Эрл Стэнли Гарднер
      Дело застенивой обвиняемой
      (Перри Мейсон)
      Перевод с английского С.Н. Бурина
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
      Надин Фарр - не потревожив напускной застенчивости и не моргнув невинными глазками, она созналась, под воздействием наркотиков, в убийстве, а после отрезвления - в шантаже...
      Доктор Логберт П. Динэйр - законопослушный психиатр, который консультировался у Перри Мейсона по поводу деталей закона, которые он намеревался нарушить.
      Перри Мейсон - знаменитый адвокат, настаивавший на том, что для укрепления репутации человека "бесхитростного и находчивого" ему не следует припрятывать улики, чтобы уладить вопрос с убийством.
      Делла Стрит - доброжелательная незамужняя девица, помогающая Перри Мейсону, которая в случае необходимости нальет шотландского виски и даст без проволочек юридический совет.
      Пол Дрейк - хотя его сначала и просят действовать помедленнее, но этот частный сыщик чувствует себя куда уютнее, когда Мейсон возвращается к привычному стилю и отдает команду двигаться вперед на полной скорости.
      Мошер Хигли - злобный старикашка, который, умерев, принес еще больше бед, чем при жизни.
      Джон Эвингтон Локк - жених Надин, красивый молодой химик, который предпочитает истину в лаборатории и ложь - за ее пределами, когда возникнет необходимость.
      Лейтенант Пол Трэгг - добросовестный офицер полиции, который не может удержаться от легкой вспышки веселья, наблюдая за искусным поединком Перри Мейсона с окружным прокурором.
      Гамильтон Бюргер - окружной прокурор, твердо вознамерившийся выиграть дело об убийстве, так и не найдя состава преступления.
      Сью Ньюбэрн - дорого упакованная племянница Мошера Хигли, полагающая, что бесприютные блудные дети, вроде Надин, способны на все - от воровства чужих мужей до сочинения сказок о мнимых убийствах.
      Джексон Ньюбэрн - человек, намеревавшийся позаботиться о своих собственных интересах, в число которых входило объявление Мошера Хигли умершим естественной смертью.
      Капитан Хьюго - проработав тридцать лет на Мошера Хигли кем только можно, хотел одного: уехать жить в уединенное местечко у речки, в которой нашлось бы хоть немного рыбешки.
      Глава 1
      Девушка, которая лежала на кушетке, вытянув левую руку, была накачана наркотиками. Рядом стоял мужчина, державший микрофон магнитофона.
      - Как тебя зовут?- спросил он.
      Зеленый глазок магнитофона замерцал, подобно расходящемуся лучу света, фиксируя тон. Он слегка отрегулировал звук и спокойным голосом, но достаточно властно, чтобы не вызвать сопротивление в подсознании девушки, медленно повторил:
      - Как тебя зовут?
      Девушка пошевелилась, веки ее дрогнули. В голосе мужчины не было никакого нетерпения, только все та же спокойная, внушительная настойчивость.
      - Как тебя зовут?
      На этот раз губы девушки дрогнули. Дремота, навеянная наркотиками, делала голос ее невнятным. И нельзя было разобрать слов.
      - Говори громче,- слышался мужской голос, проникая в ее сознание.Говори громче. Как тебя зовут?
      - Надин.
      - А как твое полное имя?
      - Надин Фарр.
      - Надин, ты, наверное, помнишь, как ты просила, чтобы я дал тебе для проверки сыворотку истины?- Она зевнула.- Ты это помнишь?
      - Да.
      - Ты обещала, что будешь помогать мне?
      - Да.
      - Пошевели-ка рукой, Надин. Она пошевелила правой рукой.
      - Отлично. Теперь подними свою правую руку, Надин. Подними свою правую руку.
      Она, прилагая усилия, медленно подняла руку.
      - Подними ее выше. Подними, Надин. Выше. Отлично. А теперь опусти руку. Скажи правду, ты кого-нибудь ненавидишь?
      - Сейчас нет.
      - Ты влюблена?
      - Да.
      - А ты ненавидела когда-нибудь?
      - Да.
      - Кто это был, мужчина или женщина?
      - Мужчина.
      - Кто он?
      - Он уже умер.
      - Надин, я твой доктор Динэйр. Ты мне полностью доверяешь?
      - Да.
      - Ты мне расскажешь всю правду о себе?
      - Думаю, что да.
      - Так ты скажешь мне правду?
      - Да.
      - Ты кого-нибудь ненавидишь?
      - Да.
      - Он мертв?
      - Да.
      - А когда и почему он умер?
      - Он умер в начале лета.
      - И как он умер?
      - Я его убила,- легко и естественно ответила девушка, не думая.
      Доктор Динэйр, который хотел задать очередной вопрос, отпрянул, словно получил удар. Он быстро взглянул на сиделку, стоявшую у капельницы с дистиллированной водой и натриевым пентоталом. Раствор капал в вены девушки именно с такой скоростью, чтобы держать ее как бы парящей в состоянии невесомости, но в сознательности, этакой наркотической летаргии, где нельзя было призвать себе на помощь весь свой ум, чтобы солгать.
      - Надин, ты знаешь, кто я? Ты веришь мне?
      - Да.
      - Надин, скажи мне правду, кого ты ненавидела?
      - Дядю Мошера.
      - Ты имеешь в виду Мошера Хигли?
      - Да.
      - А какой мужчина ненавидел тебя?
      - Дядя Мошер.
      - Он умер?
      - Да.
      Доктор снова быстро взглянул на ничего не выражавшее лицо сиделки, немного поколебался, а потом спросил:
      - Надин, скажи правду. Как он умер?
      - Я отравила его ядом.
      - Где ты достала яд?
      - Он был там.
      - Что ты потом сделала с ядом?
      - Бросила в озеро Туомби.
      - В каком месте ты его бросила?
      - Я бросила его с лодочной пристани.
      - Ты его просто опустила или зашвырнула?
      - Зашвырнула.
      - Он был в упаковке или в пузырьке?
      - В пузырьке.
      - И пузырек поплыл?
      - Я положила внутрь свинцовую дробь.
      - А где ты взяла дробь?
      - От дробовика дяди Мошера. Вскрыла патроны.
      - Сколько их было?- Два.
      - А что ты сделала с пустыми патронами?
      - Отнесла в шкаф с оружием.
      - Ты рассказывала кому-нибудь об этом?
      - Нет.
      - Где ты достала этот яд?
      Ответ девушки был неразборчивым.
      - Надин, где ты достала яд?
      Она шевельнула губами и стала издавать звуки, как бы пытаясь что-то сказать, а потом внезапно девушка заснула. Доктор знаками показал сиделке, чтобы та сняла капельницу.
      - Надин,- позвал он, но не услышал ответа.- Надин.- Его голос стал громче.- Надин, послушай меня, пошевели правой рукой.
      Но она лежала не шелохнувшись.
      - Надин, как тебя зовут?
      Девушка не пошевелилась. Доктор Динэйр своим пальцем приподнял ей веко, посмотрел в глаз и снова закрыл. Затем протянул руку и выключил магнитофон.
      - Ей надо немного поспать,- сказал он.- Когда она станет приходить в себя, то поймет, что рассказала слишком много, больше, чем хотела. Она разволнуется и будет раздражена. Вам это понятно, мисс Клифтон?- Сиделка кивнула.- Ведь этот разговор чисто профессиональный, и вы не должны раскрывать ничего из того, что здесь слышали.
      Она встретила его взгляд и спросила:
      - А не собираетесь ли вы раскрыть это?
      - Кому?- холодно спросил он.
      - Властям.
      - Нет.
      Сиделка промолчала. Доктор Динэйр вытащил штепсель из розетки в стене, накрыл крышкой магнитофон и повернулся к сиделке.
      - Я хочу попросить вас, мисс Клифтон, присмотреть за ней. Она должна лежать спокойно, и ее нельзя тревожить. Ей нужна поддержка. Время от времени измеряйте ей пульс. Я оставлю вам подробные инструкции, что надо делать в случае каких-либо осложнений. Вы знаете мои правила.
      Сиделка кивнула.
      - Я уеду, вероятно, на час или полтора, потом вернусь. Не думаю, что она придет в сознание в ближайшее время. Но если придет и захочет поговорить, не обсуждайте с ней ничего. Просто скажите ей, чтобы еще спала. Вы помните, что вы профессиональная сиделка, и не должны ничего говорить о том, что здесь произошло.
      Он подождал, пока она посмотрит ему в глаза. И она с неохотой посмотрела на него.
      - Хорошо, доктор, я все поняла.
      Доктор Динэйр вышел из смотровой комнаты, которая была сделана так, чтобы в ней не было ничего напоминающего строгость белых больничных стен, которая может взволновать пациента. Комната была освещена только мягким отраженным светом. Воздух поддерживался на уровне нужной температуры, а стены были звуконепроницаемые.
      Глава 2
      Когда Перри Мейсон уже собирался уйти из конторы в конце рабочего дня, Делла Стрит, его личный секретарь, сказала:
      - Шеф, пришел доктор Логберт П. Динэйр. Он колотил в дверь, и мне пришлось ему открыть, хотя я сказала, что уже шестой час и...
      - А что ему нужно?
      - Он хочет вас видеть немедленно. И притащил с собой магнитофон.
      - Я приму его. Доктор Динэйр не стал бы врываться, если бы не случилось какого-то дела крайней важности.
      - Врываться?- переспросила Делла Стрит, подняв брови.
      - Да,- кивнул Мейсон,- в любом случае он бы уж позвонил нам. Если уж доктор Динэйр не смог прежде позвонить, это что-то очень срочное. Приглашай его, Делла.
      Делла Стрит направилась было в приемную, но Мейсон жестом остановил ее.
      - Лучше я выйду встречу его, Делла. Профессиональный этикет, знаешь ли.- Мейсон оттолкнул свое кресло-вертушку, выпрямился и пошел в приемную.
      - Хэлло, Берт, что за спешка привела тебя сюда?- сказал он доктору Динэйру.
      Доктор Динэйр поднялся со стула, поздоровался за руку и нервно сказал:
      - Перри, я хочу получить у тебя профессиональную консультацию.
      - Хорошо. Давай-ка заходи.- И он повел его в свой кабинет.- Деллу Стрит, мою секретаршу, ты знаешь.
      - Конечно. Здравствуйте, мисс Стрит.
      - Она останется, если ты не возражаешь,- сказал Мейсон.- Я люблю, когда она делает записи.
      - Это ничего, нормально, но должно быть понятно, что я консультируюсь у тебя как у специалиста-профессионала, и поэтому все, что я скажу, должно оставаться строго конфиденциальным. Я уверен, что могу довериться тебе и твоей секретарше. Я нахожусь в таком положении, что не знаю, что делать, и мне нужен твой совет.
      Мейсон широким жестом показал на стены кабинета.
      - Ты находишься в стенах адвокатской конторы, Берт. Все, что ты скажешь, будет конфиденциально.
      - Предположим, что ты найдешь в этом некоторые технические ограничения закона, охраняющего доверительную информацию,- сказал доктор Динэйр.Предположим, вдруг что-нибудь, о чем я мог бы сказать тебе, окажется в рамках одного из исключений и...
      - Закон,- сказал Мейсон,- устанавливает, какая профессиональная информация должна быть конфиденциальной, Берт. Это как раз та часть его, которую я не потрудился изучить. Что же касается меня, то все, что клиент скажет мне, является конфиденциальным.
      - Ну спасибо тебе,- сказал доктор Динэйр, и его холодные глаза сверкнули чуть заметным весельем.- И все же мне хотелось бы узнать о законе.
      - А в чем дело-то?
      - Я сейчас лечу одну молодую пациентку, которая страдает комплексом вины. Она находится в состоянии, которое я охарактеризовал бы как нервное перевозбуждение, что мы можем назвать психическим износом. Я старался вывести ее обычными способами, но не смог. У меня было такое ощущение, что она что-то скрывает. Это частенько происходит с молодыми, незамужними женщинами. И я предложил ей пройти тест с помощью сыворотки истины. Она дала согласие, и я провел его так, что он...
      - Ты просто скажи, насколько эти тесты эффективны,- сказал Мейсон.
      - Это зависит от того, на что ты рассчитываешь и что ты хочешь получить. С точки зрения лабораторных экспериментов, они эффективны чуть ли не в ста процентах, если иметь в виду специфическую информацию по поводу конкретных вещей. Например, если возьмем группу студентов, заставим их совершить условные преступления, и они расскажут тебе все, что сделали, стоит только накачать их одним из наркотиков сыворотки истины скополамином, натриевым пентоталом, натриевым амиталом или любым другим, при условии, что используется подобающая техническая методика.
      Но можно взять и закоренелого уголовника, который много лет отрицает свою вину то в одном, то в другом преступлении, который уже прошел все виды допроса третьей степени и через давление на следствии,- и тогда нельзя быть уверенным, к чему же ты придешь в итоге. И никто этого не знает. Мы часто получаем протесты о невиновности по поводу преступления, где у нас есть полная уверенность, что этот человек виновен, и часто случается так, что, хотя он и отказывается от преступления в ходе расследования, которое могло быть просто кражей со взломом, он может случайно ослабить свою бдительность и рассказать о каком-нибудь совершенном им убийстве, которое прошло безнаказанным.
      Имея дело с людьми, которые страдают ощущением вины, когда чувствуешь, что в этом есть какой-то значительный факт, пока что утаиваемый, лечение сывороткой истины является эффективным. Стоит только узнать то, о чем пациент боится рассказать,- и ты можешь быстро завоевать его доверие. В особенности это помогает женщинам. В данном случае я имел дело с молодой женщиной, уравновешенной, привлекательной, утонченной и эмоционально взволнованной. Я был уверен, что под влиянием наркотика она сознается в каком-то неблаговидном поступке, может быть, в прерывании беременности... А она созналась, видимо, в убийстве.
      Глаза Мейсона сузились.
      - А почему ты говоришь "видимо"?
      - Потому что в данный момент я не знаю, как оценить свои результаты.
      - А не мог бы ты повторить в точности то, что она сказала?- спросил Мейсон.- Ты делал записи или?..
      - Все, что она сказала, я записал на магнитофон. У тебя, конечно, возникнут кое-какие сложности, так как трудно разобрать некоторые слова. Пациентка часто бормочет и говорит невнятно, как человек, разговаривающий во сне. В этом-то и прелесть использования магнитофона. Мы можем прокрутить ленту снова и снова, пока нам не удастся разобрать сказанное. Эта молодая женщина, находясь в состоянии, когда рассказывают правду, говорила совершенно отчетливо.
      - А какой наркотик ты использовал?- спросил Мейсон.
      - Я предварительно дал пациентке лекарства. Потом использовал несколько наркотиков, и она впала в бессознательное состояние. Когда пациентка начала приходить в себя, я использовал слабый раствор натриевого пентотала и средство, возбуждающее психику, чтобы заставить ее говорить. Высшие корковые клетки при этом находятся в противоборствующем состоянии. Между физической летаргией и определенной тягой поболтать.
      Это такая сбалансированная ситуация, которая в идеальном состоянии существует всего несколько минут, но иногда она длится значительно дольше. Это зависит от индивидуальности.- Доктор Динэйр снял с магнитофона крышку, вставил шнур в розетку, повернул выключатель и сказал:- Я хочу, чтобы ты внимательно послушал.
      Перри Мейсон и Делла Стрит прослушали записанный разговор. Когда пленка домоталась до конца, доктор Динэйр щелчком переключил магнитофон на перемотку, а затем выключил магнитофон. Закрыв его крышкой, он взглянул на Мейсона и спросил:
      - Что ты скажешь?
      - А что ты хочешь услышать?
      - Я хочу знать о своих официальных правах.
      - Для чего?
      - Тогда я буду знать, что мне делать.
      - Если я скажу тебе, что, согласно требованию закона, ты обязан сообщить эту информацию властям, ты это сделаешь?
      Доктор Динэйр подумал какое-то мгновение, а потом сказал:- Нет.
      - Почему же?
      - У меня есть совесть и этический кодекс. Наши законы, касающиеся конфиденциальной информации, были приняты, еще когда не было психиатрии. Сегодня для того, чтобы лечить пациентов, врач должен знать секреты, скрытые глубоко в сознании пациента. Моя жизнь посвящена этому искусству исцеления.
      - Так ради чего ты пришел,- сказал Мейсон,- если знаешь, что хочешь сделать? Это не входит в закон.
      Доктор Динэйр ответил:
      - Наверное, я пришел, чтобы снять с себя ответственность. И иметь возможность сказать, что советовался с адвокатом.
      - Если бы я сказал тебе,- сказал Мейсон,- что, согласно закону, ты должен уважать конфиденциальное сообщение клиента и что тебе не обязательно передавать полученную информацию полиции, то ты тогда смог бы оправдаться тем, что, мол, сходил к адвокату и последовал его совету, так?
      - Да, так,- ответил доктор Динэйр.
      - А если бы я сказал тебе, что по закону у тебя нет никакой альтернативы и ты должен сообщить властям об известном тебе, ты бы тогда отказался следовать моему совету, а?
      - Да, это верно.
      - В таком случае,- продолжал Мейсон,- ты бы поставил себя в крайне уязвимое положение. Не только утаивая от закона информацию, но и зная, что ты нарушаешь закон. Ты бы превратился в фактического соучастника.
      - Это проливает на ситуацию иной свет,- сказал доктор Динэйр.- Я пришел сюда, поддавшись порыву, а теперь понимаю, что в этом есть сложность.
      - Да, есть,- отозвался Мейсон.- Теперь разреши тебя спросить: какова гарантия, что эта молодая женщина рассказала правду?
      - Я думаю, что мы можем считать ее заявление правдивым, в особенности зная, как это было заявлено. Возможно, она рассказал а не все. Ее сознание было слишком подавлено наркотиком, чтобы разъяснить, и она инстинктивно избегала всего, требующего сильного умственного напряжения. Она сделала заявление по имеющемуся факту, а потом не смогла его детализировать.
      - Или дать ему разумное объяснение?- спросил Мейсон.
      - Если хочешь, назови это так. Она находилась едва на грани сознания. Ее внимание было ослаблено.
      Мейсон задумался.
      - Послушай-ка, Берт. А есть ли какой-либо шанс, что преступление, в котором она созналась, не является плодом воображения?
      - Да, такой шанс есть,- ухмыльнулся доктор Динэйр.
      - И что это за шанс?
      - Небольшой, но все же шанс.
      - Ты, как врач, бросился бы в полицию рассказать об убийстве, которое может быть всего-навсего галлюцинацией, стимулированной наркотиком, за что твоя пациентка вчинила бы тебе иск за клевету, за оскорбление личности, за посягательство на ее тайну и за выдачу секрета. И это испортило бы тебе карьеру как профессионалу и имело бы неблагоприятные последствия для пациентки. Если ты говоришь мне, что есть некоторый шанс, что преступление, в котором она созналась, может быть плодом накачанного наркотиками сознания, то я буду должен посоветовать тебе осторожно продолжать исследования, а твоим первейшим долгом должно стать проведение реального расследования.
      - Хорошо,- сказал доктор Динэйр, в голосе которого слышалось явное облегчение,- а теперь я скажу тебе, что есть некоторый шанс, который, я полагаю, весьма слаб, что признание являлось плодом стимулированного наркотиком воображения.
      - Тогда,- сказал Мейсон,- я советую тебе спокойно начать расследование.
      - А поскольку я не профессионал в таких делах и неопытен в них, то я, стало быть, уполномочиваю тебя провести его.
      - Конечно, Берт,- ухмыльнулся Мейсон,- у нас нет таких возможностей, которые есть у полиции. Нам придется действовать помедленнее и поконсервативнее. Мы не сможем задавать те вопросы, которые свяжут нам руки и вызовут к жизни те самые беды, которых мы стремимся избежать.
      - Я полностью вверяю тебе это дело,- сказал доктор Динэйр.
      - У тебя есть сиделка, которая присутствовала при этих исследованиях?
      - Да.
      - А какая сиделка присутствовала тогда?
      - Это Эльза Клифтон. Ты ее знаешь. Высокая брюнетка с сероватыми глазами, которая...
      - Я с ней знаком.
      - Я не очень доверяю ей. Она загадочная личность.
      - Она может рассказать, что случилось при исследовании?
      - Не знаю.
      - Какое медицинское лечение назначается для пациента, сознавшегося в убийстве?- спросил Мейсон.
      - Ты имеешь в виду Надин Фарр?- спросил доктор Динэйр, и Мейсон кивнул.- Она мучается комплексом вины. Тот факт, что ее преступление, если тебе угодно относиться к этому подобным образом...
      - Люди обычно относятся к убийству именно как к преступлению,- вставил Мейсон.
      - Не забывай,- сказал доктор Динэйр,- что нам неизвестно о смягчающих обстоятельствах. И мы не знаем всех факторов, а только общее заявление о том, что сделала эта молодая леди. Она определенно чувствует, что совершила некий грех, и избежала наказания, и что это несправедливо. Она хочет понести наказание и тем самым искупить свою вину; учитывая, что она эмоционально возбуждена и обладает впечатлительным характером, подобное состояние может быть серьезным. И едва ли не самое главное сейчас, что ей нужно сознаться. И подсознательно она делает это. Весьма вероятно, что поэтому она и согласилась пройти проверку сывороткой истины. Первоочередное, что я хочу сделать в процессе лечения, это предоставить ей возможность сознаться мне, когда к ней вернется сознание. И тогда я собираюсь передать ее тебе, Перри, для признания.
      - Мне?!
      Доктор Динэйр кивнул.
      - Конечно,- сказал Мейсон,- мне не надо говорить тебе, Берт, что мы играем с огнем.
      - Я знаю, но я стараюсь помогать своим пациентам. На этом основаны мои убеждения.
      - Я тоже стараюсь помогать своим клиентам. Это краеугольный камень убеждений юриста.
      Несколько мгновений они молчали.
      - Ну тогда ответь мне как своему клиенту,- сказал наконец доктор Динэйр,- что ты посоветуешь мне сделать?
      - Я посоветую тебе непременно расследовать все факты и делать это очень осторожно.
      - Прекрасно. Тогда мы с тобой скоро увидимся снова. Я приведу ее в твою контору завтра к половине десятого.
      - А кто это дядя Мошер, которого она называла? Ты, по всей вероятности, знал его?
      - Я слышал о нем. Он был каким-то дальним родственником. Дядей в прямом смысле слова он не был, но она делала ему визиты. Она была у него дома и во время его болезни. Мошер Хигли умер примерно три месяца назад. Присутствовавший при этом врач констатировал смерть от коронарного тромбоза.
      - Вскрытие было?
      - Его похоронили без вскрытия.
      - Забальзамированным?
      - Да.
      - Из этого возникает интересный момент. Если был использован цианистый калий, бальзамирование полностью уничтожает его следы. И если не появится какого-нибудь дополнительного доказательства, что мужчина был отравлен, если не будет обнаружен пузырек с ядом и если признание молодой женщины не убедительно, то никакого состава преступления не будет. А значит, и обвинения не последует.
      - А если не может быть обвинения, то мне было бы незачем сообщать информацию полиции?
      - Этого я не говорил.
      - Ну, такова интерпретация, которую я могу построить на том, что ты сказал.
      - Не надо этого делать,- сказал Мейсон.- Я обращаю твое внимание на определенные и достаточно важные факты. Ты хочешь, чтобы я расследовал это дело. Я готов это сделать, но если станет известно, что был применен цианид,, а затем выяснится, что тело было забальзамировано, тогда власти не смогут ее осудить. И если при этих обстоятельствах ты пойдешь к окружному прокурору и расскажешь ему, что, мол, эмоционально возбужденная молодая женщина, находясь под воздействием наркотиков, призналась в преступлении, но фактически невозможно ее осуждение, да еще уточнишь, что всегда есть вероятность, что такое признание может быть результатом галлюцинации затуманенного наркотиками сознания, то окружной прокурор быстренько спровадит тебя к двери и посоветует забыть об этом деле и нигде и никогда о нем не упоминать.
      - Ну, это было бы самым лучшим решением вопроса, но если там был использован какой-нибудь другой яд?
      - Использованный яд должен был быть очень быстродействующим. Лечащий врач написал в заключении, что был коронарный тромбоз. Эти два фактора указывают на цианистый калий.- Доктор Динэйр кивнул, а Мейсон продолжал:- И потому я буду вести расследование. Тем временем, если тебя спросят официально, ты должен заявить, что имеешь определенную информацию и получил консультацию у адвоката, который предложил тебе провести расследование, прежде чем ты предпримешь опрометчивые и непоправимые действия. Мои личные обязанности должны быть номинальными. Мне нужно нанять следователей, и я постараюсь сделать расходы низкими по мере возможности. У мисс Фарр есть какие-нибудь деньги?
      - У нее нет, но есть у меня.
      - Ну, мне не хотелось, чтобы ты оплачивал счет, который...
      - Да брось ты,- сказал доктор Динэйр.
      - Я в этом году высоко котируюсь. Какую бы сумму мне ни пришлось уплатить за официальные услуги, это деловой расход. На карту поставлены мое спокойствие духа, личная профессиональная репутация. Я хочу, чтобы ты взялся за работу и не жалел сил.
      - Я постараюсь, чтобы расходы были самыми минимальными.
      - Я же сказал, что тебе не надо экономить.
      - Я постараюсь, чтобы расходы были минимальными,- повторил еще раз Мейсон. Доктор Динэйр хотел что-то сказать, но адвокат продолжал:- Это будет не так быстро, как хотелось, чтобы велось расследование, но, как частный гражданин и как врач, консультирующийся у меня в связи с делом лишенной средств пациентки, мы с тобой должны...
      Доктор Динэйр неожиданно улыбнулся:
      - Я тебя понял, Перри. Действуй. Делай все по своему усмотрению. Распоряжайся этим, как ты считаешь нужным.
      - Что ты собираешься делать с магнитофонной записью?- спросил Мейсон.
      - Насколько я понимаю, только пять человек когда-либо услышат об этой пленке: ты, Делла Стрит, сиделка у меня в конторе, Надин Фарр и я.
      - Пять человек,- сказал Мейсон, выглядевший задумчивым,- это много.
      - Предлагай, как уменьшить это число?
      - Сейчас я это сделать не смогу,- покачал головой Мейсон.- Мне хотелось бы, чтобы твоей сиделки при этом не было.
      - И мне этого хотелось бы теперь, только ведь сиделка нужна не только для того, чтобы поддерживать пациента на нужном уровне наркоза и не подвергать эмоционально взволнованную женщину воздействию наркотиков. Мейсон кивнул, а доктор Динэйр добавил:- Значит, увидимся в половине десятого.
      От двери он помахал на прощание рукой. Делла Стрит посмотрела на адвоката и спросила:
      - Нужен Пол Дрейк?
      - Да,- кивнул Мейсон,- позвони ему. И узнай, может ли он прийти сюда сейчас.
      Поскольку контора главы Детективного агентства Дрейка помещалась на том же этаже, что и комнаты, занимаемые Мейсоном, через несколько минут после того, как Делла Стрит положила трубку, детектив постучал кодовым стуком в дверь личного кабинета Мейсона. Делла Стрит впустила его. Он как бы вплыл в кабинет, скользнул в большое кресло для посетителей и расположился так, что один из подлокотников кресла упирался ему в поясницу, а через другой подлокотник небрежно свешивались ноги.
      - Нормально,- сказал он.- Можешь открывать огонь.
      - Я получил довольно специфическое дело, Пол. Тебе нужно раздобыть информацию, действуя медленно и осторожно. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что проводится расследование. В данном случае ты не обязан обогнать время. Ты можешь обращаться с делами в более свободной манере...
      Дрейк потер глаза и с силой подергал себя за уши.
      - В чем дело?- спросил Мейсон.
      - Мне показалось, что я сплю,- сказал Дрейк.- Обычно, когда ты вызываешь меня к себе, в моем распоряжении часы или минуты, чтобы добиться результата, и надо задействовать столько людей, сколько мне понадобится, чтобы провести запутанное расследование, и к утру получить готовые результаты. А теперь ты мне преподносишь нечто в другом роде.
      Вот именно,- сказал Мейсон с улыбкой.- Ты же всегда говорил мне, что мог бы сделать работу лучше, если бы у тебя было время и если бы не пришлось нагружать работой так много оперативников.
      - Так, подожди-ка минуту. Я говорил, что мы могли бы делать работу эффективней в экономическом плане. Когда у тебя работает масса оперативников, всегда происходит известное дублирование усилий, а еще страшное нервное напряжение и, как следствие, расходы. Ты...
      - Это я знаю. И хочу, чтобы ты действовал эффективно. Мне нужно узнать о прошлом человека по имени Мошер Хигли. Он жил в этом городе и умер примерно три месяца назад от коронарного тромбоза. Я не знаю, предъявил ли кто-нибудь документы на имущество, не знаю о его характере и размерах и вообще ничего. Я хотел бы знать все эти факты, имена его наследников, кто был с ним в момент смерти, когда было написано завещание, если таковое имеется. Была ли страховка? Тебе придется побеседовать с лечащим врачом, который подписал свидетельство о смерти. Я хотел бы узнать о специфических симптомах. Тебе нужно сделать вид, будто ты представляешь какую-нибудь страховую компанию.
      - Мы, черт подери, и занимаемся этим хламом все время. Очень часто мы в самом деле представляем страховую компанию.
      - Я думал, что у них там есть собственные следователи.
      - Да, есть, но иногда они приглашают и нас на подмогу.
      - Ладно, приступай к расследованию. Делай все спокойно. Пока большой спешки нет. Используй все, что можешь, в экономическом плане.
      - Это я смогу,- сказал Дрейк и вышел.
      Глава 3
      На следующее утро, ровно в половине десятого, Делла Стрит сказала Перри Мейсону:
      Пришел доктор Динэйр, согласно договоренности.
      - А эта девушка с ним?- спросил Мейсон, и она кивнула.- И как она выглядит, Делла?
      Делла Стрит какое-то мгновение поколебалась, а потом сказала:
      - Хорошо выглядит.
      - Что-нибудь еще?
      - Застенчивая.
      - Как личность недоброжелательная?
      - Определенно нет, но, знаете ли, ножки у нее красивы, но она их не показывает. Изгибы тела приятные, но она их не выставляет и не покачивает ими. Очаровательные ручки, но она держит их на коленях. Интересные глаза, они выразительные, но какие-то притушенные, если вы понимаете, что я имею в виду. Но вы не поймете, пока сами не увидите ее.
      Мейсон кивнул и сказал:
      - Я выйду к ним, Делла.
      Он вышел в приемную, поздоровался за руку с доктором Динэйром, сказал ему: "Ну, как тебе утро, Берт?" -а затем был представлен Надин Фарр. Адвокат провел их в свой кабинет, проследил за тем, чтобы они поудобнее уселись, и сказал:
      - Я думаю, что интересно узнать, мисс Фарр, почему вы находитесь здесь.