев заметить, как подъехала Элси Бранд, как она повернула машину на стоянку, как правое переднее колесо резко вывернулось, автомобиль занесло, и он стукнул по велосипеду, небрежно поставленному у тротуара.

Глава 5

Я позавтракал и не торопясь отправился в агентство.

Элси уже сидела за машинкой.

— Все в порядке?

— Да.

— Девушка из дома вышла?

— Да.

— А где наш босс?

— У себя. Читает газету.

Я вошел в кабинет. Берта сидела за большим письменным столом. Загар на лице — результат регулярных морских прогулок и рыбной ловли — неплохо сочетался с седыми, гладко причесанными волосами. Да, в Берте было что-то материнское.

— Ты знаешь, что доктор Деварест погиб? — спросил я.

— Да. Как это случилось, Дональд?

— Он велел мне ждать его возвращения от клиента, обещал быть не позже половины десятого. Я читал книгу, сидя у него в кабинете, увлекся так, что не замечал, как летело время…

— В газетах сообщается, что именно ты обнаружил труп.

— Так и было.

Берта поморщилась.

— Значит, мы больше не нужны. А я-то предполагала, что подвалило неплохое дельце…

— По-моему, миссис Деварест не собирается отказываться от наших услуг… Кстати, я нашел мисс Старр.

— Да ну?!

— Точно.

— Как это случилось?

— Пришлось поработать ногами. У меня было описание ее внешности, я разузнал о ее привычках. В городе не так уж много девушек, по утрам катающихся на велосипеде и играющих в теннис.

— Где она сейчас?

— Не знаю.

Берта насупилась.

— Она провела меня, дала фальшивый адрес — меблированные комнаты в Бел-Аире. Мисс Старр добралась туда на велосипеде, вошла в дом, подождала, пока я уеду. Я не стал ей мешать и укатил.

— Ты не мог догнать мисс Старр?

— А ты когда-нибудь пробовала на автомашине догнать хорошего велосипедиста?

Берта удивилась.

— Она бы нашла место, забитое транспортом, проскользнула между машинами и оставила бы меня торчать с разинутым ртом в этой пробке, — растолковал я.

— Что же ты сделал?

— Заставил Элси слегка помять машиной велосипед мисс Старр. Элси застрахована автомобильным клубом.

— Думаешь, девица попадется в твою ловушку и подпишет иск своим подлинным именем?

— Думаю, да. Элси прекрасно сыграла свою роль.

Она была высокомерной, не стремилась уладить дело миром.

— Ну, хорошо… А какие планы у миссис Деварест?

— Я увижусь с ней в половине одиннадцатого.

— Чего она добивается?

— Полиция считает, что ее муж сам вытащил драгоценности из сейфа. Она же хочет, чтобы имя доктора Девареста оставалось незапятнанным.

— Ты способен этого добиться?

— Нет.

— Почему?

— Потому что он украл драгоценности.

В колючих глазах Берты застыло угрюмое выражение.

Она достала сигарету, вставила ее в длинный резной мундштук из слоновой кости и закурила. Всякий раз после затяжки на руке Берты сверкали и переливались бриллианты. Их холодноватый блеск как бы намекал на то, что загадки, связанные с похищенными бриллиантами, еще мною не разгаданы.

— Ты что-нибудь обещал миссис Деварест? — спросила, наконец, Берта.

— Я сказал, что продолжу расследование.

— Почему же ты не уведомил ее, что это доктор взял драгоценности?

— Она была в шоке. Врач запретил тревожить ее.

— Но ты собираешься к ней?

— Да.

— Не вижу логики в твоих поступках.

— Я услышал интересные вещи от миссис Деварест.

— Какие?

— Она сказала, что ее муж застрахован на сорок тысяч долларов, а в случае его преждевременной смерти сумма удваивается.

— Что здесь особенного?